CC BY
25Л. В. Алексеева
ТЕМА ПРОШЛОГО И НАСТОЯЩЕГО В ТВОРЧЕСТВЕ П. И. МЕЛЬНИКОВА-ПЕЧЕРСКОГО И В. Г. КОРОЛЕНКО
Статья посвящена изучению взглядов П. И. Мельникова-Печерского и В. Г. Короленко на природу духовного конфликта между прошлым и настоящим, старыми и новыми ценностными ориентациями, который находит художественное воплощение в творчестве многих писателей 2 п. 19 века. Исследуя природу конфликта, каждый автор интерпретирует его по-своему и предлагает свои пути решения проблемы. Статья посвящена своеобразию интерпретации темы прошлого и настоящего в творчестве двух авторов.
Ключевые слова: прошлое, настоящее, духовный кризис, дониконовский уклад, старообрядчество, скиты, жития святых, исконная Русь, православные ценности, обновление, современность.
Стаття присвячена вивченню поглядiв П. I. Мельникова-Печерского i В. Г. Ко-роленка на природу духовного конфлiкту мiж минулим i сьогоденням, старими i новими щнтсними орiентацiями, який знаходить художне вттення в творчостi багатьох письменниюв 2 п. 19 столття. До^джуючи природу конфлкту, кожен автор ттерпретуе його по-своему i пропонуе свог гиляхи виршення проблеми. Стаття присвячена своерiдностi ттерпретацп теми минулого i сьогодення у творчостi двох авторiв.
Ключов1 слова: минуле, сьогодення, духовна криза, доникотвського уклад, ста-рообрядництво, скити, житiя святих, споконвiчна Русь, православт цiнностi, онов-лення, сучастсть.
The article is devoted to studying of P. I. Melnikov-Pechersky s and V. G. Korolenko s views on the nature of the spiritual conflict between the past and the present, old and new values which are artistically realized in creative works of many writers of the second half of the 19th century. Investigating the nature of the conflict, each author interprets it in his own way and suggests possible solutions. The article consideres original interpretations of the topic of the past and the present in creative works of the two authors.
Keywords: the past, the present, spiritual crisis, pre-Nikonian traditions, Old Belief, priories, hagiographies, old Russia, orthodox values, renewal, modernity.
© Л. В. Алексеева, 2014
Произведения П. И. Мельникова-Печерского (1818-1883) и В. Г Короленко (1853-1921) второй половины 19 века объединены чувством приближающейся духовной катастрофы, ощущением пограничного состояния бытия между прошлым и настоящим. Столкновение старого уклада жизни, ценностных ориентаций, с новым, еще не успевшим сформироваться укладом рождает духовный конфликт, который находит художественное выражение в произведениях многих писателей 2 п. 19 века (П. И. Мельникова-Печерского, Н. С. Лескова, В. Г. Короленко, Г. И. Успенского). В творчестве этих писателей выразилось стремление всей русской литературы этого периода осмыслить духовный кризис и увидеть пути разрешения противоречий в русском обществе.
Исследуя природу конфликта, П. И. Мельников-Печерский в романе «В лесах» (1871-1874) обращается к миру заволжского старообрядчества. С жизнью и историей старообрядцев он был знаком, проведя детство в окруженном скитами г. Семенове Нижегородской губ., занимаясь в архивах изучением старообрядческих книг, рукописей, преданий и легенд, затем будучи чиновником особых поручений при нижегородском губернаторе. Материалом для произведений В. Г. Короленко нижегородского периода (80-90-е гг.), в которых он обращается к теме духовного кризиса переходного времени («За иконой» (1887), цикл «В пустынных местах» (1890) «Река играет» (1891)), послужили тоже его личные впечатления от путешествия по старообрядческим местам Нижегородской губернии, овеянным старинными преданиями и легендами. Однако, если П. И. Мельникову-Печерскому удалось застать старообрядческие скиты в момент их угасания, то В. Г. Короленко посетил керженские скиты уже после их разорения и смог наблюдать лишь результат эволюции, которую претерпело старообрядчество. Но В. Г. Короленко интересует не столько жизнь старообрядцев, сколько желание приблизиться к духовным истокам жизни народа в целом.
П. И. Мельников-Печерский в романе «В лесах» смотрит на природу конфликта между прошлым и настоящим укладом жизни, старыми и новыми духовными ценностями через призму старообрядчества. Мельни-ковский интерес к старообрядчеству возник из интереса к народному. По словам исследовательницы Н. Г. Дергуновой, «Мельников-Печерский исследует национально-культурные и религиозные ценности, укорененные в народном сознании» [2, с. 299]. Именно старообрядцы у Мельни-кова-Печерского становятся бережными хранителями древней русской культуры, допетровского жизненного уклада, старинных обычаев, веры предков, преданий и легенд. Не случайно повествование романа начина-
ется с описания старообрядческого Верхнего Заволжья, где жива память в народе о «тропе Батыевой», о невидимом граде Китеже на берегу Свет-лояра: «Старая там Русь, исконная, кондовая. С той поры как зачиналась земля Русская, там чуждых насельников не бывало. Там Русь сысстари на чистоте стоит, - какова была при прадедах, такова хранится до наших дней» [5, т. 2, с. 8]. Эти святыни, как и сами заволжане, отмечены Божьей милостью: «Цел град, но невидим. Не видать грешным людям славного Китежа. Скрылся он чудесно, божьим повеленьем...» [5, т. 2, с. 7].
Писателю важно показать, что старообрядцы выступают как хранители исконных православных ценностей, старой веры, духовности. Об их заслугах в сохранении древних рукописей и памятников древнерусского искусства прямо говорится в авторском повествовании об обители матери Манефы: «Старообрядцы, не жалея денег, спасали от истребления неоцененные сокровища родной старины, собирая их в свои дома и часовни», а «доброхотные датели» и «невежественные настоятели», по выражению автора, сбывали драгоценную старину как ненужный хлам и приобретали заморскую утварь в новом вкусе [5, т. 2, с. 328]. Исконные старообрядцы будто находятся вне времени, прошлое дониконовское время ушло, а новое, лишенное духовности, они не приемлют. В этом сущность конфликта между прошлым и современностью.
При всех симпатиях П. И. Мельникова-Печерского к старообрядчеству, выказанных в романе (а в этот период своего творчества писатель отошел от сложившейся в литературе обличительной традиции изображения старообрядцев), мир заволжских старообрядцев показан как мир прошлого, патриархальный мир, отживающий свой век. В романе передано чувство сожаления о том, что уходят былые времена, а новые далеки от прежней духовности. Так, эта тема прослеживается в романе в неоднократных беседах в семье Патапа Чапурина и среди скитниц о новых временах, о грядущих изменениях из Москвы, об австрийском священстве, о новоставленном попе Михайло Коряге (см.: Ч.1, гл.1; Ч.2, гл.2; Ч.2, гл.7), о фальшивомонетчике игумене Красноярского скита Михаиле. Едкие характеристики звучат из уст Патапа Максимыча в адрес нового священства: «Архиереев каких-то, пес их знает, насвятили! Нам бы хоть немудреного попика да беглого, и тем бы довольны остались. А они архиерея!.. Блажь одна - с жиру бесятся. Что нам с архиереями-то делать?.. Святости, что ли, прибудет от них, грешить меньше станем, что ли?..» [5, т. 3, с. 322], или Манефы о новом попе: «Экой грех-от!.. Стяжателю такому, корыстолюбцу дали священство!.. Какой он поп?.. Отца родного за гривну продаст» [5, т. 2, с. 344]. Не радует героев старооб-
рядцев разложение основ их веры, смена дониконовского уклада новым, пугают перемены. Все меньше остается исконных старообрядцев, вымирают одни скиты, а другие сдаются, отрекаясь от старой веры (см. разговор Манефы в семье Чапурина, Ч.1, гл.5), а новое поколение совсем забыло веру своих дедов [См.: 5, т. 2, с. 52-53]. С негативным отношением в романе показаны новые «образованные старообрядцы» из столицы Снежковы, нравы которых вызывают ужас и неприятие у всей семьи Чапурина. Важно, что Мельников-Печерский подчеркивает, что смысл веры в духовной чистоте, а не в соблюдении внешних обрядов. Сам Чапурин не раз подтрунивал над теми ревнителями древлего благочестия, которые возводили в догмат веры число пуговиц и покрой кафтана. Этой внутренней веры как раз нет в молодом Снежкове, и это вызывает неприятие: «Покаемся, Бог даст успеем умолить создателя... А некогда да недосуг, праведников да молитвенников попросим. Они свое дело знают - разом замолят грех» [5, т. 2, с. 160]. П. И. Мельникова-Печерского старообрядчество интересует не столько как религиозное сообщество, сколько как хранители духа исконной старой Руси от европейских веяний.
В своем стремлении сохранить веру предков герои-старообрядцы напоминают древнерусских подвижников. Это не обязательно жители скитов, соблюдающие строгие уставы обители (крайнее выражение такой самоотверженной веры - мать Манефа), но и мирские люди, хранящие завещанный предками старинный уклад (Дарья Никитишна, Груня, Гаврила Маркелыч Залетов, Иван Григорьевич Заплатин). Купец Залетов, «домовладыка старорусского завета», живет по совести, помогает нищим, поддерживает скиты (Ч.2, гл.4). Сюда же можно отнести и самого Патапа Максимыча Чапурина, построившего жизнь своей семьи по старинным обычаям. Это единственно возможный для них образ жизни. Образы Дарьи Никитишны и Груни строятся по житийным канонам, но не идеализированы, не абстрагированы, а индивидуальны. Как древнерусские подвижники проходят они путь обретения счастья через верность в жизненных испытаниях христианским заповедям добра и любви. Это герои-старообрядцы, живущие в настоящем, таких мало, и на них П. И. -Мельников-Печерский возлагает надежду в будущем.
Есть в романе еще один пласт, надмирный, вневременной. Это герои прошлого, житийной литературы, которые придают смысл современности и служат примером в своем подвижничестве (Иов Многострадальный [5, т. 2, с. 37], преп. Макарий [5, т. 2, с. 93], преп. Моисей Мурин [5, т. 2, с. 179], отец Софонтий и преподобный Варлаам [5, т. 3, с. 210]), это
и предания о начале старообрядческих поселений в заволжских лесах с описанием житийных чудес [5, т. 2, с. 315], о начале Комаровского скита [5, т. 2, с. 322], о Китеж-граде и Светлояре, это и древнерусские святыни (чудотворная икона в Шарпанской обители, охраняющая скиты от гибели [5, т. 3, с. 170]). Повествование о процветавших старообрядческих скитах, о таинственных местах, о которых гласят предания, о святых угодниках завершается приговором игуменьи Манефы: «<... >пустынные наши места - возвестят они тебе славу Божию, в преподобных отцах явленную ... <.> Яко крин, процветала пустыня наша, много в ней благодати было явлено. А теперь всему приходит конец!..» [5, т. 3, с. 213]. Мир скитов, мир старообрядческих лесов у П. И. Мельникова-Печерского -мир, неизбежно уходящий в прошлое, опоэтизированный преданиями о древнерусских святынях и подвижниках. На смену идет новое поколение старообрядцев, забывающих свои корни, лишенное духовности (Снеж-ковы, Алексей Лохматый). Но все же автор пытается найти разрешение конфликта времен в прошлом, в героях-старообрядцах, которые бережно хранят старину. На таких героев П. И. Мельников-Печерский возлагает надежду в будущем. Он убежден, что «<...> восстановление русского духа, старобытной нашей жизни все-таки произойдет от образованных старообрядцев, которые тогда не раскольники будут» (Усов П. С. П. И. -Мельников, его жизнь и литературная деятельность // Мельников П. И. Полн. собр. соч.: В 14 т. Т. 1. СПб.; М., 1897. С. 258) [Цит. по: 1, с. 51].
Вслед за П. И. Мельниковым-Печерским В. Г. Короленко, поселившись после ссылки в Нижнем Новгороде с 1885 года, совершил путешествие по берегам Волги, «лесам» и «горам» Нижегородской губернии, результатом которого стал ряд произведений, которые можно объединить в группу «волжских» рассказов. Тематика произведений П. И. -Мельникова-Печерского была ему близка, и все же он в своем творчестве идет вперед. В. Г. Короленко дополнил материалы своего предшественника новыми наблюдениями, посетив места исконной Руси, керженские старообрядческие скиты, но ему удалось застать лишь последние дни их существования.
В произведениях «волжского» цикла («За иконой», «В пустынных местах», «Река играет») В. Г. Короленко обращается, как и П. И. Мель-ников-Печерский, к теме прошлого и настоящего, смены времен, духовного кризиса, но интерпретирует ее по-своему. Он не разделяет взглядов П. И. Мельникова-Печерского на старообрядчество, и предметом изображения в них становится не столько старообрядчество, сколько жизнь, мировоззрение народа. Тема старообрядчества в «волжских» произве-
дениях рождается в стремлении автора постичь истоки духовной жизни народа в современности.
В рассказе «За иконой» автор, идя пешком с котомкой за плечами за чудотворной иконой в толпе богомольцев, совершил паломничество за пятьдесят верст от Нижнего Новгорода в Оранский монастырь. Он вливается в народную массу, чтобы изнутри понять, что движет людьми, идущими в такую даль вслед за иконой. В толпе выделяются отдельные образы богомольцев. Это и сгорбленная старуха, с трудом бредущая по дороге. Все в ее облике подчеркивает подвиг, который она совершает, отправившись в дальний путь: сгорбленная спина, опущенная дрожащая голова, смотрящая только под ноги, сморщенное лицо с потускневшим взглядом, слеза, скатившаяся по лицу. Что дает ей сил в дальней дороге? Ответ дает она сама: «Авось матушка владычица донесет. Порадеть хочется матушке... Стара... Помирать скоро, - порадеть хочется» [3, т. 3, с. 24]. Она совершает тяжелый добровольный подвиг ради веры. Для путника она является олицетворением прошлого, осколки которого остались в настоящем: «Только рожь шепчет по сторонам, да луна смотрит с неба на выбивающегося из сил старого, отжившего человека.» [3, т. 3, с. 27].
Другой образ, представитель нового поколения, «молодой, хорошо упитанный купеческий сынок» показан с негативной стороны. Он выбивается из пешей толпы богомольцев в своем тарантасе, запряженном тройкой. Всё его поведение говорит о том, что им движет не вера, не желание приобщиться к святыне, он не прилагает никаких усилий для того. Для молодого человека паломничество - лишь развлечение, новое приключение: он явно под хмелем и заигрывает с проходящими богомолками. Возникает вопрос о духовности нового поколения, которая вызывает сомнение.
Можно провести параллель с П. И. Мельниковым-Печерским. Как и в романе «В лесах», в рассказе прошлое противопоставлено настоящему времени. В. Г. Короленко, как и П. И. Мельников-Печерский, рисует картины прошлого - историю основания Оранского монастыря, борьбу с завоевателями, чудесное исцеление от иконы, процветание пустыни. Но прошлое ушло, унеся с собой тревожный набат, стоны старцев, совлекаемых с колокольни, и крики врагов, остались тени старины в тихий вечерний час и говор толпы верующих. Подобные картины прошлого многочисленны и в романе.
Старообрядческая тема в рассказе подана в негативном ключе. Если у П. И. Мельникова-Печерского старообрядцы - хранители старины, ду-
ховных традиций народа, исконной веры, то у В. Г. Короленко старообрядцы отстоят от толпы верующих богомольцев, автор подчеркивает, что встретил на лицах торговок из числа старообрядцев не то благоговейное ожидание иконы, с каким встречали ее в других местах, а лишь желание поживиться от толпы верующих. В беседах со старообрядцами, прибывшими в числе богомольцев, выясняется, что они не знают сути своего учения, для них вера состоит во внешней обрядовой форме, в праздной болтовне. Легенды и предания об Оранском монастыре, бытующие в среде старообрядцев, показанных в рассказе, несут на себе следы невежества и закоснелости народного сознания, в отличие от опоэтизированных легенд в романе П. И. Мельникова-Печерского.
У обоих авторов показана противоречивость современной жизни, переходное состояние от старого к новому. Если П. И. Мельников-Пе-черский ищет истоки духовной силы в прошлом и выражает сожаление о былых временах, где видит образцы истиной веры, то В. Г. Короленко при всех противоречиях современности возлагает надежды на возрождение духовности в настоящем. Картина верующей толпы, собравшейся у иконы, вызывает волнение и надежды на сохранение духовности: «И какая огромная масса однородного душевного движения, подхватывающего, уносящего, смывающего каждое отдельное страдание, каждое личное горе, как каплю, утопающую в океане! Не здесь ли, думалось мне, не в этом ли могучем потоке однородных человеческих упований, одной веры и одинаковых надежд - источник этой исцеляющей силы?..» [3, т. 3, с. 33]. Одна вера, единение - вот духовная сила народа, которая может преобразить жизнь.
Цикл очерков «В пустынных местах» продолжает начатую в рассказе тему. Цикл написан после путешествия автора по Волге, Ветлуге, к озеру Светлояр, по Керженцу, по тем местам, которые были поэтически воспеты старообрядцами, которыми восхищался П. И. Мельников-Печерский в романе. В этом цикле В. Г. Короленко смотрит на смену времен с позиций прошлого, в котором сохранились исконные формы жизни. В связи с этим автор напрямую обращается к теме старообрядчества как идеалу духовной жизни народа допетровской Руси.
В. Г. Короленко не разделил взглядов Мельникова-Печерского на старообрядчество. По-своему он представляет китежскую легенду. Так, рассказчик испытывает разочарование на берегах озера Светлояр, вопреки овеянным старинной легендой описаниям Мельникова-Печерского. Вместо этого он видит «овальное озерко, окруженное венчиком березок» [3, т. 3, с. 116], никакой тайны священного озера, ни роскоши описаний
Мельникова-Печерского, вокруг разоренные скиты и тишина, «над всем этим веяние "матери-пустыни", то именно, чего и искали эти простодушные молители» [3, т. 3, с. 117]. Но озеро манит своей загадочной простотой, обаянием, подобно старинной иконе как символу Святой Руси. Подробнее интерпретация китежской легенды В. Г. Короленко изучена в работах исследователей С. В. Шешуновой [6], Ю. А. Курдина и И. В. Куд-ряшова [4].
Вера старообрядцев в «град взыскуемый» наивна, проста, воспринимается как пережиток прошлого, давно ушедшего, «а нитей этих, связующих два мира, становится все меньше», все меньше тех, кто слышит звон невидимого града [3, т. 3, с. 121]. Автор прощается со Светлояром, «таинственным озером чудес и темной веры в призрачное прошлое» [3, т. 3, с. 131].
Подобные впечатления вызывают у рассказчика и другие места старообрядческих поселений: Керженец, Ветлуга, Городинка, старообрядческое кладбище, Оленевский скит. Та же тихая, сумрачная, аскетичная красота глухих, «пустынных мест». Во всех очерках звучит мотив умирания прошлого, исконной Руси. «Усердия мало» - частый мотив, слышимый рассказчиком от многих старообрядцев. На развалинах Оленевс-кого скита он звучит по-особенному. Автор делает вывод о том, что «Умирает исконная старая Русь... Русь древлего благочестия, Русь потемневших ликов, Русь старых исправленных книг, Русь скитов и пустынного жития, Русь старой буквы и старого обряда, Русь, полная отвращения к новшествам и басурманской науке. Умирает старая Русь, так стойко державшаяся своим фанатическим усердием против не менее фанатического утеснения. Теперь она умирает тихою смертью, под широким веянием иного духа. Гонения она выдержала. Не может выдержать равнодушия.» [3, т. 3, с. 156].
Несмотря на то, что старинная вера показана наивной, уходящей в прошлое, автор относится к ней с должным уважением: все-таки это была безмятежная вера, убеждения. Он приводит в пример те главы Мельнико-ва-Печерского, в которых рисуется величавый образ игуменьи Шарпанс-кой обители, матери Августы, уповающей на спасение по Божьей воле. Время стирает память о былом процветании древлего благочестия, но есть святыни, которые сохранятся и станут основой духовности в настоящем. Автор смотрит с упоением на иконы старинного письма из скитских часовен, из Комарова, Улангера, Шарпана, сохраненные в церкви. Отпечаток прошлого несет в себе домик лесничего: старинные картины, книги, тишина, вселяющие уют в этих глухих местах. В отголосках отдаленного
мира рассказчик видит свою прелесть, поэзию. Конец повествования вселяет оптимизм, несмотря на грустное чувство, «так же быстро бежит наша жизнь, <.. .> прошлое так же исчезает в тумане воспоминаний» [3, т. 3, с. 198]. Эта тема была развита в рассказе «Река играет». Здесь автор взглянул на прошлое с позиций современности и показал неразрывную связь времен. Одновременное тягостное чувство, испытанное на берегах Светлояра среди начетчиков, и чувство легкости на реке от общения с природой, народом, такими близкими и родными.
В произведениях В. Г. Короленко не ощущается той тоски по уходящему прошлому, которая чувствуется в романе «В лесах», наоборот, отжившее прошлое вызывает «тяжелые, нерадостные впечатления». Он стремится познать духовные основы народной жизни и пытается найти источник будущего духовного обновления в современности. Вот почему многие страницы очерков В. Г. Короленко исполнены любованием красотой природы, овеянной древними легендами. При всем различии взглядов двух авторов это служит объединяющим их произведения фактором.
Список использованных источников
1. Боченков В. В. П. И. Мельников (Андрей Печерский): мировоззрение, творчество, старообрядчество / В. В. Боченков. - Ржев, 2008. - 348 с.
2. Дергунова Н. Г. Православные ценности в художественном воплощении в романе П. И. Мельникова-Печерского «В лесах» / Н. Г. Дергу-нова // Русское православие как основа сохранения национальной идентичности. XVI Рождественские православно-философские чтения. - Н. -Новгород, 2007. - С. 299-302.
3. Короленко В. Г. Собр. соч.: В 6 т. / В. Г. Короленко. - М.: Правда, 1971.
4. Курдин Ю. А., Кудряшов И. В. «Китежская легенда» в интерпретации В. Г. Короленко («В пустынных местах» и П. И. Мельникова-Пе-черского («В лесах») / Ю. А. Курдин, И. В. Кудряшов // Короленковские чтения. 15-16 окт. 1996. - Глазов, 1996. - С. 6-9.
5. Мельников, П. И. (Андрей Печерский). Собр. соч.: В 8 т. / П. И. -Мельников. - М.: Правда, 1976.
6. Шешунова, С. В. Град Китеж в русской литературе: парадоксы и тенденции [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.vbrg.ru/ articles/interesnoe_v_nauke_i_tekhnike/ grad_kitezh_v_russkojj_literature_paradoksy_i_tendentsii/.
