CC BY
0
ЭО!: 10.34680/2411-7951.2024.2(53).250-258 Специальность ВАК: 5.9.1
УДК 821.161.1 ГРНТИ 17.82.30+17.07.31
Червоненко С. М.
ТЕМА СЕМЬИ В ОСМЫСЛЕНИИ А. Н. ТОЛСТОГО (ПО РОМАНУ «ПЕТР ПЕРВЫЙ»)
Аннотация. Для литературоведческого анализа выбрано одно из наиболее масштабных произведений ХХ века - роман А.Н. Толстого «Петр Первый». Особое внимание уделяется теме семьи и брака, которая лейтмотивом проходит через всё повествование. Проводятся параллели с ранним творчеством писателя, его жизненными обстоятельствами, оказавшими влияние на понимание семейных реалий исторического прошлого. Подробно рассматриваются образы царских особ, их отношения к семейным обстоятельствам. Через конкретных героев автором осуществляется выход на глобальные нравственные вопросы, сопровождающие перемены в общественной жизни. Особое внимание уделяется изменениям в российском государстве под влиянием европейских тенденций, которые активно внедряются в результате преобразований царя Петра и дают толчок к разрушению исконных патриархальных устоев. Эта воссозданная автором обстановка ведёт читателя к осмыслению проблемы межнациональных отношений, пониманию необходимости сохранения русских традиций, одним из столпов которых является семья.
Ключевые слова: семья, чувства, роман, характер, образ, патриархальность, традиция, тема, проблема.
Для цитирования: Червоненко С. М. Тема семьи в осмыслении А. Н. Толстого (по роману «Петр Первый») // Ученые записки НовГУ. 2024. 2(53). 250-258. ЭО!: 10.34680/2411-7951.2024.2(53).250-258
Семья - это один из центрообразующих моментов в жизни каждого человека, который связан с переживаниями, проблемами, внутренними и внешними конфликтами разного рода. Столь острая проблематика данной темы вызывает повышенный интерес авторов к ее исследованию и отображению в своих произведениях. С ней тесно переплетаются вопросы любви, ревности, верности, долга, ответственности, терпения. «Друг друга тяготы носите, и тако исполните закон Христов», - говорит апостол Павел в послании к Галатам [Апостол, 2006, с. 78]. Данная цитата становится основой понимания семейной жизни, ее радостей и трудностей. Вопросы материнства и отцовства, проблема отцов и детей являются неотъемлемой составляющей рассматриваемого вопроса.
В начале ХХ века, можно было наблюдать преобладание декадентских настроений, когда на первый план выходили чувства и страсти, а семейные ценности отступали под их натиском. Творчество А. Н. Толстого не стало исключением. Тема семьи и брака у него проходит лейтмотивом через все творчество: начиная с ранних произведений, до масштабных романов «Хождение по мукам» и «Петр Первый».
Интересно проследить эволюцию семейной темы, начиная с ранних произведений, в которых вопросы страсти и любви выходят на первый план, подминая чувство долга и ответственности. Отчасти это дань времени и тем настроениям, которые преобладали на тот момент в образованных, светских, интеллигентских кругах.
Можно также предположить, что это связано с личными переживаниями автора. Если обратиться к семейной драме до рождения будущего писателя, то нельзя умолчать о том, что пылкая любовь к мужу у Александры Леонтьевны через некоторое время сменилась разочарованием. Биограф А. Н. Толстого В. В. Петелин так осветил предысторию конфликта между супругами: «Она отказала блестящему Радлову, красавцу Обухову... Она поссорилась с матерью, выступившей против графа <...> Сколько страданий и лишений выпало на ее долю. а как счастлива она была в первые дни замужества, да, видно, не судьба» [Петелин, 2001, с. 14]. Взаимная неприязнь
родителей друг к другу завершились уходом матери из семьи к Алексею Аполлоновичу Бострому, который стал мальчику отчимом.
Переживания матери, отношение к ее поступку родственников и общества не прошли бесследно. В ранних рассказах и одноименных пьесах («Касатка», «Кукушкины слезы», «Ракета» и др.) семейная травма получила свое художественное отображение. В этих произведениях на первый план выходит тема любви и сопряженной с ней изменой. Главные героини уходят из семьи, бросают своих супругов по разным причинам. На первое место выходит любовь в страстном ее аспекте. Параллельно автор затрагивает темы бездушия, искаженной духовности, желания изменить застойную, «приторную» жизнь, которую ведут его герои. Появляется и скрытое желание оправдать поступок своей матери, бросившей отца, троих детей, не выдержавшей тяжелых испытаний брачных уз, нелегкого характера мужа.
В более поздних произведениях, начиная с 1915 года, А. Толстой постепенно меняет ракурс изображения семейной темы. Так, например, в рассказе 1915 года «Для чего идет снег» главные герои переживают сильное, искреннее любовное чувство. Оно помогает внутреннему перерождению героев. Они меняются в нравственном отношении. Героиня возвращается к нелюбимому мужу. К ней приходит осознание ответственности, переживание за другого человека, понимание сколько мук и страданий принесет ему измена: «... доктор один и терзается. Он - чудак и несчастный...» [Толстой, 1986, с. 396], - рассуждает героиня. Невольно вспоминаются слова Татьяны из «Евгения Онегина»: «Но я другому отдана; Я буду век ему верна» [Пушкин, 1986, 335]. Урок Пушкина направляет несколько поколений русских людей к нравственным и религиозным основам бытия. Можно провести не одну параллель творческого мира Алексея Толстого с наследием великого русского поэта. Недаром «во всех кабинетах Алексея Толстого - и в Детском Селе под Ленинградом, и на Спиридоновке - висели на стене две гипсовые маски - Пушкина и Петра» [Толстой, 2019, с. 85]. В создании образа Петра Первого писатель следует Пушкинской традиции - изображать исторические лица согласно народному преданию. Поэт использовал такой подход при создании образа Пугачева в романе «Капитанская дочка», образа Петра в поэме «Полтава», а впоследствии поставил во главу угла А. Н. Толстой в своем романе о Петровской эпохе.
Семейная тема лейтмотивом проходит через эпические сюжеты двух романов: «Хождение по мукам» и «Петр Первый». Обратимся к последнему произведению А. Н. Толстого. Его роман масштабен по описываемым в нем событиям, проблематике, количеству героев, рассматриваемых тем и вопросов, одним из которых является тема брака.
На первый план нередко выходит не главный герой повествования, а второстепенные, особенно женские образы, т.к. именно женщина многое определяет и в доме, и в формировании государственного уклада. Через своих героинь, их чувства, переживания, поведение Толстой подходит к осмыслению исторических проблем. С каждым образом писатель работает как тонкий и чуткий художник, выводя на прозаическом полотне царицу-мать Наталью Кирилловну, властную царевну Софью, возлюбленную Петра - немку Анну Монс, молодую царицу Евдокию, светскую красавицу - бывшую крестьянку Александру Волкову, мудрую сестру царя - царевну Наталью, новую царицу Екатерину и других.
251
Толстой великолепно воссоздает эпоху того времени, мастерски, «гармонично вводит в разговорную речь диалектные слова, обладающие не только стилистическим значением, но и выразительным изображением действительности» [Топтыгина, 2023, с. 156], что удается немногим художникам слова. В эмиграции о нем писал И. А. Бунин, подчеркивая, что А. Толстой: «владел богатым русским языком, всё русское знал и чувствовал, как очень немногие.» [Бунин, 1967, с. 433]. В подтверждение этой характеристики в романе мы находим подробные описания нравов, обычаев петровской эпохи, изображение семейного быта и уклада.
Особенно ярко семейная жизнь получила воплощение при описании сестер Буйносовых и Александры Волковой. Они становятся неким олицетворением молодого женского поколения, которое формируется в результате преобразований молодого царя. Вместе со страной развивается и женский пол, формируются и семейный институты. Европейские изменения, которые вводит Петр Первый, касаются всех сторон общественной жизни. Изменения в моде, поведении, манере общения, в отношениях между людьми постепенно формируют новую форму по европейской модели, что, безусловно, оказывает влияние на семейные устои. Автор на контрасте изображает жизнь Москвы и других европейских стран, например, Польши, которую посещает Александра Волкова со своим мужем. Толстой «будто сравнивает и сопоставляет две цивилизации - Московское государство и Речь Посполитую, -подмечая явные недостатки ''польского мира''», а затем и Европы в целом, «склоняясь в пользу российской традиции» [Богатырев, 2019, с. 286], - утверждает А. В. Богатырев. Автор в романе изображает, как на смену патриархальности приходит свобода поведения в обществе, раскрепощенность, что наиболее занимательно воплотилось в красавице Александре Волковой.
Особое место занимают в романе образы царевен и их горькая девичья судьба. Здесь писатель ломает стереотипы, которые «отражают наиболее значимые, легко классифицируемые признаки предметов, явлений, статусов» [Кондарина, 2023, с. 128], а в данном случае представления о красивой и счастливой царской доле. Через образы Софьи и Натальи Толстой показывает их обреченность на одиночество, невозможность семейного счастья в силу занимаемого ими положения, того патриархального уклада, с которым так рьяно боролся Петр. Следует сразу оговориться, что не стоит напрямую соотносить литературные образы и их исторические прототипы, т.к. «свойства прототипа ни в малейшей мере не могут служить опорой во внутренней интерпретации тех или иных черт, проектируемых автором в соответствующем персонаже» [Скафтымов, 2007, с. 27].
Будучи тонким психологом, А. Н. Толстой изображает трагичность участи молодых царевен, их страдания и мучения. Особенно ярко, как крик души, мы это слышим в признании царевны Софьи: «Обречена девка, царская дочь, на вечное девство, черную скуфью. Из светлицы одна дверь - в монастырь. Сколько их тут -царевен - крикивало по ночам в подушку дикими голосами, рвало на себе волосы, -никто не слыхал, не видел» [Толстой, 1986, с. 44]. В одном предложении -бесчисленное количество загубленных женских жизней. А надрыв их нечеловеческих страданий, всю внутреннюю боль автор описывает несколькими словосочетаниями: кричат «дикими голосами» и «рвало на себе волосы».
Властная и непокорная Софья становится исключением. Она не может, в силу своего царственного статуса, обрести счастья в семейной жизни, но и не желает покориться участи «горьких дев» [Толстой, 1986, с. 44]. Ее бунтарская натура ищет любви и находит ее, тем самым нарушая патриархальные устои: «... вырвалась, как шальная птица, из девичьей тюрьмы. Разрешила сердцу - любви.». Страстная по натуре, изголодавшаяся по нежности и ласке, она полностью отдается во власть своего чувства Василию Голицыну. В начале повествования Толстой превозносит эту страсть, ставя ее выше семейных отношений, в которых муж тех времен предстает злодеем и истязателем: «Василий Васильевич прекрасный, не муж какой-нибудь с плетью и сапожищами, - возлюбленный со сладкими речами, любовник, вкрадчивый и нетерпеливый» [Толстой, 1986, с. 44].
Толстой чутко изображает женское сердце, стремящееся к такому чувству и к такому мужчине. С одной стороны, это естественное желание любой женщины: любить и быть любимой. Но с другой - героиня прекрасно понимает всю греховность такой связи: «Ох, грех, грех! Софья, оставив просфору, слабо замахала руками, будто отгоняла его», но, как любой грех, - он притягателен и сладок, поэтому только ум царевны слегка противится, понимая греховность, но не может полностью противостоять страстному влечению, поэтому она улыбается, «не раскрывая глаз, теплым лучам, горячим видениям.» [Толстой, 1986, с. 44].
Но автор не изображает здесь развратную правительницу, предающуюся разгульной жизни. Толстой реалистичен. Ведь Софья воспитывалась, как и все царские дочери, в нравственной строгости. Она прекрасно осознаёт недостойность такого поведение, хоть и скрытого от чужих глаз. Голос совести ей говорит о недопустимости иметь любовника, поэтому в ней постоянно происходит духовная и физическая борьба. Она то привлекает к себе Голицына, то отталкивает его при свиданиях: «Наклонился, хрустя парчой. У Софьи раскрылись губы. Тогда душистые усы его защекотали щеки, теплые губы приблизились, прижались сильно. Софья всколыхнулась, неизъяснимое желание прошло по спине, горячей судорогой растаяло в широком тазу ее. Подняла руки - обнять Василия Васильевича за голову, и оттолкнула. грех, чай, в пятницу-то.» [Толстой, 1986, с. 44-45].
В начале повествования Софья полностью отдается своему чувству. Толстой одной деталью описывает охватившую страсть, даже «ресницы ее были влажны от избытка любви» [Толстой, 1986, с. 45]. Но любая страсть имеет склонность затухать, если не имеет в себе высокого основания, так и чувство Софьи постепенно перерастает в нечто иное. Романтическому настрою приходит конец, А.Н. Толстой реалистически показывает это в эпизоде с Голицыным по прошествии нескольких лет. Царевна уже не молодая девушка, она становится женщиной, которая хочет семьи, законных отношений, ее мучает «нужда скрывать любовь к Василию Васильевичу» [Толстой, 1986, с. 81]. Она понимает всю низость такого положения: «... отравно, не хорошо было, - без закона, не венчанной». В ней говорит несостоявшаяся мать, которой пришлось убить в утробе ребенка, которого, как любой женщине, ей так хотелось, но «люди заставили травить плод», а с какой бы «женской силой и сладкой мукой родила бы она» [Толстой, 1986, с. 81], - отмечает автор. В этих словах слышна боль, разрывающая сердце правительницы. Недаром Толстой дважды употребляет словосочетание «вытравила плод», что имеет прямое значение - детоубийства, с одной стороны. А с
253
другой стороны и метафорическое значение. Ведь ребенок является плодом любви двух сердец. Вытравляя, уничтожая его, «изводится, истребляется, отравляется» [Ушаков, 2007, с. 132], именно такие толкования дает словарь, изводится и само чувство, сама любовь.
Царевна с годами меняется. Ее не трогает, как в прежние времена, нежность любовника. И вот перед нами уже не властная правительница, не пылкая влюбленная, как мы видели ее в начале романа, а простая исстрадавшаяся женщина. Ее хмурое лицо, «зеленые мужичьи глаза» [Толстой, 1986, с. 80], выдают обремененную государственными делами, сплетнями, слухами и заговорами правительницу, которая не находит поддержки даже в любви. А эта опора, уверенность ей так необходимы. А. Толстой показывает перерождение чувства: «любовь ее к Василию Васильевичу была неспокойная, не в меру лет», - как пишет автор. Возраст и обстоятельства диктуют свои условия, поэтому «хорошо так любить семнадцатилетней девчонке, - с вечной тревогой, прячась, думая неотстанно, горя по ночам в постели» [Толстой, 1986, с. 81]. Вошедшей в возраст женщине это уже не подходит, ее тяготят такие непостоянные, смутные отношения - берут верх нравственные, древние устои. Отсюда возникает ненависть, которая «клубком подпирала горло», ведь «от него была мука, от него был затравленный плод. А ему - хоть бы что: утерся, да и в сторону.» [Толстой, 1986, с. 81].
Толстой показывает, что в таком незаконном союзе отношения между любовниками не могут быть долговечны, т.к. основываются на страсти, которая имеет особенность утихать со временем, остывать и сходить на нет. Здесь нет той ответственности, на которой строится брак. Поэтому как бы ни были пылки любовники в начале повествования, судьба их предрешена и движется к логическому концу.
Царевна Софья - противоречивая, бунтарская натура. Ее чувства - это не только женское желание любви и счастья, но и некий вызов обществу, которое приводит героиню ко всё большим страданиям. Даже такая сильная, политически закаленная личность в душе остается обычной женщиной, жаждущей семейного счастья.
Открытым вызовом обществу становится праздная и развратная жизнь двух сестер царя Петра по отцу: Екатерины и Марьи (Катьки и Машки). Автор не скупится в красках, изображая их поведение, как «они на Покровке бесятся с жиру», развратничают с певчими, «рожают от них ребят и отдают тех ребят в город Кимры на воспитание» [Толстой, 1986, с. 677].
В противовес им и в продолжение темы горькой судьбы царских дочерей изображена родная сестра царя Петра Наталья. В отличие от Софьи она воплощение спокойствия, рассудительности, трезвости ума и следования нравственным устоям. Автор изображает ее на контрасте со старшей сестрой. В силу уравновешенности характера ее чувства не имеют такой надрывности и страстности. Она пытается их держать под контролем, не позволяя им полностью овладеть, захватить себя. Но от этого они не менее сильны. Ее монолог-исповедь перед Екатериной, будущей императрицей, полон глубоких внутренних страданий.
Если внешне А. Толстой изображает ее строгой блюстительницей патриархального уклада, она, как и подобает царевне, следит за моральным состоянием своих сестер, являя образец целомудрия, но в разговоре с будущей императрицей полностью раскрывается ее исстрадавшаяся женская душа. «Нас замуж
254
не выдают, в жены не берут» [Толстой, 1986, с. 791], - сетует Наталья. Ее устами автор развивает мысли Софьи о нелегкой судьбе «горьких дев». Но если в Софье это был крик души и последующее озлобление, то в Наталье мы видим попытку понимания и оправдания такого поведения.
Свой монолог она начинает с описания романа своей матушки Натальи Кирилловны. Будучи царицей-матерью, она выступает как носительница семейных ценностей, нравственных устоев. Все ее действия и поведение направлены на сохранение внутреннего мироустройства государства. Даже грозные обвинения Софьи в том, что «весело царица век прожила, и с покойным батюшкой и с Никоном-патриархом немало шуток было шучено.» [Толстой, 1986, с. 46], - всё это звучат поначалу как зависть обиженной женщины.
В рассказе царевны Натальи мать предстает уже в ином свете. Автор вновь возвращается к теме испытаний женской судьбы. В этом монологе Толстой устами своей героине обращается к одному из важных вопросов всего романа: противостояние старозаветных устоев нововведениям молодого царя, которые касаются и любовной стороны жизни. Наталья рассказывает о тайной любви своей матери к сыну боярина Мусину-Пушкину. Необыкновенно красив, великолепно сложен, отчаянный, необыкновенно «смелый, горячий, наездник, гуляка <.> на масленой неделе на льду, на Москве-реке, вызвал любого биться на кулачках. Всех побивал» [Толстой, 1986, с. 789], он пленяет сердце молодой царицы.
Вновь возникает тема тайной любви, запретной. Но автором не дается описание бурных страстей. Наталья Кирилловна, понимая невозможность такой связи, не дает волю своему чувству и только иногда позволяла себе ездить «тайно, в простом возке» смотреть «на его отвагу» [Толстой, 1986, с. 879]. Верность долгу, осознание своего положения не дают ей переступить черту и отдаться воле чувств. Страдания героини от разлуки с возлюбленным автор выразил в одном лишь слове: героя отправляют в Пустозерск. Город раскольников обоих обрекает на пустоту и одиночество.
Коротенький рассказ о матери Петра позволяет по-новому взглянуть на царицу. Казалось бы, она должна быть счастлива: царица, мать, воплощение семейного благополучия. Но все это оказывается только внешним. Выданная без любви в семнадцать лет за уже немолодого царя Алексея Михайловича, утратившая даже единственную возможность иногда видеть возлюбленного, будучи нрава веселого, беспечного и пылкого, как описывает ее Толстой словами дочери, она очень страдала в замужестве. Здесь писателем прямо высказывается один из основных нравственных заветов - семейного долга, которому Наталья Кирилловна остается верна. Недостойность внебрачных отношений автором указывается в одной лишь детали при описании героя-любовника: его красота сначала сравнивается с ангельской, но тут же идет оговорка в противоположную сторону: «лучше сказать - бесовской красоты человек» [Толстой, 1986, с. 789].
А. Н. Толстой в этом эпизоде показывает, что соблюдение нравственных старозаветных устоев обеспечивало чистоту, на этом основывалась семейная
V» V»
прочность. Этому противостоит деятельность переустройства, а порой и ломки все тех же устоев царем Петром. Этот разлом касается и любовных отношений. Данные рассуждение иронически Толстой вкладывает в уста дочери Натальи Кирилловны: «по-старозаветному - всё грех, что ты женщина - и то грех, - сосуд дьявола, адовы врата.
255
А по-нашему, по-новому: амур прелестный прилетел и пронзил стрелой» [Толстой, 1986, с. 789]. В этой реплике автором показано изменение отношения к женщине. На европейский манер начинает превозноситься красота любовного чувства, его поэтизация, вольность в отношениях в противовес строгой морали допетровских правил. Наиболее ярко эти изменения изображаются автором в Александре Волковой.
Царевна Наталья хоть и поддерживает преобразования брата, развивает театр, искусство, но в остальном остается сторонницей строгой морали, поэтому не позволяет себе в полной мере увлечься чувством к Гавриле Бровкину. Она не осуждает ни мать, ни царевну Софью, ни своих сестёр, ведущих разгульный образ жизни. Через Наталью-младшую автором развернуты рассуждения о нелегкой доле царских особ, а вслед за этим и женской судьбы в целом. А. Толстым четко выстраивается многосложная структура смысловых рядов и рассуждений, «их структурная соотнесенность, их органическое единство, их целостность» [Виноградов, 2005, с. 17], что позволяет автору создать динамический план раскрытия темы.
Семейные отношения становятся неотъемлемой частью изображения того или иного героя, будь то сам царь Петр или простой мужик. На фоне преобразований выступает проблема сохранения нравственных устоев, без которых невозможно существование государства, т.к. полное увлечение любовным чувством может привести к трагическим последствиям. Это понимает старое поколение отцов. Именно из уст Ивана Артемьевича Бровкина звучит предостережение сыну Гавриле, влюбленному в царевну Наталью: «близко огня ходишь, поостерегись» [Толстой, 1986, с. 692]. А его сестру Саньку, закрутившуюся в вихре светской жизни, запутавшуюся в мишуре новых увлечений, «будто маменьки страшные глаза стерегут» от сокрушительных нравственных падений. Этот заложенный в ней с детства «стержень какой-то <...> еще не в силах выдрать» [Толстой, 1986, с. 556] она из себя, переступить через верность мужу и стать любовницей короля.
Отцы удерживают молодое поколение в канонических рамках, не давая им полностью окунуться в бурю своих страстей, рожденных чувствительностью. Уход от истоков старины рождает новых людей, которые «верят, что истина открывается человеку через чувства и "сердце", как их средоточие» [Моторин, 2013, с. 79], тем самым отрицая основу русского миропонимания. Для Алексея Толстого всегда одним из важнейших был вопрос «народного характера, народной души <...> размышления о коренных чертах народной души» [Щелокова, 2019, с. 147]. Характерами своих героев А. Толстой вновь и вновь отправляет читателя к старине, ее патриархальным устоям, основанным на духовных приоритетах, нравственности, религиозности, соблюдении законов и канонов, чем всегда славилась Русь, и без чего невозможно дальнейшее ее существование.
Литература и источники
Апостол (2006). Минск: Белорусская православная церковь, 512.
Богатырев А. В. (2019). Изображение Речи Посполитой XVII - XVIII вв. в романе А. Н. Толстого «Петр
Первый». Алексей Толстой: Диалоги со временем. Москва: ИМЛИ РАН, Выпуск 3, 278-290. Бунин И. А. (1967). Собрание сочинений: В 9 т. Т. 9. Москва: Художественная литература, 623. Виноградов В. В. (2005). О теории художественной речи. Москва: Высшая школа, 288. Кондарина И. В. (2023). Коммуникативные приемы в формировании стереотипов (на примере
рекламных текстов). Русский язык: история, диалекты, современность. Москва: ИИУ ГУП, Санкт-Петербург: Скифия-принт, Выпуск XXII, 126-132.
Моторин А. В. (2013). Теория русской словесности. Великий Новгород: Изд-во НовГУ, 300.
Петелин В. В. (2001). Жизнь Алексея Толстого. «Красный граф». Москва: Центрполиграф, 940.
Пушкин А. С. (1986). Собрание сочинений: В 3 т. Т. 2. Москва: Художественная литература, 366.
Скафтымов А. П. (2007). Поэтика художественного произведения. Москва: Высшая школа, 535.
Толстой А. Н. (1986). Собр. соч.: В 10 т. Т. 2. Москва: Гос. изд-во художественной литературы, 862.
Толстой И. Н. (2019). Скрытое селфи: записки неакадемического читателя. Алексей Толстой: Диалоги со временем. Москва: ИМЛИ РАН, Выпуск 3, 84-101.
Топтыгина О. Н. (2023). Живое слово Крупина как языковая единица малой родины. Русский зык: история, диалекты, современность. Москва: ИИУ ГУП; Санкт-Петербург: Скифия-принт, выпуск XXII, 156-161.
Ушаков Д. Н. (2007). Большой толковый словарь современного русского языка. Москва: Альта-Прима, 1240.
Щелокова О. В. (2019). Публицистика А.Н. Толстого: онтологический аспект. Алексей Толстой: Диалоги со временем. Москва: ИМЛИ РАН, выпуск 3, 144-152.
References
Apostol [Apostle] (2006). Minsk: belorusskaia pravoslavnaia cerkov, 512.
Bogatirev A. B. (2019). Izobrazhenie Rechi Pospalitoi XVII - XVIII vv. v romane A. N. Tolstogo «Petr Pervii» [Image of the Polish-Lithuanian Commonwealth of the 17th - 18th centuries in A. N. Tolstoy's novel "Peter the First"]. Aleksei Tolstoi: dialogi so vremenem. Moscow: IMLI RAN, vipusk 3, 278-290.
Bunin I. A. (1967). Sobranie sochineny [Collected works]: V 9 t. T. 9. Moscow: Hudozhestvennoi' literatury', 623.
Kondarina I. V. (2023). Kommunikativnie priemi v formirovanii stereotipov (na primere reklamnih tekstov) [Communication techniques in the formation of stereotypes (using the example of advertising texts)]. Russkii iazik: istoria, dialekti, sovremennost'. Moscow: IIU GUP, SPb.: Skifia-print, vipusk XXII, 126-132.
Motorin A. V. (2013). Teoria russkoislovesnosti. [Theory of Russian literature]. Veliky Novgorod: NovGU Publ., 300.
Petelin V. V. (2001). Jizn Alekseia Tolstogo. «Krasnii graf» [Life of Alexey Tolstoy "Red Count"]. Moscow: Centrpoligraf, 940.
Pushkin A.S. (1986). Sobranie sochineny [Collected works]: V 3 t. T. 2. Moscow: Gos. izd-vo hudozhestvennoi' literatury', 528.
Shelokova O.V. Publichistika A.N. Tolstogo: ontologicheskii aspect [Journalism A. N. Tolstoy: ontological aspect]. Aleksei Tolstoi: dialogi so vremenem. Moscow: IMLI RAN, vipusk 3, 144-152.
Skaftimif A.P. (2007). Poetika hudozhestvennogo proizvedenia. [Poetics of a work of art]. Moscow: Visshaia shkola, 535.
Tolstoi' A.N. (1986). Sobranie sochineny [Collected works]: V 10 t. T. 2. Moscow, Gos. izd-vo hudozhestvennoi' literatury', 862.
Tolstoi' I.N. (2019). Skritoe seifi: zapiski neakademicheskogo chitatelia [Hidden selfie: notes from a non-academic reader]. Aleksei Tolstoi: dialogi so vremenem. Moscow: IMLI RAN, vipusk 3, 84-101.
Toptigina O.N. (2023). Jivoe slovo Krupina kak iazikovai edinatsa maloi rodini [The living word Krupina as a linguistic unit of the small homeland]. Russkii iazik: istoria, dialekti, sovremennost'. Moscow: IIU GUP, SPb.: Skifia-print, Vipusk XXII, 156-161.
Ushakov D.N. (2007). Bol'shoi tolkoviislovar'sovremennogo russkogo iazika. [Large explanatory dictionary of modern Russian language]. Moscow: Al'ta-prima, 1240.
Vinogradov V. V. (2005). O teorii xydozhestvennoi rechi [On the theory of artistic speech]. Moscow: Visshai shkola, 288.
Статья публикуется впервые. Поступила в редакцию 20.01.2024. Принята к публикации 24.03.2024.
Об авторе
Червоненко София Михайловна - кандидат филологических наук, доцент, Мытищинский филиал Московского государственного технического университета имени Н. Э. Баумана; ORCID: 0000-0001-7272-9771; sm1705@mail.ru
Chervonenko S. M.
THE THEME OF FAMILY IN A. N. TOLSTOY'S COMPREHENSION (BASED ON THE NOVEL "PETER THE FIRST")
Abstract. One of the most large-scale works of the twentieth century - A.N. Tolstoy's novel "Peter the First" - has been chosen for literary analysis. Particular attention is paid to the theme of family and marriage, which runs through the entire narrative. Parallels with the writer's early work, his life circumstances that influenced his understanding of the family realities of the historical past are drawn. The images of royalty and their attitudes to family reasons are considered in detail. Through specific characters, the author addresses global moral issues that accompany changes in social life. Particular attention is paid to the changes in the Russian state under the influence of European trends, which are actively introduced as a result of Tsar Peter's transformations and give impetus to the destruction of the original patriarchal foundations. This environment recreated by the author leads the reader to comprehend the problem of interethnic relations, to understand the need to preserve Russian traditions, one of the pillars of which is the family.
Keywords: family, feelings, novel, character, image, patriarchy, tradition, theme, problem.
For citation: Chervonenko S. M. The topic of family in A. N. Tolstoy's comprehension (based on the novel "Peter the First"). Memoirs of NovSU, 2024, 2(53), 250-258. DOI: 10.34680/2411-7951.2024.2(53).250-258
