CC BY
6
яапляйс
тема гражданского общества в диссертациях российских докторов и кандидатов политических наук (1998-2001)
В последние годы тема гражданского общества все чаще становится объектом исследования российских ученых-политологов. В поле их зрения оказываются как общетеоретические, так и конкретные проблемы, связанные с формированием гражданского общества в России, включая и ее регионы.
Пристальное внимание к теме гражданского общества не случайно, так как его формирование - одна из самых насущных задач современной отечественной политической и общественной жизни. Это подтвердилось, в частности, и на Гражданском Форуме, состоявшемся в Москве 21-22 ноября 2001 г.
Инициатива провести Форум родилась на встрече Президента РФ В.В.Путина с представителями некоммерческих организаций, состоявшейся в Кремле 12 июня 2001 г. Постепенно идею поддержали многие негосударственные структуры. В сентябре 2001 г. был сформирован и приступил к работе Оргкомитет, занявшийся непосредственной подготовкой и проведением Форума.
12 октября того же года Оргкомитет выступил с заявлением «О целях и задачах Гражданского Форума», в самом начале которого констатировалось: «Гражданское общество в России существует и развивается»1. «Основной целью Гражданского Форума, - говорится
1 Известия. - М., 2001. - 26 окт.
далее в заявлении, - должно стать деловое обсуждение путей развития гражданского общества в России и его взаимодействия с государственной властью».
В качестве важнейших задач, стоящих перед сообществом неправительственных организаций (НПО), Оргкомитет определил следующие:
- организация взаимодействия общественных, государственных и политических сил на стратегических направлениях преобразования страны: судебная реформа, военная реформа, коммунальная реформа, реформе образования, развитии местного самоуправления, обеспечение здоровья нации, реальная защита гражданских прав и свобод и т.д. Это проблемы, которые государство не может решить без помощи общества, а общество - без сотрудничества с государством;
- разработка механизмов диалога и равноправного партнерства между обществом и властью на федеральном, региональном и муниципальном уровнях, включая участие гражданских объединений в выработке решений, гражданский контроль над текущей деятельностью властных структур и гражданскую экспертизу законодательных и административных актов. Эти механизмы должны быть предельно просты, открыты и предметно ориентированы: каждый из них будет обеспечивать взаимодействие между группами НПО, заинтересованными в определенной проблеме, и соответствующими структурами исполнительной, законодательной и судебной власти;
- обеспечение правовых, экономических и других условий, гарантирующих независимое существование, эффективную работу и самостоятельное развитие НПО и других институтов гражданского общества. Это означает прежде всего совершенствование законов об общественных объединениях, о благотворительной деятельности, разработку поправок к Налоговому кодексу, учитывающих существование «третьего сектора»1.
В течение двух дней около 5 тыс. делегатов Форума, представлявших интересы примерно 20 млн. человек и состоящих в почти 300 тыс. общественных организаций и союзов2, обсуждали проблему взаимодей-
1 Известия. - М., 2001. - 26 окт.
2 1. По другим данным, таких организаций в России сейчас 350 тыс. Из них постоянно работающих, в которых есть штат, оборудование, средства для работы, около 70 тыс. В этом секторе получает зарплату 1 млн человек. По оценке специалистов, все
ствия общества и власти. В этой связи речь шла прежде всего о том, как решить главную задачу в этой сфере, состоящую в разработке устойчивых, базирующихся на праве механизмов диалога и равноправного партнерства между структурами гражданского общества и государства.
Обсуждая эту и другие темы, участники Форума высказывали самые различные, нередко полярные, суждения. В том числе и следующие:
- Россия еще «недозрела» до полноценного гражданского общества, и поэтому оно у нас невозможно; в лучшем случае, это дело далекого будущего;
- гражданское общество, как совокупность негосударственных организаций, участвующих в управлении, чуждо нашему государству также в силу его геоэкономических особенностей. Сторонники этой позиции аргументируют ее тем, что отечественные чиновники заинтересованы не в прибыли, а в ренте, в проценте за распродажу ресурсов, а не в эффективной организации производства;
- гражданское общество в нашей стране уже существует и успешно развивается1.
В заключительный день работы Гражданского Форума его участники провели 70 круглых столов, объединенных в 21 тематическую дискуссию. Обсуждались проблемы развития местного самоуправления, различные аспекты внутренней и внешней политики, вопросы молодежного движения, военной реформы, информационной открытости государства и т.д. и т.п.
В первый день работы Форума в нем принял участие Президент РФ В.Путин. В своем выступлении он не только отметил большое значение гражданского общества для России, но и высказал следующие идеи: «Власть проиграет, если ее партнером будет несвободное общество»; «Абсолютно непродуктивно, невозможно и опасно создавать
наиболее значительные гражданские организации в России существуют преимущественно на западные гранты. Российский бизнес (за редким исключением) деньги на это не тратит.
Но ресурсы западных спонсоров ограниченны и не могут покрыть потребности даже самых влиятельных неправительственных организаций России.
2. Из 5 тыс. участников Форума около 3 тыс. представляли региональные общественные организации.
1 См.: Российская газета. - М., 2001. - 22 нояб.
гражданское общество "сверху"»1; «Гражданское общество не может быть создано по чьей-то указке, его вообще невозможно создать. Оно вырастает самостоятельно, имеет собственную корневую базу и питается духом свободы»2.
Свою работу Форум завершил, не приняв никаких резолюций и не создав каких-либо руководящих органов. Этого от него и не требовалось по определению.
Подготовка Форума, его работа и последствия для российского общества еще станут, надо полагать, предметом разного рода исследований, в том числе политологических. Но в тех диссертациях, которые написаны и защищены отечественными политологами в последние четыре года и которые проанализированы в данном обзоре, речь о Форуме, естественно, не идет.
В них исследуются, с одной стороны, проблемы общетеоретического характера, а с другой - конкретные вопросы, связанные с формированием гражданского общества в России.
Общетеоретические проблемы гражданского общества в той или иной мере раскрываются практически в каждой рассматриваемой диссертации, будь то докторская или кандидатская работа. Не является исключением и докторская диссертация И.Ф.Ярулина по теме: «Развитие институтов гражданского общества в условиях социальных трансформаций», выполненная и защищенная в декабре 1998 г. в Санкт-Петербургском госуниверситете.
За весь период с 1990 г., когда в России (тогда еще в СССР) начались защиты докторских диссертаций по политическим наукам, диссертация И.Ф.Ярулина стала первой докторской диссертацией по теме гражданского общества.
Автор обзора поэтому решил ограничить рассмотрение и кандидатских диссертаций тем же хронологическим периодом, т.е. 1998-2001 гг.
Научная новизна исследования Ярулина заключается в разработке на основе политико-социологического анализа концепции развития гражданского общества в переходном, трансформируемом обществе.
1 См.: Российская газета. — М., 2001. — 22 нояб..
2 См.: Независимая газета. - М., 2001. - 22 нояб.
Гражданское общество как организация общественной жизни, доказывает диссертант, является закономерным этапом в развитии социума. Зародившееся в странах, начавших переход к капиталистическому способу производства, оно прошло целый ряд этапов в своем развитии. Были периоды и его ослабления, и подавления его государством. Не случайно известный исследователь Э. Геллнер обозначил период нормального функционирования гражданского общества на Западе только с 1945 г.1.
Особенности развития гражданского общества в условиях социальных трансформаций дают основание полагать, что «российское гражданское общество отличается от западного как по типу, так и по генезису. По генезису - поскольку оно не будет создаваться в течение длительного исторического периода. По типу - поскольку оно формируется в ином социокультурном контексте, в иных исторических традициях. В то же самое время, не будучи копией западного, гражданское общество в России имеет сходные тенденции в его развитии». (См.: с. 15 автореферата.)
Особое внимание в диссертации Ярулина уделено проблеме пространственного деления населения в России - на городское и сельское. «Современное западное гражданское общество вышло из города. Член гражданского общества - это, прежде всего, горожанин. В России с ее пространствами, многонациональным населением, которое находилось на разных ступенях культурного развития, процесс формирования городов был чрезвычайно затруднен. Процесс скоротечной индустриализации и поверхностной урбанизации - освоение во все возрастающих масштабах новых территорий и природных ресурсов - вроде бы способствовал росту городского населения. Однако вместо полноценных городов возникла масса недозревших полугородских поселений. Одновременно мощные миграционные потоки размыли сформировавшиеся городские популяции. Размытие больших городов по сути дела заблокировало естественный путь формирования среднего городского слоя. В условиях социальных трансформаций сказывается дефицит городов и горожан». (См.: с. 19-20 автореферата.)
1 Геллнер Э. Условия свободы: Гражданское общество и его исторические соперники. - М., 1995. - С. 23.
Анализируя процессы становления гражданского общества в странах Западной Европы, с одной стороны, и в России - с другой, диссертант отмечает существенную разницу между первым и вторым. В то время как в Западной Европе становление публичной сферы завершило формирование устойчивого гражданского общества, обеспечив его средствами интеграции и выражения политических интересов, в России эта сфера оказалась первым и основным фактором формирования гражданского общества. «Возможно, - пишет Ярулин, - что именно такой обратный порядок формирования гражданского общества может дать ключ к пониманию слабости и нестабильности российского гражданского общества». (См.: с. 21 автореферата.)
Особого внимания заслуживают две последние главы диссертации. Глава 4 «Политическое измерение гражданского общества» посвящена анализу взаимоотношений гражданского общества и государства, системы политического участия и политической культуры гражданского общества.
«В центре политического, - пишет диссертант, - стоят государство, власть и властные отношения. Государство является стержнем политического, вокруг которого объединены все остальные составляющие. Но при этом гражданское общество и государство неразрывно связаны между собой и немыслимы друг без друга. Существует ряд феноменов и институтов, которые могут быть отнесены одновременно и к сфере государства, и к сфере гражданского общества, являясь связующими звеньями между ними.
Причем именно от этих структур и институтов, находящихся на стыке двух образований, в решающей степени зависят нормальное функционирование гражданского общества, его жизнеспособность и динамика развития.
Государство как правовая форма организации и функционирования публичной политической власти является институцией гражданского общества. Такой подход требует строгого концептуального различения сфер гражданского общества и государства. Первая - это сфера свободной автономной активности гражданина, который выступает как самостоятельный независимый индивид, преследующий свои частные цели и интересы. Столь же автономными являются и ассоциации, общественные учреждения, которые создаются гражданами в этой сфере.
Вторая - это сфера публично-властных отношений, в которых государство как аппарат выступает от имени общества в целом и должно действовать только в общих интересах». (См.: с. 24 автореферата.)
Исследуя участников политического процесса в гражданском обществе, Ярулин отмечает снижение роли политических партий в трансформируемых обществах и возрастание значения функциональных ассоциаций.
Рассматривая особенности политической культуры трансформируемого общества, Ярулин высказывает следующие суждения: «Для демократических, стабильных, интегрированных обществ, которые мы называем гражданскими, характерным является наличие интегрированной политической культуры, которая характеризуется тем, что насилие как средство власти используется редко, существует межгрупповой консенсус на основе четких общих целей, высокий уровень доверия по отношению к центральной власти».
В нестабильных государствах переходного периода (России в том числе) преобладает фрагментированная политическая культура переходного характера. «При соблюдении ряда условий она вновь может стать интегрированной политической культурой, но уже нового, гражданского, общества». (См.: с. 26-27 автореферата.)
В главе 5 «Регион в системе гражданского общества» исследуются проблемы, связанные, во-первых, с сущностью региона и, во-вторых, с особенностями регионального структурирования гражданского общества в России.
Одной из проблем, по мнению Ярулина, является осмысление понимания основной массой граждан России сущности местного самоуправления. Степень этого понимания позволяют определить данные ряда опросов, проведенных в 1996-1998 гг.
Обобщая данные этих опросов, диссертант делает вывод: «В массовом сознании преобладает тенденция «смешения» государственной и негосударственной местной власти; характеристика местного самоуправления как независимого от государственной власти народного управления не является преобладающей. При этом непонимание сущности и возможностей местного самоуправления в значительной мере ослабляет инициативу и активность населения, необходимые для развития самоуправленческих структур».
В процессе социологических исследований выяснилось также, что «органы местного самоуправления воспринимаются населением вовсе не
как демократический институт, в который местное сообщество делегирует своих представителей для решения проблем местного значения, а как еще одна очередная властная структура, в отношении которой человек (порой подсознательно) становится в позицию противостояния. Поэтому вполне естественно, что во взаимоотношениях с этой структурой граждане предпочитают использовать прежде всего «традиционные» механизмы взаимодействия с властью - личные связи, неформальные контакты, клиентельные отношения, а не активно задействовать формы и методы представительной демократии». (См.: с. 31-32 автореферата.)
Утверждение системы местного самоуправления, по мнению Ярулина, является лишь предпосылкой становления гражданского общества. Местная автономия, разделение власти на государственную и местную -не более чем условие для обеспечения возможности реального самоуправления граждан. Более того, в конкретных условия Российской Федерации укрепление местного самоуправления может стать серьезным препятствием становлению гражданского общества, поскольку совершенно недостаточно демонтировать тотальное единообразие управления - необходимо добиться при этом реализации прав и свобод личности через развитие местных сообществ и гражданских институтов, выражающих их интересы. Объективно местная власть должна быть заинтересована в становлении и развитии подобных гражданских институтов. На практике мы встречаем обратное. Местная власть тяготеет к отождествлению себя с местным сообществом, к принятию решений без консультации с местным сообществом или при сугубо формальных процедурах такой консультации.
Таким образом, используя процесс становления местного самоуправления как инструмент формирования гражданского общества, следует опираться как на реализацию конституционно гарантированных прав и свобод личности через механизм социальной и юридической защиты, так и на негосударственную поддержку процесса гражданско-правового структурирования местных сообществ, формирования разного типа субъектов местного самоуправления. (См.: с. 32-33 автореферата.)
Тема формирования гражданского общества в России исследуется в докторской диссертации Л.М.Романенко «Социально-политические технологии разрешения конфликтов гражданского общества: Экзистенциальные альтернативы современной России на пороге третьего тысячелетия», выполненной в Институте социологии РАН и защищенной в октябре 1999 г. в ИППК при МГУ им. М.В.Ломоносова.
Л.М.Романенко обосновывает в своей диссертации следующие положения:
1. Российский социум не является «отсталым» или «неразвитым» вариантом социальных систем развитых демократических стран. Он представляет собой своеобразный, во многом альтернативный западным аналогам и самоценный в культурно-историческом смысле социальный организм, в основе которого лежит властно-правовая иерархия как базовый принцип организации социального пространства.
2. Российский социум принципиально не может быть превращен в социум западного типа, генеральной осью которого является институт частной собственности, так как, согласно системной теории, этому препятствует феномен функциональной стабильности, удерживающий российский социум в рамках области «специфики объекта» (т.е. в границах пространства состояний, в котором система сохраняет свое качество).
3. Вместе с тем функциональная стабильность российского социума предполагает реальную возможность использования опыта западных стран с целью реализации социальных, экономических, культурных и других модификаций и нововведений для повышения адаптационных способностей российской социальной системы, не допуская, однако, ее перехода через «поверхность меры» (того критического порога, перейдя который система теряет присущие ей структурные свойства), путем ограничения количества «инородных» субъектов, структур и институтов.
4. В процессе исторической эволюции российский социум выработал общесистемные механизмы поддержания социальной стабильности, повышения его адаптационных возможностей и снижения социальной напряженности. Одним из таких важнейших механизмов стали институты, структуры и субъекты гражданского общества как особой (внегосу-дарственной) сферы социума, имеющие целью легитимным образом обеспечивать базовые демократические права и свободы личности, защищать ее от диктата государства и позволяющие эффективно корректировать деятельность властных структур, оперативно преодолевать недостатки государственного управления.
5. Российская модель гражданского общества является целе- и функционально тождественной моделям гражданского общества, существующим сегодня в развитых демократических странах. Однако на конкретно-историческом уровне (т.е. в том, что касается конкретных форм воплощения, структур и субъектов, с помощью и посредством
которых осуществляется жизнедеятельность национальной модели гражданского общества) она возникла и сформировалась как альтернативный западным аналогам социальный феномен.
6. Для разворачивающихся сегодня в сфере гражданского общества России многообразных и разноуровневых конфликтов и применяемых для их разрешения социальных технологий приоритетной является восточная специфика (опора на вертикальные социальные связи и взаимодействия, эмоции - иррациональный план - как ведущая структурирующая компонента конфликтного поля, построение поведения конфликтующих сторон по принципу исключающей функции противоположностей и т.п.).
7. Конфликты, разворачивающиеся ныне как внутри пространства национального гражданского общества, так и между ним и российским государством, необходимо разделять на два больших класса и соответственно применять к ним различные технологии разрешения. Это -конфликты, носящие конструктивный характер - оказывающие положительное воздействие на российский социум в целом и на его отдельные подсистемы, в развитии которых актуализируется необходимая любому сообществу функциональная конфликтность (например, конфликтные отношения СМИ и властных структур), и деструктивные -разрушающие существующий социальный организм - конфликты, в развертывании которых главная роль принадлежит дисфункциональной
конфликтности_(например, конфликты между квазигражданскими
экономическими образованиями и производственным бизнесом). (См.: с. 16-17 автореферата.)
8. Острое противостояние современных институтов, структур и субъектов гражданского общества нашей страны властным российским структурам и массовое использование для разрешения этих конфликтов не консенсусных, а конфронтационных технологий (захват заложников, блокада транспортных магистралей и др. протестные действия), являются не столько показателями существующей социальной нестабильности, сколько индикаторами того, что в стране реально существуют гражданские права и свободы, что в национальном социальном пространстве действительно появились свободные от государственного диктата «социальные поля», что российское гражданское общество (для которого подобные технологии разрешения конфликтов являются традиционными) становится реально функционирующей сферой нашего социума.
9. Опыт современного реформирования нашей страны убедительно показал, что ее традиционно-восточная архитектоника, базирующаяся на признании государства в качестве главного социального субъекта, остается краеугольным камнем всего российского социума и не допускает перехода на иные организационные принципы, кроме как ценой уничтожения всей социальной системы. Поэтому современный российский социум оказался сегодня перед экзистенциальной дилеммой: либо окончательно распасться, либо на новом уровне вернуться к исходным принципам организации.
10. В ситуации, когда государство потеряло и пока не может восстановить свою первенствующую роль (и прежде всего как главного организатора экономического пространства России), субъекты и структуры национального гражданского общества функционируют в качестве реального социального механизма, препятствующего окончательному развалу российского социума. Однако обеспечить его восстановление при помощи социальных технологий, базирующихся на демократических принципах, они, скорее всего, окажутся не в состоянии.
11. Российский социум вновь начинает возвращаться к традиционно-биполярной форме организации, в которой роль структур и институтов гражданского общества как медиатора, как активной третьей силы, стоящей между участниками многочисленных и разноуровневых конфликтов и пытающейся с помощью разнообразных «гибких» технологий разрешения конфликта не допустить открытых столкновений и привести их к разрешению на основе компромиссных, компенсационных моделей поведения, не предусматривается.
12. Необходимое для сохранения российского социума восстановление роли госструктур и сведение квазигражданских образований на микросоциальный уровень тяжелее всего, как мы полагаем, отразится на структурах и субъектах «нормального» гражданского общества, которые эти процессы и инициировали.
13. Обусловлен данный социальный парадокс тем, что при существующей динамике развития событий восстановление российского государства как главной оси всего социального пространства, скорее всего, будет осуществляться не столько за счет интенсификации демократических тенденций, сколько за счет их всемерного «свертывания», путем жестко вертикальной структуризации социальных полей и восстановления тоталитарного способа управления как единственной
социальной технологии, способной удержать страну от окончательной катастрофы. (См.: с. 17-19 автореферата.)
Эти основные положения дают достаточно полное представление о содержании диссертации Л.М.Романенко. Можно привести еще и размышления, связанные, во-первых, с дилеммой «власть-собственность» и, во-вторых, с историческими особенностями формирования цивилиза-ционных основ общественной жизни на Западе и на Востоке со всеми вытекающими отсюда последствиями для гражданского общества.
«Согласно системной теории, - считает Романенко, - атрибутивным свойством этого основополагающего противоречия (между властью и собственностью. - Я.П.) является асимметрия, т.е. устойчивая самореализация только одной противоположности при подчиненной, ограниченной узкими пространственными и временными рамками роли другой.
Вот почему стабильное существование любого социума в принципе исключает возможность равновесного, равнозначного сосуществования в его социальном пространстве института власти и института собственности как двух базовых системообразующих принципов. То есть либо в основе социальной архитектоники лежит институт власти (примат управления над владением) - социумы восточного типа, к которым принадлежит и Россия, либо - институт собственности (примат владения над управлением) - социумы западного типа.
Приоритетная роль, которую играет институт частной собственности в современных западных странах, была сформирована в процессе перехода западноевропейских социумов от варварства к состоянию цивилизованности особенностями функционирования экономик».
Развиваясь за счет совершенствования средств производства, а не за счет оптимизации управления, экономика западных социумов, по мнению нашего исследователя, «изначально формировалась как автономная и самодостаточная система, эффективность функционирования которой зависела не столько от эффективности деятельности властных структур, сколько от эффективности функционирования института собственности, который постепенно становится главным системообразующим началом, формируя особый - ромбообразный тип социально-стратификационной структуры: ее основу начинает составлять совокупность экономически и политически самостоятельных социальных субъектов («средний класс» или «средние слои») - как генеральный субъект социального действия и главный гарант демократического
общественного устройства - при сравнительно малочисленном высшем (имущественная элита) и низшем (беднейшая часть) слоях». (См.: с. 22-23 автореферата.)
В древневосточных обществах (социумы ирригационного земледелия и социумы неполивного земледелия, в том числе - Россия) как полагает Романенко, ситуация складывалась зеркальным образом. В этих обществах «включение властных структур непосредственно в сам процесс производства дало им возможность занять лидирующее положение в социуме, лишив экономику самостоятельности и превратив ее в своего рода "функцию власти". Основной линией классообразования становится примат социального статуса индивида над его экономическим положением, а "производный", "вторичный" статус института собственности обеспечивается за счет изъятия у широких слоев населения через центральную редистрибутивную систему не только прибавочного, но и части необходимого продукта, причем таким образом, чтобы у людей оставался лишь необходимый для поддержания жизнедеятельности минимум материальных благ.
Соответственно приоритетному функционированию властно-правовой иерархии в России, как в социуме восточного типа, выстраивается и социально-стратификационная структура. Она приобретает биполярный характер и треугольную форму. Верхушку треугольника составляет небольшая по численности группа "людей власти", а широкое мощное основание формируется всем остальным бедным и нищим населением страны. Средних слоев практически нет». (См.: с. 23-24 автореферата.)
В анализируемой диссертации заслуживает внимания глава, посвященная теме «Конфликты и технологии их решения в трансформационных процессах российской модели гражданского общества». Трансформационные процессы, идущие сегодня в России, «еще раз подтвердили приоритетность восточной архитектоники в строении национального гражданского общества. Это означает, во-первых, что основным социальным масштабом его институтов, структур и субъектов становится не макроуровень (где действует государство), а лишь микроуровень, т.е. социальная база этих элементов и структур ограничивается несколькими индивидами или десятками (редко - сотнями) индивидов, поле их деятельности составляет небольшое социальное пространство, обычно не выходящее за пределы непосредственного, прямого общения». (См.: с. 33 автореферата.)
Говоря о специфике сегодняшнего этапа российской истории, Ро-маненко особое внимание уделяет криминальной форме существования экономических структур, которая, по ее мнению, «для подавляющего большинства экономических структур и институтов восточной модели гражданского общества (около 90%) остается неизменной даже при реальной демократизации социальной системы. Меняется лишь соотношение используемых ими легальных и открыто криминальных техник функционирования».
По оценкам диссертанта, в современной России:
1) первая часть этих структур (около 45% от общего числа) так и продолжает оставаться в нелегальной сфере социума (новая теневая экономика). Это «чисто» криминальные структуры. Для них характерны открыто конфликтные отношения с государством и обществом в целом;
2) вторая часть, приблизительно равная первой, успешно интегрируется в либерализированное социальное пространство (спекулятивный торговый, посреднический и финансовый капитал), однако продолжает функционировать в нем как разрушительное начало, исподволь меняя структуру экономической жизни страны (латентные конфликты);
3) и лишь порядка 10% трансформируются в «нормальных» производственных субъектов. Они вместе с «новыми» экономическими структурами и институтами гражданского общества (появившимися уже в период демократизации социальной системы) являются наряду с госсектором важнейшими компонентами стремительно сокращающейся сферы промышленного и сельскохозяйственного производства России. (См.: с. 34-35 автореферата.)
Восточная архитектоника российского социума обуславливает, по мнению Романенко, «вертикальное строение национальной модели гражданского общества, т. е. деятельность институтов, структур и субъектов государства и гражданского общества разворачивается в параллельных плоскостях, дополняя и корректируя друг друга. При этом для деятельности государства основной является ориентация «сверху— вниз», а для институтов и субъектов гражданского общества - «снизу— вверх», что позволяет им функционировать как своеобразным социальным механизмам, препятствующим «сжатию», «сплющиванию» социального пространства и противостоящим тотальному диктату государства». (См.: с. 35-36 автореферата.)
Специфической теме посвящена докторская диссертация Е.С.Шоминой «Городские общественные движения на разных фазах
развития гражданского общества (Сравнительный анализ жилищного движения в России и за рубежом)», которая была выполнена и защищена в Институте сравнительной политологии РАН в июне 2001 г.
«Для западного общества жилищное движение - это неотъемлемая составная часть социально-политического развития на протяжении последних 100 - 150 лет. Жилищное движение имеет серьезное влияние на его социальную и политическую жизнь, формируя важную составляющую западного гражданского общества. В России, как и в разных странах мира, на протяжении десятилетий идет активный процесс возникновения, трансформации и исчезновения множества коллективных общественно-политических социальных субъектов, составляющих основу гражданского общества. Не стала исключением и жилищная сфера, в которой за последние годы появились десятки общественных организаций, защищающих жилищные права жителей и вовлекающих их в улучшение своей среды проживания. Все эти организации формируют одно из городских общественных движений - "жилищное движение", которое является в России новым общественно-политическим явлением,
появившимся не более 10 лет назад». (См.: с. 3 автореферата.)
* * *
Выше речь шла о докторских диссертациях, теперь проанализируем кандидатские работы. Среди этих работ в первую очередь привлекает внимание диссертация С.Г.Сергеева «Становление гражданского общества в России: Историко-политологический подход», подготовленная и защищенная в Саратовском госуниверситете в апреле 1999 г.
«Представляется вполне возможным, - пишет Сергеев, - выделить два специфических параметра понятия гражданского общества: нормативный и теоретико-аналитический. В первом случае категория "гражданское общество" преимущественно несет в себе функцию нормативной концепции, непосредственно способствующей мотивации и мобилизации граждан и социальных групп на развитие содержания и форм публичной гражданской деятельности. Во втором же случае гражданское общество используется как теоретическая категория для анализа и объяснения социально-политических процессов.
Таким образом, понятие гражданского общества имеет как минимум два взаимосвязанных, но все же различных смысла: теоретический и практический». (См.: с. 3 автореферата.)
Автор рассматривает эволюцию представлений о гражданском обществе и его компонентах в отечественной общественно-политической
мысли XVII - конца ХХ в., а также соответствие российских социальных институтов и отношений этим представлениям в историческом развитии.
Формированию элементов и отношений гражданского общества в России посвящена одна из глав работы Сергеева. На мой взгляд, эта глава представляет для нас наибольший интерес. Поскольку именно в ней содержится анализ конкретно-исторических процессов, лежащих в сфере практической реализации идеи гражданского общества в нашем государстве. Анализируя эту проблему, автор отмечает, что становление элементов и отношений гражданского общества в России происходило в иных, чем на Западе, культурно-исторических и общественно-политических условиях. К примеру, политический фактор в государственном и социальном устройстве России играл более заметную роль, чем в Европе. Социальные структуры гражданского общества формировались медленнее, а положение личности было гораздо более уязвимо в правовом отношении, существовали препятствия для развития социальной мобильности.
В процессе взаимодействия личности, общества и государства в российских условиях приоритет явно принадлежал последнему. Именно государство являлось источником социальных инициатив.
Параллельно с этим в России существовали и развивались формы общественного самоуправления, как сословные, так и общегражданские. Их особенностью являлось то, что они были в значительной степени включены в орбиту непосредственного государственного интереса (например, сословные корпоративные организации). (См.: с. 16 автореферата.)
Со второй половины XVIII в., по мнению диссертанта, в России складываются определенные предпосылки для формирования гражданского общества: шел процесс становления капиталистических отношений и закрепления принципа частной собственности, формировались полноценные сословия, обладающие корпоративным сознанием и экономическими возможностями, возникали альтернативные формы общественной жизни, возрождались традиции самоуправления через посредство корпоративных органов.
В XIX столетии перечисленные тенденции получили развитие. В итоге проведенных Александром II либеральных реформ российское общество получило значительный стимул к изменению в направлении гражданского. Одним из таких проявлений, по мнению диссертанта, можно считать земства. Они функционировали вне системы государст-
венных органов власти, имели собственную экономическую базу, основывались на принципах саморегулирования и самоуправления.
Наряду с земствами в России имелись и другие исторически сложившиеся формы самоуправления. К ним Сергеев относит сельскую и посадскую общины, староверческие общежития, ремесленные профессиональные артели. Все эти институты, пишет он, «могли плавно изменять свою форму под воздействием окружающих социально-политических и экономических условий».
К сегментам формирующегося гражданского общества автор относит также казачество и национальные колонистские общины, жизнь в которых имела свои отличительные особенности.
В итоге автор приходит к выводу, что активная фаза становления гражданского общества в России длилась с середины XIX в. до середины 20-х годов XX в. При этом отмечается, что многие структурные элементы гражданского общества входили в сферу интересов государства; их экономическим фундаментом часто выступала не частная, а коллективная собственность; они были способны действенно и эффективно выполнять социально-компенсаторные и защитные функции.
После установления советской власти сфера действия гражданского общества в стране была сначала сужена, а затем и вовсе ликвидирована. Одним из последних институтов гражданского общества этого периода стали Советы. Однако, переродившись в органы государственного управления, они потеряли свои качества, относящие их к сфере проявления гражданского общества.
Развитие гражданского общества в СССР (имеются в виду, прежде всего, неформальные неправительственные организации: клубы, движения, кружки, общества, творческие союзы) шло как бы в параллельной плоскости по отношению к государственным институтам: оно не видело необходимости своего участия в делах государства, а государственные структуры существенно дискредитировали себя и не пользовались доверием общества.
Со второй половины 80-х годов сфера проявления гражданского общества в стране заметно расширилась: появились негосударственные организации в культурной, общественной, политической областях жизни, в обществе утверждались принципы свободы слова и идеология плюрализма. (См.: с. 18 автореферата.)
Среди наиболее заметных элементов формирующегося в начале 90-х годов гражданского общества необходимо назвать СМИ, а также
активно действовавшие независимые профсоюзы и стачкомы, экологические организации. Свои политические интересы оно первоначально выражало не посредствам партий, а через участие в различных общественно-политических движениях.
В то же время возникают и экономические формы институциали-зации гражданского общества. Развитие производственной и потребительской кооперации, зарождение частного предпринимательства, акционирование создавали важнейшее экономическое условие для развития отношений гражданского общества - наличие собственной, независимой от государства, материальной основы.
Современная отечественная действительность отмечена довольно высоким динамизмом и разнообразием ассоциативных форм проявления гражданского общества. Очевидно, что «в перспективе Россия имеет возможность создать эффективно действующую национальную модель гражданского общества». (См.: с. 19 автореферата.)
Тема формирования гражданского общества в России рассматривается и в диссертации Е.А.Колоярцевой «Концепция гражданского общества в контексте отечественных политических и правовых условий», которая была выполнена и защищена в июне 2001 г. в Саратовском госуниверситете.
Отдавая должное своим предшественникам - исследователям проблем гражданского общества, в частности таким ученым, как А.А.Емельянов, В.И.Дахин, С.А.Захаров, В.Г.Троегубов, С.А.Егин, С.Г.Сергеев и др., Колоярцева отмечает, что они практически не затрагивают проблемы его политико-правовой институционализации. С учетом этого она определяет целью своей работы «исследование политико-правовых условий и перспектив реализации концепции гражданского общества в России в рамках политического процесса». (См.: с. 8 автореферата.)
Правовой фактор представлен в диссертации в ряду социокультурных, экономических и психологических факторов современного политического процесса. Правовые проблемы создания гражданских отношений в России рассматриваются как производное от наличных политических и социокультурных условий.
В диссертации обосновываются следующие положения.
1. Особенности политического развития западноевропейских социумов, некоторые параметры их цивилизационной системы (противоборство католицизма и протестантизма, потребность в политической и
правовой самоидентификации «третьего сословия», активная колониальная экспансия) породили внутренне неустойчивую и достаточно противоречивую идею гражданства, как альтернативу феодальному принципу сословности. Широта социально-политического звучания этой идеи и исторически разнообразные способы ее правового воплощения имели следствием неустойчивость научных концептуальных попыток осмысления этой идеи. Общая линия развития философского и политологического осмысления этой идеи привела европейское научное сообщество к формальному соглашению по поводу некоторых базовых параметров, включаемых в структуру понятия «гражданское общество». Однако ныне имеющие место в науке попытки совместить идеальные параметры «гражданского общества» с практическими рекомендациями по его правовому оформлению обнаруживают сохраняющийся разрыв между «гражданским обществом» как ценностью и как прикладной организационной моделью.
2. Это позволяет предположить, что современное российское общество и его политические структуры в ходе демократических реформ предприняли рискованную попытку транзита политической модели, являющейся, в сущности, неустойчивым балансом этических принципов, эклектической смесью правовых норм и доктринальных политологических предписаний с достаточно разнообразным опытом их практического воплощения. Отсутствие строгой системности в заимствованном зарубежном идейном и организационном опыте гражданского общежития приводило прежде и сейчас приводит к тому, что при наложении этого опыта на отечественные традиции отношений между обществом и властью происходит избирательное отсеивание тех элементов этого опыта, для которых нет свободных «ячеек» в политической культуре российского социума. Таким образом, идея и практическая реализация гражданского общества образуют принципиально новую систему связей, пока не объясненную политической наукой в силу ее сосредоточенности на популяризации зарубежных достижений гражданской жизни и критике отечественных (особенно советских) традиций гражданственности.
3. Для политической науки невыясненным остается принципиальный вопрос, составляющий, вероятно, главное звено в понимании и оценке заимствованных у Запада политических образцов: нужны ли России принципы и организационные формы западной гражданственности как стратегия политического развития или только как однажды удачно использованная в истории тактика преодоления системного
кризиса цивилизации, вызванного переходом социума к новым условиям хозяйственной жизни и к новым принципам социально-групповой организации?
4. Соответствующим образом должно быть скорректировано и научное понимание роли правового фактора в современном политическом процессе. В любом случае нельзя придавать нормотворческой деятельности значение всего необходимого и достаточного для адаптации западных моделей гражданственности к российской почве. Важен принципиальный общественный выбор, и правовая система должна его фиксировать. Если в современной России гражданское общество в ближайшие десятилетия будет выполнять роль стратегического идеала, то законотворческая работа может быть минимально в организационно-техническом плане привязана к копированию зарубежных образцов. Иначе говоря, в этом случае имеется возможность повторения правового опыта стран третьего мира, которые оформляют в государственном праве традиционные обычно правовые нормы под лозунгом вхождения в сообщество «гражданских обществ». (См.: с. 12-13 автореферата.)
5. Если «гражданское общество» есть лишь тактика выстраивания отношений общества и власти и преодоления системного кризиса, то в современном законотворческом процессе важно предусмотреть, как это имело место в Западной Европе начиная с Нового времени, смещение центра тяжести с совместных и равных правовых усилий общества и власти на законодательную активность одной только власти. В этом случае развитие политических отношений в России пойдет по линии правового оформления сословных структур и соответствующих институтов сословного представительства, аналог которых имеется в политическом опыте Западной Европы. С одной только принципиальной поправкой - это будет копирование более устойчивых, но и более архаичных образцов гражданских отношений. (См.: с. 13-14 автореферата.)
«В различных цивилизационных пространствах, - продолжает диссертант, - доминировало общественное восприятие идеи гражданского общества как стратегии либо как тактики выстраивания общественных связей. То, что часто принимается за эталон гражданского общества, на деле есть лишь очередная исторически ограниченная фаза становления западной цивилизации, верхние пределы существования которой остаются открытой проблемой. Вне зависимости от того, в какой мере этот этап пройден Западом, можно предположить, что ориентация
российского общества на эту модель послужит лишь очередному воспроизведению частных элементов западного политического опыта и повторению на этой основе очередного витка "догоняющего развития". В обществе, обретающем новую классовую и сословную идентичность, если следовать историческим аналогиям становления гражданского общества на Западе, уместным было бы более точное определение специфики правового обеспечения существования отдельных групп в социуме. Лишь по следам такой правовой спецификации может появиться возможность для той или иной социальной группы передать свои правовые гражданские нормы всему сообществу и представить их власти как предмет политических отношений». (См.: с. 16-17 автореферата.)
Тема диссертация М.П.Ненашева: «Гражданское общество России и роль в его становлении общественных объединений». Работа была выполнена и защищена в июне 2001 г. в МГУ им. М.В.Ломоносова.
Примечательная черта диссертации Ненашева состоит прежде всего в том, что в ней обобщен опыт деятельности одного из общественных объединений - Общероссийского движения поддержки флота, в основании и руководстве которым диссертанту пришлось принять непосредственное участие. Формы и результаты деятельности этого движения имеют, по мнению автора, определенное практическое и теоретическое значение.
Характеризуя работы, так или иначе связанные с проблемой гражданского общества в современной России, Ненашев отмечает, что почти во всех превалируют социокультурный или, напротив, структурный подходы: описываются черты гражданского общества, модели западной демократии, акцентируются вопросы их применимости к России, трудности преодоления тоталитарного прошлого и т. п. «Значительно меньше исследований, - пишет он, - связанных с выявлением основных факторов и субъектов гражданского общества в современной России. В интересующем нас аспекте выделяются, быть может, работы о соответствующих возможностях и роли политических партий, в последние годы стало заметно увеличиваться число интересных изданий по проблемам местного самоуправления; другие самодеятельные объединения как носители именно начал гражданского общества исследуются в меньшей степени». (См.: с. 5-6 автореферата.)
По мнению диссертанта, становление гражданского общества выступает закономерным этапом в развитии социума, главным основанием его движения по пути демократии.
Идеи гражданского общества имеют давние традиции в политической мысли Запада и России; сохраняя существенно общее, они отличаются и своей спецификой, которая, в частности, проявляется в различной оценке значения индивидуалистического начала и объединенных действий, принципов и механизмов взаимодействия гражданского общества и государства.
Критически переосмыслив ряд принципиальных моментов в вопросах становления гражданского общества в России и на Западе (миф о гражданском обществе как атрибуте только западной цивилизации; миф о невозможности для России преодолеть имеющийся здесь разрыв; миф о необходимости для России стопроцентно копировать опыт гражданского общества на Западе, игнорируя специфику собственного исторического развития; крайний пессимизм в отношении перспектив становления гражданского общества в современной России), Ненашев приходит к следующим выводам.
Имея в общеисторическом развитии и в становлении гражданского общества нечто фундаментально общее, Россия и Запад тем не менее изначально расходились в ряде важных характеристик общественного процесса, причем эти различия прослеживались уже на уровне архетипа. Запад, с его высокой плотностью социального пространства, однотипностью национальных культур, относительной благоприятностью биогеографической среды дал классические примеры поступательного развития и интенсификации коммуникационных процессов в социальных общностях. Это способствовало усилению социального участия каждого индивида. Тем самым задавался вектор индивидуализации, первичного частного интереса, индивидуальных ценностей и т. д. Индивид стал этносоциальным архетипом западноевропейского социума, чьи интересы при любых обстоятельствах первичны по отношению к любым структурным образованиям общества. Сословия, национальные общности - это вторичные элементы социума, выполняющие вспомогательные функции индивида, что, разумеется, не исключало выработки обществом системы социальных «сдержек и противовесов».
При данном положении вещей разработка концепций гражданского общества требовала своей естественной акцентации на индивидуалистском начале, его самоопределении, и исходное внимание к социальной
и общественной роли общественных объединений и движений в политической мысли не могло быть здесь превалирующим.
Понятно, что индивиды нуждались в каком-то консолидирующем основании, и в течение довольно долгого времени таковым в средневековой Европе выступали сословные (корпоративные, цеховые и т.п.) организации. На Западе отсутствие свободных территорий, высокая плотность населения обостряли социальные противоречия. Это влекло за собой большую консолидацию сословий, что содействовало ускорению законодательного закрепления сословных и личных прав. (См.: с. 12-13 автореферата.)
Такое состояние дел не могло длиться бесконечно долго: логика становления нового экономического уклада, вызревание гражданского общества требовали ломки становящегося архаичным замкнутого сословного слоя. Тем самым историческая заданность индивидуалистического вектора как бы получила второе свое дыхание, доходя подчас до измерений «атомистического индивидуализма». И хотя подспудно процесс социализации либерализма (болезненный и трудный) никогда не прерывался и зримые черты социальный либерализм стал обретать только в ХХ в., индивидуалистические, персоналистские его основания в любом случае оставались незыблемыми.
Выявлению специфики отечественной политической традиции посвящен раздел «Особенности теоретических интерпретаций гражданского общества в политической мысли России». В нем подчеркивается, что особенности российского политического процесса с его тенденциями к тотальному огосударствлению были в целом весьма неблагоприятны для гражданского развития. Это не означает, однако, что идеи гражданского общества, получившие свое модельное оформление на Западе, были чуждыми политической ментальности россиян, тем более интеллектуальному дискурсу. В то же время отечественная традиция существенно отличалась от западной в целом ряде отношений. Российская политическая практика явила образцы не только мздоимства и произвола, тупого бюрократического чванства, но и образцы служения присяге, Родине, государственному долгу. Речь идет не только о ментальном срезе проблемы, но и о том, что именно государство исторически выступало наиболее активным субъектом общественных трансформаций. Российские либералы (в этом одно из главных отличий от европейских либералов) никогда не рассматривали поэтому государство как просто учреждение, аппарат; они (как, например, Б.Н.Чичерин) трактовали его
как властный союз народа, земли и верховной власти. Гражданское общество, следовательно, должно вырастать не путем «выламывания» из государства, а на путях оптимизации отношений с ним.
Еще один момент, на который обращает внимание диссертант, связан с тем, «что общество в России было традиционно лишено тех сугубо индивидуалистических черт, которыми отличался Запад. Это качество сегодня служит предметом неоднозначных трактовок и дискуссий, но применительно к теме работы оно не может не иметь своего специфического наполнения. Конкретно это выражается в том, что, подчеркивая необходимость освобождения личности, русские мыслители огромное внимание уделяли объединенному действию. В их теоретических построениях (и в их участии в социальной практике) проблемы организации общественности (говоря языком диссертации - общественных объединений и движений) выходили поэтому на одно из центральных мест. И этот опыт сегодня имеет существенное значение». (См.: с. 16-17 автореферата.)
Анализируя характерные особенности становления гражданского общества в сегодняшней России, Ненашев относит к ним следующие: привнесение некоторых элементов извне (например, в области СМИ); становление элементов гражданского общества в сжатые сроки и крайне неравномерно; влияние российской ментальности и особенностей национального характера; условия острейшего системного кризиса; асимметрия во взаимоотношениях системы «государство - гражданское общество».
Самое важное, с точки зрения автора диссертации, заключается в том, что гражданское общество в условиях современной России - это не только некий «противовес» государству, попытки сузить сферу его влияния (хотя задачи противодействия бюрократической машине, патернализму остаются), но и реальное взаимодействие с ним во всех жизненно важных областях социальной действительности. Безусловно, это взаимодействие должно идти по линии все большей востребованности личности, что выступает первым условием для становления гражданского общества. (См.: с. 18-19 автореферата.)
В диссертации выявляются негативные, настораживающие, тревожные моменты в развитии общественных объединений и организаций в современной России: клиентелистское отношение к властям, засилье криминала и беззакония в России, коррумпированность многих институтов государства, что создает угрозу уже самому его существованию и др.
В этой связи предметом дискуссии становится даже вопрос: а не числить ли по разряду общественных объединений разного рода криминальные и полукриминальные сообщества? (См.: с. 22-23 автореферата.)
Диссертация А.В.Шулепова по теме: «Гражданское общество: Социально-политические проблемы становления» выполнена и защищена в Институте социально-политических исследований РАН в мае 2001 г.
Диссертантом обосновываются следующие положения:
1. Несмотря на широкое распространение понятия «гражданское общество», до сих пор по существу не выделен предмет его исследования, нет научного определения этого исторического феномена и его содержания, следовательно, нет и цельной концепции гражданского общества. (См.: с. 7-8 автореферата.)
2. Характеризуя степень разработанности концепции гражданского общества в современной общественно-политической мысли России, автор определяет ее как противостояние двух типов различного видения мира и философии истории - модернистской парадигмы, разделяющей основные положения концепции западничества, зачастую буквально понимаемой как вестернизм, и евразийской концепции, предлагающей такой будущий мир, где преобладает различие культур. Тем не менее эти направления сходятся в акцентировании, скорее, необходимости сильного государства, чем наличия автономного, являющегося самоценностью гражданского общества.
3. Подчеркивая сложность, многослойность и полифункциональность понятия «гражданское общество», диссертант исходит из того, что гражданское общество - это система внегосударственных общественных отношений и институтов, выражающая разнообразные интересы, потребности и ценности членов общества и дающая человеку возможность реализовать его гражданские права. Гражданское общество образует ту социальную среду обитания индивидов, где протекает их общественная жизнедеятельность, «задавая», по сути, рамки их образа жизни, черты их социального облика.
4. Развитое гражданское общество, как свидетельствует мировой опыт, является источником и следствием политической активности масс, образуя прочный фундамент демократии. Становление зрелого гражданского общества в России - дело десятилетий. Тем не менее некоторые его элементы и структуры (такие, как СМИ и политические партии) функционируют уже сегодня, обеспечивая становление и утверждение демократии.
5. Становление гражданского общества происходит в России в условиях острого дефицита доверия как к институтам самого государства, так и к нарождающимся институтам гражданского общества, на фоне низкой политической, общественной активности, явно выраженной социальной апатии значительной части населения.
6. Среда гражданского общества в России территориально фраг-ментирована. Она пока что существует лишь в десятке крупных городов, а уже в большинстве областных центров (где не развито предпринимательство, малочисленна интеллигенция и т.д.) ее нет. В этих условиях государство должно поддерживать стремление общества к самоорганизации для того, чтобы не загубить все наиболее важные ростки общественной инициативы.
Обращаясь к эволюции понятия гражданского общества в истории зарубежной мысли, Шулепов полагает, что возрождение интереса к проблеме было связано с результатами «бархатных революций» в Восточной Европе, свершенных новыми общественными движениями, возникшими помимо и вопреки воле существовавших политических режимов и противостоящими государству. Основными теоретическими и исследовательскими проблемами на Западе стали пересмотр и определение нового смысла и содержания гражданского общества в условиях кризиса институтов «опекающего» государства и возрастающей на этом фоне популярности либерально-консервативных концепций общественно-экономического устройства. (См.: с. 11-12 автореферата.)
По мнению диссертанта, несомненное влияние на направление обсуждений проблемы оказали начавшиеся в 60-70-е годы споры вокруг вопросов, связанных с морально-правовым обоснованием гражданского неповиновения, пониманием принципов справедливости Д.Беллом, Б.Бэрри, концепциями и типами политической культуры Г.Алмонда, С.Вербы.
К определяющим чертам современного гражданского общества зарубежные исследователи, как правило, относят: субъектность граждан в политическом, социальном, экономическом и культурном измерениях; создание сети автономных общественных институтов и группировок, являющихся выражением добровольного соглашения граждан, их стремление к удовлетворению собственных интересов или саморазвитию (институциональный аспект); формирование среди членов гражданского общества прочных образцов поведения, главное место среди которых
занимает чувство взаимоответственности, солидарности и взаимного уважения и доверия (нормативный аспект).
Главным течением в современной русской политической мысли по проблемам гражданского общества может быть названа модернистская парадигма, разделяющая основные предположения имеющего вековые традиции западничества - концепции, зачастую понимаемой буквально как вестернизм. Основная идея, определяющая специфичность западников в русской политической мысли всех времен, достаточно широка и неопределенна: историческое развитие мира рассматривается здесь как некий линейный процесс, направленный к некоторым общим, универсальным целям, связанным тем или иным образом с европейской или западной модернизацией. (См.: с. 14-15 автореферата).
Современные либерально-консервативные западники восприняли основное западное течение - послевоенную идею модернизации. В связи с этим в современной версии западническая идея разделяет долгосрочную идею экономической и политической модернизации в ее западной форме - рост индустриального и урбанизированного потребительского общества, с одной стороны, и демократического конституционного государства - с другой. Согласно этой линейной теории модернизации и прогресса, вестернизация - это тот путь модернизации, которым Россия должна следовать до тех пор, когда она сможет перейти к постмодернизму.
Анализ теоретических построений западников позволяет заметить определенные тенденции к утверждению авторитаризма во имя необходимости модернизации. Более того, именно «российский атлантизм», «русофобия» и «проамериканизм», ставшие в первые годы реформ чуть ли не нормой государственной системы и «политкорректности», по мнению ряда исследователей, породили переходный, но крайне опасный феномен национального самоотречения, пораженчества, готовности вообще отказаться от российской самобытности.
Следует отметить, что западники имеют четко выраженных оппонентов. В истории российской социально-политической мысли западникам противостояли славянофилы, но в настоящее время наиболее четкая альтернатива западничеству сформулирована евразийцами, несколько более поздним течением российской политической мысли.
В отличие от западников евразийцы не стремятся к универсальным ценностям или универсальным целям в истории. Будучи жестко связанными с идеей несовместимости различных цивилизаций, они
предлагают такой будущий мир, где преобладает различие культур. В нынешней ситуации это означает противостояние влиянию и доминированию Запада в мире. В этом плане миссия России - персонифицировать собою силу, которая спасет мир от тотальной вестернизации, самим своим существованием гарантирует культурное разнообразие мира. (См.: с. 15-16 автореферата.)
Описывая особенности становления гражданского общества в реформируемой России, диссертант отмечает, что основными структурными элементами, институтами гражданского общества являются на современном этапе политические партии и общественные объединения, независимые средства массовой информации, религиозные организации.
1. Российская специфика становления институтов гражданского общества, по мнению ряда исследователей, определяется ситуацией социальной дезинтегрированности общества не только по признаку имущественному, социальному, но и в ценностной, смысловой сфере. Эта дезинтеграция носит культурно-цивилизационный характер.
2. По мнению большинства исследователей, становление гражданского общества происходит в России в условиях острого дефицита доверия как к институтам самого государства, так и к заново нарождающимся институтам гражданского общества.
Как таковые, эти институты артикулировать, представлять и защищать интересы россиян практически не могут. Столь же низка степень доверия и к деятельности неформальных (неправительственных) организаций (НПО), являющихся, быть может, наиболее характерным признаком ГО, ибо большинство из них действует на низовом уровне (grass-roots) и воплощает собой то, что может быть названо гражданскими инициативами.
3. Становление институтов гражданского общества в России происходит на фоне низкой политической, общественной ангажированности, явно выраженной социальной пассивности большинства населения. Это можно утверждать даже в отношении церкви и религиозных организаций, всегда составлявших часть ГО или, по крайней мере, его потенциал и пользующихся, как показывают данные социологических опросов, максимумом (по сравнению с другими социальными и политическими институтами) доверия.
4. Как показывают исследования общественного мнения, деятельность различных институтов гражданского общества, их возможности в реализации своих функций регулируются как государством в целом, так
и являющимися институтами гражданского общества, но сильно политизированными в настоящее время средствами массовой информации.
5. Среда гражданского общества в России аморфна, территориально фрагментирована. Она пока что существует лишь в десятке мегаполисов. Отсюда максимально актуальной становится проблема развития среды существования гражданского общества, на основе разработки адекватного законодательства, позволяющего достичь полноценных гармонических отношений его институтов с органами государственной власти. Только так государство сможет не только освободиться от несвойственных ему функций, но и будет способно поддерживать общественную инициативу, сделать ее самодостаточной и многоплановой.
6. Пока отношения государства и институтов гражданского общества, там где они сложились, носят скорее «удушительный», чем разрешительный характер. Законодательное обеспечение этих отношений неадекватно требованиям и условиям реформируемого общества и не способствует развитию зачатков гражданских инициатив. Анализ процесса становления институтов гражданского общества позволяет фиксировать жесткую зависимость судеб этих институтов от общих перспектив политического развития, от характера политического режима. (См.: с. 22-23 автореферата).
* * *
Заканчивая обзор докторских и кандидатских диссертаций по теме гражданского общества, хотелось бы обратить внимание российских исследователей на то, что при всем многообразии тем и сюжетов, рассматриваемых в них, некоторые проблемы все же остаются вне поля зрения их авторов или рассматриваются поверхностно и недостаточно основательно. Речь идет, прежде всего, о таких аспектах, как механизмы формирования структур гражданского общества и механизмы их взаимодействия между собой и с государством в различных сферах; формы организации структур гражданского общества в тех или иных областях общественной жизни; типы взаимоотношений гражданского общества и государства в различных политических системах; опыт разрешения конфликтов внутри структур гражданского общества и с государством и т.д.
Невнимание к названным темам можно объяснить скорее всего тем, что отечественные исследователи осваивают пока, что называется,
непаханое поле и больше внимания уделяют освоению проблемы «вширь», чем «вглубь».
В будущем, надо полагать, этот пробел будет устранен и эти (как и многие другие) темы найдут своих авторов и исследователей.
