CC BY
63УДК 8Г282.2
ТЕМА ИСХОДА В КИТАЙ В РАССКАЗАХ СТАРООБРЯДЦЕВ (СЕМЕЙСКИХ)
АМУРСКОЙ ОБЛАСТИ
Архипова Нина Геннадьевна канд. филол. н.,
доцент кафедры русского языка Амурского государственного университета,
г.Благовегценск E-mail: [email protected]
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: старообрядцы, семейские, говоры переходного типа, рассказы-воспоминания.
АННОТАЦИЯ: В статье рассматривается тематическое наполнение рассказов об исходе старообрядцев (семейских) в Китай путем анализа диалектных текстов, записанных во время диалектологических экспедиций 2005-2007 гг. в старообрядческие села Амурской области
Семейские - особая этноконфессиональная группа русского населения, появившаяся на территории Приамурья, главным образом, путем миграции из Забайкалья и Восточной Сибири и противопоставленная другим группам христианского населения по ряду признаков: отношению к канонам веры, соблюдению религиозных и бытовых обрядов, особой этнопсихологии и мировоззрению.
В настоящей статье мы рассмотрим тематическое наполнение рассказов об исходе старообрядцев (семейских) в Китай путем анализа диалектных текстов, записанных во время диалектологических экспедиций 2005-2007 гг. в старообрядческие села Амурской области: Заган, Желтоярово, Ключи, Новоандреевку [1]. Из текстов мы выявили две основные причины появления старообрядцев в Китае, а именно: 1) бегство от репрессий и коллективизации в 30-50 гг. XX в.; 2) целенаправленное движение на Восток в поисках «Земли Обетованной» - Беловодья.
Разрушение старообрядчества как целостного этноконфессионального образования в Амурской области связано с окончательным установлением Советской власти и последовавшей всеобщей коллективизацией. Как вспоминают жители старообрядческих сел, каждой семье полагалось отдать государству 30 пудов зерна, полпуда масла с коровы, 50 яиц. Вводились денежные налоги с охоты, пчеловодства, рыболовства - основных промыслов семейских. Естественно, это нарушало традиционный крестьянский уклад жизни старообрядцев и вызывало ответную негативную реакцию, которая выливалась в массовые волнения, приводившие к репрессиям и гонениям в старообрядческой среде со стороны новой власти, к надругательствам над религиозными святынями. Так, в воспоминаниях семейских сохранились сведения о том, что в 1953 г. в с. Бичура Свободненского р-на офицеры НКВД сутками топили печи древними иконами [2, с. 82].
Основная семантическая доминанта в рассказах о бегстве семейских в Китай под угрозой репрессий - тайна: «исход семейских в Китай был тайным», «шли тайными тропами». См., напр.: «Тайно шли в Китай. Собирались недолго. Все оставляли на месте: и избы, и хозяйство. Тайно готовили провиант, тайно сговаривались» [1, 84 (2)1, с. 44].
Путь через русско-китайскую границу был налажен еще раньше, до того, как граница с Китаем оказалась закрытой. Семейские активно торговали с китайцами: продавали им пушнину, а от них получали спирт, ткани, товары быта. Так, например, в 20е гг. XX в. одежда семейских шилась преимущественно из китайской ткани: китайки, канфы, канчи, дабы и др.: «Атласы были такие. У нас был красный такой атлас. Сарафан был из китайки. Голодовка была. Мы с мамой унесли в Князевку, нам два ведра капусты наложили. Сараф)аны были из дабы тяжелые. Дабу, канчу из Китая везли» [Там же, с. 30-31].
В записанных нами рассказах-воспоминаниях русские семейские и китайцы противопоставляются по признакам веры, быта, нравов, что отражается в скрытой оппозиции «свой - чужой». Однако «чужой» не рассматривается как «плохой», но только как «другой»: «Уних друга вера, идолам моются», «Там, в Китае, девки и бабы в штанах ходют, наши - в сараф)анах все, юбках», «Голову замужние не убирают, платков не носют», «В избах грязно, посуды мало», «Мы у них не ели - грешно», «К нам не звали -незачем» [Там же, с. 76-81].
Сохранились воспоминания о хитрости китайцев, о том, как незаконно выкашивались покосы семейских, пропадал скот. Однако семейские не шли на открытый конфликт, полагая, что выгоды от общения с китайцами гораздо больше, чем вреда. Известные старообрядческие заповеди «не пить, не курить табак, не брить бороды, не блудить, трудиться», с точки зрения семейских, нарушались китайцам, за что те осуждались: «мужуки косы позаплетут, а остальную голову и бороду бреют. С косами, что бабы» [Там же].
В рассказах об исходе в Китай второго типа - о поисках Обетованной Земли -повествуется о Беловодье.
У многих народов существовала легенда о некой чудесной стране, где царствует всеобщее счастье, справедливость, благоденствие и равенство. В рассказах семейских такая страна называется Беловодием, или Беловодским царством. Однако, скажем, что если рассказов об эмиграции старообрядцев в Китай в результате гонений достаточно много, то тексты о Беловодье единичны. Так, было записано только два повествования: путешествие инока Марка и путешествие преподобного Сергия. Обе записи сделаны в 2006 г. в с. Новоандреевка Белогорского района от брата и сестры Зайцевых: Николая Еремеевича, 1936 г.р., и Сары Еремеевны, 1930 г.р.. История семьи Зайцевых примечательна. Они называют себя кержаками - выходцами с реки Кержа (Керженец). Известно, что по реке Керженец (Нижегородская область) существовали поселения страрообрядцев, скрывавшихся от властей. Наибольшую известность получил Комаровский скит, описанный в романах П.И. Мельникова-Печерского. По названию реки
1 Указан номер полевого дневника.
старообрядцев называли кержаками. Это была одна из самых крепких в православной вере групп старообрядцев.
Зайцевы занимали высокое общественной положение в Новоандреевке, были уважаемыми людьми. Еремей Зайцев возглавлял старообрядческую общину, вел службу, крестил детей, разбирал ссоры между соседями, воспитывал в своих детях и односельчанах любовь к православной вере. Может быть, поэтому именно Зайцевы сохранили воспоминания о Беловодье.
Охарактеризуем текстообразующие особенности рассказов о Беловодье.
Оба рассказа весьма пространны и развернуты: 9 и 12 минут звучания
соответственно. В них описывается маршрут следования в страну Беловодье. В рассказе о хождении инока Марка точно описан сам маршрут следования (Москва - Казань -Екатеринбург - Тюмень - Каменогорск, далее вверх по реке Катуни в Красноярск, а далее - по селениям, где есть тайные подземные проходы в Китайское царство, которыми идти 44 дня через Гоби). В повествовании же о хождении Сергия маршрут абстрактен: три года пути через горы, реки, преодолевая большие потери спутников и другие серьезные испытания. Информанты относят Беловодье то к Опоньскому царству (Япония), то к Тибету (Китай), однако сходятся в том, что «среди моря-океана», раскинувшись на семидесяти островах, во всей своей чистоте сохранялась православная вера Христова». Там, где Беловодье отождествляется с Японией, Китай воспринимается как промежуточная остановка на пути следования в Беловодье: «.Есть на свете такая чудесная страна, называется она Беловодье. Три года или больше надо идти. За Сибирью ли, или еще где-то в Китае она. Через степи, горы, тайгу, на восход, к солнцу надо тебе идти и, если Бог даст, увидишь Беловодье самолично» [Там же, с. 94].
С одной стороны, в Беловодье семейские искали веру Христову, с другой - искали страну, где «православным житье привольное», где «злата и серебра не есть числа, дорогого бисера и камения весьма много»: «Земли в ней много, земли тучные, дожди теплые, пшеница целый год растет, зверя в лесах много. Православным житье привольное» [Там же, с. 84-85].
Рассказы о Беловодье тяготеют к фольклорному типу дискурса. В них присутствует много фольклорной символики. Так, например, на пути к Беловодью Сергий постоянно встречает препятствия и стоит перед выбором, по какой из трех троп идти. Змеи, камни, ручьи, горы, имеющие вид истукана и сильно освещенные солнцем, порхающая бабочка -это символы, направляющие движение героя [Там же, с. 86].
Люди, населяющие Беловодье, - все праведники. Они говорят на непонятном языке, но все их понимают. В рассказе отмечен большой ряд эпитетов, характеризующих старцев Беловодья: лучезарные и кроткие, смиренные и милосердные: «Населяют его лучезарные, кроткие, смиренные, милосердные старики. В них Дух Божий живет, как в Храме Своем. Они все времяработают, трудятся на благо и пользу всего народа» [Там же, с. 89].
В рассказе о путешествии Сергия Беловодье - это «Царство Духа чистого, красоты, чудесных огней, возвышенных, чарующих тайн, радости, света, любви, покоя и непостижимых величий» [Там же, с. 84].
Таким образом, рассказы об исходе семейских в Китай по причине гонений со стороны власти отнесем к разговорно-бытовому диалектному типу дискурса с
семантическими доминантами «быт» и «вера», что проявляется в оппозиции «свой -чужой». Рассказы же о Беловодье - к народно-поэтическому типу дискурса, где тема «Китай» практически не актуализирована, а реализуется только в локативном значении, как место нахождения желанной страны.
ЛИТЕРАТУРА
1. Фоноархив лаборатории региональной лингвистики Амурского государственного университета.
2. Слово. Фольклорно-диалектологический альманах. Материалы научных экспедиций. Вып. 4. Амурское старообрядчество / Под ред. Н.Г. Архиповой, Е.А. Оглезневой. Благовещенск: АмГУ, 2007.
