Теоретические положения оценки сбалансированности экономики промышленно развитого региона Текст научной статьи по специальности «Экономика и бизнес»

 к ВОПРОСУ о КОНЦЕПТУАЛЬНОМ ОБОСНОВАНИИ ГОСУДАРСТВЕННОЙ МИГРАЦИОННОЙ ПОЛИТИКИ

САРКИСЯН С.В.

Администрация морского порта Туапсе, руководитель финансово-экономической службы,

e-mail: S.Samvel60@mail.ru

Сложность миграции как объекта регулирования предполагает системность взаимодействия различных направлений государственной политики. Повышение эффективности реализации государственной миграционной политики напрямую связано с обоснованием детерминант стратегии регулирования миграционных потоков.

Ключевые слова: миграция, миграционная политика, мобильность населения России, демографическая ситуация

Коды классификатора JEL: J 61, J 68

Предположение о том, что кризисность демографического положения в России требует притока «внешней» рабочей силы при соблюдении национальных интересов не вызывает сомнения, но остаются открытыми вопросы: каковы должны быть масштабы, объемы миграционных потоков; государственная миграционная политика должна быть либеральной, протекционистской или селективной, если селективной, то какие условия российского миграционного законодательства и механизма регулирования миграционных потоков должны быть предпочтительны; как должна согласовываться общефедеральная миграционная политика с особенностями геополитического, социально-экономического развития регионов РФ; каков должен быть механизм взаимодействия государственной миграционной политики и других направлений государственного социально-экономического регулирования или данное направление должно иметь определенную автономию. Вместе с тем, приведенный перечень проблем не является исчерпывающим.

Управленческие отношения складываются по поводу координации и субординации общественных связей, проявляя при этом двойственный характер. С одной стороны, они выступают как соединение частей в целое, как простая взаимосвязь субъекта и объекта управления. С другой стороны, управленческие отношения носят различный характер в зависимости от общественной системы, поскольку опираются на власть и устанавливают соподчинение, субординацию между индивидами [14, с.93–94].

Научное обоснование данной «двойственности» представляет собой основополагающий фактор эффективной реализации одного из приоритетных направлений воздействия государства на систему общественной жизнедеятельности – миграционную политику. Соответственно целью написания данной статьи является определение концептуальных основ реализации государственной миграционной политики в современной российской экономике.

Государственная политика представляет собой совокупность ценностных целей, государственно-управленческих мер, решений и действий, порядка реализации государственно-политических решений (поставленных государственной властью целей) и системы государственного управления экономическим развитием страны [18, с. 41–42]. Государственная политика в содержательном аспекте может дифференцироваться по объекту регулирования, то есть как экономическая, правовая, административная, финансовая и др.

По мнению Центра проблемного анализа и государственно-управленческого проектирования, экономическая политика является частной, вполне самостоятельной политикой государства, однако в силу своей значимости для большинства сфер ответственности государства и интересов общества, экономическая политика входит в состав направлений государственной политики наиболее высокого – второго уровня (рис. 1). При этом выделение направлений государственной политики высшего, первого уровня (внешняя и внутренняя) имеет скорее не практический управленческий, а лишь классификационный смысл. Поэтому экономическая политика находится в ряду наиболее интегративных практически реализуемых политик государства [18, с. 51–52].

С точки зрения уровня экономики, на который направлено воздействие экономической политики, принято различать микроэкономическую политику, направленную на повышение эффективности распределения ресурсов, и макроэкономическую политику, цель которой состоит в обеспечении более полного использования ресурсов и ценовой стабильности. В зависимости от характера воздействия на динамику экономической системы, различают стабилизационную и структурную политику.

Сочетание эволюционных и волновых процессов является необходимым свойством развития любых сложных систем, в том числе и экономики. Но длительные и глубокие спады, как и слишком быстрый рост на пределе возможностей, чреваты негативными последствиями – как для экономики, так и для общества в целом. Это приводит к необходимости проведения государством стабилизационной политики, направленной на восстановление и поддержание объема производства на уровне, близком к потенциалу, то есть к условиям полной занятости факторов производства при стабильных ценах.

Стабилизационная политика направлена на сглаживание краткосрочных колебаний в экономике, независимо от вызвавших их причин. В зависимости от направления желательных изменений в экономике она может быть стимулирующей (экспансионистской) или сдерживающей (рестриктивной).

По характеру самого процесса воздействия на экономику различают дискреционную (когда правительство выбирает меры воздействия применительно к каждому конкретному случаю) и недискреционную поли-

Экономический вестник Ростовского государственного университета А 2008 Том 6 № 4 Часть 3

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

тику (когда правительство неуклонно придерживается выбранной твердой линии экономической политики). К последней относят и действия так называемых «автоматических, или встроенных стабилизаторов», сглаживающих колебания экономики, таких как система государственных трансфертов, прогрессивное налогообложение и др.

Российская

государственная политика

4

Рис. 1. Структура основных направлений государственной политики

Структурная политика в отличие от стабилизационной в большей степени влияет на долгосрочную динамику экономики и связана с воздействием на совокупное предложение, а также предполагает меры государства, стимулирующие рост эффективности распределения ресурсов между конкурирующими областями их применения, повышение эффективности использования факторов производства [7, с.212-219].

В организационно-функциональном аспекте миграционная политика – это деятельность государственных органов и иных социальных институтов, исполнительной, законодательной и других ветвей власти по выработке стратегических и тактических целей, связанных с решением демографических, экономических проблем, а также выборе средств их достижения путем обеспечения иммигрантского контроля, приема мигрантов, их трудоустройства, адаптации и ограничения нежелательных мигрантов с учетом последствий данного явлений. Реализуется миграционная политика на стратегическом, тактическом и ведомственном уровнях. По мнению современных исследователей, которое мы разделяем, наибольшая эффективность миграционной политики может быть реализована только с позиции межведомственного подхода [10, с.135].

Межведомственный подход позволит обеспечить комплексность формирования и реализации государственной миграционной политики, то есть «даст возможность оптимизировать не решение частных задач, а построить общенормативную конструкцию принятия государственных решений» [17, с.176]. При этом реализация межведомственного подхода должна строиться, в частности, по мнению Якунина В., на политико-управленческих и аналитических принципах. «Базовым для формирования государственной политики является принцип учета всей совокупности общественных интересов и стремления к поиску их сбалансированности» [17, с.176]. Применительно к государственной миграционной политики материализация данного принципа предполагает обеспечение уровня социально-экономического благополучия системы общественной жизнедеятельности, отвечающего критериальным (пороговым) значениям национальной безопасности.

В свою очередь, отказ от конкретных нормативов обеспечения национальной безопасности в рамках системы мер государственной миграционной политики будет свидетельствовать о несоблюдении принципа целевой диверсификации. С другой стороны, соблюдение данного принципа потребует институционализации государственной миграционной политики, то есть согласования во времени и пространстве систем функционирования различных государственно-управленческих структур напрямую и косвенно обеспечивающих регулирование воздействие процессов миграции. Институционализация будет иметь своим следствием оптимизацию финансового обеспечения принимаемых управленческих решений в области миграции, то есть изначально задавать эффективную основу целеполагания.

По нашему мнению, одним из базовых факторов успешности межведомственной реализации государственной миграционной политики выступает сущностно-функциональное определение практических мер государства, выявление «поля» соподчиненности и субординированности государственного управленческого воздействия на миграционные процессы. Последнее предполагает необходимость концептуального определения прогностической, организационной, распорядительной, координирующей и контрольной функций государственной миграционной политики.

Прогностическая функция обеспечивается посредством планирования и заключается в обосновании направлений развития управляемой системы [14, с.95]. Эффективная реализация данной функции предполагает познание сущности миграционных процессов, выявлении субъективных и объективных причин миграционных потоков населения, а также определение системных корреляций миграционных и других направлений социально-экономической политики государства, определение влияния хозяйственной практики на реализацию государственных мер воздействия на миграционные процессы.

В процессе организации происходит органическое соединение управляющей и управляемой систем, определяется последовательность осуществления и формы координации действий всех участников процесса управления [14, с.96]. Применительно к миграционной политики эффективность реализации данной функции заключается, прежде всего, в субъектно-региональной обоснованности макроэкономического миграционного регулирования, обосновании системы межрегионального взаимодействия государственных институтов в регулировании миграционных потоков.

Функция регулирования выступает в известном смысле в служебной роли по отношению к прогностической и организационной функциям. Регулирование призвано сохранять необходимую и достаточную для эффективного функционирования социальной системы меру ее упорядоченности [14, с.96]. В данном случае регулирующая функция миграционной политики в стратегическом плане должна состоять в обеспечении гомеостата демографического состояния регионов страны и территориальной мобильности населения.

Непосредственно с регулятивной связана координирующая функция, основное содержание которой состоит в том, чтобы устанавливать соответствие и обеспечивать взаимодействие всех элементов и управляющей и управляемой системы. Координирующая функция миграционной политики государства имеет несколько косвенный характер, так как напрямую зависит от реализации политики социально-экономического благополучия населения как на макроуровне, так и на уровне регионов.

С помощью контрольной функции обеспечивается непрерывность в сборе, передаче, хранении и переработке информации. Контрольными функциями наделены практически все органы управления, находящиеся в вертикальном соподчинении [14, с.97]. Формы и методы контроля задаются структурой и процессом управления миграционными потоками; возможности контроля детерминированы тем, насколько четко определены полномочия и ответственности различных институционально-организованных структур регулирования территориальной мобильности населения.

В современный период в странах-экспортерах рабочей силы степень государственного участия в поощрении миграции трудовых ресурсов определяется, прежде всего, прагматичностью, то есть находится в прямой зависимости от того, насколько платежный баланс формируется за счет валютных переводов мигрантов. Так, те страны, для которых экспорт рабочей силы не является главной статьей валютного дохода (Австралия, Португалия, Италия, Марокко), не считают необходимым государственное вмешательство в процесс трудовой миграции из страны. В Турции, Индии, Бангладеш, где определенная часть трудовых ресурсов традиционно отправляется на заработки в другие страны и экономика в значительной степени зависит от денежных поступлений мигрантов, государство стремится сократить масштаб трудовой миграции. Есть также страны, где экспорт рабочей силы превратился в стабильную и доходную статью доходов. В Пакистане и Йемене, например, доходы от экспорта рабочей силы являются основной статьей платежного баланса. Соответственно, миграционная политика этих стран предусматривает комплекс мер, нацеленных на стимулирование временной трудовой миграции, и является важной частью государственной экономической стратегии [2].

В зависимости от временного фактора в краткосрочной перспективе система мер государственной миграционной политики зависит от типа конъюнктуры рынка труда, в частности: 1) трудодефицитной, когда рынок труда испытывает недостаток предложения рабочей силы; 2) трудоизбыточной, когда на рынке труда имеется большое число безработных и, следовательно, избыток предложения рабочей силы; 3) равновесной, когда спрос на рабочую силу соответствует ее предложению [3].

В долгосрочной перспективе государственная миграционная политика детерминирована демографической ситуаций страны и общим уровнем социально-экономического благополучия населения. Последнее, в частности, отражено в Концепции регулирования миграционных процессов в Российской Федерации (утв. Постановлением Правительства РФ № 256-р от 01.03.2003 г.). Концепция определяет целями регулирования миграционных процессов в РФ обеспечение устойчивого социально-экономического и демографического развития страны, национальной безопасности Российской Федерации, удовлетворение потребностей растущей российской экономики в трудовых ресурсах, рациональное размещение населения на территории страны, использование интеллектуального и трудового потенциала мигрантов для достижения благополучия и процветания Российской Федерации.

На региональном уровне (в частности, Московская городская программа) регулирования миграции также исходит из установления баланса интересов не только города, но и самих мигрантов при приоритетности всех составляющих безопасности города (демографической, трудовой, интеллектуальной, технологической, общественной, санитарно-эпидемиологической и т.д.). В целом, региональную государственную миграционную политику московского региона как примера «региона-притяжения» можно определить как «политику после приема». К основным направлениям последней следует отнести: регулирование рынка труда; повышение уровня социального обеспечения; предоставление социальных льгот и гарантий; усиление социальной сплоченности; защита прав трудящихся-мигрантов и местных жителей в контексте трудоустройства.

Концепция регулирования миграционных процессов в РФ достаточно «автономно» рассматривает содержание и основные направления деятельности органов государственной власти в области управления миграционными процессами. В Концепции демографической политики в РФ (утв. Указом Президента РФ № 135 от 09.10.2007 г.) привлечение мигрантов рассматривается наравне с повышением рождаемости, сокращением смертности населения, укреплением института семьи и возрождением духовно-нравственных традиций семейных отношений. При этом ни в государственных программных документах, ни в большинстве отечественных исследований миграционных процессов не актуализируются следующие проблемы:

1) высокий уровень безработицы, составляющий около 6 млн. человек (около 8% экономически активного населения) и мероприятия по его сокращению как фактор активизации незанятого трудоспособного населения. В некоторых регионах доля безработной молодежи в возрасте 21-29 лет достигает 35-40%, 15-20

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

лет - 56-60%. Уровень безработицы среди сельской молодежи в 1992 г. составлял 6,7%, в 2002 г. - 17,2% [8, с. 69–70].

2) структурный дисбаланс национального рынка труда, сокращение которого может быть достигнуто за счет проведения грамотной и адекватной реалиям миграционной политики. Уровень межрегиональной вариации показателей напряженности на рынке труда (численность занятых на одну заявленную вакансию) составляет: Москва – 0,4, Калужская область и Краснодарский край – 0,7, Дагестан – 71,5, Ингушетия – 227,6.

Учитывая системность воздействия государственной миграционной политик на уровень социально-экономического благополучия населения страны, отдельно следует сказать о необходимости реализации гендерной составляющей процесса регулирования миграционных потоков.

За период 1960-2000 гг. доля женщин-мигрантов среди общего количества международных мигрантов увеличилась с 46,6% до 48,8%. При этом наибольший прирост наблюдался в Европе, Океании, Восточной и Юго-Восточной Азии, латинской Америке [1, с.21]. При этом женщины-мигранты усиливают неформальноинституциональные связи между странами и регионами стран, усиливая свою позицию агента экономических отношений. Недостаточный учет данного фактора приводит к снижению эффективности не только государственной миграционной политики, но и реализации более широкого спектра социально-экономических стратегий государства, которые усиливают гендерное неравенство и, тем самым, стимулируют «проедание» национального человеческого капитала и препятствуют его пополнению извне.

В России к территориальной мобильности более склонны мужчины (27%), чем женщины (21%). Среди двадцатилетних наполовину больше желающих переехать в другую местность ради лучшей работы (40%), чем переобучиться (20%) [13, с.48]. Учитывая, что до 2012 г. прогнозируется ухудшение социально-демографической ситуации в сельских районах, государственная миграционная политика должна иметь селективный характер и способствовать перераспределению миграционных потоков в регионы, испытывающие потребность в работниках сельского хозяйства. Установление данного приоритета и его реализация имеет комплексный характер, так как непосредственно связано с обеспечением национальной безопасности, в частности, в продовольственном секторе и сокращением продуктовой импортозависимости.

В России территориальная мобильность населения смещена в сторону городов и городских агломераций. Это относится не только к внешним миграционным потокам, но и внутренним, которые в совокупности «ослабляют» обеспеченность сельского хозяйства трудовыми ресурсами и усиливает диспропорциональность рынка труда городов. Так, с 1959 г. по 2002 г. доля городского населения в России увеличилась с 52,4% до 73,3%. В 2006 г. доля городского населения в регионах, притягивающих мигрантов, составила: в Центральном федеральном округе – 80,3%, в Северо-Западном федеральном округе – 82,1%, в Южном федеральном округе – 57,0% при среднероссийском значении – 72,9%. Ответной реакцией властей указанных регионов выступило ужесточение «пропускной» системы миграции по сравнению с федеральным значением.

По оценкам Московского центра Карнеги, «в сфере миграционной политики федеральные власти выстроили вертикаль, дающую возможность пресечения всяких поползновений субъектов Федерации на самостоятельную миграционную политику». С 2004 г. нормативно-правовое регулирование и обеспечение финансовыми ресурсами миграционной политики становится прерогативой федерального центра. С другой стороны, реализация федеральной программы репатриации соотечественников наталкивается на сопротивление региональных властей, на которые возложено основное бремя финансирования [4].

Региональный компонент реализации государственной миграционной политики в России значим в силу дифференциации территориальной организации населения, определенной географическими, геополитическими, этнонациональными особенностями того или иного субъекта Федерации. Так, миграционные потоки периода освоения Дальнего Востока в СССР имели искусственную основу. В результате Россия стоит на грани потери влияния в дальневосточных территориях. Обусловлено это тем, что искусственно созданный социум не основывался на глубоких социально-культурных связях. Сегодня, превратившись в зону сплошного оттока трудоспособного русскоязычного населения, регион стал территорией массового притока выходцев из Юго-Восточной Азии, в основном Китая, представляющих малообеспеченные, маргинальные слои китайского общества [5].

Профессиональный и квалификационный уровень мигрантов как основа качества производимых мигрантами материальных благ, уровня создаваемой ими прибавочной стоимости. В данном случае Россия повторила опыт воздействия миграции на страны Западной Европы после Второй мировой войны, получив те же проблемы «вторжения» многочисленной когорты малообразованной и малоквалифицированной рабочей силы. Так, 86% иммигрантов дальнего зарубежья являются выходцами Афганистана, среди стран ближнего зарубежья лидируют Грузия (22%), Узбекистан (19%), Таджикистан (12%), Казахстан (10%).

Индекс образования России и развивающихся стран составляет 0,95 и 0,72 соответственно. Развивающиеся страны Восточной Азии имеют индекс образования – 0,84, страны Ближнего Востока – 0,66 [15, с.4]. В Грузии в 1998 г. коэффициент охвата детей школьным обучением составлял 71,1% и был ниже, чем в 1995 г. и 1996 г. В условиях абсолютной бедности в 1996 г. в Грузии находилось 30,8% населения, в 2001 г. – около 50%. Доля людей с высшим образованием среди вынужденных переселенцев и беженцев в 2000 г. была более чем в 12 раз ниже, чем в 1994 г., и составила немногим более 7,5 тыс. человек по сравнению с 93,4 тыс. человек [11, с.136].

С другой стороны, работники с высшим образованием составляют около трети национального эмиграционного потока. Около 40-50% от всех выехавших по контрактам за рубеж – россияне со средним специальным (профессиональным) образованием. С точки зрения профессионального состава наиболее востребованными являются специальности, связанные с судоходством и рыболовством. Около четверти всех работающих по контрактам за рубежом россиян – специалисты в технической сфере и области искусства и культуры. По

оценкам Международной организации труда (МОТ), в США работают около 130 тыс. российских специалистов высокой квалификации, около 50 тыс. российских специалистов и программистов трудятся в Германии [6, с. 32, 34].

Расширение масштабов трудовой миграции рассматривается сквозь призму заполнения ниши низкоквалифицированного труда как одной из составляющих укрепления национального образовательного, человеческого потенциала. Последнее, в свою очередь, требует финансовых ресурсов, которые могут быть значительно пополнены за счет легализации трудовых потоков мигрантов, антитеневизации их деятельности: в среднем около 70% мигрантов получают заработную плату неофициально. По данным выборочного исследования МОТ, 80% мигрантов работают, не имея письменного контракта с работодателями [16, с.469].

В свою очередь, анализ мирового опыта позволяет выделить, как минимум, три основных концепции государственной миграционной политики в отношении решения проблемы «утечки умов», а именно:

1) концепция «активного регулирования», основная идея которой состоит в принципиальной возможности и целесообразности государственного регулирования «утечки умов» при помощи различных инструментов и механизмов. Эта концепция предполагает активное сочетание внутригосударственных и международных правовых актов и соглашений, регулирующих, прежде всего, программы возвращения мигрантов;

2) концепция «невмешательства», в основе которой лежит положение о принципиальной невозможности государственного влияния на процесс межгосударственной миграции высококвалифицированных кадров, как несовместимой с полной реализацией прав и свобод человека в современной интегрирующемся мире. Любые методы регулирования считаются их ограничением и поэтому недопустимы. Этой концепции придерживаются в основном страны-получатели кадров;

3) концепция «ориентации на перспективу», в основе которой лежит положение о том, что проблемы регулирования интеллектуальной миграции могут быть решены только в перспективе и наднациональной уровне при соблюдении интересов личности и государства-страны происхождения эмигранта. Данная концепция, по существу, является составной частью концепции нового мирового порядка, идея которого состоит в построении мирового сообщества, интегрирующего все виды деятельности общества на наднациональной основе [9, с. 72–73].

Функционально-ролевая сложность государственного целеполагания, а также природа человека обусловливают непростой состав и характер неинституциональных (неформально-институциональных – С.С.) компонентов. Тем самым реальный процесс выработки и реализации государственных целей предстает как сложное сочетание разнообразных и разнокачественных чувственных и интеллектуальных потоков, создающих невероятные состояния сознания управленцев, индивидуальных и групповых решений [17, с.50].

Подтверждением слабой научной обоснованности современной государственной миграционной политики в России является приумножение неформально-институциональных связей мигрантов, приводящее к усилению нелегальной миграции и распространению принудительного труда. Так, по оценкам экспертов, в российском законодательстве о правовом положении мигрантов в сфере труда отсутствуют какие-либо нормы, предоставляющие право самому работнику воздействовать на работодателя с целью заключения с ним надлежащем трудового договора с соблюдением всех правил, установленных государством. Следовательно, сам трудящийся-мигрант в законодательстве не представлен вообще как активная сторона процесса труда с определенным кругом прав и обязанностей, то есть не наделен правосубъектностью [12, с.50].

Таким образом, исходя из концепции целостности государственного социально-экономического регулирования системы общественной жизнедеятельности, можно заключить следующее.

Миграционная политика государства как система управленческого воздействия на перемещение людей через границы тех или иных территорий предполагает необходимость учета максимально возможного числа взаимосвязей, возникающих в результате взаимодействия макроэкономической, структурной, стабилизационной, недискреционной политик государства.

К числу базовых факторов, определяющих повышение эффективности формирования и практической реализации национальной государственной миграционной политики, относятся:

– межведомственность государственно-управленческого процесса выработки стратегии воздействия на миграционные потоки и ее тактического воплощения;

– установление нормативов обеспечения национальной безопасности в рамках системы мер государственной миграционной политики;

– субъектно-региональная обоснованность макроэкономического миграционного регулирования;

– обеспечение устойчивости соотношения демографического состояния регионов и территориальной мобильности населения;

– усиление внимания к неформально-институциональным факторам миграционных процессов и их регулированию;

– отраслевая и региональная дифференциация режима «препятствия-стимулирования» миграционных процессов;

– стратегическая ориентация государственной миграционной политики на воспроизводство национального человеческого капитала.

ЛИТЕРАТУРА

1. Баруа Н., Чолевински Р. Руководство по разработке эффективной политик в области трудовой миграции в странах происхождения и назначения. М., 2006.

2. Иванцов В.Г. Международная трудовая миграция. М.: Изд-во МГУ, 2005.

3. Метелев С.Е. Международная трудовая миграция и регулирование миграционных процессов. Омск, 2006.

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

Экономический вестник Ростовского государственного университета А 2008 Том 6 № 4 Часть 3

4. Мукомель В. Миграционная и национальная (этническая) политика в России 2000-х годов // режим доступа: www.indem.ru

5. Романов И.А. Особенности государственного регулирования миграции на Дальнем Востоке // режим доступа: www.isras.ru

6. Рязанцев С. Трудовая миграция из России и новая российская диаспора за рубежом // Мировая экономика и международные отношения. 2006. № 9.

7. Серёгина С.Ф. Роль государства в экономике. Синергетический подход. М.: Изд-во «Дело и Сервис», 2002.

8. Староверов В.И. Результаты либеральной модернизации российской деревни // Социс. 2004. № 12.

9. Стрепетова М., Малаха И. Концепция регулирования «утечки умов». Опыт стран Восточной Европы. // Миграционные процессы в трансформируемом обществе. М.: АО «Эпикон», 1997.

10. Сухов А.Н., Трыканова С.А. Миграция в Европе и ее последствия. М.: Флинта: МПСИ, 2008.

11. Топилин А.В., Малаха И.А. Сдвиги в занятости и миграция высококвалифицированных научных кадров в России // Социс. 2004. № 11

12. Тюрюканова Е. Принудительный труд в современной России: нерегулируемая миграция и торговля людьми. Женева: Международное бюро труда, 2006.

13. Удальцова М.В., Воловская Н.М., Плюснина Л.К. Четыре среза занятости: ценности, мотивация, доходы, мобильность // Социс. 2005. № 4.

14. Философия социального управления / отв. ред. В.И. Стрюковский. Ростов н/Д: Изд-во СКАГС, 2003.

15. Цапенко И. Движущие силы международной миграции населения // Мировая экономика и международные отношения. 2007. № 3.

16. Яковлева О.С. Нелегальная миграция: возможность урегулирования // Государственная политика противодействия коррупции и теневой экономике в России. Материалы Всероссийской научной конференции. М.: Научный эксперт, 2007.

17. Якунин В.И. Формирование государственной политики в современной России: проблемы теории и практики. М.: РОССПЭН, 2006.

18. Якунин В.И., Макаров В.Л., Багдасарян В.Э. и др. Государственная экономическая политика России. К умной и нравственной политике (анонс). М.: Научный эксперт, 2007.

ОСНОВНЫЕ МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРИНЦИПЫ ИССЛЕДОВАНИЯ

СОВРЕМЕННОГО ПРИРОДОПОЛЬЗОВАНИЯ

СТРУСЬ С.С.

КубГАУ кафедра геодезии, ассистент, e-mail: Strausik@mail.ru

Загрязнение окружающей среды происходит быстро и «недорого», в то время как процесс ее восстановления достаточно медленный, сложный и дорогостоящий. А техногенный, природоемкий тип экономического развития является в перспективе тупиковым. Этого достаточно для пересмотра концепции социально-экономического развития в масштабах государства.

Ключевые слова: экологически ориентированное развитие экономики; системный взгляд на природу и общество; природопользование

Коды классификатора JEL: Q 57, Q 58

Основу развития человеческого общества представляют его взаимоотношения с окружающей средой. Система общественного производства и связанный с ней спонтанный рост антропогенного влияния на окружающую среду приводит к ухудшению экологической обстановки, истощению природных ресурсов. Такое положение обусловливает необходимость учета как существующих, так и возможных отрицательных последствий деятельности человека, разработки и практической реализации системных подходов к рационализации сложившегося природопользования.

Реймерс Н.Ф. определяет природопользование как основную форму взаимодействия общества и окружающей среды и одновременно, это важнейшая научная категория экономики природопользования, отражающая многосторонние связи между общественным производством, населением и окружающей средой. В этом плане в своем экономическом аспекте природопользование – сознательно формируемая система производственных отношений, раскрывающих существо взаимодействия экономики и окружающей среды в процессе общественного воспроизводства для удовлетворения индивидуальных потребностей [5].

Природопользование призвано, комплексно, воздействовать на среду в целях постоянного повышения эффективности общественного производства, удовлетворения потребностей населения. В настоящее время экологическая проблема в экономическом звучании связана с преобразованием стихийного разрушительного по своим последствиям природопользования в экологически и экономически эффективную систему хозяйствования, учитывающую как рыночные отношения, так и природоохранные ограничения, и приоритеты [7]

Содержание и целевые ориентиры процесса экологически ориентированного развития экономики предопределяют основные методологические принципы исследования современного природопользования.

Основополагающий принцип - это системный взгляд на природу и общество как единую систему. Сутью качественных изменений во взаимодействии общества и природы в XX веке, по сравнению со всей предыдущей историей, является то, что человек, наряду с использованием элементов природы в целях обеспечения нормальной жизнедеятельности, все более переходит к их воспроизводству, к целенаправленному вмешательству не только в локальные но и в глобальные естественные процессы. Материальное же производство, являющееся формой проявления единства общества и природы, тесно переплетается с естественными процессами. Это качественно новое состояние, проявляется в теснейшей взаимосвязи экономических, социальных, технологических и биологических процессов может быть охарактеризовано как биосоциальная система, а современное общественное производство, исходя из этого, как эколого-экономическая система. Это положение было введено в отечественную литературу в начале 70-х годов (К.Г. Гофман, М.Я. Лемешев, Е.Ф. Реймерс и другие) [2, 1].

Необходимо отметить, что сведение отношений природопользования лишь к покупке права на использование природного ресурса и загрязнение не обеспечивает адекватного отражения современных общественных потребностей, поскольку полностью игнорирует их «экологическую составляющую», удельный вес которой в последние десятилетия все более возрастает.

Следующим важным методологическим принципом является признание важной роли общественного производства во взаимосвязи общества и окружающей среды. Использование, воспроизводство и охрана компонентов окружающей среды представляет собой процесс материального воспроизводства в широком его понимании. То есть включает не только производство материальных благ и услуг, но так же, производство тех общественных отношений, в которые люди вступают друг с другом, наконец «производство» природных ресурсов и окружающей среды, выступающих естественной основой любого производства.

Место отношений в природопользовании предопределяется их функциональной ролью в процессе общественного воспроизводства, а именно функцией присвоения, предполагающей отчуждение элементов природы и их преобразование в продукты жизнедеятельности общества; воспроизводство элементов природы и ее ассимиляционного потенциала; охрана окружающей среды.

Третьим принципом экономического исследования природопользования является воспроизводственный подход. В современную эпоху интенсификации взаимосвязей и взаимодействий общества и природы воспроизводство, элементов окружающей среды становится объективно обусловленной, важной составной частью процесса расширенного воспроизводства. Без участия человека в условиях современных нагрузок на окружающую среду природные ресурсы не смогут самостоятельно воспроизводиться. Природа, являясь естественным условием и фактором производства, становится и его результатом. В эпоху научно-технического прогресса, предоставившего человеку возможность все активнее вмешиваться в природные процессы, рациональное природопользование, умение разумно распоряжаться всем, что дает природа и что есть вокруг нас, выдвигаются в ряд первоочередных задач государства. Усиление режима экономии, сбережение предметов труда, представляющих собой важнейшую составную часть материальных ресурсов и выступающих важнейшим фактором общественного воспроизводства, становится одним из главных условий ускорения экономического развития как государства в целом, так и отдельных регионов. В этом отношении достаточно интересна классификация природопользования по основным его направлениям и видам, составленная на основе обобщения научных сведений, опубликованных в работах Я.Я. Яндыганова.

Направление ресурсопотребления заключается в добыче ресурсов; ресурсопользовании; использование элементов природной среды как поглотителей; вместилища отходов производства и потребления. Конструктивное преобразование включает комплексные программы преобразования природной среды; улучшение отдельных свойств ресурсов; защита от стихийных бедствий; ликвидация негативных последствий. Направления воспроизводства природных ресурсов можно разделить на непосредственное воспроизводство возобновимых ресурсов; восстановление; создание условий для воспроизводства возобновимых ресурсов. При охране среды обитания и природной среды предотвращают негативные последствия производства и потребления; проводят мероприятия по сохранению генетического разнообразия биосферы и собственно охраны природных ресурсов. Последним но не мало важным направлением является мониторинг и управление, где проводят учет и контроль за природопользованием и потреблением природных ресурсов, объектов; управление природопользованием. [8, 9]

Сложность подобных научных исследований связана с тем, что направления и виды природопользования тесно переплетены и достаточно четко разграничить сферу влияния научных интересов каждого из них практически не представляется возможным.

Рассматривая окружающую среду в совокупности с природными ресурсами с социально-экологических позиций в качестве экономических категорий можно заключить, что отношения с позиций природопользования, включая воспроизводство и охрану окружающей среды, служат объектом экономического исследования. В то время как предметом исследования выступают различные закономерности, возникающие в системе эколого-экономических отношений.

Экологическая реальность требует постепенного перехода в оценке общественного достояния на качественно новые критерии, особенно когда речь идет об оценке таких незаменимых факторов, как природные воды, воздух, почва и ресурсы живой природы. На их «производство» не был затрачен человеческий труд, и они развиваются по своим законам, но от их состояния зависит человеческое здоровье.

Природные условия по-разному влияют на общественное, социальное и экономическое развитие, наблюдаемое на различных его этапах, на разном уровне развития производительных сил.

Для техногенного типа экономического развития свойственны значительные внешние эффекты. С точки зрения природопользования их можно охарактеризовать как негативные экологические последствия экономической деятельности, которые не принимаются во внимание субъектами этой деятельности. Очевидно, что для любого предпринимателя важнейшая цель состоит в минимизации своих частных затрат для уве-

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

личения прибыли, И как следствие, простейший путь - экономия на природоохранных затратах. Проблему затрат и издержек, связанных с внешними эффектами впервые исследовал английский экономист А. Пигу, который выделил частные (индивидуальные) и социальные (затраты всего общества) издержки [3]. А. Пигу показал, что загрязнение окружающей среды дает рост внешних издержек. Производимые загрязнения и отходы не учитываются самим предпринимателем и соответственно затраты на их устранение не учитываются в себестоимости. В этом случае общество, отдельные люди, предприятия будут вынуждены тратить свои дополнительные средства на ликвидацию возникшего ущерба. Таким образом, общие социальные затраты и издержки на производство продукции будут состоять из индивидуальных из внешних издержек, оцененных в стоимостной форме.

На современном этапе развития экономики оценка внешних издержек представляет собой одну из сложнейших экономических проблем, тесно связанных с оценкой экологического воздействия. Существование внешних издержек ставит вопрос о реальной цене продукции предприятий-загрязнителей общества. Очевидно, что недоучет в цене внешних издержек искажает цену и делает ее заниженной по сравнению с фактическими общественными, а значит и социальными издержками. Одним из возможных путей учета общественных интересов является введение специального налога на загрязнителей, по величине равного внешним издержкам, который в экономической теории получил название налога Пигу.

Основные черты техногенного типа экономического развития, сложившегося в России, можно охарактеризовать, по крайней мере, тремя ограничениями: экологическое, экономическое (инвестиционное) и социальное.

Экологические ограничения все более лимитируют экстенсивный экономический рост. Деградация природного фундамента экономики может произойти в самое ближайшее время, если не принять срочных мер. Например, по оценкам специалистов в ближайшие два десятилетия во многих сельскохозяйственных регионах возможен экологический кризис, вызванный деградацией земельных ресурсов.

Уже сейчас очевидны кризисные последствия промышленного и аграрного развития для водных ресурсов в реках Волге, Дон, озере Байкал, Азовском, Каспийском и Черном морях и др. Они сверх допустимых норм загрязнены органикой, тяжелыми металлами, фенолом, нефтепродуктами и другими веществами, и в самой ближайшей перспективе ситуация усугубляется. Острой проблемой становится широко распространенное (особенно в европейской части России), загрязнение подземных вод. Это приводит к обострению дефицита питьевой воды и сопровождается кризисом в обеспечении водой населения урбанизированных регионов.

По мнению ученых в ближайшие годы резко возрастет опасность возникновения крупных техногенных аварий и экологических катастроф, что связано с колоссальным износом промышленного, транспортного и очистного оборудования. На многих предприятиях этот износ достигает не менее 80 - 90% [6]. Вторым ограничением техногенного типа экономического развития является экономическое или, в более узком смысле, инвестиционное. Очевидно, что для поддержания техногенного, природоемкого развития с каждым годом необходимо выделять все больше средств в природоэксплуатирующие народнохозяйственные комплексы и отрасли. Деградация и истощение природных ресурсов требуют огромных капитальных вложений для разработки новых ресурсов или усиления эксплуатации уже имеющихся. Только на два крупнейших в экономике природоэксплуатирующих комплекса - топливно-энергетический и агропромышленный выделяется значительная часть всех инвестиций в экономику.

Однако, согласно мнению российских ученых, эффективность этих затрат непрерывно падает, вследствие чего увеличивается диспропорция между выходом продукции и затрачиваемыми на это средствами. Очевидно, что при существующем типе экономического развития требуется все больше средств для поддержания на прежнем уровне объемов эксплуатации и добычи природных ресурсов и получаемой на их основе готовой продукции. Следовательно, необходимы иные ресурсосберегающие пути формирования эффективного народнохозяйственного комплекса, основанные на учете экологических факторов [4].

В силу социальных ограничений, помимо экологических и экономических, сформировавшийся техногенный, природоемкий тип экономического развития является в перспективе тупиковым. Среди них на первом месте - ухудшение в глобальных масштабах здоровья населения. Одного этого уже достаточно для пересмотра концепции социально-экономического развития в масштабах государства.

В результате анализа теоретико-эмпирической базы можно заключить, что загрязнение окружающей среды происходит быстро и «недорого», в то время как процесс ее восстановления достаточно медленный, сложный и дорогостоящий. Эколого-экономическая ситуация в России такова, что величина экологического ущерба вследствие загрязнения окружающей среды значительно превышает затраты на ее охрану.

ЛИТЕРАТУРА

1. Гузев М.М. Экономические проблемы и механизм экологически устойчивого развития. – Волгоград: Изд-во ВолГУ, 1997.

2. Котляков В.М. Природопользование и устойчивое развитие. Мировые экосистемы и проблемы России. (Серия: «Устойчивое развитие. Проблемы и перспективы»). Вып. 3. М: изд-во КМК, 2006,- 448 с.

3. Курс экономики // Под ред. Ранзберга Р.А. М.: ИНФРА-М 1997

4. Печчеи А. Человеческие качества, М., 1985.

5. РеймерсН.Ф. Экология (теории, законы, правила, принципы и гипотезы). М: Россия молодая. 1994

6. Субботина Е. Экология за моим окном // Ваше право. 1998 № 34

7. Экология и здоровье // Под ред. В. Я. Хрянина. Пенза. 1993 Ч 1 2

8. Яндыганов Я.Я. Природопользование – как потребность // Учебное пособие. – Екатеринбург: Изд-во Урал. гос. эконом, ун-та, 1996.

9. Яндыганов Я.Я. Экономика природопользования // Учебник. – Екатеринбург: изд-во Проспект (ТК Велби), 2005. – 565 с.

ЭКОНОМИЧЕСКОЕ СОДЕРЖАНИЕ ИНВЕСТИЦИЙ И ИХ ОСОБЕННОСТИ В

ЭЛЕКТРОЭНЕРГЕТИЧЕСКОЙ ОТРАСЛИ

ТИХОНОВ К.С.

Институт экономики и ВЭС ЮФУ, аспирант, 344002 г Ростов-на-Дону, пер. Соборный 26

В статье раскрывается проблема определения источников инвестиционных ресурсов в сфере электроэнергетике как отрасли естественной монополии на основе сочетания рыночных и государственно – административных форм регулирования инвестиционной активности хозяйствующего субъекта.

Ключевые слова: инвестиции; инвестиционная деятельность; «источники инвестиций»; «инструменты инвестирования»; предельная эффективность капитала

Коды классификатора JEL: E 22, G 11, O 13, P 28

Инвестиции являются материальной основой воспроизводства, представляя собой финансовые ресурсы, авансируемые в факторы производства любого экономического блага, и, в этом смысле, представляют собой важнейшую категорию экономической науки и практики.

По мнению Дж. Кейнса, инвестиции можно определить как «прирост ценности капитального имущества независимо от того, состоит ли последнее из основного, оборотного или ликвидного капитала» [5, с. 541]. В свою очередь, Э. Дж. Долан и Д. Линдсей определяют инвестиции на макроуровне как «увеличение объема капитала, функционирующего в экономической системе, то есть увеличение предложения производительных ресурсов, осуществляемое людьми» [3, с. 13]. Другие экономисты как Р. Дорнбуш и С. Фишер понимают под инвестициями расходы, направляемые на увеличение или сохранение основного капитала [4, с.168].

В ст. 1 Закона РФ от 25 февраля 1999 г. «Об инвестиционной деятельности, осуществляемой в форме капитальных вложений» под инвестициями понимаются «денежные средства, ценные бумаги, иное имущество, в том числе имущественные права, иные права, имеющие денежную оценку, вкладываемые в объекты предпринимательской и (или) иной деятельности в целях получения прибыли и (или) достижения иного полезного эффекта» [9].

Несмотря на наличие большого количества определений содержания категории инвестиций, имеющих место в отечественной и зарубежной литературе, большинство экономистов сходятся на мысли, что экономическая природа инвестиций состоит в том, что они представляют собой материальную основу воспроизводства экономических благ. Так как функцию воспроизводства экономических благ в современном обществе реализует бизнес, осуществляющий соединение производственных факторов в единый процесс производства благ и услуг, то со стоимостной точки зрения инвестиции - это часть вновь созданной стоимости, которая направляется на осуществление воспроизводства в простом или расширенном масштабе. Это обстоятельство является ключевым при определении источников инвестиций, так как различные части вновь созданной стоимости по-разному участвуют в формировании инвестиционных ресурсов.

С нашей точки зрения, для большей ясности источники инвестиций следует группировать по принципу принадлежности и платности для данного предприятия, то есть с точки зрения собственника. В этом случае то, что принадлежит самому предприятию или поступило на безвозмездной основе, является собственными (внутренними) источниками финансирования. В зависимости от функциональной принадлежности к различным частям вновь созданной стоимости и от роли, которую выполняют эти части в создании новой стоимости, внутренние (собственные) источники инвестирования подразделяются на амортизационные и реновационные (инвестируемая в восстановление или расширенное воспроизводство часть прибыли). Поступления же на принципах платности, срочности и возвратности относятся к заемным источникам инвестиций, составляющих одну часть внешних источников инвестиций, другую часть которых составляют привлеченные источники финансирования.

Таким образом, по нашему мнению, следует выделять внутренние (собственные) источники инвестиций, состоящих из амортизации и прибыли, и внешние, состоящие из заемных и привлеченных инвестиционных ресурсов. При этом источники инвестиций представляют собой лишь потенциально возможные инвестиционные ресурсы, которые могут быть привлечены для финансирования износа или расширения основного капитала. Привлечение потенциально возможных источников инвестирования в факторы производства осуществляется на основе использования инструментов финансирования. Так, например, амортизационный фонд является инвестиционным ресурсом, а его превращение в инвестиции осуществляется на основе нормы амортизации. Аналогично, прибыль является собственным источником инвестиций, а ее превращение в инвестиции осуществляется на основе нормы капитализации. Конкретизация понятий «источники инвестиций» и «инструменты инвестирования» представляется нам важным для разработки механизма экономического стимулирования инвестиций, так как, во – первых, невозможно использовать источники инвестиций для целей экономического стимулирования собственно инвестиций. Во – вторых, напротив, имея заданные источники инвестиций, можно посредством инструментов инвестирования стимулировать инвестиционную активность хозяйствующего субъекта. Так, например, устанавливая ускоренную норму амортизации, мы тем самым создаем экономические предпосылки стимулирования инвестиций в процесс восстановления изношенного капитала. Если прибыль является собственным источником инвестиции, то инструментом выступает льготная система налогообложения реинвестируемой части прибыли. Различие понятий можно также проиллюстрировать на примере заемных и привлеченных инвестиционных ресурсов.

Экономический вестник Ростовского государственного университета А 2008 Том 6 № 4 Часть 3

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

В экономической литературе достаточно обстоятельно описан каждый из выделенных источников инвестиций, а также их преимущества и недостатки в условиях посткризисной экономики России. Однако отличительной чертой публикаций, посвященных проблемам инвестиций в экономику России в целом и в сферу электроэнергетики, в частности, является единство мнений авторов в отношении необходимости и решающей роли государственных инвестиций, имеющих бюджетную основу [10, с.19]. Именно это обстоятельство заставляет обратиться к исследованию экономической сущности инвестиций. Как было сказано выше, инвестиции возникают и функционируют как неотъемлемый элемент процесса воспроизводства, субъектом которого выступает бизнес, реализующий свою предпринимательскую функцию в рамках рынка и посредствам рынка. Это обстоятельство позволяет рассматривать инвестиции как составную часть общего процесса реализации экономическим субъектом своих ценностных предпочтений или, как принято это обозначать в экономической теории, процесса выбора варианта использования ресурсов в условиях их ограниченности. Иначе говоря, инвестиции выступают одной из составляющих системы альтернатив экономического субъекта.

Именно этим определяется их экономическая природа, которую можно представить следующей квинтэссенцией – экономический субъект осуществляет (не осуществляет) инвестиции тогда и в том случае, когда (и если) альтернативные издержки инвестиций меньше выгод от вложения финансовых средств в тот или иной финансовый проект. Конкретизация этого общего критерия принятия решения экономическим субъектом применительно к инвестициям позволяет сформулировать общий механизм осуществления инвестиций: инвестиции будут осуществляться до тех пор, пока предельные издержки инвестиций не сравняются с предельной выгодой от инвестирования [8, с. 217]. В этом смысле, принципиально обратить внимание на тот факт, что государственное финансирование тех или иных проектов строительства производственных объектов вообще, и в сфере электроэнергетики, в частности, не является инвестициями в экономическом смысле этой категории, а в большей степени представляют собой государственные расходы, подчиняющиеся совершенно иной логике функционирования, нежели инвестиционная деятельность первичных экономических субъектов (бизнеса).

Поэтому, в основе активизации участия государства в инвестиционном процессе в условиях рыночной модели инвестирования лежит усиление экономического регулирования инвестиционной деятельности, содействие развитию инвестиционной инфраструктуры, создание институционально-правовой и экономической среды, стимулирующей рост частных инвестиций. Привлечение средств частных инвесторов как инвестиционного источника является на современном этапе экономического развития важнейшей задачей.

Понимание экономической природы инвестиций как альтернативных издержек экономического субъекта позволяет сформулировать общие представления об экономическом механизме инвестиционной деятельности. Очевидно, что параметры этого механизма в целом совпадают с параметрами рыночных принципов взаимодействия экономических субъектов, которые можно применительно к инвестиционной деятельности сформулировать следующим образом: экономический субъект, осуществляя некую хозяйственную деятельность, стремится максимизировать выгоду и минимизировать издержки. При этом основания для принятия решения о способах, методах и формах использования имеющихся ресурсов вообще и, в том числе, инвестиционных, задаются рыночными сигналами. На основе этих сигналов экономический субъект принимает решение о том, когда, сколько и как инвестировать. Следует отметить, что понимание поведения инвестора во многом определяется тем, какая теоретическая концепция берется за основу. Неоклассики полагают, что решающая роль в определении объемов инвестиций принадлежит предельной эффективности капитала и ставке процента. В свою очередь, предельная эффективность капитала является объективно заданным параметром и определяется уровнем существующих в данный момент технологий [7, с.31].

Согласно идеям Дж. Кейнса, предельная эффективность капитала в общем плане понимается как результат отношения ожидаемого дохода от инвестиционного проекта к ожидаемым издержкам его реализации [5, с. 587] То есть, в отличие от неоклассиков, Дж. Кейнс уделяет большее внимание субъективно-психологическим аспектам, мотивам поведения субъекта в принятии инвестиционных решений, акцентируя внимание на пессимизме или оптимизме инвестора.

Несмотря на различие подходов неоклассиков и представителей кейсианства во взглядах на инвестиционный механизм, их объединят то, что инвестиционные решения определяются рыночной конъюнктурой, а точнее, ценовыми сигналами, функцию которых применительно к инвестициям выполняет ставка процента при заданной предельной производительности (предельной эффективности капитала). Рыночная конъюнктура в целом формирует равновесную ставку процента, представляющую собой цену на инвестиционные ресурсы. Ее рост увеличивает издержки инвестирования, и, следовательно, сокращает объем капиталовложений. И, наоборот, сокращение ставки процента уменьшает издержки инвестиций и приводит к их увеличению.

Возможности государства в рамках рыночной модели функционирования процессов производства и распределения любого блага, в том числе электроэнергии по стимулированию инвестиций определяются потенциалом монетарной политики, осуществляемой правительством и Центральным банком. Если следствием монетарной политики является снижение процентной ставки, это стимулирует осуществление инвестиций, и наоборот. Таким образом, инвестиционный механизм, с точки зрения своей экономической природы, ничем не отличается от рыночного механизма, сутью которого является процесс координации спроса и предложения. Если не вдаваться в проблему дисконтирования, то в целом экономическая природа функционирования инвестиционного механизма выглядит следующим образом: совокупное предложение инвестиционных ресурсов, представленное сбережениями, координируется спросом, который представлен инвестициями, а результатом этого процесса координации является равновесная ставка процента, движение которой в сторону увеличения или уменьшения определяет мотивы поведения инвестора, приводя либо к сокращению, либо к увеличению объемов инвестиций. Если не брать во внимание динамику денежного рынка, и предположить его состояние некой заданной величиной, то расширение производства в некой отрасли или сфере деятельности, даже при заданных значениях ставки процента, возможно только в случае, если отмечается устойчивый рост цены на продукцию этой отрасли или сферы деятельности. Рост цен конкретной отрасли

или сферы деятельности при заданных значениях предельной производительности капитала приведет к росту предельной эффективности капитала, что является сигналом для прилива инвестиционных ресурсов в эту отрасль или сферу деятельности. Этот прилив будет продолжаться до тех пор, пока отдача на инвестиции в этой отрасли не сравнится со среднеотраслевой доходностью капитала. В свою очередь снижение цен в конкретной отрасли будет являться сигналом для оттока инвестиционных ресурсов в растущую отрасль. Такова экономическая природа функционирования инвестиций в условиях рынка совершенной конкуренции, где роль государства ограничивается воздействием на процентную ставку.

Иначе выглядит содержание механизма инвестирования в рамках рынка несовершенной конкуренции и, прежде всего, в отраслях естественных монополий, к которым относится и электроэнергетика.

Отнесение электроэнергетики к отраслям естественной монополии, во – первых, в своей основе имеет так называемую технологическую составляющую. Во –вторых, экономическая нецелесообразность построения конкурентной среды в силу особенностей процесса производства, транспортировки, сбыта и потребления электроэнергии рассматривается как экономическое основание функционирования электроэнергетики как монополии. Кроме этого не менее важным является тот факт, что данную отрасль отличают не только технологические особенности производства, но и её значимость как базовой сферы хозяйственной системы страны, в рамках которой осуществляется производство индустриального товара – электроэнергии. Данное обстоятельство выделяет электроэнергетику в отрасль, от которой зависит устойчивое развитие и безопасность хозяйственной системы в целом. Соединение названных особенностей – технологической и системообразующей – влияет на экономический механизм функционирования электроэнергетики вообще, и инвестиционных процессов в ней, в частности. Возникает эффект наложения, когда специфика ценообразования в сфере электроэнергетики, с одной стороны, обусловлена несовершенным типом конкуренции, а, с другой стороны, - регулирующими действиями государства, направленными не только и не столько на реализацию принципов антимонопольного законодательства с целью поставить под контроль общества стремление монополий получать монопольную сверхприбыль, сколько необходимостью обеспечивания бесперебойного функционирование базовой отрасли, при этом гарантируя доступность электроэнергии для всех субъектов общественного воспроизводства, не допуская инфляции издержек, без чего невозможен экономический рост экономики в целом. То есть контроль уровня цен на электроэнергию со стороны государства в своей основе имеет не принципы антимонопольного регулирования, а принципы ограничения роста цен на электроэнергию потребностями экономического роста и безопасности хозяйственной системы страны.

Очевидно, что это обстоятельство непосредственным образом определяет специфику экономической природы инвестиционного механизма сферы электроэнергетики, которую обобщенно можно представить следующим образом. Если взять за основу механизм ценообразования в условиях рынка чистой монополии (а сфера электроэнергетики, до самого последнего времени, являла собой пример наиболее большего приближения к этому типу рыночной структуры), то, как известно, пересечение традиционных функций средних и предельных издержек монополий с отрицательно наклоненными функциями предельной выручки и спроса образуют монопольную сверхприбыль, которая как раз и представляет собой объект антимонопольного регулирования. Однако, имея виду проблему инвестиций, монопольная сверхприбыль может рассматриваться (и часто в экономической литературе рассматривается [1, с.91]) как дополнительный внутренний собственный источник инвестиционных ресурсов.

При этом, регулирующие действия со стороны государства, как было сказано выше, имеют своей целью сдерживать рост цен на электроэнергию на уровне, создающем стимулы для экономической активности и экономического роста. Очевидно, что с этой точки зрения, монопольная сверхприбыль приводит к росту цен на электроэнергию и, как следствие, росту общего уровня цен и является фактором, сдерживающим экономический рост [2, с. 68]. Следовательно, при определении экономических принципов государственного регулирования цены на электроэнергию первоначально необходимо определить будет ли регулируемый уровень цен обеспечивать электроэнергетике возможность получения сверхмонопольной прибыли с последующим ее инвестированием в развитие отрасли; будет ли цена ограничиваться на уровне, необходимом для компенсации средних издержек, включающих нормальную норму прибыли, или же цена будет ограничиваться уровнем ниже средних издержек. При этом очевидно, что возможен сценарий, когда устанавливаемая государством цена может находиться на уровне, обеспечивающем монопольную сверхприбыль, но эта сверхприбыль будет изыматься в бюджет и не превращаться в инвестиционные ресурсы.

Нельзя не обратить внимания на тот факт, что на содержание инвестиционного механизма сферы электроэнергетики влияют не только особенности формирования монопольной надбавки к цене, но и процесс формирования издержек, а также особый статус отрасли как монополии, что создает стимулы к извлечению монопольной ренты не за счет экономии издержек, а за счет их увеличения в условиях, когда каким бы высоким не был уровень цен на электроэнергию, через рост себестоимости производства прибыль может быть сведена к нулю [6, с. 115]. Устойчивый рост тарифов на электроэнергию, отмечающийся в электроэнергетике в России, является серьезным аргументом, подтверждающим это обстоятельство.

В целом, экономические принципы государственного регулирования электроэнергетики вполне оправдано могут преследовать цель ограничения роста цен на электроэнергию, но только в том случае, если в отрасли сохраняются стимулы к минимизации издержек производства и реализации электроэнергии и повышению эффективности технологий производства и реализации, как обязательного условия снижения издержек в отрасли, что в свою очередь, может быть осуществлено на основе инвестиций.

Монопольная форма организации сферы электроэнергетики и вытекающие из нее особенности инвестиционного механизма, безусловно, имеют под собой объективные основания. В этой связи, нельзя отрицать экономических предпосылок к особой значимости административного регулирования экономических процессов, и, прежде всего, ценообразования на электроэнергию со стороны государства, но также нельзя не обращать внимания на отрицательные последствия государственно-монополистической формы организации

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

сферы электроэнергетики, проявляющиеся в незаинтересованности хозяйствующих субъектов в минимизации издержек производства и создающие, напротив, возможности для использования государственной поддержки в целях роста себестоимости за счет сокращения чистых инвестиций.

В результате, брутто-инвестиции в электроэнергетики имеют отрицательное значение, и часто ограничиваются лишь объемами амортизации, как следствие, провоцируя все возрастающий разрыв между растущим спросом на электроэнергию и ее приложения. В этом смысле понятна логика реформирования экономики электроэнергетики РФ на рыночной основе, имеющая своей целью восстановить экономические стимулы к инвестированию на основе развития конкурентной среды отрасли.

Анализируя структуру экономического содержания инвестиционной деятельности вообще и в сфере электроэнергетики, в частности, можно утверждать, что побудительные мотивы к инвестированию задаются макроэкономической конъюнктурой, которая в данный момент времени определяет соотношение альтернативных издержек и выгод от осуществления инвестиционного проекта. Если применительно к инвестициям состояние макроэкономической конъюнктуры проявляется в величине агрегированной ставки процента, то снижение ставки процента выступает решающим экономическим фактором в стимулировании инвестиционной активности. Очевидна в этой связи особая роль государства, когда посредством монетарной и бюджетной политики возможно добиваться снижения процентной ставки и, следовательно, создавать экономические условия и предпосылки стимулировании инвестиционных проектов.

Таким образом, исходя из понимания экономической природы инвестиций как системы альтернативных издержек, возникающих в процессе реализации хозяйствующим субъектом своих экономических предпочтений по превращению части вновь созданной стоимости в часть реального капитала, можно сформулировать экономическое содержание механизма инвестиционной деятельности в сфере электроэнергетики следующим образом – это совокупность технологий, институтов и инструментов, связующих в единое целое внутренние (собственные) и внешние (заемные и привлеченные) источники инвестиций и превращение этих источников в реальные инвестиции. Природа выбора оптимального варианта инвестиционных решений адекватна содержанию рыночного механизма реализации экономических предпочтений хозяйствующего субъекта и аналогична природе реализации экономических предпочтений для любого другого блага, и совпадает с рыночным механизмом. Если издержки от осуществления инвестиций падают вследствие либо роста предельной производительности капитала (предельной эффективности капитала), либо снижения ставки процента, то инвестиции возрастают при прочих равных условиях. Содержание механизма стимулирования инвестиций представлена совокупностью инструментов, существующих необоснованно друг от друга, а объединенных в единую систему, так как каждый инвестиционный инструмент связан с другими, тем не менее, имеет свою специфику, то издержки применения конкретного инструмента могут отличаться и отличаются от аналогичных издержек другого инструмента. Следовательно, экономическим содержанием механизма стимулирования инвестиций является система управления инвестиционными инструментами с целью их оптимизации показателями. Иначе говоря, изменение макроэкономической конъюнктуры может снижать стимулирующую роль одного инструмента, но повышать роль другого. Имея в виду особенности электроэнергетики как отрасли хозяйственной системы России, состоящую в том, что ей присуще признаки технологической монополии и производство индустриально значимого товара от чего зависит безопасность функционирования всей хозяйственной системы, очевидно недопустимость передачи на откуп рыночной форме организации вообще и инвестиционной составляющей электроэнергетики в частности. Следовательно, очевидна роль государственно - административного регулирования инвестиционных процессов в электроэнергетике. Имея свои преимущества, эти формы имеют и очевидные недостатки, которые проявляются, в частности, в незаинтересованности хозяйствующего субъекта в эффективном использовании инвестиций, что приводит к росту издержек инвестиционных проектов в сфере электроэнергетики, снижению предельной производительности каптала и росту тарифов на электроэнергию. Данное обстоятельство обусловливает необходимость сочетания рыночных и государственно – административных принципов организации инвестиционного механизма функционирования электроэнергетики. Отличительной чертой смешанного типа инвестиционного механизма функционирования электроэнергетики должны стать снижение издержек использования инвестиционных инструментов на основе реализации потенциала государства в координации интересов инвесторов. В этом случае административные меры регулирования создают экономические предпосылки стимулирования инвестиционной активности субъектов электроэнергетического рынка, что можно проследить на примере проектного финансирования с государственными гарантиями инвестора. Но прежде, необходимо представление о потенциале административных форм регулирования инвестиционного механизма.

ЛИТЕРАТУРА

1. Акулов В.Б., Акулова О.В. Экономическая теория. Петрозаводск: ПетрГУ, 2002.

2. Вурос А., Розанова Н. Экономика отраслевых рынков. М.: ТЕИС, 2000.

3. Долан Э.Дж., Линдей Д.Е. Рынок: микроэкономическая модель. СПб., 1992.

4. Дорнбуш Р., Фишер С. Макроэкономика. М.: ИНФРА-М, 1997.

5. Кейнс Дж. Общая теория занятости, процента и денег // Классика экономической мысли: Сочинения. – М., 2000.

6. Кокорев В. Институциональная реформа в сфере инфраструктуры в условиях естественной монополии // Вопросы экономики. 1998. № 4.

7. ЛевинаЛ.Ф. Теория инвестиционных решений // Менеджмент в России и за рубежом. 2000. № 5.

8. Макконнелл К. Р., Брю С. Л. Экономика: принципы, проблемы и политика. М.: Республика, 1992. Т. 2.

9. Федеральный закон РФ от 25.02.1999 «Об инвестиционной деятельности, осуществляемой в форме капитальных вложений» // Собрание законодательства РФ. 1999. № 9.

10. Язев В. Новые ориентиры в госрегулировании развития ТЭК // Российский экономический журнал. 2006.

№ 2.

КРУПНЫЙ БИЗНЕС И МОДЕРНИЗАЦИЯ ЭКОНОМИКИ

РОССИЙСКИХ РЕГИОНОВ

ДАРМИЛОВА Ж.Д., КОЛЕСНИКОВ Ю.С.

Академия маркетинга и социальных информационных технологий, зав. кафедрой отраслевого менеджмента, к.э.н.,

доцент, 350010, Краснодарский край, г. Краснодар, ул. Зиповская, д. 5; Южый федеральный университет, д.э.н., профессор, 344002, г. Ростов-на-Дону, ул. М. Горького, 88

С началом рыночных реформ в России в экономическом пространстве регионов (субъектов Федерации) появляется и становится все более доминирующим новый институциональный игрок – крупные корпоративные структуры – финансово-промышленные группы, транснациональные компании и сетевые корпорации и т.п.

Ключевые слова: накопление капитала; концентрация собственности; естественные монополии; скупка промышленных активов; реструктуризация

Коды классификатора JEL: R11, R12, R28

Ресурсы регионов становятся объектом интересов крупного бизнеса, который шаг за шагом в поисках новых рентных доходов начинает экспансию в регионы России, прежде всего сырьевые, выстраивая свои взаимоотношения с региональными властями на поле конкурентной борьбы с предприятиями – лидерами регионов.

По определению ведущего российского исследователя крупного бизнеса Я.Паппэ к крупному бизнесу следует относить экономические структуры с объемом продаж более 1 млн.долл., в составе которых есть компании или предприятия, занимающие ключевые позиции в важнейших отраслях экономики страны, а также компании с меньшим объемом продаж (от 500 млн.долл.), но занимающие ведущие позиции в своих отраслях. [6]

По данным рейтинга 500 крупнейших компаний России этому критерию соответствуют около 15 бизнес-групп и компаний, в основном экспортно-сырьевого сектора экономики («Лукойл», «Альфа-Групп», «Сибнефть», «Татнефть», Группа «МДМ», «Северсталь-групп», «Базовый элемент», «Интеррос» и др.). [10]

По мере накопления капитала, создание соответствующих институциональных условий и ослабления конкурентных позиций и оскуднения финансовых ресурсов регионального бизнеса в российские регионы приходят глобальные и интегрированные компании, финансовые, организационные и лоббистские возможности которых используются в целях капитализации локальных ресурсов регионов, превращая их в конкурентный товар и извлекая рентный доход от их конкурентных преимуществ на глобальных рынках.

Для крупных компаний и ФПГ характерны следующие формы концентрации собственности: дружественные слияния, агрессивная скупка акций компании-цели; банкротство компании-цели; агрессивный захват: рейдерство; грин мэйл. [2, 12]

Ряд исследователей [4, 12] выделяют 4 этапа территориальной экспансии в регионы крупного бизнеса:

Первый этап (1992-1993 г.г.) связан с созданием акционерных обществ естественных монополий и первичным разделом ареалов добычи нефти, газа, производства электроэнергии.

Второй этап (1994-1995 г.г.) – «большой передел» собственности и экспансия банковских бизнес-групп («Менатеп», «Интеррос», «Альфа-банк» и др), получившие наиболее привлекательные активы промышленных предприятий в регионах (прежде всего – предприятий добывающей промышленности) в ходе залоговых аукционов или путем скупки акций и работников предприятий. Вслед за скупкой промышленных активов началось создание филиалов крупных столичных банков и поглощение местных банков. В то же время формируются крупные, но локализованные бизнес-группы в субъектах РФ со значительными экономическими ресурсами, контролируемые региональными властями. Как результат вместо интеграции экономического пространства произошло простое разделение ресурсных регионов и увеличение числа получателей ренты.

Третий этап (1996-2002 г.г.) обозначил рост экономического и политического влияния крупного бизнеса в регионах, что было связано с общим экономическим ростом, позволившим крупному экспортоориентированному бизнесу аккумулировать рентные доходы. Причем в этот период капитализация локальных ресурсов регионов крупнейшими компаниями осуществлялось с помощью развития самой ресурсной базы, создания вертикально интегрированных структур «сырье-полуфабрикаты-конечная продукция», расширения рынков сбыта, инвестирование доходов от экспорта в наиболее прибыльные сектора экономики. [4, c. 15]

Четвертый этап (2003 г. – по наст.время) связан с фундаментальным поворотом политики федеральных властей к проблеме восстановления контроля государства над крупнейшими сырьевыми и стратегическими активами.

В результате произошло динамичное расширение зон влияния крупного бизнеса, включая и периферийные районы (Северный Кавказ).

Как показывает анализ, пространственные стратегии крупных компаний не ограничиваются только конкуренцией за технологически необходимое сырье, однопрофильные производства меньшего масштаба, логистику. Крупные производственно-ориентированные компании выбирают стратегию закрепления в базовых регионах и выборочной целевой экспансии преимущественно в новые ресурсные зоны или «транспортные коридоры».

Экономический вестник Ростовского государственного университета А 2008 Том 6 № 4 Часть 3

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

Весьма показательно, что в основу типологии регионов России некоторые исследователи берут именно критерий привлекательности регионов для крупного бизнеса с точки зрения перспектив капитализации их ресурсов. Так, в соответствии с типологией, предложенной Зубаревич Н.В., регионы в зависимости от степени влияния бизнеса и динамики его проникновения в регион классифицируются следующим образом: базовые регионы производства (регионы добычи и переработки экспортных ресурсов), регионы-экспансии (регионы привлекательные с точки зрения диверсификации активов), полупериферийные для бизнеса регионы (регионы, не обладающие ресурсами, доходным экспортным производством или емким рынком сбыта), периферийные регионы (регионы нестабильности, с неразвитой инфраструктурой, незначительными ресурсами) [4, c. 32].

Юг России отнесен в соответствии с данной типологией частично к аграрно-индустриальным районам (Ростовская область, Краснодарский и Ставропольский края), к полупериферийным и периферийным регионам.

В Ростовской области первыми были поглощены индустриальные активы, затем АПК и портов. В Краснодарском крае первой началась борьба за контроль над крупнейшими портами, затем вектор экспансии переместился в пищевую промышленность и агросектор. В Ставропольском крае крупный бизнес усилил контроль над нефтехимическими активами (ОАО «Невинномысский азот»), и в агропромышленном комплексе. В республиках Северного Кавказа под контроль крупного бизнеса перешли 1-2 предприятия (пример – покупка группой «Евроцемент» ОАО «Кавказцемент» в Карачаево-Черкесской Республике).

Перечень 15 крупнейших предприятий Юга России (табл. 1), а также крупнейшие бизнес-группы (табл. 2) четко фиксирует вектор экспансии крупного бизнеса – рентные ресурсы.

Таблица 1.

15 крупнейших промышленных предприятий ЮФО в 2006 году (оценка) [11]

№ Название предприятия Выручка в 2006 Род деятельности

г, млрд.руб.

1 ООО «Лукойл» - Волгоградпереработка», Волгоградская область 78,0 Нефтепереработка

2 ООО «Роснефть -- Туапсинский НПЗ», Краснодарский край 40,0 Нефтепереработка

3 ООО «Лукойл» - Нижневолжскнефть», Волгоградская область 30,0 Нефтепереработка

4 ООО «Афипский нефтеперерабатывающий завод», Краснодарский 23,7 Нефтепереработка

край

5 ООО «Астраханьгазпром», Астраханская область 20,0 Газодобыча, переработка газа

6 ОАО «Таганрогский автомобильный завод», Ростовская область 19,5 Автомобилестроение

7 ОАО «Волжский трубный завод», Волгоградская область 19,0 Производство труб

8 ОАО «Таганрогский металлургический завод», Ростовская область 17,8 Производство труб

9 ЗАО «Краснодарский нефтеперерабатывающий завод - Краснодарэко- 16,0 Нефтепереработка

нефть», Краснодарский край

10 ОАО «Южная генерирующая компания -- ТГК-8», Астраханская об¬ 14,6 Производство электро- и тепло¬

ласть вой энергии

11 ОАО «Инпром», Ростовская область 12,0 Переработка и реализация

металлического лома

12 ОАО «Невинномысский Азот», Ставропольский край 11,7 Химическое производство

13 ОАО «Ростелемаш», Ростовская область 10,3 Производство комбайнов и

другой сельскохозяйственной

техники

14 ОАО «Волгоградский алюминиевый завод», Волгоградская область 10,0 Цветная металлургия

15 ОАО «Волгоградский металлургический завод «Красный Октябрь», 8,8 Металлургия

Волгоградская область

В отличие от крупных корпоративных интегрированных структур, как правило инорегиональных, главной линией которых является перераспределение в свою пользу рентных ресурсов и максимальное присвоение рентных доходов, малый и средний бизнес остается основным «игроком» на поле региональной экономики, для которого сохранение и развитие потенциала региональной экономики как таковой остается вопросом существования и экономической безопасности, основой их деловой среды.

Малому и среднему бизнесу принадлежит ведущая роль в процессах интеграции региональных экономик на базе совместного использования локальных ресурсов, выстраивающим межрегиональные и внутрирегиональные взаимодействия.

Стимулы к различным формам экономических взаимодействий бизнес-структур в области использования локальных ресурсов связаны во-первых, с перспективами снижения явных издержек при заданном объеме выпуска, повышением производственной эффективности, во-вторых, увеличением прибыли при неизменных средних затратах на производство продукции, в-третьих, повышением цен и прибыльности вследствие доминирования на рынке. В-четвертых, стремлением предпринимателей к контролю над рынком сбыта наличной продукции, в-пятых, возможностью экономики на масштабах пространства в силу конкретных ресурсов и производства, в-шестых, необходимостью создания эффективно управляемой организации производства и сбыта готовой продукции, в-седьмых, интеграционной вертикалью и горизонталью структурированных компаний в мировой рынок и обеспечение их конкурентоспособности. [5, c. 54]

Кроме того, наряду с общеэкономическими факторами, действуют характерные для российской экономики факторы расширения сетевых взаимодействий на региональных рынках локальных ресурсов. [1, c. 92-94]

Таблица 2.

Крупнейшие бизнес-группы и компании России на 2006 г. (без иностранных компаний) [4]

№ Компании и группы Предприятия

Карачаево-Черкесская Республика

1 УГМК Урупский ГОК

2 «Евроцемент» «Кавказцемент»

3 «Разгуляй-Укррос» «Карачаево-Черкесский мукомол», Сахарный завод

Республика Северная Осетия

4 УГМК

Краснодарский рай

5 «Лукойл» («Никойл»), Уралсиб Новороссийский морской порт, (менее 50%)

6 НЛМК Порт «Туапсе»

7 «АгроКубань-ресурс» /Базовый элемент Сельхозпредприятия и АПК

8 «Альфа-Эко»/Альфа-групп Сахарные заводы

9 «ЕвроХим» / МДМ Белореченские миниудобрения

10 Очаковский пивзавод Филиал

11 «Вимм-Биль-Данн» и другие активы собственников Гульчевикский маслозавод, Тимашевский молкомбинат,

Ейский портовый элеватор, Ейский морской порт (15%),

Азовская судоремонтная компания

12 АПХ «Черкизовский»/АПК «Михайловский» Краснодарский мясокомбинат

13 «Разгуляй-Укррос» Сахарный завод «Тихорецкий», Полтавский КХ

Ставропольский край

14 «ЛУКОЙЛ» «Ставролен», Буденовский завод пластмасс (с правительс¬

твом Москвы)

15 «ЕвроХим»/МДМ «Невинномысский Азот»

16 «Агрос»/Интеррос «Ставропольский бойлер»

17 «Разгуляй-Укррос» Зеленокумский, Светлоградский, Стародубский элеваторы

18 Группа компаний ОГО Марьинская, Пятигорская птицефабрики

19 МАИР Арматурный завод

20 «Эксима» Светлоградский мясокомбинат

Астраханская область

21 «ЛУКОЙЛ» «Нижневолжскнефтегаз», «Лукойлморнефтегаз» и др.

22 Волжское пароходство Астраханское пароходство

23 Группа компаний ОГО Асраханский КХП, Болдинский хлебозавод, Астраханская

птицефабрика

Волгоградская область

24 «ЛУКОЙЛ» Нижневолжскнефть, Волгоградский НПЗ

25 ТМК/МДМ Волжский трубный завод

26 «СУАЛ»/«Ренова» Волгоградский алюминиевый завод

27 «Агромашхолдинг» Волгоградский тракторный завод

28 «AMTEL-Vredestein» Волгоградский завод техуглерода

29 ЕПК Волжский подшипниковый завод

30 «Новое Содружество» «Сельмаш-Урюпинск»

31 «Русский текстиль» Камышинский ХБК

32 «Эксима» Филоновский мясокомбинат

ростовская область

33 «Трансмашхолдинг»/УГМК Новочеркасский электровозостроительный завод

34 ТМК/МДМ Таганрогский металлургический завод

35 «Северсталь» Таганрогский порт, Азовский порт

36 «Русский алюминий» (продано АЛКОА) Белокалитвенское металлургическое объединение

37 «Продо»/MiNՒюuse Capital Молокозавод, сельхозпредприятия

38 «Донинвест» ТагАЗ, Таганрогский комбайновый завод, завод «Красный

Аксай», молочный комбинат

39 МАИР Сулинский металлургический завод

40 «Новое содружество» «Ростсельмаш»

41 Корпорация «Иркут» Таганрогский АНТК им.Бериева

42 ВВН-Балтика Балтика-Ростов («Донское пиво»)

43 АПК «Черкизовский» / АПК «Михайловский» Ростовский мясокомбинат, птицефабрика

44 «Разгуляй-Укррос» Дубовскхлебопродукт, Цимлянский КХП Азовский портовый

элеватор

45 «Русский уголь» «Гуковуголь», «Ростовуголь»

Важным институциональным аспектом экономических взаимодействий предпринимательских структур является поиск оптимальных организационных форм этого взаимодействия в локальном пространстве реги-

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

ональной экономики. Между двумя крайними типами координации - рыночным и иерархическим - находятся многочисленных гибридные формы. Гибридная форма соглашений – это специализированный механизм управления сделками, предполагающий существование двусторонней зависимости без полной интеграции. Примерами гибридных форм организации служат контракты франчайзинга, лизинга, совместные предприятия, а также долгосрочная договорная практика. Гибридные формы, позволяя использовать элементы иерархической координации, обладают важным преимуществом по сравнению с полной интеграцией - сильными стимулами к повышению производственной эффективности. Сохранение сильных стимулов в рамках гибридных форм интеграции – результат того, что собственник (или менеджер) формально независимого предприятия выигрывает от снижения издержек.

Среди гибридных форм, рассматриваемых в литературе, важное место в последние десятилетия заняли сетевые промышленные (предпринимательские) структуры, под которыми понимается сложившиеся под воздействием условий развития конкурентно-предпринимательской среды определенного рынка экономические формы взаимодействия предпринимательских структур в целях воспроизводства механизмов информационного обмена и на основе реализации общей контрактной культуры между участниками сети. При этом для сетей характерно отсутствие управленческой вертикали, а все отношения между контрагентами строятся на основе контрактных соглашений и реализации принципа равноправия. Важно отметить, что различные формы и виды предпринимательской деятельности по-разному ориентированы на взаимодействие с предпринимательскими сетями. Масштабное эмпирическое исследование, реализованное Долгопятовой Т.Г., показало, что в настоящее время в российской экономике наибольшее стремление к объединению характерно для малых (численность занятых менее 200 человек) и очень крупных (численность занятых свыше 5000 человек) предприятий. Среди таких предприятий к участию в отраслевых бизнес-группах тяготели 55 и 50% соответственно по сравнению с 31% среди небольших предприятий (численность занятых от 201 до 1000 человек) и 40% среди средних предприятий (численность занятых от1001 до 5000 человек). [1, c. 96]

Исследования показали, что вхождение в предпринимательские сети для малого предпринимательства предопределено не столько стремлением сохранить квазиренту – доход, получаемый от контрактации субъектами в условиях монополизированных рынков, а стремлением получить доступ к локальным ресурсам, которые малые предприятия самостоятельно не могут получить.

По мнению Н.Е. Егоровой и Е.Р.Майна, экономическое взаимодействие малого предпринимательства с крупными и средними предприятиями описывается различными формами экономического симбиоза, который представляет собой союз экономических объектов, предполагающий устойчивый тип взаимодействия между предпринимательскими структурами, приносящий каждому из них экономическую выгоду и сформированный в процессе их функционированиям доход. [3, c. 67]

В основе экономического симбиоза малого бизнеса и более крупных предпринимательских структур лежат следующие взаимные преимущества: крупные предприятия вносят в функционирование малых известный элемент стабильности и планомерности; они определяют особый микроклимат функционирования малого бизнеса, являясь своеобразным демпфером, амортизирующим воздействия рыночной стихии; малые предприятия выполняют часть функций крупных предприятий, концентрируясь на вопросах сбыта и снабжения, разработке и внедрении новшеств, повышении качества изделий и т.д.

Наиболее важные функции экономического симбиоза малого и крупного бизнеса состоят в реализации следующих процессов: 1) первоначального накопления капитала, 2) участия в процессах приватизации, 3) разрешения ряда специфических проблем, таких как, кризиса неплатежей и налогового пресса, 4) оказания финансовой поддержки для выживания предприятий и создания источников их развития. [9, c. 243-252]

В современных условиях союз малых и крупных предприятий имеет и другие мотивы: он обусловлен как процессами усиливающейся конкуренции, так и необходимостью реструктуризации предприятия. Экономические взаимодействия с участием малого бизнеса могут быть результатом реализации контрактов франчайзинга, создания бизнес-инкубаторов и кооперативов. Эти формы предполагают разные принципы организации союзов. Так, франчайзинг основан на принципах эффективного (Парето-оптимального дележа прибыли, бизнес-инкубирование – на принципе компенсации затрат сопоставлении затрат с альтернативным доходом), кооперирование – на принципе снижения издержек в результате эффекта кооперации. Если первые две формы предполагают различные способы распределения получаемых доходов, то в случае кооперирования можно говорить лишь условно о таком дележе доходов: этот дележ осуществляется в неявной форме и не предполагает заключения формальных соглашений участников кооперации.

Кроме того, франчайзинг предполагает взаимодействие между большим и малым предприятием, а бизнес-инкубирование и кооперации могут осуществляться как с участием только малых предприятий, так и с участием больших и малых предприятий. При этом кооперация на основе только малых предприятий – относительно новая форма предпринимательских отношений, характерная для современных условий.

На основе анализа межфирменного взаимодействия малого предпринимательства и крупнотоварного сектора в территориально-маркетинговых сетях можно сделать следующие выводы:

– Формирующиеся в условиях территориальной экономики маркетинговые предпринимательские сети представляют собой устойчивые и структурированные совокупности полунезависимых малых, средних и крупных предпринимательских структур, вовлеченных во взаимные отношения и объединенных общей целью. Взаимоотношения в сети призваны упорядочить отношения обмена между участниками и способствовать их приспособлению к условиям изменяющейся среды. Базисом для организации сети служат как формальные, так и неформальные контракты.

- Предпосылками существования системы экономических взаимодействий предпринимательских структур в конкурентно-предпринимательской среде региональной экономики являются стремление к повышению производственной эффективности, снижению издержек, контролю над рынками сбыта конечной продукции, экономии на масштабах производства на основе концентрации капитала и производства, создания единой инфраструктуры и возможности маневра капиталом, мощностями, потоками сырья и продукции, обеспечению конкурентоспособности на мировом рынке.

– Основными формами взаимодействия малого бизнеса с крупными и средними предпринимательскими структурами в системе территориальной экономики являются гибридные формы экономических взаимодействий: франчайзинг, создание бизнес-инкубаторов, кооперация, создание дочерних предприятий и др.

Взаимоотношения между малым предприятием и экономическими агентами во многом строятся на неформальной основе и договора, заключаемые перед началом работы, не имеют должного значения. При этом неформальные отношения не предполагают послабление при заключении контракта, а способствуют гибкому дополнению контрактных условий. [7, c. 14] Взаимоотношения, построенные на личных связях, взаимных обязательствах, взаимной поддержке и доверии делают положение фирмы более устойчивым, более адаптивным, ограничивают возможные конфликты и ошибки, вследствие которых страдают потребители и контрагенты. Доверительные отношения способствуют улучшению коммуникаций, которые являются основой взаимоотношений, и способствуют улаживанию лучшего понимания между партнёрами.

Таким образом, малое предпринимательство, использующее локальные ресурсы региона и активный сегмент рыночной экономики, в условиях институционально оформленной конкуренции, выступающей доминирующей тенденцией в развитии территориальных экономических систем, ориентировано на использование двух основных стратегий адаптации к специфике конкурентно-предпринимательской среды: прямая конкуренция и взаимодействие в системе маркетингово-предпринимательских отношений на основе контрактации с другими агентами рынка.

В настоящее время сложилось несколько форм ресурсной контрактации субъектов малого предпринимательства на основе как мягкой (контрактной), так и экономической интеграции: субподрядная система в сфере материального производства, франчайзинг в торговле и сфере услуг, рисковый капитал в инновационном бизнесе и лизинг. В таблице 3 представлена характеристика этих форм контрактации. Важно отметить, что созданная правовая и институциональная среда российской экономики позволяет реализовывать практически все из выделенных видов контрактов. По большинству из данных форм контрактных отношений существуют государственные программы.

Таблица 3.

Направления интеграции и формы контрактации малого предпринимательства в территориальные производственно-хозяйственные отношениях [8, c. 22-36]

Сущность контрактных отношений Особенности контрактных отношений для малого бизнеса

Субподрядная система - контракт, на основе 1 .Весьма привлекательна для малого бизнеса, функционирующего в сфере

которого подрядчик выполняет заказ за счет материального производства.

средств других предпринимателей, называемых 2. В условиях субподряда рынок, на котором работает компания определен,

заказчиками на основе их директив. контракт избавляет предпринимателя от издержек, основанных на колеба¬

фирма будет прибегать к данной системе ниях спроса и предложения, рыночных цен.

взаимодействий пока издержки на организа¬ 3. Контракт позволяет выбрать оптимальные размеры предприятия и затра¬

цию одной дополнительной транзакции не чиваемых ресурсов.

сравняются с издержками на такую же транзак¬ 4. Крупные фирмы, взаимодействующие с малыми на основе субподряда,

цию через обмен на открытом рынке или через оказывают содействие в получении кредита, выступают поручителями в

другую фирму. сделках последних.

5. Осуществляется обмен инновациями и технологиями.

Франчайзинг предполагает заключение конт¬ 1. Система позволяет передавать накопленный организационный потенци¬

ракта по передаче франшизы -- непрерывного ал фирмам, контрактирующим на основе франчайзинга.

взаимоотношения между предпринимательски¬ 2. Благодаря активной рекламе компании-франшизера возможно обеспече¬

ми структурами, при котором все знания, образ, ние стабильного уровня спроса на продукцию малого предприятия.

успех, производственные и маркетинговые 3. Льготные условия продажи товара головной компании позволяют полу¬

методы предоставляются фирме-франчайзи за чать дополнительные выгоды от контракта.

встречное удовлетворение интересов 4. На основе договора возможно расширение бизнеса не только по ассор¬

тименту франшизера, но и по другим товарам, за счет дополнительных

прибылей от оборота.

Рисковый капитал -- контракт на вложение 1. Контракты отличаются высоким уровнем трансакционых издержек и

капитала в рисковые предприятия, занятые сложностью составления контракта.

разработкой научных идей и превращением их в 2. Предполагают участие государства в страховании интересов агентов,

новые технологии и новые продукты. заключающих подобные контракты.

3. Малое предприятие получает возможность наращивать инвестиционный

капитал и преодолеть кризисную

ситуацию.

Лизинговый контракт -- представляет систему хо¬ 1. Контракт предоставляет малым предприятиям возможности модерниза¬

зяйственных взаимоотношений между финансо¬ ции производства.

вым институтом, крупным машиностроительным 2. Предполагает производство продукции и ее реализацию на рынке пос¬

предприятием и малой фирмой по передаче редством взятого в аренду оборудования, оплата которого происходит за

последней оборудования в аренду с последую¬ счет средств, полученных от реализации продукции.

щим правом выкупа. 3. Создает дополнительные инвестиционные возможности малому предпри¬

ятию.

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

Экономический вестник Ростовского государственного университета А 2008 Том 6 № 4 Часть 3

Эффективность региональной экономики, в том числе и малого бизнеса напрямую определяется возможностями развития реального производства и формирования тесных кооперационных связей малых и крупных предприятий. Как показывает практика, в конкурентной экономике значительная, если не доминирующая часть малых фирм так или иначе находится в сфере интересов крупных предприятий. При этом устойчивость положения, доходы, финансовые и инвестиционные возможности малых фирм непосредственно зависят от их отношений с крупными предприятиями. Малые предприятия должны стать частью производственной структуры крупных предприятий, которые могут использовать их рыночную и структурную гибкость, инновационные возможности. Крупные предприятия заинтересованы в сотрудничестве с малыми предприятиями уже потому, что такое сотрудничество позволяет более эффективно выстраивать ресурсную политику, реализацию новых технических решений, в проникновении на новые рынки сбыта, в оперативном получении важной информации, передовых инноваций.

Таким образом, увеличение экономического и ресурсного потенциала региона может быть достигнуто за счет возможности вхождения предприятия в конкурентоспособный кластер, т.е. группу территориально соседствующих производств, взаимосвязанных фирм и институтов, позволяющих им использовать местоположение в качестве уникального агломерационного фактора, повышающего как конкурентоспособность каждого участника, так и его устойчивость в рамках современной сетевой экономической многоуровневой структуры.

ЛИТЕРАТУРА

1. Долгопятова Т.Г. Российская промышленность: институциональное развитие. М.: ГУ ВШЭ, 2002.

2. Евстигнеева Л., Евстигнеев Р. Глобализация и российские регионов // Проблемы теории и практики управления: 2003, №1.

3. Егорова Н.Е., Майн Е.Р. Малый бизнес: экономический анализ и моделирование. М.: ЦЭМИ РАН, 1997.

4. Зубаревич Н.В. Крупный бизнес в регионах России: территориальные стратегии развития и экономические интересы. М., 2005.

5. Клейнер Г.Б. Эволюция институциональных структур М.: Наука, 2004.

6. Паппэ Я.Ш. Новая субъектность российского крупного бизнеса (2002-2003 г.г.) // Доклад в Московском центре Карнеги 28 мая 2003 г. с.3.; Галухина Я., Ивантер А. // Проблемы прогнозирования 2005, №12.

7. Радаев В.В. Некоторые институциональные условия функционирования российских рынков. М.: ГУВШЭ, 2002.

8. Рубе В.А. Институциональные аспекты организации малого бизнеса в развитых странах и в России. М.: ИНФРА, 2004.

9. Стратегия развития предпринимательства в реальном секторе экономики. / Пад ред. Г.Б.Клейнера. М.: ИЭМИ, 2002.

10. Финансы 2005,№33.

11. «Южный репортер», 17-23 сентября 2007 г.

12. Яковлев А. Российские корпорации и региональные власти: модели взаимоотношений и их эволюция // Вопросы экономики, 2007,№1.

ФОРМИРОВАНИЕ СИСТЕМЫ ЦЕЛЕВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ ФИНАНСОВОИНВЕСТИЦИОННОГО КОМПЛЕКСА МАКРОРЕГИОНА

СВИРИДОВ О.Ю.

ЮФУ доцент каф. «Финансы и кредит» докторант СКНИИЭ и СП.

344002, г Ростов-на-Дону, ул. М. Горького 88. к. 103

В статье рассматриваются вопросы проектирования системы целевого регулирования финансово-инвестиционного комплекса Южного федерального округа в условиях реализации системныз рисков.

Ключевые слова: глобализация финансовых отношений; финансово-инвестиционный комплекс; рисковые тренды; макрорегион; инвестиционная привлекательность финансового сектора

Коды классификатора JEL: G11, G18, R38

Финансовые отношения преобразуют все фазы воспроизводства капитала и создают особую надстройку, господствующую над прежним базисом хозяйственного процесса. Рынки валютных, фондовых, страховых и иных финансовых инструментов демонстрируют опережающий рост, обеспечивая вместе с тем эффективный контроль над остальными секторами хозяйственного пространства.

Усиление рисковых трендов на финансовом рынке определяет необходимость транспарентности применяемых финансовыми организациями инструментов и технологий управления риском, при этом компании, нацеленные на рост стоимости бизнеса, стремятся найти новые инструменты, нацеленные на формирование стабильных взаимоотношений с заинтересованными сторонами.

Современным финансовым компаниям приходится сталкиваться с рисками, возникающими в результате развития бизнеса, – это увеличение горизонтов планирования, возрастание непредсказуемости внешней

среды, рост конкуренции. Комплексная система управления рисками компании является одним из эффективных способов преодоления этих трудностей.

Инвестиционная привлекательность финансового сектора национальной экономики, традиционно оценивая по показателю рентабельности капитала, значительно снизилась вследствие глобального кризиса ликвидности. Несмотря на то, что динамика показателей прибыли субъектов национального рынка финансовых услуг, в целом свидетельствует о повышении эффективности принимаемых экономическими агентами управленческих решений, оборотной стороной повышений доходности и рентабельности финансовой деятельности является риск. Риск – категория вероятностная, поэтому, в процессе оценки неопределенности и количественного определения риска используют вероятностные задачи, характеризуемые тем, что эффективность принимаемых решений зависит не только от детерминированных факторов, но и от вероятностей.

Интеграционные процессы, обусловленные глобализацией, формируют новую структуру финансового рынка Южного федерального округа макрорегионального финансово-инвестиционного комплекса.

Устойчивость функционирования финансово-инвестиционного комплекса макрорегиона зависит от уровня развития финансовых институтов, а также от уровня локализации и качества системы институционального взаимодействия экономических агентов. Финансово-инвестиционные связи экономических агентов структурно и функционально координируются и субординируются, образуя базовые и промежуточные (мезо-) уровни вертикальных и горизонтальных взаимодействий.

Глобализация отличается рядом негативных проблем и рисков, главными из которых выступают:

– растущая открытость процессов воспроизводства отдельных стран негативным внешним воздействиям, быстрое распространение локальных экономических сбоев на другие регионы мира;

– негативное воздействие на мировую экономику и финансы трансграничных переливов краткосрочных капиталов, финансовых спекулянтов;

– трудности в приспособлении к глобализации для развивающихся стран и стран с переходной экономикой из-за отсутствия у них необходимых средств, неподготовленности институциональных экономических систем.

С одной стороны, глобализация финансового сектора это объективный процесс углубления интернационализации хозяйственной жизни на базе интенсификации процессов транснационализации производства финансовых услуг, развития информационно-финансовых технологий расширения бизнеса, формирования сетей глобальных финансовых компаний.

С другой стороны, под глобализацией понимают процессы либерализации финансовых отношений, «вскрытие» и завоевание национальных финансовых рынков, перераспределение финансовых активов, изменение роли и влияния финансовых институтов. Глобальные финансовые технологии стимулируют производство новых финансово-информационных продуктов, выступающих финансовыми инновациями на локальных рынках.

Глобализация предстает как мирохозяйственный процесс, формирующий новое качество развития экономических субъектов и финансовых явлений. В подсистеме глобальных финансовых отношений в конце XX века сформировался и получил интенсивное развитие финансовый рынок, развивающийся как финансовоинвестиционный комплекс.

Как пишет М. Блауг, «экономическая теория создается для того, чтобы пролить свет на актуальное поведение экономической системы» [1, 4]. Именно законы поведения системы и представляют наибольший интерес, поскольку их понимание позволяет эффективно управлять развитием.

Й.А. Шумпетер отмечает, что «экономическая наука основана на наблюдении и интерпретации», и «разница точек зрения может уменьшиться, но уж никак не исчезнуть» [2, 153]. Происходящие процессы и «глобальное распространение рыночных принципов экономического развития объективно формируют общетеоретические подходы к анализу как мирохозяйственных, так и национальных экономических процессов» [3, 6], разные подходы к пониманию причин и последствий трансформационных изменений.

По определению С.Ю. Витте, «политическая экономия основывается на философии, политике и истории» [4, 148]. В данном контексте рассматриваются исторические особенности формирования хозяйства и философия принятия хозяйственных решений, принципы размещения производительных сил и формирование конкурентных преимуществ.

Как пишет профессор В.В. Куликов, «задача политической экономии состоит в исследовании общественных форм движения производительных сил, законов их функционирования и развития... Как и всякая наука, политическая экономия выполняет прежде всего познавательную, гносеологическую функцию. Выявляя законы хозяйствования, политическая экономия в любом обществе выполняет вместе с тем практическую функцию» [5, 6–7]. Обоснованная теория помогает в хозяйственной практике, предостерегая от ошибок.

Р. Гильфердинг определяет обмен в качестве предмета теоретико-экономического анализа как «посредствующее звено общественных связей», отмечая, что «задача теоретической экономии заключается в том, чтобы найти закон обмена. Из этого закона должно вытекать регулирование производства в обществе товаропроизводителей.» [6, 4–5].

В экономической литературе встречаются различные трактовки места и роли финансово-инвестиционного комплекса в хозяйственной системе, что обусловлено спецификой исходных методологических принципов и теоретических концепций, сложившихся на разных платформах экономической науки.

Согласно фундаментальным положениям неоклассического направления, построенным на принципах минимизации государственного вмешательства в экономические процессы и обеспечения максимальной свободы сил рыночного саморегулирования, указанный подход вытекает из теоретических представлений о полной и автоматической трансформации сбережений в инвестиции, достижения макроэкономического рав-

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

новесия и экономического оптимума - оптимальности распределения финансовых ресурсов в экономике.

Эволюция неоклассической теории финансовых рынков связана с концепцией асимметрии информации (Дж. Стиглиц, Э. Вайсе, Дж. Гринвуд, Б. Йованович и др.), появление которой позволило по-новому представить сущность финансового рынка и его роль в хозяйственной системе.

В измененном контексте финансовый рынок трактуется как совокупность институтов, способных концентрировать и транслировать информацию, уменьшать информационную асимметрию, и вследствие этого минимизировать трансакционные издержки. Данная концепция исходит из того, что информация об эффективности использования ресурсов, распыленная между экономическими агентами, консолидируется финансовым рынком, при этом, чем больший объем ресурсов вовлечен в рыночный обмен и опосредован обращением финансовых инструментов, тем выше интенсивность протекания хозяйственных процессов.

Воздействие на процесс инвестирования оказывает и такой психологический фактор, как предпочтение ликвидности – склонность хозяйствующих субъектов хранить часть своих средств в ликвидной форме. Указанное предпочтение, согласно концепции Дж Кейнса, образуется в результате воздействия мотива предосторожности и спекулятивного мотива и находится в зависимости от величины нормы процента.

Финансовый рынок способен воздействовать на определение итоговой ставки процента, учитываемой экономическими агентами при определении цен на капитальные активы и объемов инвестирования путем механизма учета рисков заемщика (предпринимателя) и риска заимодавца. Риск заемщика вытекает из неопределенности последствий инвестиционных решений, риск заимодавца – из неуверенности в способности заемщика выполнить свои обязательства.

Последователи Дж. Кейнса, следуя его логике, исследуют динамику экономического развития процесса как функцию взаимного согласования решений субъектов реального сектора и финансовых институтов относительно перспективной эффективности инвестиций. Выделим особо ветвь финансового кейнсианства (X. Мински, Л. Рэй, С Фаццари и др.), для которой характерна трактовка финансового рынка в качестве ключевого фактора хозяйственной системы, детерминирующего ее эволюцию.

Финансовый рынок макрорегиона представляет собой совокупность взаимосвязей между объективно обусловленными перспективными целями его развития и имеющимися инструментами реализации указанных целей. Миссия финансового рынка макрорегиона состоит в финансово-инвестиционном обеспечении развития социально-экономической подсистемы данного интеграционного образования, адекватного общему процессу развития глобальной хозяйственной системы. Поле развития финансового рынка макрорегиона задано векторами реализуемых и потенциальных базовых стратегий экономических агентов финансово-инвестиционного комплекса.

Сегодня под пристальным вниманием государств, располагающих мощными финансовыми ресурсами и наднациональных финансовых институтов, особенно в периоды кризисов, находятся мировая система финансово-кредитных отношений, рынок ссудного капитала и рынок ценных бумаг; не обходится без регуляционного внимания и собственно государственное финансовое хозяйство.

Финансовое управление – это регулирование происходящих в экономике процессов через финансовую, денежно-кредитную сферу. В глобальной экономике трудно различить, какая регуляционная акция предназначена для внутренней финансовой системы, а какая для внешней, например, управление, направленное на снижение дефицита государственного бюджета, влияет на капиталосбережения, капиталообразование, на покупательную способность населения, на экономическую активность.

В практике государственного хозяйствования выделяется такой феномен – инфляционное финансирование (закупок, заказов, инвестиций). За ним скрывается в той или иной форме денежная интервенция государства посредством прямого выпуска дополнительных бумажных денег, а также посредством активного кредитования с последующим выпуском бумажных денег под данный кредит, либо через государственные займы с последующим их инфляционным погашениям.

Такая интервенция сопровождается ростом цен, обесценением валюты, но она способна при известных обстоятельствах оживить деловую активность, вызвать рост производства, что может компенсировать отрицательные последствия первичного инфляционного финансирования.

Воздействуя на обязательные банковские резервы, норму ссудного процента или непосредственно на виды и условия кредитования, государство не только организует по-своему финансово-кредитные институты, но и влияет на активность экономических агентов и развитие экономики в целом.

Целевое финансовое регулирование направлено на стимулирование экономической активности национальных компаний. Цели финансового регулирования выходят за пределы собственно финансовой сферы, они касаются и нефинансовой сферы, поэтому целевое финансовое регулирование необходимо рассматривать как сложную систему финансово-информационного управления. Сегодня государство располагает достаточными возможностями для того, чтобы управлять процесс формирования капитала. С одной стороны, государство именно влияет на образование и поведение капитала, проводя различную стимулирующую либо ограничительную политику, с другой – само является крупным капиталообразованием.

Государственный капитал функционирует в рамках значительных государственных секторов; государство инвестирует в производство, транспорт и связь, инфраструктуру, жилье, социальную сферу огромные средства. Для обеспечения конкурентоспособности современное государство, стимулирует инвестиционную активность экономических агентов, участвует в смешанных проектах, когда инвестирование осуществляется государством совместно с фирмами, банками, инвестиционными компаниями. Проектируя направления и объем собственных капиталовложений, государство оказывает влияние на инвестиционную активность экономических агентов, на общую экономическую конъюнктуру, на развитие экономики, обновление ее материально-технического потенциала, структурные изменения.

В условиях глобальной конкуренции за ресурсы государство должно создавать режимы наибольшего благоприятствования для привлечения иностранного капитала, разработке рациональных схем его инвестирования посредством снижения налогов с инвестиционных сумм, финансовых операций или с ожидаемой продукции, создания инфраструктуры для привлекаемых капиталов, выступая финансовым гарантом инвестиций.

Система целевого регулирования инвестиционно-финансовой активности макрорегиона включает инструменты, содействующие концентрации капитала созданию крупных финансовых корпораций и финансовых групп. Областью конкурентного взаимодействия финансовых организаций макрорегиона выступает не только хозяйственная сфера, а информационно-финансовое пространство, превращаемое в рынок прав, компетенций и инструментов управления рисками. Особенностью развития финансово-инвестиционного комплекса макрорегиона в условиях реализации глобальных рисков является расширение «диапазона вероятностей», определяющее новые «правила игры». Финансово-информационное пространство макрорегиона в условиях развития финансовых инструментов и проникновения на рынок глобального финансового капитала превратилось в мир финансовой игры, формирующей новые правила и технологии управления на основе информационных, финансовых, сетевых инструментов.

Причиной возникновения системных рисков на финансовом рынке макрорегиона можно считать широкое использование технологий копирования форм и инструментов взаимодействия глобальных финансовых операторов, тем более, что сам факт такого копирования приветствовался и «навязывался» глобальными финансовыми институтами. Профессиональные знания, четко структурированные формы взаимодействия и инновационные финансовые продукты, а не только инвестиции в финансовые активы могли бы привести в действие и поддерживать институциональный механизм развития финансового рынка.

Сегодня проблемы эффективного развития банковской системы России активно обсуждаются в научной литературе. Однако для большинства дискуссий характерна односторонность: обсуждение ведется на эмпирическом уровне и часто ограничивается рассмотрением прикладных концепций развития банковского дела. Полезность как самих концепций, так и профессионального их обсуждения не вызывает сомнений, но высказываемые предложения имеют один общий недостаток – слабая обоснованность основных теоретикометодологических вопросов данной проблемы; практически неразработанными остаются методы анализа развития банковского сектора макро- и микроуровня с позиции системного подхода. Одной из важных социально-экономических проблем современной России является ярко выраженная региональная асимметрия, проявляющаяся в диспропорциях развития различных территориальных образований. Это обусловливает особую значимость эффективной региональной политики, важным инструментом которой в рыночной экономике выступает региональный банковский сектор. Между тем современные аналитические работы и практические разработки, посвященные вопросам развития национальной банковской системы, практически не исследуют региональные особенности банковского сектора.

Сегодня не выработан единый подход к анализу уровня развития региональных банковских систем, отсутствует методология выделения индикаторов, способных диагностировать и охарактеризовать уровень развития региональных банковских систем, определить их место в национальной банковской системе, проводить сравнительный анализ банковских секторов разных регионов. Недостаточная разработанность теоретических и методических основ исследования региональной банковской системы, недооценка ее значимости для российской банковской системы, экономического развития региона и национальной экономики обусловили актуальность данного исследования. В современных российских условиях получила развитие двухуровневая банковская система рыночного типа, которая представлена, прежде всего, Банком России и совокупностью кредитных организаций. Они практически бесперебойно обеспечивают расчеты между всеми звеньями экономики, перераспределяют временно свободные денежные средства, выполняют другие банковские функции, постоянно и тесно взаимодействуют на рынке между собой и с внешней средой. Перечисленные компоненты образуют систему, объединенную общими функциями и целями (обслуживание денежно-кредитного обращения) совокупность. Кроме того, наличие общей правовой основы – банковского законодательства, регламентирующего правовой статус отдельных элементов банковской системы, способы их взаимодействия между собой, а также закрепляющего различные типы связей между элементами, – свидетельствуют о том, что совокупность названных выше элементов образует систему.

Развитие структуры банковской сети Южного федерального округа (ЮФО) сопровождается расширением спектра предоставляемых банковских услуг, улучшением качества обслуживания клиентов. В финансово-инвестиционном комплексе развиваются услуги, предоставляемые физическим лицам: потребительское и автокредитование, жилищное, в том числе, ипотечное кредитование, программы кредитных карт. Возрастание конкуренции со стороны кредитных организаций других макрорегионов, предъявляют повышенные требования к размеру банковского капитала региональных кредитных организаций. Для ЮФО, где свыше 60% кредитных организаций имеют уставный капитал меньше 60,0 млн руб., проблема капитализации банковского сектора особенно актуальна (в среднем по России доля таких банков лишь немногим больше 30%). Наиболее разветвленной филиальной сетью в округе отличается банковский сектор Краснодарского края, Ростовской области и Республики Дагестан. Кредитные организации макрорегиона имеют филиалы и за пределами своих регионов. Всего за пределами макрорегиона банками ЮФО открыто 36 филиалов, из которых 12 – филиалы региональных банков.

ЛИТЕРАТУРА

1. Блауг М. Экономическая мысль в ретроспективе. М., 1994.

2. Витте С.Ю. Национальная экономия и Фридрих Лист // Вопросы экономики. 1992. № 2.

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

Экономический вестник Ростовского государственного университета А 2008 Том 6 № 4 Часть 3

3. Гильфердинг Р. Финансовый капитал. Новейшая фаза в развитии капитализма. Отдел первый. Деньги и кредит. Глава первая. Необходимость денег. М., 1922.

4. Куликов В.В. Актуальные проблемы политической экономии. М., 1988.

5. Пороховский А.А. О некоторых предпосылках анализа современных экономических процессов /Экономическая теория в современной России: глобальные тенденции и национальные традиции. М., 2003.

6. Шумпетер Й.А. Капитализм, социализм и демократия. М., 1995.

ГОСУДАРСТВЕННАЯ РЕГИОНАЛЬНАЯ ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА:

концепции, институты, модели

ГЛАДНЕВ Д.В.

Особую значимость в настоящее время приобретает исследование теоретических подходов и практического опыта по формированию эффективной экономической политики и методам ее реализации в новых условиях развития, что получило отражение в данной статье.

Ключевые слова: институциональная модернизация российской экономики; глобализация; переформатирование экономики регионов; система приоритетов федеральной региональной экономической политики

Коды классификатора JEL: O 18, O 38

Проблема государственного регулирования регионального развития в настоящее время актуальна во всех странах мира. Вступление мира в период глобализации экономики сопровождается ростом региональных различий в условиях и уровнях жизни населения планеты. Чтобы не допустить чрезмерной региональной дифференциации в социально-экономическом развитии в XX в. правительства отдельных стран стали осуществлять сильную государственную региональную экономическую политику.

Россия выделяется среди стран мира огромной территорией со специфическими природно-климатическими условиями хозяйствования и жизни населения, наличием многоэтничного и многонационального состава населения с глубокими историческими корнями и своеобразной системой расселения и др. характеристиками.

В последние несколько лет институциональная модернизация российской экономики была связана с очевидной, постоянной и достаточно глубокой трансформацией концепций, моделей и инструментов государственной региональной экономической политики. Этот процесс трансформации осуществлялся в весьма противоречивой форме и содержал в себе одновременно свидетельства как расширение полномочий и компетенций регионов, так и их сужения путем существенного увеличения полномочий и ресурсов центра. Федеральная власть никак не может отдать предпочтение какому-либо концептуальному подходу, а постоянно мечется и ведет себя непоследовательно, хватаясь то за одну спасительную идею, то за другую и уходя от доведения дела до логического завершения. Наряду с этими процессами происходит смена субъектнообъектной структуры региональной политики, где вместе с государством на первые роли выходят крупные частные корпорации, имеющие огромные финансовые возможности, современный менеджмент, сетевые технологии, и формирующие важнейшие современные факторы конкурентоспособности региона – территориально-производственные кластеры, инновационные сегменты экономики, сетевые структуры, крупные инфраструктурные объекты и т.п. В этих условиях у федерального центра впервые появилась реальная возможность включать региональные бизнес-структуры (корпорации, банки, страховые фонды и т.п.) в процесс переформатирования экономики регионов. Более того, госкорпорации используются как проводники региональной политики. Примером служит реализуемая «Газпромом» программа газификации регионов России, которая проводится правительством РФ и приравнивается к приоритетным национальным проектам. По этой программе, на которую в 2005-2007 гг. было отпущено 43 млрд. руб., предусматривается строительство более 12 тыс. км распределительных газопроводов [13].

Эффективность региональной политики, по мнению В.Е. Селиверстова, определяется взаимодействием следующих основных факторов: теории и методологии, правовой базы, государственных институтов и финансовых ресурсов. [10, с. 29] Однако, ни на одном из этих ключевых направлений не сформировано необходимых предпосылок для эффективной реализации федеральной региональной политики России.

Отсутствует полноценная правовая база федеральной региональной экономической политики. Предмет, цели и задачи региональной политики не получили закрепления ни в Конституции Российской Федерации, ни в федеральных законах. Основным нормативным актом, регламентирующим содержание региональной политики, является Указ Президента РФ от 3 июня 1996 г. №803, которым были утверждены Основные положения региональной политики в Российской Федерации. Содержание региональной экономической политики раскрывается в этом документе через перечень, включающих девять разноплановых задач – от укрепления экономических основ территориальной целостности и стабильности государства до совершенствования экономического районирования страны.

Большинство исследователей, среди которых Б.М. Штульберг и В.Г. Введенский, сходятся во мнении, что этот нормативный акт не позволил четко определить содержание региональной экономической политики России. Они указывают, что Основные положения «не устанавливают ни предмета региональной политики,

ни ее субъектов, не определяют ни механизмы принятия и реализации решений, ни источники финансирования соответствующих мероприятий». [14, с. 17]

Требует исследования вопрос выбора адекватных целей и формирования институтов экономической политики на всех уровнях власти (федеральном, региональном, муниципальном), а также их эффективного взаимодействия. Кроме того, мало изучен вопрос приоритетов и выбора инструментов экономической политики, минимизирующих негативное влияние отдельных экономических факторов и формирующих механизм конструктивного взаимодействия органов власти и организованных интересов.

Все это препятствует повышению статуса федеральной региональной экономической политики в системе регулирования социально-экономического развития страны и делает невозможным долгосрочное закрепление основных приоритетов и механизмов этой политики. А также не способствует оптимизации использования ресурсного потенциала российских регионов и сокращению масштабов межрегионального неравенства, а также обусловливает необходимость проведения исследований, направленных на разработку концептуальных предложений по формированию научно обоснованной системы приоритетов федеральной региональной экономической политики, координации ее составляющих, совершенствованию механизмов реализации политики.

Поэтому особую значимость приобретает исследование теоретических подходов и практического опыта по формированию эффективной экономической политики и методам ее реализации в новых условиях развития.

Прежде чем рассматривать российский опыт, необходимо остановиться на том, что понимать под государственной региональной политикой. Вопрос этот важен не только с сугубо научной, но и с практической точки зрения, поскольку разные толкования этого понятия нередко приводят к противоречивости, а подчас и некорректности оценок и суждений. Категория «региональная политика» была введена в нормативно-правовой оборот в июне 1996 г. президентским указом № 803, где понимается как система целей и задач органов государственной власти по управлению политическим, экономическим и социальным развитием регионов страны, а также механизм их реализации [8].

Существуют различные трактовки определения региональной политики государства. Одни авторы при определении региональной политики имеет в виду только (или преимущественно) политику государства по отношению к регионам (субъектам РФ). Согласно Э.Б. Алаеву: «региональная политика государства – сфера деятельности по управлению экономическим, социальным и политическим развитием страны в пространственном, региональном аспекте, т. е. связанная с взаимоотношениями между государством и районами, а также районов между собой... В орбиту региональной политики включаются следующие направления: соотношение и взаимодействие движущих сил регионального развития...; соотношение национального и регионального аспектов развития, центрального и регионального уровней управления экономикой...; отношение к задаче подъема экономики отсталых районов, освоение новых районов и ресурсов; отношение к национально-этническим вопросам (в условиях многонационального государства). Сюда же следует отнести региональные аспекты демографической политики, политики урбанизации, аграрной политики и других мероприятий государственной власти». [1, с. 189-190]

Можно привести следующую трактовку: «региональная политика - это государственные мероприятия по перераспределению ресурсов между регионами страны ради заданных целей. [6, с. 38]

В.В. Котилко подчеркивает, что региональная политика - это, прежде всего особый вид государственной политики, которую осуществляют специальные уполномоченные институты. В контексте данных определений субъектами региональной политики выступает исключительно государство в лице «специально уполномоченных институтов». Оно - творец региональной политики, суверен, правовая и политическая сила. Судьбу региона решает только Центр. [4, с. 9]

Сущность проводимой федеральным центром региональной политики обозначена С.А. Суспицыным: «В настоящее время реальная практика региональной политики в России состоит в том, что она подчинена в основном задачам исправления отрицательных последствий для отдельного региона мероприятий общегосударственной социально-экономической политики, разрабатываемых на федеральном уровне и зачастую не учитывающих специфику конкретных регионов». [11, с. 8]

Другие ученые определяют региональную политику как регулирование взаимодействий государства по отношению к регионам, так и регулирование регионами отношений между собой, обеспечивающих и интересы государства, и интересы регионов. Так, Гладкий Ю.Н., Чистобаев А.И. считают, что «региональная политика государства - сфера деятельности по управлению политическим, экономическим, социальным и экологическим развитием страны в пространственном, региональном аспекте и отражающая как взаимоотношения между государством и регионами, так и регионов между собой». [2, с. 19]

По существу аналогичной представляется и формулировка Лексина В., Швецова А.: «региональной политикой можно считать лишь такую систему намерений и действий, которая реализует интересы государства в отношении регионов и внутренние интересы самих регионов методами и способами, учитывающими природу современных региональных процессов, и которая осуществляет все это преимущественно в структуре меж- и внутрирегиональных связей». [5, с. 51] В данных определениях проводится идея, что, наряду с государством, регионы, обладают собственной ценностной системой, своими интересами, соответствующими экономическими, политическими и интеллектуальными ресурсами, с помощью которых они самостоятельно могут принимать и реализовывать те или иные решения в пределах своей компетенции.

Так же можно выделить определение региональной политики Штульберга Б.М. и Введенского В.Г.: «это деятельность органов государственной власти и управления по обеспечению оптимального развития субъектов Федерации и решению территориальных проблем межрегионального и общегосударственного характера». Существо региональной политики заключается в том, чтобы максимально использовать в интересах

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

всего общества благоприятные территориальные предпосылки и факторы и минимизировать негативное влияние неблагоприятных природных и экономических условий на социально-экономическое положение отдельных регионов». [14, с. 17]

Третья группа ученых утверждает, что региональная политика формируется на уровне субъектов РФ. Так, Маркин Л.В., Суханов О.В. предлагают понимать под региональной политикой «новое общественное явление, которое зарождается и развивается в результате экономического и политического реформирования, прежде всего на региональном уровне, в форме самостоятельной региональной общности, имеющей возможность создавать собственные органы власти и управления и руководствоваться в своем социально-экономическом развитии интересами региона (в сочетании с задачами общественного и государственного развития)». [7, с. 19] В данном случае предметом региональной политики является комплексное развитие всех взаимосвязанных элементов региона.

Под термином «региональная политика» мы будем понимать все мероприятия федеральных органов власти, целью которых является воздействие на региональное развитие таким образом, чтобы учитывались экономические, социальные, политические и другие интересы регионов.

Как видно, из-за множества подходов к региональной политике и неупорядоченности действий в сфере регионального развития существует ряд спорных вопросов, а именно: какие аспекты региональной жизнедеятельности в нынешних условиях могут и должны являться предметом регулятивного воздействия со стороны федеральных властей, какие цели и задачи она при этом может и должна преследовать и какими средствами необходимо пользоваться для их реализации.

Неопределенность предметного содержания государственной региональной политики относится к вопросу о том, что является ее объектом. В РФ ответ на данный вопрос определен самими принципами федеративного устройства государства и административно-территориального деления страны. Однако в практике госрегулирования в качестве его объектов зачастую выступают также территориальные образования и структуры, выделяемые по иным принципам, многообразным факторам, обстоятельствам, создающими целую типологию объектов региональной политики.

Для России как федеративного государства основным типом объектов воздействия со стороны федерального центра, конечно, являются субъекты РФ. Однако большое их число и беспрецедентная их неоднородность не позволяют федеральной власти, не располагающей безграничными ресурсными возможностями, оказывать поддержку всем им без исключения. Т.е. вынуждают ее проводить избирательную региональную политику, прибегая при отборе конкретных объектов поддержки к сравнительной оценке уровней (потенциалов) развития регионов. Региональная политика любого крупного государства – это компромисс между выравниванием межрегиональных различий и развитием экономического многообразия регионов, воздействием на точки роста. При выборе курса на выравнивание государство сосредоточено на финансировании текущих нужд территорий-реципиентов, расходы центрального правительства в регионах решают, прежде всего, задачи социальные и политические (или геополитические). При выборе такой модели региональная политика осознается центральным правительством как инструмент реагирования на социальные угрозы, как инструмент снижения политических рисков. В противоположной модели – при ставке на развитие – региональная политика становится одним из важнейших инструментов стимулирования экономического роста, что особенно актуально для крупных государств, где логистические расходы – заметный фактор формирования стоимости. Для стран, ориентированных в региональной политике на развитие, приоритетом становятся инвестиционные проекты, а критерием для вложения общественных финансов в инфраструктуру региона – прямой экономический эффект. При этом региональный уровень принятия решений оснащается инструментами развития и полномочиями, достаточными для ведения собственной эффективной экономической политики.

Федеральная региональная политика России прошла следующие этапы развития: 1991–94гг. – борьба с дезинтеграцией и регионализацией, самостоятельное выживание регионов; 1994–2000гг. – выравнивание различий в уровне развития регионов, разделение функций между регионами и центром; 2000–2005гг. – финансово-экономическое подчинение регионов центру, выстраивание «властной вертикали», стратегия «поляризованного развития». Современный этап региональной экономической политики характеризуется государственной поддержкой «опорных регионов», выделением регионов-полюсов экономического роста, «укрупнением» субъектов федерации. По сути – это политика создания условий для конкуренции между регионами за финансовые ресурсы: федерального бюджета, частные инвестиции, иностранные инвестиции.

Однако, по-моему мнению, необходимо реализовывать не только идею государственного развития наиболее эффективных территорий, но и оказывать поддержку и помощь депрессивным и отсталым регионам, да и всем остальным территориям, не победившим в борьбе за статус опорных регионов. В государственной поддержке нуждаются все - и сильные, и слабые, но конкретные формы и механизмы такой поддержки должны для них различаться. Необходимо изменить саму концепцию федеральной помощи, сориентировать ее на стимулирование точек роста на всех территориях и поощрения за реальный рост экономики и социальной сферы. Нужно ликвидировать как «черные дыры» федеральной поддержки, так и практику, когда «бедным быть выгодно». Регионы должны поощряться за эффективную работу.

Для России как для федеративного государства базовой целью региональной политики является обеспечение сбалансированного социально-экономического развития субъектов Российской Федерации. Это предполагает, с одной стороны, сокращение различий в уровне социально-экономического развития субъектов Российской Федерации. С другой стороны - обеспечение баланса между наращиванием экономического потенциала субъектов Российской Федерации и обеспечением комфортной среды обитания для населения, созданием равных возможностей для граждан Российской Федерации независимо от места проживания в реализации своих социальных и экономических прав и удовлетворении потребностей.

Сейчас в РФ на ее территории одновременно существуют регионы, разрыв в уровнях социально-экономического развития которых больше, чем у развитых стран и стран третьего мира. Так, по объему валового регионального продукта на душу населения минимальное и максимальное значение в субъектах Российской Федерации различалось в 2004 году – в 73 раза, в 2006 году – в 117 раз, по уровню безработицы - в 2004 году в 48 раз, в 2006 году – в 78 раз. Степень дифференциации инвестиций в основной капитал на душу населения в субъектах Российской Федерации составляла в 2004 году 184 раза, а в 2006 году – 235 раз. [3] По итогам первого полугодия 2007 года дифференциация по среднедушевым денежным доходам составила 10,9 раза, в 2006 году - 9,4 раза (максимальное значение зафиксировано в г. Москве – 33130,9 руб., минимальное значение - в Республике Ингушетия – 3017 руб.; среднее значение данного показателя по России составляет – 11564,2 руб.), по уровню заработной платы – 6 раз, по уровню доходов бюджета на душу населения - 10 раз, по уровню безработицы – в 13 раз, финансовая помощь из федерального бюджета на душу населения без учета субвенций из федерального фонда компенсаций – 396 раз. (Так в Корякском автономном округе финансовая помощь составляет 213 тысяч рублей на человека, в Ямало-Ненецком автономном округе 54 рубля на человека). [16]

В решение широкого спектра вопросов, относящихся к проблематике регионального развития, вовлечены многие органы разных ветвей власти федерального уровня. Это российский президент, его администрация и его полномочные представители в федеральных округах; обе парламентские палаты в лице профильных комитетов; российское правительство и его аппарат, включающий специальный департамент регионального мониторинга; министерства, агентства и службы, как целиком и прямо завязанные на региональную тематику, так и затрагивающие ее косвенно; межведомственные координационные и совещательные органы.

В России до недавнего времени федеральная региональная политика разрабатывалась и реализовывалась, по меньшей мере, тремя различными федеральными министерствами – Министерством регионального развития РФ, Министерством экономического развития и торговли РФ и Министерством финансов РФ. Каждое из этих министерств придерживалось собственной точки зрения на цели и задачи федеральной региональной политики, а также оптимальные формы и методы ее реализации.

Следовательно, различные предмет, степень и механизмы вовлеченности в регулировании региональных процессов у перечисленных центров обуславливают сложную организационную задачу рационального разделения функций, взаимодействия и координации работы всех этих органов. Так как каждый из них в отдельности, и все они вместе должны нести ответственность за результативность и эффективность государственной региональной политики. Поэтому необходим один главный институт, занимающийся региональной политикой. В этом плане наиболее важным шагом в ходе очередной перестройки в структуре федеральных органов власти стало усиление роли Министерства регионального развития РФ. В результате чего было укреплено его высшее руководство, сильно расширены функции и добавлены ресурсы, а главное это дало надежду на то, что региональная реформа в России будет, наконец, разработана и осуществлена. Объем подконтрольных бюджетных средств Минрегионразвития России, согласно экспертным оценкам, в ближайшие годы может достичь 2 трлн. руб. Например, применительно к 2008 г. соответствующая сумма складывается из почти 200 млрд. руб. средств Инвестиционного фонда РФ, примерно 700 млрд. ассигнований на реализацию ФЦП, 10 млрд. – на субсидии для развития социальной и инженерной инфраструктуры в регионах, а также свыше 40 млрд. руб. – на объекты капитального строительства в ЖКХ [13].

Институциональные структуры региональной политики начали формироваться и на местах – в субъектах Федерации, в крупных городах, а также на уровне федеральных округов. Речь идет о давно пропагандируемой идее создания агентств (корпораций) регионального развития (часто такие органы называются агентствами инвестиционного развития). Эти структуры, находящиеся на пересечении интересов власти и бизнеса, должны на примере инициирования, подготовки и реализации конкретных инвестиционных проектов, программ содействия развитию малого бизнеса в регионах и т.д. реализовывать идеи и принципы корпоративного управления и механизмы государственно-частного партнерства. Например, в Красноярском крае создана Корпорация экономического развития Красноярского края, одной из важных задач которой является реализация программы развития Нижнего Приангарья; в Новосибирской области действует Агентство инвестиционного развития; в Ростовской области существует Агентство инвестиционного развития – сегодня ключевой игрок в инвестиционном процессе на территории Ростовской области, опирающийся на Стратегию привлечения инвестиций, разработанную Администрацией Ростовской области.

В последние годы в ряде субъектов Федерации и крупных городах стали разрабатываться долгосрочные программы и стратегии социально-экономического развития. К маю 2006 года среднесрочные программы и долгосрочные стратегии (программы) имели 64 региона.

Другим важным пробелом региональной политики является проблема применения ее инструментов, так как здесь можно говорить лишь о наборе форм и методов, практически используемых федеральной властью для оказания воздействия на региональные социально-экономические процессы и ситуации. Главными инструментами региональной политики являются методы бюджетного регулирования, федеральные целевые программы региональной направленности, национальные проекты, призванные решить наиболее злободневные социальные проблемы (жилье, образование, медицинское обслуживание), особые экономические зоны, технопарки и национальные университеты.

Главными являются методы бюджетного регулирования, межбюджетные трансферты. Поле межбюджетных отношений становится совершенно необозримым: ежегодно разрастается состав субсидий, дотаций и субвенций; увеличивается объем средств, перекачиваемых с их помощью из федерального бюджета и федеральных внебюджетных фондов на региональный уровень; регионы все более плотно опутываются различными финансовыми нитями. Так, Федеральным законом «О федеральном бюджете на 2008 год и на плановый

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

период 2009 и 2010 годов» на 2008 г. утверждено почти 40 видов федеральных трансфертов субъектам РФ - от дотаций на выравнивание бюджетной обеспеченности регионов и субсидий их бюджетам на софинансирование объектов капитального строительства до субсидий на ежемесячное денежное вознаграждение за классное руководство и субсидий на комплектование книжных фондов библиотек. По каждому их виду принимаются методики расчетов, устанавливаются процедуры движения средств, вводятся формы отчетности, что неизбежно влечет за собой разрастание и удорожание бюрократического аппарата, выполняющего и контролирующего дополнительно возникающие функции. Уплотняющаяся «паутина» межбюджетных отношений снижает потенциал развития страны как федеративного государства и свидетельствует об устойчиво высоком уровне централизации его бюджетно-налоговой системы. Но центр продолжает укреплять принятую схему обеспечения финансовой зависимости регионов, ибо она исполняет роль главного в механизме «вертикали власти». [13]

Анализ уровня бюджетной обеспеченности в первом полугодии 2007 г. в субъектах Российской Федерации показывает, что лидерами по доле налоговых и неналоговых доходов в расходах консолидированных бюджетов субъектов Российской Федерации являются: Москва и Санкт-Петербург, Ненецкий и Ямало-Ненецкий автономные округа, Челябинская и Ленинградская области, Красноярский и Хабаровский края. Доля финансовой помощи в расходах региональных бюджетов в среднем составляет 19%. По уровню дотационное™ лидируют Ингушетия (101,32% т.е. федеральная помощь превышает расходы бюджета), Дагестан (98,96%), Тыва (90,32%), Республика Алтай (88,10%), Карачаево-Черкесия (79,26%), Усть-Ордынский Бурятский АО (84,13%), Кабардино-Балкария (83,06%) и Корякский АО (81,16%). При этом в ряде субъектов Российской Федерации объем задолженности по налогам и сборам в бюджетную систему Российской Федерации значительно превышает запланированные доходы бюджета: Республика Калмыкия (3,2 раза), Читинская область (1,02 раза). [16]

Среди традиционных инструментов региональной политики остаются федеральные целевые программы развития регионов. Но число утверждаемых федеральных программ ежегодно существенно уменьшается. Если в период увлечения программно-целевым методом в 90-е годы счет шел на десятки регионально ориентированных ФЦП, то в 2007 г. их осталось всего шесть, а на 2008-2011 годы в федеральном бюджете предусмотрено уже только четыре: федеральная целевая программа развития Калининградской области на период до 2010 года; федеральная целевая программа «экономическое и социальное развитие Дальнего Востока и Забайкалья на период до 2013 года»; федеральная целевая программа «социально-экономическое развитие Курильских островов (Сахалинская область) на 2007-2015 годы»; федеральная целевая программа «Юг России (2008-2012 годы)». [12, 9]

Уменьшение числа ФЦП является результатом недовольства эффективностью данного инструмента, применение которого не позволило решить ни одной крупной территориальной проблемы. В условиях чрезмерной централизации финансовых ресурсов на федеральном уровне региональные власти рассматривают программы лишь как способ получения дополнительного финансирования. Среди отрицательных черт системы программирования можно выделить следующие:

• федеральные власти практикуют недофинансирование ФЦП. Так, объем их финансового обеспечения в 2007 г. едва дотянул до 60% годового плана (в результате степень выполнения целевых показателей по всем программам не превысила 78%);

• методическая необоснованность процесса разработки программных заданий, вследствие чего отсутствует взаимосвязь программ друг с другом и не обеспечивается достижение конечных целей;

• отсутствие целевых индикаторов и показателей, позволяющих оценивать ход реализации программ;

• несоблюдение установленных сроков ввода программных объектов в эксплуатацию, что провоцирует наращивание объемов незавершенного строительства;

• непрозрачность процедуры формирования перечня мероприятий и объектов программ, существенным образом затрудняющая контроль за ходом их реализации.

Новыми инициативами федеральных властей, оказывающими непосредственное воздействие на социальноэкономическое положение в регионах, являются так называемые институты развития и особые экономические зоны. Среди институтов развития наиболее значимым для регионов является Инвестиционный фонд РФ, из которого по решению специальной правительственной комиссии на поддержку 20 инвестиционных проектов общей стоимостью свыше 1 трлн. руб. будет направлено 342,6 млрд. [15] Однако, в деятельности Фонда выявилось серьезное противоречие между интересами немногих преуспевающих и наиболее динамично развивающихся регионов, предлагающих все более масштабные и дорогие проекты, и интересами основной массы регионов. При действующем порядке шансы отсталых регионов получить господдержку не идут ни в какое сравнение с перспективами регионов-лидеров. Для выхода из данной ситуации руководство Фонда намеревается предоставить каждому региону возможность претендовать на конкретную сумму ассигнований, установив индивидуальные региональные квоты, зависящие от численности и бюджетной обеспеченности населения субъектов Федерации; но это - путь к размыванию изначальной идеи финансирования по инвестиционным приоритетам. Другая крупная проблема связана с резким несоответствием объема ресурсов Инвестиционного фонда и масштабов инвестиционных запросов регионов. Чтобы справиться с волной захлестнувших Фонд заявок от регионов, его руководство вынуждено идти на ужесточение отбора проектов, основываясь на системе собственных рейтингов, учитывающих макроэкономическую и бюджетную эффективность проектов, их значимость для страны и региона, сбалансированность рисков государства и инвесторов.

Что касается особых экономических зон (далее - ОЭЗ), в соответствии с федеральным законом от 22.07.2005 №116-ФЗ «Об особых экономических зонах в Российской Федерации» ОЭЗ - это часть территории Российской Федерации, на которой действует особый режим осуществления предпринимательской деятельности.

В 2006 году в целях реализации Соглашений о создании ОЭЗ и обеспечения условий для создания объектов инфраструктуры и иных объектов, предназначенных для обеспечения функционирования ОЭЗ, а также для управления указанными объектами было создано открытое акционерное общество «Особые экономические зоны» Постановлением Правительства РФ от 12 апреля 2006 г. № 211 и статьей 8 (пункта 7 части 1 и части 2) Федерального закона от 22 июля 2005 г. № 116-Фз «Об особых экономических зонах в Российской Федерации». Из федерального бюджета в уставный капитал открытого акционерного общества "Особые экономические зоны" должны быть направлены средства в 2008 году в сумме 17 211 720,0 тыс. рублей, в 2009 году в сумме 12 069 030,0 тыс. рублей и в 2010 году в сумме 1 730 480,0 тыс. рублей в целях создания объектов инфраструктуры и иных объектов, предназначенных для обеспечения функционирования особых экономических зон. [12]

Законом предусмотрено создание ОЭЗ следующих типов: промышленно-производственных, техниковнедренческих, туристско-рекреационных, портовых. На данный момент в стране работают две ОЭЗ промышленного типа: «Липецк» и «Алабуга»; четыре технико-внедренческие зоны: особая экономическая зона в г. Санкт-Петербурге, особая экономическая зона в Зеленоградском административном округе г. Москвы, особая экономическая зона в г. Дубне (Московская область), особая экономическая зона в г. Томске (Томская область); семь ОЭЗ туристско-рекреационного типа: особая экономическая зона в Калининградской области, особая экономическая зона в Краснодарском крае, особая экономическая зона в Ставропольском крае, особая экономическая зона в Алтайском крае, особая экономическая зона в Республике Алтай, особая экономическая зона в Республике Бурятия, особая экономическая зона в Иркутской области. Так же статусом ОЭЗ обладают Калининградская и Магаданская области. [17]

Организация зональной деятельности - весьма длительный и трудоемкий процесс. Промышленные центры на территориях упомянутых зон в Липецкой области и в Татарстане региональные власти начали создавать еще в 80-90-х годах, где сейчас на деньги федерального и региональных бюджетов построены первые зональные объекты, проложены дороги и инженерные коммуникации, развернуты энергообеспечивающие мощности. За счет этого сюда пошел реальный промышленный и инновационный бизнес. Что касается технико-внедренческих зон, то нескоро можно будет увидеть плоды деятельности семи туристическо-рекреационных зон, а о портовых зонах говорить вообще пока рано. Таким образом, данные для определения фактической эффективности ОЭЗ пока отсутствуют, и оперировать можно лишь прогнозами заинтересованных организаций, которые склонны к сугубо оптимистичным оценкам. Поэтому, создание ОЭЗ может привести помимо «точек» бурного экономического роста, влияние которого на окружающее пространство будет однозначно благотворным, также и ряд сопутствующих рисков.

ЛИТЕРАТУРА

1. Алаев Э.Б. Социально-экономическая география. Понятийно-терминологический словарь. М., 1983.

2. Гладкий Ю.Н., Чистобаев А.И. Основы региональной политики. Учебник. СПб., 1998.

3. Концепция совершенствования региональной политики в Российской Федерации // http://www.minregion. ru/WorkItems/NewsItem.aspx?

4. Котилко В.В. Региональная экономическая политика. М., 2001.

5. Лексин В., Андреева Е., Ситников А., Швецов А. Региональная политика России: концепции, проблемы, решения // РЭЖ. 1993. №9.

6. Лившиц А.Я., Новиков А.В., Смирнягин Л.В. Региональная стратегия России // Регион: экономика и социология. 1994. №3.

7. Маркин Л.В., Суханов О.В. Региональная политика в российской реформе (теоретический аспект). СПб., 1993.

8. Об основных положениях региональной политики в Российской Федерации / Указ Президента РФ от 3.06.1996 г. №803 // Собрание законодательства РФ. 1996. №23.

9. Проект Федерального закона «О федеральном бюджете на 2009 год и на плановый период 2010 и 2011 годов» // http://www.minfin.ru/ru/

10. Селиверстов В.Е. Федерализм и региональная политика в России в условиях укрепления вертикали власти // Регион: экономика и социология. 2004, №1.

11. Суспицын С.А. Пространственная результативность государственного регулирования // Регион: экономика и социология. 2003. №2.

12. Федеральный закон «О федеральном бюджете на 2008 год и на плановый период 2009 и 2010 годов» // http://www.minfin.ru/ru/

13. Швецов А. Государственная региональная политика: хронические проблемы и актуальные задачи системной модернизации // РЭЖ. 2007. № 11-12. С. 20-61.

14. Штульберг Б.М., Введенский В.Г. Региональная политика России: теоретические основы, задачи и методы реализации. М.: Гелиос АРВ, 2000. http://www.minregion.ru/WorkItems/NewsItem.aspx?NewsID=999 - Инвестиционный фонд РФ. www.regnum.ru/news/882002.htm!

15. http://www. rosoez.ru/oez/oez_types/ - Официальный сайт Федерального агентства по управлению особыми экономическими зонами

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

Экономический вестник Ростовского государственного университета А 2008 Том 6 № 4 Часть 3

МЕТОДОЛОГИЯ РАЗРАБОТКИ СТРАТЕГИИ ПРОДОВОЛЬСТВЕННОЙ

БЕЗОПАСНОСТИ РЕГИОНА

ЛЫСОЧЕНКО А.А.

Южный федеральный университет, старший преподаватель кафедры «Теории и технологий менеджмента» экономического факультета, кандидат экономических наук, e-mail: alla@yandex.ru

В современных условиях на региональном уровне необходима стратегия обеспечения продовольственной безопасности, которая должна содержать совершенствование механизмов государственной политики направленной, прежде всего, на поддержание положительных факторов влияния на уровень обеспечения продовольственной безопасности, и устранение отрицательных факторов.

Комплексная региональная государственная поддержка продовольственной безопасности на уровне региона должна включать: поддержку в сфере агропромышленного производства; поддержку в сфере доступности продовольствия для всех групп населения; поддержку в сфере обеспечения качества и безопасности продуктов питания; мероприятия в области совершенствования организации и управления обеспечением продовольственной безопасности.

Ключевые слова: продовольственная безопасность; агропромышленный комплекс; приоритетный национальный проект «Развитие АПК», государственная программа развития сельского хозяйства; положительные и отрицательные факторы влияния на обеспечение продовольственной безопасности; комплексная региональная государственная поддержка продовольственной безопасности; доступность продовольствия для всех групп населения; обеспечение качества и безопасности продуктов питания; «Доктрина продовольственной безопасности Российской Федерации»

Коды классификатора JEL: R 5, R 58

Стратегия продовольственной безопасности на региональном уровне должна обеспечивать решение возникающих проблем в удовлетворении текущей потребности в продуктах сельскохозяйственного производства и пищевой промышленности, причем качественных и безопасных для здоровья, а также создавать реальный доступ к продовольствию на уровне жизнеобеспечения всех групп населения.

Организационно-экономический механизм обеспечения продовольственной безопасности региона в экономическом аспекте должен обеспечивать производство количества сельскохозяйственной и пищевой продукции, необходимое для обеспечения безубыточности и расширенного воспроизводства с учетом производственно-экономического потенциала АПК региона. Значительное внимание должно быть уделено социальной поддержки и увеличению экономической доступности основных продуктов питания.

В этой связи региональная система продовольственной безопасности должна обеспечивать как минимум четыре компонента натуральных балансов производства и потребления: объемы переходящих запасов продовольствия, объемы производства сельскохозяйственной продукции, ввоз сельскохозяйственной продукции из других регионов и объем импорта сельскохозяйственной продукции.

Из мониторинга динамики состояния продовольственной безопасности региона на примере Ростовской области, приведем комплексную оценку положительных и отрицательных факторов, оказывающие влияние на обеспечение продовольственной безопасности [рисунки 1 и 2].

В системе обеспечения продовольственной безопасности необходим дополнительный комплекс мер и совершенствование механизмов государственной политики направленной, прежде всего, на поддержание положительных факторов влияния на уровень обеспечения продовольственной безопасности, и устранение отрицательных факторов.

Для создания экономических основ обеспечения продовольственной безопасности Ростовской области требуется совершенствование институциональных основ государственного управления системой продовольственной безопасности региона. Анализ сложившейся институциональной структуры управления продовольственной безопасностью Ростовской области свидетельствует о ее незавершенности и необходимости дальнейшего совершенствования. Государственное управление продовольственной безопасностью регламентируется законодательными актами как на федеральном, так и на региональном уровне. Основными органами управления сельскохозяйственным производством и косвенно можно сказать продовольственной безопасностью, являются: министерство сельского хозяйства и продовольствия области; министерство экономики, торговли, международных и внешнеэкономических связей; министерство энергетики, инженерной инфраструктуры и промышленности; министерство имущественных и земельных отношений, финансового оздоровления предприятий, организаций области; министерство труда и социального развития; комитет по охране окружающей среды и природных ресурсов, управление ветеринарии, департамент охраны и использования объектов животного мира и водных биологических ресурсов и другие органы управления. Оказывают свое влияние и АККОР, холдинги и финансово-промышленные группы.

Однако функции этих органов опосредованно связаны с обеспечение продовольственной безопасности региона. Нет разработанных комплексным мер по обеспечению доступности населения продуктов питания в количестве и качестве, достаточных для здорового физического и социального развития каждой личности, нет государственного мониторинга и контроля за состоянием продовольственной безопасности региона, который должен осуществлять один из органов исполнительной власти региона, нет критериев оценки продовольственной безопасности региона.

Развитие

агропродовольственного рынка и ценовая сонъюнктура

Продовольственная безопасность региона (Ростовская область)

Социально-экономические факторы

Конкурентные

преимущества

Рис. 1. Комплексная оценка положительных факторов, оказывающих влияние на обеспечение продовольственной безопасности региона

Экономический вестник Ростовского государственного университета -О- ՁՕՕՑ Том BN“4 Часть 3

Экономический вестник Ростовского государственного университета -О- 2008 Том BNM Часть 3

1

Составлен автором

258

Поэтому для обеспечения продовольственной безопасности необходимо совершенствование государственного регулирования сельскохозяйственным производством. В настоящее время анализ итогов реализации приоритетного национального проекта «Развитие АПК» на примере Ростовской области показывает о создании дальнейших условий развития сельского хозяйства и возможности решения проблемы продовольственной безопасности.

В рамках Госпрограммы осуществляемой Минсельхозом России министерство сельского хозяйства и продовольствия Ростовской области 29 февраля 2008 года подписало Соглашение с Министерством сельского хозяйства Российской Федерации о реализации мероприятий Государственной программы развития сельского хозяйства и регулирования рынков сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия на 2008-2012 годы, в котором установлено 45 целевых показателей развития сельского хозяйства области [2].

Основные из них:

1) Увеличение производства продукции сельского хозяйства. Запланирован рост объема сельхозпроизводства в 2008 году к 2007 году на 8,6%, а в последующие года в среднем на 3-4%. В целом рост производства продукции сельского хозяйства во всех категориях хозяйств в 2012 году (в сопоставимой оценке) по отношению к 2007 году должен увеличиться в 1,3 раза;

2) По животноводству: к 2012г. производство мяса должно составит 372 тыс. тонн, молока – 1042 тыс. тонн. Таким образом, до 2012 планируется ежегодное увеличение производства скота и птицы (в живом весе) на 4-5%, производство молока - на 2-3%. Рост объема производства мяса и молока в 2012 году по отношению к 2007 году должен составит 37,7% и 17,9% соответственно. Удельный вес племенного скота в общем поголовье – к 2012г. должен достигнуть 13,1%, маточное поголовье овец – должно составить 202 тыс. голов;

3) По растениеводству: удельный вес площади, засеваемой элитными семенами должен составлять 8% от общей площади посевов; посевная площадь рапса - увеличиться до 15 тыс. га, закладка многолетних насаждений и виноградников - до 1 тыс. га. Значительная финансовая помощь будет оказана по этим направлениям.

Кроме того предусмотрены показатели: по поддержанию почвенного плодородия (предотвращение выбытия из сельскохозяйственного оборота сельхозугодий – ежегодно от 10 до 13 тыс. га; защита земель от водной эрозии – до 4 тыс. га ежегодно; ветровой эрозии – от 10 до 20 тыс. га; внесение минеральных удобрений до 2012 года должно составит 240 тыс. тонн в год);

4) Индекс физического объема инвестиций в основной капитал сельского хозяйства начиная с 2009 года должен составлять не менее 7-8% в год;

5) Запланированы показатели по технической и технологической модернизации сельского хозяйства, которые включают приобретение сельскохозяйственной техники организациями АПК, фермерскими хозяйствами, за счет привлечения кредитных ресурсов в коммерческих банках. К 2012 году приобретение тракторов должно составить более 2200 штук, комбайнов около 1000 штук.

Коэффициенты обновления основных видов техники должны увеличиться до 10% по тракторам и 13% по комбайнам;

5) Запланирован ввод жилья для граждан, молодых семей и специалистов на селе в количестве не менее 63,3тыс. кв. м. ежегодно. За 5 лет необходимо ввести (и построить) более 324 тыс. кв.м жилья.

На уровне региона разработана «Областная программа развития сельского хозяйства и регулирования рынков сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия в Ростовской области на 2008-2012 гг.». Однако она не принята. Администрацией области утверждены «Мероприятия по реализации Государственной программы развития сельского хозяйства и регулирования рынков сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия на 2008-2012 годы в Ростовской области на 2008-2009 годы».

В дополнение к этим программам принимаются еще ряд региональных мер поддержки сельского хозяйства. В области утверждена «Стратегия социально-экономического развития Ростовской области до 2020 года» (Постановление Законодательного Собрания Ростовской области от 30.10.2007г. № 2067), в соответствии с которой определено развитие агропромышленного кластера. Наибольший потенциал роста в АПК имеют следующие сегменты: производство молока и молочной продукции, мяса и мясопереработки, производство консервов, рыбоводство и рыбопереработка.

В Ростовской области действует ряд целевых программ имеющие социально-экономическую направленность: «Областная целевая программа улучшения демографической ситуации в Ростовской области на 20082010 годы», «Областная целевая программа «Социальное развитие села Ростовской области до 2008 года», «Программа социально-экономического развития Ростовской области на 2008-2012 годы», «Областная целевая программа поддержки экспорта в Ростовской области на 2007-2008гг.», «Областная целевая программа оказания государственной поддержки гражданам по приобретению жилья в Ростовской области на 2006-2010 годы», «Социальная программа по укреплению материально-технической базы учреждений социального обслуживания населения и оказанию адресной социальной помощи неработающим пенсионерам», Стратегия привлечения инвестиций, «Областная целевая программа «Защита прав потребителей в Ростовской области» и другие.

В современных условиях необходима комплексная региональная государственная поддержка продовольственной безопасности, которая бы включала:

– поддержку в сфере агропромышленного производства [поддержка растениеводства, поддержка животноводства, поддержка экономически значимых региональных программ, повышение доступности краткосрочных и долгосрочных кредитов для сельскохозяйственных и перерабатывающих организаций [с учетом мирового финансового кризиса, а соответственно значительного удорожания кредитных ресурсов]; повышение финансовой устойчивости малых форм хозяйствования на селе, техническая и

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

технологическая модернизация сельского хозяйства, снижение рисков в сельском хозяйстве, оказание консультационной помощи сельскохозяйственным товаропроизводителям и переподготовка специалистов для сельского хозяйства, создание системы государственного информационного обеспечения в сфере сельского хозяйства, устойчивое развитие сельских территорий, регулирование рынков сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия, развитие системы оптовой торговли сельскохозяйственной продукцией];

– поддержку в сфере доступности продовольствия для всех групп населения [адресную помощь гражданам, находящихся в зоне наибольшего социального риска: многодетным и неполным семьям, пенсионерам; лица не имеющим возможность обеспечить полноценное питание по объективным причинам; продолжение реализации программы «Донское школьное молоко», разработка и осуществление новых программ: «Школьное питание», «Продовольственные талоны», «Матери и ребенка» и др.];

– поддержку в сфере обеспечения качества и безопасности продуктов питания [развитие фундаментальных и прикладных научных исследований в области биотехнологических способов получения и медико-биологической оценки качества и безопасности новых видов источника пищи и ингредиентов; широкое внедрение образовательных программ по проблемам здорового питания с привлечением средств массовой информации; финансовая поддержка за производство экологических продуктов питания [субсидии, льготные кредиты]; установление налоговых льгот для предприятий, выпускающих экологические безопасные продукты питания, вкладывающие свои средства в техническое переоснащение производства и во внедрение новых инновационных технологий, способствующих выпуску экологической продукции; налоги на экологически «опасную» продукцию, налоги на экологически небезопасные технологии];

– мероприятия в области совершенствования организации и управления обеспечением продовольственной безопасности [разработка и законодательное утверждение мероприятий включающие: меры и механизмы обеспечения продовольственной безопасности региона; региональные критерии и показатели оценки продовольственной безопасности региона; осуществление мониторинга, прогнозирования и контроля за состоянием и перспективами достижения и поддержания уровня продовольственной безопасности на уровне региона; закрепление выполнения этих мероприятий за отделом, отвечающим за реализацию мероприятий обеспечивающих продовольственную безопасность в региональном министерстве [департаменте] сельского хозяйства; закрепление за территориальным органом Федеральной службы статистики сбор и обработку показателей необходимых для оценки обеспечения продовольственной безопасности на региональном уровне].

Активизация и повышение эффективности региональной аграрной политики, совершенствование управления агросферой в целях улучшения условий воспроизводства во всех категориях хозяйств являются необходимым условием обеспечения продовольственной безопасности как на уровне региона, так и на уровне страны.

Сегодня разработана и оказывается значительная система мер поддержки агропромышленного комплекса. Однако не все сельхозтоваропроизводители могут грамотно эффективно ей распорядиться, а некоторые не могут ее вообще получить. Грамотное ведение дел, информированность, сложенная организация документального оформления, стратегическое планирование полученных средств – вот современная необходимость менеджмента в сельхозорагнизациях, а соответственно и эти моменты должны быть учтены при разработке стратегии.

Система управления сельхозорганизацией должна включать разработанную модель стратегического развития предприятия, где будут использованы денежные средства от государственных органов, собственные финансовые средства на максимизацию прибыли самой организации.

В основе эффективного управления сельскохозяйственной организацией должно лежать управление на базе постоянного мониторинга деятельностью организации с целью своевременного диагностирования причин ухудшения финансового состояния и определения путей его восстановления, обеспечения существующей рентабельности деятельности, а также экономического роста и развития организации. Это позволит избежать негативных последствий и обеспечить эффективность деятельности сельскохозяйственной организации.

При распределении средств поддержки по направлениям с учетом корзин [«зеленой» и «желтой»] в регионах должны быть учтены перспективы развития сельскохозяйственных территорий; выбраны те направления поддержки, которые сдерживают развитие всех остальных, то есть являются фактором-минимумом; учтена прозрачность и предсказуемость политики господдержки.

Для выживания в условиях большой конкуренции со стороны импортеров следует большое внимание уделять технологическим процессам выращивания, переработки и хранения сельхозпродукции. Актуальным сегодня является сделать сельскохозяйственную продукцию привлекательной для покупателей. Здесь необходимы новые виды техники и оборудования для села для подготовки продукции к продаже.

Одно из основных направлений социально-экономической политики по обеспечению продовольственной безопасности должно быть направлено на увеличение покупательной способности населения продуктов питания, на обеспечение последовательного повышения государственных минимальных гарантий в оплате труда до уровня прожиточного минимума трудоспособного населения и в перспективе – к устойчивому росту реальной заработной платы во всех сферах и отраслях экономики.

Однако для улучшения структуры питания населения необходимы экономические меры, стимулирующие увеличение в составе продовольственных товаров массового потребления доли продуктов с повышенной пищевой и биологической ценностью, обогащенных, в соответствии с научными рекомендациями белком, витаминами и минеральными веществами.

«Доктрина продовольственной безопасности Российской Федерации» является основой для разработки правовых и нормативных документов, концепций и программ в сфере обеспечения продовольственной безо-

пасности Российской Федерации и развития агропромышленного комплекса. Однако, для создания экономических основ обеспечения продовольственной безопасности требуется создание системы управления продовольственной безопасностью на региональных уровнях, а для этого в регионах должны быть разработаны свои стратегии обеспечения продовольственной безопасностью.

ЛИТЕРАТУРА

1. Лысоченко А.А. Социально-экономический аспект проблемы обеспечения продовольственной безопасности регионов / Экономика развития региона: проблемы, поиски, перспективы: ежегодник. Вып.9. Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2008.

2. Соглашение между Министерством сельского хозяйства Российской Федерации и министерством сельского хозяйства и продовольствия Ростовской области о реализации мероприятий Государственной программы развития сельского хозяйства и регулирования рынков сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия на 2008–2012 годы № 164/17 от 29 февраля 2008г.

ФОРМИРОВАНИЕ И ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ ВОСПРОИЗВОДСТВЕННОГО

МЕХАНИЗМА УСТОЙЧИВОГО РАЗВИТИЯ РЕГИОНОВ

АХМАДОВ М-Э.И., ТАРАН О.Л.

Грозненский государственный нефтяной институт, зав. кафедрой Государственного и муниципального управления,

к.э.н., г. Грозный, ул. Кадырова 20;

ГОУ ВПО «Северо-Кавказский Государственный Технический Университет» в г. Кисловодске, зав. кафедрой экономики и управления, декан филиала, к.э.н., доцент, e-mail: oleg-taran@yandex.ru

В статье на основе вводимой экономической модели рассматривается совокупность соотношений и связывающих параметров, определяющих динамику моделируемых процессов основывающихся на целевом характере функционирования экономики регионов.

Ключевые слова: моделирование; экономическая модель; региональные структуры; экономика региона Коды классификатора JEL: R11, R13

В условиях переходного периода к рыночным отношениям возрастает роль структурного анализа территориально-производственных комплексов макро- и микрорегионального масштаба. Важнейшим аналитическим инструментом в этих условиях является метод моделирования, который эффективно используется не только при формировании региональных структур, но и в процессе их функционирования.

Научной основой этого метода является модель, которая концептуально отражает основные черты моделируемого объекта, позволяя осуществлять управление и регулировать параметры его функционирования.

Моделирование региональных экономических структур включает следующие этапы:

– остановка задачи и ее интерпретация, ориентированная на достижение определенных конечных результатов;

– сбор и обработка информации с использованием информационной технологии для проектирования моделируемого объекта;

– теоретическое обоснование модели как источника информации, инструмента информационной технологии и прогнозирования конечных результатов деятельности региона;

– разработка и конструирование модели на основе альтернативного выбора оптимального варианта;

– экстраполяция полученных результатов моделируемого объекта с учетом его специфических особенностей.

Независимо от структуры региона его составными частями являются: производство, инфраструктура, население и трудовые ресурсы, интеллектуальный потенциал, локальные природные ресурсы и т.д.

В процессе моделирования производственного комплекса его объектами выступают функциональнокомпонентные звенья. Они являются структурными элементами моделируемой системы и представляются в модели отдельными блоками. Все они обладают специфическими чертами, внутренней структурой и внешними связями.

В условиях перехода к рыночной экономике важное значение приобретает население, формирующее рынок труда. Моделирование этого звена модели создает определенные трудности в связи с неизбежным воздействием макроэкономических факторов, таких как инфляция, приватизация, налогообложение и другие.

Абстрагироваться от этих факторов практически невозможно, так как они носят законодательный и объективный характер. Поэтому, переход к рынку во многих регионах часто сопровождался спадом или стабилизацией производства, ростом безработицы и социальных стрессов. Моделирование региональных экономических структур помогает найти выход из кризисной ситуации путем определения, на первом этапе, оптимальных условий стабилизации, оживления внешних связей, активного освоения природных ресурсов. Благодаря этому достигается баланс доходов и расходов в региональном бюджете.

Экономический вестник Ростовского государственного университета А 2008 Том 6 № 4 Часть 3

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

Функционирование модели, как инструмента экономического анализа и прогнозирования, возможно при условии достоверности вводимых в нее данных, характеризующих современное состояние экономики и тенденции ее преобразования. Такими данными является информация о результатах приватизации имущества государственных предприятий, производственной и коммерческой деятельности предпринимателей, независимо от форм собственности, необходимая для индикативного планирования, регулирования цен и заработной платы с достижением соответствия макроэкономических преобразований страны микроэкономическим реалиям региона.

Наличие природных ресурсов в стране является важным, но не единственным условием достижения и укрепления экономического суверенитета. Государство привлекает специфические источники и резервы жизнедеятельности, для укрепления своего экономического суверенитета использует в качестве статей экспорта, кроме природных богатств, прогрессивные технологии, интеллектуальные виды продукции, патенты и изобретения, международный туризм и т.д. Осуществление экономического суверенитета требует создания необходимых условий для широкого развития торговли, научных и культурных связей с зарубежными странами, правовой основы и механизма защиты интересов государства, социальных групп и предпринимателей, исключая автаркию и самоизоляцию.

Попытки следования за Европой в фарватере ее экономической политики порождают возникновение непредсказуемых финансовых и других трудностей. Этот путь не учитывает в необходимой мере историко-географические, социально-экономические, этнические и другие условия функционирования экономики страны. Он не учитывает и тот факт, что на смену эпохи господства индустрии приходит информационная эра, порождающая новые условия развития народов и государств.

Уровень развития нации отныне определяется не столько ролью природного фактора, сколько научнотехнической емкостью производительных сил. Лидерами становятся те, кто производит технологии и формирует тенденцию к технологической эксплуатации тех, кто делает вещи и поставляет материалы для их производства, принимая на себя бремя его издержек.

В хаосе производственных и социальных преобразований не трудно заблудиться и потерять главный ориентир развития. В этой ситуации необходимы альтернативные экономические модели, чтобы исключить симптомы трудового паралича и эрозию трудовой деятельности от торговли сырыми энергоресурсами, от технологического грабежа развитыми странами.

Модель региона, построенная с учетом этих условий и сложившихся процессов, позволяет определить систему необходимых мер по устойчивому развитию экономики. С этих позиций, установление барьеров на пути ввоза продукции из-за рубежа может оказаться весьма слабой паллиативной мерой из-за трудностей управления процессом занятости населения.

Наиболее важным может быть решение о предоставлении зарубежным инвесторам права собственности в стране, расширения номенклатуры импорта при условии инвестирования их доходов. Динамичная система налогообложения является мощным регулятором развития экономических процессов.

Приступая к конструированию модели, следует исходить из эквивалентного обмена между партнерами на основе мировых цен. Нельзя повторять прежних ошибок, пренебрегая личными и национальными интересами. В результате такого преобразования в бывшем СССР возникло «устойчивое» состояние в обществе, характеризуемое отсутствием мотивации к труду, возникновением теневых и мафиозных структур, коррупцией. Отсутствие индивидуальных и локальных стимулов к труду неминуемо приводит к кризису.

Задача построения модели состоит в том, чтобы обеспечить адекватность ее жизненным реалиям, то есть возможность предвидеть не только динамику процесса, но и конкретные полезные результаты. Модель должна стать корректным инструментом прогнозирования социально-экономических процессов, фиксируя реальные факты, предсказывая структурные сдвиги, тенденции развития на всех уровнях управления, начиная с предприятия.

Модельный принцип управления базируется на системном подходе. Только система моделей, описывающих процесс становления и развития моделируемого объекта на разных уровнях, позволяет найти оптимальное решение обеспечения нормативного функционирования регионов в целом. Не абстрактные модели, а взаимосвязанные, «стыкующиеся» друг с другом, интегрирующие в единстве макро- и микроэкономические процессы, достигают цели.

Поэтому, представляется целесообразным рассмотреть одновременно глобальную макроэкономическую модель и локальную модель, характеризующую функционирование региональной экономики. Эта проблема приобретает особенную актуальность и остроту в период формирования рыночных отношений, когда существенно возрастает роль предприятий малого бизнеса, когда сочетание малых, средних и крупных предприятий обусловлено существованием различных форм собственности.

В этой связи возникает необходимость в методическом обосновании объема производства региона на примере группы предприятий, способных не только на выживание в рыночной стихии, но стабилизацию и процветание [1].

Основными экономическим показателями предприятия, необходимыми для этой цели, являются суммарные затраты на выпуск продукции (Ф), постоянная составляющая этих затрат, включая фонд оплаты труда (и), переменная составляющая затрат, приходящаяся на единицу продукции ( ф ).

Тогда

Ф(У) = и +1j (t) d

где У - объем выпускаемой продукции в стоимостном выражении.

Если концентрации производства осуществляется за счет централизации (простого слияния предприятия), то величина (и) возрастает пропорционально росту У и Ф. (У). Внедрение новых технологий снижает удельное значение ф (y), повышая интенсивность производственного процесса и его эффективность.

Рассмотрим следующую ситуацию. В регионе имеется ряд предприятий, выпускающих однородную продукцию m.

Каждое предприятие (А։....Ат) характеризуется функцией ф։ (x.), отражающий уровень издержек про-

изводства в зависимости от объема производства x.. Суммарная потребность в продукции обозначена символом У..

Поставим следующую задачу. Какие схемы производства на предприятии являются оптимальными, удовлетворяющими потребности рынка при минимальных издержках производства? То есть, необходимо найти

m

min Zj - У

i=1

Суммарные затраты предприятия формируются при условиях:

1. У, > 0i = 1,2......m

m

շ. ху-=у

i=1

Минимальные затраты на выпуск продукции первым предприятием определяются на основе:

Ф(у) = min ф.(У .) при условии, что У . = У,

то есть Ф1(у)= ф.(У).

Определив минимальные затраты на выпуск продукции первого предприятия, распространяем эти результаты на второе предприятие. Минимальные затраты обозначим ф2 (У). Если в выпуске продукции участвуют m предприятий, то минимальные затраты могут быть обозначены Фк (У).

Допустим, что второе предприятие выпускает количество продукции z. Тогда на долю первого предприятия приходится У - z количество продукции. Минимальные затраты для него будут составлять Ф1 (у- z). Тогда общие затраты для первого и второго предприятия составляют

Փշ (z) + Ф1 (у- z).

Величина у может быть определена по формуле:

Փշ (У) = ւ™ոխշ (z) + Ф1 (у- z)]

Величина Ф2 (z), выражающая минимальные затраты на выпуск всей продукции первым и вторым пред-приятиямирассчитывается для всех вариантов выбора У по приведенной выше формуле.

Пользуясь этим методом и каждый раз к рассмотренным предприятиям добавляя еще одно, через «п» шагов получим следующее соотношение:

Фт (У) = min [фт (у) + Фт_1 (у - z)],

где фт (у) минимальные затраты на выпуск всей продукции предприятий; Фт-1 (у - z) - минимальные затраты на выпуск продукции первыми (т-1) предприятиями.

Из полученных соотношений могут быть определены значения функций Ф1 (У), Ф2 (z),...., Фт (У), а также численное значение поставленной задачи.

Локальная микромодель предприятия имеет прямую связь с макроэкономической моделью региона. Она выражается в системном характере организации государственной экономики. Известно, что простая сумма рабочих мощностей агрегатов меньше интегрированной суммы тех же агрегатов, объединенных в производственно - техническом комплексе, которому свойственны так называемые эмерджентные свойства, вытекающие из системного характера его организации.

Моделирование экономических процессов основывается на целевом характере функционирования экономики. В экономической модели, выражаемой математическими символами, вводится совокупность соотношений, связывающих ее параметры, определяющие динамику моделируемых процессов.

Из множества параметров К выделяется множество переменных и, влияющих на управление региональной экономикой. Если представляется возможность оценить результат каждого управленческого воздействия, то это означает, что известной функции Ф (целевой функции), относящейся к каждому управленческому воздействию и е U, соответствует число Ф (и).

Целенаправленная деятельность предполагает, как правило, наивысшую эффективность. В зависимости от целей управления величина и е U будет обуславливать достижение в первом случае: максимального значения Ф (и): max Ф (и) ^ Ф (U) и е U, во втором случае: минимального значения Ф (и): min Ф (и) = Ф (U) и е U. Таким способом решаются экстремальные или оптимизационные задачи. В первом случае рассчитывается максимальное значение уровня производительности труда при фиксированной численности персонала, во втором - минимальные издержки производства при заданных критериях (трудовых ресурсах, временного лага, качества продукции и т.д.) В моделях применяются различные способы решения оптимизационных задач. Важным условием их результативности является достоверность исходных данных. Исходным условием

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

построения модели является способность предпринимателя полностью владеть и распоряжаться всем, что находится в его распоряжении. Естественно, что предприниматель должен рассчитывать на собственные доходы, получаемые от выручки реализованной продукции за вычетом затрат.

Для математической интерпретации модели введем следующие обозначения:

R – количество регионов, входящих в число исследуемых

г - индекс (номер) региона г = 1... R; Хг - вектор потребления населения региона г; Yz - вектор производства на территории региона г; Qr - множество по ресурсотехнологическим ограничениям вариантов производства на территории региона; р- вектор цен реализации продукции.

Модель принимает следующий вид: Jr (x) ^max, У2 е Qr , г = 1,. R, R Xr < P Yz

R R

Xr Уz

r=1 r=1

Межрегиональный обмен в рамках региона ориентирован на достижение максимального потребления своего региона. Вектор потребления выражается положительной величиной, если расходы не превышают доходов. Его значение определяется множеством векторов производства с выбором оптимального варианта. На стартовом этапе рыночных отношений преимущественное положение займут регионы с высоким начальным ресурсным потенциалом. Первоначальное неравенство может быть пролонгированным и приведет к хроническому состоянию функционирования предприятий на низком уровне. Чтобы избежать этого вводятся коэффициенты перераспределения доходов от производственной деятельности в каждом регионе: ar (1>0), тогда

R R

Е ar(pyr) ^Е pxr

r=1 r=1

pxz < (ру), где r = 1,շ... R

Корректировка коэффициента аг должна осуществляться не политическими структурами, а компетентными экономическими органами. Экономическая модель исключает эксплуатацию, каким - либо центром других регионов, путем отторжения (присвоения) их доходов.

Выражение х^ Ет соответствует состоянию экономики, удовлетворяющему условиям ограничений в использовании местных ресурсов, состоянии внешней среды и др. Перспектива развития рыночной экономики, представленная в виде индикативного долгосрочного плана, включает показатели производства и потребления продукции, ее ввоза и вывоза, численности незанятого населения. Множество таких вариантов плана обозначим Qr

Выбор стратегии оптимального развития региона ограничивается характером и масштабом производственных и коммерческих связей, то есть х^ EmR а также деятельностью иностранных инвесторов у. е ER,

j=1,...m.

Допустим, что Sr (x0;y. ; j=1,...m).

Тогда множество хz допустимых стратегий (вариантов) г представляется так:

x=Q П ^(хо; у.. յ^Ն... m).

Оптимальная стратегия х^хг максимизирует функцию наилучшего решения

К\ xo).

Эта функция выражает тенденцию изменения жизненного уровня населения, а выбор предпринимателем стратегии развития ограничивается усилиями, зависящими от решения, принимаемого государственными органами.

Если S (x0. xr. r =1,.R; y., i t j) множество вариантов планов, удовлетворяющих всем условиям, то множество допустимых стратегий предпринимателя:

y = Qi П Sj (Xo;Xr, r =1,...R; yj, i t j)

Принимая оптимальную стратегию y. е ф , предприниматель максимизирует функцию эффективности и прогнозирует ее развитие,

Ф (у; Xo; хг r =1,...R)

Обеспечение получения наибольшего дохода выражается выручкой от реализации продукции за вычетом производственных затрат, налогов, рентных платежей и т.д. [2]

Выбор множества допустимых вариантов производственной деятельности Q0 определяется технологическими возможностями и состоянием окружающей среды. В случае реализации совместных программ принимается согласованное решение, обеспечивающее эффективные результаты каждого партнера в соответствии с размером вклада и участия.

Функция экономического результата каждого партнера выражается:

ф0 (X0; X r =1,.R)

Функция максимизируется, исходя из необходимости снижения уровня безработицы, укрепления финансового состояния, материально - производственной базы, государственного бюджета и т.д. Переход к ценам мирового рынка является надежным условием достоверности результатов, получаемых от реализации модели.

Моделирование экономических процессов требует поиска новых подходов к оценке доминирующих факторов, ориентированных на региональные и общемировые тенденции развития.

Переход к рынку влечет за собой интенсификацию труда и производства, закрытие нерентабельных предприятий и другие структурные изменения в организации производства. Безработица возникает в том

случае, если массы высвобождаемых работников не будут оперативно перераспределяться на новые рабочие места.

Для западных стран уровень безработицы является социальным барометром баланса между спросом и предложением на рынке. Только исчерпание емкости рынка может быть сигналом к изменению соотношения между занятой частью населения и безработной, когда дальнейшее расширение занятости означает неизбежность перепроизводства товаров и услуг, а, следовательно, начало экономического кризиса.

Емкость российского потребительского рынка ныне огромна. Это означает, что на пути создания новых рабочих мест для освобождаемых работников нет непреодолимых барьеров.

Используя налоговую систему, кредитно-денежные и бюджетные отношения, а также антимонопольную политику, государство активно воздействует на процессы, протекающие в экономике, регулируя их в соответствии с объективными экономическими законами. Однако, регулирование должно быть лишено любых административных методов, ограничивающих использование объективных экономических законов рынка: стоимости, конкуренции, спроса и предложения и др.

В условиях экономического кризиса или стагнации моделирование рынка должно сочетаться с главной доминантой экономики, обеспечивающей ее стабилизацию и социальную ориентацию. Такой доминантой является производственная функция, ориентированная на всемерную поддержку товаропроизводителей. Для этого должны быть созданы условия, стимулирующие производственную деятельность предприятий.

За этими преобразованиями должна быть единая цель – построение социально – ориентированной рыночной экономики. На это нацелена модель, отражающая не только конечный результат, но и отдельные этапы преобразования экономики. Дальнейшим направлением совершенствованием экономической модели являются реальные возможности регулирования экономики региона и настройки ее на заданные параметры эффективности.

ЛИТЕРАТУРА

1. Новая парадигма развития России: комплексные исследования проблем устойчивого развития. Под ред. В.А. Коптюга, В.М. Матросова, В.К. Левашова. М.: Academia. 2000.

2. Райзберг Б.А., Лозовский Л.Ш., Стародубцева Е.В. Современный экономический словарь. М.: ИНФРА – 2002.

РЕСУРСНЫЙ ПОТЕНЦИАЛ КАК ФАКТОР ЭФФЕКТИВНОГО ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ СФЕРЫ ТУРИСТСКО-РЕКРЕАЦИОННЫХ

УСЛУГ региона

МИНЕЕВА С.В.

Южный институт менеджмента, заведующая кафедрой гостиничного и туристического бизнеса,

кандидат экономических наук, доцент, e-mail: pro-svm@mail.ru

Раскрыты экономическое содержание и роль ресурсного потенциала как фактора развития сферы туристско-рекреационных услуг региона. Уточнен состав ресурсного потенциала сферы туристско-рекреационных услуг региона, определены его основные характеристики (на примере Краснодарского края).

Ключевые слова: туристско-рекреационные ресурсы; конкурентоспособность; инфраструктура сферы туристско-рекреационных услуг

Коды классификатора JEL: О 14

Особенности функционирования и развития сферы туристско-рекреационных услуг региона в существенной мере определяются качественными и количественными характеристиками ее ресурсного потенциала. В современных условиях, в мире и России резко возросло значение туристско-рекреационных ресурсов и рекреационной отрасли хозяйства. Интеграция в мировое хозяйство, проведение рыночных реформ, развитие частной собственности – все это является благоприятным условием для развития туристско-рекреационной отрасли как в целом в России, так и в масштабах ее отдельных регионов [4, с. 20].

Эффективное использование туристско-рекреационных ресурсов способно повысить конкурентоспособность региона за счет притока денежных средств от туристических, оздоровительных и рекреационных услуг для внешних и внутренних потребителей; восстановление и обеспечение условий для эффективного развития человеческого капитала [ 7, с. 129].

Обращение к исследованию роли ресурсного потенциала в формировании сферы туристско-рекреационных услуг региона предполагает, прежде всего, уточнение данного понятия. В экономической литературе понятие «потенциал» часто отождествляется с понятием «ресурс», что исключает корректное применение термина «ресурсный потенциал». По нашему мнению, «потенциал» и «ресурсы» представляют собой само-

Экономический вестник Ростовского государственного университета У 2008 Том 6 № 4 Часть 3

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

стоятельные понятия. В Большом Экономическом словаре потенциал определяется как совокупность имеющихся средств, возможностей в какой-либо области. В широком смысле потенциал трактуется как «совокупность всех средств, запасов, источников, которые могут быть использованы в случае необходимости с какой-либо целью». В экономической интерпретации категорию «потенциал» определяют как максимально возможный результат конкретного уровня хозяйствования, который может быть обеспечен при использовании всего комплекса имеющихся в распоряжении ресурсов [8, с. 347].

Потенциал (природный, экономический, трудовой) выступает как «обобщённая, собирательная характеристика ресурсов, привязанных к месту и времени» [1, с. 214].

Исходя из вышеизложенного, ресурсы можно рассматривать как материальную основу производства, но с момента их вовлечения в производство товаров или услуг. Они являются лишь его исходной точкой, могут войти в него в самом разнообразном сочетании и в зависимости от характера производственного процесса обеспечить получение самых разнообразных конечных результатов труда. Ресурсы представляют собой расходную (затратную) часть процесса производства и характеризуют лишь то, что может быть получено в результате его осуществления. Ресурсный потенциал является совокупностью, органически взаимосвязанных природных и материальных средств, которые в процессе взаимодействия способны производить продукцию или продукт. Любое увеличение каждого ресурса ведет к росту ресурсного потенциала. Таким образом, ресурсный потенциал выступает важным фактором производства, определяющим возможности его роста.

В зависимости от цели и анализа объекта выделяют особые виды ресурсного потенциала. В научной литературе широко применяются понятия различных видов потенциала: экономического, научно-технического, исторического, трудового, инвестиционного и др. Очевидно, что для рекреационного региона ведущая роль будет принадлежать туристско-рекреационному потенциалу, так как, именно наличие природно-исторических ресурсов в благоприятном сочетании с трудовыми ресурсами и финансовыми средствами определяют функционирование данной территории.

Несмотря на довольно обширный комплекс проведенных исследований, дискуссионными вопросами по прежнему остаются: правильный выбор состава ресурсов, подлежащих исследованию, возможность научнообоснованной оценки величины каждого элемента ресурсного потенциала, определение совокупного ресурсного потенциала и эффективного его использования.

Так, А.Э. Юзефович указывает на необходимость включать в состав ресурсного потенциала отрасли все факторы, существенно влияющие на производство продукции и услуг. Указанное положение, по его мнению, дает большую свободу в выборе факторов, но их круг можно установить путем разделения всего множества ресурсов, в две группы – объективные и субъективные. К объективным относятся материальные, а к субъективным – организационные факторы. В группу объективных факторов принято включать «образующие естественную среду производства, например, качество земли; образованные за длительный период времени (например, основные фонды); факторы, образованные в другой отрасли» [5, с. 47].

К таким факторам А.Э. Юзефович относит те ресурсы, источники создания которых, находятся вне изучаемой производственной системы и поступают в нее со стороны, накапливаются и потребляются здесь в определенных размерах.

В соответствии с данной методологией применительно к сфере туристско-рекреационных услуг в состав ресурсного потенциала следует отнести природные, материально-технические и трудовые ресурсы. Вместе с тем, отличительной особенностью сферы туристско-рекреационных услуг является то, что природные и историко-культурные ресурсы здесь выступают средством производства, и этим определяется их экономическое значение. Как правило, на их основе формируются все остальные виды ресурсов, которые создают инфраструктуру сферы туристско-рекреационных услуг. Ресурсный потенциал этой сферы определяется географическими факторами, а также особенностями инфраструктуры региона. В таком случае при оценке конкретного региона учитываются:

– географический фактор: рельеф местности, климат (среднегодовое количество солнечных дней, ежемесячная температура, осадки, ветер, флора и фауна, расстояние до зон, поставляющих туристов, демографические сведения о регионе);

– инфраструктура: общество, принимающее рекреантов (демография, образ хозяйственной деятельности, промышленность, сектор услуг, доход на душу населения, духовный и культурный характер, встречи, театр, фестивали); услуги (транспорт, гостиница, места проведения досуга: спорт, театр, музей); торговля (все виды от супермаркетов до рынков и сувенирных киосков); предприятия бытового обслуживания (парикмахерские, прачечные и т.п.); предприятия фармацевтической и легкой промышленности (производящие сувениры, спортивные товары, одежду, фототовары, косметические средства и т. п.).

Исходя из вышеизложенного, ресурсный потенциал сферы туристско-рекреационных услуг можно рассматривать как совокупность экономических, материальных, финансовых, трудовых, природных и иных возможностей конкретного региона с учетом сложившихся в нем культурно-исторических и социально-экономических предпосылок для организации оказания разнообразных туристско-рекреационных услуги, направленных на улучшение состояния здоровья, и восстановление сил местного и приезжающего на отдых населения и развитие отрасли.

Оценка и анализ фактического состояния ресурсного потенциала сферы туристско-рекреационных услуг региона и возможности его наращивания имеют исключительно большое значение для повышения конкурентоспособности данных услуг на рынке. Выделим следующие факторы повышения ресурсного потенциала сферы туристско-рекреационных услуг:

– увеличение объема используемых ресурсов, за счёт вовлечения части неиспользуемых ранее ресурсов (экстенсивный фактор);

– повышение качества ресурсов, то есть их способности удовлетворять туристско-рекреационные потребности (например, повышения уровня сервиса с помощью профессиональной подготовки трудовых ресурсов);

– повышение эффективности использования ресурсов, то есть увеличение конечного результата, получаемого с единицы каждого ресурса;

– повышение сбалансированности всей совокупности ресурсов. Под сбалансированностью здесь мы понимаем оптимизацию структуры ресурсного потенциала, обеспечивающую достижение максимального результата.

Ресурсный потенциал сферы туристско-рекреационных услуг в каждом регионе индивидуален ввиду различий в составе, количественных и качественных характеристиках туристско-рекреационных ресурсов. Поэтому изучение и оценка данного потенциала выступают необходимым условием формирования регионального туристско-рекреационного продукта. От характера туристско-рекреационных ресурсов региона, их ценности, количества и доступности зависит возможность отнесения сферы туристско-рекреационных услуг к числу приоритетных отраслей (отраслей специализации) региона или к второстепенным направлениям хозяйства.

По нашему мнению, кроме того, ресурсный потенциал сферы туристско-рекреационных услуг региона включает: историко-культурные, имущественные ресурсы, (в том числе материально-технические и финансовые), а также прочие ресурсы (научно-технические, информационные, потребительские, инновационные, и др.). В их числе следует выделить непосредственный и косвенный ресурсный потенциал СТРУ (рис. 1).

К числу первых мы можем отнести историко-культурные и природные ресурсы, используемые самими потребителями сферы туристско-рекреационных услуг (красота ландшафта, лечебные свойства местности, историко-культурные достопримечательности). Косвенные (социально-экономические) туристско-рекреационные ресурсы необходимы для использования непосредственных, они, в свою очередь, включают материально-технические, финансовые, трудовые и другие ресурсы.

Рис. 1. Структура ресурсного потенциала сферы туристско-рекреационных услуг

Существенную роль в развитии сферы туристско-рекреационных услуг играют непосредственные природные и историко-культурные ресурсы. В целом данная сфера опирается на базу природных ресурсов. Такая база должна быть аттрактивной для потребителей услуг, предпочтительно обладающей нетронутой природой. Природные территории должны быть: соответствующих размеров для избежания перенаполнения туристами и защищены от различных рисков, таких, как загрязнение, отравление растениями, наличие опасных животных, насекомых. Все природные ресурсы, являясь носителями энергии и информации, во многих случаях выступают в роли туристско-рекреационных ресурсов широкого диапазона. Человек с давних пор использует их в целях сохранения своего здоровья, отдыха и восстановления [6, с 297]. В качестве природных ресурсов, имеющих лечебно-профилактическое значение, мы можем назвать рельеф, почву, растительность, животный мир, красивые пейзажи, водные массивы.

Существует несколько классификаций природных ресурсов. Например, выделяют минеральные, водные, земельные, лесные и другие ресурсы. Кроме того, они подразделяются на исчерпаемые и неисчерпаемые (энергия солнца, ветра, приливов и отливов, воды Мирового океана). Исчерпаемые ресурсы, в свою очередь, включают: не возобновляемые (большинство полезных ископаемых – топливные, минеральные ресурсы); возобновляемые и частично возобновляемые (лесные, почвенные, водные, биологические).

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

Природные ресурсы с точки зрения их природного происхождения - это сумма всех физических, биологических и энергоинформационных факторов, оказывающих влияние на конкретную организменную единицу (особь, популяцию, сообщество, человека). В научной литературе подробно описаны отдельные виды природных туристско – рекреационных ресурсов. Определены объемы их месторождений, разработаны основные критерии оценки химического состава минеральных вод и лечебных грязей, произведено всестороннее исследование климата по степени воздействия на человека.[ 3, с 297]

Целебные свойства минеральных вод, лечебных грязей и климата, характер их воздействия на организм человека, возможности применения с лечебными и профилактическими целями изучаются в рамках специальной научной дисциплины – курортологии. Курортологи разрабатывают показания и противопоказания для санаторно-курортного лечения и методы применения лечебных физических ресурсов при различных заболеваниях и в профилактических целях.

Подходя к определению с позиций экономической науки, мы предлагаем рассматривать природные туристско-рекреационные ресурсы как комплекс физических, биологических и энергоинформационных элементов и сил природы, вовлекаемых в туристско-рекреационную деятельность человека при наличии определенных социальных, экономических и технических условий.

Можно также утверждать, что практически все регионы - субъекты Российской Федерации обладают природными ресурсами, которые могут быть использованы для рекреации и восстановления здоровья человека. Значит, практических во всех регионах могут быть созданы условия для организации туристско-рекреационной деятельности.

Наличие природных ресурсов является главным условием размещения производительных сил на территории региона. Количество, качество и сочетание ресурсов определяют природный ресурсный потенциал территории, который является важным фактором размещения населения и хозяйственной деятельности. Природный ресурсный потенциал сферы туристско-рекреационных услуг оказывает влияние на ее рыночную специализацию и место в территориальном разделении труда.

Необходимость комплексного использования природных ресурсов предполагает наличие сведений об экономической оценке (народнохозяйственной ценности) природного ресурсного потенциала территории. Введение понятия природного ресурсного потенциала территории позволяет зафиксировать фрагмент реальной природы как целое в отличие от составляющих этот фрагмент отдельных видов природных ресурсов.

Наряду с природными ресурсами, историко-культурные ресурсы создают «каркас» региона и выступают непосредственными ресурсами сферы туристско-рекреационных услуг. К их числу мы можем отнести:

– памятники: произведения архитектуры, монументальной скульптуры и живописи, элементы или структура археологического характера, надписи, пещеры и группы элементов, которые имеют выдающуюся универсальную ценность с точки зрения истории, науки или культуры;

– ансамбли: группы изолированных или объединенных строений, архитектура, единство или связь с пейзажем, которых представляет выдающуюся универсальную ценность с точки зрения истории, науки или культуры;

– достопримечательные места: произведения человека или совместные творения человека и природы, а так же зоны, включая археологические достопримечательные места, представляющие выдающуюся универсальную ценность с точки зрения истории, эстетики, этнологии или антропологии.

Мы рассматриваем природный и историко-культурный ресурсный потенциал, как базовый, составляющий естественную основу формирования сферы туристско-рекреационных услуг, однако, в мировой практике известны примеры, когда для осуществления туристско-рекреационной услуги использовался только косвенный ресурсный потенциал - материально-технический, трудовой и экономических средств, т.е. финансовые ресурсы. Таким примером является город развлечений в США – Лас-Вегас.

Несмотря на исключительную важность природных и историко-культурных факторов для развития туристско-рекреационного региона, только комплексное рассмотрение всей совокупности ресурсов позволяет эффективно использовать туристско-рекреационный потенциал региона и создавать необходимые для потребителя туристско-рекреационные услуги.

Существенной основой для создания туристско-рекреационной услуги является материально-технический ресурсный потенциал, который включает сеть сооружений (здания), их техническое оснащение, (оборудования, инструмент), транспортные средства и другие основные фонды, тем самым обеспечивает все необходимые условия для функционирования данной сферы экономики. В основу классификации материально-технического ресурсного потенциала сферы туристско-рекреационных услуг положены три основных признака: виды предоставляемых услуг, экономические элементы, виды собственности хозяйствующих субъектов.

По экономическим элементам материально-технический потенциал сфера туристско-рекреационных услуг подразделяется на основные и оборотные производственные фонды. По видам собственности объекты материально-технического потенциала подразделяются на: собственные - находящиеся в частной собственности данного хозяйственного субъекта, предприятия, принадлежащие к государственной или муниципальной собственности, предприятия смешанной формы собственности.

Следует отметить, что по своему составу, мощности и качеству отдельных элементов материально-технический ресурсный потенциал в регионе должен соответствовать потребностям потребителей туристскорекреационных услуг. Возможности его развития в значительной мере, определяются имеющимся финансовым потенциалом данной сферы.

Под финансовым ресурсным потенциалом сферы туристско-рекреационных услуг мы понимаем федеральные, региональные, муниципальные и частные инвестиции, используемые для сооружения и функциони-

рования объектов данной сферы, научно-технического и кадрового обеспечения, а также затраты индивида на получение комплекса туристско-рекреационных услуг. Среди основных форм финансирования сферы туристско-рекреационных услуг мы можем выделить следующие: государственное и муниципальное финансирование; частное финансирование; благотворительные фонды как источник финансирования.

Большое значение в развитии туристско-рекреационного потенциала региона имеют трудовые ресурсы, их рациональное распределение и использование. Рациональное использование трудовых ресурсов составляет одну из важнейших задач социально-экономического развития в сфере туристско-рекреационных услуг. Для ее решения требуется объективная оценка трудовых ресурсов, которыми располагает данный регион, потребностей в рабочей силе сферы туристско-рекреационных услуг и путей наиболее эффективного и полного использования трудовых ресурсов исходя из интересов всего общества.

Особенностью трудовых ресурсов сферы туристско-рекреационных услуг является, прежде всего, множество видов трудовой деятельности и сообразно этому – профессий и специальностей: от туроператоров, формирующих комплексную туристскую услугу, и её продавцов – турагентов, до гидов–переводчиков, работников службы портье и горничных в отелях, официантов, поваров и метрдотелей в системе общественного питания и т.д.

К каждой из этих категорий рабочих сферы туристско-рекреационных услуг предъявляет определённые и всевозрастающие требования как к знаниям, так и к умению, ибо система сервиса, с нашей позиции, создает представление о регионе как о территориальной подсистеме, которая обладает относительно самостоятельными частями национальной экономики с законченным воспроизводственным циклом.

Общая характеристика ресурсного потенциала сферы туристско-рекреационных услуг региона (на примере Краснодарского края) представлена в таблице 1.

Таблица 1.

Общая характеристика ресурсного потенциала сферы туристско-рекреационных услуг

Краснодарского края

Показатели 2000 г. 2005 г 2006 г. 2007 г

1. Количество средств размещения, ед. 835 862 1235 1500

2. Инвестиции, млн. руб. 431 870 970

3. Количество туристско-экскурсионных объектов, ед. 97 102 130 154

4. Число туристских фирм, ед. 117 529 570 603

5. Численность обслуживающих лиц, тыс. чел. 91 119 150 186

6. Выпуск специалистов тыс. чел.

в том числе:

вузами 90 509 601 708

ссузами 69 207 280 310

В Краснодарском крае расположен крупнейший в России туристско-рекреационный комплекс, предоставляющий разнообразный спектр услуг, включающий тысячи предприятий и организаций. Традиционно он занимает лидирующее положение в Российской федерации по числу коллективных средств размещения и количеству обслуженных в них туристов.

Ресурсный потенциал сферы туристско-рекреационных услуг в каждом регионе индивидуален ввиду различий в составе, количественных и качественных характеристиках туристско-рекреационных ресурсов. Оптимизация процессов формирования и использования ресурсного потенциала сферы туристско-рекреационных услуг возможна при условии эффективного управления его формированием с учетом специфических условий конкретного региона.

ЛИТЕРАТУРА

1. Абалкин Л.И. Диалектика социалистической экономики. М.,1987.

2. Большой Экономический словарь / Под ред. А.Н. Азриэляна. 5-е изд., доп. и перераб. М.: Институт новой экономики, 2004.

3. Волков Ю.Ф. Гостиничный и туристический бизнес. Ростов н/Д.: Изд-во Феникс, 2008

4. Еделеев Д.А. Развитие рекреационного потенциала в региональной экономике: теория, перспективные подходы, модели. Ростов - на –дону: Изд-во АПСН СКНЦВш – 2005.

5. Климова Н.И. Инвестиционный потенциал региона. Екатеринбург: Изд-во РАН, 1999.

6. Оранский И.Е. Природные лечебные факторы и биологические ритмы. М.:Медицина,1988.

7. Потапов А.П. Использование рекреационных ресурсов в повышении конкурентоспособности региона / Автореф. дисс. канд. экон. наук. Волгоград, 2008.

8. Словарь русского языка в четырех томах /АН СССР. Ин-т рус. яз.; Под ред. А.П. Евстигнеевой. М.: Русский язык, 1985-1988.

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

Экономический вестник Ростовского государственного университета А 2008 Том 6 № 4 Часть 3

ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПОДХОДЫ К АНАЛИЗУ МУНИЦИПАЛЬНОГО УРОВНЯ УПРАВЛЕНИЯ ЭКОНОМИКОЙ

ХОДОРИЧ И.А.

Северо-Кавказский научный центр высшей школы ЮФУ, заместитель директора, e-mail: chodorich@mail.ru

Проделанный в статье анализ роли и функций муниципалитетов позволяет предложить формировать их экономическую политику в соответствии с двумя основными постулатами экономики благосостояния. При оценке деятельности муниципалитетов основным критерием должна быть сбалансированность экономической эффективности и распределения доходов. Основной задачей муниципальных властей представляется реализация принципа Парето, т.е. осуществление таких изменений, которые, улучшая положение одних, не затрагивают положения других.

Ключевые слова: принцип Парето; муниципальные образования; муниципальный уровень управления Коды классификатора JEL: H 83, O 18

В современном мире в связи с усложнением территориальных социально-экономических систем и расширением функций государства управление экономикой разделено на несколько уровней, соответствующих территориальным образованиям. Вышестоящие уровни управления воздействуют на нижестоящие тремя основными способами:

– через постановку целей и функций,

– через ожидание определенных результатов,

– через ресурсные ограничения.

При этом нижестоящие уровни управления сами осуществляют выбор оптимальных действий.

Между разными уровнями управления осуществляется разделение полномочий, ответственности и функций. Вышестоящий уровень имеет право вмешиваться в текущую деятельность нижестоящего только в том случае, когда последний не справляется с выполнением своих функций. Элементы одного уровня управления в ходе решения своих задач могут взаимодействовать, минуя вышестоящий уровень управления, а за пределами существующего разделения полномочий и функций (например, по вопросу делегирования определенной функции) взаимодействие осуществляется на договорной основе.

Все уровни государственного управления экономикой должны:

– формировать институциональные условия хозяйствования;

– организовывать деятельность бесприбыльных или малорентабельных, но социально значимых предприятий (например, коммунальное хозяйство);

– проводить политику реструктуризации экономики (строительство промышленных предприятий, создание новых рабочих мест и т.п.);

– обеспечивать природоохранные мероприятия и проч.

Муниципальные образования в российской экономике могут быть представлены как подсистема макроэкономических отношений и как самостоятельная воспроизводственная система мезоуровня. Её самостоятельность ограничена необходимостью корреляции экономических интересов города с национальными экономическими интересами, обеспечивающей достижение макроэкономических целей, в том числе посредством решения задач, которые выполняет данное муниципальное образование.

Среди основных задач муниципального уровня управления можно выделить:

– создание и поддержание условий для воспроизводства рабочей силы (социальная инфрастуктура, жилищное и коммунальное хозяйство);

– создание и поддержание благоприятных условий хозяйствования на территории (производственная и транспортная инфраструктура, связь);

– контроль за использованием природных ресурсов и состоянием окружающей среды.

Понятие «экономика территории» в российской научной литературе с начала хХ века отождествлялось с широко используемым термином «муниципальное хозяйство», под которым понималась деятельность, связанная с выполнением общественных задач и распоряжением хозяйственными средствами местной общи-ны.[3] Термин «муниципальное хозяйство» вошел в научный оборот после принятия в 1995 г. Закона РФ «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской федерации». Этим Законом введено в обиход понятие «муниципальное образование» как официальное правовое определение статуса населенной территории (местного сообщества), в пределах которой осуществляется местное самоуправление, и «муниципальная собственность» как собственность муниципального образования.

В российской действительности понятие «муниципальное хозяйство» сводится к понятию «экономика города». Экономика рассматривается нами как процесс, связанный с преобразованием среды обитания, определяющим признаком которого выступают отраслевая структура городской экономики, её масштаб, ресурсные возможности, особенности местного рынка, границы сбыта производимой продукции, уровень подчиненности вышестоящим государственным органам, финансовые возможности муниципалитета, финансовые ресурсы населения. Субъектами экономики города выступают предприниматели, домохозяйства, муниципальные органы власти, общественные организации.

Экономические закономерности легко поддаются формализации, что позволяет исследовать экономическое пространство через общую теорию поля. При таком подходе города рассматриваются как центры хо-

зяйственной деятельности населения, от которых расходятся концентрические круги. При этом исходят из того, что любая территория, с одной стороны, взаимосвязана с остальной территорией государства (что обусловливает ее специализацию), а с другой стороны, характеризуется общностью, единством составляющих ее элементов (что обусловливает её определенную автономность).

Роль экономических отношений локальных территорий в развитии макроэкономики впервые была исследована немецким экономистом И. Г. Тюненом еще в XVIII в. Позднее А. Вебер, У. Кристаллер, А. Леш и другие предпринимали попытки определения и стратификации экономического пространства, рассматривая его как дистанцию, создающую издержки, минимизация которых достигается развитием производства. Используя идеи И.Тюнена, А. Вебер пытался разработать «общую теорию» оптимального размещения промышленных предприятий. Он выделил основные факторы, обусловливающие размещение отдельного промышленного предприятия, к которым отнес стремление минимизировать издержки: транспортные, оплаты труда и конкуренции с другими предприятиями, выпускающими аналогичную продукцию.[2]

У. Рейли в 20-х гг. ХХ в. попытался объяснить закономерности территориального размещения производств на основе законов физических закономерностей, выдвинув гипотезу о взаимодействии между двумя населенными пунктами, аналогичном силе всемирного тяготения. Он рассматривал потоки товаров и услуг между двумя городами как взаимное притяжение, определяемое численностью населения этих городов.

Все теоретические подходы едины в том, что территориальная система призвана обеспечивать условия жизнедеятельности населения и устойчивое развитие макроэкономики, т.е. органы муниципального управления должны создавать условия для такого развития городской экономики, при котором реализуются жизненно важные интересы личности, достигается социальная, экономическая, политическая стабильность, обеспечивается противостояние влиянию внутренних и внешних дестабилизирующих факторов.

В связи с этим функции муниципалитетов можно подразделить на внутренние – по отношению к субъектам экономики города, и внешние – по отношению к системам более высокого уровня (мезо- и макроэкономике). Важнейшими внутренними функциями муниципалитетов являются управленческая, хозяйственная, демографическая, экологическая и социально-бытовая, каждая из которых может быть разделена на подфункции. Например, функция муниципального управления включает подфункции планирования, организации, регулирования, учета и контроля. В свою очередь, подфункция планирования включает аспекты, обеспечивающие комплексное экономическое развитие города и нормальное функционирование его социальной сферы: доступность труда, образования, повышения квалификации, здравоохранения, потребления материальных благ и услуг, то есть удовлетворение социальных потребностей населения в пределах компетенции муниципалитета.

Муниципальные органы власти выполняют не только функции управления, связанные с текущей экономической деятельностью на территории, но и осуществляют управление ее развитием. Несмотря на всю важность тактического управления, функция управления социально-экономическим развитием приобретает все большую значимость в условиях рынка, т.к. она обеспечивает планомерное, сбалансированное и устойчивое развитие в соответствии с целями, условиями и приоритетами развития территориальных образований.

Одной из основных целей муниципальных органов власти является создание условий для жизнедеятельности проживающего на территории населения. В процессе жизнедеятельности люди стремятся удовлетворить потребности в питании, жилье, социальной реализации, духовном и физическом развитии, образовании, воспитании и обучении детей, поддержании здоровья, получении материальных благ и услуг и т.п. Для удовлетворения данного набора потребностей муниципальные органы должны обеспечить не просто производство благ, удовлетворяющих все потребности, но и сбалансированность этого производства, т.к. низкий уровень удовлетворения одних потребностей не может быть компенсирован более высоким уровнем удовлетворения других. Диспропорции в удовлетворении потребностей делают недостижимой главную цель муниципального управления – обеспечение необходимых условий для жизнедеятельности населения, т.к., например, нехватку материальных благ нельзя заменить избытком духовных. Провал в реализации одной из функций воспринимается обществом как неэффективная деятельность государственных органов.

Удовлетворение потребностей обеспечивается использованием следующих видов территориальных ресурсов: неперемещаемые (природные ресурсы, основные фонды, стационарная инфраструктура и т.п.), мобильные (капитал, оборудование, технологии и т.п.) и человеческий капитал. Для эффективного функционирования территориальной экономической системы необходима сбалансированность этих видов ресурсов. Так, избыток неперемещаемых ресурсов и человеческого капитала при нехватке необходимого оборудования, технологий, финансов не только не будет способствовать развитию, но, наоборот, будет препятствовать эффективному функционированию системы. В частности, возникнет безработица, производственные фонды будут загружены не полностью, что увеличит расходы на ликвидацию данных диспропорций. Аналогично, нехватку квалифицированных кадров практически невозможно восполнить избытком материальных ресурсов.

В качестве субъектов предпринимательства органы территориального управления могут предоставлять следующие категории благ:

– совместного потребления, (например, услуги правоохранительного характера, производство которых оплачивается путем налогообложения);

– общественно значимые, производство которых с помощью рыночных механизмов неэффективно с точки зрения общества в целом из-за возникновения социальной несправедливости и дискриминации значительных слоев населения (например, образование, культура, здравоохранение и т.п.);

– продукцию естественно монопольных отраслей, чтобы предотвратить установление высоких цен и предоставление услуг низкого качества.

Реализация экономических функций муниципальных органов предусматривает решение следующих основных проблем:

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

- согласование внешних целей, задаваемых вышестоящим уровнем управления, с целями и потребностями населения территории;

– устранение диспропорций между функциональными подсистемами экономики города, например, недостаточная развитость логистической системы не позволит населению и грузам перемещаться по территории города с необходимой оперативностью;

– устранение диспропорций внутри подсистем, затрудняющих реализацию функций отдельных подсистем, например, из-за малой доли общественного транспорта и высокой доли личного транспорта транспортная система в целом работает недостаточно эффективно;

– приведение в соответствие масштаба, качества и сложности организационных структур территориальной системы масштабу или качеству ее развития.

Если первые три проблемы можно отнести к разряду решаемых путем поддержания необходимых пропорций между функциональными подсистемами города, то последняя существенно сложнее для решения. Она возникает в процессе развития или перестройки территориальной экономической системы, когда объекты инфраструктуры и организации перестают удовлетворять возросшие потребности населения.

Развитие экономики города определяется, с одной стороны, его собственным экономическим потенциалом, а с другой стороны – способностью муниципальных властей создать эффективные механизмы управления этим потенциалом и его увеличения при соблюдении баланса интересов города и объемлющих его территорий. При этом разработка стратегии экономического развития города должна предусматривать вопросы обеспечения экономической безопасности, объектами которой являются территория города и все расположенное на данной территории, что может быть задействовано в экономической деятельности (земля, производственные фонды, инфраструктура).

Экономическая безопасность территории рассматривается нами как способность муниципальной власти создавать эффективные механизмы по обеспечению конкурентоспособности экономики города, социальноэкономической стабильности и устойчивости развития территории как относительно самостоятельной структуры, органически интегрированной в экономику РФ. Конкурентоспособность территории определяется как интегрированная конкурентоспособность расположенных на ней фирм и предприятий, а их конкурентоспособность во многом зависит от институциональных условий, обеспечивающих хозяйственную деятельность. Формирование институтов для развития конкуренции на данной территории и в стране в целом – важнейшая функция властных структур макро- и мезоуровней.

Конкурентоспособность локальной территории отражает, в первую очередь, способность местных товаропроизводителей наиболее продуктивно, т.е. с достаточно высокой производительностью, использовать имеющиеся в их распоряжении ресурсы. Природные ресурсы, благоприятные климатические условия и геополитическое положение, данные природой, рассматриваются классиками политэкономии как сравнительные преимущества. Конкурентные же преимущества по своей сути динамичны, связаны с инновациями, развитием и эффективным использованием человеческого капитала, информации и поэтому возобновимы и безграничны, их необходимо создавать, развивать и совершенствовать. Базовые сравнительные преимущества выступают как потенциал для развития конкурентных преимуществ территории в краткосрочном периоде. В долгосрочном периоде её конкурентоспособность определяется способностью государственных и рыночных институтов создавать эффективные механизмы для трансформации сравнительных преимуществ в конкурентные, их развития и постоянного совершенствования. Имеющиеся в экономике города сферы и отрасли экономической деятельности не могут быть в равной степени конкурентоспособны, поэтому важной функцией муниципальных органов власти является создание достаточно прибыльных видов деятельности в тех сферах, где есть конкурентные преимущества или потенциал для их создания, развития и совершенствования.

Конкурентоспособность экономики муниципального образования можно определить как реализацию властными структурами функций управления и регулирования, направленных на полное удовлетворение потребностей населения за счёт рационального использования экономического потенциала территории. При этом важно учитывать, что муниципальная экономика, прежде всего, имеет социальную направленность. Его отрасли и объекты по своей сути должны быть общественно доступными. Как отмечается в исследовании М.А. Боровской, в процессе управления объектами муниципальной собственности доминирует ориентация на обеспечение финансирования социальной сферы, организацию деятельности предприятий и организаций социальной инфраструктуры, а также на поддержание на социально приемлемом уровне занятости населения муниципального образования, создание благоприятных условий для осуществления видов деятельности, приносящей доход и населению, и муниципальному образованию в целом.[1]

Став рыночной, российская экономика получила острые социальные проблемы: безработицу, инфляцию, социальную дифференциацию, требующие от муниципалитетов скорейшего их разрешения. В экономической науке разработаны теоретические положения, эффективность которых подтверждена практикой, что позволяет использовать их при формировании экономической политики российских муниципалитетов.

В экономике благосостояния сформированы два основных постулата. Первое утверждает, что рыночная экономика обеспечивает такое распределение ресурсов, при котором их перераспределение, обеспечивающее изменения в производстве и потреблении, приводит к улучшению положения одних при одновременном ухудшении положения других. Такое распределение ресурсов, при котором возможно достижение их максимального использования, как известно, называется эффективность по Парето (или оптимум Парето). Это теоретическое положение обосновывает необходимость централизованного вмешательства в экономику. Второй постулат утверждает, что изначально правильное распределение ресурсов может обеспечить достижение экономикой максимального уровня полезности (обозначаемого точкой на кривой потребительских возможностей), при этом распределение ресурсов, эффективное по Парето, может достигаться благодаря де-

централизованному рыночному механизму. Но даже если стартовые ресурсные возможности у всех участников рыночного хозяйства одинаковы, и конкурентная экономика эффективна, то образующиеся в ней доходы распределяются в соответствии не с социальной справедливостью, а с предпринимательскими и трудовыми способностями людей. На основе данных теоретических положений сформирована одна из основных целей государственного регулирования экономики на сегодняшнем этапе – изменение распределения доходов.

При оценке деятельности муниципалитетов основным критерием экономической эффективности и распределения доходов должна быть их сбалансированность. Основной целью муниципальных структур при реализации принципов экономики благосостояния должно стать создание такого механизма, в котором эти критерии могут применяться систематически.

Государственные органы проводят экономическую политику, в результате которой зачастую улучшается положение одних социальных групп за счёт ухудшения положения других. Изменения, которые, улучшая положение одних, не затрагивают положения других, называются улучшением по Парето. Убеждение, что такое улучшение не должно быть упущено, называется принципом Парето, а реализация этого принципа рассматривается нами как основная задача муниципалитетов, реализуемая ими в ходе выполнения своих функций.

Применение критерия эффективности по Парето для оценки деятельности российских муниципалитетов может быть ограничено его индивидуалистичностью: во-первых, он связан с благосостоянием каждого человека, т.е. изменение, сделавшее богатого богаче, является улучшением по Парето; во-вторых, это благосостояние оценивается самим индивидом, т.е. приоритетным является принцип суверенитета потребителя. Последнее не соответствует российскому менталитету, для которого приоритетными являются общественное благосостояние и «общее дело».

Изменения, происходящие под воздействием мер государственного регулирования экономики, оцениваются на основе их полезности для человека: если он предпочитает новую структуру потребления старой, это означает, что полезность получаемых им благ возросла.

Обоснование выбора между эффективностью и справедливостью в неоклассической теории иллюстрируется кривой потребительских возможностей (рис. 1.1.).

Ui

Рис. 1.1. Кривая потребительских возможностей и улучшение по Парето

На осях обозначена полезность изменений (U), произошедших в результате предпринятых муниципальными органами мер для двух общественных групп. Кривая потребительских возможностей позволяет оценить эффективность распределения ресурсов: если они распределены не эффективно, экономика действует в пределах данной кривой, например, в точке Д. Если изменение приводит экономику в точку выше и правее Д, например, С, то оно может оцениваться как улучшение по Парето, т.к. полезность изменений для обеих групп возросла. Если же изменения приводят экономику из точки А в точку В (или наоборот), то полезность изменений для одной группы населения возрастает за счет уменьшения полезности изменений для другой, при этом обе точки (А и В) показывают эффективность по Парето. Изменения, приведшие экономику из неэффективной точки С в эффективную А, не являются улучшением по Парето, т.к. полезность изменений для одной из групп населения уменьшилась.

Положения неоклассической теории позволяют сформулировать первый критерий оценки действий муниципалитета: представляют ли произошедшие в результате этих действий изменения движение экономики города от неэффективной точки к эффективной, расположенной на кривой потребительских предпочтений? Или это движение вдоль кривой, в результате которого определенная группа лиц ухудшает своё положение? В последнем случае принцип Парето не даёт какого-нибудь критерия для ранжирования точек А и В, т.е. невозможно определить, предпочтительнее ли А в сравнении с В, или наоборот.

Соизмерить потери и приобретения общественных групп можно, используя основной инструмент неоклассической теории при анализе альтернативных выборов – кривую безразличия (рис. 1.2.).

Общественная кривая безразличия – это множество комбинаций полезности, получаемой различными людьми или группами людей, которые обеспечивают одинаковый уровень благосостояния для общества в целом. Для населения города предпочтительнее, если все комбинации полезностей расположены на кривой W2 а не Wj т.к. это обозначает более высокий уровень общественного благосостояния. Экономический смысл кривой безразличия позволяет дать определение общественной функции благосостояния: общество достигает своего благосостояния, исходя из полезности, получаемой его членами.

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

Սշ

Wi

Ui

Рис. 1.2. Общественные кривые безразличия

Функция общественного благосостояния рассматривается нами как основа для любого ранжирования ресурсов, в том числе на муниципальном уровне, как механизм общественного выбора альтернатив. В своей практической деятельности представители муниципальной власти не строят кривые потребительских возможностей и не исследуют функцию общественного благосостояния, но при анализе последствий реализуемых ими функций они сопоставляют экономические и социальные результаты. Это означает решение двух важнейших для экономики вопросов: эффективность или социальная справедливость?

В экономической теории эти предпочтения зафиксированы в двух точках зрения: утилитаризме и ролси-анстве. Утилитаризм оценивает общественную полезность как сумму полезностей, получаемых составляющими его людьми: W = U։ + U2. При таком подходе обществу безразлично, у какой группы населения прирастает полезность потребляемых благ, они рассматриваются как равновесные; общественная кривая безразличия представляет собой прямую с наклоном, равным -1 (W3 на рис. 1.3). Ролсианство исходит из того, что общественное благосостояние зависит от благосостояния его члена, находящегося в худшем состоянии. Если оно улучшается, это означает рост общественного благосостояния; если же улучшается благосостояние других групп, то это не отражается на благосостоянии общества. Общественная кривая безразличия, иллюстрирующая это положение, имеет форму прямого угла (W4 на рис.1.3).

W4

Ui

Рис. 1.3. Альтернативные формы общественных кривых безразличия

Принципиальное отличие утилитаристского и ролсианского подходов к оценке общественного благосостояния можно рассмотреть на следующем примере. Предположим, один из жителей города стал инвалидом. С точки зрения утилитарного подхода, муниципалитет должен позаботиться о том, чтобы он получил профессиональную квалификацию, позволяющую ему сохранить полезность получаемого им дохода. С точки зрения ролсианцев, власть должна обеспечить ему дополнительный доход, компенсирующий утрату здоровья, что означает максимизацию благосостояния того, кто находится в худшем положении.

Эти теоретические подходы при распределении муниципальными органами субсидий жителям города предполагают следующее. В соответствии с концепцией ролсианства деньги должны быть отданы лицам с низкими доходами, а утилитаристы обосновывают выбор лиц, получаемых пособие, принципом уменьшающейся предельной полезности. Если принять, что функция полезности одинакова для всех, тогда предельная полезность одного рубля, дополнительно полученного индивидом, зависит только от его дохода, т.е. предельная полезность субсидий, полученных бедным, больше, чем полученных богатым. Такое сравнение полезности нельзя признать убедительным, т.к. полезность - субъективная оценка блага. Трудно утверждать, что полезность одной денежной единицы для богатого меньше, чем для бедного, и наоборот. Кроме того, лица, обладающие способностью приращивать свой доход, обладают и более высокой способностью к максимизации

полезности получаемых благ, т.е. прирост полезности, полученный ими от использования субсидии, может быть значительно больше, что отразится на благосостоянии общества.

Таким образом, формализованной научной основы для сравнения экономических и социальных предпочтений при реализации экономических функций муниципалитетов пока не существует, но если в результате предпринятых мер наступает улучшение по Парето, можно утверждать, что общественное благосостояние повысилось. Т.к. не все действия муниципалитета приводят к таким изменениям, то межперсональные сопоставления необходимы для анализа эффективности реализации функций муниципалитета. При этом функция общественного благосостояния рассматривается нами как возможность оценить приращение доходов для лиц, имеющих разные уровни доходов.

ЛИТЕРАТУРА

1. Боровская М.А. Управление муниципальной собственностью в системе региональной экономики: теоретико-прикладной аспект. Автореферат. Ростов н/Д, 2002.

2. Вебер А. Теория размещения промышленности. М., 1926.

3. Велихов В.А. Основы городского хозяйства Обнинск: Институт муниципального управления, 1995. С. 218.

ПЕРСПЕКТИВЫ РАЗБИТИЯ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВА ЧЕЧЕНСКОЙ РЕСПУБЛИКИ: СЕТЕВЫЕ ФОРМЫ ОБЪЕДИНЕНИЯ ОРГАНИЗАЦИЙ

МУСАЕВ Л. А.

Грозненский государственный нефтяной институт, кафедра «Информатика и менеджмент»,

ст. преподаватель, e-mail: musaevla@yandex.ru

Разработана и предложена сетевая форма организации производственного цикла на автомобильном транспорте и использование двухуровневой модели ее регулирования в условиях восстановления экономики Чеченской республики.

Ключевые слова: предпринимательство; сетевая организация; автомобильный транспорт; восстановление экономики

Коды классификатора JEL: O 18, L 26

Сфера предпринимательства является важным элементом хозяйственной системы как страны в целом, так и ее субъектов. Предпринимательство Чеченской Республики не является исключением в этом отношении.

Предпринимательство играет постоянно растущую роль в мировой, национальной и региональной экономике. Ему присущи мобильность, способность к быстрой смене деятельности, адаптации к местным условиям хозяйствования, сравнительно простая структура управления. Отличительная особенность организации и функционирования предпринимательства в Чеченской Республике заключается в том, что он существует в кризисных условиях всеобщего разрушения инфраструктуры промышленности, строительства и объектов социально-бытовой сферы. Уровень нестабильности, кризиса ситуации не позволяет использовать в полной мере функциональные возможности предпринимательства.

Состояние экономики Чеченской Республики в значительной мере определяет транспортный комплекс и его инфрастуктура. В этих условиях возрастает роль автомобильного транспорта как предпринимательской системы в восстановлении инфраструктуры экономики Чеченской Республики. С началом восстановления и развития отраслей экономики: сельского хозяйства, пищевой промышленности, промышленности строительных материалов и т.д. в республике увеличились объемы перевозок, выполняемых автомобильным транспортом. Его техническое оснащение и состояние автодорожной сети должны обеспечить бесперебойное функционирование экономики и спрос как населения на пассажирские перевозки автобусами, так и предприятий строительной индустрии, занятых в восстановительном процессе экономики региона, на грузовые перевозки грузовыми автомобилями. Активное развитие частного сектора на автомобильном транспорте ЧР, характерное для большинства регионов РФ, смягчило остроту проблем транспортного обслуживания населения, что нельзя сказать об обслуживании предприятий и организаций различных форм собственности, занятых в восстановлении экономики республики. При сохранении сложившихся тенденций в ближайшее время транспортная ситуация в регионе начнет тормозить экономический рост, не обеспечивая пространственной мобильности рабочей силы.

Предприятия транспортного комплекса Чеченской Республики, имеющие современные производственно-технические базы для технического обслуживания и ремонта подвижного состава, недостаточно загружены, их оборудование простаивает. Вовлечение ресурсов данных предприятий в предпринимательскую деятельность может стать важным импульсом для ее активизации.

Объединение усилий предпринимателей, органов управления, субъектов инвестиционной и инновационной деятельности на определенной территории дает значительные преимущества в конкурентной борьбе и рационализации производственно-рыночных процессов. Такое объединение усилий в некоторых странах оказалось довольно эффективным при реализации программ экономического развития регионов, а иногда и национальных систем [1].

Экономический вестник Ростовского государственного университета А 2008 Том 6 № 4 Часть 3

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

Объединение участников бизнес-среды базируется на положениях сетевого подхода, получившего широкое распространение в международной хозяйственной практике последних десятилетий. Спецификой сетевого подхода (в рамках более общего системного подхода) является интеграция отраслевых и территориальных аспектов, возможность более полного использования инфраструктурного потенциала, а также способность к изменению конфигурации сети: замене элементов, присоединению дополнительных элементов.

Объединение организаций в единую сеть осуществляется на основе вертикальных и горизонтальных взаимодействий между различными бизнес-субъектами и их симбиозной взаимозависимости, определяемой принципом синергизма. Такие объединения позволяют малым и средним организациям комбинировать преимущества малых форм предпринимательства и крупных производств.

Одной из разновидностей современных сетевых объединений являются предпринимательские сети .

Предпринимательская (деловая) сеть – это группа фирм, объединившихся с целью использования своих особенностей, ресурсов, специфических преимуществ перед другими для совместной реализации предпринимательских проектов. Предпринимательские сети основаны на горизонтальных взаимоотношениях, и через специализацию и дополнение друг друга они решают общие проблемы и получают возможность достигать более высоких результатов. В самом общем виде с позиции кибернетики процесс функционирования предпринимательской среды можно представить в виде «черного ящика», «на входе» которого поступают сырьевые материалы (или импульс к действию), на «выходе» готовая продукция (работы, услуги) – результат действия.

Конфигурация сети характеризует направление материальных и информационных потоков во взаимодействующих элементах (бизнес-субъектов) предпринимательской сети.

Рассмотрим вариант предпринимательской сети , который позволяет объединить вхождением в предпринимательскую сеть следующие предприятия: малые автотранспортные предприятия, комплексные аТп, имеющие собственные ремонтные базы, автозаправочные станции и автомагазины-поставщики запасных частей и материалов. Их взаимоотношения позволят:

– укрепить рыночные отношения;

– обеспечить поиск дополнительных инвестиций. Вхождение в предпринимательскую сеть позволит малым АТП быстрее получить по лизингу необходимую технику и оборудование, чем когда они работают самостоятельно;

– наладить прочные информационные контакты;

– расширить территориальные границы рыночной сферы;

– получение дополнительного эффекта при выполнении объединенных процессов ресурсного обеспечения сетевых партнеров;

– получение дополнительного эффекта при выполнении объединенных процессов по реализации продукции сетевых партнеров;

– использовать весь комплекс преимуществ, свойственных крупному бизнесу.

Представляется, что для всех участников предпринимательской сети (реальных и потенциальных) целесообразно использовать двухуровневую модель ее регулирования. Первый уровень (базовый) должен реализовываться руководством бизнес-единицы, он связан с разработкой локальных планов ее развития и обоснованием целей интегрированного развития данного сетевого партнера, также определением путей, методов, ресурсов, необходимых для достижения этих целей [1] .

Второй уровень связан с анализом, координацией, уточнением отдельных локальных стратегических планов сетевых партнеров, с анализом сочетаемости их целей, возможностей, ресурсов и разработкой общего комплексного плана.

Модель двухуровневого стратегического управления развитием предпринимательской сети представлена на рис. 1. Рассмотрим более подробно основные блоки стратегического управления развитием предпринимательской сети.

Блок 1.1 включает:

– анализы проблем, возникающих перед бизнес-единицами под воздействием внешней и внутренней среды;

– формирование перспективных целей стратегического развития, анализа возможности их достижения в рамках предпринимательской сети;

– обоснование комплекса мероприятий бизнес-плана, реализация которых обеспечит достижение стратегических целей;

– составление проектного варианта локального бизнес-плана для конкретной бизнес-единицы, выступающей в роли сетевого партнера.

Проектный вариант основан на учете в первую очередь собственных интересов и возможностей и на гипотезе, предположении о возможностях и готовности потенциального партнера к интеграции в ПС.

Проектный (желательный) вариант передается для согласования и разработки комплексного бизнесплана (его проектного варианта) предпринимательской сети партнерам (или временному коллективному органу, управленческому подразделению, организации, которой поручена проектная координация стратегических планов). На предприятиях автомобильного транспорта ЧР, которые войдут в предпринимательские сети, функция проектной координации стратегических планов может быть поручена ГУП «Чечавтотранс».

Блок 2.1 предусматривает: рассмотрение локальных бизнес-планов на их сочетаемость; формирование и анализ вариантов взаимодействия сетевых партнеров; отбор наиболее предпочтительных; корректировка; составление проектного варианта комплексного бизнес-плана и анализ его эффективности.

Блок 2.2 предусматривает рассмотрение полученной от блока 2.1 информации о реальных возможностях взаимодействия с сетевыми партнерами, уточнения решений, мероприятий, т. е. проектного варианта, и превращение его в рабочий проект.

Рис. 1. Модель двухуровневого управления созданием (развитием)

предпринимательской сети (ПС). Условные обозначения: БЕ – бизнес-единица; СП – сетевой партнер;

ПС – предпринимательская сеть

Блок 2.3 предусматривает интеграцию локальных рабочих вариантов в единый комплексный рабочий бизнес-план развития предпринимательской сети. На этом этапе обосновываются значения целевых показателей развития предпринимательской сети в целом, которые должны быть достигнуты после реализации бизнес-плана ее развития.

Блок 1.3 содержит действия по реализации локального бизнес-плана сетевого партнера, являющегося частью комплексного бизнес-плана развития всей сети. На этом этапе реализуются мероприятия бизнесплана: предоставляются для взаимного использования элементы потенциала, происходит определенное изменение специализации, углубляется разделение и кооперация труда т. д. Именно на этом этапе бизнес-единица превращается в сетевого партнера.

Данные о ходе реализации процедур блока 1.3 поступают:

– в блок 2.3 корректировки взаимосвязанных работ при реализации локальных бизнес-планов сетевых партнеров и для общего анализа хода реализации комплексного бизнес-плана сети;

– в блок 1.4 для оперативных действий по осуществлению бизнес-процессов.

Данные о ходе реализации комплексного бизнес-плана из блока 2.3 используются для уточнения хода реализации локального бизнес-плана и обеспечения сопоставимости локальных составляющих комплексного плана.

В результате реализации локального бизнес-плана бизнес-единица превращается в сетевого партнера.

Блок 1.4 включает процедуры управления процессом взаимодействия сетевого партнера с другими участниками предпринимательской сети. данные о ходе этих процессов поступают к блоку 2.4, в котором собирается и анализируется информация обо всех интеграционных процессах в сети. В нем могут вырабатываться управленческие решения о корректировке во времени и пространстве потоков от одного сетевого партнера к другому, т. е. управленческие воздействия, направленные обратно к блоку 1.4.

В блоках 1.4 и 2.4 формируется информация, характеризующая качество, функционирование, как отдельных сетевых партнеров, так и предпринимательской сети в целом. Она поступает в блок 3, где анализируется эффективность реализуемых планов и при значительном отклонении от плановых вырабатывается информация, импульс по пересмотру и корректированию реализуемых локальных и комплексных планов развития предпринимательской сети.

Рассмотрим исследование влияния пассажирского транспорта с учетом взаимодействия его подвидов на результаты экономической деятельности в регионе с использованием корреляционно-регрессионного анализа.

Исследование влияния транспорта на результаты экономической деятельности в регионе предполагает рассмотрение с этих позиций пассажирского транспорта. При этом пассажирский транспорт оказывает влияние на макроэкономические результаты через систему взаимодействия различных видов транспорта.

Согласно основным законам развития систем вообще и экономическим систем в частности, а к таковым относятся и автотранспортные предприятия, все они находятся в постоянном движении, т.е. измерении своих со-

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

Экономический вестник Ростовского государственного университета А 2008 Том 6 № 4 Часть 3

стояний. Переход из одного состояния в другое обусловлен как внешними по отношению к ним факторами, так и внутренними. Перевод предприятия в новое состояние в соответствии с управляющими предписаниями, вырабатываемыми руководством согласно целям управления, должен осуществляться оперативно, что может свести к минимуму потери из-за запаздывания поступающих управленческих мероприятий. Оперативность может быть достигнута при наличии специально разработанных инструментальных средств, которые должны обеспечить динамический баланс между экономическими факторами, по-разному влияющими на финансово-хозяйственную устойчивость предприятия [3]. В рассматриваемой концепции предлагается идея воспроизведения динамического равновесия факторов, в совокупности влияющих на финансово-хозяйственное состояние предприятия, что позволит создавать средства для оперативной адаптации предприятия к динамически изменяющейся рыночной конъюнктуре. Знание условий, при которых данное равновесие достигается, может обеспечить разработку соответствующих инструментальных средств, обеспечивающих устойчивое развитие автотранспортного предприятия. В дальнейшем под динамическим финансовым равновесием автотранспортного предприятия будет пониматься такое состояние, при котором возможен возврат в его устойчивое положение, обеспечивающее дальнейшее функционирование и развитие. Периодические отклонения от равновесия как в одну, так и другую сторону должны быть в таких диапазонах, которые позволяют привести предприятие к новому балансу всех действующих факторов. Равновесие называется динамическим по той причине, что оно позволяет восстановить баланс интересов структурных подразделений, стремящихся к достижению своих противоречивых целей. С понятием "динамическое финансовое равновесие" тесно связаны понятия "экономическое диагностирование" или "экономическая диагностика", "обобщающий показатель", "экономическое оздоровление". Понятие "экономическое диагностирование" образуется посредством синтеза понятий "диагностика" и "экономический анализ". Диагностика определяется как процедура выявления аномалий или отнесения реального состояния некоторой системы к одному из известных классов на основе набора признаков или симптомов [2].

Вышеописанное свидетельствует о том, что на этапе восстановления и развития экономики ЧР сетевые формы объединения организаций - предпринимательские сети:

- являются более интенсивным способом ускорить восстановительный процесс собственными силами, используя преимущества от кооперации и от объединения усилий без привлечения государственных средств.

- получают преимущества за счет высокой производительности, эффективности и гибкости в процессе организации предпринимательской деятельности;

- сетевые партнеры получают преимущества именно от объединения и сотрудничества, не теряя при этом своей самостоятельности;

- позволяют использовать весь комплекс преимуществ, свойственных крупному бизнесу.

ЛИТЕРАТУРА

1. Асаул А.Н., Скуматов Е.Г. и др. Методологические аспекты формирования и развития предпринимательских сетей / под ред. д. э. н., проф. А. Н. Асаула. СПб.: Гуманистика, 2004.

2. Долятовский В.А., Долятовская В.Н. Исследование систем управления. М., 2003.

3. Елистратов М. А. Ступенчатая регрессия в исследовании системного влияния пассажирского транспорта на социально-экономическое развитие региона. Вестник самарского экономического университета. № 4(30). Самара 2007. С. 59 - 67.

ПУТИ УКРЕПЛЕНИЯ ДОХОДНОЙ БАЗЫ МЕСТНЫХ БЮДЖЕТОВ

ПАНИКИН В.Е.

ФГОУ ВПО «Волгоградская государственная сельскохозяйственная академия», соискатель кафедры финансов и кредита, 400002, Волгоград, ул. Институтская, д. 8

Основным направлением обеспечения финансовой устойчивости местных бюджетов является укрепление доходной базы муниципальных бюджетов, для реализации которого предлагаются меры по изменению элементов земельного налога, налога на имущество физических лиц, налога на доходы физических лиц и по перераспределению доходных источников между местными бюджетами таким образом, чтобы обеспечить наиболее равномерное поступление доходов в местные бюджеты всех уровней, создав стимулы для повышения эффективности администрирования доходов, как для муниципальных районов, так и для поселений.

Ключевые слова: местный бюджет; финансовая устойчивость; доходы муниципального бюджета; земельный налог; налог на имущество физических лиц; налог на доходы физических лиц

Коды классификатора JEL: R11, R51, R58

Реформирование бюджетной системы Российской Федерации и законодательное закрепление четырех бюджетных уровней с выделением бюджетов муниципальных районов и городских округов, а также бюджетов сельских и городских поселений проявилось в распределении расходных полномочий и доходных источ-

ников между бюджетами различных уровней, основной целью которого было повышение самостоятельности органов местного самоуправления в решении вопросов местного значения. Однако, Федеральный закон № 120-ФЗ, законодательно закрепивший за местными бюджетами доходные источники, не учитывает ряд дополнительных расходных полномочий, переданных на уровень муниципалитетов, закрепленных законами 131-ФЗ, 199-ФЗ, 73-ФЗ, 210-ФЗ [4]. Осуществление новых полномочий влечет за собой увеличение расходных обязательств местных бюджетов, при этом нельзя не отметить, что ранее закрепленные расходные полномочия исполнялись местными бюджетами на минимально достаточном уровне, который позволял лишь сохранить муниципальную бюджетную базу без осуществления эффективного инвестиционного развития муниципальной бюджетной сферы.

Массовое недовольство органов власти финансовыми механизмами в рамках муниципальной реформы объясняется концептуальным противоречием, заложенным в ее основу. Достаточно жесткое регулирование перечня вопросов местного значения и территориальных основ местного самоуправления сопровождалось отсутствием каких-либо существенных гарантий по финансовой поддержке местных бюджетов. Между тем, если государство определяет территорию и полномочия муниципального образования, было бы логично, чтобы оно брало на себя какие-либо обязательства по финансовому обеспечению данных полномочий. Однако законодательством никакие подобные обязательства не предусмотрены. Субъекты Федерации сами определяют, какой объем средств они готовы направить на финансовую помощь и софинансирование расходов муниципальных образований. По вопросам местного значения на местном уровне должны устанавливаться муниципальные стандарты и нормативы финансирования расходов исходя из сложившихся бюджетных ограничений. Таким образом, в законодательстве заложена возможность существенной дифференциации в уровне муниципальных услуг как в различных регионах, так и в рамках одного субъекта Федерации.

Подобный либеральный подход к организации системы финансирования муниципальных образований плохо сочетается с детальным централизованным регулированием других аспектов деятельности муниципальных образований. Если ставка делается на заинтересованность муниципалитетов в росте собственных доходов и оптимизации расходов, то государство должно дать достаточную степень свободы при формировании компетенции либо муниципальных образований, либо территории (что представляется более предпочтительным). В отсутствие подобной свободы противоречие между регулированием механизмов финансирования и других аспектов деятельности муниципальных образований неизбежно будет проявляться в достаточно острых формах. Волгоградская область – один из немногих регионов, который уже в 2006г. перешел на реализацию Федерального закона от 6 октября 2003 г. №131-ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» практически в полном объеме, в связи с чем опыт области заслуживает определенного внимания.

Доходная часть бюджетов муниципальных образований была сформирована в полном соответствии с требованиями Бюджетного кодекса РФ. В результате для поселений основой являются земельный налог, арендные платежи, налог на доходы физических лиц (далее НДФЛ). На примере Волгоградской области структура налоговых и неналоговых доходов бюджетов поселений в 2006 году выглядит следующим образом: земельный налог – 26,4%, доходы от использования и реализации имущества – 36,9%, налог на доходы физических лиц – 30,5%. Налог на имущество физических лиц и единый сельхозналог составляют 1,6% и 0,8% соответс-твенно.Основу доходной части бюджетов муниципальных районов составляет налог на доходы физических лиц и единый налог на вмененный налог для отдельных видов деятельности (далее ЕНВД). На примере Волгоградской области: налог на доходы физических лиц на 2006 год составил 79,1% от суммы доходов, единый налог на вмененный налог для отдельных видов деятельности – 9,2%. Далее – доходы от использования имущества составляют 4,6%, доходы от государственной пошлины – 2,4%, штрафы, санкции – 2%. Бюджеты муниципальных районов в сравнении с поселениями более устойчивы, поскольку их основу составляют самые надежные, самые прогнозируемые налоги – НДФЛ, а также ЕНВД. С учетом дополнительных нормативов отчислений по НДФЛ удельный вес данных доходных источников составляет до 90% от налоговых и неналоговых доходов бюджетов муниципальных районов. Структура налоговых и неналоговых доходов бюджетов городских округов Волгоградской области в 2006 году выглядит иначе: основа – налог на доходы физических лиц – 44,6%, земельный налог – 10,9%, единый налог на вмененный доход для отдельных видов деятельности – 8,4%, доходы от использования и реализации имущества – 31,7%. Доходная база городских округов наиболее диверсифицирована, ее основу составляют четыре доходных источника, из которых преобладающим является НДФЛ. Доля земельного налога в бюджетах городских округов вдвое меньше, чем в районах, при этом уровень собираемости земельного налога в городских округах выше, чем в районах. Поэтому бюджеты городских округов обладают наибольшим «запасом прочности» – устойчивости к изменениям в поведении налогоплательщиков, сезонным и случайным факторам. Потенциал бюджетов городских округов достаточно велик, об этом свидетельствует и тот факт, что в Волгоградской области нет ни одного городского округа, получающего дотацию на выравнивание уровня бюджетной обеспеченности.

С 2006 года введена новая система обложения земельным налогом. Налогооблагаемой базой является кадастровая стоимость земельных участков. Ранее определенная кадастровая стоимость земли не всегда отражает ее реальную рыночную стоимость. В одних населенных пунктах с низким уровнем социально-экономического развития, неблагоприятной экологической обстановкой, географически удаленных от основных транспортных магистралей, низким показателем индекса промышленного производства кадастровая стоимость земли подчас в несколько раз выше ее рыночной стоимости. В тоже время в некоторых муниципальных образованиях ситуация совершенно обратная – кадастровая оценка земельных участков ниже их рыночной стоимости.Земельный налог и арендная плата за землю отличаются сезонностью – до 2/3 поступлений приходится на второе полугодие, при этом земельный налог является одним из наиболее трудно собираемых.

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

Основные платежи по земельному налогу юридические лица имеют право уплатить в конце налогового периода, то есть в декабре текущего и январе будущего налогового периода. Органы местного самоуправления муниципальных районов не получают отчислений по налогу на землю и потому не заинтересованы в улучшении администрирования данного дохода, что в свою очередь также не способствует повышению собираемости, мобилизации данного налога. Все это делает бюджеты поселений крайне неустойчивыми, зависимыми от сезонных и случайных факторов.

О полноте и своевременности поступлений земельного налога свидетельствует и уровень исполнения данного налога по поселениям области за 2006 год. В целом по муниципальным образованиям Волгоградской области уровень исполнения плана по земельному налогу составил 79,2%, при этом сильно дифференцирован – от 15,8% в Ольховском районе и до 148,3% в Калачевском районе.

Основные направления совершенствования исчисления, администрирования и собираемости земельного налога можно сформулировать следующим образом:

– пересмотреть методику кадастровой оценки земельных участков, а также предоставить право субъектам Российской Федерации самостоятельно индексировать налоговую базу по земельному налогу в пределах, устанавливаемых федеральным законодательством. Необходимо ввести периодический пересмотр кадастровой оценки стоимости земельных участков (либо не реже, чем 1 раз в 2-3 года, либо в зависимости от темпов роста рыночной стоимости земельных участков);

– на федеральном уровне необходимо установить полномочия органов государственной власти и органов местного самоуправления по проведению кадастровой оценки земли, урегулировать порядок ее проведения и утверждения результатов кадастровой оценки, предусмотреть порядок пересмотра результатов кадастровой оценки земель на основе установления права налогоплательщиков (при введении прозрачного перечня оснований) на заявление претензий относительно результатов кадастровой оценки стоимости принадлежащих им земельных участков;

– в целях повышения собираемости земельного налога необходимо, во-первых, вести постоянную работу по уточнению имеющейся базы по кадастровой оценке земли, своевременно вносить в нее сведения регистрационной палаты о смене правообладателя (которые регулярно предоставляются в адрес налоговой инспекции). Во-вторых, активизировать взаимодействие налоговой инспекции с органами местного самоуправления, в том числе, в работе по доведению до налогоплательщиков налоговых уведомлений по уплате земельного налога и обеспечение его сбора в полном объеме.

Важно отметить, что в главе «Земельный налог» Налогового кодекса РФ предусмотрено значительное число льгот, снижающих поступления в местные бюджеты от земельного налога, являющегося практически единственным значимым местным налогом.

Налог на имущество физических лиц

В целом по муниципальным образованиям Волгоградской области выполнение плана по сбору налога на имущество физических лиц выполнено на 109,6% и имеет меньшую степень дифференциации чем по земельному налогу – от 70% в Старополтавском районе до 182,7% в Суровикинском.

Для получения данного налога в полном объеме органы местного самоуправления должны провести полную инвентаризацию всех объектов налогообложения (жилых домов, дач, квартир, гаражей), создать реестр объектов налогообложения, определить их собственников и затем установить конкретные ставки в зависимости от инвентаризационной стоимости объектов налогообложения. Вместе с тем, необходимо усилить взаимодействие с налоговыми органами, провести сверку информационных баз в налоговых инспекциях и органах местного самоуправления по объектам налогообложения и их собственниками.

Существенным резервом увеличения поступлений по налогу на имущество физических лиц является пересмотр, обновление и совершенствование методики определения инвентаризационной стоимости объектов налогообложения. В настоящий момент основополагающей является методика и тарифы 1969 года, которые индексируются практически каждый год, однако данный подход не учитывает большое количество современных факторов, влияющих как на инвентаризационную, так и на рыночную стоимость объектов налогообложения по данному налогу.

На протяжении ряда лет доля поступлений от налога на имущество физических лиц остается незначительной. При этом нормативно-правовыми актами не закреплены сроки, в которые налогоплательщик обязан оформлять право собственности на завершенное индивидуальное жилищное строительство. Это приводит к значительному снижению налогооблагаемой базы по налогу на имущество физических лиц. В такой ситуации органы местного самоуправления должны активизировать работу с предприятиями энерго-, газо- и водоснабжения по безоговорочному требованию регистрации имущества до того, как будет осуществлено подключение всех необходимых коммуникаций.

Целесообразно также внести соответствующие изменения в законодательство [3], предусматривающее обязательный порядок регистрации права собственности физических лиц на принадлежащее им имущество.

Необходимо также внести изменения в налоговое и административное законодательство, устанавливающее механизм привлечения физических лиц к ответственности за уклонение от регистрации имущественных прав на объекты недвижимости.

Вместе с тем, было бы целесообразно в целях увеличения налогооблагаемой базы по налогу на имущество физических лиц разработать законодательные акты по налогообложению незавершенных объектов строительства и другого незарегистрированного имущества, включая земельные участки, утвердить методику определения инвентаризационной стоимости объектов недвижимого имущества, приближенную к реальным рыночным ценам. В настоящий момент платеж по налогу на имущество физических лиц разбивается на две части и уплачивается в сентябре-ноябре текущего года. Именно на эти месяцы приходится максимальный

объем поступлений в местный бюджет. Специфика местных расходов, связанных с ремонтными работами различного характера (которые связаны с сезонными и погодными условиями и должны проводиться летом), не позволяют муниципальным образованиям исполнить многие виды работ в нужные сроки из-за кассового разрыва – многие местные налоги поступают в конце финансового года.

Еще одним резервом увеличения поступлений по налогу на имущество физических лиц является развитие системы ипотечного кредитования, создание условий для развития строительной индустрии в муниципальных образованиях, подготовка и документальное оформление земельных участков под многоквартирное строительство и земельных площадок под индивидуальное коттеджное строительство.

В целях увеличения налогооблагаемой базы по имущественным налогам необходимо, на наш взгляд, введение налога на недвижимость в качестве местного налога. В этом случае он заменит для соответствующих налогоплательщиков (физических и юридических лиц) налоги на имущество физических лиц, имущество организаций и земельный налог в части налогообложения установленных объектов недвижимости.

В целях введения налога на недвижимость необходима разработка проекта федерального закона, предусматривающего создание единого государственного кадастра объектов недвижимости. Кроме того, важно определить порядок проведения массовой оценки объектов недвижимости для целей налогообложения.

Например, в Канаде, где доля грантов провинций в доходах местных бюджетов в целом снизилась с 45,7% в 1990 г. до 17,9% в 2000 г. основным налоговым доходом является именно налог на недвижимость, доходы от которого составляют около половины доходов бюджетов канадских муниципалитетов. В большинстве провинций ставку данного налога муниципальные образования устанавливают самостоятельно [2].

Однако очевидно, что подобная реформа в России столкнулась бы с серьезными политическими трудностями. Она привела бы к существенной дифференциации уровня налогообложения в различных муниципальных образованиях, причем с большой вероятностью потребность в наиболее высоких налогах возникла бы в муниципалитетах с ограниченной экономической базой, где уровень жизни населения и так достаточно низок. Кроме того, она еще более усилила бы дифференциацию в предоставлении муниципальных услуг, что в стране со столь большими контрастами вряд ли было бы воспринято как социально приемлемое решение. Тем самым в условиях существующих объективных ограничений предложенная общая модель финансирования муниципальных образований во многом является безальтернативной, и совершенствование финансовых механизмов придется осуществлять в ее рамках.

Для муниципальных образований особое значение имеет увеличение налогооблагаемой базы по налогу на доходы физических лиц. Исполнение данного налога стабильно и не отличается большим разбросом значений по муниципальным образованиям области, не принимая во внимание аутсайдера – Даниловский район – собрано 72,9% от запланированного уровня налога. В местные бюджеты налог на доходы физических лиц подлежит зачислению в размерах, определённых действующим законодательством: 10% в бюджет поселений, 20% – муниципальных районов и 30% – городских округов.Исполнение налога на доходы физических лиц в 2006 году в среднем по муниципальным образованиям Волгоградской области составляет 103,6% от плановых показателей.

Действующее налоговое законодательство предусматривает зачисление налога на доходы физических лиц по месту работы. Например, если население приграничных муниципальных образований работают в других регионах, следовательно, налог на доходы с физических лиц с их заработной платы зачисляется в бюджеты по месту работы, при этом всеми социальными услугами (детскими садами, школами, лечебными учреждениями и проч.) они пользуются по месту жительства.

В какой-то мере ситуацию можно было бы улучшить, если бы подоходный налог уплачивался не по месту работы, а по месту жительства. Действующее налоговое законодательство предусматривает зачисление налога на доходы физических лиц по месту работы. В связи с этим местные бюджеты недополучают финансовые ресурсы для развития инфраструктуры муниципальных образований и предоставления населению социальных услуг. При этом налоговые вычеты (социальные и имущественные) по налогу на доходы физических лиц производятся по месту проживания налогоплательщика, т.е. возврат производится из бюджета, в который он не поступал.

Поэтому порядок уплаты налога на доходы физических лиц по месту жительства налогоплательщика позволил бы повысить бюджетную обеспеченность многих сельских муниципальных образований, население которых ездит на работу в город, в несколько раз. Впрочем, точно оценить последствия такого шага ни для сельских муниципальных образований, ни для городов невозможно из-за отсутствия данных. В настоящее время отсутствует качественная объективная информация о налогооблагаемой базе по налогу на доходы физических лиц, за исключением статистического показателя по фонду оплаты труда, что создает трудности по администрированию данного налога. Тем не менее, такой путь представляется весьма перспективным.

Его потенциальная эффективность подтверждается и международным опытом, где именно подоходный налог (уплачиваемый по месту проживания) или подушевая подать с жителей (уменьшающая налогооблагаемую базу подоходного налога), а также налоги на имущество (землю и недвижимость – как было отмечено выше) являются основными источниками местных бюджетов. Приходится, однако, признать, что и имущество в России сосредоточено в основном в городах, так что даже введение налога на недвижимость не улучшит ситуацию в поселенческих муниципалитетах.

Однако нельзя не заметить, что реализация предложения о зачислении налога на доходы физических лиц в местные бюджеты по месту жительства требует проработки вопросов о мерах, обеспечивающих в этих условиях полноту и своевременность исчисления и уплаты налога при соблюдении рационального соотношения ожидаемых результатов и затрат на его администрирование, которые могут в таком случае существенно возрасти. Последнее зависит от уровня доходов граждан, его уплачивающих. Нельзя не учитывать, что в

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

развитых странах, где уровень доходов населения существенно выше, этот налог занимает ведущее место в их бюджетной системе. Например, доля его в общей сумме налоговых доходов консолидированного бюджета Германии составляет 33%, а у нас – 10,6% [1]. По-видимому, реализация указанной выше позиции была бы целесообразна тогда, когда доходы граждан России приблизятся к уровню их в странах с развитой экономикой. Безусловно, появится и возможность реализовать важный принцип: каждый гражданин должен участвовать через такой налог и в формировании центрального бюджета страны.

Поэтому альтернативным варианту зачисления налога на доходы физических лиц в местные бюджеты по месту жительства выступает подход, предусматривающей самостоятельное установление субнациональными органами власти налоговую надбавку к ставке НДФЛ, установленной на федеральном уровне для категории налогоплательщиков, которыми данная надбавка не должна восприниматься болезненно. Такая налоговая инициатива позволит власти на местах в большей степени, чем теперь, влиять на сбалансированность территориальных бюджетов и сокращение бюджетной асимметрии, что также позволить повысить их ответственность за это.

Для этой же категории граждан можно было бы принять аналогичный в принципе подход по установлению надбавки к ставкам налога на землю и налога на имущество физических лиц, стоимость которого превышает определенный уровень. Такой подход позволит реализовать в некоторой степени присущую налогу на доходы физических лиц наряду с фискальной выравнивающую функцию (сокращений различий в доходах населения).

Проблему неустойчивости бюджетов поселений можно решить за счет перераспределения доходных источников между местными бюджетами таким образом, чтобы обеспечить наиболее равномерное поступление доходов в местные бюджеты всех уровней, создав стимулы для органов местного самоуправления как муниципальных районов, так и поселений для повышения эффективности администрирования доходов. Поставленная цель может быть достигнута благодаря следующим мерам:

1. Закрепить за бюджетами муниципальных районов часть поступлений по земельному налогу в размере 50%, уменьшить поселениям норматив по земельному налогу, что позволит заинтересовать не только поселения, но и муниципальные районы к повышению собираемости и мобилизации земельного налога.

2. Закрепить за бюджетами поселений норматив отчислений по НДФЛ на 10%, сократив при этом норматив отчислений, причитающийся муниципальным районам, что позволит сделать бюджеты поселений более устойчивыми, менее подверженными сезонному фактору.

Существует практика передачи структурам, финансируемым из федерального и областного бюджетов, муниципального имущества в безвозмездное пользование. Это, по своей сути, является «скрытым» финансированием федеральных и областных организаций. Необходимо прекратить эту практику, а имущество сдавать в аренду, что также будет способствовать пополнению доходов местных бюджетов.

Еще одним резервом увеличения доходов бюджета является уменьшение недоимки по арендным платежам. Существенным резервом увеличения неналоговых доходов местных бюджетов является предоставление земельных участков гражданам и юридическим лицам исключительно на основе проведения торгов (конкурсов, аукционов).

В целях мобилизации неналоговых доходов в бюджеты муниципальных образований органам местного самоуправления следует постоянно проводить проверки, в том числе и выездные, по вопросам предоставления и использования земельных участков, правильности начисления и уплаты арендной платы за землю и муниципальное имущество, зачисления средств от аренды и продажи земельных участков и муниципального имущества; осуществления контроля за передачей в субаренду земельных участков и муниципального имущества. Местным органам власти следует осуществлять строгий финансовый контроль за деятельностью муниципальных унитарных предприятий: регулярно оценивать эффективность работы муниципальных унитарных предприятий, а также осуществлять контроль по определению части прибыли, подлежащей зачислению в районный бюджет по итогам финансово-хозяйственной деятельности; регулярно проводить ревизии и проверки финансово-хозяйственной деятельности и своевременно принимать решения о целесообразности их дальнейшего функционирования.

Качественное управление муниципальной собственностью, постоянный контроль за эффективным ее использованием является серьезным резервом пополнения доходов бюджетов муниципальных образований.

Нуждается в дальнейшем совершенствовании и установленный порядок разграничения расходных полномочий между местными бюджетами.

ЛИТЕРАТУРА

1. Игудин, А.Г. Межбюджетные отношения и реформа местного самоуправления [Текст] / А.Г. Игудин // Финансы. – 2006. – № 7. – С. 14.

2. Стародубровская, И. Мониторинг хода муниципальной реформы [Текст] / И. Стародубровская, М. Слав-городская [и др.] / Консорциум по вопросам прикладных экономических исследований – М.: ИЭПП, 2006. – 402 с. С. 23.

3. Федеральный закон от 21.07.1997 г. № 122-ФЗ «О государственной регистрации прав собственности на недвижимое имущество и сделок с ним».

4. Федеральный закон РФ от 31.12.05 г. № 199-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием разграничения полномочий»; Федеральный закон РФ от 03.06.2006 г. № 73-ФЗ «О введении в действие Водного кодекса Российской Федерации»; Федеральный закон РФ от 31.12.05 г. № 210-ФЗ «О внесении изменений в градостроительный кодекс Российской Федерации».

СОЦИАЛЬНО - ЭКОНОМИЧЕСКОЕ РАЗБИТИЕ МУНИЦИПАЛЬНОГО

ОБРАЗОВАНИЯ: ПОнятИЕ, функЦИИ, ПРАвА

КРУГЛОВ О.В.

Мэрия г. Ульяновска, начальник отдела целевых программ и инвестиций, 432700, Россия, г. Ульяновск, ул. Кузнецова, 7

Рассмотрены факторы социально-экономического развития муниципальных образований.

Ключевые слова: муниципальное образование; местная экономика; социально-экономическое развитие

Коды классификатора JEL: R 11, R 58

Содержание понятия «местное хозяйство» до сих пор остается дискуссионным. Одни исследователи относят к местному хозяйству только предприятия, учреждения и организации, находящиеся в муниципальной собственности. Другие считают, что в состав местного хозяйства следует включать все без исключения хозяйствующие субъекты, расположенные на территории муниципального образования, независимо от их форм собственности. В том и другом случае приводятся достаточно веские, с точки зрения их авторов, аргументы в защиту своих позиций [1, 2, 3 и др.]. Критика этих точек зрения – дело неблагодарное и чревата нежелательными последствиями, поэтому автор присоединяется к третьему толкованию понятия местного хозяйства, высказанному, в свое время, известным русским исследователем Л. Велиховым, который рекомендовал при определении содержания понятия «местное хозяйство» учитывать, прежде всего, цель хозяйствующих субъектов. Если их целью является удовлетворение потребностей населения, проживающего на территории муниципального образования, то они должны быть включены в состав местного хозяйства. Учитывая эту точку зрения, можно дать следующее толкование понятия: местное хозяйство – это совокупность предприятий, учреждений и организаций, независимо от их форм собственности, осуществляющих хозяйственную деятельность, направленную на удовлетворение потребностей населения, проживающего на территории муниципального образования.

Таким образом, в составе местного хозяйства могут находиться объекты не только муниципальной, но и государственной и частной собственности. При этом следует различать понятия «местное хозяйство» и «муниципальное хозяйство».

Содержание понятия местного хозяйства шире, чем муниципальное хозяйство, так как оно включает в себя объекты государственной и частной собственности. Эти объекты хотя и не входят в состав муниципальной собственности, но также включены в сферу процесса управления со стороны органов местного самоуправления. Законодатель достаточно полно установил формы и методы управления этими объектами со стороны муниципальных образований. В основном управление ими производится с помощью договоров и соглашений, направленных на объединение усилий всех хозяйствующих субъектов, расположенных на территории муниципального образования, с целью наиболее полного удовлетворения потребностей населения. Органы местного самоуправления в соответствии с законом вправе координировать участие этих предприятий, учреждений и организаций в комплексном социально-экономическом развитии территории муниципального образования. В тоже время они не вправе устанавливать ограничения хозяйственной деятельности предприятий, учреждений и организаций не находящимися в муниципальной собственности, за исключением случаев, предусмотренных законами Федерации и субъектов Федерации.

Что касается предприятий, учреждений и организаций, находящихся в муниципальной собственности, то органы местного самоуправления имеют право определять цели, условия и порядок их деятельности, осуществлять регулирование цен и тарифов на их продукцию (услуги), утверждать их уставы, назначать и увольнять руководителей этих предприятий, учреждений и организаций, заслушивать отчеты об их деятельности. Отношения между органами местного самоуправления и руководителями предприятий, учреждений и организаций, находящихся в муниципальной собственности, строятся на контрактной основе в соответствии с трудовым законодательством.

В целом, с полным правом можно говорить об управлении местным хозяйством включая имеющиеся на территории муниципального образования хозяйствующие субъекты не находящиеся в муниципальной собственности. При этом их управленческая деятельность включает такие функции как координирование (касается всех предприятий, учреждений и организаций независимо от форм собственности), и регулирование (касается только муниципальных предприятий), объединенные общей целью – удовлетворение потребностей населения.

В качестве объектов управления, составляющих местное хозяйство, могут выступать, прежде всего, объекты, находящиеся в муниципальной собственности:

– имущество, предназначенное для электро-, тепло-, газо- и водоснабжения населения, водоотведения, снабжения населения топливом, для освещения улиц поселений;

– автомобильные дороги общего пользования, мосты и иные транспортные инженерные сооружения в границах поселения, за исключением автомобильных дорог общего пользования, мостов и иных транспортных инженерных сооружений федерального и регионального значения, а также имущество, предназначенное для их обслуживания;

Экономический вестник Ростовского государственного университета А 2008 Том 6 № 4 Часть 3

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

- жилищный фонд социального использования для обеспечения малоимущих граждан, проживающих в поселениях и нуждающихся в улучшении жилищных условий, жилыми помещениями на условиях договора социального найма, а также имущество, необходимое для содержания муниципального жилищного фонда;

– пассажирский транспорт и другое имущество, предназначенное для транспортного обслуживания населения в границах поселения;

– имущество, предназначенное для организации и осуществления экологического контроля;

– имущество, предназначенное для организации охраны общественного порядка на территории муниципального района муниципальной милицией;

– имущество, предназначенное для обеспечения общедоступного и бесплатного дошкольного, начального общего, основного общего, среднего (полного) общего образования, а также предоставления дополнительного образования и организации отдыха детей в каникулярное время;

– имущество, предназначенное для оказания на территории муниципального района скорой медицинской помощи (за исключением санитарно-авиационной), первичной медико-санитарной помощи в амбулаторно-поликлинических и больничных учреждениях, медицинской помощи женщинам в период беременности, во время и после родов;

– архивные фонды, в том числе кадастр землеустроительной и градостроительной документации, а также имущество, предназначенное для хранения указанных фондов;

– имущество, предназначенное для предупреждения и ликвидации последствий чрезвычайных ситуаций в границах поселения;

– объекты, а также пожарное оборудование и снаряжение, предназначенные для обеспечения первичных мер по тушению пожаров;

– библиотеки;

– имущество, предназначенное для организации досуга и обеспечения жителей населения услугами организаций культуры;

– объекты культурного наследия (памятники истории и культуры) местного значения, расположенные в границах поселения;

– имущество, предназначенное для развития на территории поселения массовой физической культуры и спорта;

– имущество, предназначенное для организации благоустройства и озеленения территории поселения, в том числе для обустройства мест общего пользования и мест массового отдыха населения;

– имущество, предназначенное для сбора и вывоза бытовых отходов и мусора;

– имущество, включая земельные участки, предназначенные для организации ритуальных услуг и содержания мест захоронения;

– имущество, предназначенное для официального опубликования (обнародования) муниципальных правовых актов, иной официальной информации;

– земельные участки, отнесенные к муниципальной собственности поселения в соответствии с федеральными законами;

– обособленные водные объекты на территории поселения;

– леса, расположенные в границах населенных пунктов поселения.

Кроме того, объектами управления являются также объекты собственности субъектов федерации, передаваемые в муниципальную собственность:

– объекты, находящиеся в хозяйственном ведении действующих унитарных предприятий или оперативном управлении действующих учреждений собственности субъекта федерации;

– объекты, находящиеся в хозяйственном ведении унитарных предприятий или оперативном управлении учреждений региональной собственности, в отношении которых принято решение о реорганизации, ликвидации или приватизации;

– объекты региональной собственности, находящиеся во владении коммерческих организаций, образованных в процессе приватизации предприятий, учреждений региональной собственности, стоимость которых не включена в уставной капитал этих коммерческих организаций;

– региональная собственность, находящаяся во владении и (или) пользовании коммерческих и некоммерческих организаций на основании соответствующих договоров и соглашений, в том числе по договорам аренды:

– унитарные предприятия и учреждения региональной собственности:

– филиалы и структурные подразделения унитарных предприятий и учреждений региональной собственности;

– ценные бумаги;

– объекты региональной собственности, ранее переданные в управление органам местного самоуправления;

– региональная собственность, составляющая ее казну.

Объектом управления является также сам процесс развития муниципального образования, который представляет собой систему взаимно согласованных по срокам и ресурсам программ и проектов. Отличие этих двух понятий заключается в масштабе производимых изменений и времени, в течение которого происходят эти изменения, а также в числе исполнителей, участвующих в их реализации. Программа – это более крупный по своему масштабу проект и представляет собой систему взаимно увязанных проектов, каждый из которых управляется относительно самостоятельно. Например, программа комплексного социально-эко-

номического развития муниципального образования - это система проектов, направленных на достижение поставленной цели.

Степень выполнения программ развития муниципального образования по срокам и качеству исполнения работ постоянно контролируется с целью выявления возникающих проблем и своевременной корректировке плановых заданий.

Таким образом, с полным основанием можно утверждать, что основными функциями процесса управления местным хозяйством являются: планирование, регулирование, координирование и контроль.

Целью процесса управления является поддержание функционирования системы в пределах (рамках) установленных действующими нормативными актами, определяющими цели, задачи, функции, механизм и порядок функционирования системы. Основными функциями процесса управления являются: планирование, регулирование, контроль.

В процессе управления участвуют два взаимосвязанных элемента -управляющая подсистема (субъект управления) и управляемая подсистема (объект управления), т.е. те "кто управляет" и те "кем управляют". Некоторые авторы к управляющей подсистеме относят муниципальное образование в целом, забывая о том, что муниципальное образование - это не подсистема социальной системы, а сама социальная система со всеми присущими ей компонентами. Управлять кем-то или чем-то могут только люди, которые в нашем случае являются частью системы - первым самым главным компонентом, поэтому в качестве управляющих могут выступать коллективы людей или отдельные должностные лица, наделенные властными полномочиями. К ним в системе муниципальных образований могут быть отнесены: население, представительные и исполнительные органы, должностные лица местного самоуправления, органы территориального общественного самоуправления, другие органы и должностные лица.

В качестве управляемой подсистемы в муниципальных образованиях выступает, прежде всего, хозяйство территории, правильное управление которым обеспечивает удовлетворение потребностей населения муниципального образования.

Управляющие и управляемые подсистемы определяются также в зависимости от иерархии управления. Так, на муниципальном предприятии его руководящий состав можно рассматривать в качестве субъекта управления по отношению к цехам, отделам, участкам, бригадам предприятия. Само предприятие можно рассматривать в качестве управляемой подсистемы по отношению к администрации муниципального образования, которая призвана управлять его деятельностью в целом - устанавливать планы, определять номенклатуру изделий, назначать и увольнять его руководителей и т.д. В тоже время администрацию можно рассматривать в качестве управляемой подсистемы по отношению к представительному органу муниципального образования, в исключительном ведении которого, согласно законодательству, находятся, принятие общеобязательных правил по предметам ведения муниципального образования.

Функции процессов организации и управления постоянно выполняются в любой социальной системе независимо от ее предназначения или изменения целей, поэтому их можно назвать общими. Но наряду с ними в каждой социальной системе, в том числе и в муниципальных образованиях, выполняются также и специфические функции, отличающие их от других социальных систем. Полный перечень этих функций выявляется путем построения так называемого "дерева целей", представляющего собой многоуровневую схему, на первом уровне которой определяется главная цель системы; на втором уровне указываются подцели как средства достижения главной цели; на третьем уровне показываются средства - подцели выполнения каждой цели второго уровня и так далее до тех пор, пока очередной уровень целей начинает отвечать не на вопрос "что делать", как очередной функции системы, а на вопрос "как делать", что характеризует уже не направления деятельности (функции), а формы и методы их выполнения. На этом построение "дерева целей" заканчивается.

"Дерево целей" муниципального образования строится на основании Конституции РФ, законов Федерации, Указов Президента РФ, постановлений Правительства РФ, нормативных документов министерств и ведомств РФ и субъектов Федерации, а также нормативных документов, принимаемых самими муниципальными образованиями в рамках действующего законодательства. Из этих документов выбираются мысли, связанные с деятельностью муниципальных образований и переноситься в структуру "дерева целей" дополняя его требованиями различных отраслей хозяйства, облеченных в форму нормативных установлений. Процесс этот, по-видимому, бесконечен по времени как бесконечен путь совершенствования социальных систем, определяемый постоянным ростом потребностей людей. Благодаря этому будет расширяться перечень предметов ведения местного самоуправления, приведенный в статье 6 Федерального Закона "Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации", т.е. постоянно будет дополняться, и уточняться перечень специфических функций муниципальных образований.

Кроме общих и специфических в социальных системах есть еще одна группа функций, которую можно рассматривать в качестве непременных условий выполнения других функций. К ним относятся следующие функции:

1. Разделение труда

2. Формы и методы труда

3. Организация работы с кадрами

4. Стимулирование

5. Нормирование

6. Организация и обслуживание рабочих, мест.

После определения цели, процессов и функций необходимо формулировать принципы деятельности системы. Правильно выбранные принципы - гарантия успешной деятельности социальной системы. Неверно выбранные принципы неизбежно приводят к полному разрушению системы.

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

Экономический вестник Ростовского государственного университета А 2008 Том 6 № 4 Часть 3

К сожалению, в законе "Об общих принципах организации местного самоуправления в РФ" принципы деятельности муниципальных образований не перечислены и не раскрыто их содержание. Усилия авторов монографий, учебников, статей о местном самоуправлении, пытающихся формулировать эти принципы пока не привели к желаемому результату. Одни авторы пишут о принципах местного самоуправления, другие о принципах деятельности местного самоуправления, третьи о принципах организации и управления местного самоуправления [4, 5]. Таким образом, проявляется неопределенность в адресности принципов, т.е. неясно к каким именно процессам, происходящим в муниципальных образованиях, они относятся. Раскрывая содержание принципов часто путают их с правилами, функциями, требованиями и другими понятиями.

При классификации принципов деятельности социальных систем целесообразно выделять лишь две их группы: общие - одинаковые для всех систем независимо от их предназначения, и специфические- характеризующие специфику данной системы. Например, принцип законности является общим для всех систем будь-то муниципальное образование, государство, предприятие, колхоз или др. а, например, принцип сочетания представительной демократии с формами прямого волеизъявления граждан характерен для муниципальных образований, но не приемлем для предприятия.

Выявленные недостатки в организации деятельности муниципальных образований: отсутствие цели их деятельности, отсутствие полного перечня функций, отсутствие принципов деятельности, а также отсутствие научно обоснованных рекомендаций, устанавливающих рациональное разделение труда, формы и методы труда, организацию и обслуживание рабочих мест и др., приводят к сбоям в работе аппарата местного самоуправления, потере ориентиров и приоритетов, что снижает их авторитет у населения, порождает недоверие к их деятельности приводит к отчуждению людей от органов власти.

Подводя итоги можно констатировать следующее. Рассмотрение муниципальных образований в качестве социальных систем позволяет представить их более полно, обнаружить элементы организации деятельности еще недостаточно разработанные, а так же выявить недостатки законодательства, регулирующего отношения в муниципальных образованиях.

На основе результатов системного анализа деятельности муниципальных образований государственные органы могут принимать новые и корректировать действующие нормативные правовые акты, регулирующие как внутренние, так и внешние отношения муниципальных образований.

ЛИТЕРАТУРА

1. Алимурзаев Г.Н. Местное самоуправление: к концептуальному обоснованию главных задач в сфере экономики // Российский экономический журнал. 1999. №3.

2. Анимица Е.Г., Власова Н.Ю., Силин Я.П. Городская политика: теория, методология, практика. Екатеринбург. 2004.

3. Боровская М.А. Управление муниципальной собственностью в системе региональной экономики: теоретико-прикладной аспект: Дис. ... докт. экон. наук. Ростов-на-Дону, 2002.

4. Игнатов В.Г., Бутов В.И. Местное самоуправление в России и его реформирование: история и современность. Ростов н/д.: Изд-во СКАГС, 2004. 260с

5. Лекции по экономике города и муниципальному управлению. М.: Институт экономики города. 2004.

ПРОБЛЕМЫ РАЗБИТИЯ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВА В Г. ВОЛГОГРАДЕ

ГРИШИН А.Ю.

ГОУ ВПО «Волгоградский государственный университет», соискатель кафедры экономической теории и экономической политики, 400062, гВолгоград, пр-т Университетский, 100

В статье рассматривается влияние предпринимательства на экономическое развитие и политическую стабильность в стране, а также комплекс проблем его развития на региональном уровне. Анализ факторов деловой среды г Волгограда показал, что в сложившихся условиях проблемы развития предпринимательства (институциональные, потребительского рынка, финансовые, ресурсного обеспечения и др.) можно разрешить объединенными усилиями и согласованными действиями предпринимателей и органов местного самоуправления г. Волгограда.

Ключевые слова: предпринимательство, деловая среда города; институциональные, финансовые проблемы предпринимательства; проблемы потребительского рынка; проблемы ресурсного обеспечения предпринимательства.

Коды классификатора JEL: L26

Предпринимательство в широком смысле этого слова имеет важное значение для экономического развития и политической стабильности в стране, освоения новых видов товаров и повышения качества услуг, эффективной инновационной политики и социальной мобильности общества. Предпринимательство обеспечивает поддержание конкурентной среды, увеличение налоговых поступлений в бюджеты всех уровней, поддержание занятости населения путем создания новых рабочих мест и формирование среднего класса

собственников, способствующего социальной стабильности в обществе. В настоящее время в мировой практике складывается принципиально новый механизм управления бизнесом, который учитывает, что перемены в обществе происходят не только под воздействием факторов внешней среды, но и под влиянием внутренней среды предпринимательства, что - в условиях ужесточения конкурентной борьбы на внутреннем и внешнем рынках, роста риска неплатежей и банкротств, сокращения производственной составляющей предпринимательства, слабым развитием институциональной инфраструктуры предпринимательства - предопределяет актуальность проблем развития предпринимательства на различных уровнях управления и выработки теоретических и практических подходов к их решению.

Волгоград, как индустриально развитый город, формирует экономическое пространство, которое представляет собой системно упорядоченную организацию размещения и концентрации производительных сил, а также размещение институтов с соответствующей системой экономических отношений по производству, распределению, обмену и потреблению материальных благ и услуг. Высокая концентрация субъектов предпринимательской деятельности в сферах производства и распределения позволяет рассматривать г. Волгоград в качестве первичной административно-территориальной единицы в вопросах осуществления экономической политики и поддержки предпринимательства [1].

Развитие предпринимательства на территории г. Волгограда тесно взаимосвязано с решением социально-экономических проблем города, малый и средний бизнес принимают активное участие в решении первоочередных экономических и социальных задач развития Южного федерального округа (ЮФО).

По количеству малых предприятий Волгоградская область находится на 3 месте среди регионов, входящих в ЮФО. Среди 88 регионов Российской Федерации Волгоградская область по данному показателю находится на 17 месте. Общая численность занятых в секторе предпринимательства – более 307 тыс. человек, что составляет 30% экономически активного населения г. Волгограда. Согласно статистическим данным в Волгоградской области за последние годы наблюдается небольшой, но стабильный рост количества предприятий, сектор предпринимательства в экономике Волгоградской области сформировался, количественные показатели субъектов предпринимательства переходят в качественные. Плотность распространения малых предприятий составляет

4,5 единицы на одну тысячу жителей Волгоградской области, что превышает показатель по Южному федеральному округу (3,8), но ниже общероссийского (6,0). Плотность распространения малых предприятий на 1 тыс. человек из числа экономически активного населения Волгоградской области равна общероссийскому показателю – 12 предприятий, по ЮФО – 9. Плотность распределения субъектов малого предпринимательства на 1 тыс. человек из числа экономически активного населения Волгоградской области практически равна показателю по ЮФО и составляет 78 субъектов, что превышает на 10 пунктов российский показатель [7].

По видам деятельности предпринимательство охватило практически все отрасли экономики города и области. В Волгоградской области, как и в России в целом, развитие этого сектора экономики сдерживает не отвечающая требованиям времени сложившаяся отраслевая структура предпринимательства, которая в г. Волгограде в последние годы практически не меняется и продолжает оставаться аналогичной общероссийской: наибольшее число предпринимателей (64,3%) действует в сфере оптовой и розничной торговли. Значительно отстают по численности занятых в них сферы «строительство», «обрабатывающие производства» и «сельское хозяйство» [7]. Анализ результатов функционирования отдельных отраслей и сфер экономики г. Волгограда показал следующее. По данным Территориального органа Федеральной службы государственной статистики по Волгоградской области предприятиями города за 2006 г. было выпущено продукции и оказано услуг в действующих ценах на 305567,6 млн. руб. (на 24,6% больше, чем в 2005 г.) [5]. В 2006-м – нач. 2007-го г.г. в целом сохранялись положительные тенденции в динамике ряда основных показателей производственной деятельности предприятий г. Волгограда (включая объемы производства, численность занятых, средний уровень загрузки производственных мощностей), однако темпы их роста снизились. Индекс промышленного производства по сравнению с аналогичным периодом прошлого года составил 105,3% [5].

Такая динамика темпов роста количества предпринимателей в регионе и такие структурные изменения обусловлены действием факторов внешней деловой среды предпринимательства в г. Волгограде. К таким факторам относятся: изменение конъюнктуры рынка, усиление экспортной направленности производства, интеграция субъектов рынка, формирующих предложение, реформирование налоговой системы, развитие инвестиционной среды предпринимательства и др.

Анализ рыночной конъюнктуры как фактора внешней среды предпринимательства показал, что первом квартале 2007 г. ее основные показатели относительно ухудшились: наблюдалось отставание динамики балансовых оценок спроса от выпуска продукции, ухудшилось состояние «портфеля заказов» на 37%, отмечено также некоторое снижение темпов роста спроса на продукцию промышленных предприятий. Это обстоятельство может отрицательно сказаться на перспективах развития предпринимательства г. Волгограда [2].

Главным изменением условий внешней деловой среды г. Волгограда и области, как и в целом России в последние годы стал очевидный прогресс в темпах создания условий для активизации работы предприятий, увеличение заинтересованности государства и бизнеса в установлении «единых правил игры» - были приняты поправки в Налоговый кодекс, в Земельный, Трудовой и Таможенный кодексы, а также ряд других законов и поправок, которые должны привести российское законодательство в соответствие с требованиями, которые Всемирная торговая организация выдвинула для России в качестве условий ее вступления как равноправного члена [3].

В ходе анализа результатов реформы налоговой системы РФ как составляющей внешней среды предпринимательства, были выявлены следующие факторы развития предпринимательства: выравнивание условий налогообложения для всех налогоплательщиков; ослабление налоговой нагрузки на законопослушных налогоплательщиков; создание стимулов для повышения темпов экономического роста и активизации инвестиционного процесса. К наиболее радикальным изменениям следует отнести в первую очередь единовременное объединение всех отчислений во внебюджетные фонды в единый налог с регрессивной шкалой. В основном завершился первый этап реформ, связанный с выстраиванием властной вертикали в Российской Федерации.

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

Он послужил обеспечением для проведения либеральных преобразований в экономике регионов. Первые меры такого рода были реализованы еще в 2000 г., – это и единая ставка подоходного налога, и приведение региональных законодательных актов в соответствие с федеральным законодательством. Эти меры способствовали установлению менее дифференцированных условий хозяйственной деятельности в регионах и потребовали корректировки экономической политики предприятий.

Доля налогов, поступающих от предпринимательства в бюджет г. Волгограда, составляет более 15%. Доля налоговых поступлений от субъектов предпринимательства в бюджеты всех уровней по Волгоградской области в среднем составляет 12–16%, в г. Волжском, Даниловском, Ольховском, Фроловском, Городищенском районах этот показатель колеблется от 4,8 до 10%, в г. Михайловке, Нехаевском, Руднянском, Среднеахтубинском, Ленинском районах – 11–20%. По оперативным данным Комитета по предпринимательству г. Волгограда, собираемость налогов с субъектов предпринимательства составляет примерно 50-55% от действительно причитающейся к уплате суммы. Большинство предпринимателей пытаются уйти от уплаты хотя бы части своих налогов. Уходу от налогов принадлежит неоспоримое лидерство среди двух десятков самых типичных нарушений, вскрываемых при проверках хозяйственной деятельности предприятий различными контролирующими органами. Прочие нарушения (производство продукции ненадлежащего качества, незаконное приобретение сырья и комплектующих, обсчет, обвес и т.д.), даже после группировки, с трудом достигают десятипроцентной отметки [7]. Кроме того, существующая ныне система отчислений налоговых поступлений в федеральный бюджет от малых предприятий вынуждает констатировать, что на сегодняшний день тот уровень государственной власти, который в принципе «дальше» субъектов предпринимательства, получает от него более весомую долю бюджетных доходов, чем региональные бюджеты, что не стимулирует местные органы к инвестированию, созданию условий для развития и поддержке субъектов предпринимательства. Следовательно, пока такое положение дел сохраняется, трудно добиться высокой заинтересованности субъектов Федерации в развитии и поддержке субъектов предпринимательства, не говоря уже об органах местного самоуправления, которые сейчас если и поддерживают реально предприятия, то сугубо из альтруистических побуждений.

Одним из стратегических направлений улучшения конъюнктуры рынка развития малого и среднего предпринимательства является расширение экспортной деятельности. С целью увеличения числа малых и средних предприятий, экспортирующих свои товары (работы, услуги) на зарубежные рынки, и доли участия в экспорте Волгоградской области малого бизнеса в рамках Областной целевой программы «Развитие и поддержка малого предпринимательства в Волгоградской области на 2005-2010 годы» с 2005 г. реализуется мероприятие по поддержке субъектов предпринимательства, производящих и реализующих товары (работы, услуги), предназначенные для экспорта. Опыт реализации мероприятия по поддержке экспортно-ориентированных субъектов предпринимательства свидетельствует о низком уровне использования имеющегося экспортного потенциала. Основными партнерами волгоградских предпринимателей на внешних рынках являются представители стран ближнего зарубежья. Но рынки стран дальнего зарубежья, в том числе Европейского Союза, также представляют для них значительный интерес. В связи с принятием Федерального закона от 24 июля 2007 г. N 209-ФЗ «О развитии малого и среднего предпринимательства в Российской Федерации» поддержка экспортно-ориентированных предприятий будет более эффективной, что сделает внешнеторговую среду предпринимательства более благоприятной и позволит предпринимателям расширить поле своей деятельности путем выхода на межрегиональные и международные рынки [4].

В условиях усиления конкуренции руководители предприятий постепенно осознают необходимость разработки правил поведения участников рынка, определяющих моральные и этические принципы ведения бизнеса (которые, в конечном счете, позволяют им снижать риски от недобросовестной конкуренции). Однако менталитет руководителей предприятий, коррумпированность основных сфер бизнеса мешает многим из них начать поиск практических путей решения этой проблемы, одним из которых могла бы стать система обмена информацией. Тем не менее, движение в этом направлении начато. Анализ рыночной структуры г. Волгограда показал, что основные участники рынка, формирующие предложение, выступают в виде холдинговых структур, объединений формально независимых предприятий (альянсов, групп, сетей и т.п.). Предприятия, объединяясь, создают и совместно используют общие ресурсы (в том числе материальные, информационные, кадровые), включаются в процесс разделения рынка, формируют лояльность потребителей, интегрируют смежные процессы, делая их управляемыми. Рыночная политика предприятия приобретает новые акценты, она направлена на выработку правил взаимодействия, занятие определенной позиции в структуре взаимодействия и процессе принятия коллективных решений. В ряде отраслей экономики отчетливо наблюдается стремление к интегрированному взаимодействию партнеров на рынке, объединению в холдинговые структуры. Одновременно следует отметить тенденцию к объединению в холдинги ранее разукрупненных предприятий, которые в 1990-х гг. вышли из состава традиционных объединений. Не всем из них удалось самостоятельно утвердиться на рынке, а потому осознание целесообразности объединения усилий возобладало над стремлением к самостоятельности любой ценой. Формирование новых рыночных структур в Волгоградской области обусловливает необходимость регулирования развития взаимоотношений между отдельными субъектами рынка.

Другой важной составляющей внешней деловой среды предпринимательства г. Волгограда выступает инвестиционная среда развития предпринимательства. За последние пять лет наблюдается тенденция роста объемов инвестиций крупных и средних организаций города в развитие его экономики и социальной сферы (в 2005 г. – 12975 млн.руб., наиболее привлекательными для инвесторов являлись сферы строительства и реконструкции жилых домов – 13% от общего объема инвестиций) [6]. В то же время, рынок инвестиционных ресурсов России не получил еще своего широкого развития. Его отличительными особенностями являются: неразвитость институциональной инфраструктуры, ограниченный набор финансовых продуктов и их высокая стоимость, краткосрочный характер ресурсов, географическая концентрация ресурсов в крупных регионах и столице, значительная доля теневого оборота финансовых средств. Поэтому проблемы финансирования предприятий усугубляются и внутренними проблемами финансового рынка. Стихийность его ста-

новления в последние годы показала неизбежное появление кризисной ситуации при изменении некоторых параметров общеэкономического состояния. Здесь, на наш взгляд, также необходима четкая государственная политика, регулирующая развитие рынка инвестиционных ресурсов в регионе.

На фоне вышеперечисленных показателей экономического развития, непосредственно влияющих на экономическую политику предприятий г. Волгограда и в целом по России, объяснима динамика факторов внешней деловой среды, ограничивающих развитие предпринимательства. Таким образом, в настоящее время можно выделить целый ряд проблем, препятствующих развитию предпринимательства в г. Волгограде:

1) институциональные проблемы:

– общая экономическая и политическая нестабильность – несовершенство и непостоянство нормативной правовой базы;

– избыточные административные барьеры (препятствия, возникающие при выполнении субъектами предпринимательской деятельности обязательных правил и процедур, предусмотренных законодательными и подзаконными актами, в порядке государственного регулирования государственной деятельности, громоздкая и сложная разрешительная система, регулярно повторяющиеся проверки органами государственного контроля);

– недостаточное развитие инфраструктуры развития предпринимательства (бизнес-инкубаторов, лизинговых компаний, центров по оказанию правовых и информационных услуг предпринимателям и т.п.), способствующей развитию малого бизнеса (для малого предпринимательства очень важна информационная, юридическая, консалтинговая и иная поддержка, особенно при создании предприятия и на начальной стадии его функционирования);

– не достаточно эффективная и нескоординированная деятельность объектов инфраструктуры поддержки предпринимательства;

– недостаточное информационное обеспечение по широкому спектру вопросов ведения предпринимательской деятельности;

– отсутствие социальных гарантий для людей, занимающихся предпринимательской деятельностью и др.;

2) проблемы потребительского рынка:

– недостаточный уровень спроса;

– снижение платежеспособности покупателей из-за высоких темпов инфляции и др.;

3) финансовые проблемы:

– недоступность финансовых ресурсов;

– отсутствие механизмов финансово-имущественной поддержки сферы малого и среднего бизнеса;

– высокий уровень налогообложения;

– ограниченные возможности привлечения инвестиций: невозможность получения кредитов начинающими предпринимателями, трудности по привлечению внешних финансовых источников и, прежде всего, кредитов коммерческих банков в связи с отсутствием у малых предприятий необходимого залога, высокие процентные ставки, ограниченные сроки предоставления кредита и др.;

4) проблемы ресурсного обеспечения:

– высокая стоимость аренды помещений, коммунальных услуг, энергоносителей;

– изношенность и отсутствие необходимого оборудования;

– недостаток рабочей силы, в т.ч. высококвалифицированной;

– проблемы с обеспечением помещениями, оборудованием для создания и эффективного функционирования малых предприятий и др.

В сложившихся условиях проблемы развития предпринимательства можно разрешить объединенными усилиями и согласованными действиями самих предпринимателей и органов местного самоуправления г. Волгограда, используя при этом различные методы. Прогнозируемое развитие малого и среднего предпринимательства в г. Волгограде будет возможно при решении вопросов по реальной и действенной поддержке малого и среднего предпринимательства на всех уровнях, как муниципальном, так и государственном, тогда оно может занять более серьезные позиции. Быстрая адаптация малого и среднего предпринимательства к новым условиям и требованиям рынка, способна, при относительно небольших инвестициях (в сравнении с основными секторами экономики) и практически минимальном риске (в связи с многочисленностью малых предприятий и их многообразием, когда неудачи одних компенсируются успехом других) стать значительным рычагом в социально-экономическом развитии города.

ЛИТЕРАТУРА

1. Гришин И.А. Малое предпринимательство в муниципальной промышленной политике. – Волгоград: Принт, 2006 – 552 с. С. 271-273.

2. Итоги обследования деловой активности предприятий промышленных производств за I квартал 2007 года. Статистический бюллетень.- Волгоград: Росстат. Территориальный орган Федеральной службы государственной статистики по Волгоградской области. Волгоград. 2007 г. С.4-5.

3. Сариев Р.В. Российское предпринимательство: необходимость управления развитием // Сборник материалов научно-практической конференции «Проблемы предпринимательства в России». Казань: Изд-во КГТУ, 2007. С.12-15.

4. Федеральный закон от 24 июля 2007 г. N 209-ФЗ «О развитии малого и среднего предпринимательства в Российской Федерации» // www.ecominfo.spb.ru/Law.

5. Экономика города Волгограда за 2006 год. Бюллетень. Росстат. Территориальный орган Федеральной службы государственной статистики по Волгоградской области. Волгоград. 2006 г.

6. http://www.siora.m/m/analytics

7. http://www.siora.m/m/analytks/volgograd.

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

Экономический вестник Ростовского государственного университета А 2008 Том 6 № 4 Часть 3

ВОЗРАСТАНИЕ ЗНАЧИМОСТИ СОЦИАЛЬНОГО ФАКТОРА В КАЧЕСТВЕ ВАЖНЕЙШЕГО КОМПОНЕНТА ЭКОНОМИЧЕСКОГО

РАЗВИТИЯ РЕгИОНОв РОССИИ

ДАХАЕВА Ф.Д.

Специфика региональной социально-экономической политики в современной ситуации заключается в том, что на смену воспроизводственному подходу, обеспечивающему комплексное и сбалансированное развитие, должен прийти селективный подход, основной приоритет которого – адресная поддержка определенного восстановительными целями перечня ключевых направлений регенерации экономики региона и постепенного развития ее способности к самовоспроизводству.

Ключевые слова: социальный фактор экономического потенциала; социально ориентированая рыночная система; экономика регионов

Коды классификатора JEL: O 18, O 25

Ведущая характеристика современных прогрессивных тенденций - рост роли человека в системе обеспечивающих факторов производства, что вызывает глубокую социальную смену экономических приоритетов, когда на первый план выходит обеспечение возможно более полного развития и реализации человеческих знаний и способностей, выявление приоритетов региональной социально-экономической политики, направленных на превращение социального фактора в важнейший компонент экономического развития региона. В противном случае альтернативные издержки такого явления, когда вместо современной системы экономики получится регрессивная модель первоначальной стадии становления капитализма с высокой степенью вовлечения труда в процесс воспроизводства и с минимумом социальных гарантий, как со стороны работодателей, так и со стороны государства, будут очень велики для общества. Формирование социального рыночного хозяйства возможно на разных уровнях – на макро- и на мезо, поскольку любые системные изменения на государственном уровне должны иметь адекватное отражение на уровне региона. Вот почему решение проблемы функционирования и развития экономики России как системы взаимодействующих регионов – актуальная задача, что требует четкой проработки множества аспектов социально-экономических процессов, чтобы предвидеть будущий результат на основе существующих предпосылок трансформационных процессов.

Социальный фактор в развитии экономики регионов России представляет собой важнейший потенциал, способный вызвать прогрессивные изменения и стать основным компонентом экономического развития как на федеральном, так и на региональном уровнях, поскольку экономическое развитие страны на определенном этапе начинает сопровождаться социальным развитием, когда экономическая сфера исчерпала свои внутренние резервы, а социальный вектор в экономическом развитии получил новое осмысление и высокую значимость, и на первый план выходит трудовой капитал, который обеспечивает инновационный рост. Поэтому важными составляющими национальной системы рыночного хозяйства и его региональных подсистем являются рыночные свободы, конкуренция и хозяйственная ответственность субъектов рыночных отношений на основе частной собственности. Критериями общей оценки эффективности этой стадии являются экономические показатели – развитие экономического потенциала, то есть факторов и условий производства, а также реализация экономического потенциала, как на национальном уровне, так и на региональном уровне в виде темпов роста ВВП и ВРП. При переходе к социальному рыночному хозяйству необходимы институциональные изменения при активном участии государства на уровне федеральной и региональной власти, которые означают, что формируются новые нормы для всех субъектов рыночных отношений с приоритетами положительных социальных преобразований, а экономическое развитие является средством социального прогресса. В таком случае оценка эффективности социального рыночного хозяйства происходит в социальной сфере по такому ключу, как качество жизни, в том числе и в региональном аспекте. Социальное рыночное хозяйство – это совокупность взаимосвязанных элементов на определенной территории, где экономическая деятельность является средством роста удовлетворения материальных потребностей общества под контролем государства, выражающего общественный интерес при всеобщем правовом равенстве. Если в России не сформировать социально ориентированную рыночную систему, то она для развитых стран так и будет оставаться чуждым элементом, а внутреннее региональное развитие будет преследовать не социальные блага, а обогащение любыми средствами. Но нельзя назвать социально ориентированным рыночное хозяйство, в котором малая часть населения может удовлетворять любые сверхпотребности, а значительная часть населения не в состоянии, согласно своим доходам, удовлетворить и минимальные потребности, т.е. неравенство начинает носить институциональный характер. Бизнес, как средствообеспечивающий компонент, является основой эффективности экономики, формирует национальный доход и перспективы экономического развития. Только экономически развитые страны могут построить социально ориентированные рыночные хозяйства. Государство формирует институционально-правовое поле социальной ориентации экономики и следит за его соблюдением. Формирование социального рыночного хозяйства требует выявления значимых показателей, или критериальных индикаторов, среди которых можно назвать пороговые значения как критерии социальной эффективности. Их превышение можно рассматривать как системный сбой системы социальных приоритетов. В России в настоящее время наблюдается нарушение предельно-критических социальных

показателей, поэтому на пути формирования социального рыночного хозяйства стоят такие проблемы, как антагонизация социальной структуры, люмпенизация населения, деквалификация рабочей силы, рост социально незащищенных слоев населения, депопуляция, старение населения и криминализация общества.

Диспаритет социально-экономического развития регионов России породил российский феномен «вынужденного экономического закрепления населения» в своем регионе из-за региональной дифференциации населения по доходам и структуре цен, где множество граждан не располагает возможностями покинуть неблагополучные регионы. Необходимо проводить государственную политику по выравниванию социально-экономического развития регионов, поскольку административный протекционизм, характерный для квазирыночных отношений уже не является простым отклонением (случайной институцией) в социально-экономической модели России, а выступает состоявшимся институтом при наличии собственного внутреннего механизма воспроизводства, в том числе и на региональном уровне. Только разрешение вышеуказанных проблем, характерных как для национальной экономики, так и для экономики регионов, позволит сформировать социальное рыночное хозяйство. Иначе социальный прогресс и экономическое развитие будут иметь для социально-экономической системы России и ее региональных подсистем внесистемный характер. Между тем, социальное рыночное хозяйство в стране может быть сформировано только в том случае, когда отдельные регионы также будут обладать сходными социальными транзициями и темпами роста экономики. Причем, общее социально-экономическое пространство требует унификации трансформационных региональных изменений.

Наиболее актуальна данная проблема для депрессивных регионов. В ЮФО одним из проблемных регионов является Чечня. Проблемность ее социально-экономического развития обусловлена как внешними, так и внутренними институциональными факторами. Основными из них являются: деградация хозяйственного комплекса региона вследствие многолетнего периода военных и террористических действий; низкие доходы основной части населения региона; социальная незащищенность; низкий уровень развития отраслей социальной сферы. В настоящее время проблему роста экономики этого региона необходимо рассматривать в широком смысле. Формирование новой парадигмы развития Чечни предполагает достижение не только экономических целей. Сбалансированность, координация и единство экономических и социальных преобразований – задача социально-экономической политики и основа успешного развития экономики этого региона. Требуется некий целенаправленный социально-экономический «дуализм», когда развитие экономики и социальной сферы идет равномерно относительно друг друга, а не разбалансированно и за счет друг друга. Важным признаком современной региональной подсистемы должно стать социально-устойчивое развитие, предполагающее стабильность положения населения при росте его благосостояния. Формирование такой социально-стабильной, устойчивой экономики – ключевая задача региональной политики. Поскольку повышение роли социальной стабильности происходит в период углубления и взаимосвязи всех сфер в регионе, социальная нестабильность может быстро вызвать цепную реакцию нарушений во всех экономических процессах.

Главная черта любой региональной социально-экономической подсистемы – это долгосрочное устойчивое самовоспроизводимое улучшение социально-экономического положения населения. Только в этом случае региональный социум будет обеспечен необходимой социальной инфраструктурой, также способной к воспроизводству. В этом случае можно говорить о социально ориентированной модели, которая существует за счет своих внутренних региональных ресурсов при минимуме внешних надрегиональных корректировок. Развитие экономики может быть социально-устойчивым лишь тогда, если рост благосостояния, социальная стабильность достигаются в меру роста эффективности, где сама эффективность выступает индикатором роста социального. Это – основа социальной устойчивости. Однако достижение такого характера социально-экономического развития неправомерно рассматривать лишь как результат перераспределения между сферой экономики и социальной сферой. Сам характер экономических отношений должен быть таким, чтобы обеспечивать социальную ответственность всех субъектов экономических отношений за социально-устойчивое развитие. Рост социальной ответственности рыночных субъектов за экономическую эффективность и социальную устойчивость, изменение характера экономических отношений достигаются, как показывает мировой опыт, при выполнении следующих требований: улучшение экономического и социального положения населения региона в соответствии с ростом деловой активности; достижение оптимального уровня соотношения затрат на экономические и социальные цели, по принципу взаимной социальной ответственности за экономическую эффективность и уменьшении риска перекладывания друг на друга забот о социальной устойчивости, и, наконец, участие граждан во владении и в управлении собственностью. Концептуальной основой при формировании социальной ответственности всех субъектов современной модели региональной экономики должна стать конкурентная среда. Формирование на уровне Чечни социального рыночного хозяйства невозможно без осуществления эффективной социально-экономической политики, под которой понимается совокупность производимых органами исполнительной и законодательной власти управленческих воздействий на процесс с использованием тех или иных способов и законных средств с тем, чтобы ориентировать его на достижение сформулированных целей и параметров. Специфика региональной социальноэкономической политики в современной ситуации заключается в том, что на смену воспроизводственному подходу, обеспечивающему комплексное и сбалансированное развитие Чечни, должен прийти селективный подход, основной приоритет которого – адресная поддержка определенного восстановительными целями перечня ключевых направлений регенерации экономики региона и постепенного развития ее способности к самовоспроизводству. Основной задачей и целью такой политики является формирование социально-устойчивого регионального развития на базе новой модели экономики и социального устройства. Эти цели включают постепенный переход к удовлетворению социальных потребностей за счет использования собственных доходов населения, полученных на основе рыночных механизмов, создания для граждан условий, обеспечивающих более высокий уровень потребления, за счет более высокого уровня доходов; определения тех

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

Экономический вестник Ростовского государственного университета А 2008 Том 6 № 4 Часть 3

потребностей, которые должны удовлетворяться нерыночным путем. Подобная группа целей связана с созданием общих условий обеспечения социального равенства всех граждан, в удовлетворении минимальных социальных потребностей, дающих возможность поддерживать основы жизнедеятельности региона. Реализацию социально-экономической политики в Чечне должна обеспечивать эффективная система управления, причем главная цель данной системы на региональном уровне – это оптимизация социально-экономического ее развития как субъекта РФ при выполнении обоснованных внешних обязательств (федеральных задач). Поэтому важнейшим моментом социально-экономического целеполагания является адекватная детализация главной цели до уровня региональных задач.

ЛИТЕРАТУРА

1. Анисимова В.Г. Система социальной защиты населения как составная часть социально-экономической политики. // Вестник ИНЖЭКОНа. Вып. 3(12) /СПб.: СПбГИЭУ, 2006.

2. Астахов Д.Н. Институциональные деструкции как фактор социальных деструкций // Современная экономика. Приложение к журналу «Экономические науки». 2006. №6.

РАЗБИТИЕ РЕГИОНАЛЬНЫХ ЭКОНОМИЧЕСКИХ СИСТЕМ В УСЛОВИЯХ

активизации интеграционных процессов

ТЛЕХУРАЙ-БЕРЗЕГОВАЛ.Т., КУШУ С.О.

Адыгейский государственный университет, заведующая кафедрой управления персоналом, кандидат экономических наук, доцент, 385000, Майкоп, ул. Первомайская, 208; Южный институт менеджмента, преподаватель кафедры экономики, 350040, Краснодар, ул. Ставропольская, 216

Условия развития интеграции региональных систем, существующих в пространстве современной России, определяют необходимость расширения состава применяемых стратегий и инструментов развития.

Ключевые слова: регион; развитие; инструмент Коды классификатора JEL: R28

Рыночные преобразования и вхождение России в состав мирового хозяйства обусловили становление и динамичное развитие интеграционных процессов, обеспечивающих решающий вклад в основные макроэкономические параметры эволюционного процесса национальной экономики. В свою очередь, интегрированные структуры доминируют как на макро-, так и на мезо- уровне организации хозяйственных отношений, определяя характер, динамику и эффективность развития региональных систем страны, а также перспективы их интеграционного взаимодействия.

Например, в таком динамично развивающемся регионе-субъекте РФ, как Краснодарский край, несколько вертикально интегрированных корпораций (РАО «Газпром», ОАО «Лукойл», ОАО «РЖД» и др.) играют определяющую роль в развитии региональной системы, формируя ядро эволюционного процесса, контролируя движение капитала и социальные коммуникации в административных границах территории. При этом вертикаль корпоративной экономической власти, так или иначе, взаимодействует с региональной составляющей вертикали государственной власти, оказывает мощное воздействие на региональные рынки, инвестиционный процесс, занятость и др.

Данное обстоятельство обусловливает потребность в разработке и обосновании принадлежащей к сфере социально-экономической политики совокупности эффективных инструментов развития взаимодействия региональной системы и вертикально интегрированных корпораций. Возможности, создаваемые последними для развития территории региона, не могут реализоваться автоматически, поскольку они сталкиваются с институциональными ограничениями, существующими в системе региона.

Необходимо реально оценивать вклад вертикально интегрированных корпораций в результаты развития территории, отделяя позитивные тенденции от негативных тенденций и стимулируя рост указанного вклада.

Позиция региональной системы между макро- и микро- уровнями организации хозяйственных отношений современной России и ее взаимосвязь с нижним звеном вертикали государственной власти обусловливает следующие специфические характеристики данной системы:

– исходным пунктом ее выступает постоянное население территории, обладающее совокупностью жизненных потребностей и созидательным потенциалом человеческого фактора хозяйственного процесса;

– в основании системного качества региональных отношений лежит взаимодействие воспроизводственного процесса, локализованного в пространстве региона, и соответствующего звена вертикали государственной власти;

– социально-экономическое содержание региональной системы воплощено в ее административной форме (субъекта РФ).

В условиях рыночной трансформации и интеграции экономики России в состав мирового хозяйства критерием эффективности функционирования региональных систем в пространственной организации страны становится их конкурентоспособность. Данное обстоятельство получило дополнительные подтверждения в процессе вхождения российских регионов в кризисную ситуацию.

Соответственно, вклад любой компоненты региональной системы, в том числе корпоративного сектора, сферы малого бизнеса, в развитие данной системы, следует оценивать под углом зрения обеспечиваемого указанной компонентой приращения конкурентоспособности региона.

Корпорации на всех уровнях организации хозяйства обладают уникальными возможностями формирования и развития финансового рынка, а также эффективного привлечения инвестиций в силу раздвоенности корпоративного капитала на действительный и фиктивный капитал. Данное обстоятельство во многом обусловливает потенциал взаимодействия системы региона и вертикально интегрированных корпораций. Однако в условиях глобального финансового кризиса оно становится основой для формирования кризисной ситуации в реальном секторе региона.

Оценивая указанный потенциал взаимодействия, необходимо учитывать также следующие специфические характеристики вертикально интегрированных корпораций:

– доминирующие позиции в экономике развитых стран мира (в современной России вертикально интегрированные корпорации формируют около 2/3 ВВП и обеспечивают более 50% рабочих мест);

– наличие мощной многоуровневой вертикали экономической власти, позволяющей концентрировать капитал и ресурсы на важнейших направлениях деятельности и обеспечивать управление собственным развитием;

– обладание масштабным потенциалом интеграционного взаимодействия;

– обладание значительной экономической инерцией.

Определяя функциональные возможности взаимодействия системы региона и вертикально интегрированных корпораций, необходимо исходить из принципа обусловленности данных возможностей: природой субъектов взаимодействия; их позициями в социально-экономической системе современной России. При этом необходимо учитывать следующие обстоятельства:

– наличие родственных по своей природе вертикали экономической власти у вертикально интегрированных корпораций и соответствующего мезо- уровню звена вертикали государственной власти в региональной системе;

– взаимосвязь между потребностями инвестиционного обеспечения развития данных корпораций и потребностями развития финансового рынка региона;

– взаимосвязь между возвышением потребностей постоянного населения региона и эволюцией воспроизводственных процессов функционирующих на его территории вертикально интегрированных корпораций;

– результирующий синергетический эффект от комбинирования и переплетения ресурсных баз, элементов функционирующего капитала и звеньев инфраструктуры участников данного взаимодействия. Обобщая приведенные выше принципы и теоретические положения, можно следующим образом раскрыть функциональный потенциал взаимодействия системы региона и вертикально интегрированных корпораций:

– формирование мощной интегральной вертикали экономической власти и стратегического управления в пространстве региона (данная возможность представляет собой ядро интересующего нас потенциала);

– расширение горизонта и создание новых возможностей стратегического планирования финансовоинвестиционного процесса в регионе;

– извлечение масштабного синергетического эффекта интеграционного взаимодействия указанных системных субъектов;

– обеспечение системного качества взаимодействия воспроизводственных процессов на территории региона.

Установленный выше функциональный потенциал взаимодействия системы региона и вертикально интегрированных корпораций реализуется в конкретных институциональных условиях – например, условиях Краснодарского края. При этом указанные условия могут снизить результативность интересующего нас взаимодействия или остановить этот процесс. Данное обстоятельство актуализирует применение институционального подхода к исследованию заявленной проблемы.

В современной научной литературе получило признание разграничение трех основных уровней институционального исследования [7]:

– анализа параметров общей институциональной среды;

– оценки действующих форм контрактов;

– определения индивидуальных форм экономического поведения и соответствующих статусов субъектов.

Конкретизируя приведенное выше разграничение трех уровней исследования с учетом особенностей поставленной научной задачи, можно сделать вывод о том, что институциональный подход к взаимодействию системы региона и вертикально интегрированных корпораций позволяет получить следующие результаты:

– определить комплементарные и противоречащие друг другу нормы права, стандарты деятельности и традиции указанных субъектов взаимодействия;

– оценить эффективность применяемых форм контрактных соглашений между ними;

– установить формы экономического поведения и статусы вертикально интегрированных корпораций и

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

региональной системы, адекватные потребностям развития взаимодействия между ними.

Вместе с тем, адаптация институционального подхода к условиям данного взаимодействия предполагает учет следующих особенностей пространственной организации российской экономики:

– институциональной асимметрии между властью и собственностью (то есть, на сервисной функции собственности по отношению к власти);

– сосредоточения основных финансово-инвестиционных ресурсов и, соответственно, возможностей развития на федеральном уровне;

– рентной стратегической ориентации развития экономики России и, соответственно, государственного контроля над вертикально интегрированными корпорациями, действующими в ТЭК, инфраструктурных отраслях и других сферах, связанных с добычей, первичной переработкой и экспортом природных ресурсов как материальных носителей ренты.

С функционированием транснациональных интеграционных структур связан такой мощный фактор развития региональных экономических систем современной России, как глобальные инвестиционные проекты. Характерным примером такого проекта может служить подготовка Сочи к проведению зимних Олимпийских игр 2014 года, открывающая качественно новые возможности перед целым рядом региональных систем Юга России, и, прежде всего, возможности интеграционного взаимодействия между Краснодарским краем, Республикой Адыгея, Карачаево-Черкесской Республикой и выделившейся из состава Грузии Республикой Абхазия.

Оценка функционального содержания интеграционного взаимодействия региональных систем позволяет определить характер воздействия глобальных инвестиционных проектов на соответствующие функции и, тем самым, подход к обобщенной оценке влияния данных проектов на процесс интеграционного взаимодействия региональных систем в целом.

Однако необходимо отметить, что для начального этапа исследования интеграционного взаимодействия региональных систем характерна некоторая методологическая неопределенность, выражающаяся в отсутствии устойчивых алгоритмов анализа основных характеристик такого взаимодействия, включая и его функциональное содержание [5].

Обобщение ряда исследовательских алгоритмов, применяемых в региональном анализе, позволяет прийти к выводу о том, что определение функционального содержания интеграционного взаимодействия региональных систем современной России в условиях реализации глобальных инвестиционных проектов предполагает реализацию алгоритма исследования, включающего следующие основные этапы:

– позиционирование региональных систем в национальной системе страны, то есть, определение их конкретного места и наиболее существенных взаимосвязей в «материнской» по отношению к ним системе России; – установление базовых потребностей развития региональных систем, задающих соответствующие функции данных систем, то есть, использование принципа корреспонденции базовых потребностей и основных функций;

– выделение особой группы потребностей в интеграционном взаимодействии, которая свойственна региональным системам, обладающим потенциалом развития, выходящим за рамки их локального пространства;

– раскрытие основных функций интеграционного взаимодействия региональных систем, адекватных указанным потребностям; при этом, как можно предположить, каждой потребности в интеграционном взаимодействии соответствует одна и только одна основная функция;

– спецификация функционального содержания процесса интеграционного взаимодействия региональных систем в условиях осуществления глобальных проектов, то есть, определение тех специфических форм проявления, которые приобретают отдельные функции в указанных условиях. Такая спецификация позволяет разработать эффективные институциональные инструменты интенсификации интеграционного взаимодействия региональных систем.

Задача исследования функционального содержания интеграционного взаимодействия региональных систем может быть решена с помощью модели глобальной системы социально-экономических отношений. Если региональные системы относятся к одному из мезо- уровней данной модели, то глобальные инвестиционные процессы формируются на ее высшем базовом – мега- уровне. Воздействие по вертикали приводит к развитию отношений по горизонтали.

Анализ соответствующего мезо- уровня в модели глобальной системы и его связей с другими уровнями, и, прежде всего, с макро- уровнем, позволяет прийти к выводу о том, что позиционирование региональных систем в национальной системе современной России обусловлено следующими объективными обстоятельствами [4]:

– отношением данных систем к мезо- уровню организации социально-экономических отношений (хозяйственная позиция) и низшему уровню вертикали государственной власти (социально-политическая позиция);

– участием их в консолидации общественно-хозяйственного пространства страны посредством вхождения в федеральные округа и формирующиеся в их расширенном пространстве макрорегиональные системы;

– включением в состав региональных систем муниципальных образований, относящихся к сфере местного хозяйства; благодаря данному обстоятельству, в региональных системах складываются зоны взаимодействия вертикали государственной власти и комплекса отношений местного самоуправления;

– локализацией субрегиональных систем в пространстве развития региона; как правило, в основе данного процесса лежит естественное обособление какой-то совокупности воспроизводственных процессов,

устойчиво относящейся к определенной части регионального пространства. Соответственно, в составе населения региона локализуется определенная общность субъектов социально-экономических отношений, претендующая на спецификацию своего субрегионального статуса (Большой Сочи в составе Краснодарского края, районы Республики Адыгея, входящие в «орбиту» г. Краснодара, и др.).

Изучая вопросы позиционирования региональных систем в национальной системе современной России, необходимо разграничивать следующие группы потребностей развития региональной системы [2]:

– потребности эволюции социальной общности проживающих в регионе людей – в процессе развития региональной системы данная общность претерпевает дифференциацию и интеграцию, в ее составе локализуются различные группы, формируются ассоциации, корпорации и т.п.;

– потребности инновационного типа воспроизводства функционирующего капитала – данная группа потребностей связана с императивом модернизации пространственных систем современной России, обремененных физически изношенными и технологически устаревшими основными фондами, а также испытывающими острый дефицит работников высокой квалификации;

– потребности модернизации социально-экономической инфраструктуры, которая не только устарела, но и разделена на различные разобщенные в ведомственном отношении составляющие (ЖКХ, транспортную инфраструктуру, инфраструктуру образования и др.); такое разделение лишает региональную систему необходимой для нее целостной «несущей конструкции»;

– потребности качественного и количественного расширения ресурсной базы – данная группа потребностей имеет особое значение для регионов, нуждающихся в диверсификации, ориентированных на развитие добычи и первичной переработки какой-то группы полезных ископаемых, поскольку такая ориентация формирует устойчивую зависимость от сырьевых рынков и отчуждает региональную систему от притока инвестиций, ориентированных на развитие высоких технологий; при этом качественное расширение ресурсной базы выступает как условие для дальнейшей диверсификации;

– потребности локализации элементов, имеющих необходимый потенциал саморазвития – данная группа потребностей наиболее значима для масштабных, а также обладающих многообразием элементов ресурсной базы и населения регионов; она образует естественное основание для локализации «точек роста», субрегиональных систем и т.п.;

– потребности интеграционного взаимодействия с другими региональными системами – данная группа потребностей исходит из наличия в региональных системах взаимно дополняющих друг друга ресурсов, факторов производства, элементов инфраструктуры, институциональной совместимости данных систем; ее масштабы определяются возможностями извлечения синергетического эффекта как результата соединения и комбинирования элементов взаимодействующих региональных систем.

Исходя из принципа корреспонденции между потребностями и функциями региональных систем, определим функциональное содержание интеграционного взаимодействия региональных систем. Для этого необходимо установить состав выделенной выше группы потребностей интеграционного взаимодействия с другими региональными системами.

Анализ процесса интеграционного взаимодействия регионов современной России позволяет выделить в составе данной группы, следующие конкретные потребности [1]:

– консолидации региональных инфраструктур, позволяющей снизить издержки хозяйственного процесса и социальных коммуникаций;

– обмена институциональными элементами, необходимого для преодоления барьеров между региональными системами;

– формирования интеграционных структур капитала, обладающих необходимой конкурентоспособностью и адекватным потенциалом развития для функционирования на мировом рынке;

– расширенного воспроизводства квалифицированной рабочей силы и человеческого капитала, которые выступают в качестве решающих условий для перехода взаимодействующих региональных систем к «экономике, основанной на знаниях»;

– комбинирования и переплетения потенциалов региональных звеньев единой вертикали государственной власти – данная потребность обусловлена императивом согласования экономических и политических преобразований; интеграция создает возможность для формирования качественно новых механизмов и инструментов государственного администрирования и социально-экономического регулирования (эффект социально-политической синергии интеграционного взаимодействия региональных систем);

– защиты и рационального использования имеющихся ресурсов, которые в условиях интеграции не только обретают дополнительные возможности для эффективной реализации, но и испытывают повышенное давление со стороны участников интегрированного рынка [3].

Исходя из приведенных выше потребностей, можно раскрыть функциональное содержание интеграционного взаимодействия региональных систем. Оно представлено следующими основными функциями:

– институциональная выравнивающая функция, нацеленная на создание эффективной институциональной среды интеграционного взаимодействия и преодоление институциональных барьеров между регионами (разрывов в традициях, нормах и стандартах поведения, ценностях и т.п.);

– капитальная воспроизводственная функция, ориентированная на эффективную интеграцию элементов функционирующего капитала и воспроизводственных процессов региональных систем; данную функцию интеграционного взаимодействия региональных систем следует квалифицировать как центральную, обеспечивающую его материальное «ядро»;

– социальная воспроизводственная функция, нацеленная на интеграцию человеческого фактора (рабочей силы, человеческого капитала и др.), а также социальных коммуникаций взаимодействующих ре-

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

гиональных систем; отметим, что данная функция переплетается с капитальной воспроизводственной функцией;

– функция субординации по отношению к вертикали государственной власти, обеспечивающая новое качество государственного администрирования и регулирования, необходимое для интеграционного взаимодействия региональных систем;

– административная защитная функция, обеспечивающая реализацию потребности в защите и рациональном использовании имеющихся природных и человеческих ресурсов. Данная функция как бы «закрывает» пространство интеграционного взаимодействия региональных систем от избыточных для него рисков и угроз, обусловленных глобальной интеграцией.

Определяя миссию глобального инвестиционного проекта по отношению к эволюционному процессу в региональных системах современной России, необходимо исходить из того, что такая миссия обусловлена следующими объективными обстоятельствами:

– масштабами инвестиционных проектов, участием в них не только России, но и многих других стран мира;

– общей природой, возможностью комбинирования элементов структуры и институциональной комплементарностью отдельных проектов;

– интеграционным потенциалом проектов по отношению к региональным системам и национальной системе России, поскольку участие в них притягательно для регионов и стимулирует поиск эффективных совместных комбинаций ресурсов, факторов производства и элементов инфраструктуры;

– переплетением хозяйственных и социальных аспектов Олимпийских игр, дающих тактический импульс и определяющих глубокую стратегическую перспективу развития экономики регионов Юга России;

– соединением фаз подготовки, проведения игр, дальнейшего использования созданной инфраструктуры и институтов в рамках единого цикла воспроизводства в расширенном пространстве интеграционного взаимодействия регионов-участников данных проектов.

В данном отношении миссия комплекса глобальных инвестиционных проектов «Сочи-2014» выходит далеко за рамки извлечения непосредственного дохода от проведения игр и формирования благоприятного имиджа России и заключается в формировании существенных и устойчивых глобальных конкурентных преимуществ причерноморской зоны Южного макро- региона России в следующих сферах: туризма; индустрии гостеприимства и развлечений; рекреации и спортивного бизнеса; социально-экономической инфраструктуре и др.

Потенциал интеграционного взаимодействия региональных систем современной России в рамках реализации комплекса взаимосвязанных глобальных инвестиционных проектов имеет сложную структуру и включает в себя следующие основные элементы:

– природные ресурсы, относящиеся к различным региональным системам и востребованные проектами;

– элементы региональных социально-экономических инфраструктур, необходимые для формирования общей инфраструктуры комплекса проектов;

– функционирующий капитал региональных систем, соединяемый в процессе реализации комплекса проектов;

– человеческий фактор регионов, движение которого обеспечивает потребности глобальных проектов в рабочей силе и человеческом капитале;

– институты региональных систем, перенос, комбинирование и синтез которых необходимы для реализации комплекса глобальных проектов [2].

Масштабы интеграционного взаимодействия региональных систем Юга России в рамках реализации комплекса глобальных инвестиционных проектов «Сочи-2014» свидетельствуют о необходимости обоснования и реализации качественно новых форм данного взаимодействия, обладающих потенциалом его интенсификации. Представляется, что к таким формам относятся и особые экономические зоны.

Особые экономические зоны относятся к числу новых форм интеграционного взаимодействия, возникших в последние годы. Их возникновение и развитие свидетельствуют о существенном потенциале интенсификации интеграционного взаимодействия, которым обладают указанные формы, а также о последовательном разветвлении множества особых экономических зон.

Вместе с тем перечень особых экономических зон не является закрытым, поскольку развитие процесса интеграции социально-экономических отношений обусловливает создание новых условий для их формирования. В частности, в процессе реализации глобальных инвестиционных проектов происходит локализация особого пространства активного интеграционного взаимодействия региональных систем, имеющих общую административную границу или композиционно анклавных по отношению друг к другу. Указанные условия имеют место применительно к интеграционному взаимодействию Краснодарского края и Республики Адыгея.

Выделим следующие предпосылки локализации отношений, которые складываются в указанном пространстве:

– концентрация элементов потенциала интеграционного взаимодействия регионов;

– природные и социальные условия интенсификации интеграционного взаимодействия;

– ограничения распространения данного процесса на другие территории.

Указанные предпосылки не обладают механизмом спонтанной реализации и нуждаются в институциональной организации и поддержке. Правомерен вывод о том, что локализация особого пространства активного интеграционного взаимодействия региональных систем формирует потребность в утверждении особого статуса данного пространства - особой интеграционной экономической зоны, образующейся в процессе ре-

ализации глобальных инвестиционных проектов и обладающей высокой инвестиционной привлекательностью. Указанный статус ОЭЗ позволяет специфицировать региональную социально-экономическую политику с целью эффективной реализации глобальных инвестиционных проектов и получения масштабного синергетического эффекта от межрегионального интеграционного взаимодействия.

ЛИТЕРАТУРА

1. Ворошилов В.А. Территориальная интеграция и региональная экономика в России // Региональная экономика. 2001. №11.

2. Иваншер В., Клогвог Ф. Подходы к научному обоснованию интеграционных процессов. Проблемы теории и практики управления. 1997. №5.

3. Игонина Л.Л. Рынок инвестиций в российской экономике. Краснодар, 2003.

4. Иншаков О.В. О проблемах интеграции теории хозяйства в условиях глобализации// Грани интеграции: Сборник научных статей/ Состав. Е.Г. Русскова. – Волгоград: Волгоград. научное изд-во, 2005.

5. Керашев А.А. Функциональное содержание и принципы управления макрорегиональным хозяйственным комплексом как интеграционным образованием. Ростов-на-Дону: СКНЦ ВШ, 2005.

6. Рисин И.Е. Региональная социально-экономическая политика: содержание и механизмы реализации. Воронеж: Изд-во ВГУ, 2006.

7. Уильямсон О. Экономические институты капитализма. СПб.: Лениздат, 1996.

ОСОБЕННОСТИ И ЗАКОНОМЕРНОСТИ ВОСПРОИЗВОДСТВЕННОГО РАЗВИТИЯ РЕГИОНОВ ЮЖНОГО ФЕДЕРАЛЬНОГО ОКРУГА

АШХОТОВ В.Ю., ПОНАМАРЕНКО С.А

Южно-Российский государственный университет экономики и сервиса, к.э.н., доцент, (ЮРГУЭС),

346500 Ростовская область, г Шахты, ул. Шевченко, 147;

Южно-Российский государственный университет экономики и сервиса, к.э.н., доцент, (ЮРГУЭС),

346500 Ростовская область, г Шахты, ул. Шевченко, 147

По регионам Южного федерального округа анализируются объёмы и отраслевая структура валового регионального продукта, осуществляется интегральная оценка специализации производственной деятельности и воспроизводственного потенциала региональных экономик.

Ключевые слова: регионы; воспроизводство; специализация; финансово-инвестиционная обеспеченность; валовой региональный продукт; оценка устойчивости развития

Коды классификатора JEL: O 18

За последние годы в Российской Федерации сформировалась существенно отличающаяся от исторических аналогов территориальная среда со специфическим набором проблем, прежде всего, с позиций межрегиональных противоречий и диспропорций, гипертрофии многих регионов с соответствующим хроническим депрессивным состоянием, резкой и по ряду показателей усиливающейся неравномерностью экономического состояния.

В этих условиях обоснование и формирование региональной политики, направленной на устойчивое и эффективное социально-экономическое развитие территорий, затрудняется многократным расслоением субъектов Федерации по воспроизводственному, прежде всего, финансово-инвестиционному потенциалу, результативности экономической деятельности, уровням жизни населения. Поэтому, реализация необходимых императивов и перспективных трансформаций региональных экономик должна учитывать конкретные территориальные особенности организационно-экономической и социальной ситуации.

Сущностной основой экономического роста является двуединый воспроизводственный процесс. С одной стороны, необходимо формирование и увеличение потенциала развития (в системе живого и прошлого труда, с учётом специализации), определяющегося, как относительно постоянными факторами, которые в меньшей мере подвержены существенным трансформациям, так и финансово-инвестиционным капиталом, претерпевающим в динамике и пространстве значительные и непрерывные изменения. С другой стороны, крайне важным является эффективное использование имеющихся объективных возможностей на основе организационно-экономического механизма функционирования территори-альных экономик.

Осуществляемое реформирование политических и экономических систем в России, трансформационные процессы развития предопределяют специфику образования и использования воспроизводственных ресурсов. Реализация экономических методов воздействия, с одновременным развитием сферы государственного административного управления, коренные изменения в ценообразовании, инфляция и другие факторы принципиально изменяют содержание источников развития, структуру формирования и распределения ресурсов на всех уровнях иерархии и этапах процесса расширенного воспроизводства.

Для выявления закономерностей развития экономики в динамике, показателей доходов и затрат, обусловленных особенностями современной экономической ситуации, необходимых для принятия управленческих решений, важным является анализ пропорций распределения и использования валового регионального

Экономический вестник Ростовского государственного университета А 2008 Том 6 № 4 Часть 3

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

продукта, сочетания накопления и потребления, финансово-инвестиционного обеспечения регионов, роли и значения потребительской компоненты в формировании различных фондов. Это позволит оценить участие тех или иных каналов мобилизации ресурсов, целесообразность и обоснованность не только их распределения, но и эффективного использования для развития экономики.

Как экономический инструмент хозяйствования, воспроизводственные ресурсы способны активно влиять на общественное производство. Их количественное влияние характеризуется объёмами и пропорциями мобилизуемых, распределяемых и используемых производственных мощностей, живого и прошлого труда, качественное – их воздействием на материальные интересы участников воспроизводственного процесса через формы организации соответствующих экономических отношений, от чего в значительной мере зависят результаты функционирования субъектов Федерации и хозяйствования на всех уровнях национальной экономики.

В Южном федеральном округе находятся 13 субъектов Федерации, включая два очень крупных региона - Краснодарский край и Ростовскую область (в которых производство ВРП составляет 49,8% от округа), один крупный регион – Волгоградскую область, два относительно крупных – Ставропольский край и республику Дагестан, один относительно мелкий – Астраханскую область, 2 мелких – республики Северная Осетия-Ала-ния и Кабардино-Балкария, а также 5 крайне мелких – республики Чеченская, Карачаево-Черкесия, Адыгея, Калмыкия и Ингушетия.

Крайне разнообразна по регионам Южного федерального округа отраслевая структура валового регионального продукта, а также соответствующий ранжированный перечень - по удельным весам от большего к меньшему – основных видов экономической деятельности в реальном секторе экономики за 2006г. [2, 4]:

– в Краснодарском крае базисные отрасли региональной экономики представлены транспортом и связью (20,3%), а также торговлей и ремонтом (17,4%), дополнительные - сельским хозяйством и обрабатывающими производствами, подсобные – строительством и операциями с недвижимым имуществом;

– специфической является специализация производства Ростовской области, где последовательно в валовом региональном продукте превалируют торговля и ремонт (22,5%), обрабатывающие производства (18,8%), а также сельское хозяйство, охота и лесное хозяйство, транспорт и связь, операции с недвижимым имуществом и строительство;

– по Волгоградской области доминирующими главным и ведущим видами экономической деятельности являются обрабатывающие производства (27,9%), торговля и ремонт (15,3%), дополнительными - операции с недвижимым имуществом, сельское хозяйство, с существенным удельным весом транспорта и связи, добычи полезных ископаемых и строительства;

– по Ставропольскому краю главным и ведущим видами экономической деятельности являются торговля и ремонт (17,8%), обрабатывающие производства (15,2%), сельское хозяйство (14%), дополнительными – транспорт и связь, строительство, подсобными – операции с недвижимым имуществом и добыча полезных ископаемых;

– в республике Дагестан базисные отрасли региональной экономики представлены торговлей и ремонтом (22,8%), сельским хозяйством, охотой и лесным хозяйством (20,9%), а также транспортом и связью (14,1%) и строительством (13,2%), обрабатывающими производствами и операциями с недвижимым имуществом;

– специфической является специализация производства Астраханской области, где последовательно в валовом региональном продукте превалируют обрабатывающие производства (23,7%), транспорт и связь (15,5%), строительство (11,6%), торговля и ремонт, операции с недвижимым имуществом, сельское хозяйство, рыболовство и рыбоводство;

– по Северной Осетии-Алании доминирующими главным и ведущим видами экономической деятельности являются обрабатывающие производства (22,4%), торговля и ремонт (18,8%), а также сельское хозяйство, охота и лесное хозяйство (15,3%), дополнительными – транспорт и связь, с существенным удельным весом операций с недвижимым имуществом и строительства;

– в Кабардино-Балкарской республике главным и ведущим видами экономической деятельности являются сельское хозяйство (25,2%), торговля и ремонт (19,7%), а также обрабатывающие производства (13,3%), дополнительными – транспорт и связь, строительство, подсобными – операции с недвижимым имуществом;

– по Чеченской республике базисные отрасли региональной экономики представлены строительством (13,9%), торговлей и ремонтом (12,2%), а также сельским хозяйством, охотой и лесным хозяйством (10,2%), дополнительные и подсобные – добычей полезных ископаемых, транспортом и связью;

– специфической является специализация производства Карачаево-Черкесской республики, где последовательно в валовом региональном продукте превалируют сельское хозяйство (22,8%), торговля и ремонт (16,5%), а также обрабатывающие производства (12,4%), строительство, операции с недвижимым имуществом, транспорт и связь, добыча полезных ископаемых;

– по республике Адыгея доминирующими главным и ведущим видами экономической деятельности являются торговля и ремонт (19,6%), сельское хозяйство, охота и лесное хозяйство(14%), а также обрабатывающие производства (13,4%), дополнительными – транспорт и связь, с существенным удельным весом операций с недвижимым имуществом и строительства;

– в республике Калмыкии главным видом экономической деятельности является сельское хозяйство (29%), дополнительными - торговля и ремонт, транспорт и связь, строительство, подсобными – операции с недвижимым имуществом и добыча полезных ископаемых;

– по республике Ингушетия базисные отрасли региональной экономики представлены сельским хозяйс-

твом (20,4%), торговлей и ремонтом (19,7%), дополнительные - строительством, добычей полезных ископаемых, транспортом и связью, подсобные – обрабатывающими производствами.

Самые высокие характеристики сосредоточения отраслей наблюдаются по Кабардино-Балкарской республике и Дагестану (где существенно превалируют сельское хозяйство, а также торговля и ремонт, с соответствующими удельными весами в ВРП 25,2 и 19,7%, 20,9 и 22,8%), при самых низких по республике Адыгея и Ставропольскому краю, с разницей между полярными субъектами Федерации почти в 1,2 раза.

С позиций индекса структуры, в котором отражается сочетание различных видов экономической деятельности с учётом их доходности, самый высокий показатель характерен для Волгоградской области (0,956, где наблюдается максимальный среди регионов ЮФО уровень добычи полезных ископаемых), тогда как в республиках Калмыкия и Чеченской он колеблется от 0,694 до 0,698, соответственно, с полярным отклонением в размере 1,38 раза.

Рассчитанный на стыке коэффициента сосредоточения отраслей и индекса структуры, интегральный показатель специализации свидетельствует о существенных различиях этого важного экономического явления по анализируемым субъектам Федерации. Его максимальный уровень наблюдается по Волгоградской области (0,234), при минимальных характеристиках республик Адыгея, Калмыкия и Чеченской (от 0,168 до 0,165), с соответствующей разницей, достигающей 1,42 раза.

Как показывают расчёты, различия финансовой обеспеченности регионов ЮФО [3, 4] колеблются от 538 млрд. руб. по Краснодарскому краю до 12,8 млрд. руб. в республике Калмыкия, с разницей, достигающей 42 раза. Существенно разнится по исследуемым субъектам Федерации структура финансовой обеспеченности. На фоне повсеместного доминирования денежных доходов населения (от 62,9% по Краснодарскому краю до 83,5% в республике Дагестан), в Ростовской области также выделяются финансовые вложения, в Краснодарском и Ставропольском краях – банковские вклады, в других регионах - консолидированные доходы бюджета.

Аналитические группировки регионов ЮФО по финансовой обеспеченности и инвестициям в основной капитал [1, 3, 4], среднедушевым доходам населения и удельному весу безвозмездных поступлений в консолидированные бюджеты регионов позволяют сделать ряд важных выводов.

Во-первых, группировки по финансовой и инвестиционной обеспеченности свидетельствуют о том, что эти характеристики, будучи связанными между собой, во многом формируют параметры валового регионального продукта (как в объёмном, так и удельном выражении), среднедушевых доходов населения и потребления домашних хозяйств, с последовательным снижением удельного веса натуральных трансфертов.

Во-вторых, группировка по доле безвозмездных централизованных финансовых поступлений в консолидированные бюджеты региона иллюстрирует обратную связь: по мере роста группировочного признака снижаются объёмы производства, уменьшаются уровни налоговой нагрузки и потребительского рынка, на фоне роста безработицы и удельного веса населения с доходами ниже прожиточного минимума.

В-третьих, на стыке этих различных трансформаций, группировка по среднедушевым доходам населения свидетельствует о позитивных изменениях валового регионального продукта (в абсолютном и относительном выражении), размеров потребления домашних хозяйств, существенного превалирования объёмов потребительского рынка, по сравнению со стоимостью фиксированного набора товаров и услуг.

В итоге исследования проведенных аналитических группировок, выявляются две общие, имеющие фундаментальный характер, закономерности социально-экономического развития регионов.

С одной стороны, наблюдается определённая циклическая связь: факторы производства в виде живого и прошлого труда (численности занятых в экономике, основных фондов и инвестиций в основной капитал с соответствующими производными характеристиками – фондовооружён-ностью, капитализацией, экономической активностью и занятостью населения) во многом определяют размеры ВРП и сальдированного финансового результата, на базе которых повышается бюджетная обеспеченность регионов и возрастают денежные доходы населения.

С другой стороны, активаторами воспроизводственного процесса являются совместно действующие финансово-инвестиционная и потребительская концепции социально-экономического развития субъектов Федерации, которые с разных сторон (с последовательным превалированием той или иной из них), но однопланово позитивно сказываются на всех аспектах и характеристиках функционирования региональных экономик.

Сравнительная оценка уровней экономического развития регионов Южного федерального округа включает сопоставимую (во времени) оценку валового регионального продукта, определение среднегодовых темпов роста, характеристик стабильности и итоговых коэффициентов устойчивого развития.

За исключением республики Калмыкия, по другим регионам ЮФО в динамике наблюдается непрерывный рост сопоставимых (в оценке по 2006г.) характеристик валового регионального продукта. Вместе с тем, тенденции экономического развития по конкретным субъектам Федерации существенно рознятся. Если по республики Дагестан и Ростовской области среднегодовые темпы прироста за 2000-2006гг. составили, соответственно, 13,9 и 9,7%, то по республике Ингушетия 1,2%, а по Калмыкии наблюдается снижение на уровне 3%.

Наряду с этим, судя по материалам вариационного анализа, для регионов ЮФО характерен существенный разброс уровней экономической стабильности: от максимальных 97,1 – 97,7% по республике Дагестан, Волгоградской и Астраханской областям, Ставропольскому краю до минимальных по республикам Калмыкия и Ингушетия (89,92 и 88,73%).

Произведение этих характеристик свидетельствует об интегральном уровне устойчивого развития, с позиций которого в Южном федеральном округе выделяется пять групп регионов.

В первую группу входят республика Дагестан с самым высоким показателем, то есть с коэффициентом 1,106.

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

Вторая группа представлена двумя регионами - Ростовской областью и Ставропольским краем с соответствующими интегральными характеристиками на уровнях 1,055 и 1,061.

Третья группа включает Астраханскую и Волгоградскую области, Кабардино-балкарскую республику, Карачаево-Черкесию и Северную Осетию-Аланию с коэффициентами устойчивого развития в пределах от 1,027 до 1,045.

В четвертой группе находятся два региона (Краснодарский край и республика Адыгея), в которых соответствующие интегральные характеристики составляют 1,013 и 1,015.

Пятая группа, с худшими показателями устойчивого развития ( 0,898 и 0,872), включает республики Ингушетия и Калмыкию.

При этом, в каждой из групп наблюдаются свои, внутренние, лидеры по изучаемым характеристикам (республика Дагестан, Ставропольский край, Северная Осетия-Алания, Краснодарский край, республика Калмыкия), исследование воспроизводственного динамизма которых позволяет судить о направлениях и перспективах дальнейшего устойчивого развития.

Для сравнимости изучаемых показателей в динамике, исходя из фактических объёмов валового регионального продукта за последний отчётный период и физических темпов роста по каждому из изучаемых субъектов Федерации рассчитаны сопоставимые характеристики ВРП.

Моделирование полученных динамических рядов позволило выявить закономерности временных трансформаций в виде лучших параболических функций, характеризующих зависимости валового регионального продукта по регионам ЮФО за 2000-2006гг. от фактора времени.

Во всех случаях наблюдается возрастающая зависимость, характеризующая непрерывное увеличение в последние годы валового регионального продукта, в зависимости от фактора времени. О тесной связи свидетельствуют соответствующие коэффициенты корреляции и детерминации.

Исходя из полученных моделей, в рамках экстраполяции, рассчитываются параметры реалистического сценария развития, на основе которого, обосновываются характеристики оптимистического и пессимистического сценариев:

– по республики Дагестан, на фоне фактически полученного объёма ВРП в 2006г. на уровне 118,3 млрд. руб. (расчётное значение 119,4 млрд. руб., то есть, разница намного меньше стандартной ошибки), пессимистический прогноз составляет 194 млрд. руб., реалистический 199 млрд. руб., оптимистический 205 млрд. руб.;

– в Ставропольском крае, при объёме ВРП 2006г. равном 178,7 млрд. руб. (соответствующая расчётная характеристика составляет 178,2 млрд. руб., что свидетельствует о высокой аппроксимации расчётов), пессимистическая оценка 2010г. находится на уровне 240 млрд. руб., реалистическая 247 млрд. руб., оптимистическая 255 млрд. руб.;

– по республике Северная Осетия-Алания, на фоне фактически полученного объёма ВРП в 2006г. на уровне 42,8 млрд. руб. (расчётное значение 42,2 млрд. руб., то есть, разница намного меньше стандартной ошибки), пессимистический прогноз составляет 54,4 млрд. руб., реалистический 56,3 млрд. руб., оптимистический 58,2 млрд. руб.;

– в Краснодарском крае, при объёме ВРП 2006г. равном 465,9 млрд. руб. (соответствующая расчётная характеристика составляет 464,6 млрд. руб., что свидетельствует об адекватности расчётов), пессимистическая оценка 2010г. находится на уровне 661 млрд. руб., реалистическая 692 млрд. руб., оптимистическая 723 млрд. руб.;

– по республике Калмыкия, на фоне фактически полученного объёма ВРП в 2006г. на уровне 12,3 млрд. руб. (расчётное значение 12,1 млрд. руб., то есть, разница находится в пределах стандартной ошибки), пессимистический прогноз составляет 15,7 млрд. руб., реалистический 18,2 млрд. руб., оптимистический 20,7 млрд. руб.

Сравнительная оценка динамизма развития изучаемых модельных регионов свидетельствует о том, что максимальные темпы прироста, как за 2000-2006гг., так и на ближайшую перспективу характерны для республики Дагестан, далее, последовательно, в ранжированном ряду – для Ставропольского и Краснодарского краёв, республик Северная Осетия-Алания и Калмыкии.

Расчёты показывают, что по регионам ЮФО наблюдается огромная разница, как по финансово-инвестиционному потенциалу 2005г., так и итогам функционирования региональных экономик в 2006г. По Краснодарскому краю интегральная характеристика воспроизводственных возможностей базисного года составляет 429,8 млрд. руб., тогда как по республике Калмыкия около 10,3 млрд. руб., то есть, разница полярных характеристик превышает 41 раз.

В принципе соответствуют этим различиям разнообразные объёмные и относительные показатели отчётного года. По регионам, где выше финансово-инвестиционный потенциал, наблюдается большая ресурсообеспеченность, а так же лучшие результативные признаки.

Эти закономерности развития тесно связаны со специализацией производства, а совместное влияние различных факторов во многом опосредует диалектику устойчивого развития территорий.

Расчёт матрицы коэффициентов тесноты связей между различными анализируемыми признаками позволяет сделать ряд выводов. Во-первых, влияние предшествующего финансово-инвестиционного потенциала во многом сказывается на валовом региональном продукте последующего периода, ибо соответствующий коэффициент детерминации равен 0,980.

Во-вторых, влиянием ВРП, главного результативного показателя регионального развития, прежде всего, объясняется изменчивость объёмов консолидированного бюджета и в целом финансовой обеспеченности (о чём свидетельствуют коэффициенты детерминации на уровне 0,991 и 0,992), а также инвестиции в основной капитал (исследуемый коэффициент равен 0,920).

В-третьих, в свою очередь, капитальные вложения в большей мере связаны с основными фондами, ибо они развивают материально-техническую базу (d = 0,910) и занятыми в экономике (d = 0,882), в связи с созданием на базе инвестиций новых рабочих мест.

Группировка регионов Южного федерального округа по базисному финансово-инвестиционному потенциалу характеризует позитивные закономерности роста, как объёмных, так и относительных социально-экономических показателей.

Так, по мере увеличения воспроизводственных объективных возможностей предыдущего года, в отчётном периоде по группам регионам возрастают удельный вес занятых в экономике (с 30,2% в первой группе до 42,7% в третьей группе), денежные доходы населения (с 50,2 до 85,9 тыс. руб./чел.), капитализация основных фондов инвестициями (с 9 до 10,4%), на фоне непрерывного снижения очень высокой доли безвозмездных поступлений в консолидированные бюджеты регионов (с 67,9 до 28,4%).

Следствием этих разнообразных социально-экономических трансформаций являются групповые различия среднедушевых характеристик валового регионального продукта: 39,1 тыс. руб./чел в первой группе регионов, 65,4 – во второй группе, 77,6 тыс. руб./чел в третьей группе исследуемых субъектов Федерации.

Многофакторный характер воспроизводственного развития регионов обусловливает необходимость сравнительной оценки уровней и использования объективных возможностей региональных экономик, определяемых ресурсами и специализацией производства, разнообразными относительными социально-экономическими показателями, начиная от среднедушевых денежных доходов населения и заканчивая удельными характеристиками финансового обеспечения.

Для сопоставимости исследуемых показателей проведена балльная оценка изучаемых показателей, на основе сравнения исходных данных со средне-региональными по ЮФО, позволяющая сопоставить различные социально-экономические характеристики в разрезе конкретных регионов округа:

- наряду с Краснодарским краем, существенно отличающимся от других регионов, лучшие характеристики ресурсной обеспеченности, объёмов и среднедушевых показателей ВРП, а также денежных доходов населения и ряда других показателей так же наблюдаются по Ростовской и Волгоградской областям, а также Ставропольскому краю (прежде всего, по численности занятых в экономике и денежным доходам населения);

- максимальное количество худших балльных показателей, как с позиций ресурсов, так и результатов производственной деятельности характерно для республик Ингушетия и Калмыкия (особенно по объёмам денежных доходов населения, основных фондов, инвестиций в основной капитал, базисного инвестиционнофинансового потенциала, финансовой обеспеченности и доходов консолидированного бюджета).

Совокупные характеристики ресурсного потенциала (с учётом специализации), во многом определяющие объёмы валового регионального продукта, колеблются по исследуемым субъектам Федерации от 159,2 балла по Краснодарскому краю и 114,8 по Ростовской области до 2,9 и 4,2 баллов по республикам Ингушетия и Калмыкия.

Менее значимые, но также большие различия между регионами ЮФО наблюдаются по интегральному показателю относительных объективных возможностей (в рамках исследования среднедушевого производства ВРП), составляющие от 59 и 56,9 баллов по Краснодарскому краю и Волгоградской области, 53 и 48,8 баллов по Астраханской и Ростовской областям до 10,9 баллов по республике Ингушетия.

Расчёты, с учётом значимости различных показателей, свидетельствуют о существенных различиях структуры производственного потенциала. Так, в республиках Адыгея, Калмыкия и Карачаево-Черкесия в системе производственного потенциала превалирует значимость занятых в экономике и специализация.

В республике Ингушетия доминирует влияние специализации и доходов консолидированного бюджета, в Краснодарском крае – инвестиций в основной капитал и занятых в экономике, в Астраханской области – основные фонды и вложения в основной капитал.

В других регионах ЮФО (республиках Дагестан, Кабардино-Балкария и Северная Осетия, в Ставропольском крае, Волгоградской и Ростовской областях) больший удельный вес, с позиций влияния на валовой региональный продукт, в совокупности исследуемых факторов имеют занятые в экономике и денежные доходы населения.

Сопоставление баллов результативных признаков (объёмов и среднедушевых характеристик ВРП) с соответствующими оценками объективных возможностей позволяет измерить уровни использования имеющегося производственного потенциала анализируемых регионов, выделив среди них ряд специфических групп.

С позиций производства объёмов ВРП в ранжированном ряду в первой группе выделяются Волгоградская область и Краснодарский край (с оценками 90 и 84,2%), во второй – Ростовская и Астраханская области, Ставропольский край (78-71,2%), в третьей – республики Северная Осетия-Алания и Кабардино-Балкария (68 и 63%), в четвёртой – республики Дагестан, Карачаево-Черкессия и Адыгея (59,2-55,1%), в пятой – республики Калмыкия и Ингушетия, с оценками 41,1 и 30,2%.

Несколько иная ситуация наблюдается в рамках оценки использования имеющихся объективных возможностей по среднедушевым характеристикам ВРП. В первую группу здесь входят Волгоградская область и Краснодарский край (81,9 и 78,4%), во вторую - Астраханская и Ростовская области, Ставропольский край (с оценками от 72,4 до 62,4%). Третья группа представлена республиками Северная Осетия-Алания (54,3%), Адыгея, Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкесия и Калмыкия (при итоговых оценках от 47,8 до 46%), четвёртая – республиками Дагестан и Ингушетия (соответственно, 39 и 18,1%).

Исследование выявленных связей позволяет сделать итоговый вывод о наличии ряда важных закономерностей: во-первых, объективные возможности являются комплексным движущим фактором производства валового регионального продукта (как в объёмном, так и в удельном, в расчёте на душу населения, выражении); во-вторых, они во многом определяют использование имеющегося потенциала (в крупных регионах

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

Экономический вестник Ростовского государственного университета А 2008 Том 6 № 4 Часть 3

оно выше, нежели в мелких); в-третьих, совместное влияние всех этих составляющих сказывается на характеристиках устойчивого развития, которые опять-таки больше в крупных субъектах Федерации.

ЛИТЕРАТУРА

1. Национальные счета России в 1995-2006 годах. М.: Росстат. 2007.

2. Инвестиции в России. М.: Росстат. 2007.

3. Регионы России. Социально-экономические показатели. М.: Росстат. 2007.

4. www. Росстат. Основные показатели системы национальных счетов.

РАЗБИТИЕ производственной и рыночной ИНФРАСТРУКТУРЫ КАК фактор эффективного функционирования экономики региона

ГУТНОВА М.Ф.

Северо-Осетинский государственный университет, соискатель, e-mail: gutnova m@mail.ru

В статье рассматриваются проблемы формирования региональной производственной инфраструктуры. При этом, важное значение отводится анализу инфраструктуры как детерминирующего фактора конкурентного развития. На основании все более устойчивого экономического роста регионов обосновывается возможность выравнивания уровней экономического развития.

Ключевые слова: производственная инфраструктура; региональное развитие; выравнивание уровней регионального развития; региональный экономический рост

Коды классификатора JEL: P42, P23

В последнее время в российской экономической науке выработалось однозначное восприятие проблем регионального отставания в экономическом развитии – от того, как удастся регионам преодолеть отставание от центра, слишком многое зависит в нашей ближайшей истории [2]. По мере укрепления рыночных отношений и преодоления последствий кризиса переходного периода в основных отраслях экономики, повышается роль инфраструктурного обеспечения как детерминирующего фактора конкурентного развития регионов.

В настоящее время глобализация и конкуренция, достижения научно-технического прогресса и возрастающий характер нестабильности внешней среды вынуждают субъекты хозяйствования обратить особое внимание на условия взаимодействия с инфраструктурными объектами, которые во многом способствуют повышению устойчивости функционирования и поддержанию регионального воспроизводственного процесса. Ранее основными предпосылками успешной деятельности предприятий считались снижение потерь и себестоимости продукции и услуг, масштаб производства, рост производительности труда, контроль и учет.

В современных условиях иерархия детерминантов меняется, и на первый план выходят рыночные факторы: умение руководителей определить закономерность изменения ситуации на рынке и заблаговременно отреагировать на нее, выявление неудовлетворенного спроса и соответствующая реорганизация производства товаров и оказания услуг, создание новой потребности на основе инновационных возможностей, что позволяет опередить конкурентов.

Необходимость совершенствования инфраструктуры конкурентного развития экономики региона обусловлена рядом следующих важнейших обстоятельств.

Во-первых, в начале реформ руководству и, отчасти, ученым присуще было достаточно упрощенное понимание рынка и рыночных отношений как элементарной, простой связи автономных хозяйственных агентов, основанной на купле-продаже материальных благ и услуг и являющейся универсальным и эффективным регулятором социально-экономических процессов. Следствием этого стал ошибочный вывод о возможности отраслей, предприятий и организаций самостоятельно решать все проблемы своего функционирования и развития без опоры на инфраструктурные объекты, которые порой воспринимались как излишние, ухудшающие результаты основной деятельности. К таким объектам стали относить социальную, образовательную, консультационную, научно-техническую, информационную и другие сферы, от которых большинство предприятий и организаций решительно избавились в начале рыночных преобразований.

Во-вторых, недостаточно обоснованной оказалась и расстановка приоритетов в реформировании производственных подсистем регионов. Во главу угла были поставлены важные, но носящие локальный характер, преобразования предприятий на основе разгосударствления, разукрупнения (или слияния), изменения профиля деятельности и т.п., что привело к образованию институциональных разрывов между хозяйствующими субъектами различных форм собственности и инфраструктурой. Это последовательно привело к тому, что хозяйствующие субъекты стали вынуждены выполнять весь комплекс непрофильных инфраструктурных функций.

В-третьих, процессы глобализации и все большей интегрированности российских регионов в мировые хозяйственные процессы, повысили роль факторов конкурентоспособности. В этой связи стираются национальные границы экономики, устраняются препятствия для проникновения на региональные рынки продукции внешних производителей [1].

Предприятия региона оказались перед лицом конкуренции с крупнейшими мировыми товаропроизводителями. В подобных условиях любое производство в регионе не сможет быть конкурентоспособным без развитой и современной инфраструктуры, способной, кроме всего прочего, решать задачи современного научно-технического развития.

Все это поставило задачу фундаментального переосмысления теоретических основ сущности инфраструктуры и ее практического функционирования в Республике Северная Осетия - Алания в целях повышения результативности хозяйственной деятельности.

Основная группа проблем, снижающих эффективность республиканского хозяйства, оказалась связанной даже не с производством, а с обеспечением организации трансферта современных научных достижений от этапа их генерации до конечного продукта. Возникла острая необходимость организации расширенного воспроизводства научно-инновационной инфраструктурной деятельности как целостной и интегрированной подсистемы.

Соответственно, требуется расширение теоретико-методологических подходов к определению сущности понятия «инфраструктура». Уже недостаточным является трактовка инфраструктуры как комплекса производственных и непроизводственных отраслей, обеспечивающих условия воспроизводства: дороги, связь, транспорт, образование, здравоохранение. Целесообразны обобщение их в следующие группы: ресурсный; производственный; технологический (профильный); функциональный; системный.

При этом, общим в рассмотренных методологических подходах к исследованию инфраструктуры региональной экономики является следующее:

а) экономическое содержание инфраструктуры носит обособленный характер и имеет определенную институциональную и системную разобщенность, как с предприятиями региона, так и с целями региональной экономической политики;

б) инфраструктуру неприемлемо рассматривать как некоторую «второстепенную» совокупность специализированных предприятий, находящихся на «периферии» регионального производства, имеющей свои узкие интересы и «вынужденной» сотрудничать с предприятиями, обслуживая их;

в) на региональном уровне взаимодействие инфраструктуры и производственной подсистемы носит эпизодический характер, по мере того, как конкретное предприятие начинает испытывать потребность в научно-техническом, организационном или ином совершенствовании;

г) инфраструктура, способствующая конкурентному развитию региона, не является целостным объектом исследования экономической теории, а рассматривается с позиций отдельных отраслей и групп объектов и их функций.

Исходя из состояния исследуемой проблемы в экономической теории, логически целесообразно разделить инфраструктуру производственной подсистемы региона на две институционально и функционально обособленные части:

1) инфраструктуру обеспечения текущей деятельности (снабжения, производственной, транспортной, сбытовой, энергетической, делопроизводственной и др.). Подобная часть инфраструктуры непосредственно направлена на решение оперативных проблем жизнеобеспечения производства и продвижение продукции на рынок.

2) инфраструктуру, способствующую реализации процессов конкурентного развития регионального производства (организационного - совершенствование бизнес-процессов, развития систем управления и т.д.; научно-технического – модернизация основных средств и производств, внедрение новых видов продукции, технологий и т.д.; образовательного – подготовка кадров для всех уровней производства и управления). Данная часть инфраструктуры формирует возможности эффективного стратегического развития регионального производства за счет повышения конкурентоспособности, выхода на новые рынки сбыта, реализации новых возможностей.

Таким образом, под инфраструктурой конкурентного развития регионального производства понимается условно обособленный комплекс хозяйствующих субъектов и некоммерческих учреждений, содействующих осуществлению эффективной экономической политики на современной научно-технической базе, обновлению совокупного потенциала и созданию условий устойчивого конкурентоспособного функционирования в условиях агрессивной динамики внешней среды на основе разработки и применения современных научнообоснованных методов управления.

Производственные предприятия и организации сферы услуг совместно с инфраструктурой образуют производственную подсистему региона, являются системообразующими элементами воспроизводственного процесса, который, с одной стороны, представляет собой подсистему общественного воспроизводства, а с другой – интегрирует единичные воспроизводственные процессы на уровне отдельных предприятий и инфраструктурных объектов, формируя тем самым условия для эффективного социально-экономического развития региона.

Совершенствование инфраструктуры конкурентного развития предприятий Республики Северной Осетии – Алании предлагается осуществить по следующим основным направлениям: введение инфраструктуры в объект экономической политики; обеспечение адекватного и синхронного развития производств всех видов и форм собственности и инфраструктуры; расширение объектного и функционального состава инфраструктуры региона; использование закономерностей взаимодействия инфраструктуры и предприятий; введение метода оценки показателей развития инфраструктуры производства, позволяющего количественно оценивать ее состояние, создавать систему мониторинга и диагностики применительно к задачам развития предприятий промышленности, сельского хозяйства и сферы услуг включающей: а) систему показателей оценки развития инфраструктуры региона; б) систему показателей деятельности хозяйствующих субъектов в результате взаимодействия с объектами инфраструктуры.

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

В условиях научно-технической революции рыночная ситуация значительно усложняется, а конкретный вид потребности на рынке удовлетворяется все более расширяющимся ассортиментом продукции самых различных отраслей. Стремление к снижению себестоимости, ускорению обновления номенклатуры продукции и выводу ее на рынки, приводит предприятия к использованию параллельных процессов на стадиях научно-технических разработок и производства, а также соответствующей интеграции различных видов инфраструктур.

Производственная подсистема Республики Северная Осетия - Алания характеризуется наличием определенных противоречий: с одной стороны наблюдается влияние положительных факторов развития (устойчивый рост объемов производства, увеличение количества предприятий, появление новых видов деятельности); с другой стороны - потенциал промышленности и сельского хозяйства развит недостаточно и используется неравномерно, наблюдаются масштабные «провалы» технологического, научно-технического и финансового характера. В целом воспроизводственный процесс республики отличается неустойчивостью, низкой «инфраструктурной» активностью его участников, консервацией устаревшей системы управления. Производство высокотехнологичных и наукоемких видов продукции и услуг в структуре валового регионального продукта незначительно, повышается степень износа основных фондов, ухудшается технологическая структура инвестиций в основной капитал, деятельность около половины предприятий продолжает оставаться убыточной.

Одной из причин такого положения является, то, что в республике не уделяется должного внимания объектам производственной инфраструктуры, особенно той ее части, которая направлена на сопровождение развития (научно-техническое, экономическое, консультационное, правовое и др.) предприятий всех видов производства.

Как показал анализ, мероприятия, направленные на развитие предприятий и реализованные с привлечением объектов инфраструктуры, обеспечивают значительный эффект. Корреляционный анализ количественной оценки взаимосвязи двух наборов данных (затрат и прироста рентабельности), свидетельствует о том, что за счет инфраструктурных мероприятий наблюдается рост коэффициента детерминации с 0,04% до 41,6%. Расчеты показали, что рост затрат на 1 пункт на развитие предприятия за счет внедрения мероприятий объектами инфраструктуры позволяет получить 3,75 пункта прироста рентабельности.

Анализ состояния инфраструктуры производственной подсистемы РСО-Алания показал, что ее настоящие возможности во многом определяются стартовым уровнем развития экономики советского периода и сложностями перехода к рынку, в результате которого она претерпела существенные изменения, в форме сокращения состава инфраструктурных организаций; изменения функций деятельности инфраструктурных субъектов; образования новых инфраструктурных организаций. Производственные и сервисные предприятия и объекты инфраструктуры оказались разделены между собой, а крайне ограниченный состав инфраструктурных организаций и их функции не позволяют в полной мере решать задачи регионального развития.

Так, в Осетии отсутствуют консалтинговые организации, оказывающие услуги хозяйствующим субъектам для целей их научно-технического развития, финансового, инвестиционного и маркетингового сопровождения, стратегического и антикризисного управления и т.д. Организации, осуществляющие НИОКР для промышленности, сельского хозяйства и сферы услуг: конструкторские, проектные и проектно-изыскательские, научно-технические подразделения отсутствуют или их число незначительно. В этой связи следует уточнить место и состав инфраструктуры развития предприятий региона, которая состоит из четырех крупных блоков, ее образующих: мотивационного механизма, методов регулирования, субъектов и объектов экономических отношений, рынков. Результат деятельности инфраструктуры конкурентного развития представляет собой наукоемкие товары (нематериальные и материальные) и услуги как особые жизненные блага, функционирующие в процессе обмена и удовлетворяющие потребности производственной подсистемы. В этой связи товары инфраструктуры можно подразделить на две группы: первая – товары в вещественной форме (материальные ценности, которые можно непосредственно ощутить), вторая – товары в невещественной форме, которые представлены в форме интеллектуальных продуктов и услуг. Результатом услуги является полезный эффект, удовлетворяющий общественные и личные потребности. В составе инфраструктуры конкурентного развития следует выделить рынки: интеллектуальной собственности, технологий и ноу-хау; патентов и лицензий; НИОКР; исследований (маркетинговых, социологических и т.д.); информационный; специалистов (ученых, инженеров и т.д.); научного оборудования и инструментария; консультаций (правовых, экономических, управленческих) и т.д.

В этих условиях инфраструктура конкурентного развития региона должна обеспечивать достижение следующих интегративных возможностей функционирования хозяйствующих субъектов и объектов инфраструктуры:

– соединение субъектов, оказывающих услуги предприятиям, в инфраструктурный комплекс, находящийся в тесных интегрированных экономических отношениях с промышленностью, сельским хозяйством и сферой услуг и взаимодействующий с ними в рамках экономической политики;

– эффективное комбинирование и синергетическое умножение экономических потенциалов комплексов – производственного, сервисного и инфраструктурного в едином воспроизводственном процессе;

– формирование устойчивых связей и постоянных форм взаимодействия между производственными предприятиями и объектами инфраструктуры, обладающими более высокой эффективностью и новыми возможностями для снижения трансакционных издержек;

– создание собственных локальных центров экономического роста в региональных производстве и инфраструктуре, специализирующихся на определенных направлениях инновационного прогресса и распространения современных знаний, обеспечивающих устойчивое развитие и конкурентное превосходство в долговременной перспективе.

В экономическом региональном пространстве инфраструктуры и производства должны быть выделены собственные локальные центры роста, взаимодействие между которыми даст развитие соответствующих на-

правлений деятельности, отраслей и кластеров. Вся инфраструктура производственной подсистемы региона может быть декомпозирована на инфраструктуру развития отдельных предприятий, формирующей особое инфраструктурное пространство, в котором решаются проблемы социально-экономического функционирования и развития предприятия.

ЛИТЕРАТУРА

1. Калюжнова Н.Я. Конкурентоспособность регионов в условиях глобализации. М.: ТЕИС, 2004.

2. Мамедов О.Ю. Провинция contra Центр. В кн.: Terra economicus: сборник статей российских и зарубежных экономистов начала XXI века / М.: Наука-Спектр, 2008.

ТЕОРТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ КОНЦЕПЦИИ ЭКОНОМИКИ ЗНАНИИ И ПРИНЦИПЫ ИХ РЕАЛИЗАЦИИ В РЕГИОНАЛЬНОМ АПК

КИРЬЯНОВ А.Г.

Южный федеральный университет, экономический факультет, к.э.н., доцент, e-mail: ep@econ.rsu.ru

В статье рассматривается механизм трансформации современной экономической системы на основе экономических знаний в изменяющемся секторе АПК. В этой связи анализируются концептуальные черты новой экономики, определяются факторы и условия ее развития. Также исследуется механизм функционирования открытых агропродовольственных систем как институциональной основы реализации концепции «экономики знаний» в региональном АПК.

Ключевые слова: новая экономика, агропродовольственные системы

Коды классификатора JEL: Q16, Q18

В настоящее время в глобальном масштабе идет активное формирование нового типа экономики - экономики, в основе которой лежит процесс увеличения знаний. Р. Кроуфорд называет современное общество «обществом знания». При этом, различая понятия «знание» и «информация», он отмечает: «Знание – это способность применить информацию к конкретному роду деятельности» [9, с. 10]. Общую тенденцию эволюции экономики характеризует академик В. Макаров: «Сначала была экономика, основанная на физическом труде и сельском хозяйстве. Ее сменила индустриальная экономика, базирующаяся на использовании природных ресурсов. На смену последней постепенно приходит экономика, базирующаяся на знаниях» [4, c. 27]. В этой связи необходимо отметить, что функции знаний в современном обществе существенно расширяются.

Термин «экономика, основанная на знаниях» одним из первых использовал Д. Куа, акцентируя внимание на знании как основополагающем элементе современных преобразований [11, с. 73]. В. Иноземцев в отношении современной экономической системы использует термин «экономика знаний», подчеркивая тем самым, что важнейшим производственным фактором становится не информация как набор данных о существующих явлениях и процессах, а знания, представляющие собой информацию, полученную и усвоенную человеком [3, с. 3].

Ключевым проявлением формирования нового типа экономики является создание условий для постоянного воспроизводства знаний и их воплощения в новые высокотехнологичные продукты и услуги. По мнению Р. Фахрутдинова, новая экономика - это экономика знаний, новых информационных технологий, качественных процессов, обеспечивающих лидерство субъекта управления и конкурентоспособность выпускаемых товаров и услуг [8, с. 11]. В свою очередь, И. А. Стрелец отмечает, что новая экономика – это такое влияние высоких технологий на экономическое окружение, которое ведет к изменению отдельных макроэкономических параметров [7, с. 138].

В ежегодном докладе Президента США Конгрессу за 2001 год представлено более общее определение новой экономики, где она трактуется как получаемые выгоды, ставшие результатом синергической взаимосвязи преимуществ в технологиях, бизнес-практики и экономической политики [10, с. 23]. В данном определении выделен «технический» аспект новой экономики - способность экономики генерировать и использовать новые знания.

Различия в трактовках экономики знаний определяются акцентами, расставляемыми в существующих исследовательских проектах и публикациях. В целом они сводятся к следующим центральным моментам: [5, с .121]

– знания становятся ключевым фактором роста наряду с капиталом и трудом - концепция знаний как ресурса;

– производство знаний является наиболее важным и определяющим лицо современной экономики процессом – концепция знаний как продукта;

– цепция кодифицированного знания;

– знания базируются на развитии и изменении информационных и коммуникационных технологий -концепция экономики знаний как важнейшего следствия развития информационного общества.

Знание может выступать и в качестве ресурса (т.е. использоваться для создания новых знаний), и в ка-

Экономический вестник Ростовского государственного университета А 2008 Том 6 № 4 Часть 3

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

честве блага (т.е. предназначаться для конечного потребления). Например, знания, получаемые студентами в институте – образовательные услуги, - могут расцениваться с позиций образовательной структуры как конечное благо, а с позиций обучаемых – это ресурс, который им предстоит использовать в своей будущей деятельности для создания других благ – товаров или услуг.

Также оно имеет признаки как товара (материально овеществленного и способного отчуждаться от производителя, создателя, например, учебники), так и услуги, неотделимой от оказывающего ее субъекта. Знания в качестве образовательной услуги представляют собой целесообразную деятельность субъекта, результатом которой является полезный эффект и удовлетворение потребностей (например, консультирование или репетиторство).

Особенность знаний как услуги заключается в том, что их нельзя обособленно хранить, накапливать вне субъекта, ибо они должны быть потреблены в момент собственного производства и уровень их персонифицируется во многом личными качествами субъекта. Эти услуги - результат деятельности живого труда субъектов, их предоставляющих, а потребительная стоимость услуг выражена не в вещественной, а в нематериальной форме.

С другой стороны, знаниям свойственны признаки товара, специфического блага, имеющего способность удовлетворять потребности и производимого с целью обмена, т.е. купли-продажи. Знания как товар в отличие от услуги имеют вещественную форму, отчуждаемы от своего производителя и индифферентны к нему, поскольку их полезные свойства предназначены для потребителя и извлекаются им в процессе потребления после покупки товара. Экономическая форма, в которой выступают знания как товар и/или как услуга, связана с возможностью кодификации знания. Знания выступают в форме товара, если они кодифицированы, т.е. переведены на язык символов – букв, цифр, нот. Так, по мнению Т. Е. Степановой, по степени кодификации выделяются два вида знаний:

– идеи («мягкий» компонент) - знания, которые кодифицированы, запечатлены в определенной форме (письменной, графической) и хранятся на специальных носителях отдельно от человека;

– навыки и умения («текучий» компонент) – знания, которые не могут быть отделены от индивидуума, хранятся в его мозге, включают в себя его интеллект, талант, способности и т.п.

Разница между «мягким» и «текучим» компонентами знаний определяется уровнем кодификации. «Мягкие» компоненты знаний могут быть выражены в конкретной материальной форме. «Текучие» компоненты не формализованы, не выражены в явной форме, не овеществлены и чаще всего находятся в имплицитной (неявной) форме.

Знания, относящиеся к «мягкому» компоненту, следует рассматривать как особый товар со всеми присущими ему свойствами – полезностью и ценностью. Особенность данного товара заключается в его самовоспроизводимости и постоянно возобновляемом характере производства, а также неотчуждаемости в процессе потребления от создателя. Знания, относящиеся к «текучему» компоненту, являются особого рода благами, принадлежащими субъектам, которые могут быть предоставлены другим субъектам (потребителям) только в нематериальной (неовеществленной) форме как соответствующие услуги (консультации, тренинги и т.п.).

Грань между знанием как ресурсом и знанием как благом в качестве конечного продукта и услуги не столь очевидна и прозрачна. Практика хозяйствования показывает, что знания, принадлежащие даже одному субъекту, могут трансформироваться из ресурса во благо и наоборот достаточно быстро. Чаще всего это зависит от того, как и в какой форме они используются в каждом конкретном случае [6, с. 28].

Знание, в которое информация трансформируется благодаря образованию как средству, инструменту этого превращения, является самым подвижным ресурсом, источником обогащения общества [2, c.108]. Как отмечают Д. и Дж. Джери, характеризуя современное общество как базирующееся на производстве новых знаний, основанные на знаниях профессиональные группы и группы занятости все более преобладают в рамках классовых структур этого общества [1, c.57].

Эксперты Всемирного банка выделяют четыре базовые основы экономики, основанной на знаниях: [12, c. 9]

– образование и обучение (наличие образованного и профессионально подготовленного населения, способного создавать, распределять и использовать знания);

– динамичная инновационная инфраструктура (ресурсы, обеспечивающие коммуникации, распространение и обработку информации);

– экономические стимулы и институциональный режим (общеэкономическая среда, способствующая свободному движению знаний, внедрению информационно-коммуникационных технологий и развитию предпринимательства);

– инновационные системы (сеть исследовательских и "мозговых" центров, университетов, частных фирм и организаций, занимающихся созданием новых знаний, их заимствованием извне и приспособлением к местным нуждам).

При этом, в экономике, основанной на знаниях, движущей силой инновационных процессов являются не только рыночные механизмы, но и целенаправленная государственная политика, в связи с чем государство принимает активное участие в формировании всех элементов инновационной системы, что включает в себя следующие элементы:

– увеличение целевой поддержки исследований, связанных с национальными интересами и приоритетами, с глобальными проблемами, с долгосрочным прогнозированием последствий управленческих решений и внедрения новых технологий;

– расширение содействия научно-техническому развитию и инновационному процессу посредством введения льгот и преференций для частного сектора, инвестирующего в развитие науки и широко использующего инновации;

- стимулирование кооперации между субъектами инновационной деятельности, содействие в формировании партнерских отношений между участниками инновационной сферы;

– развитие институциональных условий и гарантий для эффективного развития научно-технической сферы и инноваций;

– формирование инновационных ориентиров в системе государственных целей, а также поддержание их приоритета по отношению к другим целям;

– включения сферы инновационной деятельности в систему ключевых приоритетов обеспечения национальной безопасности государства.

Наряду с термином "экономика, основанная на знаниях", в последнее время получили распространение понятия "общество, основанное на знаниях" или "общество знаний". Так, в документах Всемирного научного форума ему дается следующее определение: «инновационное общество, базирующееся на концепции непрерывного обучения в течение всей жизни».

По мнению авторитетных экспертов, существует принципиальная разница между информационным обществом и обществом, основанным на знаниях. Переход от первого ко второму требует максимально ответственного и тщательного подхода к созданию знаний и их распространению. Главный эффект экономики, основанной на знаниях, заключается не столько в производстве инновационной продукции, сколько в ее применении в практической деятельности различных отраслей национальной экономики. В полной мере это относится и к развитию отечественного агропромышленного комплекса.

Развитие современного сельского хозяйства возможно только на основе использования инновационных технологий. В этой связи, важнейшим направлением развития АПК является максимальное использование возможностей его инновационного потенциала. Решение перечисленных выше задач требует серьезного научного обеспечения. Научные исследования, техническую и организационную деятельность отраслевых технологических институтов необходимо сосредоточить на разработке и участии в следующих работах:

- разработка программы НИОКР по созданию современного оборудования по «прорывным», приоритетным и критическим технологиям;

- разработка системы НИОКР, обеспечивающей широкое привлечение отраслевых институтов Россель-хозакадемии и ее структур, Российской академии наук, вузов, специализированных конструкторских подразделений и машзаводов, а также кредитно-финансовых учреждений;

- разработка исходных требований на создание нового оборудования, вытекающих из выполненных фундаментальных исследований;

- централизованное хранение разработанной техдокументации, ее дальнейшее использование и рекомендации по модернизации;

- проведение экспертных оценок НИОКР;

- организация и проведение конкурсов на выполнение НИОКР.

В современных условиях необходимо, прежде всего, ускорить освоение научных достижений в АПК, так как использование научной и наукоемкой продукции способствует повышению результативности производства, производительности труда и эффективности функционирования агропромышленных и обслуживающих предприятий. Сегодня, как никогда раньше, нашему сельскому хозяйству нужна помощь науки. Именно перспективные и наукоемкие технологии в существенной мере помогут повысить конкурентоспособность отечественного сельского хозяйства и обеспечить его достойный рейтинг на мировом аграрном рынке.

Важнейшим условием их диффузии является наличие системы освоения научных достижений в АПК, которая должна включать совокупность организаций, обеспечивающих при своем взаимодействии получение новых знаний, их адаптацию к местным условиям и масштабное освоение в агропромышленном производстве с целью повышения его эффективности.

ЛИТЕРАТУРА

1. Джери Д. и Дж. Большой толковый социологический словарь. М., 1999. Т. 2. С. 57.

2. Зборовский Г. Е., Шуклина Е. А. Образование как ресурс информационного общества // Социологические исследования. 2007, № 6. С. 108.

3. Иноземцев В. Парадоксы постиндустриальной экономики // Мировая экономика и международные отношения. 2000, № 3. С. 3.

4. Макаров В. Л. Экономика знаний: уроки для России // Экономическая наука современной России. 2003, № 1. С. 27.

5. Миндели Л. Э., Пипия Л. К. Концептуальные аспекты формирования экономики знаний // Проблемы прогнозирования. 2007, № 3. С. 121.

6. Степанова Т. Е. Проблемы ценообразования на рынке образовательных услуг // Российское предпринимательство. 2004, № 3. С. 28.

7. Стрелец И. А. Новая экономика и информационные технологии. М., 2003. С. 138.

8. Фатхутдинов Р. Как повысить конкурентоспособность России // Поиск. 2004, февраль. С. 11.

9. CrawfordR. In the Era of Human Capita!: The Energence of TaLent, IntiHegence, and KnowLege as the WorLdwide Economic Force and What It Means to Managers and Investors. N.Y.: Harper Business, 1991. P. 10.

10. Economic Report of the President 2001. Wash., 2001. Chapter 1. Р. 23.

11. Quah D. T. Growth and WeaLtn Creation in the Weightless KnowLege-Based Economy // Economic Papers. 1998, October. P. 73.

12. The KnowLedge-Based Economy. Paris, 1996. P. 9.

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

Экономический вестник Ростовского государственного университета А 2008 Том 6 № 4 Часть 3

КОНЦЕПЦИЯ ИМИДЖА ВОЛГОГРАДСКОЙ ОБЛАСТИ С ПОЗИЦИИ

соотношения инвестиционного потенциала

и инвестиционных рисков

КАРПУШКО Е.Н., БОГОМОЛОВА И.В.

Волгоградский кооперативный институт Российского университета кооперации,

400002, Волгоград, ул.Новосибирская, 76 Волгоградский кооперативный институт Российского университета кооперации, профессор,

e-mail: Bogomolova@volgadmin.ru

В данной статье изложена концепция формирования имиджа Волгоградской области с позиции соотношения инвестиционного потенциала и инвестиционных рисков. В рамках проведенного исследования были проанализированы инвестиционные преимущества Волгоградской области в сравнении с потенциальными регионами-конкурентами, а также изучены инвестиционные риски области и регионов-конкурентов. Результатом изложенного в статье исследования стало формулирование Главной стратегической цели Волгоградской области, которая должна явится базисной основой для становления и дальнейшего укрепления позитивного имиджа Волгоградской области.

Ключевые слова: имидж региона; Волгоградская область; инвестиционная привлекательность Коды классификатора JEL: H 54, O 16

Имидж региона представляет собой совокупность представлений об особенностях региона, сформированных как вследствие личного опыта (в результате проживания на его территории или визитов в город), так и опосредованно (со слов жителей региона или туристов, посещавших его, из материалов СМИ). Имидж региона – это разноплановый, эмоционально-окрашенный, отчасти искусственно создаваемый его образ, который складывается в сознании людей. Для развития региона важен имидж в следующих аудиториях (соответственно, эти аудитории и будут целевыми группами коммуникативного воздействия):

Имидж региона формируется и поддерживается на нескольких уровнях: на местном (локальном) уровне, на федеральном и международном уровнях. Маркетинговые и PR – мероприятия на каждом из этих уровней преследуют свои цели и предполагают применение различных инструментов, выбор которых обусловлен существующей спецификой восприятия имиджа на том или ином уровне.

Имидж Волгоградской области в перспективе должен представлять собой многогранный образ, складывающийся из нескольких основных направлений:

– Промышленный регион.

– Регион с богатой культурно-исторической традицией, с развитой туристической инфраструктурой.

– Транспортный узел (Волга, Дон, мост через Волгу, мультимодальный терминал, международный аэропорт, Волго-Донской судоходный канал).

– Регион высокой инновационной деятельности, в том числе центр вузовского образования.

– Родина спортивных достижений.

Концепция имиджа Волгоградской области опирается на стратегию повышения инвестиционной привлекательности региона. Основой стратегии повышения инвестиционной привлекательности региона является конкурентный анализ сильных и слабых сторон Волгоградской области, предполагающий отбор наиболее вероятных конкурентов по ключевым направлениям развития экономики Волгоградской области.

В качестве потенциальных конкурентов Волгоградской области выделяются регионы со следующими характеристиками:

– Соседние регионы, обладающие сходными географическими и ресурсными преимуществами (Астраханская область, Саратовская область, Ростовская область, Краснодарский край, Ставропольский край, Воронежская область).

– Регионы, демонстрирующие наибольшие успехи в привлечении инвестиций и формировании привлекательного имиджа (Нижегородская область, Самарская область).

– Регионы, которые являются конкурентами области в ключевых отраслях экономики и промышленности (Воронежская область, Краснодарский край, Ростовская область, Ставропольский край, Саратовская область, Нижегородская область, Самарская область).

Таким образом, в стратегии повышения инвестиционной привлекательности региона целесообразно проанализировать следующих конкурентов: Воронежскую область, Краснодарский край, Ставропольский край, Астраханскую область, Ростовскую область, Нижегородскую область, Самарскую область, Саратовскую область.

Набор факторов, влияющих на принятие решения об инвестировании, различается в зависимости от отраслевой принадлежности инвестора (и других характеристик инвестора), однако, существуют характеристики, служащие индикатором инвестиционной привлекательности региона для всех типов и групп инвесторов.

В частности к таким факторам можно отнести такие конкурентные преимущества региона, как:

– Выгодное экономико-географическое положение: означает наличие значительного потенциала для развития, которым не обладают регионы-конкуренты, проявляющегося в пересечении на территории региона международных транспортных коридоров. В связи с усилением экономической мощи азиатских государств данное обстоятельство может оказать решающее значение в дальнейшем положении Волгоградской области как крупнейшего на юге России транспортного узла.

В настоящее время через территорию Волгоградской области осуществляются основные международные и межрегиональные транспортно-экономические связи России в направлении Центр-Юг [2, c. 35-37]. По данным Евроазиатского транспортного союза, практически все формирующиеся на территории России международные и внутренние транспортные коридоры имеют промежуточным пунктом Волгоградский транспортный узел. Здесь сходятся водный, железнодорожный, автомобильный и воздушный пути (рисунок 1).

Рис. 1. Волгоград - центр пересечения автодорог Юга России Источник: по материалам Евроазиатского транспортного союза

Волгоград Волго-Донским судоходным каналом связан с Азово-Черноморским и Средиземноморским бассейнами, р. Волгой и Волго-Балтийским водным путем с Каспийским и Балтийским морями.

Из Волгограда как железнодорожного узла уходят ветки на Санкт-Петербург и Урал в северном направлении, на Новороссийск, Астрахань и Баку в южном. Волгоград имеет международный аэропорт.

Благоприятное экономико-географическое положение региона в зоне международных транспортных евроазиатских и панъевропейских коридоров, где развито машиностроение, в т.ч. транспортное, нефтяная и химическая промышленность, сельское хозяйство, а также близость к европейским и мировым рынкам, способно обеспечить внутренние, межрегиональные, внешнеторговые и транзитные связи в условиях глобализации мировой экономики и интеграции в нее экономики Российской Федерации.

Деловая инфраструктура

В Волгоградской области наблюдается быстрый рост и развитие данного рынка торговых площадей, чему благоприятствует ряд факторов, таких как растущий уровень доходов населения и изменение потребительских предпочтений в пользу известных брендов, представленных исключительно в современных торговых форматах. Также росту рынка торговых площадей в Волгоградской области способствует высокая доходность и быстрая окупаемость реализуемых бизнес-проектов.

Рынок недвижимости Волгоградской области также демонстрирует динамичное развитие, как в отношении жилой, так и офисной недвижимости. При этом рост рынка жилой недвижимости связан с увеличением потребности жителей города, достигших успехов в карьере и бизнесе в качественном улучшении жилищных условий, ростом числа мигрантов с территорий северных регионов РФ, увеличением количества служащих крупных российских и зарубежных фирм и компаний, имеющих свои представительства в Южном Федеральном округе.

Потребительский потенциал

Волгоградская область – один из лидеров среди анализируемых регионов-конкурентов по покупательной ёмкости доходов населения. При этом динамика роста доходов позволяет говорить об опережающем росте именно на территории Волгоградской области. Следовательно, при сохранении текущей тенденции возможна ликвидация намеченного разрыва между Волгоградской областью и регионами Центра РФ и Поволжского региона.

Эту же тенденцию подтверждает и численность населения с доходами ниже прожиточного минимума – по данному показателю среди регионов-конкурентов Волгоградская область – безусловный лидер (имеет минимальное количество населения с доходами ниже прожиточного минимума). При этом необходимо отметить, что в 2000 г. Волгоградская область уступала Астраханской, Ростовской и Самарской областям, то есть очевидна положительная динамика в повышении доходов населения.

Анализ соотношения величины прожиточного минимума в рассматриваемых регионах и доходов населения показывает, что Волгоградская область имеет наилучшие показатели среди регионов-конкурентов.

Природные ресурсы

Волгоградская область богата природными ресурсами – не только для продажи на экспорт, но и для совместных с иностранным инвестором разработок. В качестве наиболее перспективного направления развития новых производств, основанного на использовании имеющегося природного потенциала, является развитие промышленности строительных материалов, поскольку именно здесь сосредоточены ключевые природноресурсные конкурентные преимущества.

Научно-технический и образовательный потенциал

Волгоградская область сохраняет высокий научно-технический и образовательный потенциал, о чем свидетельствуют следующие тенденции:

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

а) На территории Волгоградской области сосредоточено большое количество научных организаций, отделов Южного научного центра РАН, научно-исследовательских, проектно-конструкторских организаций и лабораторий, научных и инновационных центров.

б) Продолжается рост численности работников, занятых исследованиями и разработками.

в) По числу занятых лиц с высшим образованием Волгоградская область, наряду с Ростовской, – лидер среди регионов-конкурентов.

г) Волгоградская область относится к регионам с достаточно высоким уровнем проникновения информационно-коммуникативных технологий.

д) Увеличиваются общие затраты на научные исследования и разработки.

е) В течение последних лет неуклонно растет численность сотрудников с учеными степенями и званиями;

ж) На территории области расположено значительное количество предприятий, научных и конструкторских организаций оборонного комплекса области, позволяющих использовать технологии двойного назначения для увеличения производства продукции гражданского и оборонного назначения, и осваивать новые конкурентоспособные высокотехнологичные виды продукции, повысить занятость населения [1].

з) Растет количество разработанных инвестиционных проектов на предприятиях оборонной промышленности, которые создают основу, при установлении благоприятного инвестиционного климата, для привлечения внешних инвестиций в оборонный комплекс [1].

Трудовые ресурсы

Волгоградская область – в числе лидеров среди регионов-конкурентов по уровню образования населения. Анализ рабочей силы на территории Волгоградской области позволяет сделать вывод о наличии достаточно устойчивой и конкурентоспособной системы подготовки рабочих кадров.

В структуре занятого населения по уровню образования в Волгоградской области преобладают лица со средним профессиональным образованием и высшим образованием. По данным показателям Волгоградская область – в числе лидеров среди регионов-конкурентов (по числу занятых лиц с высшим образованием Волгоградская область, наряду с Ростовской, – лидер среди регионов-конкурентов). В Волгоградской области наблюдается неуклонный рост численности студентов высших учебных заведений. По показателю стоимости рабочей силы Волгоградская область находится на 5 месте среди анализируемых регионов-конкурентов. Такое положение обеспечивает нейтральную позицию региона по отношению к затратам работодателей на оплату труда и обеспечивает приемлемый уровень жизни самим наемным работникам.

Общая деловая конъюнктура, предпринимательская среда

Анализ динамики среднедушевого ВРП позволяет сделать вывод о более высоком уровне экономического развития Волгоградской области, чем основная масса регионов-конкурентов. По данному показателю Волгоградская область уступает лишь Нижегородской и Самарской областям.

Интернационализация, внешняя торговля

По показателю внешней торговли Волгоградская область – в числе лидеров среди регионов-конкурен-тов. При этом объемы торговли со странами дальнего зарубежья больше объемов торговли со странами СНГ. Также необходимо отметить превышение объемов импорта над объемами экспорта. Волгоградская область обладает высоким экспортным потенциалом, имеющим устойчивый рост на последующие годы [1].

Следующим этапом анализа формирования концепции имиджа Волгоградской области является мониторинг инвестиционных рисков, характерных для области, в сравнении с ее основными конкурентами.

К ключевым инвестиционным рискам Волгоградской области можно отнести:

Инфраструктурные риски

Недостаточная развитость транспортной инфраструктуры региона (по сравнению даже с ЮФО и Поволжьем), что является одним из важнейших факторов, тормозящих формирование инвестиционной привлекательности.

Современное состояние транспортной инфраструктуры в Волгоградской области по сравнению с реги-онами-конкурентами выглядит недостаточно привлекательно, поскольку практически по всем показателям она занимает позиции в середине и в конце списка рассматриваемых регионов-конкурентов, лидируя лишь по внутреннему водному транспорту. Это создает определенные сложности для привлечения инвестиций, поскольку любой инвестиционный процесс требует физического перемещения товаров, материалов, человеческих ресурсов.

Чрезвычайно медленное растет плотность автомобильных дорог на территории региона. В частности, негативные явления отражает динамика значений коэффициента плотности автомобильных дорог (коэффициент Энгеля), характеризующего степень развития транспортной инфраструктуры, и определяющегося как отношение плотности автодорог к корню квадратному от плотности населения. В Волгоградской области данный коэффициент имеет тенденцию к снижению, что в условиях снижения численности населения носит негативный характер.

Протяженность автомобильных дорог с твердым покрытием общего пользования на территории Волгоградской области также увеличивается достаточно медленно.

Исследование объемов перевозки грузов различными видами транспорта показывает, что по всем видам, кроме автомобильного транспорта, наблюдается уменьшение объемов перевозки. Данные по перевозке грузов автомобильным транспортом указывают на то, что Волгоградская область находится в числе аутсайдеров, по параметру «объём перевозок» (млн. т.) не уступая лишь Астраханской области, по грузообороту (млн. тонно-километров) – лишь Астраханской и Воронежской областям. По перевозке пассажиров железнодорожным

транспортом, автобусами общего пользования Волгоградская область также находится в числе аутсайдеров. Также необходимо отметить неудовлетворительное состояние международного аэропорта, ограничивающее рост объёмов перевозок воздушным транспортом.

Деловая инфраструктура Волгоградской области характеризуется недостаточной развитостью и дефицитом площадей. Так по объему современных торговых площадей на тысячу жителей Волгоград отстает от всех российских городов-миллионников. Рынок офисной недвижимости также ещё недостаточно развит, наблюдается дефицит офисных помещений. Большая часть рынка офисных помещений в Волгограде как крупнейшем центре деловой жизни региона принадлежит старым зданиям бывших НИИ (Научный городок, Институт «Волгоградгражданпроект»), административным корпусам заводов (ВЗТДиН, ВГТЗ, «Волгоградский инструментальный завод») и госучреждений, гостиницам («Турист»). Все эти площади, по существующей классификации недвижимости, относятся к С-, D-классам. Офисов самого высочайшего, элитного класса А, по мнению экспертов, в регионе в настоящее время нет.

Волгоградская область также значительно отстаёт от регионов-конкурентов как по объёму гостиничного комплекса, так и по качеству гостиничных услуг.

Анализ распределения числа гостиничных предприятий на территории анализируемых регионов позволяет сделать вывод о значительном отставании Волгоградской области в данном направлении. Так, обладая значительным туристическим, рекреационным и деловым потенциалом, формируемым уникальностью природных ресурсов, историческим и культурным наследием, а также развитой промышленностью, Волгоградская область находится лишь на 6 месте. По числу предприятий, занимающихся операциями с недвижимостью – на 7 месте, уступая лидерам – Краснодарскому краю и Самарской области в несколько раз. Основной гостиничный фонд областного центра составляют гостиницы советской постройки, предлагающие достаточно низкое качество услуг. В других населенных пунктах области ситуация складывается аналогично.

Динамика ввода в действие жилых домов в области недостаточна: Волгоградская область опережает лишь Самарскую область, которая, однако, обеспечена жилыми помещениями лучше. Анализ показателей благоустройства жилищного фонда позволяет сделать вывод о значительном отставании Волгоградской области в сфере оборудования жилых помещений водопроводом, газом, горячим водоснабжением и напольными электроплитами. Данный факт сказывается на привлекательности региона с точки зрения привлечения дополнительных трудовых ресурсов.

Инженерная инфраструктура в Волгоградской области по многим показателям значительно отстает от регионов-конкурентов. Так по производству электроэнергии, газа и воды Волгоградская область занимает 7 место среди регионов-конкурентов, при этом наблюдается тенденция роста цен производителей на топливно-энергетические ресурсы.

Активность организаций финансового сектора в Волгоградской области также отстает от основных регио-нов-конкурентов, что создает дополнительные трудности в привлечении капитала на территорию региона.

По количеству финансовых организаций на территории исследуемого субъекта Волгоградская область отстаёт от таких регионов, как Краснодарский край, Нижегородская, Самарская и Саратовская области, обгоняя лишь Астраханскую область и Ставропольский край.

Анализ количества действующих в регионах местных кредитных организаций позволяет установить недостаточную финансовую активность регионального бизнес-сообщества Волгоградской области в данном направлении, поскольку, за исключением Астраханской области, в остальных субъектах РФ число региональных банков превышает аналогичный показатель на территории Волгоградской области.

По объему задолженности по кредитам в рублях, предоставленным кредитными организациями юридическим лицам, Волгоградская область также отстает от основных регионов-конкурентов, занимая лишь 8 место и опережая только Астраханскую область. В разрезе видов экономической деятельности регион значительно уступает по размеру задолженности третичного сектора экономики, что свидетельствует о его недостаточной развитости. В то же время сфера услуг является одной из важнейших инфраструктурных составляющих инвестиционной привлекательности региона.

По стоимости договоров финансового лизинга Волгоградская область значительно уступает практически всем регионам-конкурентам (в 2-10 раз), за исключением Ставропольского края и Астраханской области, где рынок лизинговых услуг практически не развит. Таким образом, данных сегмент финансового рынка нуждается в дальнейшем развитии и поддержке, поскольку лизинг позволяет осуществлять технологическое и техническое переоснащение производства, а также обновление основных фондов на выгодных для лизингополучателей условиях.

Рынок страховых услуг в Волгоградской области нельзя назвать отвечающим всем запросам настоящих и потенциальных инвесторов, так как по объемам страховых премий и страховых взносов Волгоградская область опережает лишь Астраханскую и Саратовскую области, что говорит о недостаточной развитости данного сектора финансовой инфраструктуры региона.

Трудовые ресурсы

В Волгоградской области в последние годы установилась тенденция к увеличению безработицы. При этом по числу учебных заведений Волгоградская область отстает от всех регионов, за исключением Астраханской и Саратовской областей. Большее количество учебных заведений означает усиление конкурентной борьбы между ними и повышение качества образовательного продукта. Система подготовки рабочих кадров, как, впрочем, и на территории других регионов, характеризуется определенным перекосом в сторону подготовки невостребованных специалистов. Имеет место диспропорция между структурой спроса и структурой предложения на рынке труда: в структуре предложения квалифицированные специалисты доминируют над рабочими специальностями, в структуре спроса – наоборот.

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

Экологическая обстановка

В целом в последние годы в Волгоградской области показатели воздействия на окружающую среду сохраняются на критическом уровне, в частности выросли суммарные выбросы в атмосферу от автомобильного транспорта, почти не изменились выбросы от стационарных источников загрязнения при росте промышленного производства, вырос объем отходов производства и потребления.

По показателю сброса загрязненных сточных вод Волгоградская область находится в наиболее неблагоприятной ситуации, поскольку 100% сбрасываемых вод поступают в природу загрязненными. Ни в одном из анализируемых регионов такой отрицательной ситуации не наблюдается. Также неблагоприятно складывается ситуация с озеленением городских территорий, поскольку по данному показателю Волгоградская область занимает предпоследнее место среди регионов-конкурентов.

В Волгоградской области наблюдается превышение скорости нарушения земель над скоростью их восстановления, что среди регионов-конкурентов можно охарактеризовать как неблагоприятную тенденцию (худшие показатели наблюдаются только в Ростовской области). Кроме того, в последнее время одной из острейших экологических проблем является загрязнение почв атмосферными выбросами предприятий.

Научно-технический потенциал

В целом Волгоградская область по показателям развития научно-технического и инновационного потенциала уступает таким регионам конкурентам, как Самарская, Нижегородская, а также Воронежская области. Но при этом она не отстает от конкурента по другим направлениям анализа инвестиционной привлекательности – Ростовской области, что создает определенный благоприятный фон для инвестирования в регион.

Следует отметить отсутствие в Волгоградской области развитой региональной инновационной системы и инфраструктуры инновационной деятельности. По численности персонала, занятого исследованиями и разработками, Волгоградская область значительно отстает от основных регионов-конкурентов, в связи с этим наблюдается и отставание по числу заявок на выдачу патентов, а также по числу выданных патентов на территории Волгоградской области.

По показателю удельного веса организаций, осуществлявших технологические инновации, Волгоградская область также отстает от таких лидеров, как Нижегородская, Самарская, Воронежская области. Низким остается уровень развития инновационной деятельности в промышленности, что не позволяет многим предприятиям выпускать продукцию, соответствующую международным стандартам [1].

Предпринимательская среда, малое предпринимательство

По развитию малого предпринимательства Волгоградская область значительно отстает от многих реги-онов-конкурентов. По числу малых предприятий Волгоградская область опережает лишь Ставропольский край, Астраханскую область и Саратовскую область. По показателю оборота малых предприятий ситуация схожая: Волгоградская область значительно отстает от Краснодарского края, Ростовской, Нижегородской, Самарской областей.

Политика и правовая сфера

В области наблюдается политическая нестабильность, приводящая к отсутствию последовательности в реализации программам социально-экономического развития, смене стратегических ориентиров, формальному подходу к содействию предпринимательству, несовершенство нормативно-правовых актов и недостаточность прав местного самоуправления в области привлечения инвестиций, кредитов, промышленной политики, содействия предпринимательству и т.п. Недостаточно развита и нормативно-правовая база регулирования инвестиционной деятельности (в том числе в рамках государственно-частного партнерства).

Внешняя торговля

По показателям экспорта и импорта технологий и услуг технического характера Волгоградская область значительно отстает от Краснодарского края и Самарской области. По количеству организаций с участием иностранного капитала Волгоградская область отстает от Краснодарского, Ставропольского краев, Астраханской, Ростовской, Нижегородской, Самарской областей. То есть, несмотря на более высокие показатели по внешнеторговому обороту, регион отстает по показателям прямого участия иностранных компаний в региональном бизнесе. По объему инвестиций, поступивших от иностранных инвесторов, регион значительно отстает практически ото всех регионов, за исключением Саратовской области. Кроме того, необходимо отметить отсутствие портфельных инвестиций, несмотря на выпускаемые как предприятиями области, так и регионом и муниципальным образованиями выпуски ценных бумаг.

Потребительский потенциал

Уровень доходов населения остается ниже среднероссийского и среднего по Южному федеральному округу [1].

Абсолютные показатели оборота розничной торговли на душу населения позволяют сделать вывод о том, что Волгоградская область занимает 6 место в анализируемой группе, то есть обладает показателем ниже среднего. При этом ее опережают Краснодарский, Ставропольский края, а также Ростовская, Самарская и Нижегородская области. Это также косвенно еще раз подтверждает факт недостаточной конкурентоспособности региона по его потребительскому потенциалу. В тоже время в 2003 году область занимала 5 место, в 2004 – 5, в 2005 – 5 место. Таким образом, за 2006 год среди анализируемых регионов одна позиция была утеряна, что говорит о возможности возникновения неблагоприятных тенденций в данной области, хотя, с другой стороны, может характеризоваться временными колебаниями оборота.

Таким образом, по совокупности показателей оптовой и розничной торговли, а также иным характеристикам потребительского потенциала позиция Волгоградской области однозначно определяема – в середине анализируемого перечня регионов, что с одной стороны, сохраняет позиции региона в конкурентной борьбе за инвестиции, а с другой стороны, не позволяет однозначно выделиться на фоне ключевых регионов-кон-курентов.

Сильная изношенность основных фондов

Высок уровень морального и физического износа основных производственных фондов значительной части градообразующих предприятий.

По показателю балансовой стоимости основных фондов Волгоградская область, хотя и находится в числе регионов-лидеров в РФ, однако, уступает регионам-конкурентам: Краснодарскому краю, Ростовской, Нижегородской, Самарской, Саратовской областям.

Исходя из проведенного анализа инвестиционных преимуществ и инвестиционных рисков Волгоградской области была разработана концепция имиджа области. Следуя ей, главная цель стратегического плана устойчивого развития Волгоградской области должна быть тесно связана с обеспечением улучшения качества жизни в области для всего населения. Все составляющие качества жизни при переходе к устойчивому развитию должны быть сбалансированы, при этом необходимо предусмотреть сохранение ресурсов для будущих поколений волгоградцев. Главный источник достижения цели – повышение конкурентоспособности региона как эколого-социально-экономической системы.

Главная цель стратегического плана устойчивого развития Волгоградской области может быть представлена как: «стабильный рост качества и уровня жизни всех слоев населения Волгоградской области в процессе устойчивого развития региона на основе повышения конкурентоспособности региона как экологосоциально-экономической системы».

Достижение Волгоградской областью в своем устойчивом развитии Главной стратегической цели предполагает разумное использование социального, природного и экономического потенциала территории региона как эколого-социально-экономической системы для удовлетворения потребностей нынешних и будущих поколений. Практическая реализация названной цели позволит сформировать у потенциальных инвесторов устойчивый положительный имидж Волгоградской области, а также повысить ее инвестиционную привлекательность и дать дополнительный толчок ее дальнейшему развитию.

ЛИТЕРАТУРА

1. Нелепов А. Ю. Рыночные инструменты и методы управления товарной политикой промышленных предприятий. Дисс. на соиск...кандидата наук. Волгоград, 2004.

2. Хусаинов Ф. И. Приволжская железная дорога - важный фактор экономического развития региона/ Ф.И. Хусаинов// Вестник транспорта. 2006. №6.

ВЕРТИКАЛЬНО ИНТЕГРИРОВАННЫЕ КОРПОРАЦИИ В РАЗВИТИИ

РЕГИОНАЛЬНЫХ ЭКОНОМИЧЕСКИХ СИСТЕМ

ЕРМОЛЕНКО В.В., КУШУ С.О.

Кубанский государственный университет, заведующий кафедрой общего, стратегического и информационного менеджмента, доцент, кандидат технических наук, 350040, Краснодар, ул. Ставропольская, 149;

Южного института менеджмента, преподаватель кафедры экономики, 350040, Краснодар, ул. Ставропольская, 216

Условия развития региональных систем, существующих в пространстве современной России, определяют необходимость использования возможностей вертикально интегрированных корпораций.

Ключевые слова: регион; развитие; вертикально интегрированная корпорация

Коды классификатора JEL: R28

В системе современной корпорации последовательно кристаллизуется ядро капиталов, функциональное содержание и структура которого детерминируют основные параметры хозяйственного процесса, вектор, стратегическую эффективность и устойчивость эволюции экономической системы. При этом человеческий капитал современной корпорации воплощает как потенциал интеллектуальной подготовки необходимых управленческих решений, так и бремя социальной ответственности за их адекватность объективным условиям и потребностям дальнейшего развития системы корпоративных отношений. Данное обстоятельство дополнительно актуализирует разработку научной проблемы места и роли корпоративных структур в развитии региональных экономических систем современной России.

Рыночные преобразования и интеграция России в состав мирового хозяйства обусловили становление и динамичное развитие корпоративного сектора, обеспечивающего решающий вклад в основные макро- экономические параметры эволюционного процесса национальной экономики. В свою очередь, именно вертикально интегрированные корпорации доминируют как на макро-, так и на мезо- уровне организации хозяйственных отношений, определяя характер, динамику и эффективность развития региональных систем страны. Такое доминирование во многом объективно обусловлено природой экономики России, масштабы пространства которой детерминируют развитие мощной вертикали политической и экономической власти.

Во многих динамично развивающихся регионах-субъектах РФ несколько вертикально интегрированных корпораций играют определяющую роль в развитии региональной системы, формируя ядро эволюционного процесса, контролируя движение капитала и социальные коммуникации в административных границах территории. При этом вертикаль корпоративной экономической власти, так или иначе, взаимодействует с регио-

Экономический вестник Ростовского государственного университета А 2008 Том 6 № 4 Часть 3

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

нальной составляющей вертикали государственной власти, оказывает мощное воздействие на региональные рынки, инвестиционный процесс, занятость и другие аспекты территориального хозяйства [2].

Тем не менее, ситуация далеко не однозначна, поскольку мощные интегрированные корпоративные структуры отличаются не только сложностью организации хозяйственного процесса и сферы управления, но и формированием массы рисков и угроз, реализация которых обусловливает возникновение кризисной ситуации в системе региона. Так, существенный спад транзита нефти по трубам Каспийского трубопроводного консорциума (КТК) обусловил не только значительное снижение налоговых поступлений в региональный бюджет Краснодарского края, но и потерю значительного количества рабочих мест. Необходимо реально оценивать вклад вертикально интегрированных корпораций в результаты развития территории, отделяя позитивные тенденции от негативных тенденций и стимулируя рост указанного вклада.

Отметим, что оценка вклада вертикально интегрированных корпораций в результаты развития региона во многом детерминирована характером соответствующей территориальной экономической системы. Два объективных обстоятельства - позиция региональной системы между макро- и микро- уровнями организации хозяйственных отношений и ее взаимосвязь с нижним звеном вертикали государственной власти – обусловливают следующие специфические характеристики региональной системы:

– исходным пунктом региональной системы выступает постоянное население территории, обладающее совокупностью жизненных потребностей и созидательным потенциалом человеческого фактора хозяйственного процесса;

– в основании системного качества региональных отношений лежит взаимодействие воспроизводственного процесса, функционирующего в пространстве региона, и соответствующего звена вертикали государственной власти;

– социально-экономическое содержание региональной системы воплощено в ее административной форме, причем последняя играет важную роль и способна воздействовать на траекторию и результаты процесса развития региональной системы.

Любая экономическая система функционирует и прогрессирует на основе внутренней сбалансированности и эффективного воспроизводства ресурсных возможностей своих элементов. Выделим основные факторы, определяющие процесс взаимодействия региональной экономической системы и вертикально интегрированных корпораций.

А. Размеры регионального хозяйственного пространства. Для масштабных и разветвленных вертикально интегрированных корпораций наиболее перспективно взаимодействие с теми региональными системами, которые обладают значительным хозяйственным пространством.

Б. Наполнение хозяйственного пространства региона ресурсами и факторами производства. Само по себе хозяйственное пространство – лишь абстрактная территория протекания воспроизводственного процесса, эффективность которого зависит от имеющихся ресурсов и факторов.

A. Киргуев справедливо отмечает значение угрозы поляризации ресурсного обеспечения региональных экономических систем для целостности хозяйственного пространства современной России. Некоторые регионы на севере и востоке страны обладают огромным ресурсным богатством, но их хозяйственные комплексы локализованы в нескольких компактных центрах, в то время как остальная территория остается практически неразработанной – формальное присвоение не дополняется фактическим освоением. Напротив, социальноэкономическое развитие целого ряда регионов-субъектов Юга России ограничено скудностью имеющейся ресурсной базы [2]. При этом вертикально интегрированные корпорации своей деятельностью обеспечивают не только закрепление, но и расширенное воспроизводство поляризации ресурсного обеспечения региональных экономических систем, развивая монополизацию хозяйственного пространства.

B. Уровень развития функционирующих в региональной экономической системе факторов производства, их принадлежность к определенному технологическому укладу. Здесь действует принцип однородности. Вертикально интегрированные корпорации, ориентирующиеся на добычу и первичную переработку сырья и энергоресурсов, тяготеют к региональным экономическим системам, принадлежащим к индустриальному укладу; напротив, аналогичные корпоративные структуры, ориентирующиеся на развитие «высоких» технологий, тяготеют к региональным системам «постиндустриального» характера.

Д. Искусственная сегментация хозяйственного пространства региона, то есть создание административных или экономических барьеров, препятствующих внешним потокам капитала, труда и знаний. Такие барьеры зачастую возникают на основе совместных усилий региональных властей и вертикально интегрированных корпораций, стремящихся обустроить выгодную для них нишу в хозяйственном пространстве региона [6].

М. Шарапов отмечает, что потребности расширения финансового пространства за пределы отдельно взятого регионального комплекса диктуют необходимость создания качественно новых возможностей комбинирования имеющихся у регионов ресурсов. Масштабные проекты модернизации хозяйственных комплексов регионов-субъектов РФ требуют концентрации финансово-инвестиционных ресурсов на важнейших направлениях.

Федеральные округа формально созданы, но задача экономической интеграции не решена. Задача преодоления финансовой недееспособности многих субъектов РФ может быть решена при условии снятия барьеров между региональными рынками, препятствующих свободному и эффективному движению капиталов, товаров, рабочей силы [7].

Способ воздействия вертикально интегрированных корпораций на экономическую систему региона определяется тем, что корпоративные структуры на всех уровнях организации хозяйства обладают уникальными возможностями формирования и развития финансового рынка, а также эффективного привлечения инвестиций в силу раздвоенности корпоративного капитала на действительный и фиктивный капитал, а наличие мощной вертикали экономической власти позволяет указанным структурам в короткие сроки мобилизовать значительные финансово-инвестиционные ресурсы и направлять их на развитие [1].

Однако условия глобального финансового кризиса обеспечивают своеобразную трансформацию указан-

ных возможностей вертикально интегрированных корпораций, превращая их созидательный потенциал в разрушительную для региональной системы силу. «Кормилец» региона в одночасье становится воплощением совокупности социально-экономических бедствий.

Сама возможность такой трансформации предается забвению в условиях экономического роста. Прогнозируя ее, необходимо учитывать следующие специфические характеристики вертикально интегрированных корпораций: – доминирующие позиции в экономике развитых стран мира (в современной России вертикально интегрированные корпорации формируют около 2/3 ВВП и обеспечивают более 50% рабочих мест);

– наличие мощной многоуровневой вертикали экономической власти, позволяющей концентрировать капитал и ресурсы на важнейших направлениях деятельности и обеспечивать управление собственным развитием;

– обладание масштабным потенциалом интеграционного взаимодействия;

– обладание значительной экономической инерцией, которая в кризисной ситуации обусловливает масштабы потерь всех контрагентов вертикально интегрированных корпораций [3].

Определяя функциональные возможности взаимодействия системы региона и вертикально интегрированных корпораций, необходимо исходить из принципа двоякой обусловленности данных возможностей:

– природой субъектов взаимодействия;

– их позициями в социально-экономической системе современной России.

При этом необходимо учитывать следующие обстоятельства:

– наличие родственных по своей природе вертикали экономической власти у вертикально интегрированных корпораций и соответствующего мезо- уровню звена вертикали государственной власти в региональной системе [4];

– взаимосвязь между потребностями инвестиционного обеспечения развития данных корпораций и потребностями развития финансового рынка региона;

– взаимосвязь между возвышением потребностей постоянного населения региона и эволюцией воспроизводственных процессов функционирующих на его территории вертикально интегрированных корпораций;

– результирующий синергетический эффект от комбинирования и переплетения ресурсных баз, элементов функционирующего капитала и звеньев инфраструктуры участников данного взаимодействия [5]. Обобщая приведенные выше положения, можно следующим образом раскрыть функциональный потенциал взаимодействия системы региона и вертикально интегрированных корпораций:

– формирование мощной интегральной вертикали экономической власти и стратегического управления в пространстве региона (данная возможность представляет собой наиболее важный элемент интересующего нас функционального потенциала взаимодействия системы региона и вертикально интегрированных корпораций);

– расширение горизонта и создание новых возможностей стратегического планирования финансовоинвестиционного процесса в регионе;

– извлечение масштабного синергетического эффекта интеграционного взаимодействия указанных системных субъектов;

– обеспечение системного качества взаимодействия воспроизводственных процессов на территории региона.

Выделим следующие аспекты функционального взаимодействия региональной экономической системы и вертикально интегрированных корпораций. В объектной структуре вертикально интегрированной корпорации необходимо разграничивать:

– реальный компонент, представленный человеческим, природно-ресурсным и технологическим факторами хозяйственного процесса корпорации;

– виртуальный компонент, представленный организационным, институциональным и информационным факторами хозяйственного процесса корпорации.

Природа вертикально интегрированной корпорации обусловливает доминирование в ее объектной структуре виртуального компонента, обладающего огромными возможностями роста. Однако в условиях финансового кризиса данный компонент быстро сворачивается, что обусловливает дополнительные угрозы для системы региона. Вертикаль экономической власти корпорации и собственность на применяемый ей капитал получают субъектное воплощение в персонифицированной интегрированной форме – особом субъекте, доминирующем над всеми частными субъектными формами, представляющими внутреннюю структуру системы корпорации:

– собственниками долей фиктивного капитала;

– представителями техноструктуры;

– исполнительским персоналом.

Существование системы корпорации в качестве интегрального субъекта обеспечивает ее саморазвитие и способность адаптироваться к изменениям внешней среды. При этом конфигурация и структура капиталов корпорации должна проектироваться и создаваться под решение конкретных стратегических проблем. Рассмотрение корпорации, как некоторой конфигурации капиталов, приводит к задаче построения «решетки» капиталов, представляющей совокупный капитал корпорации.

В такой решетке отдельные элементы различных капиталов дополняют и проникают друг в друга. Между отдельными капиталами может возникнуть, при определенных условиях, эффект диффузии, что придает совокупному капиталу новые свойства и приводит к синергетическим эффектам, особенно в системе вертикально интегрированной корпорации.

Синергетический эффект взаимодействия региональной экономической системы и тех вертикально интегрированных корпораций, которые последовательно ориентированы на базис «высоких технологий», наиболее значителен в том случае, когда во внутренней среде обоих участников указанного взаимодействия интенсивно формируется и накапливается человеческий капитал.

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

Капитализация любого элемента социально-экономической системы превращает его в обыкновенный фактор производства новой стоимости и извлечения дохода. При этом все избыточные свойства отделяются, выводятся «за скобки», оставляя лишь то, что востребовано воспроизводством самодвижущейся стоимости. Человеческий капитал – не исключение.

Вместе с тем, видовые отличия человеческого капитала обусловлены тем, что в данном случае к фактору производства стоимости сводится не элемент объектной структуры общественных отношений (земля, ресурсы недр, продукты труда и т.п.), а сам живой субъект этих отношений. Исходя из указанного обстоятельства, к видовым отличиям человеческого капитала следует отнести:

– капитализацию личностных сил человека без отчуждения их от самого носителя – человеческий капитал встраивается в воспроизводственный процесс вместе с его обладателем и под его контролем;

– субъектный характер человеческого капитала, его «интегрированность» в органическую систему личностного потенциала индивида; все, что отчуждено от такой системы и существует как продукт деятельности, должно быть отнесено к другим разновидностям капитала;

– созидательную, креативную ориентацию человеческого капитала, способного творчески преобразовать любые элементы общественного воспроизводственного процесса, с которыми он взаимодействует;

– взаимосвязь человеческого капитала с другими формами проявления личностного потенциала.

При этом не следует смешивать накопление человеческого капитала в системе региона или в системе вертикально интегрированной корпорации с обычным накоплением квалифицированной рабочей силы.

Собственник человеческого капитала как обладатель комплекса уникальных созидательных способностей есть рыночный монополист, претендующий не на равновеликую долю прибыли, а на извлечение монопольной ренты. Он отличается от носителя рабочей силы тем, что может быть квалифицирован как полноценный собственник предлагаемого к партнерскому участию человеческого капитала.

В самом деле, в политико-экономическом отношении собственность на рабочую силу выступает иррациональным выражением того факта, что субъект не имеет необходимых ему для обеспечения своей материальной жизни средств производства, а значит, вынужден отделять от себя живую силу своей личности и обменивать ее на эквивалент обеспечения своей материальной жизни. Отсутствие необходимых средств производства вынуждает субъекта самого себя превращать в применяемое другими средство производства.

Обретая человеческий капитал, субъект переходит в новую плоскость своего бытия – теперь он обладает мощным средством производства своей материальной жизни и не нуждается в отчуждении тех или иных сил личности за какой-то денежный эквивалент. Напротив, как собственник самого креативного фактора общественного производства, он способен создавать качественно новые возможности и владеет ключом к формированию принципиально новых производственных комбинаций, добиваясь при этом оптимального эффекта от применения своего человеческого капитала.

Человеческий капитал обладает такой же, как и все остальные виды капитала, способностью быть самовозрастающей стоимостью. Но он один обладает специфической характеристикой внутренне преобразовывать все элементы воспроизводственного процесса, находить принципиально новые эффективные комбинации данных элементов, извлекать синергетический эффект от их соединения и переплетения.

Сущность человеческого капитала состоит в его способности обеспечивать всеобщее обновление элементов самодвижущейся стоимости и их синергию. Поэтому человеческий капитал как массовое, социальное явление имманентен инновационному типу воспроизводства, нуждающемуся в таком всеобщем обновлении и синергии. Не случайно ведущие экономисты России все чаще обращаются к задаче формирования человеческого капитала в поисках инструментов, способных изменить стратегическую ориентацию развития национальной экономики на извлечение сырьевой ренты [3].

В индустриальном мире расклад сил как на отдельно взятом предприятии, так и в обществе в целом определяется собственностью на материально-вещественные и финансовые факторы производства, которые имеют решающее значение для коммерческого успеха, без которых не может состояться производство и создание продукта. В постиндустриальном мире ведущую роль играет человеческий капитал, поскольку именно он открывает возможности для применения материально-вещественного и финансового капитала.

Вместе с этим, изменяется и расстановка сил среди собственников различных форм капитала. Сегодня претензии собственников финансового капитала на особое положение в различных экономических системах выглядят, мягко говоря, рудиментарными. Если неумеренные амбиции финансового капитала приводят региональную систему к кризисной ситуации, то выход из такой ситуации – задача для носителей человеческого, креативного капитала.

ЛИТЕРАТУРА

1. Дейнега В.Н. Воспроизводство собственности в системе корпоративных отношений. – Ростов н/Д.: СКНЦ ВШ, 2004.

2. КиргуевА.Т. Социально-экономическая политика субъекта Российской Федерации в условиях дезинтеграции хозяйственного пространства. – Ростов н/Д.: СКНЦ ВШ, 2006.

3. Львов Д.С. Экономика развития. М.: Экзамен, 2002.

4. Попов Р.А. Региональный менеджмент. Краснодар: Советская Кубань, 2000.

5. Овчинников В.Н., Колесников Ю.С. Силуэты региональной экономической политики на Юге России. – Ростов н/Д.: ЮФУ, 2008.

6. Рисин И.Е. Региональная социально-экономическая политика: содержание и механизмы реализации. – Воронеж: Изд-во ВГУ, 2006.

7. Шарапов М.В. Функциональное содержание отношений, факторы формирования и стратегии развития финансового рынка макрорегиона. – Ростов н/Д.: СКНЦ ВШ, 2006.

УПРАВЛЕНИЕ РАЗБИТИЕМ СИСТЕМ РЕГИОНАЛЬНОГО И

СУБРЕГИОНАЛЬНОГО УРОВНЯ

ИЛЮЩЕНКО Т.М., ЭСТРИК Н.В., ФРАНЦЕ.В.

Южный институт менеджмента, преподаватель кафедры экономики350040, Краснодар, ул. Ставропольская, 216; Южный институт менеджмента, преподаватель кафедры экономики350040, Краснодар, ул. Ставропольская, 216; Южный институт менеджмента, преподаватель кафедры экономики350040, Краснодар, ул. Ставропольская, 216;

Условия развития региональных субрегиональных систем, существующих в пространстве Южного макрорегиона России, определяют необходимость расширения состава применяемых стратегий и инструментов развития.

Ключевые слова: регион; развитие; субрегион Коды классификатора JEL: R 28

Мезо- уровень организации социально-экономических отношений характеризуется высоким потенциалом дифференциации, интеграционного взаимодействия, динамичной сменой форм. Данное обстоятельство имеет отношение к «классическим» регионам-субъектам современной России, макро- региональным образованиям и возникающим в региональном пространстве системам субрегионального уровня.

В региональной экономике огромное значение имеют позиция, способ пространственной организации и конфигурация исследуемой системы [1, с.109]. Позиция региональной системы между макро- и микро- уровнями организации хозяйственных отношений, обладание внешней административной формой и тесная взаимосвязь с нижним звеном вертикали государственной власти обусловливают следующие специфические характеристики данной системы:

– исходным пунктом региональной системы выступает постоянное население территории, обладающее совокупностью жизненных потребностей и созидательным потенциалом человеческого фактора хозяйственного процесса;

– в основании системного качества региональных отношений лежит взаимодействие воспроизводственного процесса, локализованного в пространстве региона, и соответствующего звена вертикали государственной власти;

– социально-экономическое содержание региональной системы воплощено в ее административной форме (субъекта РФ).

Состав функций и способ структурной организации региональной системы изменчивы и определяются достигнутым уровнем развития пространственной организации России. В последние годы среди функций региональной системы утвердилась функция обеспечения устойчивого развития территории. При этом под устойчивым развитием мы понимаем определенную интегральную (обобщающую) характеристику эволюционного процесса. Выделим следующие конституирующие признаки устойчивого развития:

– воспроизводство системного качества взаимодействия всех элементов, участвующих в эволюционном процессе;

– непрерывность эволюционного процесса, отсутствие в нем разрывов между фазами или остановок;

– защищенность эволюционного процесса от различных рисков и угроз;

– достаточность собственных ресурсов для обеспечения основных потребностей функционирования и развития;

– органичность эволюционного процесса, способность системы к саморазвитию без внешнего принуждения;

– своевременная реакция системы на изменения во внешней среде, формирование адекватных механизмов адаптации;

– способность к инновационным преобразованиям внутренней среды.

Конкретизируем понятие устойчивого развития применительно к региональным системам. В избранном поле исследования устойчивое развитие должна быть специфицировано двояким образом:

– во-первых, к условиям переплетения эволюционного процесса и процесса рыночных преобразований в России;

– во-вторых, к ситуации становления способа пространственной организации страны, на мезо- уровне которой отдельные региональные системы в 90-х гг. ХХ века сформировали и до сих пор сохраняют «особые отношения» с федеральным центром.

Очевидно, что оба указанных обстоятельства осложняют достижение поставленной цели исследования и обусловливают существенные институциональные ограничения процесса устойчивого развития; поэтому правомерен вывод о том, что понятие «устойчивое развитие» применительно к региональным системам:

– в определенной мере условно, поскольку указанный процесс сталкивается с существенными ограничениями;

– разветвляется на совокупность производных понятий, отражающих различные аспекты устойчивого развития на различных этапах взаимодействия эволюционного и трансформационного процессов. Обобщая приведенные выше положения, можно сделать вывод о необходимости разграничения следующих концептуальных аспектов научной проблемы устойчивого развития региональных экономических

Экономический вестник Ростовского государственного университета А 2008 Том 6 № 4 Часть 3

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

систем, имеющих прямое отношение к формированию соответствующего уровня социально-экономической политики:

– после кризисной стабилизации, выступающей условием для возобновления нормального эволюционного процесса;

– сбалансированности восстановительного роста;

– устойчивости инвестиционного развития, приводящей к притоку инвестиций в целях модернизации технологического базиса, функционального содержания и способа структурной организации региональной системы.

Отметим, что устойчивое развитие территориальной системы выступает в качестве одного из главных императивов региональной социально-экономической политики современной России. При этом устойчивость эволюционного процесса означает выполнение совокупности следующих требований:

– систематического притока инвестиций в стратегически важные зоны развития региональной системы;

– обеспечения стабильно высокой инвестиционной привлекательности территории;

– соразмерности развития финансового и реального секторов региональной системы; рост капитализации финансового сектора, существенно опережающий рост ВРП, может привести к финансовому кризису;

– соразмерности параметров ВРП и кредитных операций в региональном пространстве; нарушение этого требования обусловливает феномен функционирования и развития региональной системы «в долг». Реализация императива эффективного, динамичного и устойчивого развития территориальной системы обусловлена следующими объективными обстоятельствами:

– позицией региональной системы на одном из мезо- уровней организации общественно-хозяйственных отношений, предоставляющей данной системе дополнительные возможности для интеграционного взаимодействия с другими уровнями организации отношений и, в то же время, обусловливающей дополнительные риски и угрозы ее развитию;

– способом пространственной организации национальной экономики России, предполагающим укрепление и развитие единой вертикали государственной власти; звено такой вертикали представлено на уровне региона;

– достигнутым уровнем развития региона, определяющим возможности и ограничения продолжения эволюционного процесса;

– ресурсным потенциалом региона, создающим основу для нового инвестиционного предложения;

– институциональными параметрами эволюционного процесса, представленными нормами права, традициями, стандартами, господствующими формами контрактов и формами экономического поведения. Проблема устойчивого развития осложняется тем, что во внутренней структуре региональных систем современной России складываются и получают импульсы к развитию различные функциональные подсистемы, интегрирующие в своем составе ранее обособленные формы человеческой деятельности, ресурсы, элементы капитала, компоненты инфраструктуры, а также потребности.

Устойчивость таких региональных подсистем обеспечивается их соответствием объективным тенденциям и потребностям развития современного воспроизводства. Как оценивать их вклад в эволюционный процесс, происходящий в региональном пространстве? Представляется весьма перспективным подход к оценке функционального содержания и элементов внутренней структуры региональных систем современной России под углом зрения их конкурентоспособности, предложенный В. Овчинниковым и Ю. Колесниковым: «Экономическое поведение любого региона, а также хозяйствующих субъектов фокусируется сегодня на повышении конкурентоспособности путем сохранения и использования имеющихся, а также создания и реализации новых конкурентных преимуществ. Конкурентоспособность, в широком понимании этого слова, означает умение (возможность) опережать других в достижении поставленных целей» [3, с. 91]. По нашему мнению, главный критерий эффективности любых субрегиональных систем, складывающихся в пространстве региона – их реальный вклад в приращение конкурентоспособности территориальной системы.

Р. Дрожжин полагает, что функциональное содержание региональной системы, локализованной в административном пространстве субъекта РФ, обусловлено следующими объективными обстоятельствами:

– уровнем развития данной системы;

– потребностями дальнейшего развития общественного воспроизводственного процесса;

– наличием ресурсной базы, обеспечивающей дальнейшее развитие общественного воспроизводственного процесса;

– способом организации соответствующего пространства;

– способом локализации региональной системы в административном пространстве субъекта РФ.

Такой подход позволяет определить функциональное содержание социально-экономической системы региона, локализованной в административном пространстве субъекта РФ, в составе следующих базовых функций:

– локально-воспроизводственной (базовой функции);

– властно-управленческой;

– локально-коммуникационной;

– дифференцирующей;

– интегрирующей [2].

Однако системы субрегионального уровня формируются в пространстве региона, опираясь на различные общественные потребности, реализуя многообразные императивы эволюционного процесса.

В основе процесса формирования субрегиональных систем в хозяйственном пространстве региона-субъекта современной России лежат следующие объективные потребности:

- спецификации ресурсов, элементов капитала и компонентов региональной инфраструктуры, обусловленной устойчиво воспроизводимыми взаимосвязями, естественно локализованными в пределах определенной части территории региона;

– развития совокупности социально-экономических отношений, субъектом которых выступает определенная этническая общность людей, компактно проживающих на территории региона;

– развития совокупности хозяйственных процессов, использующих ресурсы, имеющихся исключительно в пределах данной части региона.

Рассмотрим два различным образом ориентированных типа субрегиональных формирований. Первый тип имеет прямое отношение к преодолению узких границ процесса модернизации основного капитала на основе применения механизмов лизинга. Переход от этапа восстановительного роста к этапу устойчивого инвестиционного развития возвышает потребность в инновационной модернизации сконцентрированного в регионе основного капитала. Представляется, что данное обстоятельство обусловливает формирование в пространстве региона особой – лизинговой подсистемы. Необходимо отметить, что в данном случае мы имеем дело с частным проявлением широко распространенного феномена формирования и развития функциональных подсистем во внутренней среде системы региона. Приведем соответствующие аргументы.

Прежде всего, отметим, что детерминация указанного феномена двойственна. С одной стороны, как справедливо отмечает О. Уильямсон, в современной экономике имеет место общая институциональная реорганизация хозяйственного пространства, поскольку «безликая контрактация», как прежняя доминирующая характеристика рыночных трансакций, вытесняется качественно иным – специфицированным – взаимодействием экономических субъектов, в котором определяющую роль играют следующие факторы:

– парное соответствие друг другу обеих сторон;

– устойчивость трансакционных связей;

– комбинирование и переплетение связей между субъектами (интеграционное взаимодействие), закладывающие основы прочного системного качества формирующихся экономических отношений [6, с. 62].

Что означает специфицированное взаимодействие экономических субъектов применительно к интересующему нас функциональному образованию? В региональной системе, выходящей из трансформационного кризиса, содержится масса изношенных и морально устаревших элементов основного капитала, которые нуждаются в скорейшей модернизации. При этом складывается устойчивый комплекс отношений между участниками процесса модернизации основного капитала.

Если характеризовать данную ситуацию в понятиях институциональной экономики, то получится, что специфицированные активы функциональной подсистемы, в которой на основе применения механизмов лизинга происходит модернизация основного капитала, практически невозможно без ущерба для процесса модернизации перераспределить в другие хозяйственные сферы. Образно говоря, эти активы естественным образом «притерты» друг другу, составляют органичный хозяйственный комплекс.

Анализ взаимосвязей между субъектами функциональной лизинговой подсистемы региона позволяет сформулировать следующие выводы:

– в функциональных взаимосвязях внутри рассматриваемой подсистемы участвуют различные экономические субъекты (аудиторские фирмы, страховщики, оценщики, кредитные организации, производители объектов лизинга, маркетологи и др.), относящиеся к финансово-инвестиционной, учетной, производственно-сервисной и маркетинговой сферам хозяйственной деятельности в пространстве региона; – указанные типы экономических субъектов объединены общей целью, имеющей существенное значение для развития системы региона – целью инновационной модернизации элементов основного капитала; – функциональные взаимосвязи внутри рассматриваемой совокупности субъектов носят устойчивый характер, а применяемые субъектами активы специфицированы друг к другу, что позволяет квалифицировать данную совокупность как определенную региональную подсистему.

Отметим, что в региональном пространстве в процессе перехода к этапу устойчивого инвестиционного роста происходит формирование новых функциональных образований (подсистем), адаптированных к потребностям развития хозяйственного процесса на основе применения качественно новых факторов данного процесса:

– «высоких технологий»;

– человеческого капитала;

– современных финансово-инвестиционных инструментов и др.

При этом складывающиеся в региональном пространстве функциональные подсистемы реализуют наиболее значимые потребности развития, а также воплощают в себе «зоны роста» и конкурентные преимущества соответствующей территории. Покажем теперь, какие силы экономического притяжения лежат в основании интересующей нас лизинговой подсистемы, обеспечивая «притертость» соответствующих субъектов и спецификацию соответствующих активов.

В поисках ответа на данный вопрос следует исходить из реальной ситуации, складывающейся в российских регионах, а также из базовых принципов системного исследования. В основе формирования особой лизинговой подсистемы лежит противоречие процесса воспроизводства основного капитала, характерное для регионов современной России. Его стороны можно определить следующим образом.

С одной стороны, в территориальном хозяйстве накоплено множество элементов основного капитала, нуждающихся в срочной модернизации, что обусловливает острую потребность в активизации соответствующих аспектов воспроизводственного процесса в пространстве региона. При этом острота проблемы требует нахождения эффективного и системного для региона способа ее решения, то есть, способа, обладающего организационным закреплением в пространстве региона [4].

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

С другой стороны, в указанном пространстве сложились и действуют существенные ограничения развития воспроизводственного процесса, препятствующие модернизации основного капитала. Выделим среди них:

– незащищенность прав собственности;

– низкую инвестиционную привлекательность многих видов бизнеса;

– дефицит собственных средств у многих экономических субъектов и др.

Лизинговая подсистема как разновидность указанных функциональных образований складывается в пространстве региона современной России в процессе естественного системного разрешения указанного экономического противоречия. Как известно, любое реальное противоречие разрешается на основе естественного соединения (синтеза) взаимодействующих противоположностей, причем эффективность его разрешения определяется прочностью указанного синтеза, то есть системным качеством экономических отношений во внутренней среде данного пространственного образования.

Под системным качеством мы понимаем то, что совокупность экономических отношений, образующаяся в пространстве региона на основе механизмов лизинга, как совокупное целое имеет свои предпосылки, и ее развитие в направлении целостности состоит именно в том, чтобы подчинить себе все элементы общественно-хозяйственных отношений или создать из них недостающие ей органы.

Что означает принцип системного качества? Прежде всего, то, что выявление реальных системных объектов (в нашем случае – различных функциональных пространственных образований) становится важнейшей предпосылкой понимания самого «устройства» объективной действительности и ее исторической перспективы качественного развития.

При этом способ разрешения интересующего нас противоречия состоит в интеграционном взаимодействии определенных видов предпринимательской деятельности (производственной; маркетинговой; финансово-инвестиционной; инновационной; управляющей движением основного капитала и др.), совокупность которых обеспечивает решение двух взаимосвязанных задач:

– реализацию потребности в модернизации физически изношенных и морально устаревших элементов основного капитала, накопленных во внутренней среде региональной системы в условиях трансформационного кризиса и на этапе восстановительного роста;

– формирование устойчивого системного качества экономических отношений и механизмов хозяйствования в границах складывающейся территориальной функциональной подсистемы.

Функциональная лизинговая подсистема складывается в региональном пространстве, в котором действуют различным образом направленные факторы, конкретная оценка которых будет дана во второй главе работы. Обобщая теоретические позиции различных авторов, рассматривающих внутреннюю структуру региональных систем, выделим в данном отношении фактор региональной поляризации, который обусловливает неравномерность процесса становления и развития территориальных лизинговых подсистем в различных субъектах России, поскольку дифференцирует следующие параметры данного процесса:

– инвестиционную привлекательность регионального пространства;

– потребность в модернизации элементов основного капитала, функционирующих в региональной системе;

– потенциал собственного капитала экономических субъектов, нуждающихся в модернизации основного капитала;

– финансово-инвестиционный потенциал региональной системы [3].

В чем же заключается миссия интересующей нас лизинговой подсистемы в обеспечении потребностей развития региона на этапе инвестиционного роста? В поисках ответа на данный вопрос следует исходить из того, что миссия любого сложного пространственного образования заключается в его потенциальном предназначении применительно к воспроизводственному процессу, локализованному на данной территории.

Реализуем данный принцип применительно к функциональной лизинговой подсистеме. Для этого нам вновь потребуется понятие спецификации активов. Наращивание специфичности активов, оборачивающихся в процессе модернизации основного капитала на основе применения механизмов лизинга, обусловливает реализацию следующего алгоритма: обезличенная контрактация – парная (специфицированная) контрактация – внутренняя организация.

Ответ на вопрос о том, почему при столкновении с возрастающей специфичностью активов внутренняя организация, построенная на иерархии, превосходит обычную рыночную контрактацию, О. Уильямсон дает следующим образом: при возрастании специфичности активов экономические достоинства внутренней иерархической организации заключаются в относительной способности «разрешения проблем развития» [6, с. 64].

Всегда, когда активы становятся весьма специфическими, возрастание степени неопределенности делает настоятельной разработку участниками регулярных трансакций специального – системного по своему характеру – механизма «разрешения проблем», поскольку по мере повышения степени неопределенности будут увеличиваться как пробелы в контрактах, так и количество, а также значимость поводов адаптации к новым обстоятельствам, складывающимся в процессе развития.

Приведенные положения играют ключевую роль для раскрытия миссии интересующей нас функциональной подсистемы, возникающей именно в ответ на потребность в «разрешении проблем развития».

Функциональная лизинговая подсистема занимает промежуточное положение между совокупностью обезличенных контрактных взаимодействий и иерархической организацией. Это означает, что ее существование обеспечивается двояким образом:

– спонтанно поддерживается в ходе регулярных координационных взаимодействий между субъектами инновационной модернизации, осуществляемой на основе применения механизмов лизинга;

- целенаправленно поддерживается в процессе реализации специальной стратегии развития региональной системы, то есть, обеспечивается средствами социально-экономической политики.

Следует согласиться с О. Сухаревым в том, что главной проблемой межведомственной функциональной и пространственной оптимизации социально-экономической политики современного государства является институциональная проблема: «...Правительство и проводимая им макроэкономическая политика ориентируются не на состояние институтов и институциональные эффекты, не на качество социального развития, а на сугубо количественные проявления, соотношения и эффекты, которые обозначаются в совершенно иной, как правило, финансовой либо денежной, терминологии. Поэтому и тематика экономической политики сводится к обсуждению расходов, финансирования программ развития или государственных проектов, денежной массы, облегчения или ужесточения условий предоставления кредитов, накопления резервов, валютной выручки и т.д.» [5, с. 200]. В итоге такой смены акцентов может быть снижено или вообще потеряно системное качество интересующей нас функциональной подсистемы.

В обоих вариантах обеспечение существования лизинговой подсистемы означает возникновение некоторых дополнительных трансакционных издержек, которые могут быть оправданы за счет большей рыночной активности субъектов, входящих в ее состав, по сравнению с обособленными субъектами обезличенных контрактных взаимодействий, в том числе:

- большего количества трансакций;

- большего объема созданной в процессе указанных трансакций стоимости;

- расширения качественного многообразия предлагаемых потребителям вариантов инновационной модернизации основного капитала и т.п.

Обобщим приведенные выше теоретические положения и сформулируем миссию интересующей нас функциональной подсистемы.

Миссия лизинговой подсистемы на этапе инвестиционного роста системы региона заключается в практическом разрешении экономического противоречия процесса воспроизводства основного капитала на основе систематического использования механизмов лизинга, то есть, в преодолении существенных инвестиционных ограничений модернизации физически изношенных и морально устаревших элементов данного капитала, накопленных в пространстве региона в условиях рыночной трансформации и восстановительного роста.

Тем самым лизинговая подсистема вносит свой вклад в процесс приращения конкурентоспособности всей региональной экономической системы применительно к условиям устойчивого инвестиционного роста. Образно говоря, она способствует преодолению внутренних ограничений процесса инвестиционного роста.

можно следующим образом определить основные функции данной подсистемы, локализованной в хозяйственном пространстве региона-субъекта современной России:

A. Инновационная воспроизводственная функция, обеспечивающая решение главной задачи лизинговой подсистемы - инновационную модернизацию основного капитала, локализованного на территории региона, на основе механизма лизинга.

Это ведущая функция подсистемы, поскольку ее полноценная реализация подтверждает реальное существование организованной совокупности экономических субъектов, взаимодействующих на основе механизмов лизинга.

Б. Финансово-инвестиционная функция, обеспечивающая решение следующих задач:

- мобилизацию и привлечение финансовых ресурсов, необходимых для осуществления инновационной воспроизводственной функции;

- страхование возникающих при этом хозяйственных рисков.

B. Регулирующая функция, заключающаяся в активном воздействии лизинговой подсистемы на процессы, развивающиеся на мезо- уровне (во внутренней среде всей системы региона). Оценивая эту функцию, необходимо исходить из того, что все субрегиональные системы, складывающиеся в пространстве региона, вносят свой вклад в развитие общей территориальной системы отношений. Однако указанные вклады существенно отличаются по своему характеру и масштабу воздействия на систему региона.

Г. Дифференцирующая функция, которая обеспечивает локализацию и обособление лизинговой подсистемы от всех остальных функциональных подсистем и структурных звеньев системы региона.

Дифференциация и интеграция принадлежат к числу парных основополагающих социально-экономических процессов, протекающих в пространстве региона. Особенности дифференциации лизинговой подсистемы по отношению к другим функциональным подсистемам и структурным звеньям системы региона заключается в том, что в данном случае происходит обособление определенной целостности отношений, ориентированных на инновационную модернизацию основного капитала.

Е. Интегрирующая функция, обеспечивающая соединение, комбинирование и переплетение лизинговой подсистемы с другими подсистемами и звеньями системы региона.

Выделение и спецификация лизинговой подсистемы среди других функциональных подсистем территории предполагают последовательное развитие ее кооперации, комбинирования и дальнейшего интеграционного взаимодействия со следующими подсистемами:

- инфраструктурной подсистемой, обеспечивающей транспортные связи и коммуникации между всеми составляющими лизинговой подсистемы;

- научно-образовательной подсистемой, обеспечивающей новые научно-технологические решения, проекты, а также подготовку и переподготовку кадров для модернизированного основного капитала;

- строительной подсистемы, создающей базовые элементы модернизируемого основного капитала - здания, сооружения и т.п.;

- финансово-инвестиционной подсистемы, обеспечивающей формирование и предоставление заемных

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

средств в механизме лизинга, страхование возникающих рисков и др.;

- конструктивно-технологической подсистемы, создающей активные элементы основного капитала (оборудование, информационную технику, средства связи и др.);

– учетно-статистической подсистемы, обеспечивающей сбор, обработку и – самое главное – аудиторское подтверждение достоверности соответствующей информации, возникающей в процессе движения специфицированных активов в рамках лизинговой подсистемы.

Лизинговая субрегиональная система возникает на основе преодоления ограничений процесса модернизации сконцентрированного в регионе основного капитала. Иная основа характерна для формирования и развития субрегиональной системы рекреационно-туристского профиля.

В процессе развития региональных систем современной России складываются локальные пространственные комплексы, различающиеся по функциональной направленности, способу структурной организации, размерам. Некоторые из таких комплексов распадаются, просуществовав короткое время; другие обнаруживают существенный потенциал адаптации к изменяющимся условиям регионального пространства и закрепляются в виде относительно устойчивых и обладающих способностью к саморазвитию субрегиональных систем.

Процесс локализации субрегиональных систем изменяет хозяйственное пространство региона в функциональном и структурном отношении, а также конкретизирует его социально-экономическое содержание. Вместе с тем, изменяются возможности развития всей территории соответствующего субъекта РФ. Если эффективность всей национальной экономики современной России прирастает вкладами ее регионов, то, в свою очередь, потенциал конкурентоспособности регионов складывается из потенциалов конкурентного взаимодействия субрегиональных систем, устойчиво существующих в их внутренней среде.

В пространстве Краснодарского края за последние годы локализовались несколько субрегиональных систем, обладающих курортно-рекреационной и туристско-развлекательной функциональной ориентацией. Лидирующие позиции среди них занимает субрегиональная система Сочи, обладающая уникальными для России природно-климатическими условиями, лечебными факторами и многолетним опытом организации отдыха и лечения нескольких миллионов потребителей. Значимость данной субрегиональной системы существенно возросла после начала реализации глобального проекта подготовки и проведения зимних Олимпийских игр 2014 года.

Субрегиональная система курорта Анапа локализовалась в пространстве Краснодарского края в середине 90-х гг. ХХ века. В своем развитии она во многом исходит из опыта, накопленного Сочи, поскольку опирается на аналогичный статус федерального курорта России. Однако факторы, институциональные условия, стратегия и инструменты развития Анапы специфичны и нуждаются в детальной научной разработке. Уникальные природные условия, ориентация Анапы на оздоровление детей и подростков, технологии и человеческий фактор сферы социальных услуг обусловливают статус данной субрегиональной системы как стратегически приоритетной для эволюционного процесса Краснодарского края и всего Южного макрорегиона современной России.

Определяя специфические характеристики субрегиональных систем рекреационно-туристического типа, необходимо исходить из того, что они обусловлены следующими объективными обстоятельствами:

– формированием указанных систем на основе потребности в развитии совокупности хозяйственных процессов, использующих уникальные природно-климатические и рекреационные ресурсы;

– локализацией указанных ресурсов исключительно в пределах субрегиональной территории;

– доминированием услуг в составе валового субрегионального продукта;

– необходимостью в формировании специальной инфраструктуры сервиса, без которой субрегиональная система не может функционировать;

– устойчивым действием фактора сезонности по отношению к большинству бизнес-процессов, сконцентрированных в пространстве субрегиональной системы.

Выделим из совокупности субрегиональных систем рекреационно-туристического типа, сложившихся в пространстве ЮФО, одну из наиболее перспективных – субрегиональную систему Анапы. Ее место в региональной системе Краснодарского края обусловлено:

– приграничным расположением данной субрегиональной системы в северной причерноморской зоне края;

– наличием на ее территории уникальных лечебных факторов, ориентированных на рекреацию детей и подростков;

– федеральным статусом курорта Анапа;

– муниципальным статусом города Анапа и других территорий, вовлеченных в состав субрегиональной системы;

– наличием на территории субрегиональной системы мощного виноградного и винодельческого хозяйственного комплекса;

– поли-этническим составом постоянного населения;

– наличием специальной рекреационной инфраструктуры, созданной преимущественно в советский период и нуждающейся в модернизации.

Оценка факторов развития субрегиональной системы Анапы предполагает их классификацию, которую целесообразно проводить с учетом следующих обстоятельств:

– многообразия указанных факторов;

– потребности в модернизации функционирующего капитала и инфраструктуры данной системы. Указанные обстоятельства предполагают использование для такой классификации следующего разграничительного признака – ориентации различных факторов на простую репродукцию или качественное пре-

образование функционального содержания и структуры субрегиональной системы в ходе ее эволюционного процесса.

Выделим существенные ограничения процесса развития субрегиональной системы Анапы, обусловленные доминирующими факторами данного процесса:

– дефицит специальной инфраструктуры курорта;

– отсутствие интеграционного взаимодействия между двумя важнейшими компонентами системы – рекреационным и винодельческим комплексами;

– асимметрия между процессом подготовки квалифицированных работников и развитием локального рынка труда;

– неадекватность муниципального статуса масштабам задач развития курорта федерального значения. Указанные ограничения обусловливают разработку специальных инструментов развития субрегиональной системы, которые позволяют решить главную задачу совершенствования пространственной организации современной России – обеспечить необходимый уровень конкурентоспособности российских регионов, адекватный императивам интеграции России в мировую систему хозяйства. Применительно к лизинговой системе такими инструментами являются:

– региональная долгосрочная программа развития лизинга;

– спецификация финансово-инвестиционных ресурсов, направляемых на развитие лизинговой подсистемы, в виде особой статьи инвестиционной составляющей регионального бюджета;

– специальный фонд модернизации социально-экономической инфраструктуры региона. Соответственно, применительно к субрегиональной системе рекреационно-туристического профиля инструменты развития включают:

– стратегический совет при главе администрации системы с участием представителей инвесторов, участвующих в ее развитии, малого бизнеса и общественных организаций территории;

– частно-государственное партнерство (ЧГП) субрегионального уровня, ориентированное на формирование, инновационную модернизацию и эффективное использование объектов специальной рекреационной инфраструктуры.

Процесс развития экономических отношений на мезо- уровне их организации отнюдь не ограничивается двумя рассмотренными формами; многообразие субрегиональных систем обусловлено самим характером современного эволюционного процесса.

Во внутренней структуре региональных систем современной России складываются и получают импульсы к развитию различные функциональные подсистемы, интегрирующие в своем составе ранее обособленные формы человеческой деятельности, ресурсы, элементы капитала, компоненты инфраструктуры, а также потребности. Устойчивость таких региональных подсистем обеспечивается их соответствием объективным тенденциям и потребностям развития современного воспроизводства.

Для регионального развития в настоящее время востребована стратегия функциональной реструктуризации региональной системы, которая ориентирована на достижение следующих целей эволюционного процесса:

– формирование конкурентоспособных подсистем территории на основе выделения приоритетов ее эволюционного процесса;

– эффективное согласование процессов воспроизводства, протекающих в двух важнейших функциональных подсистемах региона – реальном секторе и финансовом секторе, обеспечивающее инвестиционный процесс края;

– изменение базы стратегического планирования, переход от политики, ориентированной на прежние отраслевые структуры, сложившиеся в условиях индустриального развития, к политике, ориентированной на взаимодействие подсистем, соответствующих императивам современного развития.

ЛИТЕРАТУРА

1. Бродель Ф. Время мира. Материальная цивилизация, экономика и капитализм ХУ – ХУШ вв. М.: Прогресс, 1992.

2. Дрожжин Р.В. Факторы и принципы развития социально-экономической системы региона, локализованной в пространстве субъекта РФ / Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата экономических наук. Майкоп, 2007.

3. Овчинников В.Н., Колесников Ю.С. Силуэты региональной экономической политики на Юге России. – Ростов н/Д.: ЮФУ, 2008.

4. Попов Р.А. Региональный менеджмент. Краснодар: Советская Кубань, 2000.

5. Сухарев О.С. Институциональная теория и экономическая политика: К новой теории передаточного механизма в макроэкономике. Кн.2: Экономическая политика. Проблемы теоретического описания и практической реализации. М.: Экономика, 2007.

6. Уильямсон О. Экономические институты капитализма. СПб.: Лениздат, 1996.

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

Экономический вестник Ростовского государственного университета А 2008 Том 6 № 4 Часть 3

РАЗРАБОТКА СИСТЕМЫ КОНТРОЛЯ И УПРАВЛЕНИЯ МОЛОДЕЖНОЙ ЗАНЯТОСТЬЮ В РЕГИОНЕ

ИВАНОВ В.Ю.

Ростовский государственный университет путей сообщения, аспирант, г. Ростов-на-Дону, пл. Полка Стрелкового Ополчения, 2

Предложены структура и функции системы контроля и управления молодежной занятостью. Рассмотрены основные принципы и этапы создания системы. Усовершенствован категориальный аппарат исследования. Сформулированы критерии управления молодежной занятостью.

Ключевые слова: рынок труда; молодежная занятость; мониторинг; управление; модель объекта; критерии функционирования

Коды классификатора JEL: J 16, J 18

Реформирование народного хозяйства России поставило новые для отечественной экономики проблемы, среди которых важнейшей является задача управления формирующимся молодежным рынком труда. Формирование молодежного рынка труда осуществляется в сравнительно более сложных условиях, вызванных следующими причинами:

– отсутствие, как правило, достаточного практического опыта и начального капитала у исследуемой группы населения;

– завышенные амбиции (свойственная молодежи черта характера);

– сравнительно низкие опыт и профессиональный уровень;

– высокий уровень конкуренции на рынке;

– отсутствие эффективной системы учёта, анализа и управления спросом и предложением труда и др.

Эти причины усложняют процесс адаптации молодежи к требованиям рынка труда. В связи с этим проблемы мониторинга, анализа и управления рынком труда вообще, и управление процессами интеграции молодежи в отношения труда и занятости, в частности, являются актуальными и своевременными. В этом аспекте важно разработать систему контроля и управления процессами интеграции молодежи в отношения труда и занятости, опирающуюся на использование современных информационных технологий, возможности математического анализа состояния объекта исследования и синтеза управляющих воздействий, интегрирующую информацию различных источников: служб занятости, администраций регионов, комитетов по молодежной политике, вузов и т.д., которая позволит повысить как эффективность государственного регулирования рынка труда на различных уровнях: государства, региона, конкретного предприятия и отдельного гражданина, так и эффективность рыночных механизмов взаимодействия субъектов рынка.

Разрабатываемая система контроля и управления молодежной занятостью (СКУМЗ) должна быть подсистемой систем управления более высокого уровня. Например: системы управления рынком труда региона, системы управления региональной экономикой, федеральной системы управления молодежной занятостью и др.

Структурно СКУМЗ, в свою очередь, состоит из следующих подсистем: мониторинга состояния и динамики молодежного рынка труда, аналитического центра, органов управления.

Подсистема мониторинга призвана обеспечить аналитический центр системы необходимой информацией (полной и репрезентативной) для принятия обоснованного решения.

Функциями аналитического центра являются:

– формирование критериев работы системы (например: стабилизация уровня молодежной безработицы, достижение заданного уровня безработицы за минимальное время, минимизация молодежной безработицы и т.д.) и формулирование их на языке математики;

– построение математической модели процессов на молодежном рынке труда в виде когнитивной и морфологической моделей, системы дифференциальных уравнений, временных рядов, графов перехода молодежи из одного состояния занятости в другое и т.д.;

– принятие решений об оптимальном управлении процессом интеграции молодежи в отношения труда и занятости.

Управляющие воздействия в СКУМЗ представляют собой комплекс мероприятий по совершенствованию программ обучения студентов, разработке и проведению курсов по переобучению молодежи на новые специальности, создание новых рабочих мест, создание условий для развития малого бизнеса в среде и силами молодежи.

Технология работы системы представляет собой замкнутую цепочку процессов: мониторинг состояния и динамики молодежной занятости – построение модели интеграции молодежи в отношения труда и занятости – формулирование критериев работы СКУМЗ – выработка управленческого решения – реализация решения – мониторинг (то есть контроль исполнения) и цикл повторяется.

Молодёжь составляет примерно одну четверть экономически активного населения страны. Имеющиеся в литературе данные позволяют охарактеризовать динамику экономической активности различных групп молодёжи [2, с. 22–37]. Результаты расчётов показывают, что в целом экономическая активность молодёжи за период 1992 – 2006 гг. уменьшилась на 15,5 процентных пункта (п.п.), наиболее существенное уменьшение уровня экономической активности зафиксировано в группе 21 – 24 года (24 п.п.), далее идёт группа до 20 лет (15,2 п. п.) и, наконец, группа в возрасте 25 – 29 лет снизила свой уровень экономической активности на 3,1 п.п. Вариация экономической активности в группе молодежи до 20 лет составляет 28,8 п.п.

Симметрично уровню экономической активности изменялся и уровень занятости молодёжи, рассчитанный как отношение численности занятых к общей численности данной возрастной группы. Так, в группе до 20 лет уровень занятости снизился на 12,9 п.п., в группе 21 – 24 года – на 23,3 п.п., в группе 25 – 29 лет – на 4,7 п.п. В целом уровень занятости молодёжи снизился на 15,2 п.п.

Иная динамика характерна для изменения уровня безработицы. В течение рассматриваемого периода во всех возрастных группах произошло увеличение данного показателя. В группе до 20 лет он увеличился на

5,6 п.п., в группе 21 – 24 года – на 3,4 п.п., в группе 25 – 29 лет – на 2,1 п.п. В целом уровень общей безработицы среди молодёжи возрос на 2,2 п.п.

Таким образом, молодёжь является одной из наиболее мобильных групп на рынке труда. В настоящее время происходит активный процесс замещения старших возрастных групп молодёжью, имеющей более высокий уровень образования, и, следовательно, с более высокими требованиями к условиям и содержанию труда. В этой связи проблема эффективной занятости молодёжи будет усиливаться, приобретая парадоксальную форму наличия незанятых рабочих мест («хронических вакансий») в условиях безработицы.

Проведенный выше анализ актуализирует задачи разработки системы мониторинга и контроля над процессом интеграции молодежи в отношения труда и занятости, управления интеграцией молодежи в отношения труда и занятости. Их решение требует согласованного развития ряда смежных отраслей знаний: собственно теории контроля, теории оптимального управления, теории информационных систем.

В рамках первого направления предлагается уточнить трактовку категории «контроль». В отличие от известного представления о функциях менеджера (в том числе функции «контроль») в организации по А. Файо-лю, наша схема предполагает проведение двух принципиально различных функций контроля: внутреннего и внешнего. Функция внутреннего контроля по содержанию и форме проведения совпадает с традиционной постановкой: соотнесение реально полученного результата с запланированным. В этом случае предполагается, что контролируемый процесс детерминирован и прогнозируем.

Отличие внешнего контроля от классического состоит в том, что он дает внешний взгляд на результат деятельности с учетом изменившейся среды функционирования: он определяет успешность позиционирования исследуемой организации в новых сложившихся условиях. Необходимость введения такой формы контроля вызвана высокой степенью неопределенности и стохастичности функционирования социально-экономических объектов, к каковым относится и рынок труда региона. Действительно, пусть была поставлена задача повышения в регионе уровня молодежной занятости, и предположим, что этого удалось добиться. Тогда процедура внутреннего контроля покажет соответствие результата плану. Однако более подробный анализ ситуации может выявить, что при этом снизился уровень занятости иных возрастных групп населения – улучшение одного показателя произошло за счет ухудшения другого. Вот это и должен выявить внешний контроль.

В данном направлении следует отметить работы С. Ребрика [3, с. 80-83], сформировавшего своеобразное представление о роли и месте контроля в организации. Его следует признать адекватным расширению понятия контроля на социально-экономические системы (СЭС). Суть его позиции выражается следующими тезисами: контролируйте не процесс, а результаты; будьте привержены цели, а не плану.

Дальнейшее развитие теории контроля заключается в исследовании смысла категории «контроля» применительно к функционированию СЭС. В нашем случае это региональный рынок труда. Предлагается два уровня контроля: «государственный» и «рыночный» (на основе включения в деятельность рынка саморегулирующихся процедур).

Необходимость сохранения государственной формы контроля хорошо иллюстрируется современным (кризисным) состоянием мировой экономики. Государства вынуждены вмешиваться в дела частных компаний и помогать выходить им из кризиса, так как их благополучие определяет и благополучие населения страны. Но для государственного уровня, учитывая рыночный характер взаимодействия субъектов рынка, необходима индикативная форма контроля, определяющая только границы изменения контролируемых параметров: уровень экономической активности, уровень занятости молодёжи, уровень безработицы.

Обе формы контроля, таким образом, должны не противопоставляться, а выступать как взаимодополняющие. Первая обеспечивает выживаемость системы, вторая – эффективность.

Управление невозможно без формализованной постановки критериев, построения моделей, связывающих вектор состояния СЭС с вектором управляющих воздействий.

Теория оптимального управления для данного рынка труда ставит несколько оптимизационных задач [1, с. 22-30]:

1. На некотором заданном промежутке времени [t0,t1] обеспечить максимально возможное приближение текущего показателя (например, уровня безработицы) к заданному. В качестве критерия, отражающего эту лингвистически сформулированную цель, можно рассматривать соотношение:

h

I (u(t) = \ (~ (t) - x(u (t )2 dt

to

^ min

u (t)

(1)

где: x (t) – заданный уровень безработицы; x(u(t)) – уровень безработицы, характерный для данного региона в текущий момент времени t, зависящий от некоторого управления u(t). В общем, X (t) функция времени, так как в различн~ые периоды времени роль рыночных механизмов для развития экономики – различна. В частном случае x (t) – константа.

2. За минимально возможное время достичь заданного уровня безработицы. В этом случае в качестве критерия оптимизации следует выбрать соотношение:

t1

I(u(t) = \dt = t1(X(t) x(u(t) -10 ^ min. (2)

J u (t)

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

Здесь: x (t) - заданный уровень безработицы (не обязательно естественный), x(u(t)) - уровень безработицы, характерный для данного региона в текущий момент времени t и изменяющийся в зависимости от управления u(t).

Учитывая индикативный характер государственного контроля постановки (1) и (2) предлагается дополнить требованием достаточности попадания критерия в некоторую область, то есть:

կ < I(u(t)) < I2 . (3)

Внутри этой области начинается сфера влияния саморганизующихся рыночных процедур.

Информационная поддержка СКУМЗ определяется комплексом, включающим вычислительное и коммуникационное оборудование, программное обеспечение, лингвистические средства анализа и информационные ресурсы, а также системный персонал, обеспечивающий работу динамической информационной модели, отражающей изменения на молодежном рынке труда.

Разрабатываемая СКУМЗ функционирует самостоятельно, но она может входить в качестве компонента (подсистемы) в более сложную систему, такую, например, как система управления экономикой региона. В этом случае собственно контроль осуществляет администрация региона. Она регулирует взаимодействие всех участников: индивидов, предприятий, служб занятости, учебных заведений региона, комитетов по молодежной политике, всевозможных инновационно-инвестиционных центров и др. организаций.

СКУМЗ многоуровневая, многофункциональная система, допускающая поэтапное внедрение отдельных подсистем и комплексов, например:

– подсистемы анализа миграции рабочей силы в границах региона и с учетом импорта и экспорта рабочей силы за ее границы; реализуется с помощью геоинформационных технологий;

– информационной подсистемы, регламентирующей поведение участников рынка труда региона, содержащая нормативные документы, законодательные акты, разъяснительные материалы служб занятости и пр.;

– образовательные порталы учебных заведений, ведущих согласованную с потребностями молодежного рынка образовательную деятельность;

– подсистемы поддержки принятия решений, реализованной на базе современных информационных технологий принятия оптимальных решений и др.

Процесс создания любой подсистемы СКУМЗ делится на ряд этапов, ограниченных некоторыми временными рамками и заканчивающихся выпуском конкретного продукта (моделей, программных продуктов, документации и пр.) [2, с. 102-110].

Одним из базовых понятий методологии проектирования СКУМЗ является понятие жизненного цикла (ЖЦ) СКУМЗ. ЖЦ СКУМЗ – это непрерывный процесс, который начинается с момента принятия решения о необходимости его создания и заканчивается в момент его полного изъятия из эксплуатации.

Основным нормативным документом, регламентирующим ЖЦ СКУМЗ, является международный стандарт ISO/IEC 12207 (ISO – Internationa! Organization of Standardization – Международная организация по стандартизации, IEC – Internationa! Electrotechnical Commission – Международная комиссия по электротехнике). Он определяет структуру ЖЦ, содержащую процессы, действия и задачи, которые должны быть выполнены во время создания СКУМЗ.

Процесс разработки СКУМЗ сводится к выполнению следующих этапов:

Предпроектная стадия. На основе системного анализа проводится исследование существующей информационной системы, определение требований к создаваемой СКУМЗ, оформление технико-экономического обоснования и технического задания на разработку СКУМЗ.

Техническое и логическое проектирование предполагающее разработку в соответствии с сформулированными требованиями состава автоматизируемых функций (получения запрашиваемой информации, отчета о параметрах развития рынка труда в заданном регионе и в указанное время, получение совета и пр.) и состава обеспечивающих подсистем (системная архитектура), оформление технического проекта СКУМЗ.

Рабочее и физическое проектирование, программирование функций. Здесь осуществляется разработка и настройка программ, наполнение баз данных, создание рабочих инструкций для персонала, оформление рабочего проекта.

Комплексная отладка подсистем СКУМЗ, обучение персонала, поэтапное внедрение СКУМЗ в эксплуатацию по различным подразделениям рынка труда и сфер его деятельности, оформление актов о приемо-сдаточных испытаниях подсистем ИСК.

Эксплуатация СКУМЗ, включающая сопровождение и необходимую модернизацию. Этот этап выполняется на основе рекламаций и накопленной статистики о функционировании подсистем СКУМЗ. Он предполагает исправление ошибок и недоработок, оформление требований к модернизации ИСК и их выполнение.

Основополагающие принципы, на которые необходимо опираться в процессе создания СКУМЗ: системность, способность к развитию (открытость), совместимость, стандартизация (унификация) и эффективность.

ЛИТЕРАТУРА

1. Лябах Н.Н. Теория оптимального управления в экономике. Учебное пособие. Ростов-на-Дону: ЮФУ. 72 с.

2. Проблемы молодежного рынка труда. Отв. редактор Н.Н. Лябах. Ростов н/Д.: Терра Принт, 2006. С. 144.

3. Ребрик С.Б. Бизнес – семинары Сергея Ребрика: Быть или не быть? (Практическая психология предпринимательства). М., Тривола, 1999. 163 с.

МАЛОЕ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВО КАК СИСТЕМНЫЙ ФАКТОР ВОССТАНОВЛЕНИЯ ЭКОНОМИКИ ПРОБЛЕМНОГО РЕГИОНА

АРСАМБАЕВ Н.М.

Определены основные направления формирования приоритетов государственной и региональных властей в отношении поддержки малого предпринимательства в сфере производства в регионе.

Ключевые слова: малое предпринимательство; социальная рыночная экономика; реструктуризация экономики региона; инфраструктура поддержки малого предпринимательства

Коды классификатора JEL: L 25, L 26

По мере развития общества от доиндустриального к постиндустриальному малый бизнес по-разному интегрируется в хозяйственную структуру общественного производства. На доиндустриальной стадии развития малые предприятия составляли основу экономики, на промышленной стадии они вытеснялись крупным бизнесом из производственной и хозяйственной структуры экономики. Однако и на индустриальной стадии развития для малого бизнеса сохранились определенные ниши для приложения его сил. Он становится одним из существенных источников налоговых поступлений, создания дополнительных рабочих мест, насыщения региональных и местных рынков товарами и услугами. Малое предпринимательство способствует формированию рыночной структуры экономики и конкурентной среды, увеличению налогооблагаемой базы для бюджетов всех уровней. Путем создания новых предприятий и рабочих мест оно снижает остроту безработицы, обеспечивает занятость населения, насыщает рынок разнообразными товарами и услугами.

Процесс разграничения прав и полномочий федеральных органов и органов управления субъектов Российской Федерации и осуществление приватизации, резко увеличившей число хозяйствующих субъектов и ставшей базой массового развития предпринимательской деятельности, привел к тому, что малое предпринимательство стало играть важную роль в социально-экономическом развитии регионов России. В настоящее время, когда стала насущной задача перехода российской экономики на инновационную модель развития, заметно актуализируются проблемы изучения малого бизнеса как системной составляющей именно социальной рыночной экономики. В инновационной модели развития экономики, на которую нацеливается Россия, роль малого бизнеса неуклонно возрастает, но его полное значение обнаруживается в границах именно социальной рыночной экономики.

Для регионов со значительными проблемами в развитии экономики малое предпринимательство может стать тем звеном, ухватившись за которое, можно вытащить всю цепь, т.е. разрешить ряд острейших не только экономических, но и социальных проблем территории. Так, для Чеченской Республики, с учетом большой армии безработных, главнейшей задачей является создание дееспособных малых предприятий в приоритетных, в том числе инновационных, сферах. В экономически развитых странах этот вид бизнеса имеет существенную государственную поддержку, благодаря чему доля малых предприятий в общем количестве предприятий, которые являются источником рабочих мест для 50-80% занятых и создают до 70-80% новых рабочих мест, составляет в США свыше 55%, Японии - 77%, Великобритании - 49%, Франции - 60%,. На долю малого бизнеса в этих странах приходится от 40 до 67% ВНП.

Малый бизнес в РФ развивается уже более 15 лет, однако показатели его состояния и развития все еще незначительны, а доля малых предприятий в экономически показателях России в несколько раз ниже, чем в экономиках развитых стран. На фоне больших региональных различий в стране разброс данных по отдельным регионам просто впечатляет. В настоящее время наблюдаются значительные диспропорции в уровнях развития малого предпринимательства на территории России. Федеральные округа сильно различаются по числу малых предприятий и числу замещаемых рабочих мест. Анализ статистики малых предприятий в региональном разрезе обнаруживает еще большие, нежели на уровне федеральных округов, территориальные диспропорции в уровне развития малого предпринимательства. Так, по оценкам специалистов, в Южном федеральном округе к регионам, достигшим относительно высокого уровня развития малых предприятий, относятся Краснодарский край и Ростовская область, а к регионам с наименьшим уровнем развития сектора малых предприятий - Калмыкия, Ингушетия, Карачаево-Черкесия, Дагестан. Разрыв между Краснодарским краем и Калмыкией по числу малых предприятий составляет 49,5 раза. Разрыв между Ростовской областью и Ингушетией по числу замещенных рабочих мест равен 315,8 раза.

Исследование ключевых социально-экономических показателей развития регионов ЮФО показывает достаточно высокий уровень социально-экономического развития регионов с развитым малым бизнесом и наличие серьезных социально-экономических проблем в регионах, где малый бизнес не получил должного развития. По мнению специалистов, количество малых предприятий, которое может стать критической массой для экономического прорыва в Чеченской Республике, должно быть не ниже 5000 ед. Оптимальной цифрой является 1500020000 малых предприятий. На начало 2007 г. количество малых предприятий (юридических лиц) в республике (по экспертной оценке) составило свыше 5 тыс. единиц. После начала осуществления активной господдержки малого бизнеса, среднесписочная численность занятых в малом предпринимательстве, по данным правительственных органов Чеченской Республики по поддержке малого и среднего бизнеса, составила 18,5 тыс. человек

Экономический вестник Ростовского государственного университета А 2008 Том 6 № 4 Часть 3

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

и увеличилась по сравнению с 2005 г. (т.е. перед началом осуществления республиканской программы поддержки и развития малого предпринимательства на 2006-2010 гг. «От выживания – к процветанию!») на 14%. Отраслевая структура малых предприятий претерпела определенные изменения: непроизводственная сфера деятельности, прежде всего торговля и общественное питание, стала более привлекательной, чем производственная. Сохраняется ориентация малого предпринимательства на госзаказ и быстроокупаемые сферы бизнеса, не требующие при этом больших стартовых капиталов. Приоритетные отрасли реального сектора экономики и инновационная деятельность развиваются пока не в достаточной мере. Особое беспокойство вызывает традиционная отрасль – сельское хозяйство, пришедшее в упадок. Продовольственные рынки Чеченской Республики заполнены продукцией из соседних регионов. По оценкам межрайонных инспекций ФНС России по Чеченской Республике, теневым сектором частично или полностью охвачено более 50% малых предприятий. Кроме того, значительная часть зарегистрированных предприятий так и не приступает к хозяйственной деятельности из-за недоступности финансовых (кредитных) ресурсов. В этих условиях особо остро стоит вопрос о необходимости более эффективной господдержки малого предпринимательства.

Комитетом Правительства Чеченской Республики по малому бизнесу и предпринимательству совместно с Фондом поддержки малого предпринимательства разработана Программа поддержки и развития малого предпринимательства в Чеченской Республике на 2006-2010 гг. В Программе применен принципиально новый концептуальный подход, в соответствии с которым Чечня, как регион с восстанавливаемой экономикой, должен развиваться как особая социально-экономическая и экономико-географическая зона. Специфика данного подхода заключается в необходимости постоянного внимания и господдержки, учета особенностей региона при реализации общегосударственной политики. Главная цель Программы заключается, во-первых, в том, чтобы максимально ослабить влияние факторов, препятствующих адаптации региона к условиям рыночной экономики. Во-вторых, полнее реализовать благоприятные предпосылки развития, создавать условия для быстрого выхода из кризиса и ускоренного, относительно средних российских показателей, развития в будущем.

В условиях социально-экономической трансформации региона большое значение для Чечни имеет активная государственная политика на рынке труда. Так как активная реструктуризация экономики региона - задача достаточно длительная, то процесс смены места работы и переквалификации должен быть дополнен специальными мероприятиями по закреплению населения в Чеченской Республике и развитию сферы занятости. Решение проблем, связанных с ростом безработицы и переквалификацией, можно решить через самозанятость, т.е. организацию собственного дела. Для того, чтобы добиться количественного и качественного роста предпринимательского сектора экономики в Чеченской Республике, необходимо построение эффективной системы поддержки малого предпринимательства с особым акцентом на создание институтов содействия молодым фирмам и начинающим предпринимателям. В рамках Программы поддержки и развития малого предпринимательства в Чеченской Республике на 2006-2010 гг. комитетом Правительства Чеченской Республики по малому бизнесу и предпринимательству разработан План мероприятий по развитию и поддержке малого предпринимательства в Чеченской Республике на 2007-2012 гг., одним из основных разделов которого является развитие инфраструктуры поддержки малого предпринимательства. Развитие инфраструктуры поддержки малого предпринимательства включает организацию в Чеченской Республике Центра развития малого предпринимательства, системы бизнес-центров, бизнес-инкубаторов, информационно-маркетингового центра, юридического центра и т.п. В условиях недостаточности первоначального капитала, ограниченных возможностей накопления средств, неблагоприятных условий доступа к финансово-кредитным ресурсам малые предприятия и индивидуальные предприниматели не имеют стимулов для собственного развития, совершенствования рыночных механизмов и повышения качества продукции. С этими факторами непосредственно связаны такие проблемы, как смещение активности малого предпринимательства из производственной сферы в торговлю и торгово-посредническую сферы, развитие "теневого "рынка и неучтенного оборота денежных средств. В 2006-2010 гг. финансовая поддержка малого предпринимательства в Чеченской Республике будет сочетать меры прямой и косвенной государственной поддержки, координацию деятельности органов и организаций, содействующих повышению инвестиционной активности малого предпринимательства, создание и развитие кредитно-гарантийной методики, методики микрокредитования, стимулирование инвестиционной активности финансовых институтов, работающих с субъектами малого предпринимательства.

В соответствии с этим должны формироваться приоритеты государственной и региональных властей в отношении поддержки производства в регионе. Необходимы следующие приоритеты: реального сектора над трансакционным, устойчивых и развивающихся предприятий над «законсервированными», инновационных, наукоемких и высокотехнологичных производств, гарантий инвестиционных вложений как отечественных, так и зарубежных, социальных задач над узкофискальными. Все действующие предприятия-производители должны быть разбиты на ряд категорий в соответствии с основным родом деятельности (с\х перерабатывающие, промышленные перерабатывающие, промышленного производства, высокотехнологичные, наукоемкие и т.д.), их экономическим положением, на основе анализа динамики развития за последнее время (перспективные, среднеперспективные, малоперспективные, неперспективные). Каждой категории должны соответствовать определенные виды господдержки. Оказываемая поддержка должна вести к расширению доходной базы местного бюджета и не носить благотворительный характер. С целью сдерживания роста уровня безработицы в Чеченской Республике следует установить систему налоговых скидок в зависимости от числа людей, занятых в производстве (и от объема фонда заработной платы). Установленная скидка должна компенсироваться ростом поступлений по подоходному налогу (на основе четкого финансового расчета), либо соответствующим сокращением расходов на систему социальной поддержки безработных. Это позволит обеспечить создание основ эффективной поддержки предпринимательства Чеченской Республики, доступ

предпринимательских структур к необходимым ресурсам и устойчивое социально-экономическое развитие региона.

ЛИТЕРАТУРА

1. Лихтер А.В. Малый бизнес в рамках российской инновационной экономики// Вестник СибГАУ. – Красноярск: Изд-во СибГАУ. 2007. № 2.

2. Логинов В.Н. Проблемы развития инновационного предпринимательства в регионе. // Вестник Чувашского гос. ун-та им. И.Н. Ульянова. Чебоксары: Изд-во Чуваш. ун-та. 2006 г.

3. Материалы Комитета Правительства Чеченской Республики по малому бизнесу и предпринимательству за 2006–2007 гг.

4. Программа поддержки и развития малого предпринимательства Чеченской Республики на 2006-2010 гг. «От выживания – к процветанию!». Грозный. 2006 г.

ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПОЛОЖЕНИЯ ОЦЕНКИ СБАЛАНСИРОВАННОСТИ ЭКОНОМИКИ ПРОМЫШЛЕННО РАЗВИТОГО РЕГИОНА

ГАРАЕВ М.М.

Удмуртский государственный университет, кандидат экономических наук, доцент, e-mail: orgconsult@mail.ru

Оценка качества управления экономикой региона является важной задачей повышения ее эффективности. В данной работе автор предлагает свою точку зрения в отношении проблемы оценки сбалансированности развития экономики региона с учетом структурных составляющих ее результативности.

Ключевые слова: уровень развития регионов; мониторинг; экономический потенциал; сбалансированность экономики региона

Коды классификатора JEL: R 32, R 38

Важным направлением исследования проблем обеспечения устойчивого развития экономики промышленно развитых регионов является формирование и развитие методологии оценки их потенциала и текущего состояния, в том числе и путем их сравнительного анализа. Типология регионов предполагает определение соотношения уровня развития регионов исходя из определенного набора некоторых показателей, обеспечивающих сравнительное изучение наиболее важных составляющих данных территорий. Например, под регионоведением понимается «...область научного и образовательного знания, имеющая своей целью изучение специфики социально-экономического, политического, культурного, природного, экологического развития относительно целостных территориальных образований, именуемых регионами» [1, с. 43]. Учет различных аспектов развития исследуемых объектов является затруднительным для практического использования при формировании стратегий развития экономики промышленно развитых регионов из-за необходимости одновременного учета различных по степени значимости критериев сравнительного анализа.

Типология регионов может быть ориентирована на решение различных задач. Например, она используется для оценки инвестиционного климата, выявления динамики и специфики производства, оценки социальных условий развития экономики, а также особенностей формирования социальной или бюджетной политики. Для анализа общего состояния регионов осуществляется исследование всего территориального разнообразия путем разработки сложной комплексной системы показателей с учетом существующих проблем их выбора и применения. Например, Н. В. Зубаревич по результатам исследования проблем оценки социального развития регионов показал последствия отсутствия возможности обеспечить реализацию современных принципов отбора индикаторов качества жизни: «.все региональные показатели доходов, уровня бедности и занятости имеют относительную достоверность, так как они рассчитываются на основе выборочных обследований домохозяйств. Для оценок безопасности крайне сложно найти единственный индикатор как для экологического состояния (в масштабах региона), так и для личной безопасности. При отсутствии приемлемых индикаторов, отражающих состояние, пространственные различия и динамику рассматриваемого компонента, более корректно не оценивать некоторые компоненты качества жизни» [4, с. 83].

Одной из целей типологии регионов является оценка качества различных аспектов развития экономики регионов. Исходя из вышесказанного, особого внимания заслуживает перечень направлений мониторинга регионального развития, предложенный В. В. Климановым. Согласно его мнению, данный мониторинг может быть условно разделен на следующие четыре составляющие: мониторинг общественно-политической ситуации в регионах страны, мониторинг правовой ситуации в регионах, мониторинг развития региональной и муниципальной экономики, мониторинг социальной сферы регионов [5, с. 30]. Примером первых двух направлений выступает исследование С. Жаворонкова, В. Мау и К. Яновского, посвященное изучению политических и правовых факторов экономического роста в российских регионах. Данные авторы предлагают рассматривать пять групп ключевых показателей, характеризующих различные аспекты экономико-политической ситуации в регионах: безопасность личности, наличие и реальность демократии, стабильность политической

Экономический вестник Ростовского государственного университета А 2008 Том 6 № 4 Часть 3

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2008 Том 6 № 4 Часть 3

системы, гарантии государства по обеспечению устойчивости хозяйственной системы, политическая активность государства непосредственно в экономической сфере [3, c. 23–27].

Следующие два вида мониторинга заслуживают более внимательного отношения в связи с тем, что сравнительный анализ экономических и социальных тенденций развития регионов позволяют определять возможные источники и последствия негативных тенденций в данных сферах, оказывающих прямое влияние на перспективы территориального развития страны. Например, следует отметить работу А. Гранберга и Ю. Зайцева, посвященную изучению вопроса межрегионального сопоставления производства и использования валового регионального продукта в Российской Федерации [2]. К основным негативным тенденциям с точки зрения изменения региональной структуры промышленного производства могут быть отнесены такие проблемы как «...деиндустриализация экономики российских регионов; разрушение хозяйственных комплексов регионов из-за отмирания секторов обрабатывающей промышленности; резкое возрастание неравномерности экономического развития регионов, рост региональной дифференциации уровней экономического развития и уровня жизни населения.» [6, с.66]. Особого внимания заслуживают процессы возникновения новых «регионов роста», привлекающих ресурсы из соседних регионов (например, высококвалифицированные трудовые кадры) и «регионов спада», характеризующихся ухудшением социальной ситуации и экономическим спадом. Например, как замечает Н. Сухрагчаа, в Монголии отмечена тенденция миграции сельского населения в крупные города и их окрестности, что, по его мнению, приводит к кадровому истощению села и переуплотнению урбанизированных территорий. [7, с. 53].

Таким образом, разработка типологии регионов для анализа пространственной характеристики результативности экономики регионов является практической задачей, предполагающей анализ ее структурных составляющих. Под результативностью экономики региона следует понимать степень достижения возможных оптимальных результатов развития экономики региона с точки зрения обеспечения ее устойчивого развития с учетом достигнутых результатов в других регионах. Общая результативность экономики региона рассматривается как результат влияния экономической результативности и социальной результативности экономики региона или как результат влияния результативности функционирования экономики региона и результативности управления экономикой региона. Данное положение основано на предположении того, что оценка качества развития любого сложного социально-экономического объекта предполагает изучение результатов анализа функционирования объекта как системы и роли системы управления в его развитии или анализа социальных и экономических результатов развития данного объекта.

Важность изучения взаимосвязи результативности функционирования экономики регионов и результативности управления экономикой регионов обусловлена поиском путей по снижению объема бюджетных средств, предоставляемых без учета реального состояния экономики региона. Таким образом, исходной предпосылкой для разработки данной типологии выступает создание методического обеспечения оценки сбалансированности экономики региона.

Исходя из вышесказанного, предлагается различать две группы регионов с учетом результативности их экономики. Первая группа основана на соотношении социальной и экономической результативности экономики региона. В данном случае формируются четыре подгруппы регионов по сравнению со среднероссийским уровнем данных критериев. Определение состава второй группы регионов предполагает использование соотношения результативности функционирования экономики региона и результативности управления экономикой региона по сравнению со среднероссийскими значениями.

В условиях существования значительного количества дотационных регионов государственные решения в сфере развития экономики регионов преимущественно рассматриваются в контексте межбюджетных отношений. Потребность в росте экономического потенциала данных регионов для обеспечения их устойчивого развития обуславливает необходимость в поиске управленческих инструментов, использование которых предполагает усиление контроля за характером развития объекта управления. Простое решение проблемы низкой бюджетной обеспеченности таких регионов путем предоставления финансовой помощи в различных формах из федерального бюджета препятствует более эффективному использованию имеющегося потенциала в данных регионах. Разнообразие экономического потенциала регионов и различная степень в интенсивности процессов по его формированию и использованию обуславливают трудности по снижению межрегиональной экономической дифференциации территории страны. Предоставление прямой бюджетной помощи региону с учетом существующей социально-экономической ситуации позволяет улучшить его положение в краткосрочной перспективе, но может привести к снижению качества его экономического потенциала в долгосрочной перспективе в случае увеличения объема используемых ресурсов для реализации стратегии развития экономики региона без учета влияния на ее результативность.

Решение данной проблемы предполагает трансформацию системы государственного управления путем улучшения качества функционирования механизмов по формированию и использованию ресурсов в интересах экономики региона с точки зрения обеспечения баланса между структурными составляющими ее результативности. Исходя из данной предпосылки функцию контроля в рамках системы государственного управления предложено осуществлять с учетом результатов оценки сбалансированности экономики региона (см. рис. 1).

Анализ текущего состояния экономики региона предполагает решение двух задач. Во-первых, определение целей развития экономики региона в долгосрочной, среднесрочной и краткосрочной перспективе. Во-вторых, оценка результативности развития экономики региона путем сопоставления ее состояния с экономикой других регионов с учетом разработанной системы показателей. Оценка результативности развития экономики региона включает анализ результативности функционирования экономики региона, результативности управления экономикой региона, социальной результативности экономики региона и экономической результативности экономики региона.

В зависимости от уровня результативности управления экономикой региона регионы разделены на че-

тыре группы. Для каждой группы присвоены соответствующие балльные оценки:

1) регионы с низкой экономической и низкой социальной результативностью управления экономикой региона (0,25 балла);

2) регионы с низкой экономической и высокой социальной результативностью управления экономикой региона(0,5 балла);

3) регионы с высокой экономической и низкой социальной результативностью управления экономикой региона (0,75 балла);

4) регионы с высокой экономической и высокой социальной результативностью управления экономикой региона (1 балл).

В зависимости от уровня результативности функционирования экономики региона предложены следующие четыре группы регионов:

1) регионы с низкой экономической и низкой социальной результативностью функционирования экономики региона (0,25 балла);

2) регионы с низкой экономической и высокой социальной результативностью экономики региона (0,5 балла);

3) регионы с высокой экономической и низкой социальной результативностью функционирования экономики региона (0,75 балла);

4) регионы с высокой экономической и высокой социальной результативностью функционирования экономики региона (1 балл).

Таким образом, каждый регион (А) рассматривается как двумерный объект, обладающий следующими двумя характеристиками: результативность функционирования экономики региона (Х1) и результативность управления экономикой региона (Х2):

А={Х1; X2} (1)

Соединение предложенных типологий регионов позволяет оценить степень сочетания уровня результативности функционирования экономики региона и уровня результативности управления экономикой региона. Данное соотношение предложено использовать как основу для определения сбалансированности экономики региона:

СБЭР = 0,5 Х1 + 0,5 Х2 (2)

где: СБРЭР – сбалансированность экономики региона; Х1 – результативность функционирования экономики региона; Х2 – результативность управления экономикой региона.

Исходя из формулы (2) и предложенной типологии регионов по соотношению результативности функционирования экономики региона и результативности управления экономикой региона определены 16 значений сбалансированности экономики региона (см. табл. 1). Данные значения указывают на характер соотношения двух рассмотренных составляющих результативности экономики региона и могут быть использованы в процессе формирования и реализации стратегии развития экономики региона, а также при оценки их конечных результатов.

Таблица 1

Коэффициенты оценки сбалансированности экономики региона

Результативность

функционирования

экономики региона

Результативность управления экономикой региона 1 0,75 0,5 0,25

1 1,00 0,75 0,50 0,25

0,75 0,75 0,56 0,38 0,19

0,5 0,50 0,38 0,25 0,13

0,25 0,25 0,19 0,13 0,06

Данная позиция в отношении анализа качества развития экономики региона позволяет определить

предпосылки возникновения возможных структурных проблем для последующего выбора приоритетных направлений в процессе осуществления стратегического управления, ориентированного на обеспечение сбалансированности экономики региона в долгосрочной перспективе.

ЛИТЕРАТУРА

1. Гладкий Ю. Н. Чистобаев А.И. Регионоведение. – М.: 2002.

2. Гранберг А. Зайцева Ю. Производство и использование валового регионального продукта: межрегиональные сопоставления //Российский экономический журнал. 2002. № 10.

3. Жаворонкова С., Мау В., Яновский К. Политические и правовые факторы экономического роста в российских регионах //Вопросы экономики. 2001. № 11.

4. Зубаревич Н.В. Социальное развитие регионов России: проблемы и тенденции переходного периода. – М., 2003.

5. Климанов В.В. Региональные системы и региональное развитие в России. – М., 2003.

6. Клоцвог Ф. Кушникова И. Костин В. Наумов Е. Тенденции изменения региональной структуры промышленного производства // Экономист. 2002. № 3.

7. Сухрагчаа Н. Некоторые предложения по региональному зонированию Монголии //Проблемы теории и практики управления. 2003. № 3.

Экономический вестник Ростовского государственного университета А 2008 Том 6 № 4 Часть 3