CC BY
103
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 12. ПОЛИТИЧЕСКИЕ НАУКИ. 2008. № 6
А.П. Кабаченко, Е.В. Климов
ТЕОКРАТИЧЕСКИЕ ТЕНДЕНЦИИ
В ДРЕВНЕЙ РУСИ Х1—ХУ вв.
Проблема соотношения духовной и светской властей многие века была основополагающей в европейской политической жизни. На фоне снижения роли светской власти на западе Римской империи христианская церковь укрепляла свои позиции и начала претендовать на верховенство над светской властью. Оно получило идеологическое обоснование в трудах Августина Блаженного1, который считал, что церковная власть — высшая, поскольку духовная сфера выше мирской. Для укрепления позиции церкви была выдвинута концепция "двух мечей", двух властей, которая исходила из дуализма человеческой природы — бренного тела и бессмертной души. Тело подчинено земной, светской власти, душа — небесной, церковной. Тем самым разделение на светскую и духовную власть, выдвигаемое ранее брахманизмом и индуизмом, в христианстве получило теоретическое и идеологическое обоснование.
Папа Николай I (858—867) первым стал называть себя наместником Христа на земле, обосновывая тем самым божественный авторитет своей власти, ее вселенскую роль. Он исходил из положения о временной передаче папой светской власти императору и королям. Власть европейских монархов считалась производной от власти папы римского и подчиненной ей. В Средние века в ответ на притязания церкви руководить христианским миром возникла доктрина "божественного права королей". Согласно ей, монархии отводилась роль института божественного происхождения, а монархам приписывалось право выступать от имени Всевышнего, используя выражение "Божиею милостью"2. Из этого следовало, что короли ответственны только перед Богом, право наследования никто не может отменить, а неподчинение королевской власти — грех.
1 Августин Блаженный Аврелий (354—430), трактат "О граде Божьем".
2 "Божиею милостью" — торжественное выражение, употребляемое в титуле государей, в государственных, дипломатических и важнейших законодательных актах. Оно встречается в актах почти всех монархических государств Европы. В России впервые это выражение было употреблено в 1433 г. в договорных грамотах великого князя Галицкого с другими князьями. В дипломатической переписке с иностранными державами происхождение власти главы Российского государства от Бога выражалось в так называемом богословии: в верхнем кружке треугольной печати было написано "Бог наш Троица", в одном из двух нижних перечислялись титулы государя, в другом — титулы того, кому предназначалось послание. Начиная с Петра I старинная форма богословия была заменена одним выражением "Божиею милостью".
В отличие от католиков, православные христиане изначально рассматривали церковь как духовно и организационно самостоятельную, но политически подчиненную светскому правителю. В конечном счете это привело к упразднению единого организационного центра православия и самостоятельной роли православной церкви в каждом государстве.
На Руси теократия3 в классической форме возможна быша только в дохристианский период. Однако и в христианской Руси в отдельные периоды шла борьба за влияние и власть между церковью и государством.
Отношения между светской и духовной властью в Древней Руси после принятия христианства единодушно рассматриваются в отечественной историографии как отсутствие конфликтов из-за власти между "крестом и мечом". "Церковь, — писал по этому поводу В.О. Ключевский, — не пыталась перестроить ни форм, ни оснований государственного порядка, какой она застала на Руси, хотя пришлой церковной иерархии, привыкшей к строгой монархической власти и политической централизации, русский государственный порядок, лишенный того и другого, не мог внушать сочувствия. Но при низком уровне нравственного и гражданского чувства у тогдашнего русского княжья Церковь не могла внести какого-либо существенного улучшения в политический порядок"4. Очень схожие взгляды по этому вопросу высказал А.В. Карташев5.
Однако, на наш взгляд, притязания православной церкви на участие в политической власти в Древней Руси все же имели место, и ей не чужда была идея обладания политическими правами. Подобные притязания опирались не только на постоянно растущий авторитет самой церкви, но и на традиции взаимоотношений светской и духовной властей до принятия христианства в качестве государственной религии. По свидетельству восточных авторов, жрецы в дохристианской Руси занимали более высокое положение, чем князья6. Гильфердинг в середине позапрошлого века пришел к выводу о существовании у балтских славян теократической формы правления. При раскопках "Черной могилы", памятника середины X в., исследователи пришли к выводу о том, что захороненный в ней вождь совмещал княжеские и жреческие функции7. Данные результаты позволяют предположить, что в первой половине X в. у ряда восточносла-
3 Теократия (от греч. theokratia — власть Бога) — форма государственного правления. Политическая и духовная власть сосредоточены в руках главы государства, одновременно являющегося главой церкви.
4 Ключевский В.О. Русская история. Полный курс лекций: В 3 кн. Кн. 1. Ростов-на-Дону, 2000. С. 244.
5 См.: Карташев А.В. Очерки по истории Русской Церкви. Т. 1. М., 1991. С. 301.
6 Древнерусское государство и его международное значение. М., 1913. С. 388.
7 См.: Рыбаков Б.А. Язычество Древней Руси. М., 1988. С. 313, 314.
вянских племен господствовала теократия. Но это предположение, казалось бы, противоречит древнерусским летописям, которые показывают великих киевских князей едва ли не самодержцами.
На наш взгляд, противоречия кажущиеся. Олег, Игорь и Святослав, хотя и являлись великими князьями, но фактически были ими лишь во время военных действий, когда и совмещали функции военачальника и жреца. Представляли ли они высшую власть в стране в мирное время, письменные источники умалчивают. Мы совершенно лишены сведений об их государственной деятельности. Единственное, что мы знаем, — это сбор полюдья. Исключением является великая княгиня Ольга, которая после подавления мятежа древлян занялась государственной деятельностью: установила погосты, становища и уроки. Политическая биография остальных князей — это биография вождей военных дружин8.
Возникает вопрос, кто осуществлял повседневную административно-распорядительную деятельность, если князья были в бесконечных походах, и каков был статус того или тех, кто ею занимался? У балтских славян эту функцию выполнял верховный жрец. Когда Владимир I пришел к власти, он первым делом построил новые и реконструировал старые святилища, участвовал в жертвоприношениях, причем человеческих. Владимир I, как и его предшественники, совместил жреческие и воинские функции, что в полной мере соответствует теократической форме правления. Следовательно, как государство дохристианская Русь представляла собой одну из разновидностей теократического правления.
С принятием христианства сословие жрецов частично утратило свое влияние на соплеменников и перешло в разряд контрэлиты, возглавив антихристианское сопротивление. Молодая Русская церковь нуждалась в священнослужителях. Своих на Руси почти не было, и для создания церковной организации прибывали священнослужители из православных стран, прежде всего балканских. Еще в конце позапрошлого века Е.Е. Голубинский выдвинул гипотезу о том, что при великом князе Владимире I церковь на Руси была автокефальной9. Но, не имея достаточных письменных доказательств, он отказался от этой перспективной гипотезы10. Для Владимира I примером служила Болгарская церковь, которая в течение всего X в. являлась автокефальной, и по ее образцу он строил церковь на Руси. Однако в начале XI в. после потери Болгарской церковью самостоятельности Русская православная церковь в 1015 г., уже после смерти Владимира, также потеряла свою автокефальность. Только что осно-
8 См.: Лев Диакон. История. СПб., 1820. С. 92—93.
9 См.: Голубинский Е.Е. История Русской церкви: В 2 т. Т. 1. М., 1997. С. 266—268.
10 См.: Климов Е.В. Религиозные истоки древнерусской цивилизации. Нижневартовск, 2005. С. 35.
ванная прибывшими из других стран иерархами церковная структура не имела социальной и политической базы, влиятельных пастырей, поэтому в первые два столетия ее существования Русская православная церковь во внутрицерковной жизни была самостоятельна, но теократических притязаний не имела.
Известно, что Византийская империя широко использовала церковных иерархов в качестве агентов влияния среди неофитов. Но империя переживала не лучшие времена и поэтому не использовала митрополитов для вмешательства во внутренние дела Руси11. И хотя русский митрополит поставлялся в Константинополе и был независим от киевских великих князей, его авторитет был крайне низким. Поэтому трудно согласиться с выводами И.Я. Фроянова, который считает, что "уже при Владимире высшие духовные иерархи включаются в политическую жизнь, выступая советниками князя"12. Они могли выполнять роль советников только в вопросах обустройства церкви. В мирских делах они, в лучшем случае, могли быть более или менее достойными представителями прародины православия.
К тому же молодая Русская церковь, подобно другим церквям, не могла обойтись без поддержки со стороны сильной светской власти. Взаимовыгодное сотрудничество власти и церкви осуществлялось по многим направлениям. "Гражданская власть, — писал А.В. Кар-ташев, — по своей доброй воле поступалась в пользу епископов некоторой долей, в разных странах и в разное время различной, своих собственных прав. Таким образом, права иерархии, всегда равные с догматической точки зрения, расширялись или сокращались за счет власти государственной. Последняя не уступала церкви ни власти законодательной, ни власти административной, тем более что канонические правила воспрещают клирикам, под угрозой извержения из сана, вмешиваться в дела гражданского управления, но она предоставляла им обычно некоторую долю власти судебной. К этой власти присоединялось еще и дарование прав имущественных. В том же направлении произошло расширение прав церковной иерархии и у нас на Руси"13. Светская власть, наделяя церковь судебными функциями, интегрировала духовную власть в государственную. Население церковных владений находилось под полной юрисдикцией духовной власти, в том числе и под законодательной и административной.
Перелом во взаимоотношениях церкви и светской власти наступил после татаро-монгольского нашествия. Военно-политическая элита Руси потеряла независимость, и великие князья, сначала владимирские, а потом и московские, должны были получать ярлык на великое княжение в Золотой Орде. К тому же они должны были регулярно выплачивать дань и отчитываться перед ханами за ее свое-
11 См.: Литаврин Г.Г. Византия и славяне. СПб., 2001. С. 303—304.
12 Фроянов И.Я. Начало христианства на Руси. Ижевск, 2003. С. 130—131.
13 Карташев A.B. Указ. соч. С. 193.
временное поступление в Орду. В таком положении древнерусская военно-политическая элита оказалась впервые за 400 лет своего правления. В золотоордынский период не только "стол", но и жизнь Рюриковичей зависели от хана и его приближенных. К этому добавилась необходимость проходить очистительный обряд, противоречащий христианским нормам.
Древнерусская военно-политическая элита в большинстве своем смирилась со своим зависимым положением, в то время как статус Русской православной церкви изменился в противоположном направлении. Мы далеки от утверждения о том, что во время нашествия и в течение всего золотоордынского правления церковь не понесла материальных и человеческих потерь. Но эти потери были связаны непосредственно с боевыми действиями, т. е. с ситуацией, которую принято называть "на войне как на войне". В мирное время золото-ордынские ханы, следуя традиции, установленной Чингисханом, проводили на Руси политику веротерпимости. Они видели в церкви один из важных инструментов своего влияния на население покоренной страны. Ханы выдавали церкви ярлыки, которые наделяли ее целым рядом привилегий, не имевшихся у светской власти. Церковь освобождалась от дани и от постоев, была объявлена неприкосновенность не только церковного и монастырского имущества, но и лиц духовного звания.
Кроме того, независимость церкви от княжеской власти подкреплялась административной и политической автономией, источником которой было назначение митрополитов в Константинополе и подтверждение легитимности этих кандидатур в Орде; экономической самостоятельностью, опиравшейся на значительные земельные и торгово-промышленные ресурсы; формированием широкой социальной базы, включающей в себя все слои населения, при завершении христианизации Древней Руси; субъективным фактором, в основе которого были властные амбиции и притязания церковных иерархов.
Используя свое привилегированное положение, церковь значительно увеличила свои земельные владения и торгово-промышленную деятельность. Особенно важные перемены произошли при митрополите Алексии14. Ханские тарханы и ярлыки способствовали превращению Русской православной церкви, особенно монастырей, выражаясь современным языком, в "офшорные зоны", в которых можно было укрыться как самому вкладчику, так и его собственности. Многие представители древнерусской элиты основывали ктиторские монастыри либо делали крупные вклады в уже действующие.
В исследованиях В.О. Ключевского, Е.Е. Голубинского, Н.К. Никольского, митрополита Макария и др., посвященных истории монастырского строительства, установлено, что за золотоордынский
14 См.: Скрынников Р.Г. Государство и церковь на Руси в ХГУ—ХУГ вв. Новосибирск, 1991. С. 41.
период количество монастырей увеличилось более чем в 3 раза. Если в Х-ХШ вв. было создано 154 монастыря, то в ХГУ—ХУ вв. — 34515, т. е. к началу XVI в. в Великом княжестве Московском их действовало около 500. Большинство монастырей строилось вдали от городов, способствуя христианизации сельского населения. Рост монастырского строительства совпал по времени с феноменом, который Г.П. Федотов назвал "взрывом русской святости". Он свидетельствовал о том, что к концу XV в. завершился процесс христианизации Древней Руси16. Монастыри не только распространяли христианство во всех уголках государства, но и формировали отряды русских воинов — защитников веры и Отечества, а также были "кузницей кадров" для высшей иерархии Русской православной церкви. Они были центрами "религиозного воздействия, где осуществлялся аскетический идеал в поисках путей к спасению. В миру считалось, что молитва инока скорее дойдет до Бога, поэтому в монастыри делали значительные вклады, заботясь о загробной жизни для себя и своих близких"17.
Важнейшим источником суверенитета духовной власти являлось поставление митрополитов константинопольским патриархом. Конечно, учитывалось мнение великого князя, но после поставления митрополит не мог быть смещен по его воле. Это наглядно проявилось в конфликте между великим князем Михаилом Ярославичем и митрополитом Петром18. Поражением тверского князя воспользовался князь московский Юрий Данилович. Он установил тесные политические отношения с митрополитом Петром, что стало важнейшим фактором превращения Москвы в духовный центр Северо-Восточной Руси. С этого времени митрополиты начинают принимать непосредственное участие во внутренней и внешнеполитической жизни Северо-Восточной и Северо-Западной Руси.
Наибольшего политического влияния духовная власть достигла при митрополите Алексии (ум. в 1378 г.) в период его регентства при малолетнем великом князе Дмитрии Ивановиче. Он фактически соединил в своих руках светскую и духовную власть. Будучи по своему
15 См.: Колычева Е.И. Православные монастыри второй половины XV—XVI вв. // Монашество и монастыри в России: Исторические очерки. М., 2005. С. 82.
16 См.: Климов Е.В. Очерки по истории христианизации Древней Руси. Нижневартовск, 2006. С. 162—166.
17 Колы1чева Е.И. Указ. соч. С. 111.
18 Михаил Ярославич хотел посадить на митрополичью кафедру своего ставленника Геронтия, но константинопольский патриарх не поддержал эту кандидатуру и поставил митрополитом игумена Петра. Ордынский хан Тохта также поддержал Петра. После назначения Петра Михаил Ярославич пытался избавиться от ненавистного ему митрополита, обвинив его в симонии. Дело дошло до Церковного собора в Переяславле в 1311 г., на котором крупнейшие иерархи Русской православной церкви и представители патриарха большинством голосов поддержали митрополита.
происхождению представителем боярского сословия, он способствовал усилению политической роли последнего. Г.П. Федотов поставил политическую деятельность митрополита Алексия выше церковной и считал, что он сделал для становления Московского великого княжества больше, чем кто-либо из великих князей. "Самый цельный образ епископа-правителя, епископа-политика на Руси, — писал он, — мы находим в святом Алексии. <...> Свои блестящие дарования митрополит посвятил работе над созданием Московского государства и сделал для него больше, чем кто-либо из князей, потомков Калиты"19.
Деятельность митрополита Алексия неразрывно связана с Сергием Радонежским, вместе с которым он не только провел монастырскую реформу, но и активно влиял на политику русских княжеств. В 1365 г. во время противоборства московского и суздальско-нижегородского князей Сергий Радонежский по поручению Алексия прибыл в Нижний Новгород и затворил все церкви. Для верующих в период Средневековья это была очень серьезная мера, которая сыграла решающую роль в разрешении конфликта в пользу Москвы. В 1369—1370 гг. во время конфликта Москвы с Литвой митрополит Алексий отлучил от церкви русских князей, выступивших на стороне великого литовского князя Ольгерда. Это дает основание поставить под сомнение сложившуюся в исторической литературе идею о том, что "усиление власти Русской Православной Церкви и ее митрополита было связано с общим усилением Московского княжества"20.
На наш взгляд, усиление Московского княжества было связано с усилением влияния и власти митрополита и Русской православной церкви. Этот вывод основан на следующих аргументах. Во-первых, в экономическом и военно-политическом отношении Московское княжество до конфликта между великим князем Михаилом Ярослави-чем и митрополитом Петром уступало Тверскому. Во-вторых, экономическое и военно-политическое усиление Москвы началось с установления тесного союза между митрополитом Петром и великим князем московским Юрием Даниловичем (1310—1326). В-третьих, наивысший подъем могущества Москвы и превращение ее в общенационального духовного и политического лидера произошло во время регентства митрополита Алексия (середина 50-х — середина 70-х гг. XIV в.), когда княжеская власть была слаба.
Если период правления на Руси до регентства митрополита Алексия можно рассматривать как светско-теократический, то во время его регентства — как специфический вариант теократической формы правления, поскольку глава церкви одновременно был фактически и главой государства. Период до регентства Алексия мы определили
19 Федотов Т.П. Святые Древней Руси. М., 2003. С. 104.
20 Малышев А.Б. Христианство в истории Золотой Орды: Дис. ... канд. ист. наук. Саратов, 2000. С. 100.
как смешанную светско-теократическую форму правления, поскольку церковная и княжеская ветви власти были независимы друг от друга. Но так как Северная Русь все больше христианизировалась21, политическая элита в своих действиях все больше ориентировалась и опиралась на церковь. Это является, как считает Ж.Т. Тощенко, одним из признаков теократического государства22.
Однако в Московской Руси Х!9—Х9 вв. не сложились условия для окончательного формирования теократического государства. Независимость друг от друга духовной и светской властей, но при этом участие духовенства в политических процессах, ориентация светской власти на церковь, привели к формированию маргинальной светско-теократической формы правления. А.С. Хорошев, исследуя отношения митрополии с великим князем, пришел к выводу, что при Алексии владения митрополита приобрели статус вассального государства. Это создало основу для теократических притязаний церковной власти. "Не был ли Сергий Радонежский тем политическим деятелем, — писал он, — который с благословения митрополита Алексия должен был повести Русскую церковь к победе над светской властью, к установлению на Руси теократизма"23. С ним не согласен Р.Г. Скрынников, который считал, что "митрополит-боярин Алексий слишком часто следовал воле монарха и подозревать его в тео-кратизме нет оснований. Теократические устремления Сергия — еще больший миф, хотя знаменитый старец занимал куда более независимую позицию по отношению к великому князю"24. Известный историк не уточняет, когда такой волевой и дальновидный политик как Алексий "следовал воле монарха". Во время малолетства Дмитрия Ивановича или его отрочества? Действительно, в последние годы своей жизни митрополит Алексий утратил свое былое влияние на великого князя. Но он оставался его наставником, и поэтому их противопоставлять нельзя.
Дмитрий Донской, став полноправным великим князем, продолжил политику сотрудничества с митрополитом, основы которой были заложены его отцом и дедом. В то же время как самостоятельный политик он тяготился непомерным влиянием митрополита и хотел видеть на этом посту своего ставленника. Известно, что Алексий прочил в качестве своего преемника Сергия Радонежского. Но тот решительно отказался, и только после этого Алексий дал свое согласие на кандидатуру Митяя (1377), предложенную великим кня-
21 См.: Климов Е.В. Очерки по истории христианизации Древней Руси. С. 129-144.
22 См.: Тощенко Ж.Т. Государство как субъект теократии // Социс. 2007. № 2.
С. 3.
23 Хорошев A.C. Политическая история русской канонизации (XI—XVI вв.). М., 1986. С. 113—121.
24 Скрынников Р.Г. Указ. соч. С. 41.
зем. Но Митяй не устраивал церковных иерархов, в том числе и Сергия Радонежского. Это привело к глубокому конфликту между светской и духовной властями. Из среды иерархов, не согласных с великим князем, появился "самовыдвиженец" — епископ Дионисий. Вопреки воле великого князя он не только отправился одновременно с Митяем (1377) в Константинополь с целью не допустить поставле-ния Митяя в митрополиты, но и выдвинул свою кандидатуру на митрополичью кафедру. Митяй не дожил до своего поставления в сан митрополита. Есть основания считать, что он умер не естественной смертью. И тогда в митрополиты без согласования с великим князем был поставлен один из членов русской делегации, сопровождавший Митяя в Константинополь, — Пимен. Но за это самовольство он был арестован великим князем, а на митрополичью кафедру в 1381 г. Дмитрий Донской пригласил Киприана, ставленника патриарха, на назначение которого ранее он не соглашался.
Наследники Дмитрия Донского отказались от попыток подчинить себе митрополитов и пошли по пути сотрудничества с главой Русской православной церкви, разграничив полномочия между светской и духовной властями. Это произошло не по доброй воле московских великих князей, а в силу того, что церковь была экономически и политически независимой25. Возникавшие конфликты разрешались с помощью договорных грамот. «Киприан лишь изредка сотрудничал с Василием I Дмитриевичем Московским (1389—1425), когда это соответствовало его интересам. О конфликтах РПЦ с Василием свидетельствует договорная грамота Василия Дмитриевича и Киприана "О домах церковных, волостях, землях, водах и пошлинах церковных" (1389—1404), которая гарантировала неприкосновенность церковных владений и имуществ, наделяя РПЦ правовыми и экономическими льготами и привилегиями по отношению к великокняжеской власти»26. Ярким примером самостоятельности духовной власти и ее влияния на политические процессы является участие митрополита Ионы в междоусобице в Московском великом княжестве во второй четверти XV в. В кровопролитной борьбе между потомками Дмитрия Донского митрополит принял строну Василия Темного. Когда Василий Шемяка поднял восстание против великого князя, Иона на специальном соборе подверг мятежника отлучению.
В 30-е гг. XV в. православная церковь переживала глубокий кризис. Решался вопрос: сохранится ли православие как самостоятельная вселенская церковь или будет поглощено Римской католической церковью. На Флорентийском соборе в 1438 г. была подписана уния, по условиям которой православная церковь теряла свою самостоятельность. Иона вместе с великим князем московским Василием II
25 См.: Бурейченко И.И. Монастырское землевладение и хозяйство Северо-Восточной Руси во второй половине XIV в. М., 1966. С. 15.
26 Малышев А.Б. Указ. соч. С. 102.
Темным самым решительным образом выступил против Унии, участвовал в смещении митрополита Исидора, подписавшего ее, и добился установления автокефалии Русской православной церкви. Г.П. Федотов считал, что "церковный труд святого Ионы был велик и последствием своим столь же значителен для Русской Церкви, как дело святого Алексия для русского государства"27. История не знает сослагательного наклонения. Но если бы Иона и другие русские иерархи заняли нейтральную позицию или поддержали противников Василия II, то политическая история Московской Руси могла бы быть иной.
Обретение автокефалии Русской православной церковью привело к тому, что она потеряла один из важных источников своей независимости — константинопольского патриарха. Спустя полвека после падения Золотой Орды исчез и второй источник этой независимости. С освобождением от власти Золотой Орды связано и одно из последних проявлений теократических тенденций в великом княжестве Московском. Как известно, в критический момент Стояния на Угре между московскими войсками и отрядами хана Ахмета (1480) великий князь московский Иван III проявил неуверенность. В этот момент один из крупнейших иерархов РПЦ архиепископ Ростовский Вассиан Рыло взял на себя смелость решительно вмешаться в сложную политическую обстановку и обратился к Ивану III с посланием, в котором разграничил полномочия светской и духовной властей28. Он стремится убедить Ивана III в том, что духовная власть может освобождать великих государей от клятв29.
Сергий Радонежский затворял церкви в Нижнем Новгороде, чтобы заставить подчиниться непокорного нижегородского князя, митрополит Иона отлучал от церкви мятежника Шемяку, архиепископ Вассиан освободил Ивана III от клятв, данных его прародителем, — все эти действия не имеют прямого отношения к внутрицер-ковным делам. Все они являются по своему содержанию политическими, но изложенными в религиозной форме.
Автокефальностью Русской православной церкви в полной мере воспользовались московские князья Иван III и Василий III. Иван III принимал активное участие в поставлении митрополитов, а его преемник, Василий III, отрешил от сана и отправил в ссылку неугодного ему митрополита. Идеологическое поражение сторонники теократической формы правления понесли на знаменитых Соборах начала XVI в. Круг проблем, решаемых Соборами, был невелик, но они имели принципиальное значение для Русской православной церкви. Это отношение к ереси "жидовствующих", к симонии и монастырской собственности. По последнему вопросу участники разделились на
27 Федотов Г.П. Указ. соч. С. 106.
28 См.: Вассиан Рыло. Послание на Угру // Антология мировой политической мысли: В 5 т. Т. 3. М., 1997. С. 108.
29 Там же. С. 113.
"нестяжателей" и "стяжателей". Вождем и идеологом первых был знаменитый заволжский старец Нил Сорский, его оппонентов возглавил не менее знаменитый Иосиф Волоцкий, игумен одного из богатейших на Руси монастырей. Кроме противоположных взглядов на монастырскую собственность их разделял и вопрос о взаимоотношении духовной и светской властей. Нил Сорский, подобно Августину Блаженному и римским папам, считал духовную власть выше светской. Иосиф Волоцкий выражал противоположное мнение30. Этим расколом среди церковных иерархов воспользовался Иван III. Он решительно встал на сторону "иосифлян", поступившись материальными интересами ради политических. Иван III предпочел иметь дело с богатой, но послушной его воле церковью, чем с бедной, но считающей себя выше царства.
Таким образом, можно сделать следующие выводы.
1. В дохристианский период в Древней Руси сложилась теократическая форма правления, когда жреческие и княжеские функции совмещались в одном лице.
2. После принятия христианства в XI—XII вв. Русская православная церковь играла второстепенную роль в политических процессах Древней Руси.
3. После татаро-монгольского завоевания Руси положение кня-жеско-дружинного сословия резко ухудшилось, а церкви — упрочилось.
4. В начале XIV в. на Руси сложились условия формирования светско-теократической формы правления. Ее источниками были: назначение митрополита константинопольским патриархом; подтверждение этого назначения золотоордынскими ханами; мощная экономическая база Русской православной церкви, создавшая основы материальной независимости; завершившийся процесс христианизации, создавший широкую социальную базу церкви; появление харизматических личностей (митрополиты Петр, Алексий, Киприан, Иона, а также Сергий Радонежский, Вассиан Рыло).
5. В период с середины 50-х до конца 60-х гг. XIV в. при регентстве митрополита Алексия в Московском великом княжестве сложились предпосылки перехода к теократической форме правления.
6. При Дмитрии Донском сформировался дуумвират, светско-теократическая форма власти.
7. После приобретения автокефалии Русская православная церковь к концу XV в. утратила свою политическую независимость, что способствовало переходу от светско-теократической формы правления к самодержавию.
8. Теократические тенденции, сложившиеся на Руси в XIV—XV вв., способствовали превращению Москвы в духовный и политический центр Руси.
30 См.: Федотов Т.П. Указ. соч. С. 165.
