CC BY
174
Исторические практики изучения политогенеза Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского, 2012, № 6 (3), с. 42-47
УДК 94(47).027
ТЕМАТИКА СООБЩЕНИЙ ЛАВРЕНТЬЕВСКОЙ ЛЕТОПИСИ (ТЕКСТ ЗА 1156-1263 гг.)
© 2012 г. Т.В. Гимон
Институт всеобщей истории РАН, г. Москва guimontv@mail. т
Поступила в редакцию 5.11.2012
Дается систематический анализ тематики сообщений Лаврентьевской летописи за 1156-1263 гг. Его результаты сопоставляются с аналогичными результатами, полученными на материале новгородского летописания ХП-ХШ вв. Делаются также некоторые наблюдения, касающиеся возможной корреляции между интересами летописцев и сменами ростовских епископов.
Ключевые слова: Древняя Русь, источниковедение, летописи, Лаврентьевская летопись, СевероВосточная Русь, тематика сообщений.
Древнерусские летописи - важнейший исторический источник, расказывающий нам о возникновении и ранней истории Древнерусского государства. Летописи включают в себя сообщения о событиях самого разного рода - от смен князей и епископов до природных явлений и чрезвычайных происшествий. На мой взгляд, тематическое разнообразие летописей заслуживает специального, систематического изучения, которое до сих пор почти никем не предпринималось.
Изучая то, какие события отбирали летописцы для занесения на страницы своего труда, мы сможем многое сказать о назначении древнерусских летописей, о мировоззрении их авторов, об их территориальных и политических пристрастиях. Сравнивая летописи по этому признаку, мы сможем выявить общее и особенное в летописании разных городов, разных периодов и даже разных стран. Наконец, изучение тематики летописных сообщений способно стать еще одним инструментом для выявления в летописях текстологических пластов или границ деятельности отдельных летописцев.
До сих пор, насколько мне известно, систематически тематика летописных сообщений изучалась лишь на материале новгородского летописания XП-XШ вв. [1; 2; 3, с. 140-150]. Однако интересно было бы сопоставить в этом плане летописи разных древнерусских земель. В настоящей статье я хотел бы обратиться к летописанию Северо-Восточной Руси, а точнее - к его древнейшему сохранившемуся памятнику, Лаврентьевской летописи (далее: Лавр.).
Как следует из выходной записи на л. 172 об. - 173, дошедшая до нас рукопись
Лавр. (РНБ. F.п.IV.2) была написана в 1377 г. монахом Лаврентием, вероятнее всего - в Нижнем Новгороде, по заказу суздальско-нижегород-ского князя Дмитрия Константиновича и епископа Дионисия. В действительности в написании кодекса участвовали трое писцов, одному из которых, правда, принадлежит текст лишь на трех вставных листах [о Лавр. как кодексе см.: 4; 5, G-I]. Общепризнано, что протографом Лавр. являлся несохранившийся свод 1305 г., составленный, скорее всего, во Владимире, в период владимирского княжения Михаила Ярославича Тверского [см. обзор точек зрения в работе: 6, 21-24; см. также: 7, с. 52-83].
Лавр. включает в себя погодные статьи за 852-1305 (6360-6813) гг. В настоящей работе я буду анализировать только текст за 1156-1263 (6664-6771) гг.
Начальная граница определяется тем, что под 1156 г. видим в Лавр. первое сообщение, несомненно, записанное в Северо-Восточной Руси, а не на юге: «На ту же зиму иде епископъ Нестеръ в Русь, и лишиша и епископьи» (хотя известия о Северо-Востоке встречаются в Лавр. и до этого, и часть из них могла быть здесь записана). Примерно с этого же времени в Лавр. северо-восточные известия начинают преобладать над южнорусскими [М.Д. Присёлков и А.Н. Насонов считали здесь границей 1157 г.: 8, с. 108-109; 9, с. 85, 121]. После статьи 1156 г. в Лавр. надолго прекращается поток южнорусских сообщений, хотя остаются текстуальные совпадения с Ипатьевской летописью в северовосточных известиях [9, р. 96-97].
В статье 1263 г. помещен текст Жития Александра Невского, который обрывается на полу-
слове из-за утраты нескольких листов. После этой лакуны (с л. 170) читается уже текст за 1283 г., причем дальнейшие статьи Лавр. обнаруживают связь в первую очередь с Тверью. Хотя высказывались разные мнения относительно того, откуда сводчик 1305 г. черпал информацию за 1283-1305 гг., этот заключительный отрезок Лавр. явно отличается по географическому кругозору от текста до 1263 г. и потому должен, на мой взгляд, рассматриваться отдельно.
Текст Лавр. за 1156-1263 г., несомненно, создан в Северо-Восточной Руси (хотя вероятно использование материалов из Переяславля-Южного, по крайней мере в части за вторую половину XII в.). Чаще всего речь в интересующем нас тексте идет о двух городах - Ростове и Владимире. Вопрос о том, в каком из этих городов велось летописание, - довольно сложен. Предполагают, что в Лавр. отразились летописи, составлявшиеся в обоих этих городах [см., например: 8, с. 136-151; 10; 9, с. 112-167, 201-225; и др.]. А. Тимберлейк показал, что некоторые языковые и стилистические характеристики в тексте Лавр. за 1177-1203 гг. меняются тогда же, когда менялись ростовские епископы (в 1185 и 1189 гг.) [11], а это - в свою очередь -говорит о вероятной связи летописания в это время с ростовской епископской кафедрой. Кроме того, не до конца ясен характер летописания в Ростове/Владимире во второй половине XII - середине XIII в. Ученые традиционно пишут о периодически составлявшихся сводах, соединявших иногда летописный материал из разных городов, однако наблюдения Тимбер-лейка скорее заставляют думать о «непрерывно ведущейся летописи» [см.: 11, с. 261-264] -наподобие новгородской владычной летописи, в тексте которой за XII-XIV вв. также фиксируются смены летописцев, совпадавшие по времени со сменами архиепископов [12]. Впрочем, такая летопись могла время от времени подвергаться переработкам, о чем применительно к началу XIII в. говорят сравнительно-текстологические данные [кроме уже упомянутых работ см.: 13; 14].
Рамки небольшой статьи не позволяют подробно обсуждать вопрос о месте ведения летописи, равно как и о характере этого процесса. На этом этапе я буду анализировать текст Лавр. за 1156-1263 гг. как монолитный, однако буду стараться отмечать те случаи, когда распределение известий на ту или иную тему как-то коррелирует со сменами ростовских епископов. Также - для простоты и строгости анализа - я абстрагируюсь здесь от вопросов соотношения
Лавр. с родственными ей летописями - Разди-виловской, Московско-Академической, Троицкой, Летописцем Переяславля-Суздальского и др. - и буду работать исключительно с текстом Лавр. При анализе тематики сообщений Лавр. я буду все время сопоставлять полученные данные с тем, что известно по Новгородской I летописи (далее: Н1).
По моему условному подсчету, текст Лавр. за 1156-1263 гг. состоит из 346 известий и рассказов, т.е. на одну погодную статью в среднем приходится 3.2 известия. Любопытно, что в тексте Н1 за 1115-1273 гг. содержится (опять же, по условному подсчету) 540 известий [2, с. 337], т.е. в среднем на погодную статью приходится 3.4 известия - практически столько же, сколько в Лавр.
В тематическом отношении сообщения рассматриваемой части Лавр. можно разделить в основном на пять групп:
- политические и военные события (включая смерти князей и их поездки в Орду) - 193 известия и рассказа, или 55.8% от общего их числа;
- события в княжеской семье (рождения княжичей и княжен, постриги, смерти княгинь и княжен) - 45 (13%);
- церковное строительство - 36 (10.4%);
- смены церковных иерархов - 30 (8.7%);
- знамения, необычные природные явления и бедствия (включая пожары) - 22 (6.4%).
Совсем небольшую группу составляют известия о строительстве городских укреплений - всего 6 сообщений (1.7%), причем четыре из них сосредоточены на очень небольшом хронологическом отрезке - в статьях 1192-1195 гг. (еще два - под 1158 и 1221 гг.; в последнем случае речь идет об основании нового города - Нижнего Новгорода). В Н1 эти сообщения тоже немногочисленны (9 известий, что составляет, как и в Лавр., 1.7% от общего их числа [2, с. 345]).
Три сообщения касаются прибытия во Владимир реликвий: под 1197, 1218 и 1230 гг. Последнее известие (точнее, рассказ) о переносе во Владимир останков Авраамия, мученически погибшего в Волжской Булгарии, тесно связано с повествованием о его мученичестве под предыдущим, 1229 годом.
Вне этих групп оказывается очень небольшой набор известий, которые можно признать аномальными (в тематическом отношении) для этой части Лавр.:
- известие о благополучном возвращении Василька Константиновича в Ростов в 1223 г.;
- известие о крещении Ярославом Всеволо-дичем карел в 1227 г.;
- сообщение о первых нападениях татар на соседей Руси под 1229 г.;
- хронологическая заметка о праздновании Благовещения во вторник Пасхальной недели под 1231 г.;
- завершающая мрачную статью 1239 г. фраза, выделенная в Лавр. киноварью: «Тогдъ1 же бе пополохъ золъ по всеи земли, и сами не вЪдяху, и где хто б'Ьжить»;
- известие о прибытии митрополита Кирилла в Суздальскую землю в 1250 г.;
- известие о болезни и выздоровлении Александра Невского в 1251 г.
Даже если посчитать в качестве аномальных известий сообщения о том, что было «мирно» (под 1235, 1238 и 1251 гг.), а также упомянутые известия о реликвиях и мученичестве Авра-амия, их общее число составит 14, или 4% от общего числа сообщений. В новгородской владычной летописи XII-XШ вв., по моему подсчету, аномальными оказались 10.4% сообщений [2, с. 346], т.е. владимиро-суздальское летописание того же времени демонстрирует большее единообразие в плане выбора тем.
Стоит обратить внимание на тот факт, что 7 из 13 аномальных известий (причем в числе оставшихся шести - три сообщения о том, что было «мирно») группируются в очень небольшом хронологическом интервале: между 1218 и 1231 гг., что почти в точности соответствует времени правления ростовского епископа Кирилла I (1216/17-1229; его преемник вступил на кафедру в 1231 г.).
Обратимся вновь к выделенным выше тематическим группам сообщений. В рамках небольшой статьи не стоит пытаться анализировать самую значительную из них - известия о политических и военных событиях. Отмечу только, что абсолютное большиство сообщений этой категории касается Владимиро-Суздальской земли или же таких событий, которые были с ней непосредственным образом связаны. Многие известия, однако, относятся к южной Руси (Киеву, Чернигову и Переяславлю-Юж-ному) - по моему условному подсчету, известий, касающихся Юга и впрямую с Суздальской землей не связанных, в рассмативаемой части Лавр. 30 (в основном - в части за XII в., но не только). Дважды говорится о смоленских событиях (под 1175 и 1198 гг.), дважды - о событиях в Новгороде (под 1166 и 1180 гг.). 8 известий посвящены событиям в Рязанском княжестве и 3 - в Муромском. События за пределами древнерусских земель (опять же, если речь не идет, скажем, о походах владимирских князей на Волжскую Булгарию) почти не отрази-
лись в Лавр.; исключение составляют лишь известия о нападении татар на Волжскую Булга-рию и Венгрию (под 1232, 1236 и 1241 гг.).
Сказанное позволяет очертить политическую «ойкумену» владимиро-суздальских летописцев второй половины XII - середины XIII в.: в первую очередь это сама Суздальская земля, в значительной мере - юг Руси (включая тесно связанный с Владимиром Переяславль-Южный), а также соседняя Рязань, эпизодически - Муром, Новгород и Смоленск. Западная и юго-западная Русь владимиро-суздальских летописцев не интересовала вообще. Это весьма напоминает картину, которую видим в новгородском летописании: в основном речь идет о Новгороде, в XII в. - довольно много о Киеве и южной Руси, с последней трети XII в. - о Северо-Восточной Руси, эпизодически - о соседних с Новгородской землей Полоцке и Смоленске. В Н1 тоже почти никогда не говорится о событиях за пределами древнерусских земель; среди немногих исключений - как и в Лавр., сообщение о захвате татарами Волжской Булгарии [15].
Вторая группа - известия о событиях в княжеской семье. Эта группа состоит из сообщений о следующих типах событий: рождения княжичей (20 известий), женитьбы князей (11), смерти княгинь (5), постриги княжичей (3), рождения княжен (2), смерть княжны (1). (Сообщения о смерти княжичей были условно отнесены мною к категории «политических», т.к. здесь трудно провести границу между смертями детей и политических деятелей). Все они касаются представителей северо-восточной ветви Рюриковичей. Эти известия встречаются почти на всем протяжении изучаемого текста - с 1171 по 1263 гг. и составляют, как кажется, яркую особенность летописания Северо-Восточной Руси второй половины XII - середины XIII в., причем в сравнении не только с новгородской летописью (в которой такие известия составляют всего 2.4% [13 известий - см.: 2, с. 341] против 13% в Лавр.), но и с киевским летописанием XI-
XII вв. [см. хотя бы анализ сообщений о рождении княжичей в работе: 16].
Третья группа - известия о церковном строительстве. Они тоже присутствуют почти на всем протяжении рассматриваемого текста - с 1158 по 1253 г., однако в послемонгольской части текста таких сообщений всего два: об освящении Борисоглебских церквей в Кидекше (1239 г.) и Ростове (1253 г.). Наибольшая концентрация сообщений о церковном строительстве характерна для статей за 1187-1237 гг.
Известия о церковном строительстве включают в себя сообщения о закладке (иногда -
закладке и начале строительства), завершении строительства, освящении, росписи, поновле-нии церквей, а также об основании монастырей (впрочем, никогда отдельно от строительства монастырского храма). Кроме того, в одном случае (1230 г.) Лавр. сообщает о разборке старой церкви. В основном фиксируются акты церковного строительства во Владимире и Ростове, реже - в Суздале, но в статьях 1215-1234 гг. географический кругозор на время расширяется, и мы видим известия о строительстве церквей, помимо названных трех городов, также в Ярославле, Нижнем Новгороде и Юрьеве-Польском. В то же время известно, что постройка некоторых сохранившихся по сей день каменных церквей в Лавр. не отражена (Покрова на Нерли, Дмитриевский собор во Владимире). Отличие от Н1 проявляется в том, что в последней (в отличие от Лавр.) часто сообщается о строительстве не только каменных, но и деревянных храмов, а также об основании монастырей [17].
Из 30 сообщений четвертой группы (смены церковных иерархов) 19 касаются ростовских епископов (что естественно) и 3 - владимирских (с 1214 г., когда эта кафедра отделилась от Ростовской, и только до 1227 г. - поставления Митрофана; о гибели Митрофана сообщается в рассказе о Батыевом нашествии). В рассматриваемой части Лавр. находим четыре сообщения о сменах митрополитов, два - о сменах новгородских архиепископов (1156 и 1251 г.) и по одному - о сменах епископов Переяславля-Южного (1198 г.), Сарая (1261 г.), а также игумена Киево-Печерского монастыря (1156 г). Последнее известие (вместе с сообщением о смерти новгородского архиепископа Нифонта) относится к самому началу изучаемой части Лавр. и, вероятно, является искажением южнорусского источника. Таким образом, систематической является фиксация смен епископов Ростовских (с 1185 г., до этого явно есть пропуски) и Владимирских (между 1214 и 1238 гг.).
Сходство между Лавр. и Н1 проявляется в том, что систематически фиксируются только смены «своих» (в первом случае - ростовских, во втором - новгородских) епископов. Что любопытно, и Лавр., и Н1 отмечают смены киевских митрополитов, но лишь эпизодически [15]. Однако, в отличие от Лавр., Н1 никогда не фиксирует смен епископов «чужих» кафедр. В то же время в Н1 довольно много известий о сменах игуменов монастырей в окрестностях Новгорода [2, с. 339] - в Лавр. же ничего подобного нет.
Сообщения пятой группы - о необычных природных явлениях и бедствиях - включают в себя 10 известий о пожарах, 6 - о солнечных затмениях, а также по одному - об эпидемии (1187 г.), «знамении в луне» накануне смерти княгини (1201 г.), засухе, лесных пожарах и задымлении (1223 г.), комете (1223 г.), неурожае (1229 г.), землетрясении и ряде других знамений (1230 г.). Пожалуй, для Н1 характерно еще большее внимание к природным явлениям и бедствиям, чем для Лавр. Круг событий такого рода, отразившихся на страницах Н1, намного шире: поденка, ранняя и, наоборот, поздняя гроза, пожары отдельных церквей, случаи эпи-зотии, обратное течение Волхова, ледоход, наводнения и др. [2, 344-345].
Интересно, что сообщения о природных явлениях и бедствиях распределены неравномерно по тексту Лавр. За исключением одного известия о пожаре в Ростове в 1160 г., все они находятся в интервале между 1185 и 1236 гг., причем наибольшая концентрация таких сообщений - в статьях 1185-1188 гг. (4 известия на 4 года) и 1221-1230 гг. (10 известий на 10 лет). Эти два интервала примерно соответствуют правлениям двух епископов: Луки (1184-1189) и Кирилла I (1216/17-1229).
Я уже отмечал выше, что на время епископства Кирилла I (точнее, на 1218-1231 гг.) приходится больше всего «аномальных» известий Лавр., т.е. не входящих в основные характерные для этой летописи тематические потоки. Чуть более широкий период (1215-1234 гг.) характеризуется вниманием к церковному строительству в других, кроме Владимира, Ростова и Суздаля, городах Северо-Восточной Руси. Если отмеченная А. Тимберлейком связь между сменами ростовских епископов и летописанием верна и для XIII в., то можно предположить, что летописца Кирилла I отличал более широкий, в сравнении с другими владимиро-суздальскими летописцами, круг интересов. Тот факт, что Кирилл I отрекся от кафедры в 1229 г., а тематическое разнообразие в Лавр. наблюдается до 1231 г., не должен смущать. Летописец Кирилла I мог продолжать работать и после ухода с кафедры его патрона, тем более что о поставле-нии нового епископа - Кирилла II - Лавр. сообщает как раз под 1231 г. Очень важно, что с 1232-1233 гг. резко уменьшается объем погодных статей Лавр. (а статья 1235 г. сообщает только: «Мирно бысть»). Это еще раз подтверждает, что после 1231 г. имела место смена летописца, пополнявшего владимиро-суздальскую (ростовскую?) летопись.
Между прочим, Кирилл I хорошо известен ученым как человек, не чуждый книжной культуре. Описывая суд над Кириллом (кстати, рассказчик явно сочувствует бывшему епископу) Лавр. под 1229 г. упоминает в числе его богатств «книги». Выходные записи и кодиколо-гические особенности ряда сохранившихся пергаменных книг позволяют говорить о деятельности ростовского скриптория Кирилла I [см.:
18, с. 222-233]. Несколько более широкий (в сравнении с предыдущим и последующим текстом) круг сюжетов, освещаемых Лавр. в годы правления этого епископа, в таком контексте не должен удивлять.
Итак, систематический анализ тематики сообщений Лавр. позволяет прийти к выводам двоякого рода. Во-первых, есть основания говорить о принципиальном сходстве владимиросуздальского и новгородского летописания в XII-XIII вв. (традиционно делается акцент на их различии!), хотя последнее отличает несколько более широкий круг тем и больший процент аномальных, не вписывающихся в основные потоки, известий. Во-вторых, как кажется, удается обнаружить некоторую корреляцию между кругом сюжетов, освещаемых Лавр., и сменами ростовских епископов (сделанные наблюдения нуждаются в дополнительном обосновании - в первую очередь, наверное, при помощи лингвистических методов). Наконец, результаты этой работы могут быть в дальнейшем сопоставлены с данными по другим летописям - как древнерусским (в первую очередь, Киевской летописи
XII в.), так и других народов [см., например, разбор тематики сообщений англо-саксонских анналов в работах: 19, с. 157-161; 3, с. 150-160].
Работа выполнена в рамках проекта «Средневековая анналистика: Сравнительное исследование (Англия, Ирландия, Русь)», поддержанного РГНФ (№ 12-01-00328, совместно с З.Ю. Метлицкой).
Список литературы
1. Квирквелия О.Р. Методика анализа системы умолчания Новгородской I летописи // Математика в изучении средневековых повествовательных источников: Сб. ст. М., 1986. С. 83-97.
2. Гимон Т.В. Новгородское летописание XII-
XIII вв.: Проблема отбора событий для фиксации // Образы прошлого и коллективная идентичность в Европе до начала нового времени. М.: Кругъ, 2003. С. 334-348.
3. Гимон Т.В. Историописание раннесредневековой Англии и Древней Руси: Сравнительное исследование. М.: Русский фонд содействия образованию и науке, 2012. 696 с.
4. Прохоров Г.М. Кодикологический анализ Лаврентьевской летописи // Вспомогательные исторические дисциплины. Л.: Наука, 1972. Вып. 4. С. 77-103.
5. Клосс Б.М. Предисловие к изданию 1997 г. // Полное собрание русских летописей. М.: Языки русской культуры, 1997. Т. 1. С. G-N.
6. Клюг Э. Княжество Тверское (1247-1485 гг.). Тверь: Антек, 1994. 431 с.
7. Муравьёва Л.Л. Летописание Северо-Восточной Руси конца XIII - начала XV века. М.: Наука, 1983. 216 с.
8. Присёлков М.Д. История русского летописания XI-XV вв. 2-е изд. СПб.: Дмитрий Буланин, 1996. 326 с.
9. Насонов А.Н. История русского летописания XI - начала XVIII века: Очерки и исследования. М.: Наука, 1969. 556 с.
10. Лимонов Ю.А. Летописание Владимиро-Суздальской Руси. Л.: Наука, 1967. 200 с.
11. Timberlake А. Who Wrote the Laurentian Chronicle ( 1177-1203) // Zeitschrift fur slavische Philologie. 2000. Bd. 59. S. 237-266.
12. Гиппиус А.А. Новгородская владычная лето-
пись XII-XIV вв. и ее авторы (История и структура текста в лингвистическом освещении). I // Лингвистическое источниковедение и история русского языка, 2004-2005. М.: Древлехранилище, 2006.
С. 114-251.
13. Прохоров Г.М. Радзивиловский список Владимирской летописи по 1206 год и этапы владимирского летописания // Труды Отдела древнерусской литературы Института русской литературы (Пушкинский дом). Л.: Наука, 1989. Т. 42. С. 53-76.
14. Милютенко Н.И. Владимирский великокняжеский свод 1205 года (Радзивиловская летопись) // Там же. СПб.: Дмитрий Буланин, 1996. Т. 49. С. 3658.
15. Гимон Т.В. Отражение в новгородском летописании XII-XIII вв. неновгородских событий // Восточная Европа в древности и средневековье: Контакты, зоны контактов и контактные зоны: XI чтения памяти чл.-корр. АН СССР В.Т. Пашуто (Москва, 14-16 апреля 1999 г.): Мат-лы конф. М.: ИВИ РАН, 1999. С. 139-144.
16. Гражданкина Т.А. Сведения о рождении княжеских детей в русских летописях XI-XIV вв. // Источниковедческие исследования: Сб. ст. М.: ИВИ РАН, 2004. Вып. 1. С. 44-63.
17. Гимон Т.В. Закономерности в освещении новгородскими летописцами XII-XIII вв. фактов церковного строительства // Древнейшие государства Восточной Европы, 2000 г.: Проблемы источниковедения. М.: Восточная литература, 2003. С. 326-345.
18. Столярова Л.В. Древнерусские надписи XI-
XIV веков на пергаменных кодексах. М.: Наука, 1998.
19. Метлицкая З.Ю. История в хрониках: Историческое сознание англосаксонской Англии // Диалоги со временем: Память о прошлом в контексте истории. М.: Кругъ, 2008. С. 149-201.
THE CIRCLE OF EVENTS DESCRIBED IN THE LAURENTIAN CHRONICLE (ENTRIES FOR 1156-1263)
T.V. Guimon
The paper contains a detailed analysis of the circle of events written down in the Old Rus' Laurentian Chronicle (texts for 1156-1263 which reflect the annalistic writing of Vladimir and/or Rostov of that time). Annalistic notes describe political and military events (55.8%), events in the princely family (such as births, deaths of wives and daughters, etc., 13%), building of churches (10.4%), changes of ecclesiastical rulers (8.7%), natural phenomena and disasters (6.4%), building of fortifications (1.7%) and very few other topics. The results of this analysis are compared with those of the Novgorodian annalistic writing of the 12th-13th centuries. Some observations on the possible correlation between the changes of annalists’ interests and the changes of bishops of Rostov are also made.
Keywords: Old Rus', source studies, annals, chronicles, Laurentian Chronicle, North-Eastern Rus', circle of events.
