CC BY
462
формирования (2). В идеале реформы должны привести реальное состояние объекта к оптимальному, т.е. соответствию между поставленными целями и задачами и действительным положением дел. Если у реформ нет программы, если они изменяются, если авторы реформ не понимают целей и задач реформируемого объекта, то реформируемый объект обречен. Именно так характеризуется современное положение в российской системе образования.
Несоответствие между современной примитивной экономикой страны и системой образования, отвечающей потребностям более диверсифицированной экономики советского периода, неизбежно ведет к постепенной деградации образования. Однако без качественного образования сегодня не может существовать ни одно государство. Осознание этого факта рано или поздно, но неминуемо должно привести к оптимизации реформ отечественного образования, в которой последние нуждаются гораздо больше, чем реформируемый объект, считает И.И. Докучаев (2).
Список литературы
1. Гусев А. Университетская наука в России: перенос западной модели и риски перспективного развития // Капитал страны. Федеральное интернет-издание. -2013. - 22.11. - Режим доступа: http://kapital-rus.ru/articles/article/universitets kaya_nauka_v_rossii_perenos_zapadnoj_modeli_i_riski_perspektivn/
2. Докучаев И.И. Реформы и агония: Очерки истории высшего образования в постсоветской России. - СПб.: Астерион, 2017. - 168 с.
3. Клячко Т. Л. Последствия и риски реформ в российском высшем образовании. Научные доклады: Образование / РАНХиГС. - М.: Издательский дом «Дело», 2017. - № 17/3. - 52 с.
2018.03.058. М.А. ПОЛОЖИХИНА. ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ ОБРАЗОВАНИЯ В РОССИИ И ЗА РУБЕЖОМ. (Обзор).
Ключевые слова: Россия; система образования; подготовка педагогических кадров; гребневая модель возрастной структуры; ландшафт образования; доступность образования; непрерывное образование.
Современная трансформация экономики и общества неизбежно ведет к изменениям в различных сферах деятельности, в том числе в такой консервативной, как образование. Во многих странах мира системы образования реформируются в целях обеспечения соот-
ветствия новым требованиям рынка труда и социально-экономическим условиям. Не является исключением и Россия, в которой продолжается поиск более эффективной и отвечающей потребностям неоиндустриального общества модели образования.
Содержание понятия «система образования», отмечает А.А. Сидорова (2), постоянно изменяется в ответ на политические и социальные вызовы. В целом идет движение от узкого понимания системы образования как совокупности организаций к более широкому, включающему также педагогических работников, самих обучающихся и их родителей. При такой трактовке системы образования можно говорить уже не просто о возможности изменения образовательных траекторий обучающихся, но и об их индивидуализации.
Несмотря на наметившееся сближение в понимании самого термина «система образования» у российских и западных специалистов, сами национальные системы образования остаются очень разными. Их исследование часто сводится к противопоставлению, например, французской модели университета - немецкой, европейской образовательной системы - американской, российского образования - западному в целом и в последнее десятилетие - Болон-ской системы - национальным. Такое противопоставление далеко не всегда вызвано наличием объективных схожих и отличительных черт, но чаще связано с политическим контекстом. Наименее ангажированной оппозицией, с точки зрения А.А. Сидоровой, выступает сравнение «атлантической» и «континентальной» моделей высшего образования. Кроме того, весьма специфической является модель японской системы высшего образования.
Автор выделяет следующие основные тенденции, определяющие современное развитие системы образования: увеличение массовости высшего образования; рост затрат как отдельных учебных заведений, так и всей системы высшего образования в целом; интернационализация рынков труда и образовательных услуг (2). Данные факторы ведут к изменению форм государственного регулирования сферы высшего образования и введению определенной рыночной составляющей.
Проблему обеспечения свободного доступа к высшему образованию и структурирования отношений с рынком труда в краткосрочной перспективе в странах континентальной модели пытаются
решить путем перехода на двухуровневую систему высшего образования (Болонскую систему). Одновременно признается необходимость дифференцированного подхода к определению профессий, допускающих возможность выхода выпускника на рынок труда с дипломом бакалавра. К примеру, для работы врачом нужна степень магистра, а для работы в должности помощника менеджера по продажам достаточно обладать степенью бакалавра.
Ограничение роста государственных расходов на высшее образование может достигаться за счет повышения доли негосударственного финансирования вузов и расширения их финансовой независимости. Новый виток взаимоотношений между университетами и предприятиями концептуализирован в модели «Тройной спирали» (Triple helix) Г. Ицковица и идеи предпринимательского университета. Модель «Тройной спирали» получила свое название в честь гидравлического винта, изобретение которого совершило ирригационную революцию в Древней Месопотамии. Согласно данной модели, описывающей взаимодействие между университетами, промышленностью и государством, университеты рассматриваются в качестве центров, генерирующих новые технологии и новые формы предпринимательства, оставляя за собой также право критической оценки того или иного проекта. В свою очередь предпринимательский университет выступает в качестве естественного инкубатора, обеспечивающего структурную поддержку преподавателям и студентам для создания новых предприятий, а также предлагает академическую модель предпринимательства. Однако реализации этих идей препятствует неоднозначное отношение научного сообщества к предпринимательской деятельности и определенные институциональные ограничения.
Значительные государственные расходы на высшее образование предопределяют потребность в прозрачности финансовой деятельности вузов и их строгой отчетности. Ведение государственных грантов для вузов позволяет решить эти задачи, а также обеспечивает согласование деятельности вузов и национальных стратегических целей, стимулирует состязательность вузов, способствуя повышению качества образования и исследовательской деятельности.
Сложные процессы, разворачивающиеся на всех уровнях системы образования, предопределяют необходимость разработки
государственной образовательной стратегии в России. Ее отсутствие негативно сказывается на проводимых в данной сфере преобразованиях, лишая их целостности и единого направления, а также снижая эффективность применяемых инструментов.
Для оценки государственной политики в области высшего образования А.А. Сидорова предлагает использовать комплексный индикатор приоритетности (КИП) высшего образования - соотношение доли государственных расходов на высшее образование (во всех расходах на образование) к доле студентов вузов (в общей численности обучающихся). В странах с развитым рынком образовательных услуг КИП больше единицы, так как государство, несмотря на наличие развитых рыночных механизмов, оставляет за собой поддержание необходимого уровня финансирования для удовлетворения потребностей национальной экономики. В 2008 г. среднее значение КИП высшего образования по странам ОЭСР составило 1,35, тогда как для России - 0,69. Причем в СССР в период с 1940/1941 по 1981/1982 гг. значение КИП было больше 1 (2, с. 152). Возможно, несоответствие государственного финансирования реальным потребностям отечественной сферы высшего образования связано с надеждой на рыночные механизмы, которые это несоответствие должны были нивелировать. Однако, ввиду особой специфики данной сферы для частного инвестирования, рынок пока эти надежды не оправдал: если в 2000 г. 10% всех студентов в стране обучались в негосударственных вузах, в 2008 г. - 17,3% (2, с. 155). Проведенный анализ свидетельствует о значительной не-дофинансированности высшего образования в современной России. По мнению автора, требуется повысить долю государственных расходов на среднее профессиональное, высшее и послевузовское образование как минимум до 45% от общих государственных расходов при сохранении доли студентов в общей численности обучающихся на уровне 2008 г. в 33,4% (2, с. 161).
В работе (1) особое внимание уделяется вопросам подготовки педагогических кадров. В настоящее время имеет место несоответствие уровня подготовки будущих учителей современным требованиям в силу чрезмерной теоретизации профессионального обучения и его оторванности от происходящих в школе процессов, указывают авторы. Как следствие у студентов не формируются должная коммуникативная культура и способности взаимодействия
с разными категориями учащихся и их родителями; большинство выпускников не готовы брать на себя ответственность, проявлять инициативу, оригинально мыслить, стремиться к самосовершенствованию и развитию, у них отсутствует уверенность в себе, в способности справляться с трудными педагогическими ситуациями (1, с. 114).
В работе рассматриваются варианты подготовки педагогических кадров в других странах. Например, в Австралии считается, что качество всей системы образования не может быть выше качества работающих в ней учителей. По этой причине повышение качества подготовки учителей здесь является самой важной частью реформы образования. Необходимые компетенции учителей обсуждаются в работе на примере Великобритании и Франции (в рамках стандартизации профессионального педагогического образования в Европе). Разбираются также технологии управления качеством подготовки учителей в США.
По мнению некоторых исследователей (1), целый ряд технологий управления качеством конечных результатов (такие, как послевузовский тренинг, сертификация и лицензирование) может использоваться и в России. Причем за качество конечных результатов в данном случае принимается качество выпускника вуза, включая стремление к овладению профессиональным мастерством и готовность продолжить педагогическую деятельность (1, с. 134). Кроме того, целесообразно разработать отечественный стандарт для учителей, в котором сформулированы основные требования в соответствии с разным уровнем подготовленности (от выпускника до мастера). Прием в педагогические вузы желательно осуществлять не по остаточному принципу, а наоборот, предложить абитуриентам дополнительные испытания, выявляющие их мотивацию и заинтересованность в выбранной профессии. Наконец, возможно, следует возродить систему так называемого «распределения» для регулирования ситуации на рынке труда учителей (1, с. 123).
Модернизация такого сложного социально-экономического института, как система образования, невозможна без четкого представления о возрастной динамике населения, которая определяет не только характер и особенности рынка труда, но и процесс его пого-дового формирования (3, с. 109).
Для решения обозначенной задачи предложено использовать гребневую модель возрастной структуры детей и молодежи, которая позволяет установить зависимость между численностью населения разного возраста и спросом на услуги образования разного уровня. Гребневая модель строится на основе статистических данных (например, по стране в целом, области или отдельному району) и формирования когортной выборки на определенный период времени: дети до 1 года; 1 год; 3 года - «дошкольный возраст»; 7 лет - «начальная школа»; 16 лет - «старшие классы или среднее профессиональное образование»; 18 лет - вуз. Путем эконометри-ческого моделирования осуществляется прогноз численности каждой из выделенных возрастных когорт. Причем для каждой когорты строится собственная зависимость на основе анализа лаговых эндогенных и экзогенных переменных (3, с. 110).
Построение гребневой модели для России в целом и для соседних с Московской областью территорий позволило авторам сделать следующие выводы. Общее увеличение численности детей в возрасте трех лет до 2020 г. прогнозируется около 12% (216 тыс. человек). В ряде регионов (Московской, Рязанской и Владимирской областях) прирост составит от 33% до 9% соответственно, а вот в Тульской области ожидается уменьшение на одну пятую. Аналогичная ситуация и со следующей возрастной группой «7 лет». Во всех соседних с Московской областью регионах, кроме Тульской области, прогнозируется рост ее численности. Увеличение численности детей в возрасте 16 лет по России в целом на пятилетнюю перспективу (до 2020 г.) составит 25% (340 тыс. человек). В регионах ситуация неоднозначна: например, в Московской области - увеличение на 30%, а в Рязанской - на 23%. Во Владимирской и Тульской областях произойдет уменьшение численности данной возрастной когорты от 23% до 15%. Сложнее всего ситуация с количеством детей в возрасте 18 лет. Если по Московской области их численность сохраняется на достаточно стабильном уровне, то в Рязанской, Владимирской и Тульской областях, а также в целом по стране она сокращается (на 13%). Учитывая прогнозируемую численность детей разного возраста, количество мест в дошкольных и школьных образовательных учреждениях в стране к 2020 г. должно быть увеличено примерно на 12 и 10% соответственно. Прирост численности когорты 16-летних требует увеличе-
ния на 25% количества учреждений среднего профессионального образования (3, с. 119).
Авторы работы вводят понятие «ландшафта образования», под которым понимают структуру регионального рынка образовательных услуг, состоящую из различных элементов, которые объединены выполняемыми функциями и представлены на данной территории (3, с. 121). Анализ особенностей ландшафта образования позволяет уточнить направление совершенствования системы образования с учетом социальных, демографических, культурных, экономических и прочих особенностей территорий.
Например, в целом по России за 2005-2015 гг. значительно сократилось число высших образовательных учреждений (на 172 единицы). Количество студентов уменьшилось на 2,3 млн человек, хотя за последние пять лет численность студентов возросла на 54 тыс. человек. Число учебных заведений среднего профессионального образования (СПО) за 2010-2015 гг. увеличилось на 41 единицу. Однако за предыдущую пятилетку их количество сократилось гораздо сильнее. Поэтому по сравнению с 2005 г. число заведений СПО уменьшилось на 14 единиц, а количество обучаемых к 2015 г. снизилось на 0,4 млн (3, с. 145).
Процесс сокращения количества образовательных учреждений по территории страны происходил неравномерно, сопровождаясь укрупнением и сосредоточением высших учебных заведений в больших городах. В результате возможности многих регионов по удовлетворению спроса на качественные услуги высшего образования сильно уменьшились. Таким образом, сегодня вопрос о доступности высшего образования в России снова актуален (3, с. 152).
По мнению авторов, доступность высшего образования является гарантом вертикальной мобильности и одним из условий, обеспечивающих социальную стабильность в обществе (3, с. 144). Однако в России сегодня возможность получить достойное образование связана, прежде всего, с уровнем доходов родителей, что изначально ставит индивидов в неравные условия. Особенно ярко это проявляется в негосударственном секторе отечественного образования. Процедуры финансирования образования «не из бюджета» почти не развиты. Делаются попытки внедрять «кредиты на образование», но из-за высокой процентной ставки и малом сроке кредитования эти инструменты не востребованы. Между тем сущест-
вует многообразный мировой опыт решения данных вопросов. Например, в Венгрии, Словакии, Чехии, Польше и других европейских странах государство достаточно активно принимает участие в финансировании негосударственных учебных заведений (3, с. 147).
Кроме того, сами программы обучения по бакалаврским и магистерским направлениям слабо ориентируются на потребности рынка труда. Попытки нивелировать эти расхождения «компетент-ностым подходом» не решили проблему. Авторы надеются, что введение реестра специальностей (классификатора) поможет определить специфику и перспективы профессиональной ориентации для выпускников школ (3, с. 146, 153).
Новое поколение, которое по численности не может заместить демографические потери страны, должно в будущем обеспечить потребности растущего количества иждивенцев. Формирование трудовых кадров, отвечающих современным требованиям, возможно, по мнению авторов, только на основе реализации концепции непрерывного образования (3, с. 170). Согласно оценке некоторых экспертов, повышение продолжительности образования на один год ведет к увеличению ВВП на 5-15% (3, с. 171).
Процесс непрерывного образования требует новых подходов к самим формам передачи знаний, которые, по мнению авторов, можно реализовать благодаря использованию информационных технологий. Одним из таких подходов является концепция дистанционного (электронного) обучения (е-leaning) (3, с. 191). Развитие дистанционных форм обучения в России способствует повышению доступности образования в целом и нивелирует региональные различия в качестве образовательных услуг. В конечном счете это позволяет увеличить человеческий потенциал и может стать двигателем экономического роста.
Список литературы
1. Высшая школа в России и за рубежом: проблемы и их решения / Отв. ред. А.Ю. Нагорнова. - Ульяновск: Забра, 2017. - 428 с.
2. Сидорова А. А. Высшее образование в современной России: государственная стратегия / МГУ им. М.В. Ломоносова. Факультет государственного управления. - М.: АРГАМАК-МЕДИА, 2015. - 192 с.
3. Современные тенденции социально-экономического развития регионов / Государственный социально-гуманитарный университет; под ред. А. А. Угрюмо-вой. - Коломна, 2017. - 209 с.
