CC BY
15
Сибирский психологический журнал.
2023. № 88. С. 6-20. Б01: 10.17223/17267080/88/1
ОБЩАЯ ПСИХОЛОГИЯ И ПСИХОЛОГИЯ ЛИЧНОСТИ
УДК 159.9.019
ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ ВКЛЮЧЕНИЯ КОНЦЕПТА «КОГИТАЛЬНАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ» В ПОНЯТИЙНЫЙ АППАРАТ ПОСТНЕКЛАССИЧЕСКОЙ ПСИХОЛОГИИ МЫШЛЕНИЯ
Н.И. Нелюбин1
1 Омский государственный педагогический университет, Россия, 644099, Омск, Набережная им. Тухачевского, д. 14
Резюме
В современном психологическом дискурсе наблюдается прирост антропологически ориентированных концепций и методологических инструментов, способствующих постижению многомерного человеческого бытия в условиях стремительно усложняющегося и изменяющегося мира. Концептосфера постнеклассической психологии пополняется междисциплинарными понятиями и метафорами, необходимыми для осмысления многоуровневой динамики жизненного мира человека. Актуальность данной работы определяется необходимостью постижения феномена актуализации человеком в собственном мышлении устойчивых предметно-тематических доминант и воплощения в нем собственных мотивационно-смысловых интенций. На уровне целевой установки это требует обоснованного введения в концептуально-понятийный аппарат антропологически ориентированной психологии мышления концепта «когитальная идентичность». Этот концепт, с точки зрения автора, позволят пролить свет на экзистенциальную динамику мышления, включающую в себя транстемпоральные, хронотопические аспекты длящегося ментального опыта человека и топологию его когитальной индивидуации. Изучение этой динамики является перспективной областью развития психологии мышления, поскольку оно открывает возможности для поиска соответствий и принципов синхронизации экзистенциального и когнитивного планов мышления. Автор считает, что раскрытие и описание феноменологии когитальной идентичности позволит совместить такие свойства ментального опыта человека, как транстемпоральность, хронотопич-ность, многомерность и персонифицированность. Это даст возможность осмыслить феномен избирательной чувствительности мыслящего человека к определенным мыслительным дилеммам и противоречиям, его способность конституировать персональную антологию мышления, преодолевать дисперсию длящейся истории мышления на множество дискретных эпизодов мыслительной деятельности эмпирического субъекта. Когитальная идентичность понимается как интегральное психологическое образование, благодаря которому возможны синхрония, синархия трансспективы мышления и транс-спективы идентичности. В статье раскрывается диалектика процессов аутентификации и самотрансценденции, которая составляет центральную драму становления когитальной
идентичности человека: с одной стороны, человек аутентифицирует себя как носителя устойчивых, сквозных тематических и мотивационно-смысловых доминант, познания, укореняется в соответствующем ноэматическом пространстве; с другой стороны, он обнаруживает готовность к децентрации и самопреобразованию в альтернативных или последующих сериях мышления, преодолевает границы актуального ментального пространства, заданного сложившимися когнитивными схемами и установками.
Ключевые слова: мышление; мысль; жизненный мир; хронотоп; когитальная идентичность; когитальная индивидуация; экзистенциальная динамика; трансспектива; постнеклассическая психология
Психология как наука занимается не только ревизией и систематизацией уже состоявшихся и теоретически завершенных концепций. Она вынуждена синхронизироваться с теми тенденциями, которые происходят в стремительно изменяющемся мире и в меняющейся модели познания (Гусель-цева, 2022) и в первую очередь связаны с существенным приростом антропологически ориентированных концепций, а также с усилением трансдисциплинарного дискурса о целостном человеке, вовлеченном в драматичный процесс усложнения, столкновения и взаимодополнения сложных человеко-размерных систем, который делает весьма сомнительным его окончательную объективацию и утверждает примат становления над завершенностью (Клочко, 2005; Логинова, 2017; Кубарев, 2022). Крупнейший представитель современной гуманитарно-ориентированной антропологии М. Эпштенй объясняет этот тренд следующим образом: «Субъект человековедения потому и не может быть полностью объективирован, что находится в процессе становления, и каждый акт самоописания есть и событие его самопостроения» (Эпштенй, 2004, с. 10). Высказывание справедливо, поскольку фиксация «психологических окаменелостей» (метафора В.Е. Клочко) посредством логически выверенных и строгих инструментов познания позволяет создать очередной номенклатурный справочник психических элементов, но закрывает путь к постижению живой динамики самоорганизации психики человека как открытой многомерной системы (Клочко, 2005).
Прирост антропологически ориентированных концепций в современном психологическом дискурсе объясняется ещё и нарастающим спросом на прояснение «вечных» гносеологических головоломок и проблем исходя из «всей структуры человеческого бытия» (Хоружий, 2010, с. 417). Монодисциплинарный тезаурус в этом деле является весьма ограниченным, «малоохватным» средством познания, что обусловливает необходимость его усиления понятиями и метафорами (в том числе литературно-художественными (Клочко, 2005; Логинова, 2009; Зинченко, 2007; Зинченко, 2010а, 2010б; Нелюбин, 2017)), наделенными междисциплинарным статусом. В свое время М. Волошин (1988) сформулировал парадоксальный даже для своего времени, но предельно точный идеал гуманитарного познания: «... научная истина бывает убедительна только в том случае, если она доведена в своем обобщении до высоты поэтического символа». Концептосфе-ра современной психологии являет собой довольно пеструю и стилистиче-
ски нескоординированную картину: на первый взгляд строгие, имеющие четкие формулировки понятия граничат с недооформленными концептами и метафорами. Первые входят в понятийно -категориальный корпус номо-логической психологии, вторые являются средствами понимания в идио-графической психологии. Но оба этих корпуса при всей их непохожести и условной несовместимости являются сообщающимися, взаимодополняемыми частями современного психологического дискурса. Процессы интеграции в него новых синтетических концептов наиболее интенсивно происходят в понятийном аппарате постнеклассической психологии. Её представители весьма отчетливо понимают, что «концептуальное межевание» предметного поля психологии, деление ее на отрасли и узкопредметные рубрики не содействуют постижению многомерного одухотворенного мира человека, наделенного психикой.
По мере смещения исследовательских приоритетов (с отражательно-регулятивной функции «психики человека» на процессы становления и усложнения многомерного мира человека с психикой) происходило приближение неклассически и постнеклассически мыслящих ученых к пониманию того, «что психика и сознание - это не органы управления, вмонтированные в человека, не аппараты регуляции, подчиняющие человека, не средства ориентации, опирающиеся на присущую им способность к отражению среды» (Клочко, 2005, с. 17). Параллельно происходили и существенные методологические «прозрения», сопровождавшиеся ростом рефлексии психологов над вопросами человеческого бытия (Знаков, 2005, Клочко, 2005), культурными и повседневными практиками конституирова-ния пространственно-временных, аффективно-мотивационных, ценностно-смысловых координат жизненного мира. В качестве центрального «методологического сюжета» постнеклассической психологии выступает феноменология многомерного человеческого бытия (в том числе повседневного бытия отдельного человека) в стремительно усложняющемся и изменяющемся мире. Сам человек начинает пониматься «как хронотоп, пространственно-временная организация, которая наполняет внешний мир предметами, смыслами, ценностями, организуя, таким образом, пространство жизни человека» (Бредун, Краснорядцева, 2017, с. 21), при этом многомерный мир, включающий в себя хронотопические аспекты организации жизни человека (или «темпомиры»), «предстает как органическая часть самого человека» (Бредун, Краснорядцева, Щеглова, 2018, с. 34).
Постижение многомерного человеческого бытия одномерным, монопредметным взглядом - задача невыполнимая. Сегодня все отчетливее осознается необходимость смещения познавательных фокусов: «...от канонических предметов изучения к подвижным исследовательским проектам; от предметно-ориентированных исследований к проблемно-ориентированным» (Гусельцева, 2022, с. 132). Строгая фиксация предметной области с очерчиванием границ, за которые «ходить нельзя», сегодня является действием весьма непродуктивным, тем более если сам предмет не является статичным образованием и обнаруживает себя во всей полноте только
в динамике, в состоянии перехода (трансцензуса) на новый уровень самоорганизации. Как отмечает И.О. Логинова, «соблазн будущего» психологии, стимулирующий «непрерывное развертывание идей, теорий в науке, собственно, научную жизнь» (Логинова, 2017, с. 74), оказывается намного сильнее консервативных эпистемологических установок. Область противоречий, «белых пятен», аномалий, парадоксов, познавательных интриг, так или иначе связанных с таким предметом, оказывается настолько обширной, что любые предметные ограничения исследовательского поиска будут сопряжены с неизбежным обеднением и деонтологизацией предметного поля. В.Е. Клочко отмечал: «Выход за пределы устоявшегося предметного поля, очерченного наукой на данной стадии ее движения, становится неизбежным в том случае, когда это предметное поле перекрывается проблемным полем. Возникновение этого "перекрытия" обусловлено ограниченностью объяснительных схем, заявленных методом, определившим содержание и конфигурацию предметного поля» (Клочко, 2008, с. 99).
Поскольку предметное поле психологической науки очерчивается посредством понятий, являющихся концептуальными референтами исследуемых феноменов и явлений, оно испытывает определенное перенапряжение в местах возникновения подобных перекрытий. Круг феноменов, не укладывающихся в строгие терминологические и стилистические конструкции, значительно шире и изменчивее тех традиционных предметных областей, за которыми эти феномены номинально закреплены. Строгость, лаконичность и стилистическая однородность научного языка далеко не всегда гарантируют постижение сущности явлений, тем более если они имеют многомерную природу. Это очень хорошо понимал В.П. Зинченко (2007; 2010а), когда искал живые художественные метафоры сознания и смысла. Безусловно, понимал это и Л.С. Выготский (1982), предложивший неожиданно простую, но точную метафору «решета» при описании избирательности психического отражения. В этом плане обогащение языка психологии новыми концептами и метафорами является необходимым моментом «перерождения» (метафора Л.С. Выготского) ее научной ткани.
Познавательную ситуацию, сложившуюся в психологии мышления, можно охарактеризовать как перманентный выход проблемного поля за рамки предметного. Попадание этой избыточной части проблемного поля психологии мышления в центр интересов антропологического дискурса (в частности, в центр интересов системной антропологической психологии) обусловлено тем, что антропология, помимо традиционных трактовок, являет собой «новый комплекс представлений о себе как носителе мышления» (Пятигорский, 2003). Полнота человеческого существования заявляет о себе не только в ситуациях экзистенциального выбора, но и в ситуациях актуализации человеком в собственном мышлении устойчивых предметно-тематических доминант и воплощения в нем собственных мотивационно-смысловых интенций. Собственно, мы входим в ведение психологии мышления лишь тогда, когда перестаем воспринимать мышление как «зеркало логики» (на что указывал Ж. Пиаже), когда со всей явственностью понима-
ем, что «за мыслью стоит весь человек, все силы его духа, души и тела: не только интеллект, но и воля, и страсть» (Зинченко, 2010Ь, с. 15). Если ситуация мышления начинает переживаться человеком как часть предельно значимого жизненного пространства, если в нее транспонируются его жизненные смыслы и экзистенциальные настроения, - он включается в нее на онтологическом уровне. В.В. Бибихин (1995) отмечал, что всякий опыт подлинного мышления - это прежде всего «попытка - ничем не обеспеченная - вернуть жизни, моей человеческой, то, чем она с самого начала размахнулась быть: отношением к миру, не картине, а событию». То есть мышление - не только процесс познания, но и процесс установления особого отношения к миру, которое П.А. Флоренский описывал как «реальное единение познающего и познаваемого» (Флоренский, 1990, с. 73).
В античной практике мышления высшим идеалом было достижение такого качества знания, когда оно становилось внутренней «природой и жизнью» мыслящего человека (Адо, 2005). Здесь возникал эффект обоюдонаправ-ленного гнозиса, который, с одной стороны, выступал как форма реализации стремления «перевести, транспонировать в акт познания обстоятельства, формы и последствия духовного опыта» (Фуко, 2007, с. 29), а с другой -заключался в сознательном и методичном уподоблении познаваемому и самому методу познания, чтобы философствование становилось «новым образом жизни» и «живым сознанием» (Адо, 2005, с. 104). Решающее значение при такой практике имеет не столько операционально-манипулятивная сторона динамики мышления (процесс отстраненного мысленного манипулирования предметами-заместителями), сколько ее экзистенциальная сторона, когда человек встраивается в мышление как в «живую материю» собственной жизни, а его ментальное пространство становится пространством экзистенциальным - пространством актуализации «напряженных возможностей» мышления (В.Е. Клочко), пространством преодоления инерции привычного ментального опыта, пространством поступающего мышления (Бибихин, 1988; Зинченко, 2010б). Так, В.В. Бибихин (1988) писал, что настоящая мысль - это не та мысль, которая поводит нас к решению когнитивной задачи в рамках заданной познавательной ситуации, а та, которая «расступается в поступок», другими словами, содержит в себе возможность стать формой рискованного отступничества от прагматичной рассудительности (ведущей в итоге к познавательному компромиссу, застойному согласию с самим собой), стать тем, в чем только и может открыться настоящая свобода мышления.
Размышляя о переживаемом опыте мышления, М.К. Мамардашвили отмечал, что в нем центральную роль играют отнюдь не динамические аспекты (например, скорость и продуктивность протекания мыслительных процессов), а «духовная верность и непосредственная потребность смысла, какое-то метафизическое томление по нему, захватившее всю личность вплоть до самых прозаических занятий» (Мамардашвили, 2012, с. 13). Это особое состояние захваченности мыслью, погруженности в смысловую ткань мышления, сосредоточенной задумчивости и озадаченности хорошо
знакомо и ученым, и представителям искусства. М.М. Бахтин описывал его феноменологию как «единую ткань... эмоционально-волевого действенно-живого мышления-переживания» (Бахтин, 1994, с. 36). Без этого состояния мышление становится актом отчужденным, инструментальным, «калькулирующим» (метафора Г. Зиммеля (1996)), редуцируется до формальнологических операций.
М. Хайдеггер в одной из своих последних работ, словно в наследие потомкам, сформулировал вопрос: «Что значит мыслить?» Проблематизируя его, он писал: «До сих пор мы не вошли в собственную сущность мышления, чтобы поселиться там» (Хайдеггер, 1991, с. 142). В этих словах угадывается сожаление основоположника экзистенциального анализа о том, что проблема мышления все еще решается за рамками антропологического горизонта ее понимания, что мышление до сих пор остается малоосвоенным пространством в онтологии человеческой жизни, хотя теорий мышления сформулировано немало. Понимание того, что всякая стоящая мыслительная проблема всегда разыгрывается «в теле драматичной судьбы личности» (Мамардашвили, 2000), хоть и мучительно, но все же пробивает дорогу к признанию. Если мы ставим в центр исследовательских интересов целостного познающего человека, то необходимо прервать гносеологическую традицию расщепления его на две не сообщающиеся и «не узнающие» друг друга инстанции. Одна инстанция - живая историческая личность, реализующая в познании неявные познавательные установки, настроения, интенции, жизненные отношения и смыслы. Вторая инстанция - оператор когнитивных процессов, гносеологический субъект, реализующий когнитивные стратегии, адекватные заданной извне ситуации мышления, «очищенной» от его персональной истории бытийных отношений с миром и собой. Путь преодоления этого схизиса необходимо начать с сосредоточения исследовательских интересов на экзистенциальных аспектах мышления, чтобы хоть как-то уравновесить тот дисбаланс, который существует в постановке и решении проблемы мышления (остающейся по преимуществу в ведении когнитивной психологии). Подобные изыскания можно проследить в работах зарубежных исследователей, которые активно оперируют такими концептами, как «экзистенциальный разум» (Gardner, 1999) и «экзистенциальное мышление» (Allan, Shearer, 2012). В частности, экзистенциальное мышление описывается как процесс, посредством которого человек определяет личностные смыслы по отношению к собственным экзистенциальным заботам и проблемам (Allan, Shearer, 2012). Следующий исследовательский шаг предполагает переход к поиску функциональных соответствий и принципов синхронизации экзистенциального и когнитивного планов мышления.
Экзистенциальная динамика мышления, включающая в себя транстемпоральные, хронотопические аспекты длящегося ментального опыта человека и топологию становления его когитальной идентичности, является наиболее интригующей и перспективной областью развития для психологии мышления (и новым витком в дальнейшем развитии смысловой теории
мышления). Как мне видится, это еще и зона ближайшего развития системной антропологической психологии. Включение в ее понятийный аппарат конструкта «когитальная идентичность» позволит существенно усилить «концептуальные мосты» между такими понятиями, как «идентичность», «самоосуществление», «ментальное пространство», «жизненное пространство», «трансспектива», «хронотоп».
Переход от «ценностно-смысловой структуры ситуации» к экзистенциальной ситуации мышления обусловлен внутренней логикой развития психологического познания, его усложнением и движением в направлении человекоразмерности. Человек мыслит не только исходя из предлагаемого контекста экспериментальной ситуации, когнитивного и мотивационного потенциала мыслительной деятельности, актуальных (здесь и сейчас) возможностей развертывания мыслительного поиска, которые открываются в данной ситуации. Он мыслит в контексте длящейся истории собственного мышления в направлении тех «напряженных возможностей» мышления и значимых переживаний (когда он «поставлен на карту» в собственном мышлении, - как сказал бы М.К. Мамардашвили), которые он вновь и вновь хочет актуализировать в своем ментальном опыте и тем самым очередной раз испытать себя как того же самого субъекта мыслительной деятельности, но еще и доопределиться, дополниться новыми способами смыслополагания, - превзойти себя, преодолеть инерцию сложившихся способов думания. Чтобы начать мыслить, сдвинуться с «мертвой точки» немышления, надо суметь еще и возобновить прерванное состояние мысли, фактически вспомнить себя в пике мыслительной продуктивности и снова стать таковым. Это как в стихотворении А.А. Тарковского «Стань самим собой»: «Когда отыскан угол зрения /И ты при вспышке озаренья / Собой угадан до конца». Но вместе с тем это состояние аутентификации, -установление тождества с собой как подлинным интенциональным субъектом, мыслящим на пределе возможностей и сущностных сил.
Здесь мы подходим к «месту встречи» ментального пространства и того, кто в этом пространстве размещается, конституирует его, но уже как пространство жизненное, обладающее особой жизненной значимостью и смыслом. Внутри экзистенциальной динамики мышления пространственно-временные, сюжетно-тематические и аффективно-смысловые измерения мышления и жизни «уплотняются», «сгущаются», образуют единый хронотоп, который являет собой онтологическую основу жизненного пространства мыслящего человека. Плодотворность и конституирующая сила мышления здесь проявляются во взаимной обращенности, проницаемости ментального и жизненного пространства: «.. .мир мысли и стихия чувств, действия и поступки и все, что вовлекается в орбиту существования, соединены и сплавлены воедино, в интеллектуальное и экзистенциальное целое» (Хоружий, 2010, с. 245).
Взаимная обратимость ментального и жизненного пространства - феномен, хорошо известный и мыслителям, и художникам, и поэтам. Многим из них известно на уровне самодостоверной истины, что значит жить ис-
кусством, творчеством, мыслительным поиском. М.А. Волошин (1988) очень точно описал базовое условие такого способа бытия: «.все факты внешнего опыта и исследования становятся для нас творческими и живыми лишь тогда, когда мы, хотя бы смутно, нащупаем их место в этой летописи внутреннего "я"». Он переживается как опыт размещения себя в материи мысли, опыт вживания в ее смысловую ткань, опыт плодотворной отрешенности от «эмпирического распада и рассеяния» (Мамардашвили, 2000), сопровождающих существование по инерции. Неслучайно М. Вебер метафорически описывал человека как единственное существо, живущее «в паутине смыслов, которую он сам же сплел» (цит. по: Зинченко, 2010a). Вместе с тем этот феномен является наименее отрефлексированным в научном плане: жизненное пространство в современной психологии по большей части отождествляется с «ареной» совместной деятельности, межличностных отношений. В гораздо меньшей степени оно понимается как пространство осуществления мыследеятельных отношений с собой и миром, как экзистенциально-феноменологическая «арена», на которой разыгрывается драматичная история мыслительного поиска человека.
Исследование описанных выше феноменов диктует необходимость введения в концептосферу психологии мышления конструкта «когитальная идентичность», позволяющего совместить такие свойства ментального опыта человека, как транстемпоральность, хронотопичность, многомерность и персонифицированность. Человек не только живет, но и мыслит в «симфонии времен» (метафора О.В. Лукьянова (2010)). Разные пространственно-временные контексты мышления (осуществленного, осуществляемого, возможного) накладываются, создавая особое совмещенное пространство длящейся мысли. Опыт «держания мысли» (метафора М.К. Мамарда-швили), знакомый многим, или особое усилие, которое мы совершаем для возобновления и развития мысли, для ее смыслового оплотнения в каждой серии ее возникновения, - всегда переживается как многослойное пространственно-временное измерение, в котором я - тот, кто помнит, длит и одновременно мнит (полагает) мысль. Здесь точной метафорой выступает присказка девочки Жени из сказки В.П. Катаева «Дудочка и кувшинчик»: «Одну ягодку беру, на другую смотрю, третью примечаю, а четвёртая мерещится».
Ментальное пространство, взятое безотносительно к когитальной идентичности, утрачивает персонифицированную значимость, превращается в некий деонтологизированный фон протекания мыслительных процессов. Когитальная идентичность позволяет описывать присущее мыслящему человеку состояние целостности и непрерывности, преемственности и тождественности, самобытности и самореферентности собственного ментального опыта. В контексте этого опыта каждая мысль, как заметил М.К. Мамардашвили (2014), - это возможность другой мысли. Когиталь-ная идентичность объясняет избирательную чувствительность мыслящего человека к определенным мыслительным дилеммам и противоречиям на уровне экзистенциальных потребностей (или Б-мотивации, в терминах
А. Маслоу (2002)), его способность конституировать персональную антологию мышления, преодолевать дисперсию (рассеяние) длящейся истории мышления на множество дискретных эпизодов мыслительной деятельности эмпирического субъекта. В какой-то мере это напоминает одну из практик реализации заботы о себе, присущих античным философам: «концентрировать душу... собирать ее, стягивать на себе самой, чтобы обеспечить ей существование, прочность, которая предохранит ее от распада, позволит длиться, сопротивляться в течение всей жизни и не рассеяться...» (Фуко, 2007, с. 63).
Если предельно компактно переформулировать предыдущие рассуждения в концептуальной тональности системной антропологической психологии, то можно заключить, что все события мышления субъекта коги-тальной индивидуации так или иначе стремятся к «транстемпоральному консонансу» (метафора О.В. Лукьянова (2010)), к такому смысловому контрапункту, в котором порождается многомерность жизненного мира мыслящего в контексте собственной историчности человека. Это фундаментальный принцип самоорганизации когитальной идентичности.
Итак, когитальная идентичность - это такое интегральное образование, благодаря которому возможны синхрония, синархия трансспективы мышления и трансспективы идентичности. С одной стороны, обретение коги-тальной идентичности означает достижение самоподобия в мышлении, но в силу открытости и трансспективности этого системного образования речь не идет о самодублировании и воспроизводстве неких инвариантных когнитивных схем и личностных конструктов. Когитальная идентичность -не застывший корпус персонифицированных эпистем, это открытая, саморазвивающаяся система. Благодаря ей человек получает возможность постоянно доопределяться, обретать новые параметры порядка и осваивать новые способы смыслополагания в собственном мышлении, преодолевать инерцию фиксированных ментальных установок. Когитальная индивидуа-ция как процесс становления когитальной идентичности, взятая в контексте жизни человека, синхронизируясь с жизненным самоосуществлением, амплифицирует сущностные силы, «выводящие человека за пределы его наличного бытия» (Логинова, 2017, с. 73). В каждом мыслительном акте, если его рассматривать под экзистенциально-антропологическим углом, человек, с одной стороны, аутентифицирует себя как носителя устойчивых, сквозных тематических и мотивационно-смысловых доминант познания, центрируется на этих сквозных и долгоиграющих лейтмотивах познания, «размещается» и укореняется в соответствующем ноэматическом пространстве, а с другой - трансцендирует себя, выходит за пределы сложившихся ментальных установок, преодолевает инерцию очевидности, транс-цендируется в область интригующей «немыслимости» (метафора М. Фуко (1994)). Здесь обнаруживается точно такая же диалектика, как и в случае персональной идентичности: быть тождественным и самоподобным в разных исторических и социальных контекстах персонального бытия, но вместе с тем быть принципиально открытым для изменений, связанных с необхо-
димостью развития и доопределения в транзитивном мире. Компактно эту диалектику можно выразить в следующей формуле: быть не только самореферентным и со-возможным в собственном мышлении, но и быть готовым к децентрации и самопреобразованию в альтернативных или последующих сериях мышления, в том числе в тех, которые могут возникнуть за актуальным горизонтом полагаемых возможностей развития мысли.
Диалектика процессов аутентификации и самотрансценденции составляет центральную драму когитальной индивидуации человека. С точки зрения М. Фуко, каждое познавательное усилие человека, каждая интенция его мышления продиктована необходимостью «помыслить немыслимое», в каждой мысли латентно содержится «нескончаемый шепот» бессознательного: «Человек вообще не мог бы обрисоваться как конфигурация в эпистеме, если бы одновременно мысль не нащупала в себе и вне себя, на своих границах, но также в переплетениях собственной ткани... некую немыслимость, которая ее и переполняет и замыкает» (Фуко, 1994, с. 347). Изменение способа собственного бытия, самопреобразование человека как целостного субъекта жизни и мышления (равно как и любая форма полноценной практики себя) возможны лишь постольку, поскольку они развертываются «именно в том промежутке между мыслью и немыслимым» (Фуко, 1994, с. 347). Видимо, здесь кроется природа познавательной интриги -особого состояния захваченности мыслью, при одновременном переживании невозможности найти точную знаково-символическую форму для ее выражения, когда она блеснула, словно зарница на ночном горизонте, и мгновенно скрылась во тьме. Условие порождения живой мысли предельно лаконично и точно сформулировал В.В. Бибихин (1988): «Без постоянной готовности быть выброшенными мыслью из мысли никакой мысли нет».
Представленный в данной работе опыт концептуализации когитальной идентичности является необходимым аналитическим шагом в развитии концептосферы постнеклассической психологии мышления. Шаг этот во многом продиктован явными и неявными тенденциями антропологизации психологического познания (Гусельцева, 2022), усилением курса на постижение «целостного человека», взятого «в единстве со всей многомерностью его бытия в создаваемом им самим многомерном пространстве жизни» (Клочко, Галажинский, Краснорядцева, Лукьянов, 2015, с. 10). Для того чтобы мерности мышления и мерности человеческого бытия изучались если не как тождественные, то хотя бы как релевантные и взаимообратимые измерения, требуются новые синтетические концепты, обладающие достаточным эвристическим и описательно-объяснительным потенциалом, выступающие в качестве связующих звеньев между этими измерениями. В качестве такового нами и был предложен концепт «когитальная идентичность». Следующий исследовательский шаг предполагает выявление его феноменологических маркеров, обнаружение литературно-художественных, теоретических, образовательных и психотехнических проекций когитальной идентичности, свидетельствующих о ее многомерной феноменологии.
Литература
Адо, П. (2005). Духовные упражнения и античная философия. М.; СПб.: Степной ветер; Коло.
Волошин, М. А. (1988). Лики творчества. Книга третья. Л.: Наука. URL: http://az.lib.ru/w/woloshin_m_a/text_0510.shtml (дата обращения: 03.02.2023).
Выготский, Л. С. (1982). Собрание сочинений в 6 т. Т. 1: Вопросы теории и истории психологии. М.: Педагогика.
Бахтин, М. М. (1994). Работы 20-х годов. Киев: Некст.
Бибихин, В. В. (1988). Узнай себя. СПб.: Наука. URL: http://bibikhin.ru/uznay_sebya (дата обращения: 03.02.2023).
Бибихин, В. В. (1995). Мир. Томск: Водолей. URL: http://bibikhin.ru/mir (дата обращения: 03.02.2023).
Бредун, Е. В., Краснорядцева, О. М (2017). Пространство и время в саморазвивающихся системах. В сб.: О. В. Кащеев, И. В. Антоненко, И. Н. Карицкий (ред.). Психология в современном мире: сборник статей Международной научно-практической конференции (с. 20-23). М.: Моск. гос. ун-т дизайна и технологии.
Бредун, Е. В., Краснорядцева, О. М., Щеглова, Э. А. (2018). Типологические особенности субъективного восприятия времени в контексте хронотопической жизни человека. Сибирский психологический журнал, 68, 32-45. doi: 10.17223/17267080/68/2
Гусельцева, М. С. (2022). Психология личности и антропологический дискурс: в поисках новых подходов. Вестник Санкт-Петербургского университета. Психология, 12(2), 132-149. doi: 10.21638/spbu16.2022.203
Зиммель, Г. (1996). Избранное. Т. 1: Философия культуры. М.: Юрист, 1996.
Зинченко, В. П. (2007) Порождение и метаморфозы смысла: от метафоры к метаформе. Культурно-историческая психология, 3, 17-30.
Зинченко, В. П. (2010a). Сознание и творческий акт. М.: Издательский дом «ЯСК».
Зинченко, В. П. (2010б). Теоретическое и / или полифоническое мышление. Психологическая наука и образование, 4, 8-29.
Знаков, В. В. (2005). Психология субъекта и психология человеческого бытия. В сб.: В. В. Знаков, З. И. Рябикина (ред.). Субъект, личность и психология человеческого бытия (с. 9-44) М.: Ин-т психологии РАН.
Клочко, В. Е. (2005). Самоорганизация в психологических системах: проблемы становления ментального пространства личности (введение в трансспективный анализ. Томск: ТГУ.
Клочко, В. Е. (2008). Смысловая теория мышления в трансспективе становления психологического познания: эпистемологический анализ. Вестник Московского университета. Сер. 14. Психология, 2, 87-101.
Клочко, В. Е., Галажинский, Э. В., Краснорядцева, О. М., Лукьянов, О. В. (2015). Системная антропологическая психология: понятийный аппарат. Сибирский психологический журнал, 56, 9-20. doi: 10.17223/17267080/56/2
Кубарев, В. С. (2022) К базисным программам построения культурно-деятельностной психологии: деятельностная методология и методология сознания. Вопросы психологии, 1, 15-27
Логинова, И. О. (2009). Теоретико-методологическое обоснование постановки проблемы жизненного самоосуществления человека в психологии. Сибирский психологический журнал, 33, 31-35.
Логинова, И. О. (2017). Концептуальные основания теории жизненного самоосуществления человека: продолжение идей системной антропологической психологии. Вестник Алтайского государственного педагогического университета, 2, 73-77.
Лукьянов, О. В. (2010). Фактор времени в системе психологических интерпретаций. Психология. Журнал Высшей школы экономики, 7(2), 46-63.
Мамардашвили, М. К (2000). Эстетика мышления. М.: Моск. школа полит. исслед. Мамардашвили, М. К (2012). Вильнюсские лекции по социальной философии (опыт
физической метафизики). СПб.: Азбука; Азбука-Аттикус. Мамардашвили, М. К. (2014). Сознание и цивилизация: выступления и доклады. СПб.:
Лениздат; Команда А. Маслоу, А. (2002) По направлению к психологии бытия. М.: Эксмо-Пресс. Нелюбин, Н. И. (2017) Поэтические концепты мышления (опыт расширения предметного поля антропологической психологии). Мир науки, культуры, образования, 6, 377-382.
Пятигорский, А. М. (2003). «Мышление ведь происходит формами.» (беседа Григория Амелина с Александром Пятигорским). Новое литературное обозрение, 1. URL: https://magazines.gorky.media/nlo/2003/1/myshlenie-ved-proishodit-formami.html Флоренский, П. А. (1990). Сочинения. Т. 1: Столп и утверждение истины. М.: Правда. Фуко, М. (1994). Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. СПб.: A-cad. Фуко, М. (2007) Герменевтика субъекта: курс лекций, прочитанных в Коллеж де
Франс в 1981-1982 годах / пер. с фр. А. Г. Погоняйло. СПб.: Наука. Хайдеггер, М. (1991). Разговор на проселочной дороге. М.: Высшая школа. Хоружий, С. С. (2010) Фонарь Диогена. Критическая ретроспектива европейской антропологии. М.: Ин-т философии, теологии и истории св. Фомы. Эпштейн, М. Н. (2004). Знак пробела: о будущем гуманитарных наук. М.: Новое литературное обозрение.
Ссылки на зарубежные источники см. в разделе References после англоязычного блока.
Поступила в редакцию 15.02.2023 г.; повторно 28.04.2023 г.;
принята 02.05.2023 г.
Нелюбин Николай Иванович - доцент кафедры практической психологии Омского государственного педагогического университета, кандидат психологических наук. E-mail: [email protected]
For citation: Nelyubin, N. I. (2023). Theoretical and Methodological Foundations for the Inclusion of the Concept of "Cogital Identity" in the Conceptual Apparatus of Post-Non-Classical Psychology of Thinking. Sibirskiy Psikhologicheskiy Zhurnal - Siberian journal of psychology, 88, 6-20. In Russian. English Summary. doi: 10.17223/17267080/88/1
Theoretical and Methodological Foundations for the Inclusion of the Concept of "Cogital Identity" in the Conceptual Apparatus of Post-Non-Classical Psychology of Thinking
N.I. Nelyubin1
1 Omsk State Pedagogical University, 14, Embankment named after Tukhachevsky, Omsk, 644099, Russian Federation
Abstract
In modern psychological discourse there is an increase in anthropologically oriented concepts and methodological tools that contribute to the comprehension of multidimensional human existence in a rapidly becoming more complex and changing world. The concepto-sphere of post-non-classical psychology is replenished with interdisciplinary concepts and metaphors necessary to comprehend the multilevel dynamics of the human life world. The
relevance of this work is determined by the need to comprehend the phenomenon of actualization by a person in his own thinking of stable subject-thematic dominants and the embodiment of his own motivational and semantic intentions in it. At the level of the target setting, this requires a reasonable introduction of the concept of "cognitive identity" into the conceptual and conceptual apparatus of the anthropologically oriented psychology of thinking. This concept, from the point of view of the author, will allow "shedding light" on the existential dynamics of thinking, which includes transtemporal, chronotopic aspects of a person's ongoing mental experience and the topology of his cogital individuation. The study of this dynamics is a promising area for the development of the psychology of thinking, since it opens up opportunities for finding correspondences and principles for synchronizing the existential and cognitive planes of thinking. The author believes that the disclosure and description of the phenomenology of cogital identity will make it possible to combine such properties of a person's mental experience as transtemporality, chronotopicity, multidimensionality and personification. This will make it possible to comprehend the phenomenon of the selective sensitivity of a thinking person to certain mental dilemmas and contradictions, his ability to constitute a personal anthology of thinking, to overcome the dispersion of the ongoing history of thinking into many discrete episodes of the empirical subject's mental activity. Cogital identity is considered as an integral psychological formation, thanks to which synchrony, synarchy of the transects of thinking and the transects of identity are possible. The article reveals the dialectic of the processes of authentication and self-transcendence, which constitutes the central drama of the formation of a person's cogital identity: on the one hand, a person authenticates himself as a carrier of stable, cross-cutting thematic and motivational-semantic dominants, cognition, takes root in the corresponding noematic space; on the other hand, he reveals a readiness for decentration and self-transformation in alternative or subsequent series of thinking, overcomes the boundaries of the actual mental space specified by the existing cognitive schemes and attitudes.
Keywords: thinking; thought; life world; chronotope; cogital identity; cogital individua-tion; existential dynamics; transects; post-non-classical psychology
References
Allan, B. A., & Shearer, B. (2012). The scale for existential thinking. International Journal
of Studies, 31 (1), 21-37. doi: 10.24972/ijts.2012.31.1.21 Bakhtin, M. M. (1994). Raboty 20-kh godov [Works of the 1920s]. Kiev: [s.n.]. Bibikhin, V. V. (1988). Uznay sebya [Know Yourself]. St. Petersburg: Nauka. Bibikhin, V. V. (1995). Mir [The World]. Tomsk: Vodoley.
Bredun, E. V., & Krasnoryadtseva, O. M. (2017). Prostranstvo i vremya v samorazvivayu-shchikhsya sistemakh [Space and time in self-developing systems]. In O. V. Kashcheev, I. V. Antonenko, & I. N. Karitsky (Eds.). Psikhologiya v sovremennom mire [Psychology in the Contemporary World] (pp. 20-23). Moscow: Moscow State University of Design and Technology.
Bredun, E. V., Krasnoryadtseva, O. M., & Shcheglova, E. A. (2018). Typological features of subjective time perception in the context of chronotopical human life. Sibirskiy psikho-logicheskiy zhurnal - Siberian Journal of Psychology, 68, 32-45 (in Russian). doi: 10.17223/17267080/68/2 Epstein, M. N. (2004). Znak probela: o budushchem gumanitarnykh nauk [The Space Sign:
About the Future of the Humanities]. Moscow: Novoe literaturnoe obozrenie. Florenskiy, P. A. (1990). Sochineniya [Essays]. Vol. 1. Moscow: Pravda. Foucault, M. (1994). Slova i veshchi. Arkheologiya gumanitarnykh nauk [Words and Things. Archeology of Humanities] (V. P. Vizgin, N. S. Avtonomova, Trans.). St. Petersburg: A-cad.
Foucault, M. (2007) Germenevtika sub"ekta: kurs lektsiy, prochitannykh v Kollezh de Frans v 1981-1982 godakh [Hermeneutics of the Subject: A Course of Lectures at the Collège de France in 1981-1982] (A. G. Pogonyaylo, Trans.). St. Petersburg: Nauka.
Gardner, H. (1999). Intelligence reframed: Multiple intelligences for the 21st century. New York, NY: Basic Books.
Guseltseva, M. S. (2022). Personality psychology and anthropological discourse: In search of new approaches. Vestnik Sankt-Peterburgskogo universiteta. Psikhologiya - Vestnik of Saint Petersburg University. Psychology, 12 (2), 132-149 (In Russian). doi: 10.21638/spbu16.2022.203
Hadot, P. (2005). Dukhovnye uprazhneniya i antichnaya filosofiya [Spiritual Exercises and Ancient Philosophy] (V. L. Vorobiev, Tans.). Moscow; St. Petersburg: Stepnoy veter; Kolo.
Heidegger, M. (1991). Razgovor na proselochnoy doroge [Country Path Conversations] (T. V. Vasilieva, Trans.). Moscow: Vysshaya shkola.
Khoruzhiy, S. S. (2010) Fonar'Diogena. Kriticheskaya retrospektiva evropeyskoy antropologii [The Lantern of Diogenes. A Critical Retrospective of European Anthropology]. Moscow: St. Thomas Institute of Philosophy, Theology and History.
Klochko, V. E. (2005). Samoorganizatsiya v psikhologicheskikh sistemakh: problemy stanovleniya mental'nogo prostranstva lichnosti (vvedenie v transspektivnyy analiz [Self-organization in psychological systems: problems of the formation of the mental space of the individual (introduction to the transperspective analysis]. Tomsk: Tomsk State University.
Klochko, V. E. (2008). Smyslovaya teoriya myshleniya v transspektive stanovleniya psikho-logicheskogo poznaniya: epistemologicheskiy analiz [Semantic theory of thinking in the trans perspective of the formation of psychological cognition: An epistemological analysis]. Vestnik Moskovskogo universiteta. Ser. 14. Psikhologiya - The Moscow University Herald. Series 14. Psychology, 2, 87-101.
Klochko, V. E, Galazhinskiy, E. V., Krasnoryadtseva, O. M., & Lukyanov, O. V. (2015) System anthropological psychology: Framework of categories. Sibirskiy psikhologicheskiy zhurnal - Siberian Journal of Psychology, 56, 9-20 (in Russian). doi: 10.17223/17267080/56/2
Kubarev, V. S. (2022) K bazisnym programmam postroeniya kul'turno-deyatel'nostnoy psikhologii: deyatel'nostnaya metodologiya i metodologiya soznaniya [On the basic programs for building cultural-activity psychology: Activity methodology and methodology of consciousness]. Voprosy psikhologii, 1, 15-27.
Loginova, I. O. (2009). Teoretiko-metodologicheskoe obosnovanie postanovki problemy zhiznennogo samoosushchestvleniya cheloveka v psikhologii [Theoretical and methodological substantiation of the problem of human life self-realization in psychology.]. Sibirskiy psikhologicheskiy zhurnal - Siberian Journal of Psychology, 33, 31-35.
Loginova, I. O. (2017). Kontseptual'nye osnovaniya teorii zhiznennogo samoosushchestvleniya cheloveka: prodolzhenie idey sistemnoy antropologicheskoy psikhologii [Conceptual foundations of the theory of human life self-realization: Further ideas of systemic anthropological psychology]. Vestnik Altayskogo gosudarstvennogo pedagogi-cheskogo universiteta, 2, 73-77.
Lukyanov, O. V. (2010). Faktor vremeni v sisteme psikhologicheskikh interpretatsiy [The time factor in the system of psychological interpretations]. Psikhologiya. Zhurnal Vysshey shkoly ekonomiki - Psychology. Journal of the Higher School of Economics, 7 (2), 46-63.
Mamardashvili, M. K (2000). Estetika myshleniya [Aesthetics of Thinking]. Moscow: Moscow School of Political Studies.
Mamardashvili, M. K (2012). Vil'nyusskie lektsii po sotsial'noy filosofii (opyt fizicheskoy metafiziki) [Vilnius Lectures on Social Philosophy (Physical Metaphysics)]. St. Petersburg: Azbuka, Azbuka-Attikus.
Mamardashvili, M. K. (2014). Soznanie i tsivilizatsiya: vystupleniya i doklady [Consciousness and Civilization: Speeches and Reports]. St. Petersburg: Lenizdat, Team A.
Maslow, A. (2002) Po napravleniyu k psikhologii bytiya [Towards the Psychology of Being] (O. Chistyakova, Trans.). Moscow: Eksmo-Press.
Nelyubin, N. I. (2017) Poeticheskie kontsepty myshleniya (opyt rasshireniya predmetnogo polya antropologicheskoy psikhologii) [Poetic concepts of thinking (expanding the subject field of anthropological psychology)]. Mir nauki, kul'tury, obrazovaniya, 6, 377-382.
Pyatigorskiy, A. M. (2003). "Myshlenie ved' proiskhodit formami..." (beseda Grigoriya Ame-lina s Aleksandrom Pyatigorskim ["Thinking, after all, occurs in forms" (Conversation of Grigory Amelin with Alexander Pyatigorsky)]. Novoe literaturnoe, 1. Retrieved from: https://magazines.gorky.media/nlo/2003/1/myshlenie-ved-proishodit-formami.html (Accessed: 3rd February 2023).
Simmel, G. (1996). Izbrannoe. T. 1: Filosofiya kul'tury [Selected Works. Vol. 1: Philosophy of Culture] (Trans.). Moscow: Yurist.
Voloshin, M. A. (1988). Liki tvorchestva. Kniga tret'ya [Faces of Creativity. Book Three]. Leningrad: Nauka. Retrieved from: http://az.lib.ru/w/woloshin_m_a/text_0510.shtml (Accessed: 3rd February 2023).
Vygotskiy, L. S. (1982). Sobranie sochineniy v 6 t. T. 1: Voprosy teorii i istorii psikhologii [Collected Works in 6 Vols. Vol. 1: Questions of Theory and History of Psychology]. Moscow: Pedagogika.
Zinchenko, V. P. (2007) Porozhdenie i metamorfozy smysla: ot metafory k metaforme [Generation and metamorphosis of meaning: from metaphor to metaform]. Kul'turno-istoricheskaya psikhologiya - Cultural and Historical Psychology, 3, 17-30.
Zinchenko, V. P. (2010a). Soznanie i tvorcheskiy akt [Consciousness and Creative Act]. Moscow: YaSK.
Zinchenko, V. P. (2010b). Theoretical and/or polyphonic thinking. Psikhologicheskaya nauka i obrazovanie - Psychological Science and Education, 4, 8-29 (in Russian).
Znakov, V. V. (2005). Psikhologiya sub"ekta i psikhologiya chelovecheskogo bytiya [Psychology of the subject and psychology of human existence]. In V. V. Znakov, & Z.I. Rya-bikina (Eds.), Sub"ekt, lichnost' ipsikhologiya chelovecheskogo bytiya [Subject, Personality and Psychology of Human Existence] (pp. 9-44). Moscow: Institute of Psychology RAS.
Received 15.02.2023; Revised 28.04.2023; Accepted 02.05.2023
Nikolay I Nelyubin - Associate Professor, Department of the Practical Psychology, Omsk
State Pedagogical University. Cand. Sc. (Psychol.).
E-mail: [email protected]
