CC BY
93
УДК 316
Андрамонова Виктория Васильевна
соискатель кафедры философии Северо-Кавказского федерального университета [email protected]
Теоретико-
методологические
ОСНОВАНИЯ ИССЛЕДОВАНИЯ ФЕНОМЕНА СОЦИАЛЬНЫХ СЕТЕЙ В СОВРЕМЕННОЙ СОЦИАЛЬНОЙ ТЕОРИИ
Viktoriya V. Andramonova
applicant. Department of philosophy,
North Caucasian Federal University, Stavropol
Theoretical and
METHODOLOGICAL BASIS OF THE STUDY OF THE PHENOMENON OF SOCIAL NETWORKS IN THE MODERN SOCIAL THEORY
Аннотация. В данной статье рассмотрены проблемы, связанные с развитием беспроводных сетей как видом коммуникационных технологий. Обращено внимание на то обстоятельство, что проблематизация социальных сетей существенно изменила представление о том, как следует исследовать коммуникацию в современном обществе. Указаны социокультурные аспекты развития социальных сетей и выделены узловые моменты их развития в истории человечества. Показаны специфические черты коммуникации социальных субъектов в рамках различных видов социальных сетей. Проанализированы особенности теоретической концептуализации феноменов социальных сетей в современной социальной теории.
Ключевые слова: социальный субъект, информационное общество, социальная структура, социальные сети, знание, социальность, коммуникация, социальные группы, виртуальная реальность.
Annotation. The article considers the problems associated with the development of wireless networks as a form of communication technology. Attention is drawn to the fact that the problemati-zation of social networking has significantly changed the idea of how to explore communication in modern society. The author specifies sociocultural aspects of the development of social networks and highlights the key moments of their development in the history of mankind. It is shown the specific features of communication between social actors within different kinds of social networks,analyzed the theoretical conceptualization of the phenomena of social networks in contemporary social theory.
Keywords: social subject, information society, social structure, social networks, knowledge, sociality, communication, social groups, virtual reality.
Беспроводные сети являются наиболее быстро растущим видом коммуникационных технологий в истории человечества. Ныне человеческая идентичность все активнее выражается через мобильные телефоны, смартфоны, планшетные компьютеры и иные современные модные устройства и инструменты для поддержания жизненного комфорта в области коммуникации. Общество, в целом, и отдельные социальные группы, включая исследователей и социальных теоретиков, задаются вопросом о том, как возможность разнообразной коммуникации отовсюду и где угодно в любое время влияют на быт, повседневную жизнь, работу, образование индивидов? Все активнее ставится вопрос коммуникации в беспроводных сетях в политическом и культурном аспектах, как в глобальном, так и в локальном масштабах.
За последнее десятилетие феномен социальных сетей стал одним из самых востребованных в современной социальной теории. Его обнаруже-
ние ипроблематизация сильно изменили представление о том, как следует исследовать коммуникацию в современном обществе, каким образом происходит организация социальных субъектов. При этом, данное проблемное поле породило множество новых проблем, неизвестных прежде. Например, проблему статуса субъекта коммуникации в социальной сети. То есть, до сих пор не понятно, какая должна быть технологическая составляющая, а какая человеческая в данном субъекте коммуникации, всегда ли обе из них нужно принимать в расчёт или нет? [1] Где заканчиваются границы таких личностнотехнологических субъектов в обществе, и какими способами исследовать анонимное поведение людей, скрывающихся за подобными составными субъектами коммуникации?
В современной социальной теории исследование феномена «социальных сетей» стало одним из самых востребованных, даже «модных», судя по количеству публикаций о нем. О социальных
20
сетях слышали даже те, кто никогда не пользовался Интернетом [4]. «Социальные сети», а если быть точным, то не сами они, а доступ к ним через сеть Интернет становится неотъемлемой частью мобильных устройств. Налицо происходит подмена понятий. Ведь буквально каких-то десять лет назад лексема «социальная сеть» была знакома очень ограниченному научному кругу философов и социологов. Необходимо разобраться в том, какие существенные отличия есть между современным содержанием термина «гациальные сети» и его академическим аналогом. В сети Интернет «социальная сеть» представляет собой некий виртуальный портал, предназначенный для общения людей, независимо от их географического местоположения. Для их удобства на просторах этого портала разрабатываются дополнительные сервисы, призванные, с одной стороны, еще больше заинтересовать пользователей, а с другой стороны - принести дополнительную прибыль разработчикам, даже невзирая на риски возникновения неврозов и фобий у индивидов [5].
Примеров таких порталов множество. При этом, сами разработчики считают, что такого рода «социальные сети» являются «горизонтальными социальными сетями». Предрекая скорый приход им на смену нового типа сетей - «вертикальных». Отличительной особенностью «вертикальных социальных сетей», по мнению разработчиков, является тот факт, что, если «горизонтальные социальные сети» были нацелены на простое общение знакомых, одноклассников и сослуживцев, то «вертикальные социальные сети» должны будут объединить людей по определенным признакам, например: любители фотографии, или работники определенной профессии.
Необходимо обратиться к академической трактовке термина «социальные сети». Впервые данный термин был предложен американским социологом Дж. Барнсом еще в 1954 году. Сам автор характеризовал социальную сеть как «определенный круг друзей, которые имеют собственных друзей. Все это видится автору как система точек, некоторые из которых соединены между собой. Точками этой системы являются люди, и линии соединения этих точек указывают, какие люди взаимодействуют друг с другом» [11, с. 43-44]. Позже, рассматривая проблемы «социального капитала» Френсис Фукуяма назвал такого рода структуры «радиусами доверия».
В настоящее время классификационно-видовая матрица «гациальных сетей» очень развита. Различают горизонтальные и вертикальные «гациаль-ные сети», а так же формальные и неформальные. По определению Р. Патнема, «Горизонтальная социальная сеть представляет собой совокупность социальных связей неиерархического характера между акторами, социальными группами или организациями. Под вертикальной социальной сетью понимают совокупность социальных связей иерархического характера» [10, с. 94].
В отличие от социальных сетей, развившихся в пространстве Интернета, которые для удобства можно называть «виртуальными социальными
сетями», обычные, реальные «гациальные сети» как своеобразная «па/гина» коммуникации социальных субъектов существовали на протяжении всей истории человечества [3]. Несмотря на столь долгую историю их существования, традиционно выделяют два основных периода: государственный и догосударственный.
Догосударственный период, обычно, ассоциируется с «социальными сетями», так называемой «ячеистой структуры». Данный термин был предложен Эмилем Дюркгеймом в работе «О разделении труда». Однако, такое определение применимо только к самым первым, примитивным племенам «без правителей, также называемых сегментарными или ацефальными («безглавыми») обществам», внутри которых отсутствовала какая-либо легитимная власть, кроме той, которая существовала в пределах большой семьи. Основным признаком, по Дюркгейму, такого рода социальных структур является «механистическая солидарность» возникающая в примитивных обществах, построенных по принципу повторения ячеек.
Появление племен, а затем и племенных союзов незамедлительно отразилось на морфологии «социальных сетей». В новых обществах члены высшего класса или, по крайней мере, некоторые из них, достаточно возвысились, чтобы отказаться от физического труда» [9, с. 27]. «Опираясь на силу или угрозу применения силы, новая аристократия была в состоянии ввести иерархию вместо равенства, постоянную власть вместо временного лидерства». На смену «ячеистым структурам» постепенно пришли «вертикальные сети».
Дальнейший переход к государственным формам общества не только сохранил существующие «вертикальные социальные сети», но и на многие века сделал именно этот тип социальных сетей доминирующим.
Следующий импульс развития «социальных сетей» был получен в период с XV по XVI века. Именно в это время И. Гуттенберг изобрел книгопечатный станок, что, по мнению многих ученых, сформировало образ нового «типографского человека». Начали формироваться вольные города с их демократиями и цеховыми обществами. В результате всех перечисленных процессов, в обществе, начиная с 1517 года, развивались процессы Реформации. Бурное развитие протестантского мировоззрения нашло отражение и в трансформации морфологии «социальных сетей». Вначале это были незначительные процессы деформализации, но в дальнейшем они выросли в новый тип «социальной сети» -«горизонтальный». Ярким примером неформальных «социальных сетей» горизонтального типа, объединяющими людей с общими религиозными взглядами, являются протестантские общины с их самоуправлением. Разного рода рабочие и профсоюзные движения - есть не что иное, как «горизонтальные социальные сети» [7]. Современноепостиндустриальное общество также приняло участие в процессе формирования новых форм «социальных сетей» [8]. Усиле-
21
ние в обществе процессов децентрализации, его деформализация привели к появлению нового типа «социальной сети» - так называемого ри-зоморфного. Данный тип «гациальной сети» был предложен французскими учеными Ж. Делезом и Ф. Гваттари [6].
Особую операциональную значимость термин «социальная сеть» приобретает при анализе процессов в современном российском обществе, так как сети играют значимую роль при созидании и функционировании элементов социальной структуры и социальности в целом [2].
Литература:
1. Бакланов И.С. Знание в сов ременных социальных процессах: прагматический и экзистенциальный аспект / И.С. Бакланов, О.А. Бакланова, ЕЛ. Авдеев // Современные проблемы науки и образования. 2014. № 3. С. 674.
2. Бакланова О.А. Современная российская социальность в контексте социального конструк-ционизма / О.А. Бакланова, И.С. Бакланов // Вопросы социальной теории. 2015. Т. 7. № 1-2. С. 168-177.
3. Бондаренко Н.Г. Детерминизм и коммуникация в современной социальной теории. Пятигорск, 2003.
4. Гэнчаров В.Н. Информационно-коммуникативное пространство: социально-философский
аспект формирования личности // Сборники конференций НИЦ Социосфера. 2014. № 25. С. 56-60.
5. Депарю В.В. Современные средства массовой информации как фактор риска развития неврозов / ВБ. Деларю, А.В. Мартиросян // Социология медицины. 2004. № 1. С. 55.
6. Душина ТВ. Философия знания постмодернизма / ТБ. Душина, С.Т. Баранов, И.С. Бакланов. Ставрополь, 2007.
7. Колосова О.Ю. Информационно-коммуникационное пространство общества: тенденции развития // Сборники конференций НИЦ Социосфера. 2014. № 25. С. 49-54.
8. Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура / Пер. с англ. под на-уч. ред. ОН. Шкаратана. М. : ГУ ВШЭ, 2000.
9. Кревельд ван М. Расцвет и упадок государства / Мартин ван Кревельд; пер. с англ.; под ред. Ю. Кузнецова и А. Макеева. М. : ИРИСЭН, 2006. 544 с.
10. Мицкевич ВВ. Социальный капитал организации: социологические аспекты изучения // Philosophy and social sciences. 2009. № 3. С. 92-97. 11
11. Barnes J.A. Class and Committees in a Norwegian Parish Islands // Human relations. P. 273.
Один и тот же термин в разных контекстах наполняется различным содержанием. Это можно представить как виртуализацию не только самого термина «социальная сеть», но и его первоначального значения. Вокруг информационных порталов - «виртуальных социальных сетей» -локализуется определенная часть общества, что в дальнейшем может привести к возникновению новых социальных структур, как в виртуальном пространстве, так и в «реальном» социуме. При этом, в наши дни именно новые технологии коммуникации оказывают существенное влияние на специфику функционирования тех или иных социальных сетей.
Literature:
1. Baklanov I.S. Knowledge in modern social processes: pragmatical and existential aspect /
1.5. Baklanov, O.A. Baklanova, E.A. Avdeev // Modern problems of science and education. 2014. № 3. P. 674.
2. Baklanova O.A. Modern Russian sociality in the context of social constructionism / O.A. Baklanova,
1.5. Baklanov // Questions of social theory. 2015. V. 7. № 1-2. P. 168-177.
3. Bondarenko N.G. Determinism and communication in the modern social theory. Pyatigorsk, 2003.
4. Goncharov V.N. Informational and communicative space: social and philosophical aspect of formation of the personality // Proceedings of the conferences of the Sociosphere Research Center. 2014. № 25. P. 56-60.
5. Delaryu V. V. Modern mass media as a risk factor of the development of neuroses / V.V. Delaryu, A.V. Martirosyan // Medicine Sociology. 2004. № 1. P. 55.
6. Dushina T.V. Philosophy of knowledge of postmodernism / T.V. Dushina, S.T. Baranov, I.S. Baklanov. Stavropol, 2007.
7. Kolosova O.Yu. Information and communication space of a society: development tendencies // Proceedings of the conferences of the Sociosphere Research Center. 2014. № 25. P. 49-54.
8. Castells M. Information era: economy, society and the culture / Tr. from English, ed. by O.I. Shka-ratan. M. : SU HSE, 2000.
9. Kreveld van M. The rise and decline of the state / Martin van Kreveld; tr. from English; ed. by Yu. Kuznetsov and A. Makeev. M. : IRISEN, 2006. 544 p.
10. Mitskevich V.V. Social capital of the organization: sociological aspects of studying // Philosophy and social Sciences. 2009. № 3. P. 92-97.
11. Barnes J.A. Class and Committees in a Norwegian Parish Islands // Human relations. P. 273.
22
