CC BY
131
ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ КОНЦЕПЦИЯ БОЛЕЗНЕЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ (ЭКОПАСТЕРОВСКАЯ ТЕОРИЯ СОВРЕМЕННОЙ ПАТОЛОГИИ)
A.B. Пасечник
Кафедра патологической физиологии Российский университет дружбы народов
Ул. Миклухо-Маклая, 8, 117198 Москва, Россия
Фрагментарность, механистичность современного контекста медицины (пароксизмы дорогостоящих и частных решений) и “значимость“ концепции множественных факторов риска (табачная параноя, мужской пол, “диктатура“ соли, холестериновый синдром) выражают названия книг, вышедших в США: “Медицина без направления”, “Кризис Здравоохранения“, “Послеврачебная эра“. “Лучше делаем, хуже чувствуем”, так выразился о сложившейся ситуации и определенной “мутации“ умонастроения медиков американский теоретик R. Dubos. Анализ состояния современной медицины в контексте экологических императивов и неантропоцентрической метафизики позволяет предложить новую теорию современной патологии. Развиваемое нами представление о prima causa болезней цивилизации или современной хронической неинфекционной патологии (A.B. Пасечник, 1988-2005) конституируется в следующем содержании. Саногенетические иммунные потенции организма, определяющие защиту от развития нозологических форм болезней цивилизации и инфекционная иммунная реактивность являются дополнительными механизмами и понятиями (в боровском смысле) — vis raedicatrix naturae. Так как иммунная система не может реагировать на “свое”, то посредством реакции на “чужое” реализует свое участие в регуляции иммунной функции, ограничении воспаленя, антигенно-структурном гомеостазе, сохранении экологии организма, регенерации, контроле опухолевого процесса, старения. Совокупность системных реакций организма, характеризующая развитие иммунного процесса, рассматривается как реализация природных “терапевтических” механизмов (усвоение упорядоченности из среды), обеспечивающих резистентность к нозологическим формам болезней цивилизации. Морфофункциональная структура организма нуждается в периодических оздоровительных процедурах освобождения от “субстрата” современной хронической патологии. Сегодня этот подход и его аспекы (vis medicatrix naturae, contraria sunt comlementaria), как представляется, достаточно адекватно вписывается в современные тенденции науки (“дополнительность” Н. Бора, диссипативные структуры или “порядок из хаоса” И. Пригожина, диалектика Гегеля) и находит свое отражение в концеции “программирования” in utero будущей жизни и будущих болезней, в “гигиенической” идее генеза аллергической патологии...
Нельзя продолжить пути в будущее медицины, не зная цели. Нельзя сделать этого и не зная отправной точки — откуда дороги берут начало, не исследовав территорию, по которой пройдут пути. Исследования на эту тему в конце концов привели к формулировкам единой монокаузальной теории патологии (экопастеровской теории болезней цивилизации).
Организм «не знает», что есть современный врач, теперь уже нередко обладающий средствами борьбы с болезнью даже более эффективными, чем его собственные защитные (терапевтические) силы. Купируя происходящие в глубине орга-
нов изменения с помощью системы компенсаторно-приспособительных реакций и этим резко модифицируя и «затушевывая» естественные механизмы выздоровления, врач, «сам того не ведая», модифицирует пути полного излечения болезней. И если история лечения болезней человека до недавнего времени — это история в основном однонаправленных, синергичных действий защитных сил организма и врача, всегда учитывающего эти силы и старающегося их стимулировать, то современная история в конечном счете представляет собой жесткую и болезненную «конкуренцию» этих двух терапевтических практик. Человек в своем сущностном раскрытии постоянно балансирует между естественно-натуральными и социальными пределами своего содержания, предметно очерчивает все в большей завершенности свою идентичность. Соответственно этому и на основе анализа структуры совокупных результатов медицинской деятельности убеждаемся, что истинно научное представление о «болезнях цивилизации» должно исходить из наличия естественной предыстории человека, в ходе которой возникли и сложились природные предпосылки человеческой жизни, имманентно содержащие в себе механизмы «терапевтической» активности. Иначе говоря, речь идет о материальном субстрате, носителе саногенетических потенций, обеспечивающем константные и витальные качества органической целостности.
Следует отметить, что к настоящему времени во многих сферах человеческой деятельности уже вполне оформилось понятие болезней роста, или “глобальной проблематики”. В современной медицине речь идет об эпидемии болезней цивилизации (хроническая неинфекционная патология, патология XX века). В пределах этой проблематики трудно выделить какие-то частные проблемы и предложить для них отдельные, независимые решения — каждая проблема соотносится со всеми остальными, и всякое очевидное на первый взгляд решение одной из них может усложнить или воздействовать на решение других. И ни одна из этих проблем или их сочетаний не может быть решена за счет последовательного применения основанных на линейном подходе методов прошлого. Проблематику глобального развития можно представить как некую систему — совокупность взаимосвязанных компонентов цивилизации и природы, возникшую и развивающуюся в результате деятельности индивидов, социальных и культурных сообществ и всего человечества. Заметим, что речь идет не об отсутствии необходимой информации и не о недостаточной (количественной) проработанности предложений. Здесь кроется фундаментальная проблема, затрагивающая едва ли не самые основы организации любой человеческой деятельности. Оказалось, что одна и та же задача в различном контексте, на разных уровнях принятия решений требует совершенно разных способов организации и разных знаний, что при переходе по мере конкретизации плана действий с одного уровня на другой радикально трансформируются формулировки как основных целей, так и главных принципов, на которых базируется их достижение. Для постижения управляющих человеческой деятельностью законов важно было научиться понимать, как в каждом конкретном случае складывается общий контекст восприятия очередных задач, как привести в систему (откуда и название -“системный анализ”) изначально разрозненные и избыточные сведения о проблемной ситуации, как согласовать между собой и вывести одно из другого представления и цели разных уровней, относящихся к единой деятельности. Каждый естествоиспытатель при таком подходе должен знать, что, формулируя законы природы, он представляет их в терминах поведения определенных моделей, отражающих явления природы, а не в терминах наблюдаемой реальности. Определенное качество развития сложных процессов может так изменить этот “контекст”, что одни факто-
ры, до того определявшие динамику ситуации, утрачивают свое значение, а другие, представлявшиеся несущественными и не принимавшиеся во внимание, выходят на первый план. Ситуация еще более осложняется, когда в структуре логического анализа соответствующих процессов возникают обратные связи, то есть последствия событий начинают влиять на условия возникновения самих этих событий. Построение модели - не эмпирические упражнения. Оно требует глубокого проникновения в “работу” системы, умения вывести достаточно полные и адекватные понятия из “реальной” системы, чтобы удержать сложную модель на уровне обозримости и в то же время сохранить то, что представляет главный интерес для исследования: проблему устойчивости биологических систем, организма человека. Мы должны de facto признать, что любой реальный биологический объект есть одновременно эволюционно сформированная стабильность и есть открытая система, и потому по условию непредсказуема. Взаимодействие со “своей” средой, с одной стороны, обеспечивает его устойчивость и в то же время подводит к неустойчивости. Той специфической неустойчивости, которая “квантифицируется” сегодня в виде понятия диссипативные структуры или “порядок из хаоса”.
Здесь мы обращаем внимание на тот очевидный факт, что устойчивость (как это сегодня реализуется в современной нормологической медицине) отображает лишь часть интересующих нас отношений, и, работая в этом направлении, желательно просматривать подходы к построению более полной и многоаспектной картины. Следует сказать несколько слов и о прагматическом значении понятия устойчивости. Подавляющее большинство ученых хотят видеть окружающий мир устойчивым. Стабильность отношений, стабильность развития представляются некоторым идеалом, к которому должно стремиться человечество. Столь ярко выраженная тяга к устойчивому вполне понятна. Если мир устойчив, то он прост, почти детерминирован и хорошо предсказуем, и неприятная неопределенность выбора и завтрашнего дня не довлеет над человеком. Желание видеть мир устойчивым отражает консервативную стратегию поведения и управления, с которой связывается осторожность в действиях, склонность принимать постепенные изменения. Эта стратегия хороша до тех пор, пока система не вышла за границу своей устойчивости, когда, для того чтобы выжить, необходимо принимать нестандартные решения.
Управление через систему норм и стандартов по своему существу может рассматриваться как достаточно “примитивное”. Значительно более прогрессивно управление, строящееся на анализе конкретной ситуации и конкретных отношений, при котором позитивный результат может извлекаться, в том числе, из явлений и отношений, которые первично с позиции устойчивости и норм воспринимаются как дестабилизирующие. Но такое управление возможно лишь на базе уже сформулированной теории, обширных знаний, глубокой информированности и адекватных технических средств. Очевидной параллелью к этому месту в медицине (в отношении инфекционной патологии) являются теоретически нагруженные конструкции (а затем “описывающие” и “предписывающие” смысл врачебной практики) J1. Пастера, И.И. Мечникова, А. Флеминга.
Исторические и этические особенности медицины, как науки со слабо развитым теоретическим контекстом, не позволяют ей в полной мере осознать кризис своих фундаментальных основ (по типу анализа глобальных кризисов современности в различных сферах человеческой деятельности), что приводит к необходимости создания множественных частных ad hoc гипотез развития атеросклероза, рака и других нозологических форм болезней цивилизации. Инструменты наши столь мощны, перспективы столь велики, диапазон возможных приложений столь огро-
£>ССИЙСКИЙ „р^ВЕРСИТЕТ ДРУЖБЫ НАРОДп» НАУЧНАЯ БИБЛИОТЕКА
мен, что есть большой соблазн наращивать исследовательские усилия. И это надо делать. По определенным меркам мы достигли немалых успехов. Но надо также помнить, что мы — научная дисциплина, а не просто ветвь высокой технологии. Нам нужно постоянно поддерживать равновесие между состоянием, когда мы даем волю своим порывам к изготовлению множественных средств симптоматического контроля, и формированием парадигм с теоретически нагруженным контекстом, гарантирующим нормальное развитие фундаментальных исследований.
Любая наука описывает сущность систем, которые она изучает. Эти описания по своей природе неизменно оказываются качественными, поскольку они устанавливают рамки, в которых можно развивать более детализированное знание. Сущность этих описаний зачастую можно выразить в очень кратких и очень общих утверждениях. Из-за ограниченной конкретности этих утверждений их можно было бы счесть мало что прибавляющими к общей сумме научных знаний, если бы история не свидетельствовала о величайшей важности таких результатов. Хороший пример качественного структурного принципа - клеточная теория в биологии, тектоника плит в геологии, атомистическое учение и бактериальная (Пастер) теория инфекционных болезней. Исходные качественные начала остаются здесь несводимыми к количественным теориям, и они задают рамки, в которых происходит дальнейшее развитие наук.
Свою цель мы видим в том, чтобы определить качественно концептуальное поле современных проблем медицины, которое позволило бы последовательно анализировать проблему генеза современных форм патологии и определять условия ее разрешимости. Задача формирования теории современной патологи (медицины) определяется тем, чтобы попытаться совместить понятия эволюционно сформированной стабильности биологических схем жизнедеятельности (здоровья) и изменение структуры здоровья и болезни в XX веке (именно во второй половине XX века), мыслить эти «вещи» как процессы существенных модификаций иммунной реактивности под давлением контроля паттернов иммунологически зависимых симптомов, показать, как становящееся, возникающее (реактивно, адаптивно, компенсаторно) формирует отдельные нозологические формы болезней цивилизации. Если инфекционная иммунная реакгивность объективно присутствует в нашем организме в виде базисной структурной организацации защиты (и это зафиксировано даже в геноме нематоды), то теоретик медицины должен утверждать этот факт как базисную предпосылку; если имеется становление эпидемии новой патологи во второй половине XX века, то теоретик должен познать специфику именно этого периода.
Судьбы генеза «исторических рукавов» прогресса, выражающих цивилизационные «болезни» Homo sapiens в названиях книг: «Конец истории», «Столкновение с будущим», «Цивилизация на распутье. Взаимосвязи научно-технической революции с обществом и человеком», «Иметь или быть?», «Порядок из хаоса», — «докатились» и до медицины. Что в теории причина, то средство для практики. Как болезнь должна быть предотвращена или вылечена, когда причина неизвестна? Коль скоро этиология многих болезней человека неизвестна, медицина строит свою стратегию главным образом на патогенезе заболеваний. Вместе с тем и патогенез представляется, по существу, черным ящиком, где ответ на вопрос -— “что такое хорошо и что такое плохо” — также отражает наш антропоцентризм.
В развитых областях наук о природе есть некоторые более основные проблемы, есть учения и явления, есть коренные методологические вопросы, есть, наконец, характерные точки или представления о типовом, которые неизбежно и одинаковым образом затрагивают широкий спектр проблематических ситуаций и способы
их решений. Неизменным общеметодологическим элементом здесь остается положение А. Энштейна, что только теория определяет, что можно наблюдать. Еще совсем недавно патологическая физиология, как теория патологии, была одновременно объединением знания, концептуализацией, методом, регуляторной идеей. Сегодня патофизиологические исследования не направлены на выявление существенного, многое в теоретическом плане зависит от содержания владеющих медициной доминант — главенствующих “векторов” анализа, лечения, профилактики, зависимых от индустрии лекарств. И положение современного врача очень напоминает положение доктора прошлого, который пытается помочь пациенту, ничего не зная о бактериях. Это уже так было: вплоть до середины XIX века причины болезни искали в чем только можно — в погоде, климате, вырождении и других факторах риска; “лечили” наугад — серой, дегтем, кровопусканиями.
Было бы неверным считать, что физиологическая конституция организма модифицируется под влиянием внешней среды. Скорее, физиологическая конституция включает в себя общую “ориентацию” (типовые реакции), которая развивается в специфические анатомические структуры, физиологические механизмы и поведенческие образцы, целенаправленно взаимодействуя с окружающей средой.
Фундаментальный принцип организации витальных систем в XX веке состоит в том, что их структуры дифференцируются в соответствии с вполне определенными требованиями, предъявляемыми им социальной средой (детерминация в том числе и индустрией «здоровья»). Это есть триумф рационального разума, который в различных дисциплинарных направлениях привел к кризису. Старые нерешенные проблемы базиса здоровья и каузальность болезни «одевались» в новомодные технические платья анализа и затем этот «подозрительный набор» узаконивал множественные факторы риска, молекулярные «погрешности» patos и, как следствие, аппетиты фармацевтического бизнеса. Но есть критический разум, тот прогрессирующий разум, который, по Гегелю, толкает в спину человечка, хитроумно ведя его «куда следует». У Маркса он берет этого же человечка за шиворот и тащит его «куда надо». Частично этот аспект находит свое решение в работах И.В. Давыдовского.
Следовательно, более адекватно акцентировать внимание не столько на адаптацию, сколько на эволюционную целесообразную адаптированность организмов и зарегулированность базисных параметров (механизмов) выживания. Целесообразность параметрическая как целостность совпадает с функцией, связанной с базисными “паттернами“ выживания, что требует (саногенетически) периодически нарушать гомеостаз. Приспособление совершается также и тут (система медицина — человек), но приспосабливаются к противоестественной среде, и так естественный прогресс неизбежно превращается в свою противоположность.
По мере развития науки она может столкнуться с принципиально новыми типами объектов, требующими иного видения реальности по сравнению с тем, которое предполагает сложившаяся картина мира. Новые объекты (новая структура болезней) могут потребовать изменения схем и методов познавательной деятельности, представленной системой идеалов и норм исследования. В этой ситуации рост научного знания предполагает перестройку оснований науки. Вне создания теории современной патологии у нас нет возможном™ решения фундаментальных (каузальных) проблем современной медицины (в настоящее время ни одна нозологическая форма “болезней цивилизации“ не приобрела своей этиологии, своего «инсулина»), Создание теории патологии (развитие основы, теоретических, общепатологических и патофизиологических идей остановлено) заморжено; она просто остановилась там, в патофизиогии XIX века, бесконечно повторяясь. Центробежная
энергия многочисленных современных медицинских технологий освобождает наше тело от всякой силы внутреннего (организменного) терапевтическго (vis medicatrix naturae) “тяготения” и наделяет нас бесполезной свободой выбора гипотез (множественные факторы риска и множественные молекулярные «поломы»).
Сегодня это не медицинская, точнее, не только медицинская проблема. Речь идет о формировании теоретической патологии. О том, что за фасадом фармацевтически нагруженных тенденций, обыденных разговоров о нормальности, экологии, здоровье, избыточной симптоматической терапии скрываются формирующиеся реактивные формы новых патогенезов. На самом деле опасность идет не столько ог «натуральных», сколько от искусственно культивированных технологий решения проблем на уровне симптомов. И в этом направлении мы движемся все быстрее, хотя нет никакой фундаментальной теоретически обоснованной цели. Целью стало само движение.
Все это представляется как позитивная экспансия, как универсализация меди-кализации человека через его опосредованное лекарствами развитие. Наши многочисленные фармацевтические сверхпроизводства, гомеостатические контроли симптомов, сложнейшие методики и аналитические процедуры хороши, когда мы знаем этиологию, когда известна причинная детерминация. Настоящая проблематика и опасности современности (а в медицине сегодня это проблема эпидемии болезней цивилизации) связаны с тем, что созданное усилиями многочисленных специалистов общество, чрезмерно регулируемые системы, в которых, кажется, все нормализовано, на самом деле очень неустойчивы и уязвимы. Человек, живущий в “стерильной” обстановке терапевтических «протезов» (общество стало гигантским профилакторием), утратил способность сопротивляться обычным воздействиям (факторам риска). Мы прошли всеми путями производства и скрытого сверхпроизводства медицинского (фармакологического) гомеостатического регулирования и бесконечного повторения старых банальных образов развития болезни как реакции на повреждение. Не только внешняя угроза может нарушить равновесие, внутри системы зарождаются новые опасные тенденции (хронизация патологического прцесса), патогенные ситуации, не прошедшие эволюционного отбора, перед которыми бессильны наши терапевтические воздействия, “вскормленные” нормологической лечебной методологией.
Итак, традиционные реактивность и резистентность как параметры организменного саногенетического (терапевтического) нарушения нормы составляют переменные, входящие в уравнение жизнедеятельности: на этом уровне кризиса нет -есть лишь неупорядоченные процессы (в глазах врача), а сама их неупорядоченность является тенью органической целостности (механизмы здоровья). Ныне аномалия (болезнь) приобретает весьма тревожный характер. Она — не явный симптом, а странный знак дегенерации, нарушения правил какой-то тайной игры природы или, по меньшей мере, чего-то, нам неизвестного. Возможно, это эксцесс ошибочной цели, но мы на это не обращаем внимания. Что-то от нас ускользает, мы сами скрываемся за фасадом этической нагруженности медицины, невозвратности к здоровью, мы прошли некую точку естественной обратимости патологического, предметной противоречивости и живьем вступили в хаос непротиворечивости, увлеченности, лекарственного экстаза, удивления перед множественными факторам и риска, бегства в паранауку (средневековье).
Для теоретика медицины сегодня эмпирическая внетеоретическая игра окончена — все изобилие фактического содержания освобождено для общепатологического синтеза. И мы задаем себе главный вопрос: что делать теперь, после накопле-
ния такого избыточного содержания, связанного с банальностью образов современной патологии, болезнями роста медицины?
Нужна новая теория медицины и новый метаязык. Самое «элементарное» — самое сложное. Понять «элементарное», означает понять проблему. В основе современной патологии лежит субклиническое воспаление, формирующееся в условиях давления (медикализированного) на регуляторные компоненты иммунитета и воспаления. Развиваемое нами представление о prima causa болезней цивилизации или современной хронической неинфекционной патологии (A.B. Пасечник, 1988-2005) конституируется в следующем содержании. Саногенетические иммунные потенции организма, определяющие защиту от развития нозологических форм болезней цивилизации и инфекционная иммунная реактивность, являются дополнительными механизмами и понятиями (в боровском смысле) — vis medicatrix naturae. Так как иммунная система не может реагировать на «свое», то посредством реакции на «чужие» структуры организм реализует свое участие в регуляции иммунной функции, ограничения воспалительных процессов, антигенно-структурном гомеостазе, сохранении своей экологии, регенерации, контроле опухолевого процесса, старении.
Каждая наука является в широком смысле слова моделью, т.е. понятийной структурой, имеющей целью отразить определенные аспекты реальности. Одной да таких весьма успешно действующих теоретических конструкций (моделей) в медицине является теория Пастера. Но каузальная теоретическая концепция Пастера -это только одна модель, имеющая дело с определенными аспектами реальности (инфекционная патология). В средине XX сложилась другая ситуация (новая реальность, эпидемия хронической неинфекционной патологии, получившая название болезни цивилизации), своеобразный антитезис инфекционной патологии. Реальность ситуации как бы подсказывает наличие в этом контексте смен форм патологии элементы гегелевской диалектики с тезисом и антитезисом. Здесь, образно говоря, видятся нам и аспекты принципа дополнительности или элементы копенгагенской интерпретации Н. Бора — полное описание квантового явления с помощью классических представлений и понятий возможно только при наличии двух дополнительных по отношению друг к другу систем понятий. Вероятно, оправдано введение и в медицине новых моделей, имеющих дело со столь явными признаками диалектической логики, которые мы конкретизируем в аспекте диалектики пато-саногенетических механизмов. Нам представляется, что и реабилитация понятия «maladie creatrice» является одним из «кирпичиков» фундамента нового мышления в медицине.
Эта же идея прослеживается и в книге И. Пригожина “Философия нестабильности”; она ведет к переосмыслению отношения к миру в различных сферах человеческой деятельности. “Не нами выбран мир, который нам приходится изучать; мы родились в этом мире и нам следует воспринимать его таким, каким он существует, приспосабливая к нему, насколько возможно, наши априорные представления. Да, мир нестабилен. Но это не означает, что он не поддается научному изучению. Признание нестабильности — не капитуляция, напротив — приглашение к новым экспериментальным и теоретическим исследованиям, принимающим в расчет специфический характер этого мира. Следует лишь распроститься с представлением, будто этот мир — наш безропотный слуга. Мы должны с уважением относиться к нему. Мы должны признать, что не можем полностью контролировать окружающий нас мир нестабильных феноменов, как не можем полностью контролировать социальные процессы (хотя экстраполяция классической физики на общество долгое время заставляла нас поверить в это)”.
Исходя из этих предпосылок, путем чисто логических рассуждений можно было бы строить здание теоретической патологии все выше — от этажа к этажу, укладывать разнородные факты в упорядоченную систему. Но, когда мы сосредоточиваем слишком много внимания на частностях, нам не удается увидеть нужные характерные черты целого. И тогда мы склонны приписывать явления, возникающие благодаря целостности, банальным причинам, типа множественных факторов риска. При современном движении познания в глубь человеческого организма, при анализе его молекулярных и клеточных структур происходит не передача функций медицины другим наукам, а очередное расширение понимания предмета собственно медицинской науки, расширение поля ее исследовательской деятельности, включение в это поле новых исследовательских парадигм.
Таким образом, теоретическое осмысление вопросов, непосредственно связанных с проблематикой эпидемии болезней цивилизации и медикализированным бытием человека, а конкретнее — с глобальной проблемой единства человека и природы — и определило предметное поле теоретической патологии, или этиологии современных нозологических форм, оформившейся в качестве самостоятельного направления (экопастеровская теория современной патологии). В её рамках был существенно скорректирован смысл обсуждаемого многие годы соотношения: человек — наука — техника — природа.
«Вторая половина XIX столетия ознаменовалась коренным переворотом в медицине (Пастеровская теория патологии). Как теория этой науки, так и врачебная практика преобразовались до основания...» (И.И. Мечников). Так как успехам медицины охотно приписывается абсолютная ценность, то даже не возникает и мысли о том, чтобы искать другую функцию для «дополнительных» эффектов современных медицинских возможностей. Уровень теоретического мышления — одна из существенных предпосылок успешных решений современных проблем медицинской практики. Эти теоретические запросы заставляют возвращаться к «вечным» проблемам медицины и их переформулировать.
Мы акцентируем внимание на актуальность и единство каузального, системноструктурного и эволюционно-генетического подходов, как основы анализа новых возникших в медицине сложностей. Сложность и уникальность типовых патологических процессов есть результат «сложного» отклика на «простые», витально значимые факторы. Однако медицинская рациональность до сих пор сохранила в себе внутреннюю тенденцию упрощения, которая осуществляется через определение «средних», т.е. типических параметрических характеристик.
Мы исходили также из принципа активности живых систем (контекст
H.A. Бернштейна), которые не пассивно уравновешиваются со средой, а постоянно сами создают условия нарушенного гомеостаза, связывая в нераздельном единстве внесение или углубление нарушений равновесия с окружающим миром и борьбу за их минимизацию. Следовательно, на повестке дня стоят вопросы теоретического углубления анализа механизмов осуществления адаптационного процесса как этиологии смены современных форм патологии. Речь идет об ответе на вопросы: какие общие принципы выявления приспособительного смысла метаболических нарушений (метаболический синдром), изменений реактивности, на каких основаниях мы выносим наши суждения об адаптивности или не адаптивности механизмов и признаков, где мы берем доказательства того или другого? На них можно адекватно отвечать только в контексте углубленного общёпатологического анализа. И пока сущность адаптационного процесса не будет осмыслена с позиций “всеобщего“, общей и теоретической патологии, неизбежен этап множественности определений
частных процесов, что в тенденции чревато плюрализацией представлений о его единой сущности. В теории это ведет к эмпиризму и избыточности исследований, которые мало полезны для практики врача. Адаптация, приспособительные процессы близоруки. Хотя мы и описываем отдельные и множественные организменные стратегии и стараемся “канализировать“ их в приспособительном аспекте, но не все пути анализа являются приемлемыми в аспекте жизнеобеспечения и целесообразности. Опыт последних лет демонстрирует на этом пути наличие “запрещенных ходов“, способствующих хронизации патологического процесса.
В настоящем исследовании, таким образом, дается теоретическое обоснование генеза современных болезней и интерпретация их в рамках концепции провоспали-тельного генеза (субклиническое воспаление) современной патологии, также как и нарушений, лежащих в основе метаболического паттерна изменений при развитии патологического (гипертензия, атеросклероз, диабет) процесса в условиях иммунологической депривации, вызванной «давлением» медицинских практик XX века.
Следовательно, более адекватно — акцентировать внимание не столько на адаптации, сколько на эволюционной адаптированности организмов и зарегули-рованости базисных параметров (следуя логике И.И. Мечникова, метаболический аспект в контексте единой нейроиммуноэндокринной системы выступает в роли дополнительных “акцессуаров“ обеспечения иммунологической реактивности). Целесообразность параметрическая, как целостность, совпадает с функцией, связанной с базисными “паттернами“ выживания. Контроль частных патогенетических компонентов типового целесообразного реагирования не обязательно приводит к таким результатам, которые желательны для саногенетиче-ского контекста гомеорезисной «траектории» здоровья (учитывая сопряженность типовых реакций реагирования).
Как «невидимая рука» А. Смита в экономике, vis medicatrix naturae (терапевтическая компонента иммунореактивности в виде мечниковской целесообразной функции воспаления и иммунитета) координирует «паттерн» метаболиских изменений приспособительного характера, которые при хронизации патологического процесса выступают в роли детерминанты патологических нарушений, лежащих в основе генеза современных нозологических форм патологии («болезни цивилизации»), Компенсация возмущений через фармацевтическую составляющую частной регуляции нарушенных параметров не позволяет элиминировать каузальный фактор стабилизации патологического процесса (результат имеет императивное влияние на систему по П.К. Анохину).
Если весы обнаруживают постоянное отклонение, то можно или исправить весы, или (что проще) добавить «компенсационную» нагрузку. Второй подход, который активно используется в медицине, позволяет достичь заданной нормы, но вовлекает вполне конкретные механизмы хронизации патологического процесса. В 1952 г. Джон фон Нейман выступил с работой «Вероятностная логика и синтез надежных организмов из ненадежных компонентов». Проблема состоит в том, чтобы найти «конструктивный принцип» построения таких систем. «Конструктивный принцип» достижения цели (здоровья) в медицине должен реализовываться через эволюционный механизм типовых реакций двойного (патосаногенетического) содержания (реализация боровского принципа дополнительности). Вместо устойчивости по отношению к нарушению гомеостаза, следует говорить о сохранении способности к достижению цели. Это может быть сохранение способности к терапевтическим «паттернам» ответа организма на витальные возмущения. В результате жесткого симптоматического контроля, который, кажется, стал нормой современ-
ных возможностей медицины, не повышаются, а понижаются пределы саногенети-ческой (терапевтической) активности организма.
В этом плане теоретический медицинский интерес представляет рассмотрение адаптационного контекста организма не как следствия осуществляющегося приспособления, а как морфофункциональную структуру жесткой избыточной приспособленности (дарвиновской), детерминирующую каузальность (этиопатогенез) хронических форм нарушений иммунорегуляции — воспаления в условиях недостаточности значимых (для системы) факторов среды в виде «нормы» (саногенеза) периодических всплесков регуляторной иммунной (инфекционной) реактивности (в мире, где давление на симптомы достигло естественного предела, в идеальном клиническом мире появляется неосязаемая для интерпретации, неумолимая патология, рожденная самой «дезинфекцией»).
Медицине будет очень трудно преодолеть эту небывалую эпидемию хронической патологии, потому что она сама составляет часть системы сверхзащиты, протекционистского и профилактического усердия, направленного на тело. И экопастеровская “метафора” нашей теории как вполне определенное обобщение и унификация может выступить в роли своеобразного индуктора программируемого результата в конечном итоге (выздоровление медицины и, следовательно, современного человека). Я думаю, что общепатологическое схватывание «единства» современных нозологических форм является конструированием нового подхода, видящего «спектр болезней цивилизации в целом», который «снимает» в качестве несущественного именно то, что составляло «пафос» («па-тос» — спецификум) описательной организации патологического процесса. Это значит, что диалектика инфекционного и неинфекционного («бинокулярное зрение»), как новая точка зрения, открывает в медицине нечто принципиально ненаблюдаемое из других позиций. Этот дискурс (contraria sunt comlementaria) хранит в себе парадокс целебных, но противоположно направленных пато-сано генетических (гомеостаз-гомеорез) стратегий аутотерапевтических процедур (vis medicatrix naturae).
ЛИТЕРАТУРА
1. Пасечник А. В. Некоторые механизмы хронизации патологического процесса // Материалы XIX съезда терапевтов: Тез. докл. — М., 1987. — Разд. 1. — С. 44-45.
2.Пасечник А.В. Диалектическое развитие теории медицины: новая попытка синтеза (рукопись деп. в ВНИИМИ МЗСССР №15143-88). — М., 1988. — 7 с.
3. Пасечник А.В. Концептуальные основания превентивной кардиологии // Материалы Всесоюзной конференции, посвященной 70-летию Г.И. Касицкого: Тез. докл. — М., 1990. — 67 с.
4. Пасечник А.В. Альтернативная концепция медицины и проект «болезней цивилизации» // III конференция научно-учебного центра «Применение физико-химических методов исследования в науке и технике»: Тез. докл. — М., 1990. — 90 с.
5. Пасечник А.В. Болезни адаптации: экологический и адаптационный этиопатогенез // VII Всероссийский симпозиум «Эколого-физиологические проблемы адаптации»: Тез. докл. — М., 1994. — С. 208-209.
6. Пасечник А.В. Первичная артериальная гипертензия как хронический воспалительный процесс. // Артериальная гипертензия. Экспериментальные и клинические аспекты: Тез. докл. — C.-I16., 1995. —С. 70-71.
7. Пасечник А.В. Теория (экопастеровская) болезней цивилизации и атеросклероз // Симпозиум, посвященный 110-летию Н.Н. Аничкова: Тез. докл. — С.-Пб., 1995, — С. 95-96.
8. Pasechnik A.V. Hypertrophy, hypertension, the diseases of civilization: theoretical and experimental analysis // Russian-German Symposium “Pathology of the viscéral régulation and tissue growth”: abstracts. — М., 1995. — P. 64-66.
9. Пасечник A.В. Артериальная гипертензия: некоторые новые аспекты общепатологического и экспериментального анализа // Межд. симпозиум «Артериальная гипертензия: патогенез, патогенетическая терапия, поражение органов»: Тез. докл.
— М., 1997. —С. 64.
10. Пасечник А.В. Механизмы развития системных реакций организма при аллергическом воспалении: Монография. — М., 1998. — 144 с. (соавт. А.М. Аванесов, Н.Н. Омельчук, В.А. Фролов).
11. Пасечник А.В. Общепатологические закономерности и их анализ в параметрах апоптоза и функциональной активности макрофагов при патологии различного генеза // International Journal on Immunoreabilitation. — 1999. —- №12. — P. 14.
12. Пасечник A.В. Типовые системные реакции (воспаление и стресс) в анализе современной патологии // International Journal on Immunoreabilitation. — 1999. — №14. —P. 82.
13. Пасечник A.В. Монокаузальная (экопастеровская) теория болезней цивилизации // Всероссийская конференция с международным участием «Патофизиология и современная медицина» : Тез. докл. —М., 2000. — С. 154-156.
14. Пасечник А.В. Стрессорные гормоны в регуляции воспалительного процесса. // X Международный симпозиум «Эколого-физиологические проблемы адаптации» : Тез. докл. — М., 2001. — С. 403-404.
15.Пасечник А.В. Адаптационный компонент хронического воспалительного процесса. // X Международный симпозиум «Эколого-физиологические проблемы адаптации»: Тез. докл. - Москва, 2001. - с.405-406.
16.Пасечник А.В. Общепатологические аспекты модуляции воспалительного процесса // Материалы Всероссийской научной конференции по пат. анатомии: Тез. докл. - Москва, 2001. - с.103-104.
П. Пасечник А.В. Анализ воспаления как причины развития метаболических нарушений и инсулинорезистентности // Вестник РУДН. Сер. Медицина. — 2002.
— №3, —С. 6-10.
18. Пасечник А.В. Стресс, адаптированность по закону условий существования и генез болезней цивилизации // III Российский конгресс по патофизиологии. Тез. докл. — М., 2004. — С. 103-107.
19. Пасечник А.В. Нейро-иммуно-эндокринный паттерн, стресс и патогенез современной патологии (болезни цивилизации) // III Российский конгресс по патофизиологии. Тез. докл. — М., 2004. •— С. 116-119.
