CC BY
282
1 W ПОДГОТОВКА СПЕЦИАЛИСТОВ
A МЧС РОССИИ:
А А ГУМАНИТАРНЫЕ АСПЕКТЫ
УДК 8133
ТЕМАТИКО-ИДЕОГРАФИЧЕСКАЯ КЛАССИФИКАЦИЯ ЛЕКСИКИ КАК СПОСОБ ОПИСАНИЯ ФРАГМЕНТА «ЧЕЛОВЕК» ДИАЛЕКТНОЙ КАРТИНЫ МИРА (НА МАТЕРИАЛЕ ВОРОНЕЖСКИХ ГОВОРОВ)
Т. А. Литвинова, О. В. Загоровская
Образ человека, как свидетельствуют многочисленные исследования, является одним из наиболее значимых в диалектной картине мира. Существует множество методов реконструкции образа человека в языковой картине мира, и главный из таких методов основывается на анализе различных лексических объединений — тематических групп, лексико-семантических групп, семантических полей. В нашей работе мы выбрали в качестве единицы анализа лексико-семантическое поле и составляющие его лексико-семантические группы, поскольку первостепенное значение при изучении диалектной картины мира имеют различия, затрагивающие фрагменты лексико-семантической системы, а именно лексико-семантические поля и лексико-семантические группы. Мы избрали следующую иерархию при описании лексического материала: лексико-семантическое поле ^ лексико-семантическая группа (микрополе) ^ лексико-семантическая подгруппа ^ лексико-семантическая микрогруппа ^ синонимический ряд. Показано, что именно при таком описании диалектной лексики тематической группы «Человек» возможно реконструировать данный образ в региональной и — шире — диалектной картине мира путем сопоставления описанных по данной схеме групп лексики в других говорах и в русском литературном языке соответственно.
Ключевые слова: диалектная картина мира; образ человека; лексико-семантическая группа; лексикография; тематическая группа; диалектная лексикография, воронежские говоры.
Введение. Мир, воплощенный в языке, — это не зеркальная копия действительности, а некоторая ее интерпретация. Главным героем отображенного в языке мира является сам человек, который выступает и субъектом познания, и его главным объектом [28, с. 5].
Литвинова Татьяна Александровна, канд. филол. наук, научный сотрудник, Региональный центр русского языка при Воронежском государственном педагогическом университете; Россия, г. Воронеж, e-mail: centr_rus_yaz@mail.ru Загоровская Ольга Владимировна, д-р филол. наук, проф., зав. кафедрой русского языка, современной русской и зарубежной литературы, Воронежский государственный педагогический университет;
Россия, г. Воронеж; e-mail: olzagor@yandex.ru
© Литвинова Т. А., Загоровская О.В., 2013
Как справедливо отмечает В. Н. Телия, «словарь показывает, что само видение мира как бы организовано вокруг человека», свидетельствуя «об антропологическом начале в языковой модели мира» [25, с. 22]. Следовательно, поскольку все многообразные проявления личности, ее качества, свойства находят отражение в языке, можно посту-лироватъ существование не только языкового образа мира, но и языкового образа человека. Языковой образ человека — это «обобщение характерных для сознания носителей языка и запечатленных в семантике и прагматике языковых единиц и структур реалистических и наивно-мифопоэтических представлений о человеке» [22, с. 8].
Существует множество методов реконструкции образа человека в языковой картине мира, и основной из таких методов основывается на анали-
зе различных лексических объединений — тематических групп, лексико-семантических групп, семантических полей. Так, Ю. Н. Караулов отмечает, что способом отражения картины мира является поле [10, с. 269]. Э. В. Кузнецова считает, что лексико-семантические группы — наиболее важный с точки зрения лексической системы тип классов слов, так как их выделение демонстрирует возможность создания языковой картины мира и тесную связь в языке лингвистического и экстралингвисти-ческого [12, с. 74].
Того же мнения придерживаются и другие исследователи: «Так как лексика и фразеология любого языка являются основной областью категоризации действительности, то следует признать, что прежде всего в значениях слов и фразеологических единиц и следует искать особенности языковой картины мира диалектоносителей. Разнообразные различия в отражении языком реальной действительности обнаруживаются при комплексном описании фрагментов лексико-семантической системы» [21, с. 110]. Подчеркивается также, что «вариантность членения реальной действительности проявляется в характере и степени детализации семантического пространства лексико-семантических групп и их фрагментов» [Там же].
Похожей позиции придерживаются также создатели Русского семантического словаря (1998) [23]. По их мнению, «конечное или предконечное подмножество (лексико-семантическая группа или лексико-семантическое поле — авт.) не просто является подборкой близких по значениям слов: оно имеет глубокий познавательный смысл. Соединенные здесь слова открывают перед нами то, что можно назвать «картинкой жизни»: они именуют ее определенный, узкий участок, о нем информируют и его живописуют» [23, с. 10].
1. Тематические классификации лексики. Интересующие нас наименования человека входят в «контаминированную картинку, содержащую в себе ряд собственно именующих слов и обращенные к этому ряду слова оценочные и характеризующие» [Там же, с. 10]. Такие «картинки жизни» ценны тем, что они открывают перед читателем как саму жизнь во всех ее проявлениях, так и отношение к ней, ко всему тому, что существует и происходит в материальном мире и в духовном мире людей, в их отношениях к миру и друг к другу» [Там же: 11].
Попытки объединить между собой логическими связями все множество лексических объединений выливаются в конечном итоге в построение той или иной идеографической классификации, национальной лексики, являющейся по своей сути гипотетической экспликацией того, каким образом в «свернутом» виде хранится в сознании вся лексическая семантика. «Несомненно лишь то, что любое представление лексики как картины мира или как фрагмента такой картины не может не опираться на ту или иную синоптическую схе-
му, идеографическую классификацию, охватывающую весь массив лексики национального языка, в которой самые разнообразные типы объединений слов выполняют общую функцию — функцию рубрики идеографической классификации национального лексикона» [11, с. 378].
Принято разграничивать тематические и идеографические классификации: рубрики тематической классификации обычно находятся на одной понятийной «горизонтали» и разрабатываются на основе учета синтагматических связей и значений номенов; тогда как идеографическая классификация предполагает иерархичность созданной понятийной сетки, на которую накладывается, уточняясь в ходе семантической обработки, анализируемый материал (учет как парадигматики, так и синтагматики; как значения, так и значимости слова) [29, с. 15].
Идеографическая классификация лексики удобна своей универсальностью, независимостью от конкретного языка», и не случайно в современной лингвистике рассматривается механизм, позволяющий описать языковую картину мира, создаваемой языковыми средствами: словами, фразеологизмами, обеспечивающими то или иное членение и классификацию объектов национальной действительности, а также значимым отсутствием номинативных единиц (см. подробнее обзор в: [15]). Однако следует помнить, что идеографическая классификация лексики сама по себе не тождественна ЯКМ, а является ее логической основой, своеобразным «скелетом», без которого «плоть» языка рассыпается на бесчисленное множество хаотично разбросанных именованных порций пространственно-временного континуума [11, с. 15].
Идеографическая классификация напрямую выводит исследователя на лексико-семантическое поле, в котором концентрируются взаимно противопоставленные единицы какой-либо области. Как считают ученые, семантическое поле есть способ отражения того или иного участка действительности в нашем сознании (см. подробнее обзор в: [15]).
Под лексико-семантическим полем обычно понимается «группа слов одного языка, тесно связанных друг с другом по смыслу» [10, с. 34], или «иерархическая структура множества лексических единиц, объединенных общим (инвариантным) значением и отражающая в языке определенную понятийную сферу» [8, с. 130].
Лексико-семантическое поле состоит из близких по смыслу лексико-семантических групп [Там же]. Мы придерживаемся позиции, что лексико-семантическое поле и лексико-семантическая группа находятся в родо-видовых отношениях.
Существует множество определений лексико-семантической группы. Вслед за Э. В. Кузнецовой мы считаем, что лексико-семантической группы «...объединяют в себе слова одной части речи, в которых помимо общих грамматических сем имеется как минимум еще одна общая сема — категори-
ально-лексическая (архисема, классема)» [13, с. 50]. Эта сема составляет семантическую основу группы и в каждом отдельном слове уточняется с помощью дифференциальных сем. Категориальная сема предполагает, «задает» не любые, а какие-то определенные аспекты своего уточнения. В рамках этих аспектов формируются типовые дифференциальные семы. В связи с этим в каждой отдельной лексикосемантической группы набор дифференциальных сем оказывается специфическим [Там же, с. 50].
2. Диалектная лексика как система. В нашей работе мы выбрали в качестве единицы анализа лексико-семантическое поле и составляющие его лексико-семантические группы, поскольку «первостепенное значение при изучении диалектной картины мира имеют различия, затрагивающие фрагменты лексико-семантической системы — лексикосемантические поля и лексико-семантические группы» [20, с. 125]. Однако анализируемый материал подвергается более дробному членению в рамках тематико-идеографической классификации, в связи с чем мы избрали следующую иерархию при описании лексического материала: лексикосемантическое поле ^ лексико-семантическая группа (микрополе) ^ лексико-семантическая подгруппа ^ лексико-семантическая микрогруппа ^ синонимический ряд. Таким образом, к примеру, лексема заудал й «красивый» будет входить в синонимический ряд «красивый», лексико-семантическую микрогруппу «общие оценки внешнего вида», лексико-семантическую подгруппу «характеристика человека по внешним (физическим) признакам», лексико-семантическую группу (микрополе) «Человек как живое существо» лексикосемантического поля «Характеристика человека по постоянному свойству».
Системность диалектной лексики и, следовательно, возможность ее изучения в рамках тех или иных лексических объединений в настоящее время ни у кого не вызывает сомнений, и системный подход к ее исследованию признается одним из наиболее плодотворных, причем как для реальных микросистем - лексических систем отдельных говоров, так и для конструктных макросистем — лексических систем диалектных групп, зон, наречий и др. — «на основе анализа семантических соответствий на современном этапе развития частных микросистем» [Загоровская 2012: 96], хотя, безусловно, «не сталкиваясь в конкретной речевой действительности, члены межсистемных языковых соответствий синонимического характера не являются полностью тождественными внутрисистемным синонимам и антонимам» [9, с. 94].
Система предполагает определенную замкнутость. Замкнутость лексической системы говора проявляется в определенном наборе лексем, в том, что данный диалект обладает определенным, присущим только ему смысловым объемом слов, своеобразием их стилистического и эмоциональноэкспрессивного употребления.
Преимущество и необходимость тематического подхода в изучении говоров и прежде всего их лексического состава не раз отмечали ученые-диалектологи: О. В. Блинова, Ф. П. Сороколетов, Л. И. Баранникова и др. Так, О. В. Блинова указывает: «Рассмотрение лексики в тематическом аспекте имеет несколько преимуществ. Оно позволяет установить связь между словами и обозначаемыми ими реалиями, иначе — выяснить объем значения слова» [5, с. 8].
Н. А. Лукьянова, описывая аспекты изучения диалектной лексики (исторический, лингвогеографический, синхронный), отмечала, что в рамках синхронного аспекта «широкое признание получило описание словаря говоров по тематическим группам, причем особое внимание уделяется ... также лексике тематической сферы «человек»» [17, с. 12].
3. Тематико-идеографическая классификация наименований человека в воронежских говорах. Поскольку лексическая система языка хранит богатую информацию о системе ценностей того или иного народа, в слове аккумулируются особенности восприятия мира, хранится и передается из поколения в поколение исторический опыт народа, его генетическая память [6, с. 6], этнокультурную информацию логичнее искать «в рамках тех семантических полей, которые в большей степени, чем другие, связаны с . информацией «от человека» и «о человеке»» [4, с. 15]. Очевидно, что слова, характеризующие человека по постоянному свойству, являются квинтэссенцией такой информации.
Структурированность и, следовательно, возможность идеографической классификации понятийной зоны «человек» не вызывает сомнений. По мнению Ю. С. Степанова, концепт «человек» -наиболее параметризованный из всех культурных констант, что говорит об этом концепте как самом важном в культурном отношении [24, с. 69]. Сотни, если не тысячи, слов в каждом языке — это названия одного и того же — человека, но в зависимости от его разных параметров.
При анализе групп лексики с точки зрения выявления языковой картины мира необходимо помнить, что закономерности членения групп лексики на смысловые зоны отражают общую структуру представлений о соответствующем фрагменте действительности, о параметрах некоторой мыслительной ситуации, стоящей за этими группами. Говоря об относительной лексической заполненности секторов, мы получаем более конкретное представление о том, какие смыслы получают номинативное оформление, а какие остаются без таковых, образуя лакуну. Кроме того, здесь же следует учитывать симметричность/асимметричность заполнения логически однотипных или «парных» секторов (допустим, отражающих представления об уме и глупости, скупости и щедрости, трудолюбии и праздности и др.).
Такая характеристика, как объем, предполагает оценку количества единиц, представленных в каждой смысловой зоне семантического поля [4, с. 7]. Но, как отмечает сама исследовательница, количество реализаций определенного значения ощутимо зависит от наличия /отсутствия у него некоторого эмоционального фона <...> экспрессивная лексика всегда склонна к самозаражению, проявляющемуся в постоянном увеличении количества номинативных единиц на единицу смысла (ср. большое количество языковых реализаций смысла «глупый человек, дурак»). Но все-таки «некоторая целесообразность в «номинативной бухгалтерии» есть: трудно отрицать значимость определенного круга значений, если номинатор вновь и вновь возвращается к их номинативной отработке, закрепляя во внутренней форме разные номинативные признаки, используя единицы разной частеречной принадлежности, привлекая как цельнооформленные лексемы, так и идиоматику etc» [Там же].
На этот аспект обращали внимание многие исследователи.
Так, Ю. Д. Апресян [3, с. 42] считал, что «место той или иной подсистемы в иерархии прямо зависит от обслуживающего ее числа лексем».
А. С. Герд отмечал, что лексика дает мелкую детализацию и дробление понятий, которые хорошо представляют характер мышления представителей этноса. В этой связи обилие синонимов и производных к одному слову свидетельствует об устойчивости и важности реалии в жизни и может служить дополнительным источником оценки отношения говорящего к тому или иному объекту. Следует отметить, что с точки зрения соотношения концептуальной и языковой картин мира под синонимами можно понимать слова, соответствующие одному и тому же понятию (З. Е. Александрова, Ю. Д. Апресян, Л. П. Алекторова и др.).
Обратим внимание на то, что в говорах широко развита лексическая синонимия, которая служит способом выражения различных смысловых, стилистических и эмоциональных оттенков значения. Так, О. В. Загоровская отрицает наличие в лексической системе говора абсолютной синонимии, считая, что в таком случае имеет место «тождественность не слов, а отдельных элементов их смысловой структуры» [9, с. 85], следовательно, в структуре значения синонимов наблюдается несовпадение:
а) дифференциальных сем;
б) эмоционально-оценочных сем;
в) собственно-языкового компонента;
г) эмпирического компонента.
Те же ученые, которые признают наличие в говоре лексических дублетов, считают, что такие дублеты «не говорят об избыточности диалектной лексической системы, а являются продуктом живой речи и необходимы для целей стилистической выразительности» [14, с. 15].
После того, как было установлено, что «классификация лексики на понятийной основе ... вполне возможна» [24, с. 50], в отечественной лингвистике часто высказывалась мысль о «необходимости в идеографическом описании лексического состава языка, группирующем слова по значениям, вскрывающем системные отношения в лексике, причем не только для литературного языка (В. В. Морковкин (1977), Ю. Н. Караулов (1981)), но и для диалектного словарного состава» [27, с. 15].
«Исследователь, поставивший перед собой задачу представить лексический состав языка в качестве ЯКМ, может выбирать любой из двух вариантов: либо самостоятельно выстраивать идеографическую классификацию в соответствии с собственными представлениями о логике и целесообразности, либо, проанализировав уже существующие классификации, выбрать наиболее удачную, с его точки зрения» [11, с. 78]. Мы избрали второй подход и поставили перед собой цель проанализировать существующие идеографические классификации лексики, характеризующей человека, выбрать наиболее удачные из них и построить на их основе свою классификацию изучаемого материала.
Отметим, что существует множество классификаций лексики. Интересно и, очевидно, вполне закономерно, что различные классификации, независимо от того, какие исходные посылки лежат в их основе, выделяют в качестве основных разделы «Человек», «Вселенная», «Вселенная и человек». Эти названия взяты нами из схемы Халлига-Вартбурга как наиболее удачной, по отзыву Ю. С. Степанова [24, с. 50], и вбирающей в себя, по мнению Ю. П. Караулова, «опыт предшествующих разработок» [10, с. 274].
Однако нас интересуют только фрагменты схем, связанные с человеком. Рассмотрим несколько классификаций. Одной из первых стала классификация Эли Блана («Всеобщий словарь мышления, алфавитный, логический и энциклопедический») (рис. 1) [18, с. 35].
Как видно, человек в данной схеме предстает как индивид с присущими ему физическими и психическими свойствами и как член общества.
Еще одна интересная классификация интересующего нас фрагмента лексической системы представлена в словаре испанского языковеда X. Касареса. Человек в его схеме мыслится как живое, разумное (обладающее эмоциями, разумом, волей, что соответствует новейшим представлениям об индивидуально-личностных свойствах человека) и деятельное существо [Там же].
Необходимо остановиться на весьма интересной работе Р. Халлига и В. фон Вартбурга «Система понятий как основа лексикографии» (1963). Классификация понятий, созданная Халлигом и Вартбургом, весьма разумна, убедительна и достаточно эффективна при практическом применении ее к живому языку [Там же]. Смысловой контину-
ум, согласно мнению авторов, включает в себя три основных понятийных класса:
а) Вселенная (без человека);
б) Человек;
в) Человек и Вселенная.
Далее классы разбиваются на подклассы, подклассы на группы, а те на подгруппы, с которыми соотносятся серии соответствующих слов.
Бытие бесконечное. Демиург I Бог
Бытие общее II Существование
III Душа
Индивид Душа и ее проявления IV Добродетель
V Науки и искусства
Человек Тело VI Тело
VII Общество
БЫТИЕ Бытие VIII Знак
Бытие частное IX Иерархия
X Закон
Вещи XI Ценность
XII Орудия
XIII Фауна
XIV Флора
Материя XV Материя
XVI Проявление материи
Рис. 1. Классификация Эли Блана
Как позывает этот небольшой обзор, а также анализ идеографических описаний области словаря «Человек», проведенный Ю. Н. Карауловым [10, с. 39], у большинства исследователей разграничены такие сферы: «Человек как живое существо», «Душа и разум», «Человек как общественное существо».
Как отмечает А. И. Геляева, «тематические блоки данной классификации: «Человек как живое существо» и «Душа и разум» являются системной классификацией философской мысли о принадлежности человека к двум мирам. Третий блок «Человек как общественное существо» отражает многообразие социальных связей человека» [7, с. 108].
Каждый из рассматриваемых трех блоков представляет человека как объект высокой философской степени обобщенности. «Дальнейшее разворачивание их содержания и рубрикация в виде миниблоков характеризует человека как полиатри-бутивного объекта» [Там же, с. 109].
При этом, по верному замечанию исследовательницы, только «блок «Человек» ... представляет
предметный ряд (объект) данной схемы, все остальные блоки - признаковые, характеризуя человека то как природного объекта с совокупностью физических и физиологических свойств (пол, внешность, способ восприятия действительности, физическое состояние, потребности и т. д.), то как духовного, обладающего набором качеств личностного характера (ум, способности, память, воля, эмоции и т. д.), то как объекта с социально обусловленными характеристиками (общественные связи, работа и т. д.)» [Там же].
Положительным примером структурирования лексических микросистем языка, на наш взгляд, может служить идеографическая классификация словаря под редакцией В. В. Морковкина «Лексическая основа русского языка: Комплексный учебный словарь» (1984). Данная классификация имеет шесть уровней обобщения ... и вполне может служить логическим каркасом ЯКМ [Там же, с. 125] (рис. 2).
Рис. 2. Классификация из словаря «Лексическая основа русского языка» под редакцией В. В. Морковкина (1984)
Как видно из схемы, в центре классификации находится человек, что говорит об антропоцен-тричности подхода автора к систематизации лексической системы русского языка. Авторы словаря рассматривают человека в двух аспектах: «Человек как живое существо» и «Человек как разумное существо», которым соответствуют одноименные лексико-семантические поля.
Первое лексико-семантическое поле составляют лексемы, распределяющиеся по следующим рубрикам: организм человека, физические возможности и состояния человека, здоровье и болезнь, внешний облик, потребности человека как живого
существа. Во второе лексико-семантическое поле входят подгруппы: ощущение и восприятие, эмоциональные, волевые и интеллектуальные действия и состояния, душевный склад человека, деятельность человека, поведение человека, человек в обществе, коммуникация мыслей и чувств, отношения в обществе, трудовая деятельность человека, социальная организация общества.
Подробную схему классификации лексики, характеризующей человека, предлагает Русский семантический словарь (рис. 3).
Рис. 3. Классификация лексики из Русского семантического словаря (1998)
Итак, исследуемые нами группы слов, характеризующих человека по его физическим и психическим свойствам, входят в раздел «Человек», соприкасаясь с его подразделами «Человек как живое существо», «Человек как разумное существо» («Душа и разум», по другой классификации), «Человек как общественное существо». Многогранность и многомерность объекта исследования предполагает многоблочность идеографической схемы, в каждом блоке которой выделяются пласты, микросистемы, ветви.
Однако при составлении схемы для классификации лексики, характеризующей человека по постоянному свойству, необходимо обращение не только к лингвистическим данным, но к данным психологии, поскольку именно психические свой-
ства человека особенно трудно поддаются классификации в силу сложности самого явления.
В психологии человек рассматривается в единстве индивидных и личностных черт. Индивидные свойства характеризуют человека как представителя вида Homo sapiens и фиксируют комплекс его природных качеств: способности, темперамент, память, реакция, особенности нервной системы. Личностные свойства характеризуют его как члена общества и фиксируют совокупность социальных качеств: мировоззрение, интересы, систему ценностных ориентаций [2, с. 75]. Природные, телесные свойства человека являются предпосылкой и условиями развития его внутреннего мира, формирования специфически человеческих способностей.
Классификация природных свойств человека наиболее полно описана Б. Г. Ананьевым.
Первичный уровень проявления индивидных свойств:
I. Класс возрастно-половых свойств.
II. Индивидуально-типические свойства индивида:
1) конституциональные особенности: телосложение и биохимическая индивидуальность;
2) нейродинамические свойства мозга, функциональная организация мозговой деятельности. Вторичный уровень индивидных свойств представляет собой результат взаимодействия свойств первичного уровня и включает в себя динамику психофизиологических функций (сенсорных, мнемиче-ских и т. д.) и структуру органических потребностей. Высший уровень интеграции индивидных свойств человека: темперамент и задатки [1, с. 36].
Личностные свойства характеризуют человека как социальное существо и связаны прежде всего с социальными ролями, социальным статусом и структурой ценностей. Структура характера рассматривается прежде всего по сложившимся у человека типам отношений:
- к другим людям, коллективу (например, доверчивость — недоверчивость, сопереживание — безразличие, щедрость — скупость и др.);
- к самому себе (самооценка и уровень притязаний, самокритичность, скромность, гордость и др.);
- к своей деятельности (трудолюбие — лень, ответственность — безответственность, старательность и др.);
- к обществу, социальным институтам, моральным ценностям (целенаправленность, принципиальность, убежденность и др.) [26, с. 17].
Характер является результатом развития личности в онтогенезе в связи с закреплением в пове-
дении различных проявлений основных психических процессов: познавательных (когнитивных),
эмоциональных, волевых. В соответствии с этим различают три группы черт характера:
- интеллектуальные (критичность, наблюдательность, мечтательность и др.);
- эмоциональные (чуткость, честность, эмпатия, общительность, гордость, смелость и др.);
- волевые (целеустремленность, решительность, настойчивость, принципиальность, дисциплинированность и др.) [Там же: 25].
Обозначения индивидных свойств человека внесены нами в группу «Человек как живое существо», обозначения волевых, интеллектуальных, эмоциональных свойств нами отнесены к группе «Человек как мыслящее, чувствующее и наделенное волей существо», обозначения личностных свойств — в группу «Человек как общественное существо», так как, по признанию большинства психологов, личность формируется только в общественных отношениях.
На основании данных психологии, а также пользуясь классификациями, описанными выше, и классификациями, предложенными в диссертационных исследованиях последних лет (см. подробнее [15]), мы разработали следующую классификацию слов, характеризующих человека по постоянному свойству, качеству (рис. 4).
Выводы
Как показывают исследования, разработанная авторами классификация лексики, характеризующей человека по постоянному признаку, может лечь в основу идеографического словаря наименований человека в воронежских говорах, который введет в научный оборот обширный пласт лексики и расширит представление об образе человека в диалектной картине мира.
Библиографический список
1. Ананьев, Б. Г. О проблемах современного человекознания / Б. Г. Ананьев. — М.: Наука, 1977. — 380 с.
2. Ананьев, Б. Г. Проблема формирования характера / Б. Г. Ананьев // Избр. психол. труды. — М.: Педагогика, 1980. — С. 52—103.
3. Апресян, Ю. Д. Избранные труды. В 2 т. Т. 2. Интегральное описание языка и системная лексикография / Ю. Д. Апресян. — М.: Школа «Языки русской культуры», 1995. — 767 с.
4. Березович, Е. Л. К этнолингвистической интерпретации семантических полей / Е. Л. Березович // Вопросы языкознания. — 2004. — № 6. — С. 3—24.
5. Блинова, О. И. Введение в современную региональную лексикологию / О. И. Блинова. — Томск, 1973. — 356 с.
6. Вендина, Т. И. Русская языковая картина мира сквозь призму словообразования (макрокосм) / Т. И. Вендина. — М.: Индрик, 1998. — 240 с
References
1. Anan'ev, B. G. O problemakh sovremennogo chelovekoznanija / B. G. Anan'ev. — M.: Nauka, 1977. — 380 s.
2. Anan'ev, B. G. Problema formirovanija kharaktera / B. G. Anan'ev // Izbr. psikhol. trudy. — M.: Pedagogika, 1980. — S. 52—103.
3. Apresjan, Ju. D. Izbrannye trudy. V 2 t. T. 2. Integral'noe opisanie jazyka i sistemnaja leksikografija / Ju. D. Apresjan. — M.: Shkola «Jazyki russkojj kul'tury», 1995. — 767 s.
4. Berezovich, E. L. K ehtnolingvisticheskojj interpretacii semanticheskikh polejj / E. L. Berezovich // Voprosy jazykoznanija. — 2004. — № 6. — S. 3—24.
5. Blinova, O. I Vvedenie v sovremennuju region-nal'nuju leksikologiju / O. I. Blinova. — Tomsk, 1973. — 356 s.
6. Vendina, T. I. Russkaja jazykovaja kartina mira skvoz' prizmu slovoobrazovanija (makrokosm) / T. I. Vendina. — M.: Indrik, 1998. — 240 s.
бі
оценки І І об ще му
Рис. 4. Классификация лексики, характеризующей человека по постоянному признаку
7. Геляева, А. И. Человек как объект номинации в языковой картине мира: дис. ... д-ра филол. наук: 10.02.19 / А. И. Геляева. — Нальчик, 2002. — 307 с.
8. Денисов, П. Н. Лексика русского языка и принципы ее описания / П. Н. Денисов. — М.: Русский язык, 1980. — 253 с.
9. Загоровская, О. В. Проблемы общей и диалектной семасиологии и лексикографии / О. В. Загоровская. — Воронеж: Научная книга, 2011. — 383 с.
10. Караулов, Ю. Н. Язык и языковая личность / Ю. Н. Караулов. — М.: ЛКИ, УРСС Эдиториал, 2010. — 264 с.
11. Корнилов, О. А. Языковые картины мира как производные национальных менталитетов / О. А. Корнилов. — 2-е изд., испр. и доп. — М.: ЧеРо, 2003. — 349 с.
12. Кузнецова, Э. В. Лексикология русского языка / Э. В. Кузнецова. — М.: Высш. шк., 1982. — 152 с.
13. Кузнецова, Э. В. Русская лексика как система /
Э. В. Кузнецова. — Свердловск, 1980. — 89 с.
14. Лєснова, В. В. Вторинна номінація людини та її рис у східнослобожанських українських говірках / В. В. Лєснова // Вісник Луганського державного педагогічного університету ім. Тараса Шевченка. Філологічні науки. — 1998. — № 9. — С. 81—86.
15. Литвинова, Т. А. Лексемы, характеризующие человека по отношению к труду, в воронежских говорах / Т. А. Литвинова // Вестник Челябинск. гос. ун-та. Филология. Искусствоведение. — 2011. — Вып. 52. — С. 84—89.
16. Литвинова, Т. А. Лексемы, характеризующие человека по отношению к труду, в воронежских говорах / Т. А. Литвинова // Вестник Челябинск. гос. ун-та. Филология. Искусствоведение. — 2011. — Вып. 10. — С. 73—76.
17. Литвинова, Т. А. Особенности метафорических переходов в сфере номинаций лица в воронежских говорах / Т. А. Литвинова // Вестник Пятигорск. гос. лингвистического ун-та. — 2011. — Вып. 1. — С. 81—84.
18. Лукьянова, Н. А. Лексика современных говоров как объект изучения / Н. А. Лукьянова. — Новосибирск: НГУ, 1973. — 80 с.
19. Морковкин, В. В. Идеографические словари /
B. В. Морковкин. — М., 1970. — 71 с.
20. Морковкин, В. В. Опыт идеографического описания лексики (анализ слов со значением времени в русском языке) / В. В. Морковкин. — М.: Изд. Моск. унта, 1977. — 168 с.
21. Нефедова, Е. А. Диалектные различия в сегментации реальной действительности и некоторые возможности их лингвогеографической интерпретации / Е. А. Нефедова // Региональные особенности восточнославянских языков, литератур, фольклора и методы их изучения: тез. докл. и сообщений. — Гомель, 1985. —
C. 125—127.
22. Нефедова, Е. А. К вопросу о системной организации тематических групп лексики / Е. А. Нефедова // Вопросы русского языкознания. — Вып. 3. Проблемы теории и истории русского языка. — М.: МГУ, 1980. — С. 106—118.
23. Одинцова, М. П. Вместо введения: к теории образа человека в языковой картине мира / М. П. Одинцова // Язык. Человек. Картина мира. Лингвоантропологические и философские очерки (на материале русского языка). Ч. 1 / под ред. М. П. Одинцовой. — Омск: Омск. гос. ун-т, 2000. — С. 8—11.
24. Русский семантический словарь: толк. словарь, систематизир. по кл. слов и значений: 39000 сл. и
7. Geljaeva, A. I. Chelovek kak ob«ekt nominacii v jazykovojj kartine mira: dis. ... d-ra filol. nauk: 10.02.19 / A. I. Geljaeva. — Nal'chik, 2002. — 307 s.
8. Denisov, P. N. Leksika russkogo jazyka i principy ee opisanija / P. N. Denisov. — M.: Russkijj jazyk, 1980. — 253 s.
9. Zagorovskaja, O. V. Problemy obshhejj i di-alectnojj semasiologii i leksikografii / O. V. Zagorovskaja. — Voronezh: Nauchnaja kniga, 2011. — 383 s.
10. Karaulov, Ju. N. Jazyk i jazykovaja lichnost' / Ju. N. Karaulov. — M.: LKI, URSS Ehditorial, 2010. — 264 s.
11. Kornilov, O. A. Jazykovye kartiny mira kak proizvodnye nacional'nykh mentalitetov / O. A. Kornilov. — 2-e izd., ispr. i dop. — M.: CheRo, 2003. — 349 s.
12. Kuznecova, Eh. V. Leksikologija russkogo jazyka / Eh. V. Kuznecova. — M.: Vyssh. shk., 1982. — 152 s.
13. Kuznecova, Eh. V. Russkaja leksika kak sistema / Eh. V. Kuznecova. — Sverdlovsk, 1980. — 89 s.
14. Ljesnova, V. V. Vtorynna nominacija ljudyny ta i'i' rys u shidnoslobozhans'kyh ukrai'ns'kyh govirkah / V. V. Ljesnova // Visnyk Lugans'kogo derzhavnogo pedagogichnogo universytetu im. Tarasa Shevchenka. Filologichni nauky. — 1998. — № 9. — S. 81—86.
15. Litvinova, T. A. Leksemy, kharakterizujushhie cheloveka po otnosheniju k trudu, v voronezhskikh go-vorakh / T. A. Litvinova // Vestnik Cheljabinsk. gos. un-ta. Filologija. Iskusstvovedenie. — 2011. — Vyp. 52. — S. 84—89.
16. Litvinova, T. A. Leksemy, kharakterizujushhie cheloveka po otnosheniju k trudu, v voronezhskikh go-vorakh / T. A. Litvinova // Vestnik Cheljabinsk. gos. un-ta. Filologija. Iskusstvovedenie. — 2011. — Vyp. 10. — S. 73—76.
17. Litvinova, T. A. Osobennosti metaforicheskikh perekhodov v sfere nominacijj lica v voronezhskikh govorakh / T. A. Litvinova // Vestnik Pjatigorsk. gos. lingvisticheskogo un-ta. — 2011. — Vyp. 1. — S. 81—84.
18. Luk'janova, N. A. Leksika sovremennykh govorov kak ob’ekt izuchenija / N. A. Luk'janova. — Novosibirsk: NGU, 1973. — 80 s.
19. Morkovkin, V. V. Ideograficheskie slovari / V. V. Morkovkin. - M., 1970. - 71 s.
20. Morkovkin, V. V. Opyt ideograficheskogo opisanija leksiki (analiz slov so znacheniem vremeni v russkom jazyke) / V. V. Morkovkin. — M.: Izd. Mosk. un-ta, 1977. — 168 s.
21. Nefedova, E. A. Dialektnye razlichija v
segmentacii real'nojj dejjstvitel'nosti i nekotorye vozmozhnosti ikh lingvogeograficheskojj interpretacii / E. A. Nefedova // Regional'nye osobennosti vostochno-slavjanskikh jazykov, literatur, fol'klora i metody ikh izuchenija: tez. dokl. i soobshhenijj. — Gomel', 1985. —
S. 125—127.
22. Nefedova, E. A. K voprosu o sistemnojj
organizacii tematicheskikh grupp leksiki / E. A. Nefedova // Voprosy russkogo jazykoznanija. — Vyp. 3. Problemy teorii i istorii russkogo jazyka. — M.: MgU, 1980. — S. 106— 118.
23. Odincova, M. P. Vmesto vvedenija: k teorii
obraza cheloveka v jazykovojj kartine mira / M. P. Odincova // Jazyk. Chelovek. Kartina mira. Lingvoantropologicheskie i filosofskie ocherki (na materiale rus-skogo jazyka). Ch. 1 / pod red. M. P. Odincovojj. — Omsk: Omsk. gos. un-t, 2000. —
S. 8—11.
24. Russkijj semanticheskijj slovar': tolk.
slovar', sistematizir. po kl. slov i znachenijj: 39000 sl. i
фразеол. выражений. Т. 1: Слова указующие (местоимения). Слова именующие: имена существительные (Все живое. Земля. Космос) / Авт.-сост. А. С. Белоусова и др.; Ред. В. А. Плотникова. — М.: ИРЯ РАН, 1998. — 804 с.
25. Степанов, Ю. С. Методы и принципы современной лингвистики / Ю. С. Степанов; АН СССР. Ин-т языкознания. — М.: Наука, 1975. — 311 с.
26. Телия, В. Н. Механизмы экспрессивной окраски языковых единиц / В. Н. Телия // Человеческий фактор в языке. Языковые механизмы экспрессивности. — М., 1991. — С. 36—66.
27. Теплов, Б. М. Проблемы индивидуальных различий / Б. М. Теплов. — М., 1961. — 335 с.
28. Толстик, С. А. Семантическое поле «худой» в русском языке: эволюция концепта: автореф. ... дис. канд. филол. наук / С. А. Толстик. — Томск, 2004. — 22 с.
29. Федяева, Н. Д. Языковой образ среднего человека в аспекте когнитивных категорий градуальности, дуальности, оценки, нормы (На лексическом и текстовом материале современного русского языка): дис.. канд. филол. наук: 10.02.01. Омск, 2003. — 171 с.
30. Чудакова, Н. М. Концептуальная область «Неживая природа» как источник метафорической экспансии в дискурсе российских средств массовой информации (2000—2004 гг.): автореф. дис. ... канд. филол. наук / Н. М. Чудакова. — 22 с.
THEMATIC-IDEOGRAPHIC CLASSIFICATION OF VOCABULARY AS MEANS FOR DESCRIPTION OF THE FRAGMENT «PUPIL»
OF THE DIALECT PICTURE OF THE WORLD (BY THE EXAMPLE OF VORONEZH DIALECTS)
T А. Litvinova,
PhD in Philology, Scientific fellow,
Russian Language Regional Centre of Voronezh State Pedagogical University;
Russia, Voronezh, e-mail: centr_rus_yaz@mail.ru
О. V. Zagorovskaya,
D. Sc. in Philology, Prof., head of Dept. of Russian Language, Modern Russian and Foreign Literature,
Voronezh State Pedagogical University;
Russia, Voronezh, e-mail: olzagor@yandex.ru
Numerious studies show that image of pupil is one of the most important in the dialect picture of the world. There are many ways to reconstruct image ofpupil in the language picture of the world.
One of the most effective methods is based on the analysis of lexical unions — lexical-semantic group, thematic group, semantic fields. In present paper we have chosen lexical-semantic fields and its components — lexical-semantic groups - as unit of the analysis due to the fact that in dialect picture of the world studies the most important are distinctions at the level of the fragments of lexical-semantic system namely lexical-semantic fields and lexical-semantic groups. We have chosen following hierarchical structure for describing fragment «Pupil» in Voronezh dialects: lexical-semantic field ^ lexical-semantic group (microfield) ^ lexical-semantic subgroup ^ lexical-semantic microgroup ^ synonymic row. It is shown that such description of dialect thematic group «Pupil» makes it possible to reconstruct this image in thy regional and - broader - in the dialect picture of the world by means of comparing the lexical groups described using this model in other dialects and in Russian literature language, respectively.
Keywords: dialect picture of the world, image of pupil, lexical-semantic group, lexicography, thematic group, dialect lexicography, Voronezh dialects.
frazeol. vyrazhenijj. T. 1: Slova ukazujushhie (mestoimenija). Slova imenujushhie: imena sushhestvitel'nye (Vse zhivoe. Zemlja. Kosmos) / Avt.-sost. A. S. Belousova i dr.; Red. V. A. Plotnikova. — M.: IRJa RAN, 1998. — 804 s.
25. Stepanov, Ju. S. Metody i principy sovremennojj lingvistiki / Ju. S. Stepanov; AN SSSR. In-t jazykoznanija. — M.: Nauka, 1975. — 311 s.
26. Telija, V. N. Mekhanizmy ehkspressivnojj
okraski jazykovykh edinic / V. N. Telija // Chelovecheskijj faktor v jazyke. Jazykovye mekhanizmy ehkspressivnosti. — M., 1991. — S. 36—66.
27. Teplov, B. M. Problemy individual'nykh
razlichijj / B. M. Teplov. — M., 1961. — 335 s.
28. Tolstik, S. A. Semanticheskoe pole «khudojj»
v russkom jazyke: ehvoljucija koncepta: avtoref. ... dis. kand. filol. nauk / S. A. Tolstik. — Tomsk, 2004. — 22 s.
29. Fedjaeva, N. D. Jazykovojj obraz srednego cheloveka v aspekte kognitivnykh kategorijj gradual'no-sti, dual'nosti, ocenki, normy (Na leksicheskom i tekstovom materiale sovremennogo russkogo jazyka): dis.. kand. filol. nauk: 10.02.01. Omsk, 2003. — 171 c.
30. Chudakova, N. M. Konceptual'naja oblast' «Nezhivaja priroda» kak istochnik metaforicheskojj ehks-pansii v diskurse rossijjskikh sredstv massovojj informacii (2000—2004 gg.): avtoref. dis. . kand. filol. nauk / N. M. Chudakova. — 22 s.
