CC BY
2КРИМИНАЛИСТЪ. 2023. № 2 (43). С. 47-52 • CRIMINALIST. 2023;2(43):47-52
Научная статья УДК 343.13
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ И ПРАКТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ПРОВЕДЕНИЯ ЭКСТРАДИЦИОННОЙ ПРОВЕРКИ
Светлана Владимировна ЗИМИНА
Санкт-Петербургский юридический институт (филиал) Университета прокуратуры Российской Федерации, Санкт-Петербург, Россия, ziminasv078@gmail.com
Аннотация. В статье изложена краткая характеристика процедуры экстрадиционной проверки, приведена ее нормативно-правовая основа. Автор констатирует, что законодателем до настоящего времени не дано определение экстрадиционной проверки, и формулирует его в краткой и емкой форме. Уделено внимание анализу действующего законодательства, регламентирующего проведение экстрадиционной проверки, и правоприменительной практики, в ходе которого был выявлен ряд проблем, возникающих на разных этапах проверки. По результатам проведенного анализа предложены пути устранения выявленных пробелов законодательства.
Ключевые слова: экстрадиционная проверка, выдача лица, многосторонние и двусторонние международные конвенции
Для цитирования: Зимина С. В. Теоретические и практические аспекты проведения экстрадиционной проверки // Криминалистъ. 2023. № 2 (43). С. 47—52.
Original article
THEORETICAL AND PRACTICAL ASPECTS OF EXTRADITION VERIFICATION
Svetlana V. ZIMINA
St. Petersburg Law Institute (branch) of the University of prosecutor's office of the Russian Federation, St. Petersburg, Russia, ziminasv078@gmail.com
Abstract. The article provides a brief description of the procedure for conducting extradition verification and its regulatory framework. The author states that the legislator has not given yet a definition of the extradition verification and formulates it in a short and succinct form. Special attention is paid to the analysis of the current legislation regulating the conduct of the extradition verification and law enforcement practice during which a number of problems arising at different stages of the check process have been revealed. Following the outcome of the analysis undertaken, the author suggests the ways of overcoming the gaps identified in the law.
Keywords: extradition verification, extradition of a person, multilateral and bilateral international conventions
For citation: Zimina S. V. Theoretical and practical aspects of an extradition verification. Criminalist. 2023;2(43):47-52. (In Russ.).
Экстрадиционная проверка представляет собой довольно длительный процесс, заключающийся в задержании лица, разыскиваемого компетентными органами иностранно-
© Зимина С. В., 2023
го государства, его опросе и квалификации деяния, за совершение которого разыскивается лицо, в соответствии с российским законодательством для решения вопроса о
выдаче либо невыдаче стране — инициатору розыска для уголовного преследования или исполнения приговора.
При проведении проверки прокурорский работник руководствуется международными конвенциями, договорами о правовой помощи, в которых стороны определили порядок и условия осуществления выдачи лиц, разыскиваемых за совершение преступления или уклонение от исполнения приговора. Самыми востребованными являются Европейская конвенция о выдаче 1957 года и два Дополнительных протокола к ней — 1975 года и 1978 года, и Конвенция о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам 1993 года (Минская конвенция). Сюда же можно отнести и недавно ратифицированную (несколько положений) Россией Конвенцию о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам 2002 года (Кишиневская конвенция). Примером двусторонних договоров о правовой помощи служат Договор между Российской Федерацией и Монголией о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским и уголовным делам 1999 года, Договор между Российской Федерацией и Китайской Народной Республикой о выдаче 1995 года и др.
Процессуальную основу проведения экстрадиционной проверки в национальном законодательстве составляют Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации (далее — УПК РФ), в частности глава 54 УПК РФ, указание Генерального прокурора Российской Федерации от 5 марта 2018 года № 116/ 35 (ред. от 25 ноября 2022 г.) «О порядке работы органов прокуратуры Российской Федерации по вопросам выдачи лиц для уголовного преследования или исполнения приговора» (далее — Указание Генерального прокурора Российской Федерации от 5 марта 2018 года № 116/35, Указание), которое фактически является «пошаговой инструкцией», постановление Пленума Верховного Суда Российской Фе-
дерации от 14 июня 2012 года № 11 (ред. от 3 марта 2015 г.) «О практике рассмотрения судами вопросов, связанных с выдачей лиц для уголовного преследования или исполнения приговора, а также передачей лиц для отбывания наказания» (далее — Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 14 июня 2012 года № 11).
Необходимо обратить внимание на то, что ни в одном из перечисленных правовых документов не дано толкование понятия «экстрадиционная проверка».
Несмотря на то что экстрадиционная проверка представляет собой сложный многоэтапный процесс, определение ее понятия, по нашему мнению, может быть довольно емким и кратким.
Экстрадиционная проверка — это комплекс процессуальных мероприятий, проводимых с целью решения вопроса о выдаче разыскиваемого лица для уголовного преследования или исполнения приговора либо его невыдаче.
Законодатель не установил и сроки проведения экстрадиционной проверки. На сегодняшний день срок проверки ограничен фактически только сроком содержания под стражей лица, выдача которого запрашивается, и составляет от шести до двенадцати месяцев (крайне редко до восемнадцати месяцев).
Изложенное является не единственным пробелом в данной области. Анализ действующего законодательства, регламентирующего проведение экстрадиционной проверки, и правоприменительной практики позволил выявить ряд иных проблем, возникающих на разных этапах проверки.
Например, в самом начале проверки при задержании разыскиваемого лица в порядке ст. 91, 92 УПК РФ дежурный дознаватель (следователь) полиции при составлении протокола сталкивается с тем, что в данных статьях не названо такое основание для задержания, как нахождение лица в международном розыске, но формулировка приводится именно такая, и это обосно-
ванно. Существующий пробел необходимо законодательно восполнить путем внесения четвертого, дополнительного пункта в ч. 1 ст. 91 УПК РФ с формулировкой «когда установлено, что лицо находится в международном розыске».
Затем согласно Указанию Генерального прокурора Российской Федерации от 5 марта 2018 года № 116/35 прокурорский работник составляет протокол задержания в соответствии с требованиями ст. 92 УПК РФ, с отметкой о разъяснении задержанному лицу его прав и уведомлении о задержании на основании ст. 96 УПК РФ, ознакамлива-ет задержанного с решением компетентного органа иностранного государства о заключении под стражу и (или) с обвинительным приговором, вступившим в законную силу (выпиской из приговора), получает у задержанного объяснения об обстоятельствах преследования. Указанные процессуальные мероприятия осуществляются при обязательном участии защитника и переводчика, регламентированном ч. 2 ст. 50 и ч. 2 ст. 59 УПК РФ, а также п. 1.2.3 Указания.
В этой связи отдельное внимание необходимо обратить на трудности, возникающие в связи с необходимостью вызова защитника, назначения переводчика и дальнейшей оплаты их труда, что выражается в следующем.
В соответствии с ч. 2 ст. 50 УПК РФ участие защитника обеспечивается дознавателем, следователем или судом. Законодатель не наделил прокурора таким правом.
Аналогичное положение содержится в ч. 2 ст. 59 УПК РФ, согласно которой переводчика вправе назначить дознаватель, следователь или судья с вынесением соответствующего процессуального документа.
Данные пробелы являются проблемой не только для сотрудников, проводящих экстрадиционную проверку, но и для прокуратур субъектов Российской Федерации, приравненных к ним военных и иных специализированных прокуратур, которые производят оплату труда защитника и пере-
водчика, поскольку соответствующей статьи расходов нет в бюджете прокуратур.
Об изложенных трудностях и пробелах законодательства высказывались многие ученые. Так, Е. В. Баркалова, А. А. Макогон акцентируют внимание на этой проблеме и указывают на то, что «отсутствие нормативной правовой базы, регламентирующей организационные вопросы финансирования услуг переводчика при производстве следственных, процессуальных действий следственными органами и проверочных мероприятий в рамках экстрадиционной проверки органами прокуратуры, приводило к неопределенности в решении вопроса о поиске надлежащего переводчика и о способе оплаты его услуг», при этом они полагают, что «решением данной проблемы стала регламентация рассматриваемого вопроса в указании по разграничению компетенции по оплате процессуальных издержек — услуг переводчика при осуществлении международно-правового сотрудничества в сфере уголовного судопроизводства (п. 1.4.11, 1.7.6 Указания)» [1, с. 4].
В Указании Генерального прокурора Российской Федерации от 5 марта 2018 года № 116/35 определены условия организации переводов, но не в полной мере. Так, согласно п. 1.4.11 Указания, если международным договором Российской Федерации предусмотрено направление документов на иностранном языке, нужно обеспечить их перевод, который должен быть организован органом, в производстве которого находится уголовное дело, или прокуратурой субъекта Российской Федерации, приравненной к ней военной и иной специализированной прокуратурой. Однако здесь ничего не сказано об организаторе перевода документов, поступивших от инициатора розыска на иностранном языке, которые нужно перевести на русский язык в кратчайшие сроки для квалификации действий разыскиваемого лица в соответствии с российским законодательством.
К сожалению, данный пробел до настоящего времени не восполнен. По-прежнему
имеют место трудности с поиском переводчиков, особенно редких языковых групп, а также с оплатой их труда.
Отдельное внимание следует уделить процедуре избрания меры пресечения в отношении разыскиваемого лица.
Частью 2 ст. 466 УПК РФ установлено, что «если к запросу о выдаче лица приложено решение судебного органа иностранного государства о заключении под стражу, то прокурор вправе подвергнуть разыскиваемое иностранным государством лицо домашнему аресту или заключить его под стражу без подтверждения указанного решения судом Российской Федерации». Таким образом, законодатель предполагал упростить процесс избрания меры пресечения, чтобы исключить искусственное затягивание сроков проведения экстрадиционной проверки.
Аналогичные положения об избрании меры пресечения в отношении лиц, разыскиваемых компетентными органами иностранных государств, изложены в Указании Генерального прокурора Российской Федерации от 5 марта 2018 года № 116/35 и в п. 21 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 14 июня 2012 года № 11.
В практической деятельности прокурор направляет в суд ходатайство об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, если поступило решение судебного органа иностранного государства о заключении под стражу1.
Почему сложилась именно такая практика вопреки положениям, закрепленным в ч. 2 ст. 466 УПК РФ? Дело в том, что в 2006 году Конституционный Суд Российской Федерации в своем Определении от 4 апреля
1 Проанализирована практическая деятельность автора в период с 2017 по 2020 год, за который проведено более 60 экстрадиционных проверок; также данный вывод получен по результатам проведенного в апреле 2022 года опроса посредством анкетирования более 50 прокурорских работников — слушателей факультета профессиональной переподготовки и повышения квалификации Санкт-Петербургского юридического института (филиала) Университета прокуратуры Российской Федерации.
2006 года № 101-О указал, «что часть 1 статьи 466 УПК РФ не предполагает возможности применения к лицу, в отношении которого решается вопрос о выдаче его другому государству для привлечения к уголовной ответственности, меры пресечения в виде заключения под стражу вне предусмотренного уголовно-процессуальным законодательством порядка и сверх установленных им сроков применения данной меры пресечения». Аналогичное указание изложено в Определении Конституционного Суда Российской Федерации от 1 марта 2007 года № 333-О-П.
В соответствии с ч. 1 ст. 97 УПК РФ прокурор не уполномочен избирать меру пресечения, а в соответствии со ст. 108 УПК РФ не уполномочен возбуждать перед судом ходатайство об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу.
Указанные нестыковки требуют законодательного разрешения путем наделения прокурора соответствующими полномочиями по проведению экстрадиционной проверки.
В целях исключения затягивания сроков экстрадиционной проверки представляется целесообразным предоставить прокурору право продлить задержание разыскиваемого лица на срок не более 72 часов в случае возникновения такой необходимости. Такая необходимость может возникнуть в связи с ожиданием поступления процессуальных документов на русском языке от компетентных органов страны—инициатора розыска для осуществления квалификации деяния разыскиваемого лица в соответствии с российским законодательством и принятия окончательного решения о его выдаче либо невыдаче. Также необходимость продления срока задержания может быть вызвана ожиданием прибытия переводчика нужной языковой группы, поскольку лицо не владеет русским языком и опросить его без переводчика не представляется возможным.
В настоящее время для продления срока задержания разыскиваемого лица прокурор вынужден обращаться в суд с ходатайством
об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, несмотря на то, что решение о том, что лицо подлежит выдаче, не принято, и в ходе судебного заседания ходатайствовать перед судом в соответствии с п. 3 ч. 7 ст. 108 УПК РФ о продлении срока задержания до 72 часов для предоставления дополнительных доказательств обоснованности избрания меры пресечения в виде заключения под стражу. При этом нельзя исключать, что после поступления процессуальных документов и окончательной квалификации деяния разыскиваемого лица может быть принято решение о его невыдаче, соответственно, основания для избрания меры пресечения отпадут.
Актуальным является также вопрос избрания вида меры пресечения в отношении лиц, разыскиваемых компетентными органами иностранных государств.
Так, в п. 16 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 14 июня 2012 года № 11 разъяснено, что при разрешении вопроса об избрании (продлении) меры пресечения в виде заключения под стражу суду необходимо рассмотреть возможность избрания иной меры пресечения, которая должна быть достаточной для обеспечения возможной выдачи лица. В статье 98 УПК РФ установлено что мерами пресечения являются подписка о невыезде, личное поручительство, наблюдение командования воинской части, присмотр за несовершеннолетним обвиняемым, запрет определенных действий, залог, домашний арест, заключение под стражу.
Из анализа правоприменительной практики следует, что в большинстве случаев применяется мера пресечения в виде заключения под стражу, мера пресечения в виде домашнего ареста применяется гораздо реже, а иные меры пресечения вовсе не применяются1. При этом законодатель не
1 Автором данный вывод сделан по результатам проведенного в апреле 2022 года анкетирования более 50 прокурорских работников — слушателей факультета профессиональной переподготовки и повышения квалификации
ограничивает избираемые меры пресечения только заключением под стражу или домашним арестом.
В научной среде распространено мнение, что ни один международный документ, регулирующий вопросы выдачи лиц, не содержит упоминания иных мер пресечения, кроме заключения под стражу [2, с. 74].
Так, статьей 60 Минской конвенции установлено, что «по получении требования о выдаче запрашиваемая Договаривающаяся Сторона немедленно принимает меры к розыску и взятию под стражу лица, выдача которого требуется, за исключением тех случаев, когда выдача не может быть произведена». Следовательно, Минская конвенция не предполагает избрание меры пресечения, не связанной с заключением под стражу.
Европейская конвенция о выдаче гораздо мягче в вопросе меры пресечения. Статья 16 Конвенции называется «Временное задержание», и в ней говорится о том, что «Стороны могут обратиться с просьбой о временном задержании разыскиваемого лица. Компетентные органы запрашиваемой Стороны принимают решение по данному вопросу в соответствии с ее законом» (п. 1) и что «в просьбе о временном задержании указывается, что один из документов, упомянутых в пункте 2а) статьи 12, существует и что предполагается направить просьбу о выдаче» (п. 2). Документами, упомянутыми в п. 2а) ст. 12, являются подлинники или заверенные копии обвинительного заключения и приговора или постановления об аресте, немедленно вступающего в силу, или постановления о задержании или другого постановления. Кроме того, в п. 4 ст. 16 Конвенции четко указано, что «запрашиваемая Сторона принимает любые меры, которые она считает необходимыми, для предотвращения побега разыскиваемого лица».
Таким образом, Европейская конвенция о выдаче не так категорична в применении меры пресечения в виде заключения под
Санкт-Петербургского юридического института (филиала) Университета прокуратуры Российской Федерации.
стражу. Однако на практике в большинстве случаев от инициатора розыска поступает просьба о временном задержании разыскиваемого лица и применении именно такой меры пресечения в целях обеспечения возможности его выдачи.
На основании вышеизложенного можно сделать следующие выводы. В реализации положений Указания Генерального прокурора Российской Федерации от 5 марта 2018 года № 116/35 есть определенные сложности, в частности связанные с оплатой услуг переводчика по переводу поступивших из иностранного государства документов в отношении лица, объявленного в междуна-
родный розыск. Отсутствует законодательное определение понятия экстрадиционной проверки и сроков ее проведения. Устранить этот пробел можно путем внесения соответствующих изменений в УПК РФ. Кроме того, необходимо устранить пробелы в уголовно-процессуальном законодательстве в части полномочий прокурора по проведению экстрадиционной проверки, а именно противоречие относительно возможности избрания меры пресечения в вице заключения под стражу, и предусмотреть полномочия по продлению срока задержания лица, в отношении которого проводится экстра-диционная проверка.
Список источников
1. Баркалова Е. В., Макогон А. А. Выдача лица для уголовного преследования: актуальные вопросы теории и практики // Международное уголовное право и международная юстиция. 2018. № 6. С. 3-6.
2. Быкова Е. В., Выскуб В. С. Достоинства и недостатки совершенствования законодательства в сфере международного сотрудничества // Законы России: опыт, анализ, практика. 2013. № 2. С. 71-75.
Информация об авторе
С. В. Зимина - аспирант Санкт-Петербургского юридического института (филиала) Университета прокуратуры Российской Федерации.
Information about the author
S. V. Zimina - Postgraduate Student of St. Petersburg Law Institute (branch) of the University of prosecutor's office of the Russian Federation.
