ТЕМА «ЗОЛОТОЕ ДЕТСТВО» В КОНЦЕПТУАЛЬНОМ ПОЛЕ ОТЕЧЕСТВЕННОГО ДЕТСКОГО ЖИВОПИСНОГО ПОРТРЕТА XIX – НАЧАЛА XX В. Текст научной статьи по специальности «Искусствоведение»

ИСКУССТВОЗНАНИЕ

УДК 7.041.5/37.02 DOI 10.36945/2658-3852-2023-3-19-32

Д. А. Абдуллина

ТЕМА «ЗОЛОТОЕ ДЕТСТВО» В КОНЦЕПТУАЛЬНОМ ПОЛЕ ОТЕЧЕСТВЕННОГО ДЕТСКОГО ЖИВОПИСНОГО ПОРТРЕТА XIX - НАЧАЛА XX В.

Аннотация: «Золотое детство» рассматривается как тема, которая оказывала значительное влияние на протяжении XIX - начала XX в. на формулы «представления» ребенка в отечественном живописном портрете. Хронологические границы исследования обусловлены временем рождения романтической концепции детства и связанным с ней ростом внимания к внутреннему миру ребенка, его изменением и вместе с тем процессом художественной идеализации, его развитием и кульминацией в пространстве Серебряного века, а также угасанием в преддверии «рождения» идеологемы «счастливое советское детство». В живописных портретах отразилось стремление сначала уподобить мальчиков и девочек ангелам или жителям вергилиевского «золотого века», а также показать их благополучие и особость положения в семье, детскость в поведении и индивидуальные черты как проявления развивающейся личности. К началу XX в. тема «золотое детство» позволила авторам превратить портрет ребенка в особое пространство творческих исканий и экспериментов.

Ключевые слова: детский портрет, отечественная живопись, золотое детство, культурные представления, детский образ.

«Запуск» процесса складывания темы «золотое детство» в российской и западной культуре исследователи связывают с рубежом XVIП-XIX вв., когда и «происходит открытие детства как особого периода созревания личности» [Бабук, 2014, с. 226]. Поколение детей, «открытых» романтиками в начале XIX в., выросло и начало воспитывать своих отпрысков, желая им дать нечто гораздо более хорошее, особенное, связанное с их собственными светлыми воспоминаниями о детстве. Эти родители, почувствовав тяжесть иного возраста, с особым трепетом созерцали

© Абдуллина Д. А., 2023.

детство других и стремились конструировать его таким образом, чтобы оно было сродни «золотому веку» Вергилия. Дети в «золотом детстве» жили так же, как и герои римлянина в своем веке: «...сладкий вкушали покой безопасно живущие люди» [Овидий, 1997]. Писатели, поэты, ученые мужи еще с конца XVIII в., но более в XIX столетии увлеченно пускались в воспоминания о детстве, вели повествование от лица детей или же писали о них истории, да так, чтобы современным мальчикам и девочкам было не только поучительно, но и интересно.

«Золотое детство» как тема в искусстве не раз становилась объектом внимания исследователей, прежде всего, занимающихся творчеством российских литераторов XIX - начала XX в. Последние неизменно указывали на ее особую роль в формировании мифа детства в пространстве отечественной культуры. Более того, с точки зрения культурологов, постепенно коллективное представление о «золотом детстве» на уровне концепта обеспечивало коммуникацию между новыми поколениями, в том числе превращаясь в актуальную и постоянно обновляемую тему в искусстве [Попкова, Кондаков, 2010, с. 178]. Л. Н. Толстой в повести «Детство» пишет следующие строки: «Счастливая, счастливая, невозвратимая пора детства! Как не любить, не лелеять воспоминаний о ней? Воспоминания эти освежают, возвышают мою душу и служат для меня источником лучших наслаждений...» [Толстой]. Вторила литературе и музыка. Многие русские композиторы середины XIX - начала XX в. писали пьесы и песни для детей «с целью возбудить в малютках охоту к музыке» [Детская музыка середины XIX - начала XX вв., 2018]. Состояние детскости тогда соотносилось в умах взрослых с миром «духовно-нравственной чистоты и непосредственности, которые, "остраняя" реальную действительность, активно противостоят ей» [Бабук, 2014]. Исходя из этого, детство для них связывалось с иррациональностью, идилличностью и определенной долей эгоцентризма. Своего рода визуализацией и формой кристаллизации данной темы стали живописные портреты детей. В свете этого целью настоящей публикации становится определение ее характера и степени влияния на характер подобных изображений в отечественной живописи на протяжении XIX в. и по начало XX в. - периода, когда его сменила идеологема «счастливое советское детство».

Взрослым очень хотелось, чтобы документирующие этапы взросления их чад изображения, коими тогда служили и рисунки, и живопись, и уже имевшая место фотография, запечатлевали последних здоровыми, красивыми, веселыми и в полном достатке. На эти желания достаточно быстро откликнулась нарождающаяся индустрия детства. Последняя с большой охотой визуализировала стереотипное видение образа ребенка, пребывающего в состоянии максимального благополучия и одаренного производимыми ею вещами (рис. 1). Упаковки детских товаров и игрушек, рекламные вывески, открытки к праздникам украшались изображениями розовощеких мальчиков и девочек. Всё делалось для того, чтобы

создать ощущение, что невинное дитя пребывает в раю прямо на земле, который создается любящими родителями. Аналогичное наблюдалось и в области фотографии, в которой юные модели застывали в огромных роскошных креслах, в лучших нарядах и с непременной «роскошной» бутафорией, да еще и в традициях парадного портретирования.

Рис.. 1. Письмо открытое «СНовым годом!» Винтажная открытка (Москва. ООО «Даринчи». 2022. Источник: https://goskatalog.ru/portal/#/collections?id=41252852)

В живописи детский портрет не менее чутко реагировал на изменения взглядов взрослых. В творчестве художников романтического толка начала века маленькие модели представали на полотнах, как правило, по пояс, по грудь, а то и в виде небольших «головок», что визуально «лишало» их тела, а следовательно, и связи с грешной и тленной землей. Многие из них в прямом смысле на портретах парили в облаках, украшались христианскими символами, указывающими на их близость к Богу, бродили по полудиким первозданным паркам и садам, напоминающим райские кущи [Абдуллина, 2020]. Были и те изображения, которые передавали образы детей вполне материально и с учетом проявлений детскости моделей, например, в виде активных игр, но с обязательным наставительным мора-лизаторским контекстом. Постепенно в связи с ростом интереса к детству как феномену культуры, развитием педагогики, детской психологии и физиологии художники всё чаще стремились передать своеобразие детского возраста модели, уловить черты ее нарождающейся личности. С середины этого же столетия живописцы стали помещать детей в пространство, которое в определенном смысле воспроизводило современное им понимание материального благополучия детства.

В первую очередь, это касалось тех картин, которые выполнялись портретистами на заказ в соответствии с модными для того момента тенденциями. Формула живописного «представления» ребенка в этом случае складывалась и из приемов парадного портретирования взрослых людей, и из христианской символики, и из иных маркеров, в том числе связанных с массовой культурой.

С середины XIX в. ситуация меняется, так как в искусстве всё громче и громче раздаются голоса реалистов, которые с головой окунаются в критику современной им жизни. Не проходят они и мимо детского вопроса, показывая все несправедливости мира, которые с лихвой сыплются на светлые головки невинных и вместе с тем сирых, больных, измученных тяготами и обреченных героев-детей. Перовская «Тройка» становится символом обличения взрослых, а фраза Ф. М. Достоевского из «Братьев Карамазовых» о детской слезе добавляет штрихи к безрадостной картине неблагополучного детства того времени. Между тем параллельно этому детский портрет демонстрировал совсем иные образы. Родители, наставники, опекуны юных моделей, как правило, относились к людям состоятельным. Дворяне, заказывая живописное изображение ребенка, продолжали давние традиции семейных галерей, а нувориши жаждали приобщиться к ней. Ребенок в таком портрете должен был выглядеть торжественно и нарядно, как и раньше, но уже не так серьезно.

Рис. 2. С. К. Зарянко. Портрет семьи Турчаниновых (1848. Государственная Третьяковская галерея. Источник: https://my. tretyakov. ru/app/masterpiece/21830)

Под влиянием представлений о «золотом детстве» детская разновидность портрета наполнялась новой атрибутикой и отличалась другим характером поведения модели. Для автора важно было показать не статус, а благополучие детства,

созданного руками заказчиков - родителей. Например, в портрете семьи Турчаниновых С. К. Зарянко показывает отца и мать, а также их дочь Олимпиаду. Последняя изображается отлично от степенных взрослых. Девочка в движении повернута спиной к зрителю, касается плеча главы семейства, а другой рукой гладит собаку (рис. 2). Единственному и безмерно любимому ребенку, с точки зрения взрослых, было позволительно стоять спиной к зрителю и «перекрывать» родителей. Подобные этой вольности все чаще будут использоваться для написания детских портретов с целью показать то, что юным моделям, пребывающим в «золотом детстве», доступно многое. Например, спустя десятилетия в образе юной В. И. Репиной, написанной отцом-художником в картине «Стрекоза», девочка предстанет сидящей на ограде и насмешливо смотрящей на зрителя.

Рис. 3. К. Е. Маковский. Портрет детей в саду (1882. Тверская областная картинная галерея. Источник: https://ar. culture.ru/ru/subject/portret-detey-hudozhnika)

В пространстве темы «золотое детство» всё в избытке. Например, в портрете собственных детей живописец К. Е. Маковский пишет малюток в окружении великолепного сада, буквально залитого солнцем. Модели облачены в нарядную одежду, хотя и держат в руках садовый инвентарь, предназначенный для работы, а не прогулки. Вокруг них размещен якобы собранный ими и весьма богатый урожай (рис. 3). Природа щедро одаривает детей, живущих в состоянии «золотого детства». Пышная стена цветов за спиной ограждает их от невзгод реального взрослого мира. Примечательно, что большинство героев того же автора, но в заказных портретах, находятся в окружении крепких стен дома, как правило, в гостиных, а обязательным атрибутом для них служат роскошные и добротные кресла, столы, драпировки. Эта среда визуально ограждает и защищает ребенка, но и довлеет над ними. Данную особенность салонного детского портрета заметила и тонко обыграла в картине «Маленькая девочка в синем кресле» М. Кассат (1878, Национальная художественная галерея в Вашингтоне). Ее маленькая героиня совершенно не следует правилам поведения, принятым ни в гостиных, ни в парадном портрете. При этом ее маленькая фигурка буквально утопает в массивном кресле и теряется в окружении массивных кресел, обитых шелком.

7 J .гу

СУ

Рис. 4. Н. А. Кошелев. Портрет девочки в светло-зеленом платье (1880-е гг. Донецкий областной художественный музей. Источник: https://upload.wikimedia.org/)

В мире «золотого детства» в детском портрете второй половины XIX в. нет развития, так как максимум уже достигнут. Любой намек на взросление здесь -утрата связи с волшебным миром детства, старение и тлен. Видимо, чтобы хоть как-то компенсировать это безвременье и отсутствие примет зарождающейся

личности, живописцы, придерживающиеся рассматриваемой темы, изображают детей в сложных поворотах, в движении, часто играющими. Там же, где автор намеренно обособлялся от грез о «золотом детстве», в приоритет ставился сам ребенок, черты его становящегося характера, угадывалась будущность. Девичьи портреты, созданные, к примеру, передвижниками Н. Н. Ге или Н. А. Кошелевым, совершенно не соотносятся с представлениями о «золотом детстве» (рис. 4). Такие авторы пишут конкретных девочек, ищут в них «правду жизни», стараются «уловить» нюансы психологии детской души, но не гонятся за внешними эффектами.

На представление о том, каким должно быть «золотое детство», отраженное в портрете, влияли и различные явления массовой культуры. Характерным примером является то, что после 1886 г. мир буквально захлестнула мода на образ героя книги «Маленький лорд Фаунтлерой» Ф. Э. Бернетт. Это касалось и костюма, и прически, и манеры поведения мальчиков. Пожалуй, впервые в живописном портрете юные модели мужского пола перестали выглядеть, как взрослые отцы, а обрели нечто свое, оригинальное. Модели представали в портретах в коротеньких бархатных штанишках, белых рубашках с кружевными воротниками. Их головы украшали длинные локоны, что, вероятно, вызывало наибольшие протесты у сорванцов. «Золотое детство» - это не всегда радость для того, кто по замыслу автора его проживает. Так, К. Е. Маковский не позволял своему сыну обрезать золотистые кудри даже тогда, когда тот входил в пору юности. Таким он и изобразил его на одном из портретов (1887, Государственная Третьяковская галерея).

Рис. 5. Н. А. Ярошенко. Мальчик в саду (1892. Музей-усадьба художника Н. А. Ярошенко. Источник: https://ar. ш lture.ru/ru/subject/malchik-v-sadu)

Крестьянские дети также имели свое «золотое детство» в глазах русских художников. Оно отличалось от того, что можно было увидеть в изображениях отпрысков знати и нуворишей. В нем было гораздо больше света и солнца, чем у первых. В традициях, заложенных еще А. Г. Венециановым, маленькие герои, часто служившие моделями для будущих сюжетных картин, изображались на природе или в неприхотливом уюте деревенского дома. Реальные заботы существуют, но как будто в стороне от них: юные герои то отдыхают, то беззаботно играют. Особо чарующими были картины В. Е. Маковского, уже упомянутого Н. А. Кошелева и других авторов. Не менее светлы и полны неподдельного умиления мастера от вида своих маленьких деревенских знакомцев поздние работы передвижника Н. А. Ярошенко (рис. 5).

Иное «золотое детство» проступает на портретах начала XX в. В дело теперь вступают те, кто рос вместе с уже сложившимися представлениями о нем. Авторы тех лет особо остро чувствовали свою связь с миром детства и горько переживали утрату соединительной линии с ним. Психолог начала прошлого века В. В. Зеньковский характеризовал воспоминания современных ему взрослых о детстве строками из сочинений А. С. Пушкина: «Всё мгновенно, всё пройдет: что пройдет, то будет мило...». Так, в «Золотом детстве» 1911 г. Н. А. Тэффи пришедшая в гости важная дама на сказанную мальчиком глупость только умиленно воскликнет: «Ах, прелесть! Ах, золотое детство! Отдайте [маме мальчика] мне, я его [мальчика] возьму с собой» [Тэффи, 2000, с. 358].

Рис. 6. В. А. Серов. Леля Дервиз (1892. Государственная Третьяковская галерея. Источник: https://my.tretyakov.ru/app/masterpiece/20692)

Это была пора, когда в отечественной культуре век Серебряный сменил Золотой, а художники все более интересовались образами, прежде всего, своих чад и детей знакомых. Для них детская разновидность портрета превратилась в нечто новое, в своеобразную форму реализации творческих экспериментов, поисков оригинальной манеры, средств решения художественных задач. Действительно, если стоит задача изобразить пребывание модели в «золотом веке», то и средства для этого можно выбрать самые нестандартные. К тому же отсутствие давления со стороны заказчиков еще более высвобождало творческую энергию мастеров. Мир детства в призме представлений о «золотом детстве», творческое «Я» авторов и их ранее небывалая чуткость к проявлению индивидуальности в маленькой модели образовывали сложный симбиоз, приводя к интересным изобразительным решениям в плане художественной образности и выбора выразительных средств. Без этого невозможны были бы портреты Лели Дервиз (рис. 6), Веры Мамонтовой, Мики Морозова или сыновей художника, стоящих на берегу или купающихся с конями в водах Финского залива В. А. Серова, Ники Ратькова-Рожнова, мальчика в матроске или «лисички» Ф. А. Малявина, темноокой девочки на фоне персидского ковра М. А. Врубеля или Фроси в окружении великолепного фарфора А. Я. Головина, дочки и сына Б. М. Кустодиева.

Детский портрет начала XX в. напрочь лишается примет социального благополучия семьи. Атрибуты как маркеры детства в виде игрушек также практически исчезают. Зачастую ребенок и вовсе «выводится» из домашних комнат на лоно природы или косвенно связан с ней, прежде всего за счет света. Последний струится из окон, ярко освещает модель, выхватывает ее из сумрака домашних комнат. Авторы изображают дитя максимально освещенным, фокусируя внимание зрителя на его лице и фигуре и тем самым проявлении в них индивидуальных черт, порывов души ребенка.

Симптоматично, что художники всё чаще изображали малолетних моделей так, что те не смотрят на зрителя, отворачиваются от него, как, например, в «Девочке с японской куклой» Б. М. Кустодиева или «Саде» М. В. Добужинского. Их прочтение обезличивает ребенка, уводит образ в сферу иррационального, трансцендентного, творческого. Чтобы понять, каким было «золотое детство» в глазах людей той эпохи, достаточно вспомнить композиции столь любимого художниками «Мира искусства» Л. Фредерика, в которых практических одинаковые малютки буквально купаются в лучах солнца и источниках посреди цветущих садов и лугов.

Между тем в условиях отказа от классических форм и тем, который наблюдался в стане представителей новаторских течений начала XX в., интерес к детскому портрету и теме «золотого детства» стал угасать. Таким художникам по-прежнему импонировала эмоциональность, спонтанность, чувственное познание, характерные детям. Однако сам ребенок уже не был актуальным образом для авторов, к примеру, увлеченных тем же авангардом. Даже обращаясь к указанной

разновидности жанра, они более искали альтернативные средства для выражения сходства, чем старались показать свое понимание детства и личность модели. При этом ранее удерживаемый баланс в симбиозе «Я» ребенка и «Я» художника нарушался. Второе побеждало, а вслед за этим изображения мальчиков и девочек легко искажались рукой мастера, трансформировались по его воле, теряя связь и с культурными представлениями о «золотом детстве» тоже (рис. 7). Показательны в этом плане работы в рассматриваемой разновидности портрета авторства П. П. Конча-ловского, И. И. Машкова, И. В. Орехова и т. д., в которых мастера совершенно не задаются вопросом визуализации некогда столь важной темы.

Рис. 7. И. В. Орехов. Девочка (1927. Государственный Русский музей, Санкт-Петербург)

В связи с Первой мировой войной и революционными событиями, которые окончательно нарушили былой «сладкий покой», «золотое детство» перестало быть концептуальным элементом детского портретного образа. В то же время утратившие актуальность культурные представления подготовили почву для рождения нового конструкта - «счастливое советское детство». Поколение взрослых и детей, заставшее сложение представлений о «золотом детстве», произведет на свет новых мальчиков и девочек, которым суждено было жить в другой стране с иными идеалами. Это поколение более не сожалело о прошлом, а смотрело вперед в мир «светлого будущего», где по замыслу и жило «счастливое советское детство». Это породит идеологему, которая будет поддерживаться пропагандой и, естественно, силами официального и в определенной степени даже неофициального искусства. Она останется гораздо более актуальной для постсоветского времени, чем «золотое детство» XIX и начала XX столетия, в итоге превратившись в мифологему.

Анализ художественной репрезентации темы «золотое детство» в отечественном детском портрете показал, что взрослые идеализировали жизнь детей и старались спроецировать эти представления в том числе и на живописное «представление» ребенка. Этому вторили многие явление культуры XIX и начала XX в., делая складывающуюся тему в рамках мифа детства всё более устойчивой. Дети на заказных портретах, а также в созданных по инициативе авторов изображениях родных и близких, детишек знакомых, в том числе и деревенских, отражают идею того, что те живут в «безоблачном времени абсолютного счастья, когда ребенок всем доволен и живет в сказочном мире игрушек и добрых лиц вокруг» [Швагрукова, 2010]. Правда, в различные периоды содержание темы и средства ее художественного выражения менялись. В начале XIX столетия детский образ всё чаще возникает в живописном портрете в силу зарождения особого интереса к миру детства, которое стало пониматься как первый и важный этап в становлении личности. Одни художники видели ребенка, близким христианской простоте и, как следствие, в стороне от всего земного. Другие сосредотачивали внимание на различных, прежде всего поведенческих проявлениях детскости, которая мыслилась близкой к естественности, столь важной для просветителей. Для других мастеров важным было показать сложный назидательный контекст, который включался во вполне реалистичное воплощение образа мальчика или девочки посредством символических деталей. Во второй половине позапрошлого века в заказном портрете преобладала материальная составляющая как способ презентации социального благополучия модели. Изображение изобилия становилось тогда главным средством воплощения темы. Если для детей состоятельных людей оно выражается в доме и мебели, игрушках, цветах, книгах, то для запечатленных живописцами крестьянских отпрысков - это богатство родной природы, деревня, традиции. Наступление нового века кардинально меняет понимание «золотого детства». Теперь это волшебный и иррациональный мир с нотками печали и сожаления об утраченном лично автором, столь характерных для мироощущения представителей Серебряного века. Художники той эпохи создадут массу великолепных детских портретов, но одновременно и положат конец зарожденным в прошлом веке представлениям о «золотом детстве», сделав детский портретный образ вместилищем своего «Я» и пространством поиска новых художественных форм. Данное понимание функции детского портрета в творчестве художника «подхватят» представители новых художественных течений, но утратят связь с идеей «золотого детства» прошлого, так как будут устремлены в будущее. Последующие катастрофические события в российской истории сделают невозможным его развитие, определят трансформацию в новую мифологему, но уже советского времени.

Библиография

Абдуллина, Д. А. Отечественный детский портрет первой половины XIX века: романтические образы ангела, «благородного дикаря» и героя // Арти-культ. - 2020. - Т. 40 (4). - С. 78-91.

Бабук, А. В. «Миф детства» как олицетворение «золотого века» в творчестве Достоевского [Электронный ресурс] // Вопросы литературы. - 2014. - № 1. -С. 225-247. - Режим доступа : https://voplit.ru/article/mif-detstva-kak-olitsetvo-renie-zolotogo-veka-v-tvorchestve-dostoevskogo/ (дата обращения: 06.02.2023).

Детская музыка середины XIX - начала XX веков. Российская государственная библиотека, 2018 [Электронный ресурс]. - Режим доступа : https://www.rsl.ru/ru/events/afisha/vistavki/music-4kids (дата обращения: 06.02.2023).

Попкова, Т. Д. Мир детей: мифологический аспект самобытия // Известия Уральского государственного университета. Серия 1 : Проблемы образования, науки и культуры. - Екатеринбург. - 2010. - № 4 (81). - С. 174-187.

Публий Овидий Назон. Метаморфозы / пер. с лат. С. В. Шервинского; прим. Ф. А. Петровского [Электронный ресурс]. - Москва : Художественная литература, 1977. - Режим доступа : http://ancientrome.ru/antlitr/t.htm?a=1303001001 (дата обращения: 06.02.2023).

Толстой, Л. Н. Детство. Глава XV [Электронный ресурс] // Интернет-библиотека А. Комарова. - Режим доступа : https://ilibrary.ru/text/1179/p.15/ index.html (дата обращения: 21.02.2023).

Тэффи, Н. А. Собрание сочинений. Т. 5 : Карусель. - Москва : Лаком, 2000. -С.354-359.

Швагрукова, Е. В. Эффект «обманутого ожидания» в «детских рассказах» В. В. Набокова [Электронный ресурс] // Молодой ученый. - 2010. - № 12 (23). Т. 1. - С. 207-210. - Режим доступа : https://moluch.ru/archive/23/2450/ (дата обращения: 07.02.2023).

Сведения об авторе

Абдуллина Дарина Александровна, старший научный сотрудник Института художественного образования Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена, старший инспектор Комитета по науке и высшей школе Правительства Санкт-Петербурга.

E-mail: darina-abdullina@rambler.ru

D. A. Abdullina

THE THEME OF "GOLDEN CHILDHOOD" IN THE CONCEPTUAL FIELD OF RUSSIAN CHILDREN'S PICTORIAL PORTRAIT OF THE XIX - EARLY XX CENTURY

Abstract: "Golden Childhood" is considered as a theme that had a significant impact during the 19th - early 20th century on the depiction of a child in Russian pictorial portraiture. The work studies the era of romanticism, when there was an increase in attention to the personality of a child, there was a desire for his idealization, the work of Wanderers and salon portrait painters. The analysis ends with the period of the Silver Age in Russian culture, when the culmination of the development of this concept took place. It is shown how the authors' desire to depict boys and girls as angels or inhabitants of the "golden age" was reflected in the picturesque portraits, then to point out their well-being in the family, and then childishness in behavior and individual traits as manifestations of a developing personality. By the beginning of the 20th century, the theme of "golden childhood" had allowed artists to make a portrait of a child in a special space of creative research and experimentation.

Key words: children's portrait, domestic painting, golden childhood, cultural representations, child's image.

References

Abdullina, D. A. Otechestvennyj detskij portret pervoj poloviny XIX veka: ro-manticheskie obrazy angela, "blagorodnogo dikarya" i geroya // Artikul't. - 2020. -T. 40 (4). - S. 78-91.

Babuk, A. V. "Mif detstva" kak olitsetvorenie "zolotogo veka" v tvorchestve Dostoevskogo [EHlektronnyj resurs] // Voprosy literatury. - 2014. - № 1. - S. 225247. - Rezhim dostupa : https://voplit.ru/article/mif-detstva-kak-olitsetvorenie-zolotogo-veka-v-tvorchestve-dostoevskogo/ (data obrashheniya: 06.02.2023).

Detskaya muzyka serediny XIX - nachala XX vekov. Rossijskaya gosudarstven-naya biblioteka, 2018 [EHlektronnyj resurs]. - Rezhim dostupa : https://www.rsl.ru/ ru/events/afisha/vistavki/music-4kids (data obrashheniya: 06.02.2023).

Popkova, T. D. Mir detej: mifologicheskij aspekt samobytiya // Izvestiya Ural'skogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya 1 : Problemy obrazovaniya, nauki i kul'tury. - Ekaterinburg. - 2010. - № 4 (81). - S. 174-187.

Publij Ovidij Nazon. Metamorfozy / per. s lat. S. V. SHervinskogo; prim. F. A. Petrovskogo [EHlektronnyj resurs]. - Moskva : KHudozhestvennaya literatura, 1977. - Rezhim dostupa : http://ancientrome.ru/antlitr/t.htm?a=1303001001 (data obrashheniya: 06.02.2023).

Tolstoj, L. N. Detstvo. Glava XV [EHlektronnyj resurs] // Internet-biblioteka A. Komarova. - Rezhim dostupa : https://ilibrary.ru/text/1179Zp.15/index.html (data obrashheniya: 21.02.2023).

Tehffi, N. A. Sobranie sochinenij. T. 5 : Karusel'. - Moskva : Lakom, 2000. -S.354-359.

SHvagrukova, E. V. EHffekt "obmanutogo ozhidaniya" v "detskikh rasskazakh" V. V. Nabokova [EHlektronnyj resurs] // Molodoj uchenyj. - 2010. - № 12 (23). T. 1. - S. 207-210. - Rezhim dostupa : https://moluch.ru/archive/23/2450/ (data obrashheniya: 07.02.2023).

About the author

Abdullina Darina Alexandrovna, Senior Research Fellow Institute of Art Education of the Herzen State Pedagogical University, Senior Inspector of the Committee for Science and Higher Education of the Government of St. Petersburg.

E-mail: darina-abdullina@rambler.ru