CC BY
102
УДК 947.086
А. А. Шадт
Институт археологии и этнографии СО РАН пр. Акад. Лаврентьева, 17, Новосибирск, 630090, Россия
E-mail: shadt@mail.ru
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ИССЛЕДОВАНИЯ ЭТНИЧЕСКОЙ ССЫЛКИ В КАЧЕСТВЕ ИНСТРУМЕНТА НАЦИОНАЛЬНОЙ ПОЛИТИКИ СССР
В 1940-1950-е ГОДЫ *
Национальная политика Советского Союза практически на всем протяжении его существования выступала в качестве средства реализации крупномасштабных идеологических проектов, главной целью которых являлось построение гомогенного общества, однородного как в социальноэкономических, так и в политико-культурных аспектах. Осуществление данной стратегической линии, при всей ее неизменности, требовало от Советского правительства постоянной тактической гибкости, связанной с необходимостью учитывать внешние и внутриполитические процессы, происходящие в мире и стране. Это позволило отдельным исследователям оценивать характер советской национальной политики как противоречивый и непоследовательный. Спектр оценок охватывает диаметрально противоположные позиции: от «СССР -тюрьма народов!» до «Советский Союз -семья братских народов!». В свою очередь, современная трактовка национальной политики СССР и связанных с ней явлений, несмотря на кажущуюся простоту советских идеологических схем, только выходит на новый уровень теоретического осмысления.
Значительная часть известных исследований, посвященных национальной политике в СССР, анализирует либо глобальные этнополитические процессы в масштабах всего государства, либо сосредоточивается на локальных явлениях этнического характера. Значение данных исследований неоценимо, однако назрела насущная необходимость связать мега- и микроуровни
советской национальной политики в цельную конструкцию, позволяющую через призму исторического и политического ин-
струментария оценить всю картину советской национальной политики.
Актуальность и важность заявленной темы определяется несколькими факторами. Предшествующие два десятилетия позволили накопить достаточный эмпирический материал, позволяющий оценить глобальные масштабы реализации и радикальные последствия воплощения советской модели национальной политики. Необходимо также отметить, что для современного российского общества продолжают оставаться значимыми национальные идеологемы недавнего прошлого. В свою очередь, последствия крупномасштабного использования таких инструментов советской национальной политики, как этнические депортации, этническая ссылка оставили ощутимый след в этническом самосознании целого ряда российских этносов и продолжают влиять на их отношение к современным российским государственным и общественным институтам.
Исследование теоретических основ этнической ссылки в СССР как инструмента советской национальной политики позволит сформулировать ее идеологические конструкции и мифологемы, превалирующие в СССР, определить и выявить методы и механизмы осуществления тактических направлений внутренней политики и оценить влияние и последствия воздействия подобных инструментов на национальную и социальную ситуацию в обществе и государстве. Необходимость разрешения поставленных вопросов вытекает как из их научно-теоретической, так и научно-практической важности для реализации направлений современной национальной политики в Российской Федерации.
Исследование подготовлено при финансовой поддержке РГНФ, проект № 0601-00507(а).
1818-7919. Вестник НГУ. Серия: История, филология. 2006. Том 5, выпуск 3: Археология и этнография (приложение 1)
© А. А. Шадт, 2006
Значимость и масштабность инструментов национальной политики определяется их трансформирующим воздействием на этнополитические процессы в государстве. Одним из наиболее глобальных инструментов советской национальной политики по уровню трансформации этнического самосознания депортированных народов выступила «этническая ссылка» 1940-1950-х гг., «отягощенная» деформирующим влиянием войны.
Так, в 1930—1940-е гг. в СССР прошел целый ряд крупномасштабных этнических депортаций. В составе принудительно выселенных и помещенных на спецпоселение (этническую ссылку) национальных групп оказались поляки, корейцы, китайцы, иранцы - как жители территорий, граничивших с территорией потенциального противника; российские немцы, крымские татары, чеченцы, калмыки, ингуши, карачаевцы, балкарцы - как «пособники» фашизма; этнические болгары, венгры, румыны, финны - как «представители» государств, воевавших против СССР; а также другие нации и народности, в общей сложности более 15 этносов, численностью около трех миллионов человек. 1 Этнические депортации и этническая ссылка оказали определяющее воздействие как на жизни конкретных людей, так и целых этносов, регионов и страны в целом. Современные этнополитические процессы в России неразрывно связаны с историческим прошлым депортированных народов, и изучение истории этнической ссылки позволит выявить реальные и потенциальные проблемы в современной национальной политике.
Проблематика этнических депортаций и ссылки народов и народностей СССР не является белым пятном в современной историографии. Современные отечественные и зарубежные исследователи внесли значительный вклад в анализ данных явлений 2. Однако большинство авторов исследовали их преимущественно как обособленные яв-
1 Система спецссылки (этнической ссылки) определяла условия жизни значительной части населения Сибири в 1940-1950-е гг. Так, в СССР на 1 января 1949 г. находилось на спецпоселении 2 300 223 чел., большую часть которых составляли этнические переселенцы [11. С. 10].
2 Начало исследованию спецссылки по известным причинам было положено зарубежными исследователями и с началом процессов демократизации в СССР продолжено российскими исследователями [1; 3; 7; 11; 14; 17; 30-32; 34; 35]. С начала 1990-х гг. появились серьезные научные публикации целого ряда известных российских исследователей [5; 6; и др.].
ления и не ставили перед собой задачу изучения этнических депортаций и ссылки в контексте советской национальной политики (обзор библиографии и источников по депортациям и ссылке народов см. [24]). Авторы анализировали влияние факторов внешней и внутренней политики государства, причины и механизмы принятия решений в верхних эшелонах власти в СССР и т. п. применительно к каждому конкретному случаю. В качестве причин этнических депортаций совершено справедливо указывались: предупреждение политических преступлений в этнической среде, экстремальные условия военного времени. В качестве причин ссылки - необходимость освоения восточных и юго-восточных территорий СССР, стремление правительства в условиях войны эффективно использовать трудовые ресурсы депортированных народов и т. п. Результатом всех этих исследований стали многочисленные публикации, закрывающие лакуны в истории депортации народов и их нахождения на спецпоселении на уровне отдельных территорий и этносов. Проделанная исследователями работа позволяет говорить о создании полноценной эмпирической базы, требующей дальнейшего теоретического осмысления.
При этом за рамками исследований локальных этнических процессов продолжает оставаться фактор использования этнических депортаций и этнической ссылки как составного элемента национальной политики Советского государства, предполагающего в качестве основной цели «создание советского народа» или «конструирование советской национальности (этничности)» как реализацию стратегического направления национальной политики. Картина национальной политики СССР, сложившаяся у исследователей, дает возможность репрезентативно описать депортации и спецпоселения, но как отдельные проявления национальной политики Советского правительства, чрезвычайного, мобилизационного, тактического характера. На данный момент практически отсутствуют исследования, рассматривающие «этнические депортации» и «этническую ссылку» как системные явления одного порядка. В настоящей статье предполагается рассмотреть «этнические депортации» и «этническую ссылку» во взаимосвязи с советской национальной политикой.
Задача, поставленная автором в данной работе, имеет два аспекта.
1. Определить теоретическое пространство взаимодействия дефиниций — «национальная политика», «конструирование советской национальности», «этнические депортации» и «этническая ссылка».
2. Сформулировать концепцию «этнической ссылки» в контексте советской национальной политики; рассмотреть сущность, характерные черты, последствия «этнической ссылки» как для депортированных народов, так и для дальнейшей модернизации стратегии советской национальной политики.
Ключевой категорией при описании эт-нополитической ситуации в государстве выступает «национальная политика», определяющая направление деятельности, методы государственных институтов по воплощению стратегических общенациональных задач. Национальную политику можно определять двояко. Во-первых, как систему мер по определению и реализации национальных интересов, в данном случае - интересов государства как национально-государственной общности [19. С. 32]. Во-вторых, как деятельность по урегулированию межнациональных отношений в государстве, предполагающую разрешение межэтнических противоречий, учет и реализацию интересов национальных (этнических) групп в государстве [15.С. 352-354].
Национальная политика являлась инструментом государственного воздействия на полиэтническое пространство советской страны. В рамках идеологической доктрины, господствующей на советском политическом пространстве, предполагалось построение гомогенного общества как в социально-экономическом, так и политикокультурном контексте, что позволяет определять данную задачу в качестве национальных (государственных) интересов: воздействие на этнические группы с целью создания однородного как социально, так и национально советского «суперэтноса» или «советского народа». Соответственно и речь шла о защите национальных интересов этого во многом мифологического этноса, а не отдельных этнических групп.
Реализация указанного направления возможна как идеологическими, так и принудительными методами. Идеологические, как правило, предполагают наличие экономической или культурной заинтересованности и государства, и этнических групп в интеграции, а также достаточно продолжительный временной период ненасильственной аккуль-
турации. Однако применение подобных методов в условиях существовавшей идеологии представлялось творцам новой советской государственности достаточно непрактичным, и их апробация завершилась коротким периодом полиэтнического конструирования 1920-х -первой половины 1930-х гг. Триумфальное торжество советской идеологии должно было предполагать и победу «новой» национальной политики. Однако пролетарские политические лозунги столкнулись со значительно более архаическими, традиционными и устойчивыми, чем это казалось большевикам на первый взгляд, этническими установками, приверженность к которым коренится в самой сути человеческого мировоззрения. Поэтому встал вопрос о необходимости выработки «новых» принудительных механизмов реализации национальных интересов и, следовательно, создания новых инструментов национальной политики.
Стремление обозначить системные рамки советской национальной политики выводит нас на концепцию «конструирования этнич-ности» (подробнее см. [27. С. 144-153]). В нашем случае под конструированием советской национальности понимается целенаправленная деятельность советского государства в области национальной политики, основной целью которой являлось формирование из этнически неоднородного по своему составу населения страны единой национальной общности (советского народа) в рамках одного государства путем ассимиляции, с использованием как идеологических, так и принудительных методов.
В условиях многонационального Советского Союза идеологам государства, в силу значительных этнокультурных и этносоциальных различий населения страны, пришлось апробировать самые разные формы и методы реализации «национальных интересов», в зависимости от степени сопротивляемости этносов тем или иным аккульту-рационным мероприятиям, носящим в большинстве своем преимущественно принудительный характер. Их спектр оказался самым широким: от признания за каждым народом права на самоопределение до депортаций и ссылки этнических групп; от искусственного смешивания в рамках одного территориального образования этнически и культурно чуждых групп до отказа народам и народностям в праве на самоназвание; от ко-ренизации местных элит до русификации
инославянского населения; и многие другие аккультурационные мероприятия, предполагающие своей целью советизацию населения СССР (подробнее о реализации национальной политики в СССР см. [26. С. 116-152; 28. С. 57-89]). Среди последних особая роль как по степени воздействия на этнические группы, так и по масштабам применения принадлежала депортациям и ссылке по этническому признаку.
Этнические депортации или депортации по этническому признаку стали одними из самых глобальных, по воздействию на этническое самосознание переселяемых народов, проектов советской национальной политики, воплощенных в жизнь. Под этническими депортациями нами понимается процесс принудительного переселения отдельных этнических групп в специально отведенные места, осуществляемый уполномоченными органами государства. Формальный характер определения объясняется отсутствием реально декларируемых целей и причин этнических депортаций, которые в условиях административно-командного способа принятия и реализации политических решений носили закрытый характер. Этнические депортации могли декларировать социальные, политические или экономические цели, но этнический фактор всегда оставался определяющим.
Современными исследователями отмечается противоречивое отношение Советского правительства к этническим депортациям. В депортационных документах - докладных записках, справках, донесениях в НКВД СССР, докладах И. Сталину, наркому Л. Берии, в ГКО СССР, в СНК СССР и другие ведомства, каждая акция по принудительному выселению получала свое толкование. Они рассматривались то как «особое государственное задание», то как «особое правительственное мероприятие, охватывающее контингент по национальным признакам» или по «признакам повышенной политической активности» [4. С. 43]. В свою очередь, некоторые историки определяли депортацию как средство «разгрузки» этнического напряжения и как «рычаг урегулирования межнациональных конфликтов» [12. С. 4], что, по нашему мнению, является более чем спорным, так как принудительное перемещение этнической группы из одного региона в другой способно только усилить остроту этнического напряжения, обусловленного кардинальной сменой этнокультурного окружения и про-
странства. Подобный подход позволяет говорить об определенной зависимости депорта-ционных процессов от сиюминутных, конъюнктурных интересов различных структур и ведомств Советского государства. Отсутствие прямого указания высших органов власти при проведении этнических депортаций и создании системы «этнической ссылки» на потребности национальной политики, на ее ассимиляционный характер мы связываем с особым характером механизма власти в СССР, носивший, по мнению И. В. Павловой, конспиративный характер [18. С. 28].
Необходимо отметить, что использование при реализации национальной политики мобилизационных мероприятий является характерной чертой не только тоталитарных режимов, в чем нас пытаются убедить некоторые исследователи (см., например, [2]) 3. Принудительные переселения больших масс населения страны периодически использовались и в российской политической истории [20]. Наличие неосвоенных территорий и суровые климатические условия позволяли применять переселение одновременно как меру наказания и как способ решения социально-экономических проблем, что нехарактерно для юридической практики в XX в. других стран, использующих этнические депортации как временную вынужденную меру, для обеспечения вопросов внешней безопасности. Практика использования этнических депортаций и ссылки для решения проблем национальной политики оказалась отличительной особенностью советской национальной политики 1930-1950-х гг.
В свое время Б. Пинкус и И. Фляйшхауэр обобщили точки зрения зарубежных историков о причинах этнических депортаций в годы Великой Отечественной войны. Согласно их обзора, часть историков считала, что проведение депортации избавляло советское руководство от персональной ответственности за неудачные военные действия. Другие ученые видели связь этой политики с аналогичными действиями правительств других стран. По мнению третьих, основной причиной депортаций оказалась реализация идеи И. Сталина о «текучих народах», которые мешали русификации и созданию единого советского этноса. Четвертая версия заключалась в том, что И. Сталин использо-
3 Известно, что депортации по этническому признаку довольно широко использовались политическими режимами Великобритании, Франции, США в 1930-1940-е гг.
вал войну, чтобы разделаться с народами, сопротивлявшимися его политике - добиться окончательного решения вопроса «текучих народов» или ликвидации «колонистов» и «кулаков», по терминологии советской прессы [33. С. 317].
Отечественные исследователи также не пришли к единому мнению. Так, Н. Ф. Бугай называет несколько причин, вызвавших депортации, среди которых: гипотетическая возможность предательства отдельных этнических групп, которая и вылилась в превентивное обвинение народов и групп населения с их последующим принудительным выселением; выступление этноса на стороне фашизма (измена); принадлежность к конфессии или нации, с которой ведется война, что в силу этнокультурной близости могло привести к поддержке военного или идеологического противника.
Цель депортации Н. Ф. Бугай видел в стремлении Советского правительства ослабить этническую напряженность, урегулировать возможный в экстремальной обстановке конфликт, но конфликт не межэтнический, а между отдельными этносами и властью [4. С. 44]. Но, по нашему мнению, это в большей степени определяет причины только довоенных (социальных) депортаций. Представляется, что конфликт, о котором говорит Н. Ф. Бугай, был разрешен еще в 1930-х гг. в результате практически полной ликвидации прежней этнической и социальной элит. В 1940-е гг. надо говорить не о конфликте, а о несоответствии ценностей этноса идеологическим ожиданиям власти.
Подобные противоречивые оценки причин этнических депортаций, на наш взгляд, свидетельствуют о том, что они были вызваны совокупностью целого ряда причин.
Обобщая опыт исследователей, мы можем утверждать, что в условиях участия Советского Союза во Второй мировой войне бесспорно значимую роль в применении репрессий против этносов сыграли искусственно раздутые опасения возможных действий «пятой колонны». Также имела место попытка решения проблем национальной и социальной политики за счет ликвидации значительных различий в уровне жизни народов, несовместимых с теорией социалистического устройства общества. Этническая ссылка использовалась при освоении восточных регионов страны, которое проводилось еще в довоенный период не только с
помощью плановых и добровольных переселений, но и принудительно, в рамках трудовой (социальной) ссылки «кулаков».
С другой стороны, анализ внутриполитической ситуации в СССР в 1930—1940-е гг. не позволяет сбрасывать со счетов и такую важнейшую причину, как политику создания единого советского народа, планомерно проводившуюся Советским правительством в течение 1930-х гг. Выделение последней причины в качестве узловой позволяет объяснить столь широкое распространение этнических депортаций и этнической ссылки в качестве стержневого механизма реализации национальной политики в СССР 1940-х гг., который позволял «попутно» решать текущие проблемы социальной и экономической политики руководства страны.
Вышеприведенные факторы либо послужили катализатором депортационных процессов, либо оказались следствием по отношению к самому факту депортаций, приведя к созданию института этнической ссылки.
Причины противоречивых оценок депор-тационных процессов, по-видимому, кроются в искусственном разделении исследователями понятий «этническая депортация» и «этническая ссылка», каждое из которых рассматривалось изолировано одно от другого. Этнические депортации, выполняя задачу «перемещения» этноса, играли роль спускового механизма ассимиляционных процессов. Этническая ссылка через систему правовых ограничений (запрет на свободу передвижения, трудоустройства и т. д.) и сохранение принципа дисперсного расселения позволяла закрепить этнос на новом месте жительства и способствовала его скорейшей ассимиляции.
И этнические депортации, и этническая ссылка оказались закономерным следствием процесса конструирования советского общества, который имеет достаточно стройную систему обоснования. Первоначально после неудачных попыток И. Сталина создать унитарное государство в пределах бывшей Российской империи Советское правительство стало применять меры для «ликвидации» этнических групп, не имевших своей государственности: была резко ограничена эмиграция, часть из них целиком попала в разряд классовых врагов; началось наступление на их культуру и религию [14. С. 216].
Впоследствии, в начале 1930-х гг., «неблагонадежные» в политическом смысле
этнические группы были отселены из приграничной полосы [12. С. 4], и часть их оказалась в северных районах СССР. В 1936 г. на основании постановления СНК СССР от 23 января «О переселении из УССР в Казахскую АССР» были выселены 15 тыс. польских и немецких хозяйств (около 45 тыс. чел.), те, которых, по мнению партийных органов, «нельзя признать благонадежными в условиях приграничной полосы» [4. С. 42;
16. С. 270]. В 1937-1938 гг. проходило переселение на восток немцев из расположенных на Украине и по берегам Черного моря немецких колоний.
Использовались этнические депортации и за пределы СССР. Так, осенью 1939 - летом 1940 гг. волынские и прибалтийские немцы в количестве 43 тыс. чел. были переселены в оккупированную Германией часть Польши [12. С. 4; 14. С. 217]. Этническим депортациям в СССР предшествовала ликвидация национальных образований. Национальные образования поляков, эстонцев, греков, вепсов и немцев были созданы во второй половине 1920-х гг. решением руководства страны для ускорения процессов социалистического строительства среди этих этнических групп, и так же - волевым решением в 1938 г. были ликвидированы по причине смены курса советской национальной политики [4. С. 41].
В дальнейшем в связи с возможной военной угрозой со стороны фашистской Германии к началу 1940-х гг. под особо пристальным вниманием оказался немецкий этнос - представители родственной национальности вероятного противника. Однако депортированы были и другие «инонацио-нальности» (как их называли по существующей советской терминологии в 1940 г.) [13. С. 158]. Большинство этих переселений осуществлялось без объявления причин, в оперативном порядке, под руководством НКВД. С началом Великой Отечественной войны этническим депортациям были подвергнуты группы, имевшие те или иные государственные образования в СССР.
Переселенные национальности, проживавшие до депортации большей частью в компактных поселениях, оказались рассеяны по обширным просторам Сибири, Казахстана и Средней Азии. На новых местах жительства депортированные были включены в систему спецпоселений ГУЛАГа НКВД с особым режимом проживания. Условия военного времени, специфика депортаций, не-
обходимость в рабочей силе и потребность территориального и экономического освоения пустынных пространств Сибири, Казахстана и Средней Азии потребовали новых принципов организации спецссылки и привели к формированию нового, особого института спецпосе-ления - этнической ссылки.
Поднимая проблему этнической ссылки, нельзя пройти мимо ее терминологического обоснования. Институт ссылки имеет в СССР давние корни. Уже 10 августа 1922 г. ВЦИК РСФСР принял декрет «Об административной высылке» [8. № 51. Ст. 646]. На основании декрета при НКВД РСФСР была учреждена Особая комиссия, которая имела право применять к «лицам, причастным к контрреволюционным выступлениям», административную высылку сроком до 3 лет за границу или в определенные отдаленные местности РСФСР. Высланные поступали под надзор местного ГПУ, определявшего их местожительство. Лица, в отношении которых применялась административная высылка, лишались на это время активного и пассивного избирательного права [22. С. 40]. Побег с места обязательного поселения (ссылки) 4 или в пути следования к нему карался по суду согласно ст. 82 УК РСФСР от 22 ноября 1927 г. [23. С. 67]. Таким образом, «высылка» (ссылка), т. е. «принудительное удаление осужденного из местности постоянного проживания с обязательным поселением его в иной указанной судом местности на определенный приговором срок» [29. С. 651] является достаточно близким юридическим определением, включающим в себя большинство политических аспектов рассматриваемого историко-правового явления.
Однако существовали различия между ссылкой как категорией советского права и реальной практикой ее осуществления. Они заключались в том, что ссылка как правовая категория советского права предусматривала: осуждение как меру наказания за уже совершенное преступление; определение конкретного, фиксированного срока. Этнические депортации и этническая ссылка ис-
4 Несмотря на формальное различие терминов «высылка» и «ссылка», советское законодательство фактически не делало между ними различий (см. ст. 35 УК РСФСР ред. 1926 г. [23. С. 21-24]). Практически во всех случаях (кроме высылки за пределы страны) высылка предусматривала обязательное поселение в определенной местности, что позволяет рассматривать указанные термины в большинстве случаев как синонимы.
пользовались зачастую как механизм осуществления превентивной меры, сроки высылки как таковые не определялись.
Указанное определение высылки, сложившееся в рамках существующей на момент переселения советской правовой системы, распространялось только на отдельные личности, а не на народы.
Этническая ссылка принципиальным образом отличалась и от «кулацкой», трудовой ссылки. В. П. Данилов и С. А. Красильников определяют массовые депортации крестьянства начала 1930-х гг., как ссылку, которая, однако, «являлась экстраординарной акцией и не подпадала под классические черты ссылки в силу трех обстоятельств: крестьяне ссылались семьями; сроки пребывания на поселении не были определены; трудоспособные спецпереселенцы обязывались работать» [21. С. 13]. При «кулацкой» ссылке важную роль играли социальные критерии -уровень хозяйства, доход и пр. При этнических депортациях в качестве определяющего показателя выступала только этническая принадлежность, что по существующим в СССР законам, в первую очередь Конституции 1937 г., являлось нарушением всей системы социалистического права.
Таким образом, предыдущая юридическая практика не имела таких прецедентов, как бессрочное и/или превентивное выселение этносов в специально отведенные места в соединении с принудительными работами. Это не позволяет оперировать терминами только «ссылка» или «высылка» для характеристики принудительного переселения этносов и требует нового содержания дефиниции. Под этнической ссылкой мы понимаем систему расселения депортированных по этническому принципу народов, с установлением административного надзора,
осуществляемого специально уполномоченными органами, включающего в себя правовые ограничения с целью ассимиляции этнических депортантов в рамках инонационального инокультурного окружения. Этническая ссылка также предполагала экономическое использование трудовых и демографических ресурсов депортированных, их закрепление на новых местах жительства. Система спецорганов тоже выполняла функции по предупреждению и наказанию за политические преступления в среде депортированных.
Разнообразие причин депортации и отсутствие нормативной базы этнической ссылки
породили различия в названии депортированных народов, в том числе и со стороны государственных и партийных структур: «переселенцы», «эвакуированные», «спецпе-реселенцы», «спецэвакуированные», «переселенные по государственному заданию», «трудпоселенцы», «переселенные или эвакуированные по линии НКВД». Данные термины по отношению к депортированным в официальных документах продолжали встречаться практически до 1942 г. и только впоследствии были заменены единым -«спецпереселенцы», с 1945 г. - «спецпосе-ленцы», а с 1949 г. - «выселенцы», что позволяет считать эти термины синонимами.
Характерным примером репрессивной политики государства явился перенос статуса этнического спецпереселенца на членов семей - русских. Как известно, депортации подлежали все семьи, где глава семьи (муж) относился к депортируемой национальности 5. Впоследствии данное правовое нарушение привело к ситуации, когда с работы снимали и русских женщин, у которых мужья были этническими депортантами 6 . Это привело к стремлению части депортантов переменить национальность. В государственные структуры периодически поступали письма с просьбами разобраться в данном вопросе и ответить, «... есть ли такое правильное постановление, чтобы всех эвакуированных немцев и их семей снимать с работы, или это постановление как-то граничит, не всех под одну гребенку...» 7. Приведем в качестве примера письмо одной русской женщины, находящейся замужем за немцем. Он был мобилизован в «трудар-мию», она сослана в Нарым, откуда с туберкулезом попала в Новосибирский тубдиспансер. Дело происходило в 1942 г.: «... все оскорбляют проклятой немкой, спрашивается за что, за то, что имею мужа по национальности немца, за то, что я ... попала в переселенки, я не виновата если т. Сталин нас породнил со всеми нациями, мы были все сестры и братья, а потом как обидно, что немки женщины за русскими мужьями остались на местах и живут за русским...» 8. Приведенный пример наглядно показывает двойственность советской национальной
5 Инструкция по проведению переселения немцев, проживающих в АССР, Поволжье, Саратовской и Сталинградской областях [ГАРФ. Ф. Р. 9401. Оп. 1. Д. 35. Л. 235].
6 Депортированными по этническому признаку.
7 ГАНО. Ф. Р. 1020. Оп. 5. Д. 46. Л. 151.
8 Там же. Д. 66. Л. 20.
политики и, как следствие, противоречивость национального самосознания советского человека.
При этом факт этнической ссылки не оспаривается как таковой, под вопрос ставится принцип определения национальной принадлежности семьи по мужу-немцу, что, по мнению автора письма, резко понизило ее статус. Снижение социального статуса переселенцев в зависимости от их национальной принадлежности оказалось достаточно действенным ассимиляционным инструментом в условиях этнической ссылки.
В дальнейшем, особенно после окончания войны, среди этнических переселенцев сложилась практика массовой смены национальности в паспортах; получили распространение межэтнические браки, в которых детей записывали русскими; были известны случаи подделок документов. Все вышесказанное позволяет говорить о достаточно успешных на первый взгляд (с позиции государства) результатах ассимиляционных
процессов среди депортированных. Этнические переселенцы, лишившись культуры, языка, традиционной среды обитания, быстрыми темпами теряли свою этническую идентичность. Шло активное освоение идеологически выверенных и формализованных стандартов советской массовой культуры. Однако система принудительной ассимиляции в ходе этнической ссылки показала свою политическую и экономическую несостоятельность. Любое смягчение правового режима вызывало массовый выезд этнических переселенцев с мест обязательного поселения. Дальнейшее изменение политического курса Советского государства после смерти И. Сталина потребовало отказа от использования методов физического принуждения при реализации направлений национальной политики СССР. Этническая ссылка была ликвидирована.
Инициаторами отмены режима спецпо-селения выступили органы МВД, стремящиеся снять с себя решение экономических и социальных проблем спецпереселенцев, расселенных на обширных пространствах востока и юга СССР и вследствие чего, по мнению МВД, трудно контролируемых.
Таким образом, этническая ссылка, являясь репрессивным институтом, выполняла в то же время несколько, функций: она была способом ассимиляции и закрепления этнических переселенцев в регионах с экстремальными природно-климатическими усло-
виями, средством заселения и освоения Сибири, механизмом контроля над населением и использования его в интересах государства. В условиях тоталитарного режима этнические депортации и ссылка оказались мощным механизмом деструктивного воздействия на национальное самосознание этносов и надолго закрепили силовые методы «решения» национального вопроса. Естественно, что серьезные трудности, вызванные депортацией и ссылкой, не могли не оказать негативного влияния на социальные, правовые, культурные и экономические аспекты жизни депортированных народов в будущем. Дисперсное проживание в условиях специального режима этнической ссылки отрицательно повлияло на численность, лингвистический и культурнобытовой комплексы переселенных народов, оказало определяющее воздействие на жизнь депортированных этносов.
Этническая ссылка привела к необратимым последствиям в менталитете депортированных этносов, вызвала разрушения самобытных национальных культур. В результате этнических депортаций и оформления системы спецпоселений представители этнических групп оказались ограничены в правах на свободный выбор места и вида работы, был предопределен их род занятий (в основном сельское хозяйство), они надолго потеряли возможность обучаться в высших учебных заведениях. Особые ограничения налагались на возможность изучать свой родной язык и исполнять культурные обряды в соответствии с нормами своей этнической культуры. Подобные ограничения, которые можно с полным правом назвать проявлением принудительной ассимиляции, спровоцировали разрушение традиционных механизмов этнической самоидентификации и самовоспроизводства у части депортированных этнических групп.
С другой стороны, хотелось бы отметить, что известные данные не подтверждают мнения некоторых исследователей об особой национальной политике Советского государства, направленной на физическую ликвидацию этнических групп как таковых (см. [9; 10. С. 168-184; и др.]). Геноцид как метод уменьшения численности этносов или их ликвидации не предусматривался советской государственной машиной и не проводился. Советская национальная политика никогда не отличалась постоянством; однако резкие смены ее направлений говорят не
только о слабости идеологической платформы, но и о высокой инерционности этнических установок и сопротивляемости человеческого «материала».
Проведенное исследование позволяет с достаточной долей осторожности рассматривать этнические депортации и ссылку не только как репрессивные институты, но и как часть глобального процесса советской национальной политики, получившей свое выражение в конструировании «советской» этничности, через принудительную ассимиляцию, способствовавшую, по мнению руководства государства, созданию «советского народа», должного обладать всеми характеристиками «полноценного» этноса. Использование этнических депортаций и ссылки как метода борьбы с «возможными» националистическими тенденциями, стало частным случаем воплощения стратегической линии Советского государства. Экономические, политические и социальные проблемы, решаемые с помощью исследуемых явлений, оказались не менее значимым, но все же попутным проявлением советской национальной политики.
Все вышесказанное дает возможность сделать следующие выводы.
1. Исследования в области истории этнической ссылки в СССР не позволяет в качестве единственных причин формирования института этнической ссылки указывать только политические, экономические и социальные мотивы (причины) 9.
2. Мы не можем говорить о наличии конкретного плана использования этнической ссылки для конструирования советской общности. Однако сложившаяся в 1930-е гг. концепция советской национальной политики предполагала широкое использование принудительных методов ассимиляции.
3. Этническим депортациям и ссылке предшествовали такие мероприятия советской власти, как ликвидация национальных районов, национальных школ, инославянских конфессиональных образований, национальных (этнических) СМИ и т. д. Это позволяет выделить цель и причину «силового» направления в советской национальной политике - курс на ускоренную интеграцию «малых» этнических групп в единый советский народ.
9 О формировании, этапах и функционировании этнической ссылки, ее влиянии на депортированные народы см. [25. С. 224 - 248].
4. Принцип принудительного дисперсного расселения этнических депортантов среди представителей иной национальной и культурной среды в условиях ограничения передвижения и отсутствие вследствие этого возможности для этнической самоидентификации являлся, по нашему мнению, одним из действенных направлений аккультурации народов СССР.
5. Сохранение этнической ссылки в течение достаточно протяженного хронологического периода (1944-1955 гг.) позволяет предполагать заинтересованность советского руководства в продолжении «эксперимента».
6. Правовые ограничения, установленные для этнических ссыльных (необходимость постоянно отмечаться в комендатурах, трудности при устройстве на высокооплачиваемую работу, запрет на выезд из мест принудительного поселения и др.), повышали мотивацию ссыльных к смене национальности, отказу от языка и традиционных культурных норм и ценностей.
7. Резкое увеличение межэтнических браков между представителями депортированной этнической группы и коренным населением, смена фамилий, документов, удостоверяющих личность, и стремление к перемене национальности во второй половине 1940-х - первой половине 1950-х гг. свидетельствуют о резком ускорении ассимиляционных процессов среди некоторых национальностей 10.
Как известно, после снятия режима этнической ссылки часть депортированных этнических групп смогла восстановить свою государственность (калмыки, ингуши, чеченцы), другая часть продолжает борьбу за приобретение государственности до настоящего времени (крымские татары), а третья отказалась от борьбы и предпочла иммигрировать за пределы страны (российские немцы). У последней этнической группы ликвидация этнической самоидентификации в ходе депортации произошла практически в полной мере. Немцы, лишенные государственности и прожившие десятилетия в условиях спецпоселения и последующих неглас-
10 Следует отметить, что наибольшей ассимиляционной активностью обладал в рассматриваемый период русский этнос. Этнические депортанты, выселенные в Казахстан и Среднюю Азию, ассимилировались с большим трудом. Необходимо указать на требование определенной идентичности взаимодействующих культур, или наличие схожих норм и ценностей среди них, что значительно ускоряет процессы ассимиляции.
ных ограничений, фактически растворились в массе «советского» народа. И только демократизация советского общества в 1980 -1990-е гг. способствовала росту национального самосознания, который вылился в короткий период борьбы за восстановление автономии немцев и последующей эмиграции в ФРГ. Часть немцев выехала по этническим мотивам, часть - по экономическим, но в любом случае процесс принял характер необратимого. Проблема современного состояния национальной политики в Российской Федерации не является темой настоящего исследования, однако хотелось бы заметить, что безальтернативная национальная политика, как и ее аморфность, способствуют развитию проблемных ситуаций в сфере межнационального взаимодействия в России.
Список литературы
1. Айсфельд А. Российские немцы в послевоенных советско-германских отношениях // Отеч. история. 1996. № 3.
2. Арон Р. Демократия и тоталитаризм. М, 1993.
3. Бугай Н. Ф. К вопросу о депортации народов в 30-40-е годы // История СССР. 1991. № 2.
4. Бугай Н. Ф. Депортация с юга России в 40-е гг. Причины, ход, последствия // Российские немцы на Дону, Кавказе и Волге. М., 1995.
5. Бургарт Л. А. Немцы в Восточном Казахстане в 1941-1956 гг.: Депортация и жизнь в условиях режима спецпоселения. Усть-Каменогорск, 1997.
6. Герман А. А. Немецкая автономия на Волге. 1918-1941. Саратов, 1992.
7. Гинцберг Л. И. Массовые депортации в СССР // Отеч. история. 1998. № 2.
8. Декрет ВЦИК РСФСР «Об административной высылке» от 10 августа 1922 г. // Собрание Указов РСФСР. М., 1922.
9. Дизендорф В. Прощальный взлет. Судьбы российских немцев и наше национальное движение. М., 1997. Кн. 1: От национальной катастрофы - к попытке возрождения.
10. Дитц А. Особая линия. От репрессий по признаку крови к геноциду // Советские немцы: история и современность. М., 1990.
11. Земсков В. Н. Спецпоселенцы (по документации НКВД-МВД СССР) // Социс. 1990. № 11.
12. Иосиф Сталин - Лаврентию Берии. «Их надо депортировать» / Сост. Н. Ф. Бугай. М., 1992.
13. История российских немцев в документах (1763-1992 гг.) / Сост. В. А. Ауман,
В. Г. Чеботарева. М., 1993. Ч. 1.
14. Йонг Л. Немецкая пятая колонна во Второй мировой войне. М., 1958.
15. Краткий политический словарь. М., 1989.
16. Кривец Н. В. Депортация немцев с Украины в 1930-х - начале 1940-х гг. // Миграционные процессы среди российских немцев: исторический аспект. М., 1998.
17. Марченко Г. Депортация: Из истории советской национальной политики // Дон.
1998. № 4.
18. Павлова И. В. Механизм власти и строительство сталинского социализма: Ав-тореф. дис. ... д-ра ист. наук. Новосибирск. 2002.
19. Политическая энциклопедия. М.,
1999. Т. 2.
20. Полян П. М. Не по своей воле. История и география принудительных миграций в СССР. М., 2001.
21. Спецпереселенцы в Западной Сибири. 1939-1945 гг. Новосибирск, 1996.
22. Тимофеев В. Г. Уголовно-исполнительная система России: цифры, факты и
события. Чебоксары, 1999.
23. Уголовный Кодекс РСФСР (редакции 1926 г.). М, 1950.
24. Шадт А. А. Спецпоселение россий-
ских немцев в Сибири (1941-1955): Авто-реф. дис.... канд. ист. наук. Новосибирск,
2000.
25. Шадт А. А. Этническая ссылка в Сибири как инструмент советской национальной политики // Урал и Сибирь в сталинской политике. Новосибирск, 2002.
26. Шадт А. А. Национальный вопрос в зеркале советской культурной политики // Национально-культурная политика в сибирском регионе в ХХ веке. Новосибирск, 2004.
27. Шадт А. А. Конструирование этнич-
ности: теория и практика вопроса // Народы Евразии: Этнос, этническое самосознание, этничность: проблемы формирования и
трансформации. Новосибирск, 2005.
28. Шадт А. А. Сталинская национальная политика в Сибири (1920-1930-е гг.) // Национально-культурная политика и практика ее реализации в сибирском регионе в первой трети ХХ в. Новосибирск, 2005.
29. Юридический словарь. М., 1953.
30. Bohman A. Sowjetische Nationalitaeten-politik und deutsches Volkstum in der UdSSR. Wien, 1992.
31. Conquest R. Nations Killers: The Soviet Deportation of Nationalities. L., 1970.
32. Nekrych A. The Punished peoples. The Deportation and Fate of Soviet Minorities at the end of the Second World War. N. Y., 1978.
33. Pinkus B., Fleischhauer I. Die Deutschen in der Sowjetunion. Baden-Baden, 1987.
34. Smith G. The Nationalities Guestion in the Soviet Union. L.; N. Y., 1990.
35. Teich G. Die russlanddeutsche Bevolkerungsbewegung in Kriegs und Nachkriegszeit 1941-1950 // Heimatbuch der Deutschen aus Russland (HBR - 1958). Shtuttgart, 1958.
Материал поступил в редколлегию 07.09.2006
