CC BY
145
УДК 316.346
Вестник СПбГУ. Сер. 12. 2014. Вып. 3
Л. Л. Асатурова
ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ РАССМОТРЕНИЯ КОНЦЕПТА «ГЕНДЕР»
Санкт-Петербургский государственный университет, Российская Федерация, 199034, Санкт-Петербург, Университетская наб., 7/9
Данная статья рассматривает основные теоретико-методологические подходы к объяснению концепта «гендер». Показано, что гендер представляет собой многоаспектную категорию, социальный конструкт, меняющийся культурно и исторически. Гендер — это механизм, через который осуществляется система «господства/принуждения» и «власти/неравенства». Будучи глубоко инкорпорированным в структуру повседневности, гендер порой затрудняет обнаружение путей своего воздействия на людей и структуры. Библиогр. 17 назв.
Ключевые слова: гендер, социальный конструкт, маскулинность (-и), фемининность (-и), господство, неравенство.
THEORETICAL AND METHODOLOGICAL APPROACHES TO THE CONCEPT OF "GENDER"
L. L. Asaturova
St. Petersburg State University, 7/9, Universitetskaya nab., St. Petersburg, 199034, Russian Federation
The article reviews the main theoretical and methodological approaches to the concept of gender. It shows that gender is a multidimentional сategory, a social construct, which varies across cultures and history. Gender is a mechanism, though which the system of "domination/subordination" and "power/ inequality" occurs. Being deeply incorporated in the routine, gender makes it difficult sometimes to notice the ways it affects on people and structures. Refs 17.
Keywords: gender, social construction, masculinity (-ies), femininity (-ies), domination, inequality.
Гендерные исследования, возникшие в академическом дискурсе в конце 70-х годов прошлого века, представляют собой междисциплинарную отрасль научного знания, вобравшую в себя как теоретические, так и методологические наработки таких научных направленностей как: психологическая, социологическая, антропологическая, культурологическая и философская. Являясь хронологически продолжением так называемых «женских исследований» (вытекающих, в свою очередь, из феминизма), гендерные исследования призваны обратить внимание на причины и истоки существующего неравенства между мужчинами и женщинами в сферах как профессионального, так и личного, приватного характера. Ядром гендерных исследований выступает понятие «гендер», под которым понимается социальная трактовка биологического пола личности. В отличие от пола биологического с его анатомо-физио-логической, гормональной составляющими, на основании которого люди делятся на биологических мужчин и женщин, гендер призван обратить внимание на социально-культурный каркас, формируемый обществом вокруг полов в конкретный исторический момент своего развития.
В словаре английского языка Oxford Dictionary объясняется, что термин «гендер», начиная с XIV в. и вплоть до середины XX в., имел исключительно филологическое значение, принятое в англоговорящем мире для указания на грамматический класс (род) прилагательных: маскулинный, фемининный и средний (нейтральный) род [1]. Заимствование термина из филологической в социальную сферу произошло в 1968 г. с момента публикации книги «Sex and Gender» психоаналитика Роберта
Столлера, известного своими исследованиями транссексуальности и условий формирования гендерной идентичности. Вновь введенное понятие было призвано объяснить то, что фундаментальные теории были объяснить не в состоянии, а именно, почему образцы маскулинности и фемининности варьируются от культуры к культуре? Почему в одних обществах роли, выполняемые мужчинами и женщинами, отличаются от ролей, выполняемых в других обществах? Почему мужчины обладают большими возможностями доступа к общественным ресурсам и властными полномочиями по сравнению с женщинами?
Первыми на эти вопросы попытались ответить антропологи и, в частности, Маргарет Мид. В ходе изучения образов жизни и моделей поведения членов племен Новой Зеландии Мид пришла к выводу, что многие из черт и типов поведения, ассоциирующихся в западном обществе с мужчинами и женщинами, не являются универсальными и повсеместными [2]. Иными словами, те роли, которые общество предписывает выполнять мужчинам и женщинам, те смыслы, которые оно вкладывает в образы маскулинности и фемининности, есть ни что иное, как культурно вариативные значения.
Такой вывод подрывал основы биологического детерминизма, постулирующего различия между позициями, занимаемыми мужчинами и женщинами в социальной структуре, выполняемыми ролями, чертами характера и моделями поведения как результат врожденных, природных, биологически предопределенных особенностей.
Большинство фундаментальных теорий, в том числе и популярный в 60-е годы ХХ в. полоролевой подход, сформированный Толкоттом Парсонсом в рамках структурного функционализма, имели биодетерминистские основания. Согласно полоро-левой теории, разделение ролей на инструментальные, выполняемые мужчинами, и экспрессивные, выполняемые женщинами, имеет глубоко функциональное назначение установления и поддержания стабильности социальной системы. Как утверждает Парсонс, подобное распределение ролей неизбежно, поскольку выполнение инструментальной и экспрессивной функций требует от индивидов различного набора качеств, которые не могут сочетаться в одном человеке. Индивиды, выступающие в роли пассивных субъектов, овладевают половыми ролями в ходе социализации, посредством которой они воспринимают существующие в обществе гендерные образцы и модели поведения и становятся компетентными членами общества [3, с. 29-31].
Подобная трактовка разделения половых ролей активно поддерживалась и усиливалась учеными — социобиологами, приверженцами эволюционной теории, спекулировавшей на идее обладания мужчинами и женщинами различными чертами и характеристиками, сформированными в ходе эволюционного процесса в целях обеспечения выживания человеческого рода [4, р. 451]. Именно поэтому, как объясняют социобиологи, мужчины склонны к агрессивности, проявлению силы, обладанию властью, промискуитету, в то время как женщины, напротив, генетически запрограммированы на заботу, сострадание, обладают сильным материнским инстинктом и обеспокоены выживанием потомства. Как справедливо указывают феминистки, если различия носят эссенциалистский, «природный» характер, то очень мало или практически ничего нельзя сделать для изменения существующего положения вещей [5, р. 12]. Однако антропологи и конструктивисты даже столь безупречную в биологическом смысле эволюционную теорию рассматривают сквозь
призму «социального недоверия» — в их трактовке «материнский инстинкт», например, является не универсальной и устойчивой, а напротив, адаптивной и социально изменчивой стратегией [5, p. 18].
Социальный конструктивизм, занявший главенствующее положение в социальной теории в 70-х годах прошлого века, имел претензии не только к биологическому детерминизму в целом, но и к полоролевой теории, в частности, за узкое и однобокое рассмотрение всего многообразия аспектов, влияющих на понимание концепта «гендер» в объяснении социальной реальности. Социально-конструктивистская парадигма берет свое начало из классического труда «Социальное конструирование реальности» П. Бергера и Т. Лукмана и активно отрицает биологическую трактовку проявления социального неравенства статусов, возможностей, позиций, занимаемых мужчинами и женщинами в обществе. Согласно социально-конструктивистской парадигме, социальная реальность является объективной ровно настолько, насколько и субъективной. С одной стороны, она объективна, поскольку существует независимо от индивидов; с другой стороны, она субъективна, относительна и изменчива ввиду деятельностного характера индивидов, пребывающих в процессе постоянного преобразования социальной реальности, в которой они находятся [6]. Применительно к гендерной проблематике можно сказать, что не биологические, врожденные, анатомо-физиологические различия делают мужчин и женщин разными, но те социально-культурные смыслы, коды, значения, которыми в обществе наделяются категории «мужчина» и «женщина».
Американский социолог Майкл Киммел, придерживающийся конструктивистской традиции, утверждает, что гендер как социальный конструкт формируется на трех уровнях — идентичности, взаимодействия и институтов [7, с. 176]. Рассмотрим каждый из них подробнее.
1. Идентичность. Гендер не является неким врожденным свойством личности, подчеркивающим ее уникальность. Люди рождаются биологическими мужчинами и женщинами и становятся мужчинами и женщинами в социальном смысле в ходе социализации, научения соответствующим их полу образцам поведения и усвоения гендерных норм, посредством которых они утверждаются как полноценные члены общества, поддерживающие гендерный порядок. Мы не просто обладаем гендером, мы активно участвуем в процессе его создания и трансформации в ходе взаимодействия с другими: «Гендерная идентичность, подобно иным ее социальным видам, возникает в процессе социального взаимодействия и связана с самостью индивида, превосходящей границы одной ситуации, [и] должна постоянно подтверждаться в различных ситуациях взаимодействия... поскольку самость — это предмет постоянной эмпирической проверки» [8, с. 365].
2. Взаимодействие. Гендер — это ситуативное, контекстуальное исполнение определенных форм и моделей поведения, позволяющее категоризовать индивида как мужчину или женщину в рамках социально заданных гендерных дисплеев*. Данное понимание гендера близко к микро-социологической теории гендера, разработанной К. Уэст и Д. Зиммерманом, конструктивистами феминистского толка. Они понимают гендер как процесс создания ('doing gender') и воспроизводства си-
* В трактовке И. Гофмана гендерный дисплей представляет собой конвенциональные стандарты поведения мужчин и женщин.
туативно обусловленной деятельности, призванной адекватно отразить мужскую и/или женскую сущность индивидов, участвующих в процессе межличностного взаимодействия (face-to-face interaction) [9, с. 194]. Уэст и Зиммерман проводят методологическое различение категорий, содержащихся в процессе создания гендера: это пол (биологическая характеристика личности, основанная на типе гениталий, гормональном фоне, хромосомном наборе); категоризация по признаку пола (предпосылка отнесения индивида к категории «мужчина/женщина» в зависимости от успешного выражения индивидом свойственных данной категории характеристик); гендер (социально приемлемая и одобряемая деятельность мужчин и женщин, постоянно воспроизводящая и утверждающая себя через взаимодействия).
3. Институт. Ситуативное исполнение гендера происходит не в «безгендер-ном вакууме», как отмечает Киммел, а в рамках гендерно организованных институтов социальной реальности, утверждающих, поддерживающих, обеспечивающих гендерный порядок. Через гендер социальная реальность воспроизводит систему господства/подчинения и власти/неравенства. В подобном ключе высказываются Р. Коннелл [10, с. 297] и Д. Лорбер [11, с. 127], для которых ситуативное воспроизводство гендера в ходе взаимодействий является лишь частным случаем более широкого гендерно структурированного порядка. Иными словами, гендер представляется институтом, системой отношений, пронизывающей и регулирующей все сферы социальной жизни. Интерпретация гендера как системы отношений была впервые представлена Гейл Рубин в статье «Обмен женщинами. Записки о "политической экономии" пола». Основываясь в своем анализе на структурализме Леви-Стросса и психоанализе Фрейда и Лакана, Рубин пытается понять основания механизма, превращающего женщин в угнетенную группу и воспроизводящего власть мужчин [12, с. 89]. Она вводит систему «пол/гендер» (sex/gender system), которую объясняет как «набор механизмов, с помощью которых общество преобразует биологическую сексуальность в продукты человеческой деятельности и в рамках которых эти преобразованные сексуальные потребности удовлетворяются» [12, с. 91]. Эта система позволяет объяснить отношения между мужчинами и женщинами в рамках системы «господства/подчинения» как результат определенных социально закрепленных отношений, при которых женщины «ограничены в праве распоряжаться собой» [12, с. 106]. В примитивных обществах такой системой является практика дарения и обмена женщинами, в условиях которой они выступают дарами, а мужчины — активными участниками сделки.
Именно на этих уровнях — идентичности, взаимодействия, института — и происходит создание и воспроизводство всего многообразия связанных с гендерными отношениями аспектов, устанавливающих положения мужчин и женщин в социуме.
Со временем стало понятно, что гендер является не единственным механизмом разделения общественных позиций, достижения господства и обладания властью. Помимо него, имеются и другие аспекты — раса, класс, сексуальность, — помещающие индивидов в фиксированную систему координат стратификационного деления. Универсализм, общность женского опыта, был поставлен под сомнение как недостаточный, неполный для описания переживаемых событий и опытов женщин из маргинализованных групп [13, c. 153]. Женщины, представительницы расовых, этнических, сексуальных меньшинств отрицали сплоченность внутри женского сообщества, члены которого связаны лишь по признаку пола, но никогда не смогут
понять опыт других женщин, вытекающий из условий существования, расовой принадлежности, сексуальных предпочтений. Как отмечает Хоф, «протесты женщин, представляющих отдельные меньшинства, привели к осознанию многообразия различий среди самих женщин» [14, с. 49].
Различия, как оказалось, имелись и среди мужчин. Поворотным моментом в осознании всего многообразия концепта мужественности явился выход классической книги «Маскулинности» [15]. Автор, известный австралийский социолог Р. Коннелл, на основании широкого эмпирического материала и глубокого уровня теоретизирования, показывает, что не только женщины имеют неравные права и возможности в обществе по отношению к мужчинам как к господствующей группе, но и некоторые группы мужчин, несоответствующие культурно доминирующему образцу «гегемонной» маскулинности, обладают более низкими социальными статусами и меньшими привилегиями. Как результат, невозможным становится говорить о маскулинности как о всеобъемлющем, всеохватывающем понятии и мужчинах как универсальной группе, однородной в обладании властью. Исследования должны быть направлены на изучение различий не только между мужчинами и женщинами как двумя бинарными группами, но и внутри каждой из этих групп по отдельности [7, с. 24].
Таким образом, на основании теоретического рассмотрения концепта «гендер» можно сделать несколько выводов. Во-первых, гендер, несмотря на недолгую историю, получил достаточно стремительное развитие и доказал свою состоятельность в качестве универсального терминологического образования. В отечественном дискурсе пришедший из западной науки термин все еще вызывает определенную долю недоверия и подозрения. С. Ушакин, к примеру, полагает, что пол является самостоятельной категорией, не нуждающейся в замене и подмене вновь введенной категорией «гендер», не имеющей аналога и адекватного перевода на русский язык. Вместо этого предлагается проводить условное разделение между «биологическим» и «социальным» полами, имеющими одинаковое культурное основание [16, с. 55]. Американская феминистка Л. Николсон отмечает, что с момента своего возникновения и введения в научный дискурс цель гендера не заключалась в замене пола, но, скорее, в дополнении его, ввиду сильных биологических коннотаций последнего [17, p. 80]. Во-вторых, гендер является социальным конструктом, поддающимся трансформациям под влиянием социальных, культурных, исторических условий. Наконец, гендер не является однородным по своей сути понятием, но напротив, сложной многоаспектной категорией, настолько искусно организующей все сферы социальной реальности, что мы этого даже не замечаем на уровне повседневности. В результате, обеспечивается «легитимность таких моральных норм, которые предписывают женщинам и мужчинам не задавать вопросов, не бросать вызов существующему положению и даже не задумываться над тем, почему дела обстоят именно так, а не иначе» [11, с. 131].
Литература
1. Словарь английского языка Oxford Dictionary URL: http://www.oxforddictionaries.com/defini-tion/english/gender?q=gender (дата обращения: 28.02.2014).
2. Мид М. Мужское и женское: исследование полового вопроса в меняющемся мире. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2004. 416 с.
3. Теория и методология гендерных исследований. Курс лекций / под общ. ред. О. А. Ворониной. М.: МЦГИ-МВШСЭН-МФФ, 2001. 416 с.
4. Connell R. W. Making gendered people. Bodies, identities, sexualities // Revisioning gender / Ferree, Myra Marx, Lorber, Judith, Hess, Beth B. Thousand Oaks, CA: Sage Publications, 2000. P. 449-472.
5. Lorber J., Moore L. J. Gender bodies: feminist perspectives. Los Angeles, CA: Roxbury, 2007. P. 272.
6. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. М.: Медиум, 1995. 323 с.
7. Киммел М. Гендерное общество / пер. с англ. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2006. 464 с.
8. Маду Ленгерман П., Нибрюгге-Брантли Д. Современная теория феминизма // Современные социологические теории / Ритцер Д. СПб.: Питер, 2002. С. 357-414.
9. Уэст К., Зиммерман Д. Создание гендера // Хрестоматия феминистских текстов / под ред. Е. Здравомысловой, А. Темкиной. СПб.: Изд-во «Дмитрий Буланин», 2000. С. 193-219.
10. Коннелл Р. Основные структуры: труд, власть, катексис // Гендерная социология / Тартаков-ская И. М.: ООО «Вариант» при участии ООО «Невский Простор», 2005. 368 с.
11. Лорбер Д. Пол как социальная категория // THESIS. 1994. Vol. 6. P. 127-136.
12. Рубин Г. Обмен женщинами. Записки о «политической экономии» пола // Хрестоматия феминистских текстов / под ред. Е. Здравомысловой, А. Темкиной. СПб.: Изд-во «Дмитрий Буланин», 2000. С. 89-139.
13. Здравомыслова Е., Темкина А. Социальное конструирование гендера: феминистскаяя теория // Введение в гендерные исследования. Ч. I / под ред. И. Жеребкиной. Харьков: ХЦГИ; СПб.: Алетейя, 2001. С. 147-173.
14. Хоф Р. Возникновение и развитие гендерных исследований // Пол. Гендер. Культура. Немецкие и русские исследования / под ред. Э. Шоре, К. Хайдер, Г. Зверевой. М.: Росссийский государственный гуманитарный университет, 2009. С. 31-60.
15. Connell R. W. Masculinities. Berkeley, CA: University of California Press, 2005. 324 p.
16. Ушакин С. Поле пола: в центре и по краям. Вильнюс: ЕГ У; Москва: ООО «Вариант», 2007. 320 с.
17. Nicholson L. Interpreting gender // Signs. 1994. Vol. 20, N 1. P. 79-105.
Статья поступила в редакцию 16 апреля 2014 г.
Контактная информация
Асатурова Лариса Леонидовна — аспирант; [email protected] Asaturova Larisa L. — post graduate student; [email protected]
