CC BY
14
П.В. Гуничев
Теневая экономика стран Западной Европы как инструмент поддержки семей с детьми и пожилыми родителями
Открытие теневой экономики и ее эволюция
Теневая экономика (ТЭ) как главный элемент неформальной экономики (НЭ)1 в промышленно развитых странах ( ПРС) играет сегодня очень важную роль в жизни людей и в народнохозяйственном комплексе. ТЭ вместе с формальной экономикой (ФЭ) (фактической) составляют (образуют) двуединое товарное хозяйство независимо от общественного строя и уровня развития. Само появление ТЭ объясняется прежде всего тем, что ФЭ оказалась не в состоянии обеспечить всех желающих рабочими местами для решения их житейских проблем. Мало того, ТЭ выступает в роли некоего стабилизационного фактора экономического роста и эффективности в конкурентной борьбе с ФЭ. Швейцарский экономист Дитер Кассел выделяет три позитивные функции ТЭ в современном рыночном хозяйстве ПРС.
1. Функция экономической «смазки», которая предусматривает сглаживание перепадов в экономической конъюнктуре при помощи перераспределения ресурсов между формальной и ТЭ. Когда ФЭ переживает кризис, ее производственные ресурсы не
1 В НЭ помимо ТЭ входят домашнее хозяйство, индивидуальная трудовая деятельность без лицензий, соседская взаимопомощь и работа по принципу «Делай сам». - Прим. авт.
пропадают, а уходят в «тень», возвращаясь в легальную экономику после завершения кризиса.
2. Функция «социального амортизатора», смягчающего нежелательные социальные противоречия. Так, занятость в ТЭ облегчает материальное положение малоимущих граждан.
3. Функция «встроенного стабилизатора»: ТЭ подпитывает своими ресурсами ФЭ. Неофициальные доходы используются для закупки товаров и услуг в легальном секторе (5, с. 18).
Но все же главное предназначение ТЭ - обеспечение занятостью лиц, включенных преимущественно в группу риска, которых устраивают нестандартные формы трудоустройства, прежде всего в качестве надомников, что позволяет им сочетать оплачиваемую работу с выполнением семейных обязанностей. В группу риска входят женщины-домработницы, молодежь, пенсионеры, инвалиды, нелегальные иммигранты, безработные.
Поскольку каждый человек из состава группы риска населения ПРС является одновременно домовладельцем или членом семьи, то его устройство на оплачиваемую работу в ТЭ, бесспорно, сказывается на положении членов его семьи или ближайших родственников. Таким путем ТЭ помогает семейной политике, осуществляемой за счет средств госбюджета в рамках государственной системы социальной защиты граждан ПРС. Эта система включает пять видов выплат социальных пособий: 1) пенсии по старости и по случаю смерти кормильца; 2) покрытие расходов на здравоохранение и медицинское обслуживание и выплаты пенсий инвалидам; 3) пособия по безработице; 4) семейные и детские пособия; 5) социальную помощь, пособия на жилье и на обеспечение минимального дохода (14, с. 50-51). При этом государственные социальные затраты в странах Западной Европы выросли за период 1973-2000 гг. с 50 до 70% госбюджета, т.е. на 40%, и оставались неизменными в течение восьми последних лет. Размер же ВВП, созданного ТЭ в этих странах, возрос втрое: с 7 до 20% ВВП реальной экономики ПРС, и стабилизировался на этом уровне в последние пять-семь лет.
Поэтому значительную часть забот о семье взяла на себя ТЭ посредством обеспечения нуждающихся работой, т.е. не прямым путем (в виде социальных пособий в рамках государственной сис-
темы социальной защиты граждан), а косвенным - через трудоустройство заинтересованных лиц в ТЭ2.
По оценке Международной организации труда (МОТ), ТЭ представляет собой «резервуар для поглощения миллионных армий безработных» и вовлечения практически всего населения в разнообразные сферы экономической деятельности, учитывая при этом индивидуальные запросы граждан в отношении режима их труда, возраста, семейного положения и степени их трудоспособности (1, с. 1). Именно поэтому ТЭ получила широкое распространение в мире и вошла в историю как феномен конца ХХ в.
Впервые ТЭ была выявлена в странах Африки (1972-1973) благодаря докладу МОТ о состоянии занятости в Кении (1) и докладу английского социолога К. Харта (1973) о неформальной занятости в Аккре, столице Ганы (24). В конце 1970-х годов ее «открыли» в ПРС и в странах с переходной экономикой. «Первооткрывателем» выступил американский экономист П. Гутман, который в 1977 г. написал статью, в которой утверждал, что ТЭ настолько разрослась в США (10% ВВП), что ею пренебрегать уже нельзя (23). Еще больший резонанс по поводу ТЭ имела статья другого американского экономиста Э. Фейга (1979), в которой он умышленно завысил объем ТЭ в США до трети ВВП, включив в нее домашнее хозяйство и криминальную деятельность (21). В этой связи экономический комитет Конгресса США был вынужден провести слушание по данному вопросу и создать специальный орган по изучению этого феномена. В течение 80-х годов ХХ в. практически все ПРС Европы создали аналогичные органы и приступили к регулярной оценке масштабов ТЭ в своих странах.
Наиболее заметными публикациями по ТЭ следует считать работу итальянского ученого П. Грация, написанную по заданию МОТ в 1984 г. (22), и два доклада МОТ (на ее международных конференциях (МКТ) в 1991 и в 2002 гг.) по рассматриваемым проблемам (1; 2). Основная заслуга П. Грация состоит в том, что он выявил и обосновал три стадии эволюции ТЭ в ПРС: 1) стадию «открытия»; 2) стадию развития; 3) стадию институционального оформления этого феномена. Заслуга же МОТ заключается в определении сути ТЭ в ПРС, в определении ее места в формальной экономике и
взаимосвязи с НЭ, разработке глоссария ТЭ и определении перспектив развития ТЭ в обозримом будущем.
Краткая характеристика ТЭ в ПРС
По заключению МОТ, теневая экономика, как главная составная часть НЭ, представляет собой трудовую деятельность, которая «не признана, не защищена и находится вне рамок правового регулирования государственными органами власти» (2, с. 7).
А Европейский союз определил ТЭ как «любую оплачиваемую работу, которая является законной в отношении своей сути, но не задекларирована в органах государственной власти, принимая во внимание различия в ее регулировании в государствах -членах Сообщества» (19; 20; 25, с. 232-233). Использование такого определения ТЭ исключает учет в ней криминальной деятельности и домашнего хозяйства, поскольку они не охватываются обычными рамками регулирования и не должны регистрироваться.
Теневой экономике присущи три важных обстоятельства, характерных для большинства видов ее деятельности. Во-первых, систематическая и непрерывная связь с ФЭ. Во-вторых, специфика участвующих в ней лиц. В-третьих, особое отношение государства к неурегулированному сегменту экономического комплекса.
Как показывают многочисленные обследования в ПРС, ТЭ является естественной спутницей ФЭ, а не каким-то ее придатком. ТЭ и ФЭ выступают в связке, и каждая заполняет свою нишу. При этом ФЭ отличается своей централизованностью в области производства и сбыта продукции, а ТЭ - своей гибкостью, оперативностью и непредсказуемостью. В ПРС теневая экономика «сожительствует» и конкурирует с ФЭ. В развивающихся же странах, да и во многих странах с переходной экономикой, ТЭ функционирует практически автономно от ФЭ.
Между работниками ТЭ и предприятиями ФЭ существуют прямые и косвенные связи. Большинство домохозяек вынуждено работать на дому по субподрядным договорам, потому что работодатель не предложит им работу с более надежными условиями труда при диверсификации производства. Эти женщины составляют периферийные отряды работников. Они заняты на пошиве
одежды, в качестве торговцев, продающих товары зарегистрированных фирм на условиях комиссии, даже уборщиками офисов официальных фирм на основе субподрядного договора. Существует и категория лиц, оказывающая услуги (по доступным ценам) работникам ФЭ, как-то: приготовление пищи, ремонт одежды, уборка улиц, вывоз мусора и т.д.
Заслуживают внимания расчеты австрийского исследователя Ф. Шнайдера и его немецкого коллеги Ф. Клинглмара относительно влияния ТЭ на ФЭ. При росте ТЭ на 1% в год ВВП реальной экономики (т.е. ФЭ) ПРС попытается на 0,8% в год, в странах с переходной экономикой ВВП увеличивается на 1,0% в год, а в развивающихся странах понижается на 0,6% (29, с. 1).
Что касается специфических характеристик занятых в ТЭ, то это либо наемные работники ФЭ, подрабатывающие в подполье, либо контингент трудящихся из группы риска, о чем более подробно будет сообщено ниже.
Следует сказать несколько слов и о позиции центральных властей ПРС в отношении теневой экономики. Официально они осуждают ТЭ, редко ее поддерживают (на местном уровне) и стремятся охватить ее государственным регулированием путем «переманивания», вовлечения лиц, занятых в ТЭ, в число наемных работников ФЭ.
О сложности взаимоотношений государства с ТЭ свидетельствуют документы МОТ. На 78-й сессии МКТ (1991) эта организация следующим образом определила свою позицию в отношении ТЭ на ближайшую перспективу: «В упрощенном виде дилемма состоит в том, следует ли стимулировать теневую экономику как источник занятости и получения дохода или же следует распространить на нее регулирование и социальную защиту и тем самым, возможно, снизить ее потенциал в том, что касается обеспечения рабочими местами и доходами постоянно увеличивающуюся рабочую силу (1, с. 1-2).
Десять лет спустя, на 90-й сессии МКТ (2002), позиция МОТ подверглась корректировке: «Сегодня дилемма все еще сохраняется, но она стала гораздо серьезней по масштабам и более сложной. В противовес прогнозам прошлых лет неформальная экономика быстро расширилась почти во всех районах земного шара, включая
промышленно развитые страны, и поэтому к ней нельзя относиться как к временному или остаточному явлению» (2, с. 1).
О популярности и значимости ТЭ в ПРС говорит тот факт, что за период с 1980 г. подавляющая часть рабочих мест в ПРС была создана именно в этом сегменте экономики. Это связано с новым этапом развития ПРС: их переходом к интенсивным методам развития, обусловленным мировыми сырьевыми и энергетическими кризисами. Данные обстоятельства повлекли за собой переоснащение производства, разработку политики его диверсификации, децентрализации управления бизнесом и дерегулирования рынка труда.
Политика «трех Д» в условиях глобализации экономики и массового использования информационно-коммуникационных технологий (ИКТ) резко обострила конкуренцию и интенсифицировала процесс индивидуализации в области трудоустройства, режима труда, условий работы и ее оплаты. Все это привело к резкому сокращению численности профсоюзов в ПРС, заключения коллективных договоров либо на уровне предприятий, либо на персональном уровне. Изменилась не только структура рабочей силы. Резко возросла доля лиц с нестандартными формами трудоустройства: она достигла 50% от всех занятых, а с учетом незарегистрированных работников ТЭ, включая нелегальных иммигрантов, значительно превысила долю наемных работников с постоянными трудовыми контрактами.
Как отмечала МОТ, «все более широкий круг компаний отходит от использования должным образом оформленной рабочей силы, занятой на условиях полного рабочего времени, на едином, крупном и зарегистрированном предприятии или производстве. Эти компании децентрализируют производственные процессы и реорганизуют работу, создавая более гибкие и специализированные производственные подразделения, причем некоторые из них остаются незарегистрированными и имеют неформальный характер» (2, с. 2).
В настоящее время используется широкий набор терминов, определяющих ТЭ: подпольная, скрытая, теневая, серая, второго сорта. Такое разнообразие свидетельствует о сложности рассматриваемого явления. При этом многие специалисты по-разному представляют себе экономическую и социальную суть этого понятия. 50
И это не случайно, поскольку ТЭ разнородна даже в однотипных государствах, находящихся практически на одинаковом уровне развития, скажем, среди стран ЕС или ОЭСР.
При характеристике ТЭ важно учитывать три критерия: 1) характер выпускаемой продукции и выполняемых услуг; 2) масштабы укрытия налогов и социальных взносов в госбюджет (в полном или частичном объеме); 3) формы оплаты труда.
Первый критерий выявляет легальность или криминальность бизнеса. Поэтому ТЭ любой страны прежде всего разбивается на две основополагающие группы: на легальную (т.е. разрешенную законом) и нелегальную (т.е. запрещенную, или криминальную). Такая группировка осуществляется в соответствии с рекомендациями ООН (1995) по учету ТЭ для (более точного) определения ВВП. В рекомендациях МОТ теневая экономика подразделяется на законную (легальную) и незаконную (криминальную) деятельность. К последней относятся контрабанда, торговля краденым, наркотиками, вооружением, людьми, рэкет, проституция, мошенничество и т.д. Остальные виды деятельности в ТЭ признаются легальными, основываясь на постулате: что не запрещено, то разрешено. В эту группу включены не только незарегистрированные работники всех традиционных отраслей производства и услуг, но и скрытая занятость таких категорий населения, как домашняя прислуга, экономки, сиделки, няни, лица, работающие за скрытый гонорар (юристы, врачи, педагоги-репетиторы и т.д.), самозанятые лица - предприниматели без оформления юридического лица (ПБЮЛ). Таким образом, ТЭ некриминального характера состоит из широкого ряда работников, начиная с предпринимателей и банкиров и заканчивая мелкими уличными торговцами, работниками низшего звена производства. Эти категории работников или не регистрируются в государственных органах и не платят в полном объеме налоги и социальные взносы в госбюджет, или регистрируются, но искажают, а вернее, умышленно занижают размер получаемых доходов. В первом случае деятельность преследуется законом и рассматривается как налоговое преступление и, соответственно, подлежит судебному разбирательству. Во втором случае деятельность легализована, но для выявления нарушений и злоупотреблений требуются проверки. Расследование такого рода нарушений, как правило, заканчивается штрафными санкциями.
В качестве средства платежа в ТЭ доминируют наличные расчеты в форме «выплат в конверте» или бартера.
Для оказания методической и нормативной помощи государствам МОТ за период 1947-2006 гг. разработала и приняла десять конвенций3 и шесть рекомендаций4, посвященных различным аспектам НЭ и ТЭ, в том числе и для ряда конкретных стран. В целях разграничения занятых в двух сегментах экономики МОТ рекомендовала странам использовать следующие термины: «наемный» работник (работница) для ФЭ и «трудящийся» для НЭ и ТЭ.
Контингент лиц, занятых в теневой экономике
Что касается контингента лиц, участвующих в ТЭ ПРС, то он состоит из четырех категорий рабочей силы и ряда категорий неактивной части населения. Первая (самая многочисленная) категория, занятых в ТЭ, представлена трудящимися ФЭ, включая и легальных иммигрантов (около 22 млн. человек), которые помимо своей основной работы занимаются и подработкой. На их долю в странах ЕС-15 приходилось от 10% в Великобритании до 20 во Франции и 50% - в Италии, а в среднем по странам Евросоюза -около 15%. С повышением уровня жизни трудящихся в ПРС доля лиц с двумя и более работами снижается.
Вторым по численности контенгентом скрытой занятости являются нелегальные иммигранты. Таковых в начале XXI в. насчитывалось в Западной Европе почти 6 млн. человек. Для них ТЭ являлась единственным источником средств существования.
Третья группа трудящихся ТЭ состоит из самозанятых двух уровней подготовки: квалифицированных кадров (врачи, юристы, преподаватели, переводчики и т.д.), работающих без лицензий, и рядовых надомников без письменных договоров. На вторую группу самозанятых приходится около 15% всех трудящихся ТЭ.
Четвертую группу составляют безработные, которые помимо получения пособий и социальной помощи подрабатывают в ТЭ. Выборочные обследования свидетельствуют о том, что доля таких лиц в составе безработных колеблется в ПРС в пределах 30-50%.
3 Конвенции № 81, 88, 129, 138, 141, 142, 143, 150, 169, 177.
4 Рекомендации № 169, 189, 190, 192, 193, 195.
Что касается вовлечения в ТЭ категорий лиц из состава неактивной части населения (домохозяйки, пенсионеры, инвалиды, студенты), то они не поддаются подсчету по определению.
Особое место в ТЭ занимают самозанятые лица. Они отличаются от наемных работников своим отношением к: 1) владению средствами производства; 2) принятию решений в области управления; 3) степени производственного риска. Есть между ними и другие различия. Если у наемного работника имеется подписанный с работодателем трудовой контракт и он нередко находится под «крышей» профсоюза, где оговариваются режим работы, размер вознаграждения, непосредственно не связанный с результатом работы предприятия, то у самозанятого ничего этого нет. Они сами отвечают за организацию производства и экономические результаты своей деятельности, самостоятельно принимают все производственные решения, в том числе и в отношении своего режима работы, но его вознаграждение находится в зависимости от итогов работы всего предприятия.
Следует отметить, что среди самозанятых высок удельный вес «фиктивных»трудящихся. Оставаясь в этом статусе, они по сути своей работы приближаются к наемным работникам. К ним прежде всего относятся лица, которые имеют производственные связи только с одной фирмой-подрядчиком, не обладают какими-либо средствами производства и не используют наемных работников. Фиктивных самозанятых очень много в Бельгии, Великобритании, Германии и Италии. Обследования показали, что эту группу работников составляют от 12 до 27% самозанятых лиц. В целях борьбы с этим явлением в ПРС были приняты более строгие правила регистрации индивидуальных предпринимателей. Так, самозанятый мог получить отказ в регистрации, если он в течение длительного времени работал только на одного заказчика или работал у него по найму, выполняя при этом и другие функции.
Стремление лиц с индивидуальной трудовой деятельностью приобрести статус «самозанятых» объясняется теми налоговыми и иными льготами, которые предоставляются малому бизнесу. Большинство самозанятых представлено в сфере услуг (оптовая и розничная торговля, гостиничное хозяйство, общественное питание), а начиная с середины 90-х годов - и в отраслях информационно-коммуникационных технологий (ИКТ). В качестве ударной силы в
этих отраслях выступают транснациональные корпорации (ТНК) ведущих ПРС с многочисленными филиалами, работающими по всему миру на условиях подряда и субподряда с масштабным использованием потенциала ТЭ. За период с 1970 г. число ТНК в мире возросло с 7 тыс. до 44,5 тыс.в 1995 г. и 65 тыс. в 2002 г. В 1995 г. ТНК имели 275 тыс. филиалов, а в 2002 г. - 850 тыс. Совокупная численность персонала ТНК и их филиалов увеличилась с 24 млн. до 54 млн. человек. На долю ТНК приходилось более 10% мирового ВВП и 33% мирового экспорта (6, с. 25).
Современная компьютерная техника, как правило, выдаваемая подрядчиком в аренду, способствует широкому распространению труда надомников во многих областях материального и нематериального производства. Надомный труд в ТЭ служит хорошим дополнением для лиц с постоянным трудовым контрактом в ФЭ, для людей, имеющих семейные обязанности или с ограниченными физическими возможностями, а также для всех, кто хотел бы укрепить свою материальную независимость. По мере роста безработицы труд на дому в рамках ТЭ становится важным, а для некоторых трудящихся (нелегальных иммигрантов) - единственным источником заработка. Большинство надомников составляют женщины. Их доля среди работников этой категории довольно велика: от 70% в Великобритании до 75% в Испании и 90-95% в других ПРС, включая Японию и США.
Обычно под работой на дому понимается производство товаров и предоставление услуг для предпринимателя или субподрядчика в соответствии с соглашением, по которому работа осуществляется в местах, выбранных работником, часто у себя на дому, где фактически отсутствует прямой контроль со стороны предпринимателя или субподрядчика.
Работа на дому, где используются собственные или арендованные компьютеры, оказывается очень выгодной для субподрядчиков: они экономят не только на низкой зарплате и отсутствии социальных выплат надомникам, но и на содержании помещений, рабочих мест, освещении и отоплении помещения. Определенные преимущества получают и «электронные надомники»: у них нет затрат времени на поездку на работу и обратно, они могут совмещать работу с выполнением семейных обязанностей. Эти формы нестандартной занятости отличаются от стандартных отсутствием
хотя бы одного из пяти признаков, характеризующих «стандартную занятость»: 1) работа у одного работодателя; 2) работа в производственном помещении и с орудиями труда, принадлежащими этому работодателю; 3) стандартная рабочая нагрузка в неделю, месяц, квартал, год; 4) бессрочный трудовой контракт с работодателем; 5) защита наемных работников со стороны законодательства и положений коллективных договоров. Работники с нестандартными формами трудоустройства либо слабо (частично занятые, самозанятые), либо вообще социально не защищены (временные работники, мигранты, не имеющие права на работу).
Периферийные отряды работающих в ПРС под патронажем ТНК или на мелких объектах ТЭ комплектуются не только за счет трудящихся-мигрантов (в основном легальных), но прежде всего посредством привлечения населения самих ПРС. При этом в ряде стран в ТЭ доминируют мигранты (в США, Канаде, Великобритании, Люксембурге, Дании и Швеции), а в большинстве ПРС - местные жители, особенно в странах Южной Европы.
Низкие производственные затраты в ТЭ (помимо ухода от уплаты в госбюджет подоходных налогов и социальных выплат) снижают конкурентоспособность фирм ФЭ. Для иллюстрации сошлемся на данные по Швеции. Более 16% всех фирм ФЭ этой страны утверждали, что они проигрывают своим коллегам в ТЭ в конкурентной борьбе на внутренних рынках. В строительстве, ресторанном бизнесе и частном извозе доля пострадавших фирм оценивается в 40%, а в парикмахерском деле - в 62% (25, с. 231).
В итоговом докладе по теневой экономике (1998) Европейская комиссия выделила пять основных факторов (причин), влияющих на распространение этого феномена. Во-первых, это высокие ставки подоходного налога и социальных выплат в госбюджет. Во-вторых, сложная, длительная, а порой и дорогостоящая процедура регистрации бизнеса в ФЭ. В-третьих, наличие огромного контингента наемных работников с нестандартными формами трудоустройства, социальная защита которых либо недостаточна, либо просто отсутствует, что позволяет работодателям наживаться на их труде. В-четвертых, слабая профессиональная подготовка работников ТЭ и, соответственно, их слабые позиции на официальном рынке труда. И, в-пятых, широкая распространенность и доступность ТЭ (20; 21). Однако наиболее важными факторами, объяс-
няющими высокие темпы роста ТЭ, являются высокие налоги и сложность процедуры оформления бизнеса в ФЭ. Самые высокие подоходные налоги установлены в Швеции, Нидерландах, Бельгии и Дании, а самые щадящие - в Финляндии, Германии и Испании.
Масштабы ТЭ тем больше, чем выше налогообложение, чем запутанней процесс оформления бизнеса и контроля над его функционированием. Здесь налицо прямая взаимосвязь между экономикой и социальной политикой. ТЭ развивается такими темпами, которые в ряде случаев превосходят показатели роста ФЭ. По убеждению некоторых исследователей (Ф. Шнайдер и Д. Энсте), именно усиление налогового бремени и ужесточение государственного регулирования экономики в ПРС являются основными причинами заметного роста масштабов ТЭ (28).
В этом направлении действуют и другие факторы. Так, государство может запретить производство и обращение некоторых товаров и услуг, вмешиваться в процесс ценообразования, утверждать и корректировать формы отчетности и т.д. Сказывается также чрезмерная власть бюрократии и слабый контроль за реализацией принятых ею решений. Все вместе это создает «теневикам» благоприятные условия для того, чтобы игнорировать трудовое законодательство, устанавливающее минимальные ставки заработной платы, предельную продолжительность сверхурочных работ, условия использования труда подростков, женщин, пенсионеров, т.е. лиц, преимущественно вовлекаемых в нестандартные формы занятости и, как правило, обладающих низкой профподготовкой. Немалое влияние на ТЭ в ПРС оказывает присутствие государственного сектора в экономике, который получает поддержку со стороны государства в форме прямых и косвенных дотаций, субсидий, льготных кредитов. На масштабы ТЭ влияет и эффективность работы госсектора. Уход экономики в «тень» особенно заметен при экономической нестабильности и высоком уровне безработицы.
Достижения и проблемы теневой экономики
За период 1980-1998 гг. масштабы ТЭ и численность трудящихся, занятых в ней, существенно возросли, о чем свидетельствуют данные приводимой ниже таблицы (29, с. 15).
Таблица (29, с. 15)
Теневой рынок труда в некоторых странах ОЭСР, 1974-1998 гг. (оценка)
Страны и регионы Годы Численность занятых в ТЭ (тыс. чел.) Доля занятых в ТЭ в % к рабочей силе ФЭ Теневая экономика в % к ВВП
Австрия 1990-1991 300 9,6 5,47
1997-1998 500 16 8,93
Германия 1974-1982 2000-3000 8-12 10,6
1997-1998 5000 22 14,7
Дания 1980 - 8,3 8,6
1994 - 15,4 17,6
Испания 1979-1980 1250-3500 9,6-26,5 19,0
1997 1500-4200 11,5-32,3 23,1
Италия 1979 4000-7000 20-35 16,7
1997 6600-11400 30-48 27,3
Франция 1975-1982 800-1500 3-6 6,9
1997-1998 1400-3200 6-12 14,7
Швеция 1978 750 13-14 13,0
1997 1150 19,8 19,8
ЕС-15 1978 15 000 н/д 14,5
1997-1998 30 000 н/д 19,6
ОЭСР 1978 26 000 н/д 15,0
1997-1998 48 000 н/д 20,2
По последним данным, в 2000-2003 гг. доля ТЭ в экономике ПРС оценивалась в 18%, в странах с переходной экономикой - в 38 и в развивающихся странах - в 41% (29, с. 1). Западные эксперты считают, что показатель значимости ТЭ в размере 40-50% от размера ВВП страны является критическим, после достижения которого начинается подчинение формальной экономики теневой.
Краткая характеристика реформирования теневой экономики некриминального характера в промышленно развитых странах
Сегодня ТЭ переживает стадию масштабной институциона-лизации. Поскольку все большая часть экономических отношений
начинает выходить за рамки легитимных рыночных отношений, ТЭ замахивается по крайней мере на равноправное сосуществование с ФЭ. Поэтому государство со своей стороны стремится прежде всего воспрепятствовать дальнейшему росту масштабов ТЭ (в конце ХХ в. ее величина в странах ОЭСР оценивалась в 18% совокупного ВВП). В случае неудачи на этом направлении власти надеются добиться стабилизации ТЭ на уже достигнутом уровне, не отказываясь от главной цели - снижения размеров ТЭ. Попытки (до середины 90-х годов ХХ в.) отдельных ПРС взять под контроль теневой рынок за счет просветительской работы, судебного преследования, штрафных санкций и других мер не принесли ощутимых результатов.
По мнению западных экспертов, настало время для принятия коллективных мер борьбы с ТЭ путем объединения усилий государств и международных организаций (ЕС, ОЭСР и т.д.). Необходимо, полагают они, принятие единого законодательства, направленного против сокрытия доходов и неуплаты налогов. Унификация в этой области, по мнению экспертов, могла бы навести порядок в рассматриваемой области и добиться позитивных результатов. В качестве примера эксперты ссылаются на борьбу ПРС с середины 90-х годов с коррупцией, которая наряду с другими факторами содействует росту ТЭ.
В это же время Евросоюз приступил к реализации проекта по созданию в странах-членах банка данных о социальных счетах, комплектующих ВВП, и их унификации. С 2004 г. к этой работе подключились и 12 новых членов ЕС. Это было сделано для того, чтобы предотвратить «перелив» (используя положения Шенген-ского соглашения о свободе передвижения капитала и рабочей силы) части ТЭ из стран-новичков в страны-старожилы. Вероятность такого развития событий была вполне реальной, поскольку в новых государствах - членах ЕС масштабы ТЭ значительно превышали показатели по ЕС-15.
В 2001 г. Комиссия ЕС издала «Руководство» по проведению политики занятости стран - членов Сообщества с целью облегчить переход трудящихся из ТЭ в ФЭ. В нем предусматривалось проведение целого ряда мероприятий по претворению в жизнь поставленной задачи, начиная с выявления средних и крупных объектов ТЭ, их инспектирования экономическими, социальными и налого-58
выми службами в отдельных районах и отраслях. Инспекторы должны были регулярно и тщательно анализировать состав работников ТЭ, их численность, статус, объем работы, размеры доходов, выплачиваемого подоходного налога и социальных взносов в государственный бюджет. Особое внимание предписывалось уделять анализу себестоимости выпускаемой продукции и оказываемых услуг.
В 2003 г. Департамент занятости ОЭСР рекомендовал государствам-членам осуществить комплекс мер по снижению ТЭ в ПРС (25, с. 272-274). Было рекомендовано:
во-первых, определить перспективы развития ТЭ и согласовать единый глоссарий по ТЭ;
во-вторых, разработать меры по упорядочению процедур регистрации бизнеса в госорганах и обеспечению условий перехода его из ТЭ в сферу ФЭ;
в-третьих, при обследовании ТЭ особое внимание уделять анализу структуры себестоимости продукции, чтобы определить объем расходов на взятки и дополнительные выплаты работникам (зарплаты «в конвертах» и представительские расходы);
в-четвертых, государственные органы в лице налоговой полиции должны тщательно анализировать данные о величине добавленной стоимости в ТЭ, что позволит оценить их значение для условного подсчета ВВП;
в-пятых, навести порядок в определении структуры занятых в ТЭ (с учетом размера объектов теневого бизнеса) для разработки соответствующей государственной политики; так, на малых предприятиях, а в ряде случаев и на средних, контингент предприятий укомплектован в основном самозанятыми, которые не используют наемный труд и представлены надомниками; эта категория работников имеет низкую заработную плату, и их перевод в ФЭ не дает большой прибавки к ВВП, персонал же крупных объектов ТЭ представлен самозанятыми более высокого ранга: они имеют свой капитал, используют наемный труд и получают высокие доходы, их перевод в ФЭ мог бы существенно увеличить ВВП реальной экономики;
и, наконец, в-шестых, в странах, где масштабы ТЭ растут, следует принимать меры активной государственной политики,
предусмотренные для наемных работников в ФЭ. Это позволит обеспечить условия перехода работников ТЭ в ФЭ.
Секретариат ОЭСР обратился к государствам-членам с предложением заняться исследованием перспектив ТЭ во взаимосвязи с ФЭ «для переоценки стратегии занятости» (25, с. 278). Обращение вызвано тем, что ряд исследователей наделяют ТЭ большим потенциалом, который, по их мнению, может оказать влияние на развитие мировой экономики в будущем.
В настоящее время многие специалисты и политики в ПРС разделяют мнение о том, что ТЭ оказывает позитивное воздействие на ФЭ и улучшает материальное положение населения. Основным аргументом в подтверждение значимости ТЭ приводится факт отсутствия в ПРС забастовок, несмотря на то что в последние 30 лет сохранялся высокий уровень безработицы (8-10%). Объясняют это тем, что многие безработные имели возможность подрабатывать в ТЭ. По данным за 2002 г., доля безработных, получающих государственные пособия и скрытно подрабатывающих в ТЭ, составляла 17-25%. В Дании этот показатель оценивался в 22,5%, Испании - в 12-30 (в зависимости от провинций) и в Нидерландах - в 22%.
Действительно, ТЭ «поглощает» практически всех, кто желает подработать. Считают, что главное в настоящее время - повысить уровень профессиональной подготовки занятых в ТЭ и обеспечить им социальную защиту. Для решения этих задач предлагают, с одной стороны, увеличить вложения в человеческий капитал (с акцентом на наиболее уязвимые и незащищенные группы) с целью содействовать повышению их квалификации и увеличению спроса на их профессиональные навыки, что способствовало бы повышению их социальной мобильности. С другой стороны, обращается внимание на необходимость осуществления мер, облегчающих создание и рост микропредприятий в реальной экономике и проведение ими магистральной стратегии. Это могло бы способствовать росту производительности и созданию качественных рабочих мест для трудящихся из группы риска, среди которых особое место занимают женщины, обремененные семейными обязанностями и пожилые члены домохозяйств.
Как уже отмечалось выше, теневая экономика как главный элемент неформальной экономики (НЭ) получила довольно широ-60
кое распространение в ПРС. За прошедшие со времени ее «открытия» 30 с лишним лет она успешно «прижилась» в ПРС, о чем свидетельствует тот факт, что численность занятых в ней работников в странах ОЭСР оценивалась в начале нынешнего века в 35 млн. человек, 20 млн. из которых пришлись на страны Западной Европы (8, с. 15).
Популярность ТЭ в ПРС объясняется прежде всего благожелательным отношением к ней со стороны населения, которое часто прибегает к ее услугам в целях повышения своего уровня жизни, а нередко, чтобы не оказаться за чертой бедности.
Что касается позиции государства в отношении ТЭ, то она неоднозначна. На нее влияют и конъюнктура рынка, и уровень благосостояния населения, и миграционные процессы. Выступая с осуждением ТЭ, центральные власти вместе с тем не принимают решительных мер по ее ликвидации. Об этом свидетельствует такой пример. Для осуществления финансового контроля над теневым бизнесом правительство Бельгии выделило в 2000 г. всего 1,1 тыс. налоговых инспекторов, хотя для этого требовалось в 20 раз больше людей.
Аналогичный случай имел место и в Германии (25, с. 261). Мелких фирм, занятых в ТЭ, эти акции вообще не коснулись, поскольку их практически невозможно выявить, даже привлекая для этого частных детективов, хотя сеть бюро набора рабочей силы в ТЭ функционирует практически открыто под видом найма поденщиков. Такое отношение к делу не могло не сказаться на эффективности борьбы с теневиками.
В странах Западной Европы ТЭ представлена, как правило, в виде зарегистрированных предприятий, умышленно искажающих отчетность. Они занижают объемы выпускаемой продукции и оказанных услуг, уменьшают численность работников, их зарплату и объем трудовой нагрузки. Количество лазеек для теневого бизнеса в условиях глобализации огромно. Это и отмена валютного контроля, и свободное передвижение капиталов, и использование офшорных зон, и неконтролируемая миграция рабочей силы.
Центральные власти спокойно реагируют на то, что от неуплаты в полном объеме налогов и взносов в бюджет и в страховые фонды европейские страны ежегодно недополучают около 20% бюджетных средств. Более того, муниципалитетам предоставляется
право самим решать, как строить отношения с ТЭ в зависимости от масштабов безработицы и уровня бедности в регионе. А в этой области позиция местных властей, как правило, однозначна: поддержка ТЭ для снижения напряженности на рынке труда и для материальной помощи семьям с детьми и пожилыми родителями. В этой связи заслуживает внимания позиция Международной организации труда, которая рекомендует не спешить вводить жесткие штрафные санкции в отношении ТЭ и содействовать социальной защите занятых в ней трудящихся5 (1, с. 8, 56).
Впрочем, и сами «теневики» активно используют имеющиеся у них преимущества. Им, например, легче, чем легальным предпринимателям, приспособиться к индивидуальным запросам граждан с учетом их семейных обязанностей и степени трудоспособности. ТЭ превосходит формальную экономику не только быстрой реакцией на конъюнктуру рынка, но и своим персонифицированным подходом к трудоустройству людей, отнесенных статистикой к группе риска, т.е. к той группе людей, которая может оказаться за чертой бедности. К ней относятся молодежь, женщины-домохозяйки, частично трудоспособные инвалиды, пожилые люди, иммигранты, особенно нелегальные6.
Например, режим работы женщин с детьми в теневом секторе адаптируется к расписанию учебы детей. Очень распространена в ТЭ работа на дому, что позволяет экономить время на поездку до работы и обратно, иметь свободный режим труда. При такой работе дети находятся под постоянным присмотром взрослых.
Наиболее уязвимые слои населения в ПРС формируются за счет малообеспеченных, нуждающихся в поддержке со стороны государства граждан, правда, эта бедность имеет скорее условный, чем буквальный смысл7.
5 Члены ЕС планируют создать в период 2004-2013 гг. около 1,2 млн. рабочих мест в офшорных зонах развивающихся стран (8).
6 До появления ТЭ в ПРС эти лица относились статистикой к категории «разочарованных лиц», прекративших поиск работы из-за безнадежности найти ее. С появлением ТЭ эти лица получают шанс на трудоустройство.
7 Среднедушевой доход с социальными трансфертами в странах ЕС-15 почти вдвое превышает аналогичные показатели по странам Восточной Европы. См.: Статистическое приложение, табл. 14,15.
62
Характеристика бедности в ПРС и меры по ее преодолению
Процедура подсчета бедняков в странах ЕС выглядит следующим образом. Прежде всего, рассчитывается сводный размер доходов населения за год как по отдельным странам, так и в целом по Союзу. Полученные данные делятся на все население страны или ЕС. В результате получается средний размер душевого дохода. Затем в той же последовательности определяется как сводная, так и душевая сумма социальных трансфертов в стране и в Союзе. Третий этап - установление на саммите руководителей стран ЕС единого для всех порога бедности в виде определенного процента от среднедушевого размера дохода. В 2005 г. средний размер душевого дохода оценивался в размере 25 400 евро в год, или 2100 евро в месяц. Однако страновые различия между этими показателя были довольно значительными: от 16 700 евро в год (1390 евро) в Португалии до 58 000 евро (4900 евро в месяц) в Люксембурге8.
Порог бедности был установлен в 60% от среднего душевого дохода, или в размере 15 240 евро в год в среднем по Союзу. И в этом случае страновые показатели весьма разнятся между собой. Так, в Португалии порог бедности оценивался в 10 020 евро в год (835 евро в месяц), а в Люксембурге в 35 160 евро в год (2930 евро в месяц).
Это касается и социальных трансфертов. Хотя размер социальных трансфертов в среднем по ЕС оценивался в 2004 г. в 7250 евро в год (603 евро в месяц), различия по странам были очень велики. Так, в Португалии выплаты составили 4082 евро на человека в год (340 евро в месяц), а в Люксембурге - 12 180 евро в год (1015 евро в месяц)9.
Внерыночный механизм перераспределения доходов граждан с помощью прогрессивной шкалы налогов на личный доход и добавление к ним социальных трансфертов привел к сглаживанию разрыва в доходах между бедными и богатыми слоями населения.
По степени распространения бедности страны ЕС-15 условно можно разбить на три группы. К странам с наименьшей долей ма-
лоимущих (5-7% населения) относятся Австрия, Нидерланды, Дания, Финляндия и Швеция. К странам со средним уровнем бедности (8-10%) - Бельгия, Великобритания, Германия и Ирландия. Наибольшее число нуждающихся (14% и более) проживают в Италии и Греции (12, с. 41-42).
Число бедных семей и степень их бедности зависят от трех социально-демографических факторов. Во-первых, от возрастных групп людей, входящих в состав семьи. Во-вторых, от типа семей (число взрослых и наличие детей). И, в-третьих, от степени участия взрослых на рынке труда.
У детей порог бедности самый высокий, затем этот порог понижается, а затем (после 41-50 лет) вновь начинает расти. У пенсионеров, особенно в возрасте 80 лет, он достигает пика. Причем порог бедности обычно выше у женщин, чем у мужчин. Основной причиной бедности является безработица. По данным Евростата, в 2004 г. 9,8% лиц в возрасте 18-59 лет жили в семьях, где никто не имел оплачиваемой работы (31, с. 97).
Если всех бедных принять за 100%, то на долю тех, кто работал, приходилось всего 25%, а 75 - на неработающих (в том числе 65 -на мужчин и 82% - на женщин) (31, с. 159).
Зависимость масштабов бедности в ПРС от степени занятости взрослых и числа детей в домохозяйстве
Расчеты показывают, а практика стран ЕС подтверждает, что уровень бедности с полной безработицей взрослых в семье оценивается в 16-20 % в Австрии, Бельгии и Дании, в 21-27 - в Финляндии, Франции, Греции, Швеции и Нидерландах и повышается до 37-45% в Великобритании, Германии и Италии. В среднем этот показатель по ЕС равен 30% (12, с. 56).
В семье, где есть полная трудовая нагрузка взрослых, уровень бедности резко снижается: в среднем до 2,5 %. В Бельгии, Германии и Дании этот показатель составляет 0,6-0,7%, в Австрии и Швеции -0,8, в Нидерландах, Франции, Финляндии и Великобритании колеблется от 1 до 3%, а в Италии - 4,5% (12, с. 56).
По данным Евростата, выход матерей на работу сразу снижает уровень бедности для ребенка в 3-4 раза (31, с. 30). Наибольший риск оказаться за чертой бедности отмечен: 1) у семей-одиночек с
детьми (34% таких семей - бедные); 2) у семей из одного пожилого (26%); 3) у женщин-одиночек (26%); 4) у семей из двух взрослых с тремя и более детьми (27%) (31, с. 92). В среднем по ЕС семьи с детьми имеют доход, в котором социальные трансферты составляют 10-15%, а в наиболее бедных семьях - 20-30% (31, с. 18).
Многочисленные услуги семьям с детьми и пожилыми домочадцами предоставляют работодатели и негосударственные благотворительные фонды. Их заботами охвачены 20% пожилых в возрасте до 65 лет и 30-60% в возрасте 75 лет и старше (31, с. 20).
Характеристика семейной политики в странах Западной Европы
Рассмотрим более подробно семейную обстановку стран ЕС-15, разбив их на пять групп с учетом таких факторов, относящихся к семейной политике, как доминирующий в стране статус (тип) семьи и исторические традиции, структура семьи, размер расходов государства на семейную политику, меры стимулирования деторождения, степень вовлечения женщин в сферу наемного труда как в формальной экономике, так и в ТЭ. При этом особое внимание уделим мерам по повышению качества жизни семьи, сокращению разрыва в уровнях дохода за счет перераспределения социальных трансфертов с учетом материального положения семьи, числа детей, возраста родителей.
С учетом вышесказанного первую группу составят Скандинавские страны. Коэффициент фертильности женщин репродуктивного возраста здесь очень высок: 1,7-1,9 при среднем показателе по ЕС в 1,510. Власти этих стран оказывают значительную помощь семьям с детьми и пожилым людям. В структуре государственного фонда социальной защиты граждан расходы на семейную политику у них намного превышают средний показатель по ЕС: 10-12% против 7,8 %11. Государство и работодатели создают условия для более активного вовлечения женщин в занятость, корректируя график их работы с учетом выполнения семейных обязанностей. Этим же целям служит деятельность государства по обеспечению
детей яслями, детсадами, лагерями. В начале XXI в. скандинавские женщины по уровню вовлечения в экономику занимали ведущие позиции: 65-75% против среднего показателя по ЕС в 54,6% (13, с. 48). Повышению экономической активности женщин, особенно в ТЭ, содействовало массовое распространение и использование нестандартных форм трудоустройства: частичная занятость, самозанятость, временная работа и т.д.12
Данные по странам ОЭСР за 2001 г. выявляют определенную зависимость масштабов вовлечения женщин в частичную занятость от наличия у них детей. У бездетных женщин этот показатель равен 18,7%, у матерей с одним ребенком - 28,7, а с двумя и более детьми - 36,6%. В отношении мужчин аналогичные показатели составили 4,2, 2,9 и 3,6% (13, с. 50).
Доля экономически неактивных женщин (вследствие выполнения ими семейных обязанностей) мизерна и составляет 1,8% в Швеции, 3,4 - в Дании, 6,8 - в Финляндии при среднем показатели по ЕС в 17,6% (13, с. 49). Эта статистика не охватывает занятых в ТЭ, а их численность довольно велика. Так, в Дании за период 19801994 гг. доля занятых в ТЭ увеличилась с 8,3 до 15,4%, а размер ВВП -с 8,6 до 17,6%. В Швеции теневая занятость выросла с 750 тыс. человек в 1978 г. до 1,5 млн. человек в 1997 г., а ВВП - соответственно с 13 до 19,8% (29, с. 15). По переписи 2001 г., около 20,3% граждан Дании, 17,3 - граждан Норвегии, 11,1% - Швеции имели нелегальный доход в среднем по 15,7 евро в день.
Население Скандинавских стран имело в 2004 г. довольно высокие размеры душевого дохода: 2,2-2,4 тыс. евро в месяц при среднеевропейском показателе в 2,1 тыс. евро. Размер социальных трансфертов на душу населения оценивался в 575 евро в месяц в Финляндии, 706 евро в Дании и 730 евро - в Швеции при среднем показателе по ЕС-15 в 603 евро в месяц13.
Степень риска оказаться за чертой бедности в этих странах довольно высока: от 29-31% до получения трансфертов при среднем показателе в 25 и 11-12% - после получения социальных выплат. В последнем случае риск оказаться за чертой бедности стано-
вится самым низким в Европе, учитывая, что средней показатель по ЕС равен 17%14.
Во вторую группу стран входят государства Южной Европы, где многодетная семья приветствуется обществом и религией. Молодые люди, как правило, живут с родителями, а женщины в основном исполняют роль домохозяек и воспитывают детей. Они не рассматриваются властями в качестве полноправных участников на рынке труда. Поэтому их занятость самая низкая в Европе: от 31-35% в 1991 г. до 45-48% в 2004 г. при среднем показателе в 54,5% (13, с. 49).
Весьма низки социальные затраты государства на реализацию семейной политики: от 3,5% всех социальных расходов в Испании до 4,4 - в Италии , 5,3 - в Португалии и 6,9% - в Греции при среднем показателе по ЕС в 7,8% в 2004 г. В этих странах самый низкий показатель фертильности: 1,1-1,415.
Доля женщин, не охваченных занятостью (из-за необходимости выполнения семейных обязанностей) очень высока: от 14-16% в Испании и Португалии до 31-34% в Италии и Греции. Зато эти страны выделяются своей активностью в ТЭ. За период 19791997 гг. число занятых в этой сфере Испании возросло с 1,2-3,5 млн. человек до 1,5-4,2 млн. человек, а ВВП вырос с 19 до 23,1%. Более значительным был рост занятости в ТЭ в Италии: с 4-7 млн. человек в 1979 г. до 6,6-11,4 млн. человек в 1997 г. За это же время ВВП страны повысился с 13,7 до 27,3%. В 2003 г. оборот в ТЭ этой страны составил 300 млрд. евро, или 27% ВВП, а численность работающих оценивалась в треть рабочей силы страны (8, с. 103; 29, с. 15).
По размерам душевого дохода страны Южной Европы занимают 12-15-е места, а по размерам получаемых социальных трансфертов - 11-13-е. Степень опасности оказаться за чертой бедности довольно велика: 23-27%, а после получения социальных пособий риск уменьшается всего до 19-21%. Размеры душевого дохода (1,62,0 тыс. евро в месяц) и социальных трансфертов (300-500 евро в месяц) также самые низкие в Евросоюзе.
Третья группа состоит из государств Центральной Европы. В Германии и Австрии показатели фертильности ниже средних
величин16. Между этими странами существует довольно большой разрыв в государственных затратах на семейную политику. В Австрии и Германии они существенно выше средних показателей по Европе и составили 10,5 и 10,7%, а в Нидерландах всего 4,8%, что вдвое ниже среднего показателя по ЕС-1517. Женщины этих стран экономически активны. Коэффициент их занятости оценивался в 2004 г. в 59-66%, а в ТЭ - в 10-15%. Доля женщин трудоспособного возраста, не участвующая в занятости из-за необходимости выполнять семейные обязанности, оценивается на уровне средних величин по Союзу, так же как и величина месячного душевого дохода18. Размеры месячных социальных трансфертов составили в Австрии и Нидерландах 672 евро, а в Германии - 603 евро. Вероятность оказаться за чертой бедности у них невелика. Объясняется это широким участием населения в ТЭ. За период 1990-1998 гг. число лиц, вовлеченных в этот сектор, в Австрии увеличилось с 300 тыс. человек до 500 тыс., а ВВП - с 5,47 до 8,93%. Еще больший рост теневой занятости наблюдался в Германии: с 2-3 млн. человек в 1974 г. до 5 млн. человек в 1998 г. ВВП за этот же период с вырос 10,6 до 14,7% (29, с. 15).
Четвертая группа стран ЕС представлена двумя островными государствами: Великобританией и Ирландией. В области семейной политики они сильно различаются. Правительство Великобритании уделяет этому вопросу мало внимания, за что нередко подвергалась критике со стороны Европейской комиссии. В этом плане она напоминает политику США, где социальные семейные пособия выдаются только крайне бедным слоям населения. Великобритания позже всех ввела (по требованию ЕС) отпуск по уходу за новорожденным и лишь в 2003 г. учредила в министерстве образования департамент по вопросам детей. За период с 1990 по 2004 г. ее ассигнования на семейную политику снизились с 9 до 6,7%19. И это при сравнительно высоком коэффициенте фертильности - 1,7.
Иная ситуация сложилась в Ирландии, где аналогичные расходы возросли за последние десять лет с 11,3 до 15,5% при среднем
16 См.: Статистическое приложение, табл. 2.
17 См.: Статистическое приложение, табл. 9.
18 См.: Статистическое приложение, табл. 10.
19 См.: Статистическое приложение, табл.9.
показателе по Союзу в 7,8%, а коэффициент фертильности здесь самый высокий - 2,020.
В обеих странах растет и доля вовлекаемых в экономический процесс женщин: в Ирландии с 53,9% в 2000 г. до 56,5% в 2004 г., а в Великобритании с 64,7 до 65,6%. Теневая экономика в этих странах охватывает в основном женщин (сфера обслуживания) и их доля составляет 5-10%.
Доля женщин, не участвующих по семейным обстоятельствам в занятости, в Великобритании ниже среднего показателя по ЕС и составляет 14,1%, а в Ирландии выше - 29,1% (13, с. 49). По размеру месячного душевого дохода Ирландия в 2004 г. заняла второе место в ЕС - 2,7 тыс. евро, а Великобритания лишь седьмое -2,4 тыс. евро. По размеру социальных трансфертов Великобритания обгоняет Ирландию: 583 против 516 евро в месяц21. Риск оказаться за чертой бедности в обеих странах очень высок: 29-33% до получения трансфертов и 18-21% - после.
Наконец, пятая группа стран ЕС-15 состоит из Франции, Бельгии и Люксембурга, где издавна уделяется большое внимание поддержке семей с детьми. Во Франции разработаны детальные программы для повышения коэффициента фертильности и по этому показателю она вместе с Ирландией занимает первое место. Последняя из этих программ предусматривает предоставление семьям беспроцентных кредитов с целевым использованием на детей. Государственные расходы на семейную политику во Франции несколько выше среднего показателя. В Бельгии они ниже (7,1 %), а в Люксембурге значительно выше среднего показателя - 17,4%, что выводит его на первое место в Союзе22. Уровень занятости женщин этих стран вырос за период 1990-2004 гг. с 40 до 57%. Доля неработающих женщин оценивается от 17% во Франции и Бельгии до 31,3% в Люксембурге.
По размеру месячного душевого дохода Люксембург занимает первое место в Европе - 4,9 тыс. евро, а в Бельгии и во Франции -соответственно 2,4 и 2,1 тыс. евро. Такой же рейтинг этих стран по размеру получаемых социальных трансфертов.
Теневая экономика и в этой группе пользуется популярностью. Численность трудящихся Франции в этом секторе экономики увеличилась с 1,5 млн. человек в 1979 г. до 3,2 млн. человек в 1998 г., а объем ВВП вырос с 6,9 до 14,9% (29, с. 15).
Таким образом, можно констатировать, что страны ЕС добились больших успехов в последние годы в уменьшении неравенства доходов и в снижении порога бедности своих граждан. Проведенные в 2005 г. опросы населения ЕС показали, что 87% реципиентов удовлетворены уровнем своей жизни, а 91% - степенью своей социальной защищенности (31, с. 17).
Список литературы
1. Дилемма неформального сектора: Докл. ген. дир. МОТ на 78-й сессии Межд. конф. труда. - Женева : МОТ, 1991. - Ч. 1-111. - 58 с.
2. Достойный труд и неформальная экономика: Докл. ген. дир. МОТ на 90-й сессии Межд. конф. труда. - Женева : МОТ, 2002. - 167 с.
3. Европейский союз: Новый этап интеграции: Сб. / РАН ИНИОН. - М., 1996. - 151 с.
4. Занятость и безработица в Западной Европе: Эволюция политики занятости. (Актуал. пробл. Европы; № 3) / РАН ИНИОН. - М.,2002. - 200 с.
5. Латов Ю.В. Теневая экономика: Учебное пособие для вузов. - М, 2005. -335 с.
6. Макарян А.С. Социально-экономическое значение деятельности крупнейших транснациональных и национальных корпораций // Труд за рубежом. - М.: НИИ труда, 2004. - № 1. - С. 24-41.
7. Неформальная экономика и гибкий рынок труда: Теория и практика в ФРГ: Науч.-аналит. обзор / АН СССР. ИНИОН. - М., 1987. - 68 с.
8. Социальные источники экономического развития. - М.: ИМЭМО РАН, 2005. - 130 с.
9. Соэта Л. ИКТ, знания, труд и занятость: Задачи для Европы // Между-нар. обзор труда. - М., 2002. - Т. 140, № 1-2: 2001. - С. 38-61.
10. Степанец В. И. Глобализация и ее влияние на рынок труда и занятость // Труд за рубежом. - М.: НИИ труда, 2004. - № 1. - С. 3-23.
11. Степанова М.П. Теневая экономическая деятельность в современном мире // Труд за рубежом. - М.: НИИ труда, 2002. - № 2. - С. 36-56.
12. Степанова М.П. Роль государства в преодолении бедности в развитых странах // Там же. - 2006. - № 2. - С. 38-59.
13. Чубарова Т.В. Совмещение работы и семейных обязанностей: Опыт развитых стран // Там же. - 2004. - № 2. - С.48-67.
14. Хижный Э. Государственная система социальной защиты граждан в странах Западной Европы. - М., 2006. - 270 с.
15. Шестакова Е.Е. Отпуска и пособия в связи с материнством: Опыт развитых стран // Труд за рубежом. - М.: НИИ труда, 2005. - № 2. - С. 117137.
16. Шестакова Е.Е., Соколова Т. В. Скрытая заработная плата: Проблемы и решения в государствах с рыночной и переходной экономикой // Там же. - 2000. - № 3. - С. 39-65.
17. Aouama Y., Castelles H. An empirical assesement of the informal society: Employment and occupational structures of G-7 countries, 1920-2000 // Intern. labour rev. - Geneva, 2002. - Vol. 141, N 1-2. - P. 123-160.
18. Bulletin quotidian Europe. - Bruxelles: EU. - N 1271 (Population changes estimes a 2002). - P. 1.
19. Communication of the Commission on undeclared work. - Brussels, 1998. -34 p.
20. Commission targets undeclared work. - Brussels, 1998. - 5 p.
21. Feige E.L. How big is the irregular economy? // Challenge. - N.Y., 1979. -Vol. 6, N 22. - P. 5-13.
22. Grazia P. Clandestine employment: The situation in the industrial market economy countries. - Geneva, 1984. - VII, 118 p.
23. Gutmann P. The subterranean economy // Financial analysis journal. -N.Y., 1977. - Vol. 33, N 22. - P. 24-27.
24. Hart K. Informal urban income opportunities and urban employment in Ghana // Journal of modern African studies. - L., 1973. - Vol. 11, N 1. -P. 61-90.
25. Informal employment and promoting the transition to a salaried economy // OECD employment outlook. - P.: OECD, 2004. - Chapter 5. - P. 225-289.
26. Key figures on Europe: Statistical pocketbook, 2006, data 1995-2005. Eurostat / Europ. commiss. - Luxembourg, 2006. - 169 p.
27. Lubell H. The informal sector in the 1980's and 1990's. - P: Development сentre of OECD, 1991. - 123 p.
28. Schneider F., Enste D. Shadow economies around the world-size, causes and consequences: Working paper. - Munich, 1999. - N 196. - 71 p.
29. Schneider F. Klinglmair R. Shadow economics around the world: What do we know? - Linz, 2004. - 57 p.
30. Social protection in the European Union / Europ. commiss. - Luxembourg, 2007. - N 99. - 11 p.
31. The social situation in the European Union, 2005-2006 / Europ. commiss. -Luxembourg, 2006. - 169 p.
