CC BY
0ХОРАСЬКИНА Резида Ильгизовна,
кандидат педагогических наук, доцент ФГАОУ ВО «Казанский (Приволжский) федеральный университет», г. Казань, РФ, e-mail: rezedahistory@mail.ru
ТУХВАТУЛИН Айрат Халитович,
кандидат исторических наук ФГАОУ ВО «Казанский (Приволжский) федеральный университет», г. Казань, РФ, e-mail: tayrat@mail.ru
ШАМСУТДИНОВА Римма Габдархаковна,
кандидат исторических наук, доцент ФГАОУ ВО «Казанский (Приволжский) федеральный университет», г. Казань, РФ, e-mail: rimgab2012@gmail.com
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ПРЕПОДАВАНИЯ ОСНОВ
РЕЛИГИОЗНЫХ КУЛЬТУР И СВЕТСКОЙ ЭТИКИ: ПРОБЛЕМА КОНФЕССИОНАЛЬНОЙ И НАЦИОНАЛЬНОЙ САМОИДЕНТИФИКАЦИИ ТАТАР И РУССКИХ
Аннотация. В статье анализируются теоретические аспекты преподавания основ светской эпохи и религиозных культур в контексте проблемы национальной и конфессиональной самоидентификации таких национальностей как русские и татары. На современном этапе татарское своеобразие в преимущественном количестве случаев не имеет четких границ и выраженных признаков, татары включены в функционирующую русскоязычную среду и современных ценностей, представлений. В данном контексте на первый план выходит поиск татарского своеобразия с учетом стандартов поведения, татарских и русских образов. Различия между русскими и татарами в современных реалиях имеет место быть и характеризуется систематизированным устойчивым характером. Влияние татарского национального движения на европейскую революцию в России начала 1990-х годов, которое привело к провозглашению Татарстана «суверенным государством» представляет собой татарское отражение демократии и понимания людьми столь популярной тогда среди демократических движений идеи «права на самоопределение». Однако последующий рост этого движения и его упадок, повторное включение Татарстана в российскую «властную вертикаль», отразившееся на новой редакции Конституции Татарстана о том, что республика является субъектом Российской Федерации представляет собой отражение общероссийских процессов.
Ключевые слова: светская этика, религиозные культуры, конфессиональная самоидентификация, национальная самоидентификация, русский, татары.
KHORASKINA Rezida Ilgizovna
Candidate of Pedagogical Sciences, Associate Professor, Kazan (Volga Region) Federal University Kazan, Russian Federation
TUHVATULLIN Airat Halitovich
Candidate of Historical Sciences, Associate Professor, Kazan (Volga Region) Federal University Kazan, Russian Federation
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 12 • 2023
SHAMSUTDINOVA Rimma Gabdarhakovna,
Candidate of Historical Sciences, Associate Professor, Kazan (Volga Region) Federal University Kazan, Russian Federation
THEORETICAL ASPECTS OF TEACHING THE FOUNDATIONS OF RELIGIOUS CULTURES AND SECULAR ETHICS: THE PROBLEM OF CONFESSIONAL AND NATIONAL SELF-IDENTIFICATION OF TATARS
AND RUSSIANS
Annotation. This article analyzes the theoretical aspects of teaching the foundations of the secular era and religious cultures in the context of the problem of national and confessional self-identification of such nationalities as Russians and Tatars. At the present stage, the Tatar identity in the predominant number of cases does not have clear boundaries and pronounced signs, the Tatars are included in the functioning Russian-speaking environment and modern values and ideas. In this context, the search for Tatar identity comes to the fore, taking into account the standards of behavior, Tatar and Russian images. Differences between Russians and Tatars in modern realities take place and are characterized by a systematized sustainable character. The influence of the Tatar national movement on the European revolution in Russia in the early 1990s, which led to the declaration of Tatarstan as a "sovereign state", is a Tatar reflection of democracy and people's understanding of the idea of "the right to self-determination", so popular among democratic movements then. However, the subsequent growth of this movement and its decline, the re-inclusion of Tatarstan into the Russian "power vertical", reflected in the new version of the Constitution of Tatarstan that the republic is a subject of the Russian Federation, is a reflection of all-Russian processes.
Key words: secular ethics, religious cultures, confessional self-identification, national self-identification, Russian, Tatars.
В разрезе конфессиональной самоидентификации практически все представители русской национальности являются православными, а представители татарской национальности - мусульманами. Самоотождествление с национальными религиями представляет собой результат постсоветского процесса, который является общим для данных национальностей.
После распада Советского Союза рассматриваемые национальности не обращались новым религиям, а «возвращались» к традиционным, рассматриваемым в качестве «национальных», религиям. Сложность и противоречивость данных явлений обнаружила себя в целом ряде аспектов: в расхождении массовой религиозности, имеющей декларативный характер, с активностью религиозного участия, в диспропорциональном «возрождении» социетальных функций религий, в актуализации религиозной традиции в конструировании новой гражданской идентичности в ущерб формированию самой религиозной идентичности, в противоречивом характере взаимодействия традиций и новаций в религиозной сфере [11]. Этническая же идентичность представляется как система самоидентификации с определенной этнической общностью, причем это процесс достаточно длительного формирования
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 12 • 2023
личности, сочетающий ее индивидуальный опыт и определенные групповые паттерны данного этноса [10].
На самом же деле самоотождествление, ставшее элементом этнической идентификации «я русский, значит, я - православный», «я - татарин, значит, я мусульманин» не демонстрирует полной картины содержания сознания и может быть формальным. Имеющиеся исследования говорят о том, что на религиозную идентичность влияют этнические, гендерные и поколенческие факторы, т.е. принадлежность к тому или иному поколению [1; 6; 12].
Необходимо отметить, что для представителей рассматриваемых национальностей, религия не является наиболее важным жизненным фактором. Значение работы, семьи и друзей значительно выше, однако для татар религия имеет более высокий статус. Для представителей рассматриваемых национальностей важно материальное благополучие, взаимное уважение и верность супругов. Но необходимо отметить, что среди татар религиозные убеждения распространены шире.
Самоидентификация в качестве «верующих» больше говорит о реальных взглядах респондентов, чем их самоидентификация в качестве православных и мусульман. У представите-
лей рассматриваемых национальностей похожая иерархия религиозных представлений по распространенности веры в них.
Сравнение институциональной религиозности представителей рассматриваемых национальностей на данный момент может быть только условным. Православие и ислам предъявляют разные требования к религиозному поведению, подтверждением тому является хадж, требования к молитве, посты, пищевые табу. Также необходимо отметить различия в возможности выполнения религиозных требований в российских условиях. Например, для мусульман пятница — день, посвященный религии и Богу, теоретически каждый верующий должен быть в мечети. Но с современным государственным укладом и рабочим режимом пятница — рабочий день, участие в пятничном намазе существенно затрудняется. Результатом можно считать использование «пра-вославности» в качестве символического капитала, что позволяет расценивать православную идентичность как один из симулякров культуры постмодерна [7].
Если бы представители рассматриваемых национальностей и татары, и русские действительно соблюдали или старались соблюдать требования к религиозному поведению, их поведение отличалось бы от сегодняшнего и существовали бы трудности в общении. Слабая институциональная религиозность представителей рассматриваемых национальностей способствует преодолению барьеров. Сегодня, если барьер возникает, то только, когда одни устремляются в церкви, а другие - в мечети.
Проведенный систематизированный литературный обзор, контент-анализ выявили, что реальное содержание культуры современных татар-жителей городов предельно близко к содержанию культуры русских. Представители рассматриваемых национальностей погружены в одну информационную среду с идентичными повестками, проблемами, задачами, актуальными вопросами.
Однако в рамках данного исследования необходимо отметить постсоветский подъем религиозности у татар. Ряд исследователей связывают это с положением татар как национального и религиозного меньшинства [3; 4; 8]. Проявлять православную религиозность в России легче. Публичная, демонстративная православная религиозность в стране с доминирующим номинально православным большинством может только поощряться и пропагандироваться. Демонстративная публичная религиозность татар в определенной мере означала бы вызов русским. Поэтому татарская религиозность не демонстративна и скорее проявляется на уровне семьи, в частной, а не в публичной сфере.
Также очевидна следующая тенденция: русские в Татарстане демонстрируют религиозность меньшую, чем татары. Сказывается положение татарстанских русских, которые, в Татарстане оказываются в роли меньшинства.
Несмотря на то, что татары и русские принадлежат к разным религиям, реальное содержание их религиозных представлений и их религиозное поведение, как отмечалось выше, значительно ближе друг к другу, чем ислам и христианство. Тем более незначительны различия представлений и ценностей русских и татар в нерелигиозных (или не собственно религиозных) вопросах. Сравнительная степень осуждения различных поступков у русских и татар - примерно одинакова. Татарская мораль несколько строже, «консервативнее» русской.
Что касается межнациональных и межрелигиозных отношений, то значительная близость культур, практически общая система ценностей русских и татар сближают и отношение обеих этнических групп к разным народам. На первом месте для русских, естественно, стоят сами русские. Далее идут белорусы и украинцы, которые в русском сознании воспринимаются как «почти русские», причем украинцы заметно уступают белорусам, и удельный вес позитивных оценок украинцев со временем уменьшается. Затем -татары, народ, с которым русские очень давно и в целом мирно сосуществуют в рамках одного государства, привычный и с мало отличающейся от русских бытовой культурой. Татары - мусульмане и тюрки, раньше они вызывали ассоциации с «татарскими нашествиями», «набегами» и «игом», но ситуация изменилась. Далее идут два европейских народа, высоко оцениваемых в русской культуре - англичане и немцы (антигерманские чувства, порожденные второй мировой войной, практически исчезли). Американцы занимают место более низкое, чем англичане и немцы в силу того, что США в российском сознании продолжают оставаться внешней угрозой для России. Процент положительных и отрицательных оценок евреев -практически такой же, как американцев. За евреями идут армяне и далее - азиатские народы, как «ближнего», так и «дальнего» зарубежья. Иерархия этих отношений прекрасно объясняется, исходя из русской культуры и российского исторического опыта.
Если сравнить оценки, то будет видно, что эта общероссийская иерархия народов в громадной мере усвоена и татарами. Оценка татарами русских почти такая же высокая, как и оценка ими самих себя. За русскими опять-таки следуют «почти русские» белорусы и украинцы. То, что татары - мусульмане и тюрки, лишь в относительно небольшой мере влияет на их декларируе-
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 12 • 2023
мое отношение к другим народам. Татарское отношение к христианским народам и евреям чуть хуже общероссийского, а к мусульманским - чуть лучше.
Татары в своем отношении к разным религиям принимают общероссийскую систему оценок, объяснимую русской культурой и русским историческим опытом. Положительное отношение у татар к православию почти такое же, как у русских. Худшее русское отношение к католицизму или старообрядчеству, чем к православию, понятно. Но в случае татар это может быть объяснено только усвоением русской системы оценок. Разделяя русское и «общероссийское» представление о религии как прежде всего национальной традиции, татары относятся к новым, нетрадиционным конфессиям даже немного хуже русских и скорее склонны выступать за ограничение их деятельности. И вновь, при всей близости татарских и русских оценок, между ними - одно значительное различие, заключающееся в безоговорочно высокой оценке татарами своей религии, ислама и его значительно более низкой оценке русскими.
Как для русских «рефлекторной» является высокая оценка самих себя и православия, так и для татар такой же «рефлекторной», «автоматической», является высокая оценка своего этноса и «своей» религии, ислама. Как ни усвоены татарами русские оценки и как ни «корректны» татары в своих ответах, ислам для них безоговорочно выше православия, а собственная оценка выше оценки русских. При этом татары, как меньшинство, которому угрожает ассимиляция, придают своей религии и этнической самоидентификации большее значение, чем русские. Но чем выше ценность своей религии, тем скорее возникает осуждение тех, кто меняет свою религию на чужую, «лучшую» на «худшую», и, наоборот, одобрение тех, кто делает «правильный выбор» и переходит в «нашу», «лучшую» религию. Тем более, если религия воспринимается как этнический маркер, а переход в другую религию становится равен разрыву со своей национальной общностью.
Хотя большинство и дает «правильный», «политически корректный» ответ (перемена религии - частное дело каждого), значительное меньшинство татар было бы радо переходу из православия в ислам. При этом татар, осуждающих переход в православие, на порядок больше, чем осуждающих переход в ислам. Неоднозначно (скорее, «сдержанно») отношение татар к бракам с русскими, и демонстрирующие, что татары больше, чем русские, придают значение общности религиозных убеждений в семье. Поэтому сегодня, как никогда ранее, архиважно вернуться в духовно-нравственную парадигму диалектиче-
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 12 • 2023
ского взаимодействия материального и духовного и выстроить правильную иерархию взаимовлияния [2].
Татары по состоянию на сегодняшний день лояльное и законопослушное меньшинство. Для народа, обладающего четким национальным самосознанием, живущего на территории, которую он считает «исконной», но в государстве, которое является национальным государством другого народа, появление сепаратистских идей и настроений естественно. Положение татар в российском обществе совсем не соответствует негативным настроениям в ближайшей исторической перспективе. Татарское сепаратистское движение начала 1990-х годов было порождено прежде всего особой ситуацией того времени и не продемонстрировало особой силы и устойчивости [9, с. 12-13].
Содержание татарского и русского сознаний очень схоже, ведь в подавляющем большинстве татары разделяют общероссийскую систему представлений. Но близость русских и татар не означает отсутствия противоречий и «конфликтных зон». При всей близости к русским татары сохраняют высокую ценность своего этноса и своей религии, важнейшего маркера татарской этнично-сти. Они не хотят их терять и не хотят занимать в Российском государстве неполноправное и неравное положение. Усиление официальной роли православия и русско-националистических компонентов в официальной идеологии неизбежно повлечет за собой ослабление эмоциональных связей татар с Россией и татарской лояльности. Татарский сепаратизм имеет очень ограниченные масштабы, у татар громадная привычка к «мирному сосуществованию» с русскими, они достаточные реалисты.
Чуткое и взаимное уважение к молитвенной практике представителей разных религий должно быть и в межрелигиозном взаимодействии в сфере духовного образования. Сегодня это успешно реализуется духовными учебными заведениями Республики Татарстан [5].
Список литературы:
[1] Кузнецов Н.С. Правовые и канонические аспекты межрелигиозного взаимодействия в сфере духовного образования / Теология традиционных религий и взаимодействие научно-педагогических и религиозных сообществ в образовательной среде. Сборник материалов II Всероссийского симпозиума с международным участием. -Казань: Бриг, 2021. - С. 77-80.
[2] Манойлова М.А., Рыбаков С. Духовная безопасность в образовании и духовно-нравственная парадигма / Теология традиционных религий и взаимодействие научно-педагогических и рели-
гиозных сообществ в образовательной среде. Сборник материалов II Всероссийского симпозиума с международным участием. - Казань: Бриг, 2021. С. 89-94.
[3] Ипатова Л.П. Православная идентичность как персональный портрет // Гражданские, этнические и религиозные идентичности в современной России. - М.: Институт социологии РАН, 2006. - C. 171-176.
[4] Правовой статус Республики Татарстан / Сост.: Б.Л. Железнов. Науч. ред.: В.Н. Лихачев, Б.Л. Железнов. - Казань: Казан. кн. из-во, 1996. -205 с.
[5] Пронина Т.С. Вера и конфессиональная самоидентификация в структуре религиозной идентичности современных россиян // Вестник Тамбовского университета. Серия: Гуманитарные науки. Вып. 5 (145). - Тамбов, 2015. - С. 62-74.
[6] Arweck E. & Nesbitt E. Young people»s identity formation in mixed-faith families: continuity or discontinuity of religious traditions? // Journal of Contemporary Religion. 2010. № 25. - P. 67-87.
[7] King P.E. & Boyatzis C.J. Exploring adolescent spiritual and religious development: current and future theoretical and empirical perspectives. // Applied Developmental Science. 2004. № 8. - P. 2-6.
[8] King V., Elder, G.H. & Whitbeck L. B. Religious involvement among rural youth: An ecological and life-course perspective. // Journal of Research on Adolescence. 1997. № 7. - P. 431-456.
[9] McCullough M. E., Tsang J. & Brion, S. Personality traits in adolescents as predictors of religiousness in early adulthood: Findings from the Terman longitudinal study. // Personality and Social Psychology Bulletin. 2003. № 29. - P. 980-991.
[10] Phinney J.S. & Ong A.D. Conceptualization and measurement of ethnic identity: Current status and future directions // Journal of Counseling Psychology, (54), 2007. - P. 271-281.
[11] Wallace J. M., Forman T.A., Caldwell C.H. & Willis D.S. Religion and U. S. secondary school students: Current patterns, recent trends, and sociodemographic correlates // Youth Society. 2003. № 35. - P. 98-125.
[12] Wijeyesinghe C.L. & Jackson B.W. New perspectives on racial identity development. - N.Y.: New York University Press, 2001.
Spisok literatury:
[1] Kuznecov N.S. Pravovye i kanonicheskie aspekty mezhreligioznogo vzaimodejstviya v sfere duhovnogo obrazovaniya / Teologiya tradicionnyh religij i vzaimodejstvie nauchno-pedagogicheskih i
religioznyh soobshchestv v obrazovatel'noj srede. Sbornik materialov II Vserossijskogo simpoziuma s mezhdunarodnym uchastiem. - Kazan': Brig, 2021. - S. 77-80.
[2] Manojlova M.A., Rybakov S. Duhovnaya bezopasnost' v obrazovanii i duhovno-nravstvennaya paradigma / Teologiya tradicionnyh religij i vzaimodejstvie nauchno-pedagogicheskih i religioznyh soobshchestv v obrazovatel'noj srede. Sbornik materialov II Vserossijskogo simpoziuma s mezhdunarodnym uchastiem. - Kazan': Brig, 2021. S. 89-94.
[3] Ipatova L.P. Pravoslavnaya identichnost' kak personal'nyj portret // Grazhdanskie, etnicheskie i religioznye identichnosti v sovremennoj Rossii. - M.: Institut sociologii RAN, 2006. - C. 171-176.
[4] Pravovoj status Respubliki Tatarstan / Sost.: B.L. Zheleznov. Nauch. red.: V.N. Lihachev, B.L. Zheleznov. - Kazan': Kazan. kn. iz-vo, 1996. - 205 s.
[5] Pronina T.S. Vera i konfessional'naya samoidentifikaciya v strukture religioznoj identichnosti sovremennyh rossiyan // Vestnik Tambovskogo universiteta. Seriya: Gumanitarnye nauki. Vyp. 5 (145). - Tambov, 2015. - S. 62-74.
[6] Arweck E. & Nesbitt E. Young people»s identity formation in mixed-faith families: continuity or discontinuity of religious traditions? // Journal of Contemporary Religion. 2010. № 25. - P. 67-87.
[7] King P.E. & Boyatzis C.J. Exploring adolescent spiritual and religious development: current and future theoretical and empirical perspectives. // Applied Developmental Science. 2004. № 8. - P. 2-6.
[8] King V., Elder, G.H. & Whitbeck L. B. Religious involvement among rural youth: An ecological and life-course perspective. // Journal of Research on Adolescence. 1997. № 7. - P. 431-456.
[9] McCullough M. E., Tsang J. & Brion, S. Personality traits in adolescents as predictors of religiousness in early adulthood: Findings from the Ter-man longitudinal study. // Personality and Social Psychology Bulletin. 2003. № 29. - P. 980-991.
[10] Phinney J.S. & Ong A.D. Conceptualization and measurement of ethnic identity: Current status and future directions // Journal of Counseling Psychology, (54), 2007. - P. 271-281.
[11] Wallace J. M., Forman T.A., Caldwell C.H. & Willis D.S. Religion and U. S. secondary school students: Current patterns, recent trends, and sociode-mographic correlates // Youth Society. 2003. № 35. -P. 98-125.
[12] Wijeyesinghe C.L. & Jackson B.W. New perspectives on racial identity development. - N.Y.: New York University Press, 2001.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 12 • 2023
