Тенденции развития частноправовых начал в современном уголовном праве России Текст научной статьи по специальности «Право»

Государство, основываясь на конституционных предписаниях (ст. 2, 3, 4, 13, 45 Конституции РФ), осуществляет разработку и реализацию нормативно-правовых и организационно-управленческих мер по противодействию преступности, а также обеспечивает проведение комплекса практических мероприятий, имеющих своей целью удержание ее на социально приемлемом уровне. Состояние современной уголовной политики в настоящее время Э.Ф. Побегайло назвал кризисным [10, с. 112— 117; 7, 8]. Достаточно наглядно такая оценка представлена в работе «Российская уголовная политика: преодоление кризиса» [4, с. 6, 9, 15], авторы которой отмечают ее неадекватность криминальной ситуации, в которой оказалось российское общество, как следствие радикально-либерального подхода в проведении судебной реформы и последующих реформ уголовно-процессуального и уголовного законодательства.

Содержание уголовной политики (которая наряду с уголовно-правовой и уголовно-процессуальной включает также уголовно-исполнительную, уголовно-разыскную и уголовно-предупредительную [3, с. 70-71]) определяется такими факторами, как состояние криминогенной обстановки в стране, структура и динамика преступности, качество материального и процессуального уголовного законодательства, а также уровень социально-экономического и политического развития. Так, в качестве средства противодействия росту преступности сегодня предлагаются рекомендации об усилении либо, напротив (значительно реже), ослаблении тяжести уголовного наказания за отдельные виды преступлений. В целом, однако, до сих пор задачи уголовного законодательства остаются карающе-наказующими, а должны бы стать охранительными, защитительными. Уголовный закон, прежде всего, должен защищать добропорядочных, честных, законопослушных граждан.

Основу современной уголовной политики, в соответствии с Концепцией уголовно-правовой политики России [12], принятой Общественной палатой РФ 31 мая 2012 г., составляет принцип публичности, отразившийся на всей системе соответствующих отношений и содержащий в себе обязанность государственных органов и должностных лиц совершать в определенных правовых формах необходимые действия, требуемые для реализации поставленных задач, не ставя их в зависимость от усмотрения и воли потерпевшего и иных лиц. Государственная воля есть основа уголовной политики, она проявляется в уголовном материальном и процессуальном праве, определяет статус и возможности субъектов общественного отношения, возникающего после совершения преступления. Вместе с тем и уголовный, и уголовно-процессуальный законы предусматривают некоторые правила, остающиеся за рамками публичности и образующие в своей совокупности частное начало в указанных отраслях публичного права.

Концепция разделения права на публичное и частное относится к числу тех, которые выходят далеко за рамки юридической науки, обретая не только общенаучный характер, но и общесоциальную значимость. Сопоставление публичного и частного права охватывает проблемы взаимоотношения личности и государства, человека и общества, власти и индивида. В юриспруденции разрешается один из важнейших вопросов всего обществоведения - государство для человека или человек для государства, а также осуществляется поиск путей устранения противоречий между требованиями социальной стабильности, имеющими истоки в коллективном начале социальности, и устремлениями индивидов, базирующимися на личностных устремлениях.

Тенденция расширения частных начал и диспозитивности в конце 90-х гг. XX в. получает свое развитие и в работах ученых - представителей наук криминологического цикла. Причем «пальма первенства» принадлежит ученым-процессуалистам [1; 2; 9]. Представителями уголовного права как ранее, так и в настоящее время, тенденция расширения частных начал анализируется предельно осторожно [11], что объясняется традиционным подходом к природе уголовного права как отрасли исключительно публично-правовой.

Диспозитивность как модель построения правовой материи, общественных отношений может быть отражена в схеме: субъективное право + юридические гарантии, ее суть - в предоставлении лицу возможности самому, своей волей определять свое поведение, что открывает простор для действий лица по своему усмотрению, по своей воле и в своих интересах [5, с. 589]. Частное начало в праве предоставляет возможность субъекту соответствующего отношения по своему усмотрению приобретать субъективные права и обязанности, определять их содержание, осуществлять их, распоряжаться ими. Таким образом, в правовых нормах определяется лишь общий «контур» поведения, а инициатива исходит от субъекта, определяющего наиболее приемлемый для него

вариант поведения, который ограничивается требованиями законности. Автономная деятельность субъектов предполагает упорядоченную свободу, не переходящую в произвол. Субъект правоотношения решает - использовать или нет предоставленное ему правомочие, не испытывая обязывающее воздействие со стороны права.

Если императивность основывается на требованиях виновной ответственности и обязательности государственных велений, выраженных в уголовно-правовых запретах, то диспозитивность предполагает в известной мере ограниченную свободу личности в удовлетворении и защите своих частных интересов.

В уголовном законе нетрудно найти нормы, ставящие правовые последствия в зависимость от воли частного лица. Как пишет А.В. Сумачев: «..."оказывается", уголовный закон буквально "набит" такими нормами: добровольный отказ от преступления (ст. 31 УК); обстоятельства, исключающие преступность деяния (глава 8); нормы, связывающие уголовно-правовые последствия деяния с постпреступным поведением виновного либо потерпевшего, и т.п. Во всех этих случаях, когда частное лицо (как виновный, так и пострадавший) фактически свободно в выборе поведения, законодатель либо использует прямую формулировку - "добровольно" (ст. 31, ч. 1 ст. 75, примечания к ст. 126, 206, 208, 222, 223, 228, 275, 291, 307 УК РФ), либо подразумевает свободу воли (ст. 37, 38, 41, п. "и", "к" ч. 1 ст. 61, ст. 75, 76, примечание ст. 122, 201, ст. 330 УК и др.). Даже этот далеко не полный перечень уголовно-правовых норм, предусматривающих возможность реализации права в зависимости от воли (усмотрения) частного лица, является свидетельством отражения диспозитивных начал в уголовном праве» [11, с. 49]. Таким образом, волеизъявление частного лица ограничивается возможностями:

- влиять на признание (непризнание) деяния преступным;

- решать вопрос о возбуждении уголовного преследования или отказаться от него;

- решать вопрос о состоявшемся (несостоявшемся) удовлетворении нарушенных интересов (возмещении вреда).

Частноправовые начала в уголовном праве находят свое выражение в разработке таких аспектов, как:

- закрепление в уголовном законе понятия и уголовно-правового статуса потерпевшего от преступления;

- расширение перечня преступлений, преследование которых должно быть поставлено в зависимость от волеизъявления потерпевшего;

- имущественная ответственность государства перед жертвами преступления;

- согласие лица на причинение вреда собственным интересам (природа и пределы), способы преступного (непреступного) причинения вреда интересам частного лица с его согласия;

- реализация частного интереса лица на назначение наказания (интерес, характеризующий сущность и содержание обстоятельств, смягчающих или отягчающих наказание);

- возмещение уголовно значимого вреда;

- частное уголовное преследование.

Каждое из названных направлений чрезвычайно необходимо, требует самостоятельных исследований и адекватного отражения в нормах материального уголовного права. Что касается последнего из перечисленных аспектов частного в уголовном праве, заметим, что термин «частное уголовное преследование» предпочтительнее «частного обвинения». В таком контексте подчеркивается межотраслевой характер явления, где уголовное право определяет юридическое основание конфликта (вид преступного поведения) и возможные формы реагирования заинтересованных сторон (государства и (или) пострадавшей стороны) на него (наказание, освобождение от ответственности и наказания, применение принудительных мер воспитательного воздействия и т.п.), а уголовно-процессуальное - формы деятельности уполномоченных законом субъектов по установлению факта деяния и возбуждению, расследованию и разрешению уголовного дела. Частное уголовное преследование в материальном смысле - это совокупность правовых норм, определяющих возможность лица, потерпевшего от предусмотренного законом деяния, решать вопрос о разрешении уголовно-правового конфликта в форме инициирования возбуждения уголовного преследования или отказа от него. Данный правовой институт должен содержать: принадлежность права частного уголовного преследования; перечень преступлений, уголовное

преследование которых ставится в зависимость от субъективного усмотрения лица (потерпевшего, правопреемника); характеристику уголовно-правовых последствий разрешения конфликта [11, с. 221— 278].

Российское общество динамично развивается, в нем возникают и развиваются многочисленные, подчас противоречащие друг другу, интересы, но одновременно мы - обладатели жестко централизованной правоохранительной системы, изначально не приспособленной для быстрой смены управленческих парадигм и стратегических решений. Исторически наша правоохранительная система репрессивна, деятельности ее субъектов присущ так называемый обвинительный уклон. Подобный подход к привлечению к уголовной ответственности, назначению уголовного наказания сложился не вчера, его корни - в политике времен Советского Союза. В то же время усиление уголовного наказания не способно обеспечить решения проблемы борьбы с преступностью, а лишь усугубляет ее социальные последствия. Кроме того, использование сугубо репрессивных средств в достижении целей уголовной политики - это дорогое «удовольствие», за которое, так или иначе, расплачивается общество. Кроме прямых материальных затрат (финансирование всей правоохранительной системы), население расплачивается многочисленными жертвами, положенными на алтарь уголовных правоотношений. Это как прямые потери общества в виде почти 1 млн граждан, изолируемых в детородном возрасте от остальной части населения, так и побочные потери общества в виде деформации нравственных принципов и механизмов социальных отношений. Для человека, оказавшегося по ту сторону колючей проволоки, изменения прежних условий не проходят бесследно. Изоляция, пусть и временная, как правило, вызывает изменения в психике человека. Люди, прошедшие «тюремные университеты», едва ли способны культивировать должный уровень уважения к праву и закону.

Не ужесточение, а неотвратимость наказания - вот идеал, который должен стать ориентиром в деле совершенствования современного российского законодательства. Об этом говорил еще Чезаре Беккариа, отмечавший, что «...для того чтобы уголовное право было максимально эффективным, необходимо, чтобы уголовный закон был понятен для окружающих и наказание было невыгодным для преступника» [6, с. 64]. Указанный подход выступает эффективным инструментом предупреждения преступлений и в современных условиях. Поэтому уголовная политика, содержанием которой является целенаправленное противодействие преступности, должна быть ориентирована не только на совершенствование форм и методов деятельности правоохранительных органов, но и на расширение социальной основы борьбы с преступностью. Такая база формируется за счет действий граждан по противодействию преступности. Данное направление уголовной политики нашло реальное воплощение в современном уголовном законодательстве, нормы которого направлены на активизацию граждан в сфере противодействия преступности.

Полагаем, что современная уголовная политика имеет четко выраженную тенденцию к расширению сферы действия частного начала, что характерно для взаимоотношений человека с властью в условиях, когда ценность человеческой личности возрастает, становясь главным объектом правового регулирования как на конституционном уровне, так и на уровне отраслевого законодательства. И если смена ориентиров уголовной политики неизбежна, если маятник снова качнется в сторону антилиберальных тенденций и репрессивной идеологии, то представляется необходимым сохранение тех изменений в уголовном законе, которые являются частноправовым вкраплением в уголовном праве России.

Непоследовательность в оценках частных и публичных прав, искажение механизмов правового регулирования и охраны негативным образом отражаются на качестве и эффективности уголовного законодательства и создают непреодолимые препятствия для реализации целей уголовной политики.

Литература

1. Александров А.С. Природа диспозитивности в уголовном судопроизводстве. Актуальные проблемы теории и практики правоохранительной деятельности. Н. Новгород: Нижегородская ВШ МВД России, 1993.

2. Александров А.С. Диспозитивность в уголовном процессе: Автореф. дис. . канд. юрид. наук. Н. Новгород: Нижегородская ВШ МВД России, 1995.

3. Александров А.И. Уголовная политика и уголовный процесс в российской государственности: история, современность, перспективы, проблемы / Под ред. В.З. Лукашевича. СПб., 2003.

4. Алексеев А.И., Овчинский В.С., Побегайло Э.Ф. Российская уголовная политика: преодоление кризиса. М., 2006.

5. Алексеев С.С. Право: азбука-теория-философия: Опыт комплексного исследования. М., 1999.

6. Беккариа Ч. О преступлениях и наказаниях. М., 2010.

7. Верина Г.В. Новые концептуальные подходы к вопросам преступления и наказания в российской уголовно-правовой политике // Журнал российского права. 2012. № 5.

8. Колоколов Н.А. Уголовная политика на «ручном управлении» // Юридическая газета. 2011. №

15.

9. Петрухин И.Л. Публичность и диспозитивность в уголовном процессе // Российская юстиция. 1999. № 3.

10. Побегайло Э.Ф. Кризис современной российской уголовной политики // Уголовное право. 2004. № 4.

11. Сумачев А.В. Публичность и диспозитивность в уголовном праве. М., 2003.

12. http://www .oprf.ru/discussions/newsitem/17889.