CC BY
40
УДК 316.346.32-053.6+930.1+159.922
Вестник СПбГУ. Сер. 12. 2012. Вып. 4
И. В. Кутыкова
ТЕНДЕНЦИИ ИСТОРИЧЕСКОГО СОЗНАНИЯ ПЕРВОГО ПОСТСОВЕТСКОГО ПОКОЛЕНИЯ
За последнее двадцатилетие отечественной истории произошло становление нового, постсоветского поколения. Его появление совпало с распадом СССР, являющим собой всенародную и личную катастрофу [1, с. 389], с завершением XX в., переходной от капитализма к социализму эпохи, эпохи всемирно-исторических преобразований, трансформаций, поворотов [2, с. 24]. Процесс социализации нового поколения пришелся на «время общественно-цивилизационного падения и краха» [3, с. 191].
Историческое сознание нового поколения представляет собой одну из актуальных тем современного социогуманитарного исследования. Предпринятые в начале 2000-х гг. исследования исторического сознания молодежи были обращены, главным образом, к вопросу состояния исторического познания и знания. Их результаты связаны с аксиологическим аспектом исторического знания в процессе гражданского и патриотического воспитания студентов [4] и формирования достоверных исторических знаний школьной молодежи [5, 6]. Содержание и функционирование исторического сознания выходят далеко за пределы исторического познания и знания, а анализ становления и развития исторического сознания постсоветского поколения невозможен без рассмотрения двух ступеней, которые отражают философские категории — «возможность» (тенденция) и «действительность» (факт).
Каковы основные тенденции исторического сознания первого постсоветского поколения? Ответ на этот вопрос был получен в ходе исследования на тему «состояние и функционирование исторического сознания современной студенческой молодежи», предпринятого в ноябре 2006 и в мае 2010 гг. Его эмпирическую базу составили результаты опросов студентов первого и второго курсов Санкт-Петербургского государственного технологического института (технического университета). Персональный опрос проводился по специально разработанной анкете, по месту учебы респондентов. В исследовании приняли участие 90 (2006 г.) и 175 человек (2010 г.). Выборка включала респондентов, чьи годы рождения приходятся на 1991, 1992 гг. В ходе исследования были решены следующие задачи: 1) выявлены характер восприятия истории, исторические образы и чувства, возникающие в системе отношений человека постсоветского поколения и истории; 2) определены мотивация внимания современника к истории на различных ее уровнях, достижения исторического знания и понимания; степень теоретического и практического значения историоведения, смысла «исторического» в повседневной жизни; 3) выявлен уровень самооценки знания и понимания истории;
4) проанализированы предпочтения и ценности в мире «исторического» (исторических событий, фактов и лиц) в контексте личностного становления и смысла жизни;
5) определена степень исторической идентичности, или уровень и характер самосознания и самооценки современного действующего лица в истории. В результате анализа эмпирических данных, полученных в ходе исследования, представляется возможным выделить типичные тенденции исторического сознания постсоветского поколения.
© И. В. Кутыкова, 2012
Доминирующие тенденции исторического сознания связаны с чувствами истории, познавательными и философско-историческими устремлениями; потребностью иметь представления, знания об историческом пути Отечества во всем многообразии его периодов и эпох, исторических связей; внутрипоколенческими различиями в восприятии, знании, понимании истории и их самооценке.
Находясь близ исторических памятников или на территории музеев-заповедников, подавляющее большинство студентов испытывают чувства уважения (44% — 2006 г.; 54% — 2010 г.), гордости (29% — 2006 г.; 26% — 2010 г.), ностальгии (8% — 2006 г.; 5% — 2010 г.) и любви (1% — 2010 г.; 3% — 2010 г.), кроме того, по признанию респондентов, «восхищение», «восторг», «трепет», «радость» (11% — 2006 г.; 8% — 2010 г.). Отечественная история — источник интереса к истории. Она лидирует, по числу упоминаний о ней, как в ответах на общий вопрос об истории, привлекающей внимание студентов (42 — 2006 г.; 79 — 2010 г.), так и в специальном вопросе, посвященном эпохам и периодам в отечественной истории, вызывающим наибольший интерес (97% — 2006 г.; 89% — 2010 г.). Пристальное внимание студентов обращено к истории: 1) Российского государства периода московского княжества, Российской империи, в том числе конца XIX — начала XX в., главным образом, ко времени правления Петра Великого и эпохе дворцовых переворотов, событиям начала XIX и XX в., правлению и/или личности Екатерины II и Николая II, смутному времени, событиям и лицам рубежа XIX-XX вв.; 2) Советской эпохи, в частности, к Великой Отечественной и Второй мировой войнам, послевоенному времени, 1917-1991 гг., Гражданской войне, 1970-1990-м годам, перестройке и распаду СССР); 3) всех или многих периодов, в том числе «резких изменений», к новейшей истории России, например, К-КК вв., XIX-XX вв., с 1917 года, 19001945 гг., 1980-2006 гг. или, как отмечают студенты, «Александр II и отмена крепостного права, Древняя Русь, 1917 год», «петровская эпоха, эпоха дворцовых переворотов, период правления Лжедмитрия», «современность и древнее славянство», «конец XIX в. и до развала СССР, революция, I и II мировые войны», «правление Ивана Грозного, Ленин, Хрущев, период застоя»; 4) Древней Руси, например, монголо-татарское иго, крещение Руси; начало зарождения государственности; А. Невский, Ледовое побоище, княжение Владимира; правление Ивана Грозного, XII-XVI вв.
Историческое сознание постсоветской студенческой молодежи содержит черты внутрипоколенческого конфликта. Для исторического сознания первокурсников, недавних школьников и абитуриентов, характерны: доминирование персонифицированного аспекта (преподаватель, учитель, конкретное историческое лицо) в образном восприятии истории; разрозненность и фрагментарность полученных исторических знаний, активное внимание к истории в связи с необходимостью ее познания в рамках учебного процесса, смещение акцентов в самооценке исторических знаний от самокритики (в 2006 г. первокурсники не смогли признать собственные знания отличными) до самоуверенности (45% респондентов в 2010 г. оценили свои знания истории «хорошо», 5% — «отлично»); высокая самооценка понимания истории (14% — 2006 г.; 19% — 2010 г.), более чем втрое превосходящая отличную самооценку знаний истории (5%); обусловленность спонтанного интереса к истории услышанными или затронутыми в разговоре историческими фактами, событиями, лицами, а возрастающий интерес к истории связан с праздником 9 Мая; признание познавательного смысла истории; потребительский характер исторического интереса, позиция стороннего наблюдателя; первоочередное значение знакомства с современной жизнью (43% — 2006 г.; 40% —
2010 г.) в путешествии по странам и городам; равнозначное внимание к истории искусства (16%), быта (16%), техники (15%) и меньшее внимание к истории нравов (вдвое меньшее, чем для второкурсников); большая уверенность в отрицании примера названных героев истории (64% — 2006 г.; 54% — 2010 г.); созерцание и потребление как мировоззренческие доминанты; недостаточно верное представление о сути традиций и неопределенность в вопросе об их значении в жизни современника, вместе с тем большая готовность (11% первокурсников; 5% —второкурсников) поддерживать и зарождать традиции, поскольку «интересно чувствовать себя организатором всего».
Для исторического сознания второкурсников примечательны: актуализация воспитательного и образовательного аспектов истории в ее образном восприятии, ибо она ассоциируется, главным образом, с книгой; преимущество позиции «все дышит историей»; первоочередное значение былого в путешествии по странам и городам (63% — 2006 г.; 54% — 2010 г.); активизация внимания к истории в связи с чтением исторических романов, путешествиями, экскурсиями, решением насущных проблем; устойчивый характер интереса связан с определенными темами, фактами, событиями, личностями; выраженность сдержанной позиции в оценке роли исторического героя в жизни современника (52% — 2006 г.; 45,3% — 2010 г.) вместо неуверенности и недостаточной разборчивости первокурсников в историческом прошлом; познание исторических периодов и событий, сфер общественной жизни предстает как духовная потребность студентов, связанная с историей II мировой войны, Великой Отечественной войны, 70-80-х годов XX в., отдельными событиями в истории Петербурга XVIII-XX вв., путями развития цивилизаций и культур, историей техники, музыки, культурных явлений; осознание связи между историческими знаниями и философией истории, а также необходимости применения коммуникации как метода в процессе самостоятельного постижения истории. Самооценка исторических знаний студентами второго курса как удовлетворительных (43% — 2006 г.; 49% — 2010 г.), хороших (39% — 2006 г.; 32% — 2010 г.), неудовлетворительных (9% — 2006 г.; 13% — 2010 г.), отличных (9% — 2006 г.; 4% — 2010 г.) сопровождается самокритичностью и строгостью. В вопросе о смысле истории второкурсники обращают внимание на его многоаспектность, а в вопросе о значении традиций в жизни современника — на их прерывность. Выражен витальный аспект приобщения к истории, знаний и размышлений о ней, а также прагматический аспект, ибо история для чего-то всегда может быть полезна. Проявляемый студентами интерес к истории связан также с приближающимися праздниками и памятными датами, чувствами любви и стыда, обращенными к ней. Студенты понимают необходимость познания и понимания исторического прошлого, признают целостность исторической действительности.
Состояние и функционирование исторического сознания постсоветского поколения отличают детерминирующие тенденции: внимание к истории определяют современность, практика, польза; стремление к непосредственному общению с историей и необходимость ее освоения в контексте связи времен; акцентирование внимания на конфликте исторического былого и настоящего, на индивидуалистических и прагматических ценностных ориентирах современников (первокурсники), обеспокоенность кризисным состоянием духа, манипуляцией сознания, переписыванием истории (второкурсники). Историческая действительность предстает как далекое историческое прошлое и близкое «мне» и «со мной» историческое настоящее, или современность, которая, с одной стороны, задает тон духовным потребностям, а с другой стороны,
являет духовному взору студентов проблемы, возникшие на изломе исторических времен и отразившиеся на жизни многочисленных поколений.
Стремление студентов к «живому», непосредственному общению с историей связано: а) с соответствующей методикой ее изучения, в частности, признаваемым в качестве эффективного методом так называемого «погружения» в былые времена (51% — 2006 г.; 74% — 2010 г.), позволяющего современнику приобщиться к исторической, духовной атмосфере изучаемых периодов, эпох. Собственный путь познания истории (5,5% — 2006 г.; 7% — 2010 г.) респонденты связывают с посещением музеев, компьютерными играми, историческими, документальными фильмами и реконструкциями, путешествиями; выражают желание познавать историю «с точки зрения рассуждений (философии)», признаются, что очень интересно непосредственное общение с людьми преклонного возраста о былом; б) с потребностью посещения выставок на темы истории моды (43% — 2006 г.; 29% — 2010 г.), искусства (15,5% — 2006 г.; 22% — 2010 г.), техники (7% — 2006 г.; 13% — 2010 г.) и быта (7% — 2006 г.; 11% — 2010 г.). Студенты одновременно интересуются двумя или несколькими темами, предлагая и самостоятельно ранжируя привлекательные для них исторические выставки, при этом по количеству упоминаний, в числе прочих, актуальными являются выставки на тему истории искусства, моды, быта. «Прекрасное», «повседневное», «практическое» составляют триаду, определяющую выбор ценностных ориентаций студентов в системе отношений «современник — история».
Устойчивые тенденции исторического сознания. Интерес к истории, являющий собой основание для познания и постижения истории, формирования соответствующих взглядов, оценок, принципов, имеет для студентов непреходящее значение (83% — 2006 г.; 91% — 2010 г.). История воспринимается в качестве наставницы новых поколений, ибо ассоциируется, прежде всего, с книгой, учителем и преподавателем, архивом, летописью, картой, глобусом, наукой, уроками истории, учебником; затем с войнами, сражениями, революциями, военными фильмами, картинами битв; историческими персонами; жизнью и опытом предшествующих поколений. В истории признается смысл (90% — 2006 г.; 92% — 2010 г.). Устойчивый характер имеет самооценка знания истории («3» — 51% — 2006 г.; 48,5% — 2010 г., «4» — 36% — 2006 г.; 38% — 2010 г., «2» — 8% — 2006 г.; 8% — 2010 г., «5» — 5% — 2006 г.; 4,5% — 2010 г.), и ее понимания («4» — 57% — 2006 г.; 55% — 2010 г., «3» — 27% — 2006 г.; 28,5% — 2010 г., «5» — 11% — 2006 г.; 13% — 2010 г., «2» — 5% — 2006 г.; 3% — 2010 г.). Вместе с тем самооценка понимания истории не лишена противоречия, так как на фоне доминирующей удовлетворительной самооценки исторических знаний понимание истории оценивается, преимущественно, как хорошее.
Студенты проявляют уверенность в невозможности обходиться без знания, представления, понимания истории (85% — 2006 г.; 82% — 2010 г.) и очевидность того, что прошлое не проходит и всегда присутствует в настоящем, освещает путь в будущее (50% — 2006 г.; 65% — 2010 г.). Студенты считают, что не знать и не интересоваться прошлым нельзя (34% — 2006 г.; 22% — 2010 г.). Они уверены, что историческая осведомленность необходима человеку для настоящего (33,3% — 2006 г.; 61% — 2010 г.) и будущего (11% — 2006 г.; 11,4% — 2010 г.), для правильного понимания, оценки былой жизни и памяти о прошлом, для человеческой жизни в ее созерцании и созидании, в частности, для наполнения жизни смыслом и получения пользы, понимания картины мира и опыта прошлых поколений, кроме того, историю должно знать. Ре-
спонденты готовы поддерживать традиции в своей жизни, стараются (47% — 2006 г.; 47% — 2010 г.) и собираются (2% — 2006 г.; 5% — 2010 г.) изучать, знают (35% — 2006 г.; 29% — 2010 г.) историю своего рода, вместе с тем не спешат помочь потомкам выстроить впоследствии диалог с самими собой во времени и пространстве истории. Так, они уверены, что ведение дневниковых записей есть, скорее, бесполезное занятие (43% — 2006 г.; 41% — 2010 г.).
В сознании студентов устойчиво представлен ряд исторических героев (результаты представлены по количеству упоминаний): 1) политические деятели (58 — 2006 г.; 95 — 2010 г.), во-первых, Петр I и Екатерина II; Иван Грозный, Елизавета Петровна, В. Ленин (по результатам исследования 2010 г., занимает второе место после Петра I); И. Сталин; кн. Ольга, Владимир Красное Солнышко, Александр II; 2) личности всеобщей истории, культуры (22 — 2006 г.; 46 — 2010 г.), главным образом, Клеопатра, Сократ, А. Македонский, Цезарь, Леонардо да Винчи, Ж. Д'Арк, король Генрих IV, Х. Колумб, Наполеон; 3) отечественные полководцы, военачальники (11 — 2006 г.; 41 — 2010 г.): Г. Жуков; А. Невский, А. Суворов, М. Кутузов; Ф. Ушаков; Д. Донской, М. Барклай-де-Толли, А. Колчак; 4) деятели отечественной культуры (10 — 2006 г.; 19 — 2010 г.): А. Пушкин; Е. Дашкова, М. Ломоносов, В. Жуковский, Н. Гоголь, Л. Толстой, В. Маяковский, З. Гиппиус, М. Кшесинская, Ф. Достоевский, П. Чайковский, А. Ахматова, А. Толстой, М. Склодовская-Кюри, поэты военного времени, А. Солженицын.
Изменчивые тенденции исторического сознания следует рассматривать в связи с вопросами преимущественного значения истории, методологических предпочтений изучения и уровня истории, на котором рассматривается место «Я» в ней, факторами возрастающего интереса к истории и чувствами истории.
Согласно результатам исследования 2006 г., студенческому сознанию истории был присущ эффект таинственности, загадочности и недоступности истинного знания истории для всех. К концу первого десятилетия нового века не только расширился перечень исторических эпизодов (кроме военных, революционных событий в него вошли «перестройка», события «при дворе» XVII-XIX вв.), студенты смогли ощутить «дыхание истории» в современной действительности и испытать потребность в исполнении историей традиционной для нее наставнической роли.
За четыре года сместился акцент в восприятии студентами истории в пользу реальной жизни (23% — 2006 г.; 38% — 2010 г.), тогда как ранее история, преимущественно, представляла собой фундамент образования (32% — 2006 г.; 23% — 2010 г.), снизилась актуальность значения истории как сказания о былом (28% — 2006 г.; 20% — 2010 г.). Статус истории как учебной дисциплины (17% — 2006 г.; 19 — 2010 г.) закреплен в сознании студентов, но доминантным не является. Снижается значение традиционного метода, предполагающего изучение истории посредством бесед, лекций, чтения книг исторического содержания (38% — 2006 г.; 16,5% — 2010 г.) и самостоятельного изучения истории (5,5% — 2006 г.; 2% — 2010 г.). Укрепился интерес студентов к истории России (30 упоминаний — 2006 г.; 58 — 2010 г.), возрос к истории СССР (1 — 2006 г.; 13 — 2010 г.) и сохранился к истории Древней Руси (11 — 2006 г.; 8 — 2010 г.). Факторы возрастающего интереса к истории: а) современность, любознательность (13,3% — 2006 г.; 38,5% — 2010 г.), в 2006 г. — тема, факт, событие, личность (22,2%), посещение музеев, исторических мест, просмотр передач и фильмов, чтение книг (22,2%); б) учебный процесс (13,3% — 2006 г.; 20,5% — 2010 г.), в 2010 г. — существующий переменный и устойчивый интерес (20,5%), активное знакомство с историей (20,5%). Существен-
ные изменения претерпел вопрос об отсутствии интереса к истории. Сократилось количество респондентов (17% — 2006 г.; 9% — 2010 г.), которые отвечали: «считаю это большой глупостью» (первокурсники, 2006 г.), «сколько ни стараюсь выучить историю, все равно все забывается», но вместе с тем «очень стыдно» (второкурсники, 2006 г.).
Укрепилось чувство уважения к «историческому» и ослабли чувства ностальгии и безразличия, поскольку «ничего не испытать» способны 6% (2006 г.) и 3% (2010 г.) респондентов. Позиция вредоносности знания о прошлом оказалась не приемлема для респондентов 2010 г., тогда как в 2006 г. были ее сторонники (2%). Заметно прогрессирующее снижение (9% — 2006 г.; 1% — 2010 г.) имеет неудовлетворительная самооценка понимания истории. Нигилистический настрой студентов в вопросе следования примеру названных исторических героев в своей жизни («нет» — 58%, «да» — 37,5% — 2006 г.), сменился неопределенностью позиции («нет» — 49%, «да» — 43% — 2010 г.). На исходе первого десятилетия XXI в. представители постсоветского поколения избирают свое место в истории в соответствии с предпочтительной позицией «созерцателя» (44,5% — 2010 г.; 33% — 2006 г.), затем «деятеля» (18% — 2010 г.; 41% — 2006 г.), «созерцателя-мечтателя-деятеля» (7%), при этом данная позиция не приемлема для первокурсников, и «мечтателя» (6% — 2010 г.; 9% — 2006 г.).
Существенные изменения претерпели приоритеты в выборе студентами уровня истории, на котором рассматривается их роль в ней. Снизилось значение истории человечества (31,1% — 2006 г.; 18% — 2010 г.), города (23,4% — 2006 г.; 18% — 2010 г.) и возросло — истории университета (23,4% — 2006 г.; 31% — 2010 г.) и страны (14,4% — 2006 г.; 21% — 2010 г.). Предпочтения всеобщего характера сменились локально-историческим ориентиром. Традиции исчезают из жизни студенческого коллектива. Неопределенность характерна для позиции студентов в вопросе о поддержании, зарождении традиций в их жизни. Снизилась степень привлекательности истории нравов (20% — 2006 г.; 12% — 2010 г.) и возросла — истории какой-либо профессии (1% — 2006 г.; 5% — 2010 г.).
Положительные тенденции исторического сознания нового поколения связаны с осознанием непреходящего значения исторического прошлого для восприятия и понимания исторического настоящего, а также с представлениями о должном и традиционном в жизни современника. Степень влияния происходящего и предлагаемого «здесь» и «сейчас» весьма высока, однако для их восприятия и понимания непреходящее значение имеет осознание былого. В путешествии внимание респондентов привлечет былое города, страны (53% — 2006 г.; 47% — 2010 г.), затем их современная жизнь, в том числе клубы, магазины и т. д. (36% — 2006 г.; 31% — 2010 г.). В 2010 г. студенты в своих ответах предпочли сближение исторического былого и настоящего. Классические представления о должном и традиционном сопровождают выбор ориентиров в жизнедеятельности человека. Так, свое место в истории студенты рассматривают в связи с приобретаемой профессией, не представляют себе жизнь человека без понимания истории и уверены, что в ней есть смысл. Долженствующий аспект исторического сознания связан с необходимостью знания истории Великой Отечественной войны. Среди названных студентами героев истории участники и герои Великой Отечественной войны по праву занимают достойное место. В качестве отрицательной тенденции исторического сознания следует рассматривать необоснованную самоуверенность, особенно недавних школьников, в своих исторических знаниях, понимании, представлениях.
Итак, становление и развитие, функционирование исторического сознания новых поколений в его созидательно-преобразующем значении составляют мировоззренческую задачу современного российского общества. Выявленные тенденции позволяют выделить неявные особенности исторического сознания постсоветского поколения: «иметь» чувства, образы, знания, значения и смыслы, главным образом, отечественной истории, для того чтобы «быть» защищенным ею, воспринимающим и понимающим историю как реальную жизнь и себя в ней, преодолевающим состояние растерянности перед историей, жизнью многочисленных, далеких и близких поколений.
Литература
1. Баландин Р. К., Миронов С. С. Тайны смутных эпох. М.: Вече, 2003. 432 с.
2. Семенов В. С. Уроки XX века и путь в XXI век (социально-философский анализ и прогноз). М.: ИФРАН, 2000. 411 с.
3. Россия в начале XXI века: новый курс. М., 2005. 197 с.
4. Рябов В. В., Хаванов Е. И. Студенчество на рубеже веков: историческое сознание и гражданское становление. М.: Жизнь и мысль: Московский учебник, 2005. 176 с.
5. Путятина Т. П. Формирование исторического сознания школьной молодежи в условиях трансформации российского общества: автореф. дис. ... канд. соц. наук. М., 2007. 23 с.
6. Курочкина Ю. А. Конструирование образа советского прошлого учениками 11 классов средней общеобразовательной школы // Социальные коммуникации: профессиональные и повседневные практики: сб. статей / Под ред. В. В. Васильковой, В. В. Козловского, А. М. Хохловой. Выпуск 3. СПб.: Интерсоцис, 2010. С. 162-166.
Статья поступила в редакцию 28 мая 2012 г.
