CC BY
494
Библиографический список
Antonin I. Pribetic. Bringing Locus into Focus: A Choice-of-Law Methodology for CISG-Based Concurrent Contract and Product Liability Claims. Review of the Convention on Contracts for the International Sale of Goods (CISG) 2004—2005. Pace International Law Review. München, 2006.
Illmer M. The New European Private International Law of Product Liability — Steering Through Troubled Waters. Rabels Zeitschrift f ür ausländisches und internationales Privatrecht. Band 73. 2009.
Kunda I., Melo Marinho C. M. G. de. Practical Handbook on European Private International Law. Handbook Elaborated within the project "Improving the new EU regulations of the Members of the National Judicial Networks in Civil and Commercial Matters in the MS of the EU". Civil Justice Programme 2010.
Rome II Regulation. Pocket Commentary / ed. by P. Huber. Munich. 2011.
Асосков А. В. Реформа раздела VI «Международное частное право» Гражданского кодекса РФ // Хозяйство и право. 2014. № 2.
Звеков В. П. Коллизии законов в международном частном праве. М., 2007.
Звеков В. П. Обязательства вследствие причинения вреда. М., 2007.
Кабатова Е. Модернизация коллизионного регулирования деликтов // Хозяйство и право. 2004. № 1.
Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части третьей (постатейный). 4-е изд. / под ред. К. Б. Ярошенко, Н. И. Марышевой. М., 2014.
Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части третьей (постатейный) / под ред. В. П. Мозолина. М., 2002.
Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части третьей (постатейный) / под ред. Т. Е. Абовой, М. М. Богуславского, А. Г. Светланова. М., 2004.
Международное частное право. Постатейный комментарий к разделу VI / под ред. П. В. Крашенинникова. М., 2014.
Теоретические основания оспаривания сделок в процессе банкротства
АЮРОВА Аюна Александровна, младший научный сотрудник отдела гражданского законодательства и процесса Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации
117218, Россия, г. Москва, ул. Большая Черемушкинская, 34
E-mail: [email protected]
Попытки найти теоретические основания оспаривания сделок в процессе банкротства предпринимались многими отечественными и зарубежными исследователями. Так, были разработаны деликтная и квазиделиктная теории, теория исполнительной силы судебного решения, теория судебного залога и легальная теория. Однако до сих пор не выработан единый подход к вопросу о том, на чем основано право кредитора требовать признания недействительной сделки должника, в отношении которого возбуждено дело о несостоятельности (банкротстве), совершенной им с третьим лицом. В настоящей работе анализируются основные концепции, разработанные в обоснование данного права кредитора, оцениваются их слабые и сильные стороны. Проведенное исследование и сформулированные на его основе выводы позволили автору предложить собственный взгляд на основание оспаривания сделок должника. Так, автор выявил цель правового регулирования недействительности сделок должника, совершенных им в преддверии банкротства, заключающуюся в защите прав и имущественных интересов как должника, так и кредиторов, а также формальное (нарушение требований закона) и материальное (нарушение имущественных прав должника и его кредиторов) основания оспаривания сделок.
Ключевые слова: банкротство, должник, оспаривание сделок, недействительность сделок, основание права кредитора оспаривать сделку.
Theoretical Grounds of the Challenging of the Transactions under the Bankruptcy Legislation
A. A. AYUROVA
The Institute of Legislation and Comparative Law under the Government of the Russian Federation
34, Bolshaya Cheremushkinskaya st., Moscow, Russia, 117218
E-mail: [email protected]
A lot of national and foreign researchers attempted to examine the theoretical grounds of the challenging of the transactions under the bankruptcy legislation. Thus, tort and quasi-delictual theory, the theory of executive power of the judgment, the theory of the judicial lien and legal theory have been developed. However, until now there hasn't been developed a unified approach to understanding of the question of what is the basis of the creditor's right to demand recognition of the debtor's invalid transaction committed by itself with a third party, in respect of which insolvency (bankruptcy) case has been initiated. This paper analyzes the main concepts developed in support of the rights of the creditor and assesses their strengths and weaknesses. The study and its findings formulated on the basis of the former have allowed the author to offer his own opinion based on challenging the debtor's transactions. The author reveals the purpose of legal regulation of invalidity of transactions the debtor committed to them on the eve of bankruptcy. This purpose is to protect the rights and property interests of both the debtor and the creditors, as well as is the formal (violation of the law) and material (violation of the property rights of the debtor and its creditors) base to contest the transactions.
Keywords: bankruptcy, debtor, deals contestation, foundation of the creditor's right to contest deals.
DOI: 10.12737/22197
В исследовании оснований, порядка и проблем оспаривания сделок несостоятельного должника при его банкротстве особое значение приобретает теоретическое обоснование права кредитора (собрания кредиторов, комитета кредиторов, конкурсного управляющего) оспаривать действительность сделки, совершенной должником либо за его счет1 с третьим лицом (контрагентом). Несомненно, законодательная регламентация критериев отнесения сделок к оспоримым, порядка и последствий признания их недействительными, в том числе условий и объема несения контрагентами должников по оспариваемым сделкам неблагоприятных имущественных последствий (ответственности) в результате такого опровержения, представ-
1 Последнее возможно на основании ст. 612, 613 Федерального закона от 26 октября 2002 г. № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее — Закон о банкротстве), п. 2 постановления Пленума ВАС РФ от 23 декабря 2010 г. № 63 «О некоторых вопросах, связанных с применением главы III1 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)"».
ляет большой интерес. Однако фундамент всего института конкурсного оспаривания сделок должников кроется в ответе на вопрос о том, на чем основано право третьего по отношению к сторонам сделки лица требовать опровержения этих сделок.
Отмечалось, что заслуживающие поддержки интересы кредиторов должника, которые требуют признания некоторых его сделок недействительными, противостоят не менее существенным интересам третьих лиц — контрагентов, с которыми данные сделки были заключены, а также в целом «общественному кредиту»2.
Разработкой теоретических основ конкурсного оспаривания сделок занимались такие виднейшие российские цивилисты, как Г. Ф. Шершене-вич (выделил и подробно рассмотрел французскую, германскую, итальянскую и английскую системы опровер-
2 См.: Шершеневич Г. Ф. Учение о несо-
стоятельности. Казань, 1890. С. 235; Федоров В. Г. Право опровержения действий, совершаемых должником в ущерб кредиторам. Труды юридического общества / под ред. М. М. Винавера. Т. V. СПб., 1913. С. 258, 260.
жения сделок должников)3, В. Г. Федоров, А. Х. Гольмстен, Д. Д. Гримм (подверг анализу выделенные им римскую, французскую и германскую системы)4, И. И. Карницкий. Так, В. Г. Федоров задается вопросом: «Где то юридическое основание, тот общепризнанный в науке права юридический принцип, в силу которого кредиторы или конкурсные учреждения вправе не признавать юридических последствий сделок, законно совершенных несостоятельным должником с третьими лицами?»5
Примечательно, что попытки глубокого теоретического осмысления данной проблематики совершались лишь представителями дореволюционной цивилистической науки. В настоящее время, несмотря на обширную практику оспаривания и признания недействительными сделок должников, отсутствуют новые сколько-нибудь завершенные исследования на указанную тему, в связи с чем сохраняется актуальность поднятого ученым вопроса и теоретическая и практическая значимость попыток его разрешения.
Деликтная теория. В основу данной теории положено суждение о том, что совершение должником и его контрагентом сделки является деликтом, причем злонамеренным, умышленным6. Сам деликт заключается в умышленном причинении имущественного вреда кредитору. По мнению Отто, третья сторона и должник — соучастники деликта, поскольку существует предположение, что приобретатель имущества соглашается на совершение убыточного для кредитора действия (злонамеренность действий третьего лица
3 См.: Шершеневич Г. Ф. Учение о несостоятельности. С. 241—253.
4 См.: Гримм Д. Д. Оспаривание актов, совершенных во вред кредиторам (по поводу законопроекта, внесенного в Государственную думу) // Вестник гражданского права. 1915. № 6. С. 13—32.
5 Федоров В. Г. Указ. соч. С. 261.
6 Там же. С. 263—264.
предполагается, в силу чего оно несет бремя последствий опровержения сделки). На приобретателе «лежит вполне самостоятельная юридическая обязанность уклоняться от соучастия в действии, убыточном для кредитора, если ему, конечно, известно положение должника»7. Гарц-фельд и Франке отводили третьей стороне второстепенную роль, называя ее помощником должника8.
Слабые места в аргументации приверженцев деликтной теории обнаруживаются уже при попытке найти признаки деликта при совершении любой, особенно безвозмездной сделки9, для признания которой недействительной в конкурсном процессе не требуется установления злого умысла третьего лица. К тому же в целом сложно охарактеризовать в качестве деликта сделку, не имеющую юридических недостатков по форме, составу лиц, в ней участвующих, содержанию, а также по признаку соответствия воли и волеизъявления сторон — иными словами, правомерное действие. И если даже предположить, что законодателем в данном случае предусмотрен состав нового, специального по своему характеру (условиям генерального деликта совершение должником и его контрагентом сделки не удовлетворяет ни в коем случае ввиду отсутствия вины последнего10) деликта в виде невиновного причинения имущественного вреда, то остается несоответствие по крайней мере по одному аспекту. Так, из анализа правовых последствий оспарива-
7 Цит. по: Гольмстен А. Х. Теоретическое обоснование права кредитора опровергать юридические акты, совершенные должником в его ущерб // Журнал гражданского и уголовного права. V кн. СПб., 1893. С. 34.
8 Там же.
9 См.: Шершеневич Г. Ф. Конкурсный процесс. М., 2000. С. 267.
10 О принципе вины в обязательствах из причинения вреда см.: Флейшиц Е. А. Курс советского гражданского права. Обязательства из причинения вреда и из неосновательного обогащения. М., 1951. С. 73—80, 88, 92.
ния фраудаторной сделки следует, что они представляют собой именно последствия признания сделки недействительной в виде обязанности сторон возвратить все полученное по сделке (двойной реституции — ст. 167 ГК РФ, ст. 616 Закона о банкротстве), при совершении же деликта пострадавшая сторона вправе притязать на возмещение причиненного вреда на основании п. 1 ст. 1064 ГК РФ, рассчитываемого по особым правилам11.
Сложно также охарактеризовать такую сделку в качестве особого случая причинения вреда правомерными действиями (ст. 161 ГК РФ): механизм возмещения ущерба, причиненного правомерными действиями, в настоящее время применим лишь в случаях, когда ущерб причинен действиями государственных органов, органов местного самоуправления и их должностных лиц, лиц, которым государством делегированы властные полномочия. Несение государством такого бремени укладывается в рамки концепции «социального риска» (social risk)12, обосновывающей абсолютную ответственность государства и ее объективный характер. Все же предусмотренные законом правовые последствия признания сделки недействительной несут исключительно частноправовой характер и ложатся соответствующей обязанностью на стороны такой сделки.
По этой причине следует, пожалуй, присоединиться к позиции
11 См.: Федоров В. Г. Указ. соч. С. 264; Шер-шеневич Г. Ф. Конкурсный процесс. С. 268. Деликтная ответственность представляет собой обязанность причинителя вреда нести последствия совершенного правонарушения, выражающиеся в возмещении за счет своего имущества причиненного потерпевшему вреда (см.: Смирнов В. Т., Собчак А. А. Общее учение о деликтных обязательствах в советском гражданском праве: учеб. пособие. Л., 1983. С. 49 и след.).
12 См. п. 71, 97 решения ЕСПЧ от 8 января 2004 г. по делу «Айдер и другие против Турции» (Ayder and Others v. Turkey) (жалоба № 23656/94).
Г. Ф. Шершеневича, который в целом отрицал возможность рассматривать совершение должником сделок при известных обстоятельствах как де-ликтное правонарушение13.
Теория квазиделикта. Как отмечалось, невозможность обнаружить в правомерных действиях сторон сделки признаки деликта породила конструкцию квазиделикта, согласно которой «действия третьего лица, если и не представляют прямого злого умысла, то все же рассматриваются подобно злонамеренным и на этом основании подлежат опровер-жению»14. Основное (и самое существенное) возражение сторонникам такого подхода заключается в отсутствии в современной доктрине четкого определения самой конструкции квазиделикта, что не позволяет взять ее за основу при попытке найти основание предусмотренного действующим законом института.
Теория исполнительной силы судебного решения. Данная теория относится к процессуальным, поскольку строится на характеристике права опровергать акты должника как одного из элементов («расширения») права требовать взыскания; «иск об уничтожении акта и есть лишь средство приведения судебного решения в исполнение, а самый процесс об уничтожении акта — одна из стадий исполнительного процес-са»15. У Гартмана, к примеру, дается следующее пояснение: при известных условиях должник как бы продолжает владеть имуществом, которым он распорядился в пользу третьих лиц, в силу чего по отношению к нему (имуществу. — Прим. авт.) и применяется взыскание16.
Основной контраргумент критиков указанной концепции заклю-
13 См.: Шершеневич Г. Ф. Учение о несостоятельности. С. 235.
14 Шершеневич Г. Ф. Конкурсное право. Казань, 1898. С. 264.
15 Цит. по: Гольмстен А. Х. Указ. соч. С. 48—49.
16 Там же. С. 49—50.
чается в следующем: «Теория эта предполагает, что вещь находится во владении третьего лица, тогда как для опровержения акта этого вовсе не требуется... она (теория) придает праву кредитора опровергать акты вещный характер и иску, охраняющему это право, характер вещного иска. Иначе говоря, теория эта исходит из того положения, что кредитору принадлежит вещное право на имущество должника»17. Если это так, то данное право аналогично залогу; следовательно, если кредитор имеет право залога, то должник должен быть изначально ограничен в своем праве распоряжаться вещью. Таких ограничений, как известно, нет18, более того, этому праву залога придается обратная сила, что сомнительно с точки зрения логической выдержанности. Вещно-правовой иск не может быть заявлен в отношении вещей, определенных родовыми признаками (случаи взыскания денежных сумм, видимо, исключены), утраченных вещей.
В настоящее время взгляд на конкурсное производство как на вид исполнительного производства является устаревшим19; дела о несостоятельности (банкротстве) отнесены к исковой форме судебного производства (это подтверждает весь массив процессуальных норм Закона о банкротстве и АПК РФ, регламентирующих рассмотрение данной категории дел; указанный подход сохранился и при разработке Концепции единого Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации)20.
17 Гольмстен А. Х. Указ. соч. С. 50—53. Также см.: Федоров В. Г. Указ. соч. С. 267.
18 См.: Федоров В. Г. Указ. соч. С. 269.
19 См.: ШершеневичГ. Ф. Конкурсный процесс. М., 2000. С. 105—106; Бруско Б. С. Категория защиты в российском конкурсном праве. М., 2006. С. 86.
20 См. ст. 6, 32 Закона о банкротстве, ст. 4,
33 и гл. 28 АПК РФ; п. 34.1 Концепции единого Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (одобрена решением Комитета по гражданскому, уголовному, арби-
Также неясно, по какой причине кредитор не может воспользоваться всем арсеналом существующих вещ-но-правовых способов защиты своего нарушенного права, почему ответственным по его иску является не должник как непосредственный нарушитель права залога, а третье лицо, и почему при утрате имущества в натуре обязательство не утрачивает силу, а преобразуется в обязательство возместить стоимость утраченного имущества конкурсной массе?
Теория судебного залога. В целом следуя взглядам сторонников рассмотренной выше теории исполнительной силы судебного решения, А. Х. Гольмстен развил собственную теорию — теорию судебного залога.
Положения о том, что осуществление права кредитора опровергать акты должника — это одна из стадий исполнения судебного решения, а само право кредитора представляет собой вспомогательное средство взыскания, ученый использует в качестве основополагающих. Анализ всех стадий исполнительного процесса, начиная с наложения ареста на имущество должника и заканчивая удовлетворением требований взыскателей (кредиторов), приводит автора к мысли о существовании особой формы залога — судебного. Основанием возникновения этого вида залога служит закон, при этом устанавливается он решением суда по иску кредитора. Осуществляется это право во внесудебном порядке, а требование признать сделку недействительной, не требующее облечения в форму отдельного иска, является «по цели, назначению и внутреннему характеру» imploratio officii judicis — просьбой об исполнении решения21.
А. Х. Гольмстен пишет: «Суд в решении дает общую формулу—взыскать; исполнительный орган следует этому велению уже по указанию взыскателя, который озабочивает-
тражному и процессуальному законодательству ГД ФС РФ от 8 декабря 2014 г. № 124(1)). 21 См.: Гольмстен А. Х. Указ. соч. С. 56—57.
ся разысканием имущества, могущего быть объектом взыскания. Если имущество находится у третьего лица, то это не мешает осуществлению права судебного залога — имущество подлежит аресту и у него отбирается... Когда судебное право залога установлено, должник не имеет права отчуждать или отказываться от прав на имущество, по поводу которого право залога установлено. Акт, совершенный именно с этой целью, т. е. ради отчуждения имущества или отказа от прав на него... недействителен; он игнорируется и, несмотря на его существование, наступают все последствия судебного залога — имущество продается или прямо передается взыскателю денежная сумма»22.
Неисковое требование исполнить решение суда («имплорация») не может предшествовать по времени уничтожению акта, в силу которого вещь перешла к третьему лицу. Следовательно (и автор говорит об этом на страницах своего труда), в распоряжении кредитора два средства: иск об уничтожении акта и «имплорация»23.
Что характерно, ученый в целях преодоления одного из главных недостатков теории исполнительной силы решения суда последовательно обосновывает необходимость придания обратной силы судебному залогу, который предполагается существовавшим в момент совершения акта. Основанием же опровержения акта является нарушение права судебного залога24.
В качестве слабого места в своей теории А. Х. Гольмстен признавал тот факт, что при существующих недостатках в процессе исполнения и при отсутствии необходимой самостоятельности у исполнительных органов неформальная imploratio officii judicis возможна только в форме иска.
22 Гольмстен А. Х. Указ. соч. С. 56—57.
23 Там же. С. 61—62.
24 Там же. С. 58—59.
Теория исключительной охраны интересов кредиторов (легальная теория). Представители данной теории утверждают, что на основании норм закона при определенных фактических условиях между кредитором и приобретателем имущества в интересах первого возникает особое обязательственное отношение (obligatio ex lege), в силу которого кредиторы могут истребовать имущество, этим лицом приобретенное. У Экциуса объяснение строится следующим образом: кредитор получает такое право, поскольку имущество считается неотчужденным; «имущество должника, оказавшееся недостаточным для удовлетворения его кредиторов... во имя справедливости расширяется в том смысле, что отдельные части его, как объекты взыскания, возвращаются в состав тех предметов, из которых кредитор может получить удовлетворение»25.
Козак возводит данное обязательство в общее, формулируя его следующим образом: всякий приобретатель имущества обязан подчиниться невыгодам, связанным не только с вещными «тягостями», лежащими на имуществе, но и с общим назначением этого имущества служить предметом удовлетворения личных кредиторов его владельца26. В интересах гражданского оборота это обязательство ограничивается лишь отдельными случаями.
Та же аргументация встречается и у И. И. Карницкого, раскрывающего особую теорию обеспечения имущественных интересов кредиторов. Исследователь признает существование в праве «общего начала», выраженного формально либо презюмируемого, согласно которому принимающий на себя обязательство субъект в определенной степени ограничивает себя в свободном и бесконтрольном распоряжении сво-
25 Цит. по: Гольмстен А. Х. Указ. соч. С. 43—44.
26 Там же. С. 43.
им имуществом, которое «через самое принятие должником платежа становится обеспечением удовлетворения этой обязанности». Ученый полагает, что нарушение этого общего начала наряду с обнаружением в сделке злого умысла является оправданием допускаемого законом вторжения третьего лица в сферу юридических отношений, возникших из актов, в которых это третье лицо не участвовало, когда одна из сторон, совершавших этот акт, является лично по отношению к нему обязанной27.
Юридическое основание опровержения актов должника находил в предписаниях закона и Г. Ф. Шер-шеневич: «Закон допускает их опровержение или потому, что известное действие само по себе представляется подозрительным, или потому, что оно принадлежит к группе действий, характер которых путем продолжительного опыта внушил предположение в их недобросовестности, хотя в каждом отдельном случае она и не может быть уловима»28. Цивилист признает, что единого основания для всех случаев опровержения сделок найти невозможно, вместе с тем считает, что юридическим основанием этого явления является в итоге воля законодателя29.
А. Х. Гольмстен, критикуя такие взгляды, справедливо отмечал, что идея создания ad hoc нового обязательства ex lege выступает лишь попыткой выйти из затруднительного
27 Так, свое закрепление, по мнению автора, этот принцип нашел в ст. 570 т. X ч. 1 Свода законов гражданских, из которой «логично вытекает, что тот, кто обязался, должен сохранить в своем распоряжении средства для удовлетворения своему обязательству». Карницкий И. И. О праве кредиторов опровергать сделки, заключенные должником с третьими лицами // Журнал гражданского и и уголовного права. VI кн. СПб., 1882. С. 8—10.
28 Цит. по: Шершеневич Г. Ф. Учение о несостоятельности. С. 236.
29 См.: Шершеневич Г. Ф. Конкурсный процесс. С. 270.
положения, при этом «поле для создания подобных новых и новых обязательств беспредельно»30. К тому же, как верно указывается, приверженцы данной теории совершенно упускают из вида субъективный момент: они не признают никаких различий между случаями, когда акт совершен cum consecientia fraudis и без такового31.
Также не было устранено разработчиками и сторонниками легальной теории наиболее серьезное замечание о том, что закон вообще с известной точки зрения является основанием всех прав и обязанностей, даже тех, что возникли из договора либо правонарушения32.
Анализ теоретических конструкций, объясняющих происхождение права кредитора оспаривать сделки, показал в целом, несомненно, главенствующую роль законодателя в определении тех или иных условий оспаривания. При этом, по нашему мнению, все рассмотренные концепции хотя в той или иной мере и приближаются к существу исследуемого явления, однако не способны дать ему полноценное обоснование. В связи с этим может быть предложен собственный взгляд на основание права кредитора требовать признания недействительной сделки должника с третьим лицом.
Так, приближается к разрешению поставленного вопроса, на наш взгляд, теория исключительной охраны интересов кредиторов. По меньшей мере цель и назначение института оспаривания сделок должника в конкурсном производстве в современных российских правовых реалиях именно таковы: обеспечить имущественные интересы кредиторов, позволив им признавать некоторые сделки должника недействительными и не допустив при этом серьезных негативных последствий для гражданского оборота в целом.
30 Цит. по: Гольмстен А. Х. Указ. соч. С.46.
31 Там же. С. 46—47.
32 См.: Федоров В. Г. Указ. соч. С. 266.
Для сравнения можно привести примеры постановки и иных целей правового регулирования в данной сфере: во Франции и США путем оспаривания и признания ряда сделок должников недействительными увеличивается имущественная масса реабилитируемого предприятия. Отсюда, а также из ряда иных норм следует, что на законодательном уровне в этих странах установлен приоритет интересов должника, и в первую очередь преследуется цель восстановления его платежеспособности33. В связи с этим отметим, что, задаваясь целью укрепить основы рыночной экономики России и создать условия для ее дальнейшего развития, невозможно акцентировать все внимание законодателя и правоприменителя на защите интересов сугубо кредиторов должника, которые зачастую противоположны интересам последнего. По нашему мнению, следует придерживаться сбалансированного подхода и учитывать в конкурсном процессе интересы как должника, так и его кредиторов.
Признанием сделки недействительной одновременно достигается и иная, не менее стратегически важная цель — дисциплинировать должника, вольно или невольно допустившего свою несостоятельность, с тем, чтобы пресечь возможные злоупотребления с его стороны и со стороны его контрагентов, могущих в этом быть заинтересованными.
Однако мы приходим к выводу о том, что действительным поводом для оспаривания сделок служит причинение вреда охраняемым законом имущественным правам должника и его кредиторов, не выступающих в оспариваемой сделке стороной. Все юридические действия, оспаривание которых возможно согласно нормам законодательства о несостоятельности (банкротстве), являются, по сути, действиями, причиняющи-
33 См.: Степанов В. В. Несостоятельность (банкротство) в России, Франции, Англии, Германии. М., 1999. С. 68.
ми так или иначе вред имущественным правам должника и большинства его кредиторов. Это происходит в случае совершения и подозрительной сделки, и сделки с предпочтением, поскольку в результате совершения таких сделок: а) в конкурсную массу должника не поступает имущество, на которое он вправе был бы рассчитывать при совершении сделки на обычных для такого рода сделок условиях, или имущество должника отягощается дополнительными обязательствами (п. 1 и 2 ст. 612 Закона о банкротстве); либо б) нарушается очередность удовлетворения требований кредиторов (ст. 613 Закона о банкротстве). В том и другом случае имущественные интересы кредиторов и самого должника, неразрывно связанные друг с другом в силу самого существа сложившихся конкурсных правоотношений, претерпевают прямо (ст. 612 указанного Закона) либо косвенно (ст. 613 Закона) негативные изменения, что при соблюдении иных условий опровержения сделок признается недопустимым.
Отсюда мы заключаем: материальным основанием права кредитора является нарушение его имущественных интересов, что невольно свидетельствует в пользу верности деликтной теории. Однако следует, скорее, говорить об аналогии, причем непрямой, данных конструкций — деликтного правоотношения и правоотношений, складывающихся в рамках конкурсного оспаривания сделок. Отправные точки — причинение вреда в данных конструкциях действительно схожи, правовые механизмы, регулирующие восстановление нарушенных интересов, — различны. Эти различия заключаются в следующем.
Во-первых, при совершении деликта исходя из смысла самого института, а также текста ст. 1064 ГК РФ страдают интересы конкретного лица, причинение вреда, как и его возмещение, в таком случае «индивидуализировано». Необходимым же условием возбуждения конкурсного
процесса является стечение требований: наличие, как правило, нескольких, а зачастую и множества действительных требований имущественного характера. Эта специфика конкурса делает невозможной персонализацию потерпевшей стороны, возникающее в результате обязательство характеризуется обычно множественностью на стороне кредитора, что делает невозможным прямое возмещение вреда. Также необходимо учесть тот факт, что действующие нормы Закона о банкротстве наделяют правом оспаривать сделки в первую очередь арбитражного управляющего, который занимает особое место в системе субъектов конкурсного процесса: заявление в арбитражный суд подается им от имени и в интересах в первую очередь должника. Восстановление интересов кредиторов в любом случае происходит путем возвращения в конкурсную массу переданного по недействительной сделке, что совсем не гарантирует конкретному кредитору получение полного удовлетворения его требований по завершении конкурса.
Во-вторых, принципиально отличны друг от друга сами механизмы восстановления в правах потерпевших лиц. Так, при признании подозрительной либо преференциальной сделки недействительной стороны обязываются к возврату в конкурсную массу всего, что было ими во исполнение данной сделки изъято из имущества должника (ст. 616 Закона о банкротстве). Этого достаточно для того, чтобы считать нарушенные права должника и других его кредиторов восстановленными. В то же время при совершении деликта в соответствии со ст. 1064 ГК РФ причи-нитель вреда согласно установленным законом способам возмещения вреда (ст. 1086 ГК РФ) либо возмещает потерпевшему вред в натуре, либо возмещает ему причиненные убытки; при этом потерпевшая сторона лично получает возмещение.
В-третьих, при доказывании обстоятельств дела согласно ст. 1064
ГК РФ и разъяснению высшей судебной инстанции34 действует презумпция вины причинителя вреда, согласно которой доказательства отсутствия своей вины должен представить сам ответчик. В делах о несостоятельности при рассмотрении заявления о признании сделки недействительной на основании одной из норм гл. III1 Закона о банкротстве действует общий принцип распределения бремени доказывания (согласно ст. 65 АПК РФ, п. 5 и абз. 5 п. 10 постановления Пленума ВАС РФ от 23 декабря 2010 г. № 63 оспаривающее сделку лицо обязано доказать обстоятельства, на которые оно ссылается).
Сказанное позволяет нам утверждать о существовании особого механизма (способа) восстановления имущественных прав конкурсных кредиторов и несостоятельного должника. Нарушение имущественных прав должника носит прямой (непосредственный) характер, поэтому восстановление его прав происходит путем обязания контрагента вернуть должнику все полученное по сделке. Права кредиторов должника нарушаются сделкой опосредованно, поэтому и способ восстановления их в правах носит непрямой характер путем пополнения будущей конкурсной массы должника. Защита нарушенных прав указанных категорий лиц достигается посредством применения на практике сочетания двух способов защиты — признания оспоримой сделки недействительной и восстановления положения, существовавшего до нарушения права. Это сочетание уникально, поскольку специально сконструировано законодателем для конкурсных правоотношений. Так, в данном случае речь идет о признании чужой сделки недействительной, а послед-
34 См. п. 11 постановления Пленума ВС РФ от 26 января 2010 г. № 1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина».
ствия признания ее недействительной по основаниям, предусмотренным Законом о банкротстве, являются нетипичными и не в полной мере соответствуют общим положениям о последствиях недействительности сделок (ст. 167 ГК РФ).
Итак, материальным основанием, лежащим в самом существе складывающихся в ходе конкурсного оспаривания сделки правоотношений, является нарушение имущественных прав должника и его кредиторов, не являющихся стороной оспариваемой сделки, выражающееся согласно абз. 35 ст. 2 Закона о банкротстве в изъятии из конкурсной массы всего либо части имущества и (или) увеличении размера имущественных требований к должнику во исполнение такой сделки, а также в иных последствиях совершенных должником юридических действий либо бездействия, приводящих к полной или частичной утрате кредиторами возможности получить удовлетворение своих требований по обязательствам должника за счет его имущества.
Однако поскольку данное основание оспаривания сделок — причинение вреда охраняемым законом имущественным правам кредитора закреплено нормами гл. III1 Закона о банкротстве, постольку верно утверждать, что в конечном счете
формальным основанием признания соответствующих сделок недействительными является нарушение требований закона (ст. 168 ГК РФ). Так, из содержания указанной статьи Кодекса, устанавливающей оспори-мость сделок, совершенных в нарушение требований закона или иного правового акта, а также гл. III1 Закона о банкротстве, закрепляющей условия оспаривания подозрительных сделок и сделок с предпочтением, следует, что указанные нормы соотносятся между собой как общая (ст. 168 ГК РФ) и специальная (ст. 612, 613 Закона о банкротстве)35.
Формулирование в Законе о банкротстве — специальном по отношению к ГК РФ (необходимо подчеркнуть, прямо предусмотренном им согласно п. 2 ст. 25, п. 6 ст. 61 ГК РФ) законодательном акте — оснований и условий оспаривания сделок соответствует общим положениям о недействительности сделок.
35 Примечательно, что в результате анализа исследуемого нами института Г. Ф. Шер-шеневич также пришел к данному выводу: «Юридическое основание (опровержения. — Прим. авт.) может быть признано единственно в предписании закона, основанном, в свою очередь, на наблюдении действительности». Шершеневич Г. Ф. Учение о несостоятельности. С. 235.
Библиографический список
Бруско Б. С. Категория защиты в российском конкурсном праве. М., 2006.
Гольмстен А. Х. Теоретическое обоснование права кредитора опровергать юридические акты, совершенные должником в его ущерб // Журнал гражданского и уголовного права. V кн. СПб., 1893.
Гримм Д. Д. Оспаривание актов, совершенных во вред кредиторам (по поводу законопроекта, внесенного в Государственную думу) // Вестник гражданского права. 1915. № 6.
Карницкий И. И. О праве кредиторов опровергать сделки, заключенные должником с третьими лицами // Журнал гражданского и уголовного права. VI кн. СПб., 1882.
Смирнов В. Т., Собчак А. А. Общее учение о деликтных обязательствах в советском гражданском праве: учеб. пособие. Л., 1983.
Степанов В. В. Несостоятельность (банкротство) в России, Франции, Англии, Германии. М., 1999.
Федоров В. Г. Право опровержения действий, совершаемых должником в ущерб кредиторам. Труды юридического общества / под ред. М. М. Винавера. Т. V. СПб., 1913.
Шершеневич Г. Ф. Конкурсное право. Казань, 1898.
Шершеневич Г. Ф. Конкурсный процесс. М., 2000.
Шершеневич Г. Ф. Учение о несостоятельности. Казань. 1890.
