CC BY
139Тенденции развития международной торговли под влиянием глобальных цепочек
создания стоимости International trade trends under the influence of global value chains
Ь А МОСКОВСКИЙ ■p ЭКОНОМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ
УДК 339.9 DOI 10.24411/2413-046Х-2019-19082 Наталия Владимировна Найденова,
кандидат экономических наук, доцент кафедры экономики, Саратовская государственная юридическая академия, Саратов
Анна Евгеньевна Шкрябина, кандидат экономических наук, доцент кафедры экономики, Саратовская государственная юридическая академия, Саратов
Nataliia Vladimirovna Naidenova, PhD in Economics, associate professor of the department of economics, Saratov State Law Academy, Saratov
Anna Yevgenevna Shkryabina, PhD in Economics, associate professor of the department of economics, Saratov State Law Academy, Saratov
Аннотация: В статье прослеживаются основные изменения в глобальных цепочках создания стоимости, обусловленные кардинальными технологическими трансформациями, и их влияние на международную торговлю. Выделяются ее основные тенденции: увеличение объемов валового экспорта промежуточных товаров и потеря конечной потребительской продукцией национальной принадлежности; сокращение доли высокотехнологичных товаров в экспорте промышленной продукции; рост региональных соглашений, не зависящих от правил ВТО и устраняющих торговые ограничения развивающихся стран; увеличение доли торговли услугами в структуре международной торговли.
Summary: The article examines the main changes in the global value chains caused by fundamental technological transformations and their impact on international trade. Its main trends
are: increase in gross exports of intermediate goods and the loss of final consumer goods of national origin; reduction of the share of high-tech goods in exports of industrial products; growth regional agreements that are independent of WTO rules and eliminate trade restrictions developing countries; increase in the share of trade in services in the structure of international trade. Ключевые слова: международная торговля, глобальные цепочки создания стоимости, валовой экспорт, национальная добавленная стоимость, иностранная добавленная стоимость.
Keywords: international trade, global value chains, total export, national value added, foreign value added.
Стремление к наращиванию прибыли и повышению международной конкурентоспособности привело компании к активному формированию глобальных цепочек создания стоимости (ГЦС). Детали и комплектующие изделия стали производиться в одних странах, экспортироваться в другие для изготовления узлов, полуфабрикатов, а затем для дальнейшей сборки готового изделия поставляться в третьи. На предшествующей стадии международного разделения труда, когда экспортировалась конечная продукция, произведенная внутри одной страны, трудностей с определением объемов международной торговли не возникало, а валовые показатели отражали объективную картину. Фрагментация производственных процессов и их размещение в разных странах в результате встраивания в ГЦС привели к существенному увеличению количества экспортно-импортных операций, возникновению необходимости измерения торговли в показателях добавленной стоимости, комплексного исследования глобальных цепочек и их влияния на динамику международной торговли.
Прикладная и фундаментальная экономическая наука стали уделять повышенное внимание цепочкам создания стоимости на рубеже ХХ-ХХ1 вв. В результате исследований Г. К. Хафбауэра, М. Портера, П. Кругмана, Г. Джереффи, Р. Каплински, У. Дадуша и др. сформировалась теория «глобальных цепочек создания добавленной стоимости», вызвавшая переосмысление закономерностей современной международной торговли и переход от экспортно-импортного анализа к комплексному анализу ГЦС.
Г. К. Хафбауэр отмечал, что для современной международной торговли характерен рост числа ГЦС, которые выходят за пределы национальных рынков. Между сырьевым сектором и сектором готовой продукции появляются сети покупателей и поставщиков промежуточных товаров, отдельные компоненты которых производятся в разных странах. В условиях нарастающей международной интеграции ограничение торговли одними участниками глобальной цепочки приводит к росту издержек других, повышению цен на
готовую продукцию, замедлению экономического роста. В целом, по мнению Г. К. Хафбауэра, упрощение условий торговли способно привести к существенной отдаче: 10% рост объемов двусторонней торговли влечет за собой увеличение ВВП на 1,6% [1]. Таким образом, в условиях возрастания числа ГЦС выгодной для всех участников является лишь свободная международная торговля, без ограничений. Её развитие приведет к ощутимому увеличению доходов и повышению общего благосостояния.
М. Портер и П. Кругман также обращали внимание на формирование глобальных цепочек стоимости. Так, М. Портер, проводя исследование международной конкурентоспособности, говорил о концепции «цепочки стоимости», согласно которой «всю деятельность компании можно разделить на технологические и экономические отличающиеся виды деятельности» [2]. П. Кругман отмечал, что «вовлеченная в глобальное производство конечного продукта торговля может включать в себя несколько стоимостей, добавленных на всех стадиях производства» [3], поскольку продукт, произведенный в какой-либо стране, может собираться из компонентов и субкомпонентов, в свою очередь, произведенных в нескольких странах.
Глобальные цепочки создания добавленной стоимости Г. Джереффи рассматривал как набор внутриорганизационных сетей, направленных на производство определенного товара и связывающих между собой в мировой экономике домашние хозяйства, фирмы и государства. По мнению Г. Джереффи, в условиях распространения глобальных цепочек ключевым источником конкурентного преимущества фирмы является ее способность координировать деятельность других участников цепочки. В зависимости от того, кто выступает в качестве лидера и получает большую выгоду, он выделяет два основных типа цепочек: глобальные цепочки создания стоимости, регулируемые производителем (producer-driven-chains), и глобальные цепочки, регулируемые потребителем (buyer-driven-chains) [4]. Цепочки первого типа создаются в капиталоемких технологических отраслях. Как правило, в качестве собственников фирм-производителей выступают транснациональные компании, контролирующие и процесс проектирования, и большую часть стадий производства, сосредоточенных в нескольких странах мира. Потому цепочки первого вида характеризуется ярко выраженной вертикально-интегрированной структурой. Цепочки второго типа возникают при производстве трудоемких потребительских товаров, располагающемся в развивающихся странах. Ведущая роль и максимальная добавочная стоимость в них принадлежит не местным фирмам-производителям, а компаниям, продвигающим или реализующим товары. Для таких цепочек характерно создание и координация децентрализованных горизонтальных торговых сетей.
По мнению Р. Каплински [5], при помощи анализа глобальных цепочек, выявления характера связей между их участниками, внедрения инноваций и обновлений в структуру создания стоимости возможно увеличить объем добавленной стоимости, а значит, и изменить место страны в глобальной экономике. В качестве одного из таких способов Р. Каплински рассматривал стратегию, согласно которой фирма должна стремиться перейти от производства, приносящего низкую добавленную стоимость, к так называемым связанным услугам (разработка концепции, брендинг, маркетинг и послепродажное обслуживание), обеспечивающим большую добавленную стоимость. Графическое представление данной идеи получило название кривой «улыбки», которая впервые была использована С. Ши для описания того, как меняется величина добавленной стоимости в зависимости от места фирмы в ГЦС. Он эмпирическим путем выявил, что разработка новой концепции и маркетинг обеспечивают создание большей добавленной стоимости и, соответственно, прибыли, чем непосредственное производство персональных компьютеров [6]. При этом, по мере убывания величины создаваемой добавленной стоимости нарастает и степень конкуренции. Следовательно, в верхней части кривой «улыбки», где расположены звенья ГЦС, занимающиеся «связанными услугами», создается наибольшая добавленная стоимость, извлекается наиболее высокая прибыль в условиях незначительной конкуренции. Р. Каплински отмечал справедливость данной стратегии не только для ¡Г отраслей, но и для обрабатывающей промышленности, сельского хозяйства и сферы услуг.
О наиболее важных последствиях роста ГЦС рассуждал У. Дадуш [7]. Во-первых, по его мнению, возникла настоятельная необходимость модификации международной статистики, поскольку традиционные торговые балансы не отражают создание добавленной стоимости на различных участках цепочки, а значит, искажают объективную информацию о вкладе каждой страны. Во-вторых, значение роста экспорта в условиях глобальных цепочек У. Дадуш считает переоцененным, поскольку импорт сырья для переработки и производства свидетельствует о более высоком уровне развития страны, нежели его экспорт. Поэтому стратегической целью страны должно быть развитие торговли в целом, а не только рост экспорта. В-третьих, он отмечает возросшую волатильность торговли и ее способность послужить источником внешних потрясений, поскольку быстрый рост производства и реализации товаров длительного потребления сопровождается существенными колебаниями спроса на них. И вместе с тем, У. Дадуш подчеркивает, что появление глобальных цепочек приводит к упрощению торговли, снижению трансакционных издержек и обеспечивает более эффективное вовлечение стран в международную торговлю.
Ричард Болдуин [8], считающий основой современной глобализации перемещение знаний и информации, предсказал, что в скором будущем мировая экономика будет представлять собой объединение производственных цепочек - от изобретения до поставки продукта, а международные экономические организации, такие как ВТО, окончательно утратят свою роль. Наибольшую динамику международных сделок он отметил внутри глобальных производственных цепочек, когда компоненты продукта, изобретенного и разработанного в США, производятся в Китае, Малайзии, Тайване, Индонезии и др., а собираются в готовый продукт, например, на Филиппинах или в Турции.
Исследование ГЦС предполагает не просто количественную оценку участия стран в цепочках, но и качественный анализ: в зависимости от занимаемых сегментов и спектра поставляемой продукции, поскольку высокая степень вовлеченности в ГЦС не гарантирует устойчивого экономического роста, напротив, может закреплять неэффективную структуру экспорта и импорта.
В целях проведения комплексного анализа ГЦС производство промежуточной или конечной продукции в зависимости от количества вовлеченных в него стран может быть разделено на 2 типа. Первый тип - это либо производство внутренней добавленной стоимости в составе промежуточной продукции, экспортируемой в страны-партнеры для производства ими конечной продукции, в их границах и потребляемой; либо производство иностранной добавленной стоимости в составе промежуточной продукции, импортируемой из стран-партнеров и используемой при производстве конечной продукции, предназначенной для внутреннего потребления. В этом случае промежуточная продукция используется за пределами стран, ее производящих, и пересекает границу один раз. Такой тип определяют как простые глобальные цепочки создания стоимости. Однако на современном этапе встречаются и более сложные, фрагментированные ГЦС. В этом случае добавленная стоимость в составе промежуточной продукции экспортируется в страны-партнеры для производства ими экспортной продукции (промежуточного или конечного потребления) [9]. Производство по типу простых и фрагментированных ГЦС показывает степень вовлеченности в них каждой страны, количественное измерение которой может осуществляться при помощи индикаторов прямого и обратного участия. Индикатор прямого участия в ГЦС отражает национальную добавленную стоимость, экспортируемую в третьи страны (прямое участие в ГЦС). Обратное участие в ГЦС определяется как импортная составляющая экспорта или доля иностранной добавленной стоимости в валовом экспорте [10].
Период конца XX - начала XXI вв. характеризовался ростом вовлеченности стран в ГЦС. Однако, начиная с 2011 г., наблюдается замедляющаяся динамика глобальной фрагментации производства в результате снижения обратного участия в ГЦС крупнейших мировых экспортеров: Китая и США, которые последовательно наращивают экспорт и сокращают в нем долю иностранной добавленной стоимости. В частности, Китай, занимающий на протяжении прошедшего десятилетия первое место в Топ-5 ведущих экспортеров товаров, объем которого в 2017 г. составлял 2263 млрд долл. [10], за период 2005-2016 гг. сократил долю иностранной добавленной стоимости в валовом экспорте на
9.6 п. п. (табл. 1). Устойчивое снижение обратного участия в ГЦС, начиная с 2013 г., демонстрируют и США. По сравнению с максимальным значением, достигнутым в 2011 г., доля иностранной добавленной стоимости в валовом экспорте США к 2016 г. снизилась на
3.7 п. п. Аналогичный тренд прослеживается и у Японии: максимальное значение данного показателя было достигнуто в 2014 г., однако уже в 2016 г. он снизился на 4,4 п. п. Основными факторами, вызвавшими снижение доли иностранной добавленной стоимости в экспорте анализируемых стран, стали: стремление расширить национальное участие, падение цен на энергоресурсы, замедление темпов экономического роста.
Таблица I. Динамика доли иностранной добавленной стоимости в валовом экспорте б 2005-2016 гг.. °Л [11]
2005 2010 2011 2012 2013 2014 2015 2016
Бразилия 11,2 9:6 10;6 11,4 11,5 12.5 10.2
Евро-28 22.1 25.0 26.5 26.7 26.0 25.6 24.6 24.3
Индия 18.8 23.7 25.1 25.1 24.8 23.0 19,1 16.1
Канада 19.6 20.7 20.9 21,7 20.7 20.1 21.2 20.6
Китай 26.3 21,1 21,7 20.8 20.4 19.5 17.3 16.7
РФ 9,9 9,7 9,4 8:7 8:9 9,4 10.8 10.2
США 10.8 11Д 12,7 12,4 11.5 11,2 9:5 9=0
Южная Африка 17.8 18.7 20.8 22.7 24.2 24.4 22.6 22.5
Япония 10.2 12.2 14.3 14.0 15.2 15.8 13.2 11=4
Динамика показателей прямого участия стран в ГЦС по данным TIVA демонстрирует разнонаправленные тренды. Наибольшая волатильность в период с 2005 по 2015 гг. характерна для Бразилии, России, Южной Африки, показатели которых достигали максимальных значений в 2011г.: 26,1, 36,0, 26,3 % соответственно. Затем доля национальной добавленной стоимости этих стран в экспорте стран-партнеров уменьшалась и к 2015 г. стала ниже значений 2005 г. на 0,7; 3,0 и 3,7 п. п. соответственно (рис. 1). Прямое участие в ГЦС сокращалось также у стран Евро-28 и Индии - на 1,7 п. п.; Японии - на 2 п. п. В то же время Китай наращивал долю национальной добавленной стоимости, экспортируемой в третьи страны, в результате его показатель возрос с 15,6 до 17,5 %.
Положительную динамику прямого участия в ГЦС не следует оценивать однозначно. К примеру, превышение в 2015 г. доли прямого участия в ГЦС нашей страны над долей Китая на 13. п. п. объясняется значительными объемами экспорта российских энергоресурсов, следовательно, высокие значения данного показателя не приближают Россию к странам «ядра», поскольку не являются следствием высокотехнологичного экономического роста.
Применение индустриальных технологией, в которых значительную долю производственных издержек составляли затраты на оплату труда, с одной стороны, стимулировало вывоз капитала из стран «ядра» в страны с более низкой заработной платой, но с другой - способствовало техническому прогрессу в направлении полной автоматизации производства в развитых странах. Вполне очевидно, что появление Индустрии 4.0 в Германии явилось откликом на перемещение целого ряда отраслей промышленности в Китай и другие развивающиеся страны. Возможность выигрыша в конкурентной борьбе и сохранение промышленности Германии обеспечивало высокотехнологичное «безлюдное» производство, основанное на работе «умных» датчиков, узлов, программ и т.д., позволяющих в непрерывном режиме диагностировать и контролировать процесс производства и эксплуатации. Такое управление на основе сращивания ^-технологий и производства означает переход к киберфизическим системам.
Высокий уровень автоматизации производства повышает профессиональные требования к работникам, занятым его техническим обслуживанием. Наряду с перемещением производства ближе к потребителям это нивелирует конкурентное преимущество использования относительно дешевого фактора труда в странах «периферии». Преимущество экономии на оплате труда также теряется по мере роста ВВП и расширения внутреннего рынка в развивающихся странах. Вместе с этим исчезает экономическая необходимость вывоза капитала из развитых стран в развивающиеся. Таким
образом, процессы реиндустриализации и решоринга, начавшиеся в странах «ядра», связаны не только с усилением протекционизма, но и с экономической эффективностью в условиях четвертой промышленной революции.
Следствием перечисленных изменений становится сокращение протяженности глобальных цепочек добавленной стоимости, определяемой при помощи индекса, рассчитанного на основе количества стадий производственного процесса. Минимальное значение индекса равно единице, когда для производства конечного продукта вообще не используются промежуточные товары или услуги. Вследствие переориентации многих компаний на внутренние поставки протяженность ГЦС сокращается. Решоринг и реиндустриализация в развитых экономиках, оказывающие существенное воздействие на ГЦС, обусловлены кардинальными изменениями в производительных силах. Они связаны с переходом от технологий третьей промышленной революции к технологиям четвертой. Последние основаны на цифровизации; соединении информационных и операционных систем; компьютерном проектировании; применении новых материалов, позволяющих существенно изменять потребительские свойства экономических благ. Характер производства при этом меняется, а традиционные промышленные предприятия уходят в прошлое. Им на смену приходят два типа производственных фирм: а) предприятия, производящие в больших масштабах базовые стандартные элементы (комплектующие, детали, узлы, полуфабрикаты) для последующей сборки конечной продукции; б) региональные предприятия, осуществляющие сборку конечной продукции из базовых стандартных элементов по индивидуальным заказам, доставку её потребителям, послепродажное обслуживание. Концентрация предприятий первого типа, производящих комплектующие для высокотехнологичной продукции, характерна для стран «ядра».
Во второй половине ХХ в. важным качественным показателем уровня экономического развития страны традиционно считался экспорт высокотехнологичной продукции. С началом нового тысячелетия в мировой экономике наблюдается сокращение доли высокотехнологичных товаров в экспорте промышленной продукции. За период с 2000 г. по 2017 г. этот показатель на общемировом уровне снизился с 24,42 до 16,57 % [12]. В странах ОЭСР его сокращение было более значительным: с 24,35 до 13,89 %. И особенно существенное падение отмечалось в США: с 33,76 до 13,82 %. Вместе с тем, у Китая доля высокотехнологичных товаров в экспорте промышленной продукции в 2000- 2005 гг. выросла с 18,98 до 30,84 %, но затем также стала снижаться, достигнув в 2017 г. 23,81 %. У России в течение анализируемого периода отмечались резкие колебания данного показателя: от 16,07 % в 2000 г. до 6,48 % в 2008 г.; затем постепенное повышение до 13,76
% в 2015 г. и вновь снижение до 11,52 % в 2017 г. Данная тенденция является отражением современного этапа международного разделения труда и зарождающихся изменений в ГЦС.
Также развитие ГЦС привело к увеличению объемов валового экспорта промежуточных товаров, в результате чего конечная потребительская продукция стала терять национальную принадлежность. Конечный продукт собирается сегодня из компонентов и субкомпонентов, производимых в различных странах, потому его стоимость складывается из стоимостей, добавляемых на каждой стадии глобальной цепочки: при проектировании, дизайне, разработке брэнда, производстве, маркетинге, доставке потребителям, послепродажном обслуживании. В период с 2005 по 2015 гг. существенно возрос валовой экспорт промежуточных товаров Китая и США (рис. 2). Более чем трехкратное увеличение данного показателя позволило Китаю опередить Японию, Германию и оттеснить лидера - США. Рост экспортно-импортных операций, обусловленных фрагментацией производства, требует снижения протекционистских барьеров в рамках ГЦС. Потому развивающиеся страны, заинтересованные в инновационном и инвестиционном сотрудничестве, заключают региональные соглашения, не зависящие от правил ВТО и устраняющие торговые ограничения.
Рис. 2. Валовой экспорт промежуточных товаров, млн долл. [11]
Изменение уровня вовлеченности в ГЦС и их протяженности приводят к замедлению темпов роста международной торговли товарами и увеличению доли торговли услугами. Так, услуги составляют более трети объема добавленной стоимости экспортируемой продукции обрабатывающей промышленности [11]. Стремление стран-лидеров к повышению национального участия в экспорте стимулирует развитие НИОКР, маркетинга, брендинга, характеризующихся высокими добавленной стоимостью и конкурентоспособностью. Фрагментация производства, его размещение в разных странах приводят к возрастанию роли транспорта, связи, финансов и, как следствие, увеличению
объемов и доли торговли услугами. Сложные, фрагментированные ГЦС, требующие неоднократного пересечения товарами границ, напрямую зависят не только от тарифных ограничений, но и от быстроты и эффективности таможенных и портовых процедур, а также логистических цепочек.
Таким образом, в международной торговле наметились следующие тенденции, обусловленные изменениями в ГЦС: увеличение объемов валового экспорта промежуточных товаров и потеря конечной потребительской продукцией национальной принадлежности; сокращение доли высокотехнологичных товаров в экспорте промышленной продукции; рост региональных соглашений, не зависящих от правил ВТО и устраняющих торговые ограничения развивающихся стран; увеличение доли торговли услугами в структуре международной торговли. Результатом сложившихся тенденций будет являться нивелирование одного из ключевых преимуществ ГЦС - возможность стран, не обладающих всеми необходимыми для производства и экспорта продукции конечного потребления факторами, занять свою нишу в международном разделении труда, а также качественное изменение структуры и объемов международной торговли.
Список литературы
1. Hufbauer, Gary C, Jeffrey J Schott and Woan Foong Wong (2010). Figuring out the Doha round. Peterson institute for International Economics, 2010.
2. Портер М. Конкуренция. М.: Изд. дом «Вильямс», 2001.
3. Krugman P. Growing World Trade: Causes and Consequences. Washington, DC: Brookings Papers on Economic Activity. 1995. Vol. 1.
4. Gereffi G. A Commodity Chains Framework for Analyzing Global Industries / Duke University [электронный ресурс]. - Режим доступа: http://eco.ieu.edu.tr/wp-content/Gereffi_Commodity Chains 99.pdf
5. Kaplinsky R. Global Value Chains: Where They Came From, Where They Are Going and Why This Is Important // Innovation, Knowledge, Development Working Papers. 2013. № 68.
6. Interconnected Economies: Benefiting from Global Value Chains (Preliminary version) / Paris: Organisation for Economic Co-operation and Development [электронный ресурс]. -Режим доступа: http://www.oecd-ilibrary.org/science-and-technology/interconnected-economies_9789264189560-en.
7. The Shifting Geography of Global Value Chains: Implications for Developing Countries and Trade Policy [электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www3.weforum.org/docs/WEF_GAC_GlobalTradeSystem_Report_2012.pdf.
8. Болдуин Р. Великая конвергенция: информационные технологии и новая глобализация. - М.: Издательский дом «Дело» РАНХиГС, 2018.
9. Xin Li, Bo Meng, Zhi Wang. Recent patterns of global production and GVC participation. WTO. Официальный сайт [электронный ресурс]. - Режим доступа: https://www.wto.org/english/res_e/booksp_e/gvc_dev_report_2019_e_ch1.pdf.
10. WTO. Официальный сайт [электронный ресурс]. - Режим доступа: https://www.wto.org.
11. Organisation for Economic Co-operation and Development [электронный ресурс]. - Режим доступа: https://stats.oecd.org.
12. World Bank. Официальный сайт [электронный ресурс]. - Режим доступа: https://data.worldbank.org.
