CC BY
62
Теория и философия политики, история и методология политической науки
DOI: 10.31862/2500-2988-2022-13-2-130-143
Т.В. Карадже
Московский педагогический государственный университет, 119435 г. Москва, Российская Федерация
Темпоральность
как динамическая характеристика изменений социальной системы
В статье отмечается, что усиление сложности и интенсивности развития всех сфер жизнедеятельности социальной системы привело к проявлению новых временны х свойств, что актуализировало значимость научного инструментария динамических характеристик. Автором рассматриваются различные временны е характеристики, в том числе и темпоральность, что дает возможность понять, как восприятие, интерпретация и аксиологическая оценка социально-политических процессов и изменений обусловливает не только темпоритм и временной код социальной системы, но и определяет особенности менталитета. Понятие «темпоральность» как динамическая характеристика социальных систем отражает не только субъективное восприятие временности, относительно которой происходит ее интерпретация, но и интенциональность субъективного в реальность, саморефлексию по поводу становящейся реальности. В этой связи в статье рассматривается значение интерпретации и оценки будущего и прошлого для формирования жизненных стратегий настоящего. Отмечается необходимость дальнейшей разработки методологии темпорального анализа,
© Карадже Т.В., 2022
Контент доступен по лицензии Creative Commons Attribution 4.0 International License The content is licensed under a Creative Commons Attribution 4.0 International License
в основе которого лежит междисциплинарность, рассматриваются эпистемологические ограничения и намечаются возможные направления развития данного методологического подхода.
Ключевые слова: объективное время, субъективное время, темпораль-ность, сложноорганизованные социальные системы, темпоральный поток, темпоральный анализ, кросс-темпоральный анализ
ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ: Карадже Т.В. Темпоральность как динамическая характеристика изменений социальной системы // Локус: люди, общество, культуры, смыслы. 2022. Т. 13. № 2. С. 130-143. DOI: 10.31862/2500-29882022-13-2-130-143
DOI: 10.31862/2500-2988-2022-13-2-130-143 T.V. Karadzhe
Moscow Pedagogical State University, Moscow, 119435, Russian Federation
The article notes that the increasing complexity and intensity of the development of all spheres of life of the social system led to the manifestation of new temporal properties, which actualized the importance of the scientific tools of dynamic characteristics. The author examines various temporal characteristics, including temporality, which makes it possible to understand how the perception, interpretation and axiological assessment of socio-political processes and changes determines § not only the temporality and time code of the social system, but also "j^ determines the peculiarities of mentality. The concept of "temporality" ° as a dynamic characteristic of social systems reflects not only the subjective perception of temporality, with respect to which its interpretation takes place, ^ i but also the intentionality of the subjective into reality, self-reflection about ^ the emerging reality. In this regard, the article examines the importance 8 o of interpretation and evaluation of the future and the past for the formation
Temporality
as a dynamic characteristic processes and changes in the social system
of Life strategies of the present. The necessity of further development of the methodology of temporal analysis, which is based on interdiscipLinarity, is noted, epistemological Limitations are considered and possible directions for the development of this methodological approach are outlined. Key words: objective time, subjective time, complex social systems, temporal flow, temporality, temporal analysis, cross-temporal analysis
FOR CITATION: Karadzhe T.V. Temporality as a dynamic characteristic processes and changes in the social system. Locus: People, Society, Culture, Meanings. 2022. Vol. 13. No. 2. Pp. 130-143. (In Rus.) DOI: 10.31862/25002988-2022-13-2-130-143
О временных характеристиках социальных систем
Современный мир характеризуется усложнением социальной системы и ускорением времени, вызванными глобализационными процессами, экспоненциальным ростом НБИК-технологий и киберфизических систем. Сложность и интенсивность развития всех сфер жизнедеятельности социальной системы стали причиной появления ее новых времен-нь'1х свойств. А разноообразие и множественность форм взаимодействий как внутри сложноорганизованной социальной системы, так и с внешним миром обусловили разнонаправленность и асинхронность временных потоков, создавая ощущение стремительности и неопределенности происходящего.
Однако всякое усложнение и изменение имеет предел, за которым социальная система теряет способность к саморегулированию своего общего временного ритма, что может привести к разрушительным для нее последствиям. Исследование темпоральности позволяет рассмотреть, как различными субъектами воспринимаются процессы изменения в различных сферах социальной системы и как интерпретация динамики этих изменений определяет возможные пределы их временного рассогласования.
§ Методологический инструментарий динамических характеристик
социальных систем, основываясь на автопоэзисную теорию эволюцией онирующих систем [19], теорию алгоритмических сложностей, тео-.Ц. рию сложных динамических систем и теорию познания, формируется ^ 1 на основе интегративного междисциплинарного подхода, что, с одной ^ ^ стороны, расширяет представления о свойствах исследуемого объек-^ о та, а с другой - актуализирует необходимость уточнения содержательного аспекта категориально-понятийного аппарата. «Темпоральность»
как раз и относится к тем понятиям, которые употребляются в различном значении. В ряде случаев понятие «темпоральность» трактуется как совокупность временных свойств объекта. В соответствии с таким подходом, темпоральность тождественна понятию «временные характеристики», т.е. это характеристика объективного времени, разворачивающегося в пространстве, применительно к конкретному субъекту [4, с. 32]. Ряд исследователей, отмечая взаимосвязанность темпораль-ности, объективного и субъективного времени, отождествляют понятия «субъективное время» и «темпоральность», другие исследователи обращают внимание на неправомерность их отождествления [13, с. 139].
Для устранения методологической неясности содержания понятия «темпоральность» и возможности исследования феномена темпорально-сти как неразрывно взаимосвязанного с объективным и субъективным временем, но обладающего своими сущностными характеристиками, важно учитывать особенности объективного и субъективного времени.
Феномен времени, начиная с древности, всегда был предметом исследовательского интереса и рассматривался как дление, движение, разворачивание действий, не зависящее от человека. Однако понимание времени как независимого от свойств материального мира подверглось критике уже Г. Гегелем, а теория относительности А. Эйнштейна дополнила представления о его свойствах. В этой связи в философском дискурсе стал распространенным подход, классифицирующий время на объективное - внешнее по отношению к субъекту и субъективное -внутреннее время индивида, которое как предмет исследования рассматривалось философами XX в. М. Хайдеггером [16] А. Шюцем [20], Э. Гуссерлем [5]. Результатом научных исследований стало понимание того, что субъективное время, в отличие от объективного, протекает неравномерно, с разной степенью длительности у различных субъектов и детерминировано биологическими, психологическими особенностями индивида, а также его социальным опытом.
Огромное влияние на понимание протекания времени оказала синергетика. В современной науке, наряду с такими традиционными понятиями, как «стадия», «эпоха», «период», «век», представлениями о его маятникообразном, спиралевидном, циклически-волновом движении, § стали использоваться такие характеристики, как «многомерность», «обратимость», «разветвленность», «удвоение событий во времени». о Синергетика обогатила знание о свойствах открытых сложнооргани- .Ц. зованных систем, порождающих собственное время, свой «системный ^ 1 архетип», и сегодня методологический арсенал пополнился понятия- ^ ^ ми «бифуркация», «трансмутация», «структурогенез», «морфогенез», ^ о «иерархическая перестройка». Поскольку самоорганизующаяся система
проходит через различные трансформации, изменяющие характер поведения системы, то и значения времени как самой системы, так и ее элементов изменяются [9, с. 13]. Понимание того, что на каждом уровне организации материи - биологической, социальной, политической -время проявляет себя специфично, стало основанием для выделения различных типов времени - биологического, психологического, социального, политического.
Восприятие времени обостряется в критических для субъекта ситуациях. Сегодня, когда мы наблюдаем системный кризис, разворачивающейся во всех сегментах общественной системы, сопровождающийся изменением динамики ее развития и усилением хаотизации, различные индивиды, социальные группы, культуры и даже цивилизации в целом, различным образом ощущают течение времени в зависимости от их включения в процессы трансформации мирового порядка.
Реальность демонстрирует сложную коллизию процессов разрушения и становления, утраты значимости традиционных политических и общественных институтов, разрушения устоявшихся взаимосвязей и формирование новых взаимодействий. Вариативность траекторий развития системы в бифуркационной фазе, с одной стороны, увеличивает многообразие возможных сценариев будущего, а с другой - усиливает переживания индивидом собственной временности, неопределенности, возможности самореализации в условиях стремительно изменяющейся реальности.
Один из основоположников теории «сложного мышления» Э. Морен отмечал, что история «не представляет собой линейную эволюцию. Она содержит турбулентные потоки, бифуркации, отклонение от пути, периоды неподвижности и застоя, что отражено в восприятии времени и его интерпретации» [10, с. 40]. В ситуации множественности времен происходит трансформация сознания личности, его восприятия и оценки становящейся реальности. Процесс этот весьма болезненный и чреват серьезными последствиями как для индивида, так и для общества в целом. Восприятие и ощущение времени может привести к социальной фрустрации или, напротив, к эмоциональному подъему, желанию дистанцироваться от происходящих событий или желанием ощутить дух перемен. Неслучайно 1990-е гг. как время радикальных трансфор-¡| маций получило эмоциональную окраску - «лихие», «ревущие», «раз-.Ц. руха», «лихолетье», «беспредел», что отразило отношение различных ^ i социальных групп к этому периоду современной российской истории.
£ В этой связи в современной науке стало уделяться внимание исследовали о нию становления новой темпоральной действительности как результата
о
трансформации устоявшейся картины мира.
Темпоральность как интерпретация и оценка динамики социальных систем
Неустойчивость, усиление флуктуаций как свойств современных сложноорганизованных систем, порождает ощущение неопределенности и вызывает потребность понимания и собственного отношения к происходящим изменениям. Субъект в различной форме, и в разной степени, отражает нестабильность ситуации, оценивает ее, выстраивая свои личные жизненные стратегии. «Темпоральность» - одно из понятий, отражающих свойство сознания воспринимать, переживать и интерпретировать динамику изменений общественного бытия.
Понятие «темпоральность» в научный дискурс было введено М. Хай-деггером. А. Шюц, работы которого стали теоретическим основанием исследования темпоральности, ставит вопрос об объективности жизненного опыта и восприятия времени. По А. Шюцу, в основе понимания темпоральности лежит интерсубъективность, «жизненный мир» как система коммуникативных взаимодействий. Интерсубъективный мир - это мир, обусловленный интеракциями между людьми, принадлежащими к одной весьма узкой социальной группе. Но, как отмечает автор, «в сознании индивидов этот социокультурный мир выступает как мир объективный, который достраивается личным опытом индивида, позволяющим понимать и интерпретировать действия окружающих его людей. Но т.к. личный опыт и знания каждого человека уникальны, то, соответственно, неповторимы и его интерпретации жизненных реалий» [21, с. 43].
«Жизненный мир» как результат взаимодействия и противостояния различных интересов подвижен, неустойчив, внутренне противоречив и обладает своими временными характеристиками [11]. Индивид, осваивая новые жизненные миры и существуя одновременно во множестве этих миров, должен одинаково воспринимать и переживать временность с другими участниками взаимодействия, что позволит не только признавать опыт другого, но и конструировать совместный опыт. Можно сказать, что возможность взаимодействия интерсубъективного мира с другими «жизненными мирами» обусловлена, в т.ч. и созвучием § темпоральности. «В устойчивом взаимодействии порождается упорядоченная и самоподдерживающаяся материальная структура, события и процессы внутри которой характеризуются общей - совмещенной или разделяемой, темпоральностью. Совмещенная или разделяемая темпо-ральность - лишь один из набора факторов, которые обусловливают ¡^ ^ связанность изнутри, скрепленность некоторой материальной системы ^ о и того уровня реальности, на котором она существует» [1, с. 178]. ^
к
Субъективное время не тождественно темпоральности, ибо темпо-ральность - это свойство сознания воспринимать и переживать время, наделяя его некими смыслами. Темпоральность предполагает не просто ощущение и переживание времени, но и его интерпретацию в соответствии с аксиологическими установками и социальным опытом субъекта.
Темпоральность наиболее ярко проявляется в культуре, отражающей восприятие и интерпретацию временной длительности в художественной форме. В этом смысле культура, обладая свойством образного представления переживания времени, где внутренняя темпоральность индивида всегда сопряжена с внешней темпоральностью, закрепленной в культурных архетипах, определяет опыт восприятия времени.
Образы времени в культуре всегда метафоричны и несут сильную эмоциональную окраску. Время может восприниматься как «созидатель и разрушитель; властитель и учитель, время - мудрец и время - ресурс, время - надежда и время - тюрьма. <.. .> Время - стремительный поток и время - однообразие нескончаемой вереницы дней» [15, с. 93].
Культура отражает восприятие времени и в различных символических образах: стрелы, направленной в будущее, змеи, заглатывающей свой хвост, Кроноса, пожирающего своих детей, и т.д. Культура не просто артикулирует свое отношение ко времени в различных сюжетах, но и формирует свой временной код, определяющий динамику развития «жизненного пространства» и «жизненных стратегий» как всей социальной группы, так и отдельного индивида.
Так, Древний Египет продемонстрировал такое ощущение времени, где прошлое и будущее настолько были неотъемлемой частью настоящего, что они как бы поглощали его. Временное единство представлялось в образе замкнутого кольца змея, которого египтяне называли «опоясывающий мир», наглядно выражая через него связь между бытием и небытием, старением и обновлением. Жизнь, смерть, новое рождение представлялись чередованием фаз бытия и небытия: каждый возвращается туда, откуда пришел и все подчинено повторяемости циклов, и вырваться из этого порядка невозможно. Настоящее - это всего лишь краткий миг между прошлым и будущим, которое и надо увековечить, т.к. для человека настоящее есть повторение прошлого и модель будущего. Отсюда столь гиперболизированное отношение к настоящему, его ¡| сакрализация, проявляющаяся в стремлении законсервировать не толь-.Ц. ко существующие верования, но и структуру социальной системы. ^ i А вот в древнекитайской культуре отношение ко времени окутано ^ ^ покровом, потому что, с одной стороны, оно хранит вечность, а с дру-^ о гой - дается в быстротечной череде мгновений. Жизнь для китайца -
о
это поток превращений, в которых мир вечно обновляется, где ни один
момент времени не похож на другой. И если в мире реально только превращение, то каждая вещь в нем присутствует лишь в той мере, в какой превращается в нечто другое, стало быть, согласно китайской традиции, ничто в мире не существует обособленно, в отрыве от других вещей и ценно в жизни и прошлое, и настоящее, и будущее.
Несмотря на внешнее сходство отношения к настоящему, они, по сути, различны. Для египтянина прошлое и будущее - это всего лишь копия настоящего, для китайца - жизнь есть вечное самообновление, а настоящее - это часть изменяющегося бытия. «Образ времени в китайской культуре - дорога; символ времени - песок, струящийся сквозь пальцы; атрибуты отмеренного времени - горящая свеча; символы неуловимости и бренности мгновения - летящие облака, созерцание разрушенного храма или могилы» [12, с. 63]. Такое ощущение времени оказало существенное влияние на устройство социальной системы Китая. С одной стороны, конфуцианство, с его стремлением закрепить существующие социальные нормы и порядки, с другой - даосизм, с его восприятием жизни как потока времени и готовности к изменениям.
Имманентное свойство темпоральности есть не только генерирование аксиологической оценки настоящего, но и сравнения настоящего с другими временнымми длительностями. Как происходит процесс сравнения и оценки? Отечественный исследователь Л.М. Дзюба отмечает, что настоящее представляется как точка пересечения прошлого и будущего, как взаимосвязь прошлого опыта и картины будущего. Переживание и рефлексия по поводу сравнения картины прошлого и картины будущего позволяет индивиду сформировать и вынести свою оценку и свое эмоциональное отношение к настоящему [6, с. 165].
Проблема осмысления и оценки временной динамики становится значимой для индивида в ситуации разрушения или трансформации его «жизненного мира», несоответствия, рассогласования своего восприятия и оценки времени с оценкой других субъектов взаимодействия. Дигитализация, технологии искусственного интеллекта, новые формы информационно-коммуникационных технологий меняют отношение к традиционным институтам и нормам, обладавшими ранее высокой ценностью, обесценивая и рассматривая их как рудименты прошлого. § С ускорением социально-политических процессов, разрушением тради-
~ ~ и
ционной ценностной системы изменяется интерпретация и оценка про- о
шлого. Как отмечает современный немецкий исследователь Г. Люббе: .Ц.
«С возрастанием количества инноваций в единицу времени уменьша- ^ 1
ется хронологическое расстояние до того прошлого, которое во мно- ^ ^
гих жизненных отношениях уже устарело, в котором мы не можем ^ о распознать привычного сегодняшнего жизненного мира, и которое
поэтому представляется нам чужим и даже непонятным» [7, с. 94]. И чем быстрее изменяются технологическая, политическая, социальная сферы общественного бытия, тем заметнее разрыв в оценке прошлого разными поколениями, тем сильнее обесценивается опыт прошлого, который невозможно использовать в новых реалиях.
Сегодня меняется не только восприятие и оценка прошлого, но и восприятие и оценка настоящей социополитической реальности. Привычное устоявшееся ощущение времени не соответствует ускорению динамики изменения мира, что влечет переосмысление субъектом возможных последствий трансформаций и новую интерпретацию времени. Результатом рефлексии является становление иного отношения ко времени, которое определяет стратегии выхода из состояния неопределенности и начало конструирования новой реальности. Осмысление и оценка временной динамики происходит как на уровне индивида, группы, так и социальной системы в целом, и может носить противоречивый характер.
Ощущение нестабильности и неопределенности усиливается в точке бифуркации, когда прошлое системы становится частью, одним из вариантов будущего - эффект т.н. бифуркационной петли. В этой ситуации система не просто выбирает возможные варианты, нереализованные в прошлом и гипотетические варианты будущего, она стоит перед выбором динамических характеристик, которые будут определять развитие будущей системы. И здесь основное значение имеют темпоральные характеристики прошлого - как общество и индивид эмоционально относятся к прошлому и каким они видят свое будущее. Осознание субъектом перспектив своих собственных жизненных целеполаганий будущего возможно только через осознание и оценку своего прошлого.
Как уже отмечалось, темпоральность - это некий параметр самоотнесения своего внутреннего субъективного времени к объективному времени, рефлексия по поводу своего отношения к процессам изменения и перенесение этого отношения в конструирование своего жизненного пространства. Для того, чтобы в состоянии неопределенности субъект мог выстроить жизненные планы в настоящем, ему необходимо соотне-§ сти представление о будущем со своим субъективным опытом. Именно в период усиливающейся неопределенности решающее значение имеют ¡| проекты будущего, которые упорядочивают жизненные смыслы соци-.Ц. альной системы, позволяют индивиду выстраивать свои жизненные ^ i стратегии, ориентируясь на эти общественно значимые цели. Как пра-^ ^ вомерно замечено Л.М. Дзюбой, «желание представлять будущее залоги о жено во внутреннем опыте человека как необходимый вектор в выстра-
ивании практики настоящего» [6, с. 48].
Трансформация ценностно-смыслового содержания образа мира и проблема собственной самореализации в изменяющихся условиях обусловливают особенности темпоральных проявлений переживания времени не только на уровне индивида, группы, но и, в целом, общественного сознания. Особенность кризисного состояния современного российского государства не в том, что большинство традиционных социальных и политических институтов разрушились или устарели, а в том, что отсутствует видение будущего, в соответствии с которым будут формироваться новые структуры и новые «жизненные миры». Необходимо учитывать, что коллективный опыт проживания времени и представления о будущем времени являются основой социального единства.
В условиях отсутствия проекта будущего как аксиологически инте-гративного основания общественной системы мы наблюдаем разнонаправленные темпоральные потоки. С одной стороны, сообщество т.н. элиты со своим хронотопом, своим набором ценностей и смыслов, своей оценкой настоящего и будущего, и с другой - остальная часть населения, атомизирующаяся по социальным, экономическим, политическим и религиозным признакам и плохо представляющая свое будущее. В социальном пространстве представлены также темпоральные потоки различных поколений, религиозных, социальных и профессиональных групп, обладающих собственным восприятием и интерпретацией времени, которые зачастую разнонаправлены в своей оценке и выстраивании жизненных практик.
А.С. Панарин отмечает, что темпоральные проявления особым образом отражают динамику социальных изменений. Восприятие времени выражается не только в аксиологических оценках, но, прежде всего, в психологическом состоянии индивида, его готовности/неготовности, способности/неспособности встраиваться в стремительный поток изменений. В этой связи ученый выделяет темпоральные потоки, характеризующиеся своим отношением ко времени. Так, люди, в силу различных причин оказавшиеся в основании социальной пирамиды и без надежды на улучшение своего положения, ориентированы на эсхатологическое время - время «социальных изгоев», у которых будущее вызывает § страх, и уповающих либо на разрушение несправедливого общества, либо впадающих в состояние социальной фрустрации. Социальные о группы, рассматривающие будущее позитивно, связывающие его .Ц. с собственной активностью, воспринимают время как созидательный ^ 1 ресурс, проживают во временном потоке линейного времени и гото- ^ ^ вы к инновациям. Между разнонаправленными потоками эсхатологи- ^ о ческого и линейного времени находится особый темпоральный поток
ускоренного времени. Это пространство/время индивидов и групп, динамично перемещающихся из одной временной страты в другую в поисках своих «жизненных миров» и изменяющих свои экономические, социальные и политические статусы [8]. Здесь наблюдается высокий разброс в восприятии и оценке времени, которое может стать «разрушителем» для одних, но для других - «ресурсом» для реализации своих планов.
К вопросу о методологии темпорального анализа
Усложнение и усиление трансформации современного общества ведет к формированию новой темпоральности, характеризующейся дискретностью и размытостью. Как уже отмечалось, увеличение уровней темпоральности ставит проблему темпоральных нестыковок и рассогласованности восприятия и интерпретации времени различными субъектами. Исследование феномена темпоральности дает возможность исследовать, не только как общественным сознанием воспринимается и оценивается прошлое, настоящее, но и как на основании этих оценок конструируется будущее.
В этой связи актуализируется значение дальнейшей разработки методологии темпорального анализа и, в первую очередь, научно корректного определения содержания понятия. Содержание понятия «темпораль-ность» носит сложносоставной характер, свидетельствующий, с одной стороны, о его взаимосвязанности и с объективным, и с субъективным временем, с другой - фиксирующий особенные свойства данного феномена. Условно, многослойность содержания понятия «темпоральность» и его взаимосвязь с субъективным временем можно представить следующим образом:
- темпоральность как субъективное восприятие и интерпретация временной динамики, обусловленные социальным опытом индивида;
- темпоральность - это не просто субъективное восприятие, интерпретация временной динамики, обусловленное социальным опытом субъекта, но и интенциональность этого субъективного восприятия
§ в реальность;
"¡^ - темпоральность - это не только субъективное восприятие, интерпре-о тация временной динамики, интенциональность этого субъективного
восприятия в реальность, но и рефлексия по поводу встраивания в эту реальность на основе личного опыта. ^ ^ Можно сказать, что субъект не просто проживает и переживает о какую-либо временность в соответствии с архетипическими образами, своими чувствами и эмоциями, социальным опытом, но и пытается
ск
отфиксировать сопряженность своего субъективного времени с протеканием объективного.
В основе методологии темпорального анализа, рассматриваемого не только в общественных, но и естественных науках, лежит междисциплинарный подход. Весьма плодотворным для понимания темпо-ральности является психологический подход, изучающий психические механизмы сознания, воспринимающие различные формы времени [2, с. 334]. Структура сознания предполагает уровни восприятия объективного реального времени, субъективного времени, которое обусловлено личностными особенностями, и механизмы их соотнесения. Как отмечает Э. Гуссерль, «основным в понимании времени становится не вопрос о том, что такое время, а вопрос, как оно воспринимается субъектом» [5, с. 132].
На данный момент эпистемологический аспект исследования темпо-ральности в исследовательской практике представлен незначительно. Среди значимых причин можно выделить отсутствие четких критериев темпоральности, что затрудняет формирование содержательного аспекта данного понятия; неопределенность единиц анализа и измерения тем-поральности, посредством которых она может быть описана и проведен сравнительный анализ различных временных длительностей; не сформирован методологический инструментарий, исследующий изменения восприятия и интерпретацию времени различными субъектами.
Темпоральный анализ не может «работать» самостоятельно, не опираясь на более общую методологию исследования сложноорганизо-ванных социальных систем и теорию познания. Он также основывается на комплексном анализе динамики изменения мировоззренческих характеристик субъекта, включающих ценностно-смысловые ориентации, психологическое состояние, социальный, экономический, религиозный и культурологический статусы, обусловливающие интерпретацию времени. С. Бартолини предлагает также включение времени в качестве переменной кросс-темпорального анализа [17], что позволит провести асинхронные сравнения - сравнение темпоральных характеристик одного и того же субъекта в разные временные интервалы, а также синхронические сравнительные исследования темпоральности разных § субъектов в один временной интервал.
В условиях кризисности и противоречивости усиливаются поиски о не только новых форм адекватного описания ускорения времени и динамики социополитических процессов, но и новые возможности оказания на них влияния. Исследование времени как динамической характери- ¡^ ^ стики современных сложноорганизованных систем и темпоральности ^ о как свойства сознания воспринимать, переживать, интерпретировать
к
I _
ISSN 2500-2988 LOCUS: Peоple, Sodety, Culture, Meanings. 2022. Vol. 13. No. 2
динамику изменений общественного бытия являются необходимой составляющей научного инструментария современной методологии политической науки.
Библиографический список / References
1. Алюшин А.Л., Князева Е.Н. Темпомиры: Скорость восприятия и шкалы времени. М., 2008. [Aljushin A.L., Knjazeva E.N. Tempomiry: Skorost vosprijatija i shkaly vremeni [Tempomirs: The speed of perception and time scales]. Moscow, 2008.]
2. Дьячук А.А. Психические структуры, определяющие переживание времени // Молодой ученый. 2009. № 12 (12). С. 334-336. [Djachuk A.A. Mental structures that determine the experience of time. Molodoy uchenyy. 2009. No. 12 (12). Pp. 334-336. (In Rus.)]
3. Головашина О.В. Темпоральность в исследованиях социального: конструирование времени и временем // Философия и общество. 2016. № 3. С. 42-56. [Golovashina O.V. Temporality in the research of the social: The construction of time and time. Philosophy and Society. 2016. No. 3. Pp. 42-56. (In Rus.)]
4. Гуревич А.Я. Теория формаций и реальность истории // Вопросы философии. 1990. № 11. С. 31-40. [Gurevich A.Ya. Theory of formations and the reality of history. Voprosy filosofii. 1990. No. 11. Pp. 31-40. (In Rus.)]
5. Гуссерль Э. Феноменология внутреннего сознания времени. М., 1994. [Husserl E.G.A. Fenomenologija vnutrennego soznanija vremeni [Zur Phänomenologie des inneren Zeitbewusstseins]. Moscow, 1994.]
6. Дзюба Л.М. Темпоральность в контексте интерпретации трансформирующегося общества: Дис. ... канд. филос. наук. Ростов-н/Д., 2019. [Dzjuba L.M. Temporalnost v kontekste interpretatsii transformiruyushche-gosya obshchestva [Temporality in the context of interpreting a transforming society]. PhD dis. Rostov-on-Don, 2019.]
7. Люббе Г. В ногу со временем // Вопросы философии. 1994. № 4. С. 94-101. [Lubbe H. Im Zug der Zeit. Voprosy filosofii. 1994. No. 4. Pp. 94-101. (In Rus.)]
8. Ильин В.В., Панарин A.C. Философия политики. М., 1994. [Ilyin V.V. Panarin A.C. Filosofija politiki [Philosophy of politics]. Moscow, 1994.]
9. Карадже Т.В. Политическое пространство/время: содержание понятий // Вопросы политологии. 2012. № 2 (6). С. 1-20. [Karadzhe T.V. Political space/time: The content of concepts. Political Science Issues. 2012. No. 2 (6). Pp. 1-20. (In Rus.)]
10. Морен Э. Образование в будущем: семь неотложных задач / Пер. с фр. о Е.Н. Князевой // Синергетическая парадигма. Синергетика образования.
М., 2007. С. 26-96. [Morin E. Les Sept savoirs nécessaires à l'éducation du futur. Transl. from French by E.N. Knyazeva. Sinergeticheskaya paradigma. Sinergetika obrazovaniya. Moscow, 2007. Pp. 26-96. (In Rus.)]
11. Парсонс Т. О структуре социального действия. М., 2000. [Parsons T. O structure socialnogo dejstviya [On the structure of social action. Moscow, 2000.]
о
CK
О. X О ^ О О I— 1=
12. Рошаль В.М. Энциклопедия символов. М.; СПб., 2008. [Roshal V.M. Enciklopediya simvolov [Encyclopedia of symbols]. Moscow, St. Petersburg, 2008].
13. Рябушкина Т.М. Субъективность и темпоральность как условия возможности опыта: отождествление или разграничение? // Философский журнал. 2017. Т. 10. № 4. С. 139-155. [Rjabushkina T.M. Subjectivity and temporality as conditions of the possibility of experience: Identification or differentiation? Philosophical Journal. 2017. Vol. 10. No. 4. Pp. 139-155. (In Rus.)]
14. Суворов Н. Флуктуации времени: темпоральность субъективного опыта // Вестник СПбГУКИ. 2015. № 4 (25). С. 35-40. [Suvorov N. Fluctuations of time: The temporality of subjective experience. Vestnik of Saint-Petersburg State University of Culture. 2015. No. 4 (25). Рр. 35-40. (In Rus.)]
15. Юрасов А.А. Время в структуре субъективной реальности: Дис. ... канд. филос. наук. М., 2014. [Jurasov A.A. Vremya v strukture subektivnoj realnosti [Time in the structure of subjective reality]. PhD Dis. Moscow, 2014.]
16. Хайдеггер М. Понятие времени. М., 2021. [Heidegger M. Ponjatie vremeni [Der Begriff der Zeit]. Moscow, 2021.]
17. Bartolini St. On Time and Comparative Research. Journal of Theoretical Politics.1993. Vol. 5. № 2. Pp. 131-167.
18. Lewis J., Weigart A. The structures and meanings of social time. Social Forces. 1981. Vol. 60. No. 2. Pр. 432-462.
19. Maturana H., Varela F. Autopoiesis and cognition: The realization of the living. Dordecht, 1980.
20. Schutz A., Gurwitsch A. Philosophers in exile: The correspondence of Alfred Schutz and Aron Gurwitsch, 1939-1959. Bloomington, 1989.
21. Schutz A., Luckmann T. The Structures of the life-world. Vol. I. Evanston, IL, 1973.
Статья поступила в редакцию 16.04.2022, принята к публикации 06.05.2022 The article was received on 16.04.2022, accepted for publication 06.05.2022
Сведения об авторе/ About the author
Карадже Татьяна Васильевна - доктор философских наук, профессор; заведующая кафедрой политологии Института истории и политики, Московский педагогический государственный университет
Tatyana V. Karadzhe - Dr. Hab. (Philosophy); Head at the Department of Political Science of the Institute of History and Politics, Moscow Pedagogical State University, Russian Federation
E-mail: karadzhe@yandex.ru
о и о
О. X О ^ О О I— 1=
