CC BY
212
у= Пр /?/ФОТлуЮ\ (2)
где Пр — размер премии, выплачиваемый аппарату управления в предыдущем году;
Р — процент премии, зависящий от достижения установленного коэффициента использования управленческого потенциала;
ФОТлу - фонд оплаты труда аппарата управления за анализируемый год.
За 2005 г. данный норматив составил 2,54 %. Таким образом, за повышение коэффициента использования управленческого потенциала на один процент, норматив премирования будет равен 2,54 % к фонду оплаты труда аппарата управления.
Такой подход позволит учитывать использование управленческого потенциала предприятия, а также повысить эффективность системы премирования при достижении основных целей производства.
Библиографический список
1. Маслов Е.В. Управление персоналом предприятия. М.:ИНФРА-М, Новосибирск: НГАЭиУ, 2003. 312 с.
2. Ивановская Л., Суслова Н. Конкурентоспособность управленческого персонала// Маркетинг, 1999, № 6, с. 35-46.
3. Чипига Н.П., Макаренко Л.А. Совершенствование мотивационного стимулирования железных дорог // Экономика железных дорог. 2005. № 4. С. 29-32.
ЛАРИНА Ирина Вячеславовна, преподаватель кафедры «Экономика железнодорожного транспорта и управление качес твом».
Дата поступления статьи в редакцию: 13.08.06 г. © Ларина И.В.
УДК 316.75:316.346.2-055.2(470) ^ Д. ШАБАТУРА
Омский государственный университет им. Ф. М. Достоевского
ГЕНДЕРНЫЙ АНАЛИЗ ОБРАЗА ((НОВОЙ ЖЕНЩИНЫ» В СОВЕТСКОЙ КУЛЬТУРЕ 1920-Х ГОДОВ
Рассматривается возможность применения методики тендерного анализа к источникам с целью реконструкции образа «новой женщины», пропагандируемого советской властью в 1920-е годы XX века. В качестве основных используются изобразительные источники и произведения художественной литературы.
Проблема реконструкции идеального женского образа в контексте советского идеологического строительства первого послереволюционного десятилетия актуальна для таких направлений современной гуманитаристики как социальная и тендерная история. Для ее рассмотрения необходимо определить возможности применения методов тендерного анализа к различным видам исторических источников,
Тендерный анализ включает в себя сопоставление предписываемых государственной идеологией и общественным сознанием женских и мужских социальных ролей. Соотношение общественных и частных статусов является основой "тендерного дисплея" (или системы "культурных составляющих пола") [1]. Описать возможности тендерного анализа для разных видов источников, которые репрезентируют образ "новой женщины" — цель данного рассмотрения, Предполагается с помощью методов тендерного анализа "прочесть" идеал, формируемый идеологией и его трансформацию на протяжении первого десятилетия советской власти.
В периоды бесконфликтного развития социума составляющие "социального пола" (как еще иногда определяют тендер) являются результатом длительного эволюционного развития. Особенностью рассматриваемого периода как послереволюционного является попытка кардинальной перестройки социума, в том числе и конструирования тендерных
различий с помощью государственно-идеологической машины. Новая власть с помощью различных культурных текстов и политических деклараций транслировала свое видение места женщины в обществе и соотношения общественных и частных ролей. "Новая женщина" была частью культурного проекта "новый человек". В связи с провозглашением равенства полов основная масса текстов посвящена рассмотрению абстрактного "строителя коммунизма". Качества, предписываемые этому идеалу, не имеют тендерной принадлежности: любовь к коммунизму, готовность за него бороться, революционный дух, желание участвовать в переменах и активность, трудовая дисциплина, эрудиция и знания, справедливость и безупречная честность, дух коллективизма. "Во всех описаниях человека нового типа сразу бросается в глаза одно: не то, что авторы не знали, что его еще не существует, а скорее, его абстрактность, оторванность от реальной жизни. Он является иллюстрацией новой культуры, но не ею самой, потому что все эти идеалы, в конечном итоге, были творением элиты" [2].
Термин "новая советская женщина" рассматривался нами в предыдущих работах [3|. Под ним понимается идеологический образ, призванный служить ориентиром для женского населения Советской России. Он формируется прописываемыми в культурных текстах примерами социально одобряемого поведения, моральных норм. Транс-
Рис. 1. Обложка «Женского журнала» 1929.-№4
Рис. 2. Обложка «Женского журнала» 1929. № 11
Рис. 3. Обложка «Женского журнала» 1929. - № 10.
Рис. 4. Обложка «Женского журнала» Рис. 5. Плакат Хвостенко В.В. «Я теперча не твоя/
1929. № 3 Я теперча Сенина/Он меня в Совет водил/
Слушать речи Ленина».М., 1925
ляция образа является частью государственной политики.
Источниками для анализа являются следующие: делопроизводственные материалы, периодическая печать, художественная литература, визуальные источники. Первые две группы являются традиционными для исторического исследования и анализируются в трудах ученых, изданных в 1960-1980-х гг. Эти работы посвящены изучению опыта КПСС по решению женского вопроса с точки зрения господствовавшей в СССР идеологии [4]. Данная группа источников подверглась критическому анализу в 1990 -начале 2000-х гг., в работах авторов, использующих методы тендерного анализа. С точки зрения соотношения женских и мужских социальных ролей рассматривалась декларативность советской государственной политики в отношении женщин, обосновывалось наличие в российском обществе дискриминации по признаку пола, фиксировалось наличие тендерной асимметрии [5]. Аспектом, который остался вне поля зрения исследователей, является воссоздание "образа", транслируемого данными группами источников. Исключением являются исследования Т, Дашковой с целью реконструкции образа "читательницы" по
женским журналам 1930-х годов [6| и Ю.Л. Осика с целью воссоздания образа "работницы" на материалах журналов 1920-х годов [7]. На основании делопроизводственных материалов женотделов РКП(б), их организационно-распорядительной документации возможно исследовать политическую составляющую женского образа, те роли, которые женщине предписывалось играть в общественной сфере жизни.
Две следующие группы: изобразительные источники и художественная литература традиционны для реконструкции "культурного образа" в историческом исследовании. Предпринимаются довольно плодотворные попытки рассмотрения их исследователями, работающими в рамках тендерного подхода, но данных работ крайне мало [8]. Особенность этих групп источников в "моделировании" желаемого идеала, которое достигалось разными средствами. В результате его можно было "прочитать" не только через текст, но и в процессе рассматривания изображений. Изображения рассматриваются как одно из самых эффективных средств коммуникации идеологов партии и населения страны. Большинство населения в 1920-е годы было неграмотным. Восприятие простых, доступных,
широко растиражированных изображений являлось первоначальным этапом внедрения идеологии в массовое сознание и закрепления ее на уровне штампов и символов.
Методика "прочтения" визуальных источников заключается в процессе "рассмотрения" и выделения типичного и характерного для некоторого множества изображений, подпадающих под единую классификацию, например, "изображений труда", "изображений досуга", "декларативных образов". Те, которые не вписываются в принятые схемы, дают возможность рассмотреть этапы становления канона, процесс идеологических поисков и проследить динамику статуса, не превратившегося еще в "застывшую данность".
К визуальным источникам отнесены: плакаты, живописные полотна, иллюстрации, фотографии, художественные и документальные фильмы, памятники и скульптура. Все они, за исключением фотографий из личных архивов, позволяют проследить стадии становления идеологии, имеют общественное звучание и предполагают наличие зрителей, которые воспринимают информацию, заложенную их создателями.
Наиболее эффективным и массовым транслятором идей является кино, и его роль в этом качестве предугадывалась наиболее дальновидными советскими политиками. Нов данный период времени оно находилось лишь на начальном этапе своего становления, воспринималось рядовыми зрителями как нечто экстраординарное.
Плакаты, иллюстрации, живописные полотна являются визуальными источниками, которые наиболее информативны для прочтения новых идеалов и образов советской культуры. Именно рисованные изображения выступают в качестве образцов для подражания, потому что новых образов пока не существует в действительности. А. Дей-нека сформулировал одну из важнейших характеристик изобразительного искусства первого десятилетия советской власти: "Невозможно сфотографировать то, чего нет, что только хотелось бы, чтобы было, но можно нарисовать и таким образом воплотить идею в жизнь" [9]. Этим же объясняется наличие большого количества рисованных обложек женских журналов в 1920-е годы. Т.Дашкова, при анализе женских изображений в журналах следующего десятилетия, отмечает значительное количество коллажей в оформлении обложек — "сочетания фотографий, рисунков и дорисовок" [10). На наш взгляд, дорисовка играла идеологическую роль. Самолет, шахматы, чертежный прибор, мотоцикл — это предметы, ранее сопоставляемые исключительно с мужскими ролями и связанные с интеллектуальным трудом, тяжелой физической работой, спортом, искусством, учебой. (Рис. 1-4). Вхождение этих предметов в сферу общественных интересов женщины условно, поэтому изображается при помощи рисунка, не фотофиксации. Наличие этих предметов маркирует новый женский статус, предписываемый, а не реальный.
Трансформация женского статуса начинается сразу же после революции, утверждалось представление о государстве как большой семье, декларировалась его роль как единственного воспитателя новых советских людей. Новый семейный кодекс, принятый 16 сентября 1918 года устанавливал государственное попечение над сиротами [11]. Государственное обеспечение и воспитание рассматривалось как более предпочтительное по
сравнению с семейным. Уже в первые годы после революции в условиях голода и разрухи активно насаждались новые формы быта (дома-коммуны, общежития, общественные столовые и т.д.), пропагандируемые как альтернатива традиционному семейному укладу. Предлагалась новая форма воспитания детей. Она основывалась на "освобождении женщин от наиболее тяжелых сторон семейного рабства... Если в индивидуальной семье одна мать воспитывает 3-6 своих детей, то при общественном воспитании одна женщина будет воспитывать 5-10 чужих детей, а может быть, и больше. Но эта работа будет ложиться равномерно на все общество, а не будет обрушиваться всей тяжестью на матерей" [12]. Пропагандируется не только отчуждение подрастающего поколения от родственников и семейного воспитания, но и трансформация основополагающей женской роли — материнской - в функцию общественного порядка. Таким образом, к середине 1920-х годов равноправие полов стало пониматься как конструкция, обязанная своим существованием трем компонентам: свободному брачному союзу, общественному воспитанию детей и активности в общественной сфере.
Следующим периодом, когда наблюдается смена ориентиров в социальной политике, касающейся женщин, является период НЭПа. Связано это с изменениями в экономической политике государства и в приоритетах общественного развития. Происходит ухудшение экономического положения работниц, т.к. сокращение рабочих мест производится в основном за их счет, как наименее квалифицированной рабочей силы. В периодической печати наблюдается уменьшение публикаций, посвященных обобществлению быта, общественным формам сожития и воспитания детей. Осознается утопичность лозунгов, наступает период "ликвидаторских настроений", которые затронули по преимуществу центральные губернии России. Так, во многих губернских комитетах партии дискутировался вопрос о существовании женотделов [13), которые должны были служить проводниками социалистических идей среди женщин, обсуждалось, насколько они нужны как специальные органы в партии. Таким образом, привлекалось внимание к еще одной составляющей облика "новой женщины" — общественно-политической. Разочаровавшись в возможности деноминировать традиционные социальные женские роли (материнскую, роль жены, обслуживание бытовых потребностей семьи), власть с помощью идеологических презентаций стремится привести в иерархический порядок их ценность в системе женских кодов поведения. Участие в социалистическом строительстве, т.е. социально-политическая функция, объявляется приоритетной по сравнению со всеми остальными.
Самореализация женщин первоначально связывалась с перенятием мужских кодов поведения. Дальнейшая эволюция идеального женского образа связана с совмещением этих кодов с традиционными моделями поведения. Эта трансформация отражена в воспоминаниях комсомольской активистки 1920-х годов: "Как мы не старались во всем походить на ребят, природа все равно брала свое,.. Когда мы остались без кавалеров (которые переметнулись к менее "равноправным" девушкам), то поняли, что можно быть эрудированной, волевой, спортивной, нельзя быть не женственной. Равенство между мужчиной и женщиной должно быть толь-
ко в гражданских правах, но никак - в одежде и манерах" [14].
Приближение идеологии к жизни, внедрение ее установок в повседневность достигается взаимодействием с традиционными элементами общественного сознания и способствует трансформации женских ролей. Появляются многочисленные частушки, написанные от лица "новых женщин", в доступной форме проецирующие предписываемые черты статуса. "Обобществление" идеологии также можно отследить на плакатном материале. Характерным примером является плакат В В. Хвостенко (1925 г.) (Рис. 5): "Я теперча не твоя/ Я теперь Сенина/ Он меня в совет водил /Слушать печи Ленина". Визуальный ряд выглядит следующим образом: молодая пара идет с собрания. Она в нарядном платье и в красной косынке, он - в красной рубахе и пиджаке. На них смотрит, почесывая затылок, типичный "кулак". Изображения строго кодируются по смыслу. Образы читаемы с помощью системы знаков и символов, прописываемых в телесном выражении (коммунист — худой, спортивный, волевой, "кулак" — тучный, с маленькими глазками и толстыми щеками), в деталях одежды и аксессуарах. ("Коммунист" идет с книжкой, что символизирует его грамотность, "кулак" изображен с зонтиком.) Происхождение этого символа не совсем понятно. Можно предположить, что он указывает на ненужность данного "социального элемента" по ассоциации с ненужностью зонтика в солнечную погоду. Естественно, что принадлежность к новому типу людей маркирует красный цвет. Девушка, представляющая новый женский образ, в данном случае распознается как "идеальная" не только по красному платочку на голове, но и благодаря своей приближенности к "новому мужчине". Таким образом, изображение указывает на совмещение традиционной роли (возлюбленной) с новым статусом и позволяет проанализировать взаимодействие традиции и новации.
Советская литература с момента своего возникновения являлась проводником идеологии. Особенности литературы 1920-х годов: идеологическая несформированность, отсутствие четкого "канона", прописанных сюжетов. Благодаря этой недоофор-мленности, текст становится источником не только для реконструкции идеологического образа, но восприятия его на уровне обыденных практик, повседневного сознания. Примером является сюжеты художественной литературы из романа К.Горбунова "Ледолом" [15]. Комсомолец-"пере-вертыш", сын кулака, беспринципный и хитрый, соблазняет влюбленную в него комсомолку и бросает ее. Затем он решает жениться на ней, преследуя корыстные цели - "комсомольская" жена позволит ему попасть в Совет, в ячейку, из которой его выгнали за моральное разложение. Подобный мотив проскальзывает и в фельетоне "Выгадал", опубликованном в журнале "Красная Сибирячка". Монолог-кулака: "Женюсь, думаю, на самой что ни на есть перебатрачке, заведу трудовой элемент в семье, и -крышка. Спросит потом какой шкет с портфелем, дескать, кто ты такой есть на селе, а я ему в ответ: мол, я муж трудящегося элемента, потому как жена у меня батрачка, самая настоящая" [16]. В текстах формулируется социальная значимость женщин в зависимости от их классовой принадлежности. Одной из предпосылок вертикальной социальной мобильности и социальной защищенности для мужчины становится брак с "классово-благонадежной" женщиной.
Таким образом, тендерный анализ предписываемых идеологией черт женского образа может быть использован на мап-риа/.сл различных исторических источников. !?•-•. >м числе изобразительных и текстах художествен!" и литературы.
Динамику обрам "¡¡о.л'.й советской женщины", нршедшо. о отражение н культур' 20-х годов, можно описать следующим образом. Главной составляющей образа в начале десятилетия является послевоенная и послереволюционная женская субъектное ть, понимаемая как вынужденная экономическая, психологическая самостоятельность. Данная субъектность была обусловлена: во-первых, модернизс ционными процессами общественно-экономического развития, во-вторых, большими потерями среди мужского населения. Во второй половине десятилетия положение меняется. "Новая женщина" становится частью идеологического проекта "новый советский человек". Социальность, приемлемость "нового человека" в качестве образца для подражания к концу 1920-х годов определяет ся патриархальными законами женской объектное™ и мужского доминирования. При этом продолжает декларироваться факт ор равноправия.
На материалах различных культурных текстов "читается" постепенное увеличение традиционной составляющей социально-культурного образа женщины (перестают критиковаться роли матери, жены, хозяйки дома). Также наблюдается уход от радикализма революционных лозунгов, когда единственными предписываемыми ролями были роли общественницы, работницы, коммунистки. Взамен домииированию одной из сторон статуса — общественно-политической или семейно-бытовой приходи г их совмещение, что является характерной чертой женского образа в культуре на протяжении всего последующего периода советской истории.
Библиографический список
1. Пушкареиа Н.Л. Тендерные исследования: рождение, становление, методы и перспективы //Вопросы истории. ■ 1998. -№6. - С.79.
2. Плаггенборг Шт. Революция и культура: Культурные ориентиры в период между Октябрьской революцией и эпохой сталинизма / Пер. с нем. Ирины Карташевой. - СПб.: Журнал «Нева», 2000. - С.47-40.
3. Шабатура Е.А. Поиски героини, репрезентация образа «новой женщины» в визуальном пространстве Советской России 1920-х гг. / Е.А. Шабатура // Историческое произведение как феномен культуры. - Сыктывкар, 2005. — С. 185-192; Шабатура Е.А. «Образ "советской женщины" в журналах 1920-х годов (по материалам журналов «Коммунистка» и « Красная Сибирячка») / Е.А. Шабатура // Альманах тендерной истории «Адам и Ева. - М., 2004. - N°8. - С.137-152
4 Бильшай В.Л. Решение женского вопроса в СССР. - М., 1959. — 264с.: ЧирковП.М. РешениеженскогонопросавСССР (1917 - 1937 гг.). - М., 1978 - 255 е.: Опыт КПСС в решении женского вопроса. - М„ 1981. -269 с. и др.
5. Айвазова С Г. Русские женщины в лабиринте равноправия. М„ 1998: Хасбулатова O.A. Российская государственная политика в отношении женщин (1900 - 2000) // Теория и методология тендерных исследований. Курс лекций. -М„ 2001: Аракелова М.П. Государственная политика в отношении женщин в РФ в 20-е годы: Опыт организации и уроки. - М., 1997; Тендерная экспертиза российского законодательства /Отв. ред. Л.Н. Завадская. М., 2001 и др.
6. Дашкова Т. «Работницу» - в .массы: политика социального моделирования в советских женских журналах 1930-х годов // Новое литературное обозрение. - 2001. - №50. -С.184-192.
7. Осика Ю.Л. Труд и равноправие: образ работницы в советской прессе 1920-х годов // htlp: www.anlhropology.ru/ texts/osika/worker.html
8. Трофимова Е.И. Еще раз о «Гадюке» Алексея Толстого (попытка тендерного анализа! / Е.И. Трофимова // Филологические науки. • 2000. - Ne3. - С.70-80; Котылев А.Ю. «Мальчишка, люби Революцию...» Тендерный аспект развития российской культуры 1917-1933 гг. / А.Ю. Котылев // Альманах тендерной истории «Адам и Ева». / Под ред. Л.П.Репиной. -2005. - №9. - С.214-250; Градскова Ю. «Обычная» советская женщина — обзор описаний идентичности. -М„ 1999; Bonnell Victoria Е. The Representation of Woman in Early Soviet Political Art // The Russian Review. -Vol. 50. - No 3. July 1991. - P. 267-288.
9. Дейнека А. Жизнь, искусство, время. Литературно-художественное наследие. - Л., 1974. - С. 119.
10. ДашковаТ. Идеология в лицах. Формирование визуального канона в советских женских журналах 1920-1930-х годов / Т. Дашкова // Культура и власть в условиях коммуникационной революции XX века. Форум немецких и российских культурологов / Под ред. К. Аймермахера, Г. Бордюгова, И. Гробовского. - М., 2002. - С. 109-1 10.
1 1. Кодекс законов об актах гражданского состояния, брачном, семейном и опекунском праве. Ifi сентября 1918 г. // Декреты Советской власти. -ТЗ. -М.,1964. - С.333.
12. Преображенский К. Путь к раскрепощению женщин / К. Преображенский //Коммунистка. - 1920. - №7. - С.220.
13. Емельянова Е.Д. Революция, партии, женщина. Опыт работы КПСС среди трудящихся женщин (октябрь 19171925 гг.). - Смоленск, 1971. - С. 109
14. Тамм Л.И. Записки иркутянки (1920-1949). - Иркутск, 2002.-С.74
15. Горбунов К. Ледолом. - М., 1978. - 382 с.
16. Красная сибирячка. - 1929. - №2. - С. 14-15.
ШАБАТУРА Елена Анатольевна, аспирантка кафедры современной отечественной истории и историографии.
Дата поступления статьи в редакцию: 10.08.06 г. © Шабатура Е.А.
УДК 681.518
Э.Д. КОНОНОВ
Омский региональный институт
СПЕЦИФИКА, СТРУКТУРА И БАЗОВЫЕ ОСОБЕННОСТИ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ ИНФОРМАЦИОННОГО СЕКТОРА ЭКОНОМИКИ
В статье рассматриваются информация как важнейший ресурс развития общества, развитие информационной экономики, создание и развитие информационного бизнеса и информационного продукта, специфика информационного сектора экономики.
Сегодня информация рассматривается в качест
ве одного из важнейших ресурсов развития оощест-ва наряду с материальными, энергетическими и людскими. Как замечает по этому поводу Б. Ком-пейн, "информация всегда была ресурсом, но лишь совсем недавно мы увидели первые проблески восприятия информации в том же контексте, в каком экономисты рассматривают материю и энергию в качестве ресурсов".
Под информацией понимают задокументированные или публично объявленные сведения о событиях и явлениях, которые происходят в обществе, государстве и окружающей природной среде. В рыночной среде имеют место все виды информации. [1,2]
Однако информация имеет реальную ценность благодаря своей структуре. С помощью информационных продуктов потребитель имеет возможность удовлетворять потребность в новых сведениях и знаниях, а также различные эстетические потребности. Информационные товары и услуги предоставляют определенную информа-
цию и средства, которые позволяют воссоздавать необходимые знания. [3]
Существование ряда свойств информации, аналогичных свойствам традиционных ресурсов, дало основание использовать многие экономические характеристики (цена, стоимость, издержки, прибыль и т. д.) при анализе информационного производства. В качестве экономического ресурса информация предназначена для обмена, имеется в ограниченном количестве, при этом на нее предъявляется платежеспособный спрос.
Ценность, или полезность, информации состоит в возможности дать дополнительную свободу действий потребителю. Информация расширяет набор возможных альтернатив и помогает правильно оценить их последствия.
Информатизация экономики представляет собой превращение информации в экономический ресурс первостепенного значения. Происходит это на базе компьютеризации и телекоммуникаций, обеспечивающих принципиально новые возможности экономического развития, многократного роста
