CC BY
143
Игорь ДОБАЕВ, Александр ПОНЕДЕЛКОВ
ТЕНДЕНЦИИ В ЭВОЛЮЦИИ ТЕРРОРИЗМА НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ
В статье рассматривается сущность, базовые принципы и современные ответвления ислама, анализируются стадии и тенденции его дальнейшей политизации и радикализации. Подробно исследуется структура исламистских группировок, сформировавшихся в последнее время.
The essence, main principles and modern branches of Islam are considered in the article; stages and tendencies of further politicization and radicalization of Islam are analyzed. Structure of Islamic groups formed in the last period is studied in detail.
Ключевые слова:
ислам, радикализм, ваххабизм, салафиты, терроризм; Islam, radicalism, Wahhabism, Salafist, terrorism.
ДОБАЕВ
Игорь
Прокопьевич — д.филос.н., профессор Южного федерального университета,
г. Ростов-на-Дону
ПОНЕДЕЛКОВ Александр Васильевич —
д.полит.н., заслуженный деятель науки РФ, профессор Южно-Российского института — филиала РАНХиГС, г. Ростов-на-Дону ponedelkov@skags.ru
На Северном Кавказе ислам не является монолитным, а раз -общен в рамках существующих направлений (суннизм и шиизм), толков (ханифитский и шафиитский) и идейных течений (традиционализм, фундаментализм, модернизм). При этом самое значимое расслоение на поле идейных течений в исламе наблюдается, прежде всего, по линии традиционализм — фундамен -тализм. Каждое из этих течений борется за усиление своего влияния на верующих.
Традиционный ислам представляет собой, прежде всего, институционализированное мусульманское духовенство — административно управленческий аппарат религиозных органи заций: духовные управления мусульман (ДУМ), а также подве -домственные им структуры (мечети, исламские образовательные учреждения и др.). Эти исламские институты принято считать «официальным исламом», или, что характерно для восточной части региона, «мечетным исламом». На Северо - Восточном Кавказе име -ется также и другая институционализированная группа традици -оналистов — сторонники «немечетного ислама», представленные многочисленными вирдовыми, или мюридскими, братствами трех суфийских тарикатов (накшбандийа, кадирийа, шазилийа) во главе со своими руководителями — шейхами и устазами.
Отсюда следует, что традиционный ислам в регионе («мечетный» и «немечетный») калейдоскопичен, полон противоречий, что не может не отражаться на настроениях и взглядах простых верующих, большинство которых также можно отнести к традиционалистам. Северокавказский традиционный ислам в основном пребывает вне поля модернизационных процессов, фиксируемых в других «мусульманских» регионах России, прежде всего в Поволжье.
Главным оппонентом и антагонистом традиционалистов в реги -оне выступают фундаменталисты (салафиты, или неоваххабиты), идеалом которых является возврат к реалиям «золотого века» ислама (период жизни первых трех поколений мусульман, или период, связанный с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада и четырех «праведных» халифов) — шариатизация общественной жизни и воссоздание государственного образования в форме хали фата. Противостояние традиционалистов и салафитов в итоге при вело к повышенной исламизации республик, особенно на Северо -Восточном Кавказе, хотя в первой половине 90 -х гг. XX в. власти отмежевывались от поддержки какой -либо из сторон, считая это внутренним делом исламских организаций и их лидеров, якобы занимающихся теологическими спорами. Однако начиная с сере -дины 1990 -х гг., во многом благодаря усилиям Духовного управ -
ления мусульман Дагестана (ДУМД), где исключительным влиянием пользуются последователи местных ответвлений суфийских орденов накшбандийа, кади рийа и шазилийа, в межконфессиональное противостояние начинают вовлекаться представители федеральных и региональ ных властных структур, которые взяли курс на борьбу с «ваххабизмом»1. С при -нятием в 1999 г. в Дагестане «антивахха -битского» закона светские власти этой, а затем и других северокавказских респу блик окончательно оформили союзниче ский альянс с представителями «офици ального ислама».
Процесс политизации и радикализации ислама на Северном Кавказе последова тельно прошел ряд стадий.
1. 70- е — начало 90-х гг. XX в. Первоначально в Дагестане, не без влияния извне, появляются молодежные салафит ские группировки, идет процесс осмыс -ления их адептами зарубежного салафит ского наследия, а первым «наставником» выступает Магомед Кизилюртовский. Силовые структуры выявляют и «мягко» пресекают деятельность этих группиро вок.
2. Начало 90 -х гг. — 1994 г. Фиксируется воссоздание и практическая легализация дагестанских салафитских группировок, которые осуществляют так называемый салафитский призыв путем создания исламистских кружков, где их участники детально изучают такие понятия, как так фир (обвинение в неверии) и джихад (свя -щенная война за веру), в их специфиче ской ваххабитской интерпретации. В этот же период в России при посольствах неко -торых мусульманских стран создаются «культурные центры», осуществляется ввоз в страну и распространение исламистской литературы. Одновременно аналогичная литература в массовом порядке начинает издаваться на местах (например, изда -тельство «Сантлада» в с. Первомайское Хасавюртовского района Дагестана). В Россию начинают прибывать миссио неры, проповедники и зарубежные «пре подаватели» мусульманских дисциплин, одновременно начинается выезд россий ской мусульманской молодежи за рубеж для получения исламского образования.
1 Бобровников В.О. Исламофобия и религиозное законодательство в Дагестане // Центральная Азия и Кавказ, 2000, № 2(8).
В первые два периода основной террито -рией исламизации выступает Дагестан.
3. Декабрь 1994 г. — начало нулевых годов. Этап характеризуется доминиро ванием Чечни в процессе радикализации северокавказского ислама. Чеченские войны, как и трехлетний перерыв между ними, сопровождались концентрацией в этой республике зарубежных «моджахе дов», преимущественно арабов, с серьез ной идеологической, финансовой и иной подпиткой со стороны зарубежных исла -мистских центров. На территории Чечни функционировали специальные учебные центры по подготовке боевиков — самый известный под селением Сержень -Юрт в Шалинском районе, который возглавлял известный зарубежный террорист Эмир Хаттаб, близкий к лидеру «Аль -Каиды» Усаме бен Ладену. В 1998 г. в Чечню из Дагестана переезжают радикальные исла мисты со своим лидером Магомедом Кизилюртовским, происходит консолида ция зарубежных, чеченских, дагестанских салафитов, а также их единомышленни -ков из других северокавказских респу -блик. В 1999 г. позиции салафитов в Чечне настолько окрепли, что они решились на агрессию в дагестанском направлении, где их боевые структуры были разгромлены.
4. Сентябрь 1999 — 2007 г. Этап характеризуется началом 2 й чеченской кам пании, разгромом боевых подразделений сепаратистов, переходом их к партизан -ской войне. В этот период Чечня остается центром сосредоточения радикальных исламистов, хотя ее лидерами артикулиру ются еще вполне светские сепаратистские проекты в рамках конструирования так называемой ЧРИ (Чеченская Республика Ичкерия). В этот же период наблюдается процесс «растекания джихада» практиче скиповсей территорииСеверного Кавказа. Речь идет о распространении идеологии радикального исламизма, институциона лизации собственных неправительствен ных религиозно политических организа ций и группировок, появлении и разрас тании инфраструктуры джихада (схроны, блиндажи, бункера и т.п.), ведении спе цифической политической диверсионно террористической практики, в т.ч. далеко за пределами Северо Кавказского реги она. Происходит трансформация структур боевиков, которая постепенно приобре -тает сетевой характер.
Значимым на данном этапе представ -
ляется то, что если в 90 - х гг. XX в. севе -рокавказские ваххабиты были представ -лены умеренно -радикальной и ультрара -дикальной составляющими, то в ходе 2 й чеченской кампании местная салафийя выродилась исключительно в религиозно политический экстремизм, на базе кото рого развилось террористическое дви жение, прикрывающееся исламским вероучением. Тем не менее умеренные радикалы, хотя и в меньшем количестве, еще присутствуют на Северном Кавказе. Однако власти, не умея или не желая отличать умеренных от ультрарадикалов, осуществляют в отношении них одина ково жесткие силовые меры. Такой под -ход сокращает и без того узкую прослойку умеренных радикалов, постепенно пере ходящих на экстремистские позиции.
5. 2007 г. — настоящее время. Пришедший к власти в виртуально существующей Чеченской Республике Ичкерия новый лидер Доку Умаров объявил о завершении националистического плана построения ЧРИ и одновременно обнародовал новый геополитический проект — «Имарат Кавказ». Согласно ему на Северном Кавказе на исламистских принципах функционирования создается новое го сударство Имарат Кавказ, управление которым осуществляется по образу и подобию исламских государств прошлого (халифаты). В свою очередь, помимо соот ветствующих центральных институтов власти и управления, в имарат на правах провинций входят так называемые вилай -еты — конкретные республики Северного Кавказа, а в перспективе — и другие реги -оны России. В свою очередь, указанные вилайеты состоят из секторов, в составе которых действуют первичные исламист ские группировки — джамааты, представ -ляющие собой, по сути, диверсионнотеррористические группировки, иначе говоря,— банды.
6. Конец первого — начало второго десятилетия XXI в. Наблюдается распро -странение влияния имарата и его лидеров на другие «мусульманские» территории
— Поволжье, Урал и Западную Сибирь, и прежде всего на Татарстан.
7. Последние год -два: появление исла -мистских группировок в «исламских анклавах» в немусульманских субъектах страны, группирующихся вокруг появ ляющихся на этих территориях мечетей, что следует считать новейшей тенденцией
в процессе радикализации отечествен ного ислама, заключающейся в распол -зании метастаз исламизма по территории страны. Аналогичные процессы ранее имели место в США и некоторых государ ствах Западной Европы1.
Совершенно очевидно, что последние 3 этапа радикализаци ислама и исламского движения напрямую затрагивают уже не только Северный Кавказ, но и другие регионы России, формируют качественно новую структуру исламистских группиро вок, подготавливают почву для разработки более грандиозных геополитических пла -нов по переформатированию политиче -ского поля страны. Именно поэтому они нуждаются в более подробном осмысле -нии и описании. Если проигнорировать эту негативную тенденцию, вряд ли можно будет правильно расставить акценты в деле усиления борьбы с этим разрушаю щим российскую государственность религиозно политическим явлением.
Итак, 7 октября 2007 г. новый лидер непризнанной Ичкерии Доку Умаров заявил о сложении президентских полно мочий и назначил себя верховным прави -телем — «амиром моджахедов Кавказа», «предводителем джихада», а также един ственной законной властью на всех терри ториях, где есть моджахеды. В перспективе
— на весьма обширных и удаленных от Северного Кавказа территориях, вплоть до Татарстана и даже Бурятии2. Таким обра -зом, идея национальной независимости была заменена доктриной освобождения от «власти неверных». Как было заявлено, целью создания Имарата Кавказ является установление шариатского правления на всей территории Северного Кавказа3.
По территориальному устройству Имарат Кавказ состоит из ряда входящих в него субъектов — вилайетов (в пере -воде с турецкого вилайет — область, про -винция). Первоначально он был разде лен на 6 вилайетов: Дагестан, Нохчийо
1 См. об этом: Добаев И.П. Экстремистские группировки в США: исламский фактор // Мировая экономика и международные отноше -ния, 2007, № 1; он же. Исламизация Европы: миф или реальная угроза? // Мировая экономика и международные отношения, 2008, № 4.
2 Новая газета, 2010, № 22, 3 марта.
3 Романченко Н.Е. Институционализация современных радикальных неправительственных религиозно политических организаций на Северном Кавказе / Южнороссийское обозрение, 2011, вып. № 68, с. 97.
(Чечня), Галгайче (Ингушетия), Иристон (Северная Осетия—Алания), Ногайская степь (Ставропольский край), а также объ единенный вилайет Кабарды, Балкарии и Карачая1. В мае 2009 г. вилайет Иристон был включен в состав вилайета Галгайче. Имарат Кавказ имеет представительный орган — Маджлис уль - Шура, а также раз -нообразные функциональные структуры, среди которых военное ведомство, спец -службы, шариатский суд, «министерство» по связям с общественностью и т.д. В достаточно независимом от «централь ного аппарата» имарата находятся сете -вым образом оформленные салафитские вилайеты со своими амирами, которые, в свою очередь, не жестко замыкают на себя структуры так называемых секторов, а те
— конкретные бандгруппы, которые сала -фиты именуют джамаатами.
Таким образом, на Северном Кавказе появился крупный, но достаточно авто -номный сетевой террористический кла -стер, который с другими аналогичными сетевыми структурами в различных регио нах мира объединяет лишь, как правило, общность идеологических положений и целей. Следует отметить, что «сегодня в регионе <...> сложилась разветвленная сетевая террористическая структура, обла дающая такими специфическими инсти туциями, как судебная власть (кадии), хорошо отработанной фискальной систе мой, а также исполнительной властью в лице т.н. “амиров” различных уровней, от “джамаата” — до “Имарата”»2, а живучесть этой системе придает сращивание идеоло гии радикального исламизма с северокав казскими традиционными социальными институтами и сложившимися совре -менными общественно политическими условиями. Не удивительно поэтому, что России в Северо Кавказском регионе с большим трудом удается вырабаты вать адекватные меры противодействия религиозно политическому экстремизму, противопоставляя террористам мощь го сударственной машины. Однако обуздать терроризм пока не удается.
Под сильным воздействием извне, в т.ч. с Северного Кавказа, началась ради кализация ислама в Поволжье, прежде всего в Татарстане. Здесь уже в 1993 г.
1 Боброва О. Имарат Кавказ. Государство, кото -рого нет // Новая газета, 2010, № 22, 3 марта.
2 Там же.
дирекция новообразованного набережно челнинского медресе «Йолдыз» заключила договор о содействии образовательному процессу с «благотворительной» организа -цией «Тайба» из Королевства Саудовская Аравия. Как следствие, медресе было пре вращено в центр по подготовке религи -озных радикалов. Результат не замедлил сказаться: осенью 1999 г. выпускник этого медресе Денис Сайтаков оказался в числе организаторов терактов в Москве. Позднее другие учащиеся медресе оказались причастными к нескольким подобным акциям. Кроме того, были обнародованы факты сотрудничества руководителей этого учебного заведения с чеченскими «полевыми командирами» Басаевым и Xаттабом, которые предоставляли уча -щимся «Йолдыза» возможность пройти соответствующую «практику» в Чечне3. В начале нулевых годов аналогичные структуры молодых радикалов были обна ружены в Альметьевске, Нижнекамске, Кукморе и в других населенных пунктах Татарстана4.
Как подчеркивает татарский исламо вед Р. Сулейманов, «новейшая история исламского терроризма в Татарстане нача лась с первых терактов на газопроводах в 2003—2005 годах в сельских районах. Затем в республике появились свои “лесные” — боевики в Нурлатском районе Татарстана, где вооруженная банда фундаментали -стов постаралась организовать подполье в местном лесу по типу северокавказского»5. Действительно, 25 ноября 2010 г. в Нурлатском районе Татарстана силами МВД республики при личном участии министра внутренних дел РТ генерала А. Сафарова была ликвидирована воору женная банда боевиков, намеревавшихся создать в лесистой части закамской зоны республики свою опорную базу6. Именно тогда стало окончательно ясно, что в Республике Татарстан возникли устойчи -вые группы радикальных салафитов, при
3 Аргументы и факты. Регион, 2000, № 4, 5.
4 Силантьев Р.А. Распространение ваххабизма в современной России // Вестник Челябинского государственного университета. Вып. 16(154). История , 2009, с. 168—169.
5 Сулейманов Р. Исламский терроризм в совре -менном Татарстане: ваххабизм на практике // Агентство политических новостей, 2012, 25 июля.
6 Сулейманов Р.Р. Ваххабизм в Татарстане в постсоветский период в свете влияния внешних факторов // Проблемы национальной стратегии, 2013, № 1(16), с. 177.
этом обнаружилась непосредственная взаимосвязь между ними, этнонациона листами и представителями криминаль -ного мира.
В том же 2010 г. лидер северокавказских радикальных исламистов, амир Имарата Кавказ заявил о появлении вилайета Идель Урал, который охватил террито рию современного Поволжья и Урала1. Вслед за этим появляется бандподполье со своим амиром вилаейта. Следствием длительного процесса институционализа ции подполья стал рост числа салафитов, их структурное оформление. По мнению экспертов, сегодня в Татарстане насчиты вается около 3 тыс. салафитов и салафит ствующих2. Однако их число неуклонно пополняется: только в Саудовской Аравии обучаются 120 татар, а в 2011 г. без уве -домления ДУМ РТ в эту страну, родину ваххабизма, отправилось еще 20 чел.3 Ситуация резко усугубляется: в январе 2012 г. в дер. Мемдель Высокогорского района Татарстана была обнаружена домашняя лаборатория по производ ству взрывчатки и «поясов шахида»4, а 19 июля 2012 г. в Казани был ранен муфтий Татарстана И. Фаизов и убит его замести тель В. Якупов, возглавлявший учебный отдел Духовного управления мусульман РТ. По мнению татарских экспертов, «сегодня в республике ваххабитами реали зуется ингушско дагестанский сценарий: то, что происходило на Северном Кавказе 10—15 лет назад, сейчас осуществляется в Поволжье. Первый муфтий Дагестана был убит в 1998 году. После этого было убито свыше 50 муфтиев, их заместителей и известных имамов, придерживавшихся традиционного для Северного Кавказа ислама»5.
Итак, в Республике Татарстан сфор мировались устойчивые салафитские
1 Моджахеды Татарстана признали своим лиде ром Доку Умарова // Тема Казань: интернет-сайт, 2012, 27 июля; http://www.temakazan.ru/news/ сгіте/йет/4819/
2 Гордеев Я. На пороховой бочке: откуда в Поволжье террористы // Новое время: интернет сайт, 2011, № 29, 12 сент.; http://newtimes.ru/ articles/detail/43421
3 Гарсиа Р. Волга впадает в Аравийское море: маленький оплот религиозного экстремизма в Татарстане // Эксперт, 2012, 15 окт.
4 Сулейманов Р. Исламский терроризм в совре -менном Татарстане: ваххабизм на практике // Агентство политических новостей, 2012, 25 июля.
5 Там же.
группы, а в настоящее время экспертами прогнозируется процесс «растекания» фундаментализма по Поволжью, Уралу и Западной Сибири, как это произошло уже на Северном Кавказе. При этом выше -указанные группы рассматривают себя как устойчивые сообщества, четко осо знающие свою специфику, свои интересы и возможности их отстаивания, используя в этих целях правозащитные и юридиче ские средства. Впрочем, этот путь уже прошли их северокавказские единомыш ленники, сформировав целый ряд таких правозащитных организаций. Например, в Дагестане уже в первой половине нулевых были сформированы каналы легальной поддержки деятельности вооруженного экстремистского подполья через обще ственные объединения. Самым извест ным из них стала организация «Матери Дагестана»6. Лидеры этих организаций поддерживают контакты с экстремистами, подвергают резкой критике деятельность правоохранительных органов, обвиняя их в массовых нарушениях прав человека и гражданина. Такая позиция формирует у населения мнение о том, что якобы не оправданно жесткие действия правоохра нительных органов являются одной из основных причин, побуждающих моло -дежь пополнять ряды боевиков. Более того, по мнению некоторых экспертов, в России сложилось устойчивое и влиятель ное «исламистское лобби»7. Пользуясь этим, «салафитское крыло мусульман опробовало в разных регионах новый для них формат легальных митингов, моби лизуя на них своих сторонников и пыта ясь озвучить поднятую ими тему “гоне ний на ислам” в России в федеральном масштабе»8.
Следующим этапом «растекания вахха бизма», по нашему мнению, следует счи -
6 См. об этом: Мурклинская Г.А. Сетевая война против России на Северном Кавказе: реальность и перспективы. Исламский фактор на Юге России // Южнороссийское обозрение, 2012, вып. 72, с. 22-33.
7 См., напр.: Амелина Я. Кровь муфтия Татарстана и его заместителя на руках тех, кто не признавал исламистских настроений в республи ке // ИА REGNUM, 2012, 20 июля; Сулейманов Р. Исламский терроризм в современном Татарстане: ваххабизм на практике // Агентство политических новостей, 2012, 25 июля.
8 Мальцев В. Ислам зачищают от нелегалов. Государство расширяет силовую поддержку офи циального духовенства // НГ - Религии, 2013, 20 февр.
тать укрепление позиций его адептов в «мусульманских анклавах», появившихся и укрепившихся в последние годы в неко торых российских мегаполисах. Впрочем, такие «анклавы» уже давно сложились в некоторых европейских государствах, например во Франции, а потому их опыт может оказаться полезным и для России1. Европейские реалии свидетельствуют о том, что этнически и религиозно одно родные общины мигрантов активно и достаточно успешно формируют «анклав ную» среду обитания, которая тяготеет к тому, чтобы локализоваться в соот ветствующих территориальных грани цах, а центром их сосредоточения, как правило, выступают мечети или молель -ные помещения. Одновременно одним из последствий появления подобных «анклавов» становится криминализация и религиозно - политическая радикализа -ция некоторой части мигрантов, что неиз бежно приводит к появлению латентных очагов социально-политической конфликтности в достаточно продолжитель ной перспективе, к их неизбежной кон фронтации с местным населением. По нашему мнению, говорить в данном слу чае о толерантном «евроисламе» не при ходится, скорее речь идет об исламизации Европы, причем в самых опасных формах. События первых лет нового тысячелетия в Испании, Великобритании, Франции и других европейских странах рельефно подтверждают этот тезис. Как следствие, в последние годы европейские политики в унисон заговорили о провале идеологии и практики мультикультурализма в Европе, о несовместимости исламизма и западно либеральных ценностей.
Аналогичные «анклавы» появились и в российских городах, и результаты этого не замедлили проявиться. Например, в ходе проведенной 8 февраля 2013 г. представите -лями силовых структур Санкт Петербурга операции в молельном помещении одного из городских рынков, а также в домах и
1 См.: Добаев И.П. Исламизация Европы: миф или реальная угроза? // Мировая экономика и международные отношения, 2008, № 4.
на частных квартирах было задержано несколько человек, которых обвинили в распространении материалов религиозно экстремистского характера. Всего, по официальным данным, был задержан 271 чел., 90% из них оказались иностранцами, в т.ч. иммигрантами из Афганистана и Египта. Судя по информации, озвученной СМИ руководителем пресс службы УФСБ по Санкт Петербургу и Ленинградской области Д. Кочетковым, характер исла -мистской угрозы в регионе сопоставим с северокавказской ситуацией: «В ходе опе рации были задержаны. приверженцы радикальных течений ислама, представ ляющие угрозу государству, которые отрицают светскую власть и стремятся к халифату»2.
Таким образом, в постсоветский период вследствие ослабления институ тов государственной власти Российской Федерации под сильным внешним воздей ствием наблюдался неуклонный процесс политизации и радикализации ислама и исламских группировок, появления и институционализации на территории страны нетрадиционных исламистских течений. Этот процесс усугублялся слабо стью и разобщенностью традиционного и официального российского ислама, реализацией сепаратистских проектов в некоторых регионах страны, прежде всего на Северном Кавказе. В силу целого ряда причин, объективных и субъектив ных факторов на территории России воз никли и окрепли устойчивые группировки радикальных салафитов, прошедшие институционализацию первоначально в некоторых северокавказских республи ках. Впоследствии произошел процесс «растекания джихада» практически по всему Северному Кавказу, а в последнее десятилетие складываются предпосылки для создания радикальных салафитских группировок в Поволжье, на Урале и в Западной Сибири, а также появления их в «мусульманских анклавах» российских мегаполисов.
2 Мальцев В. Указ. соч.
