CC BY
32
© 2013
Е. О. Шацкий
ТЕМА ПОСЛЕВОЕННОЙ СУДЬБЫ СОЛДАТА В РОМАНЕ ЮРИЯ БОНДАРЕВА «НЕПРОТИВЛЕНИЕ»
Тема неустроенности бывшего солдата в мирной жизни — одна из древнейших в литературе. Трагично её прочтение в романе Ю. В. Бондарева «Непротивление» (1995 г.). Неблагодарность общества предстаёт как симптом духовного нездоровья, нравственного упадка.
Ключевые слова: русская литература XX в., тема войны, Ю. В. Бондарев
В романе «Непротивление» Ю. В. Бондарев выразил своё эстетическое отношение к одной из древнейших тем в мировой литературе: возвращения солдата с войны — часто победоносной, — и неустроенности его послевоенной жизни. Первым темы коснулся Гомер в «Одиссее», герой которой вернулся «в дом свой, в Итаку (но где и в объятиях верных друзей // он всё не избег от тревог)» и обнаружил, что дом его разоряют буйные женихи, сватающиеся к его жене: «А! Вы, собаки! Вам чудилось всем, что домой уж из Трои // Я не приду никогда, что вольны беспощадно вы грабить // Дом мой, насильствуя гнусно моих в нем служанок, тревожа // Душу моей благородной жены сватовством ненавистным, // Правду святую богов позабыв, не страшася ни гнева // Их, ни от смертных людей за дела беззаконные мести!». Тревоги Одиссея, как известно, разрешились тем, что он перенёс войну в мирную жизнь: «Так женихов (разогнав их по горнице) справа и слева, // Как ни попало, они убивали». Представлена в поэме и другая альтернатива судьбы вернувшегося воина: «В дом возвратиться, чтоб пасть пред своим очагом, как великий пал Агамемнон предательством хитрой жены и Эгиста» (Hom.II.) Тему можно найти в эпосе разных стран, в частности, в русских былинных сюжетах о ссоре Ильи Муромца с Владимиром из-за неуважения, проявляемого на княжьих пирах к заслуженному богатырю1. Следовательно, Ю. В. Бондарев обращается в романе к одной из древнейших русских и мировых литературных традиций.
Война, к сожалению, сопровождала всю историю человечества, и тема (оставившая в русской классической литературе след, в частности, в «Повести о капитане Копейкине» Н. В. Гоголя) благополучно «дожила» до XX столетия. В 1906 году в стихотворении «От павших твердынь Порт-Артура» Т. Л. Щепкина-Купер-ник описала судьбу истомлённого «калеки-солдата», вернувшегося «с кровавых манчжурских полей» и узнавшего, что жена и сын убиты 9 января, мать забита нагайками, брат-матрос расстрелян без суда. Конец стихотворения предвещает будущее. И здесь, казалось бы, оконченной войне суждено продолжиться в тылу: «Ни слова солдат не ответил, // Лишь к небу он поднял глаза... // Была в них великая клятва // И будущей мести гроза»2. Затрагивалась проблема в зарубежной
Шацкий Евгений Олегович — кандидат филологических наук, докторант кафедры литературы Московского государственного гуманитарного университета им. М. А. Шолохова. E-mail: evgole@ yahoo.com
1 Путилова 1986, 101-103, 103-106, 390-391.
2 Щепкина-Куперник 1989, 216-217.
классике, в частности, в романе «Возвращение» (1933) Э. М. Ремарка: «Скажите, что вы сделали для нас, когда мы вернулись с фронта? Ничего! Ровно ничего! Вы оспаривали друг у друга победы, закладывали памятники неизвестным воинам, говорили о героизме и уклонялись от ответственности! Нам вы должны были помочь! А вы что сделали? Вы бросили нас на произвол судьбы в самое трудное для нас время, когда мы, вернувшись, силились войти в жизнь!»3.
Закономерно, что тема неоднократно рассматривалась и в литературе после Великой отечественной войны («Батальонный разведчик» А. П. Охрименко, С. М. Кристи и В. Ф. Шрейберга, «Враги сожгли родную хату» М. В. Исаковского и т. п.). Секретарь Шолохова Ф. М. Шахмагонов вспоминал, что на вопрос о том, почему в рассказе «Судьба человека» была исключена сюжетная линия репрессирования главного героя за плен, М. А. Шолохов ответил: «А ты думаешь, на свободе легче сложилась его судьба? Жизнь, исковерканная войной, а списать на то, что его в лагерь отправили, это вылегчить тему... А подумай, и без лагеря, что они получили в награду, солдаты этой войны?»4. Действительно, шолоховский Андрей Соколов, хотя и спасся через встречу с Ванюшкой от пристрастия к известному на Руси «вредному делу», но мирная жизнь его неустроенна и неприкаянна, глаза наполнены «неизбывной смертной тоской»; равнодушие к судьбе героя войны проявляет автоинспектор, лишивший его водительских прав, а следовательно, и заработка. Можно заключить: проблема, «что они получили в награду, солдаты этой войны», волновала многих писателей, прошедших Великую отечественную.
Тема послевоенной судьбы солдата основана на противоречии между боевыми заслугами героя и тем, что в мирной жизни его встречают нежданные невзгоды. Несчастье героя — не столько в полученных ранах, и даже не столько в потере семьи, сколько в неблагодарности, проявляемой многими из тех, кто остался в тылу. Один из возможных путей разрешения конфликта: в мечтах героя («Грабители, сволочи тыла, // Как носит вас наша земля! // Я понял, что многим могила // Придет от мово костыля»5 — размышляет герой «Батальонного разведчика») или в действительности война переносится в тыл, и изображено это так, что вызывает понимание и даже сочувствие читателя, слушателя, зрителя (легко заметить, что к тому же сюжету восходят многие боевики, включая известный роман канадского писателя Д. Морелла «Первая кровь» (1972) и его голливудскую экранизацию «Рембо» (1981)).
Новое, трагическое прочтение темы и образа мы находим в романе Ю. В. Бондарева «Непротивление» (1995). С первых строк читателя захватывает полифония послевоенной жизни, сквозь которую идёт главный герой — бывший разведчик Александр Ушаков: «смешанный гул голосов, крики, смех, грубую ругань, визгливые звуки шарманок, всхлипы, переборы аккордеонов и хриплые солдатские песни, сквозь сплошной вой этой пахнущей нездоровым потом толпы, хаотично толкающейся, сжатой в каком-то сумасшедшем круговороте»6. В общем разноголосом гуле резко и непримиримо звучат голоса двух враждующих сторон: фронтовиков и тыловиков.
3 Ремарк 1988, 388.
4 Котовчихина 2012, 812.
5 Охрименко 2007, 190.
6 Бондарев 2000б, 11.
Фронтовики озлоблены на «всех тыловых. Я б их... Жалею, что «катюши» сюда не привел. Шарахнуть бы по всем этим гнидам зажигательными»7, «Война с тыловыми шмакодявками. <...> когда мы воевали, они в тылу огребали гроши и жирели на солдатской крови»8. «В наше. братство пропуск простой. Парень должен. пройти войну не как бобик, а как мужик. Тыловые бобики, замаскированные власовские мокрицы и всякая разжиревшая за войну мразь — наши враги»9.
Тыловики не понимают и боятся возвратившихся с фронта. Логически безупречно обосновывает своё неприятие не воевавшая студенческая молодёжь: «Мы никогда не поймем друг друга! Вы из другого мира, вы убивали, убивали... и вы способны на все!..»10, «Вы вернулись с фронта и хотите быть господами. Не выйдет! Вы отстали во всем — в образовании, в знании нормальной жизни, в культуре...»11, Главный герой осознаёт: «да, воевали мы и победители мы. А рядом с нами они, невоевавшие, не чувствуют свою близость к нам, хотя почти наши одногодки (...) Мы как будто из разных стран. Как будто мы разной крови. Мы — чужие»12. Писатель утверждает это с болью, сочувствуя вчерашним солдатам.
Однако граница, по которой сама жизнь разделила послевоенное общество, не так проста.
Единство фронтовиков в мирной жизни не прочно: «Где же наше фронтовое братство?»13, — размышляет герой после драки из-за девушки с контуженым лётчиком; не до проблем бывшего командира и фронтовому товарищу, уже создавшему свою семью. Среди уголовников — стервятников послевоенного времени — не только уклонившиеся от призыва, но и бывший ординарец при штабе. Бездушие представителей власти к фронтовикам подчеркнуто сюжетной ситуацией, которая почти аналогична одной из коллизий «Судьбы человека». Так же, как шолоховский Соколов, несмотря на болезнь сердца, вынужден сорваться с места, искать новое пристанище из-за казенного формализма автоинспектора, так и раненый Ушаков покидает последнее надёжное убежище из-за рьяной придирчивости участкового — тоже фронтовика, прошедшего на войне путь от передовой до СМЕРШа. Не случайно, что именно после этого столкновения главный герой с горечью признает нравственную неравноценность тех, кто вернулся с войны: «Только теперь начинаю понимать, что большинство шантрапы выжило и приспособилось к тыловой жизни, а лучшие ребята погибли!»14.
Итак, подлинный корень раскола в обществе, по Ю. В. Бондареву, заключается не в наличии или отсутствии боевой биографии. Ушаков встречает понимание и искреннюю поддержку у невоевавшего художника Максима и его сестры Нине-ли. То, что между «фронтовиками» и «тыловиками» нет непроходимой пропасти, что они могут понять друг друга, подчёркивает и реплика главного героя возле картины Максима, изображающей сгоревшую деревню: «От картины дохнуло
7 Бондарев 2000б, 15.
8 Бондарев 2000б, 130.
9 Бондарев 2000б, 120.
10 Бондарев 2000б, 87.
11 Бондарев 2000б, 88.
12 Бондарев 2000б, 88.
13 Бондарев 2000б, 65.
14 Бондарев 2000б, 254.
тоской умерщвленной земли, какую много раз видел Александр (...) — Ты сказала, что твой брат не воевал, — проговорил Александр. — Откуда он это знает, Нинель?»15.
Граница человекомерная — нравственная. Максима роднит с Александром — неподдельное прямодушие, свободолюбие, ненависть к «родной мрази». Нинель — «разборчивая, строптивая невеста» — выбирает именно Александра за его человеческие качества. И Максим, и Нинель презирают трусость16, не могут оставить в беде человека, которому нужна их помощь. Есть и различие: если Максим «преклоняется перед фронтовиками», то Нинель видит их неприспособленность к мирной жизни: «Милые мальчики, вы сидите в окопах и не хотите вылезать?»17; «Вы закупорены войной, каким-то сумасшедшим фронтовым братством, убийством людей, не обижайся, пожалуйста. И ненавистью ко всем тыловикам. Так это, Саша?»18 Нинель искренне хочет помочь Александру вырваться из войны душой.
Но хозяевами мирной жизни оказываются не такие люди, как Нинель и Максим. Жизнь приводит фронтовиков к столкновению с бандой уголовников, поддерживающей неофициальные связи с «блюстителями порядка и закона»19. И в отношениях с этими людьми мир оказывается невозможен. Гибнут сторонники «непротивления»: мать Александра, санитар Эльдар. Не случайно это слово вынесено в заглавие романа: для Ю. В. Бондарева, непротивление — позиция, недостойная человека, уважающего себя. Человек не щепка, текущая по течению. Он должен сопротивляться, отстаивать свою позицию, конечно, человекомерными средствами. И конфликт вернувшегося с фронта солдата и хозяев мирной жизни разрешается традиционно — солдат начинает войну в тылу. И гибнет, взяв с собой нескольких врагов, но он не в силах изменить порядок, в котором хозяевами жизни становятся присобленцы, трусы, подлецы: «его офицерского порыва, былой солдатской непримиримости не хватит на то, чтобы к чертовой матери перевернуть тыловую жизнь послевоенной Москвы, сделать так, как он хотел бы, — порой смешно и даже опасно выглядело его желание справедливости, жажда ушедшего в прошлое товарищества, чего он искал в родном городе и не находил, то и дело ожесточаясь»20.
Для понимания романа «Непротивление» важно не только время действия произведения, но и время его написания — 1995 год. Омоновцы избивают ветеранов, политики-либералы цинично рассуждают о скорейшем вымирании пенсионеров, безнаказанно процветает бандитский промысел. Этой эпохе Ю. В. Бондарев посвятил свой следующий роман «Бермудский треугольник» (1995-1999), в котором — в сцене из октября 1993 года — также появляется бывший фронтовик: «Я пулеметчиком воевал. Ежели бы. Ежели бы со мной был родной мой ДП, я бы ни одного диска. я бы этих. я бы ни одного диска целым не оставил, — сказал он, отдышавшись. — Убийц убивать надо. Смерть за смерть. Как на вой-
15 Бондарев 2000б, 223.
16 Бондарев 2000б, 203, 255.
17 Бондарев 2000б, 95.
18 Бондарев 2000б, 172.
19 Бондарев 2000б, 244.
20 Бондарев 2000а, 55.
не. (...) с суматошными вскриками: "Что вы делаете, фашисты?" — кинулся разнимать, а молоденький омоновец резким выбросом автомата в живот откинул его в сторону. Мужчина согнулся, охватил живот, со слезной натугой продохнул: "В язву ты меня, вошь мокроносая! Ах, щенок! Ты ж в сыны мне!.." — и задавил слова сиплым стоном. Молоденький омоновец бодливым козликом вплотную подскочил к нему, в перевозбужденном веселье ощерил мелкие зубы: "Ничего, пройдет, отец! Я тебя по-сыновьи вылечу!" — и выпадом "коли!" вторично воткнул ствол автомата в живот мужчины»21. Перед нами предстают духовные наследники послевоенных подонков, до логического предела доходят жизненные тенденции, отмеченные в предыдущем романе, наступает закономерный результат непротивления тому, с чем мириться нельзя.
Таким образом, неустроенность вернувшегося солдата, неблагодарность общества по отношению к своим защитникам в романе Ю. В. Бондарева предстают как грозные симптомы духовного нездоровья общества, нравственного упадка, предвестник будущей гибели страны, позабывшей, говоря словами Гомера, «правду святую богов». Закономерна и в высшей степени праведна в этих условиях «от смертных людей за дела беззаконные месть».
ЛИТЕРАТУРА
Бондарев Ю. В. 2000а: Бермудский треугольник. М.
Бондарев Ю. В. 2000б: Непротивление. М.
Путилов Б. Н. 1986: Былины: Сборник. Л.
Котовчихина Н. Д. 2012: «Судьба человека» // Шолоховская энциклопедия / Ю. А. Дво-ряшин (ред.). М.
Охрименко А., Кристи С., Шрейберг В. 2007: Батальонный разведчик // В нашу гавань заходили корабли: Антология русского фольклора (кон. XIX — нач. XXI века). Т. 1 / О. П. Янишевская (ред.). М., 189-191.
Ремарк Э. М. 1988: На западном фронте без перемен. Возвращение. М.
Щепкина-Куперник Т. Л. 1989: От павших твердынь Порт-Артура // Царицы муз: Русские поэтессы XIX — начала XX вв. / В. В. Учёнова (ред.). М., 216-217.
POST-WAR FATE OF A SOLDIER IN YURY BONDAREV'S NOVEL
"NONRESISTANCE"
Ye. O. Shatsky
The theme of a former soldier's despondency and inability to fit peaceful life is one of the oldest in literature. Its treatment in Yu. Bondarev's novel "Nonresistance" (1995) is rather tragic. Social ingratitude is brought before readers as symptoms of spiritual ailment and moral decay.
Key words: Russian literature of the 20th century, war theme, Yu.V. Bondarev
21 Бондарев 2000а, 5, 11-12.
