Научная статья на тему '«ТЕКУЧИЙ СУБЪЕКТ»: ТРАНСГРЕССИЯ, ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНЫЕ ЦЕННОСТИ, ИДЕНТИЧНОСТЬ В УСЛОВИЯХ НЕОПРЕДЕЛЕННОСТИ'

«ТЕКУЧИЙ СУБЪЕКТ»: ТРАНСГРЕССИЯ, ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНЫЕ ЦЕННОСТИ, ИДЕНТИЧНОСТЬ В УСЛОВИЯХ НЕОПРЕДЕЛЕННОСТИ Текст научной статьи по специальности «Психологические науки»

CC BY
225
52
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
неопределенность / трансгрессия / смысл / ценность / «сканирование горизонта» / идентичность / «текучий субъект».

Аннотация научной статьи по психологическим наукам, автор научной работы — Сапогова Елена Евгеньевна

Обсуждается связь неопределенности как условия существования современного человека и трансгрессии как одного из способов совладания с ней. Аргументируется идея, что трансгрессия порождает феномен «текучего субъекта», приходящего на смену самотождественности субъекта и являющегося носителем новых ценностей: ценностей времени жизни, ассертивности, индивидуальной сложности, самоэффективности, жизненного минимализма, реализма.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Текст научной работы на тему ««ТЕКУЧИЙ СУБЪЕКТ»: ТРАНСГРЕССИЯ, ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНЫЕ ЦЕННОСТИ, ИДЕНТИЧНОСТЬ В УСЛОВИЯХ НЕОПРЕДЕЛЕННОСТИ»

ради мира и познания, прогрессивного развития человечества. Анализ мировоззрения восточных мыслителей приводит нас к выводу, что они выражали идеологию не только прогрессивных слоев своего общества, но и прогрессивных слове современного общества.

Философско-психологические взгляды ученых требуют дальнейшего анализа и изучения в последующих работах.

Литература

1. Абу Али Ибн Сина. Сочинения // Академия наук Таджикистана,Душанбе, 2005.

2. Абу Рейхан Бируни. Избранные произведения, М., 1963.

3. Беруни и гуманитарные науки (доклады), Ташкент, 1972.

4. Великий врачеватель. Жизнеописание // Молодая гвардия, М., 1980.

5. Головных Г.Я. Ценностные ориентации и перестройка общественного сознания //Философские науки. 1989. № 6. С. 85-89. исследования. 1991. № 2. - С. 106-114.

6. Макаев Х. А. Генезис представлений о духовно-нравственных ценностях в истории социально-философской мысли // Вестник КалмГУ. 2018. №1 (37). URL: https://cyberleninka.m/artide/n/genezis-predstavleniy-o-duhovno-nravstvennyh-tsennostyah-v-istorii-sotsialno-filosofskoy-mysli (дата обращения: 01.03.2022).

7. Тугаринов В.Л. О ценностях жизни и культуры. - Л.: Изд. Лен. унив., 1960. - 288 с.

8. Лосский О.Н. Условия абсолютного добра: Основы этики; Характер русского народа. -М.: Политиздат, 1991.

9. Федосенко Е.В. Духовность и общество: теоретический анализ феномена групповой духовности // Созидательная активность личности: монография / В.С. Агапов, О.С. Анисимов, А.В. Гагарин и др.

УДК 159.923.2+159.955+159.954

«ТЕКУЧИЙ СУБЪЕКТ»: ТРАНСГРЕССИЯ, ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНЫЕ

ЦЕННОСТИ, ИДЕНТИЧНОСТЬ В УСЛОВИЯХ НЕОПРЕДЕЛЕННОСТИ

Сапогова Елена Евгеньевна, доктор психологических наук, профессор, Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Московский педагогический государственный университет»; Москва, Малый Сухаревский пер., д. 6; e-mai: esapogova@yandex.ru

Аннотация

Обсуждается связь неопределенности как условия существования современного человека и трансгрессии как одного из способов совладания с ней. Аргументируется идея, что трансгрессия порождает феномен «текучего субъекта», приходящего на смену самотождественности субъекта и являющегося носителем новых ценностей: ценностей времени жизни, ассертивности, индивидуальной сложности, самоэффективности, жизненного минимализма, реализма.

Ключевые слова: неопределенность, трансгрессия, смысл, ценность, «сканирование горизонта», идентичность, «текучий субъект».

"FLUID SUBJECT": TRANSGRESSION, EXISTENTIAL VALUES, IDENTITY UNDER UNCERTAINTY

Sapogova Elena E. - Doctor of Psychology, professor, Moscow State Pedagogical University; 6, Maly Sukharevsky per., Moscow; e-mail: esapogova@yandex.ru

Abstract

The connection between uncertainty as a condition for the existence of a present person and transgression as one of the ways to cope with it is discussed. The idea is argued that transgression generates the phenomenon of a "fluid subject", which supersedes the subject's self-identity and is the bearer of new values: the values of existance time, assertiveness, individual complexity, self-efficacy, life minimalism, realism.

Keywords: uncertainty, transgression, semantics, value, "horizon scanning", identity, "fluid subject".

«Человек течет, и в нем есть все возможности...»

Л.Н. Толстой

Конец XX в. и начало XXI в. отмечены нарастающей во всех сферах жизнедеятельности человека неопределенностью [6, 12, 28, 33, 39] - этим «мороком новой эпохи» [6], широко обсуждаемым в контекстах неустойчивости, риска, случайности, вероятности, возможности, спонтанности, неизвестности [2, 16, 18, 23, 25, 30, 32, 34, 40-41, 44]. Все они признаются неотъемлемыми сущностными характеристиками не только реальности как таковой, но и человеческой жизни как ее части [23], постоянно побуждая к изменениям. Более того, сегодня говорится и о том, что человек вынужден существовать не только в пространстве неопределенности, но и в пространстве невозможности, что практически вменяет ему необходимость расширять свои ментальные границы, становиться иным [2].

Будучи изначально сформулированным в философии и квантовой физике, понятие неопределенности быстро проникло в другие сферы знания, и в 90-х гг. XX в. в гуманитарных науках произошел чуть ли не своеобразный «поворот к неопределенности», вызвавший волну ее исследований. В психологии изучение бытия человека в условиях перманентной неопределенности было стимулировано еще и тем, что «новая реальность», открывая широкое пространство для развития, одновременно уничтожала возможность задавать в социализации личности четкие траектории жизненного пути и устойчивые «нормативные» ориентиры в планировании индивидуального будущего [9-10].

Сложность анализа усугубляется еще и тем, что, являясь по сути не столько гносеологической, сколько онтологической характеристикой реальности, неопределенность в меньшей мере связана с недостатком информации о будущем или с ограниченностью возможностей человеческого понимания, а в большей мере с тем, что, будучи фундаментальным принципом мироустройства, она подлежит лишь частичному, ограниченному познанию, отражаясь, фактически, лишь в предельных онтологемах сознания [37]. И тем не менее, по мнению Ю.М. Лотмана, в любую сложную систему, каковой является, в числе прочих, культура как среда развития человека, естественным образом встроены процессы выработки неопределенности, непрагматические ресурсы, стимулирующие ее саморазвитие [27].

«Человек живущий» также представляет собой сложную открытую систему, предполагающую взаимодействие с непредсказуемыми характеристиками реальности, требующими от него повышенной активности, актуализации всего накопленного опыта и смысловых ресурсов. Поиски путей совладания с неопределенностью и сложными жизненными ситуациями в разное время осуществлялись через понятия умственного моделирования, мысленного экспериментирования, проблемных и фрустрирующих ситуаций, смысложизненных кризисов, свободы, творчества, выбора, отчуждения, «остранения», децентрации, деконструкции и т.д. [2, 17, 23, 26, 28, 30, 41]. В этих направлениях на сегодняшний день накоплен большой исследовательский потенциал,

который может быть использован в изучении совладания человека с неопределенностью в экзистенциальной перспективе.

Каждому человеку так или иначе приходится сталкиваться с неопределенностью («нам не дано предугадать...»), выступающей чаще всего в форме непредсказуемой проблематизации собственного будущего [16] - возможного, вероятного и желаемого (предпочтительного) [3]. Переживание неопределенности обусловлено возникновением смыслового разрыва между требованием настоящей ситуации и ресурсами прошлого опыта (фактически, с временным разрывом трансспективы), при котором человек перестает усматривать и/или конструировать аналогии между настоящим и прошлым опытом. Имеющийся опыт (часто под давлением негативных эмоций, сопровождающих столкновение с неопределенностью) мыслится недостаточным или неподходящим для кажущихся новыми обстоятельствами. Совладание с ними требует самостоятельного смыслового доопределения и/или переопределения, а следовательно, использования стратегий уклонения от привычных парадигм, выхода из автоматизмов восприятия, способности принимать во внимание и анализировать неявные признаки событий, мнения меньшинства и т.д. Иными словами, возникает необходимость постоянного «сканирования горизонта» - своеобразного метода смыслового анализа реальности [2-3].

«Сканирование горизонта», во-первых, предполагает возможность распознавания угроз и препятствий в самоосуществлении как можно раньше, и в этой функции оно выступает также как специфический механизм психологической защиты. Во-вторых, оно используется в качестве креативного и рефлексивного процесса, позволяющего усматривать новые возможности саморазвития и делать пробные шаги в их реализации. В-третьих, оно требует от человека внимательности, наблюдательности, работы интуиции, инстинктивной прозорливости, чтобы ориентироваться на слабые, периферические связи и признаки ситуаций, способные потенциально стать источниками будущих трансформаций. Наконец, в-четвертых, «сканирование горизонта» предполагает идентификацию «осей неизвестности», то есть определение наименее предсказуемых контекстов, в которых осуществляется индивидуальная жизнь и на которые человек меньше всего может повлиять своими действиями. Готовность к совладанию с неопределенностью во многом опирается на способность воображать, моделировать альтернативные модели будущего (умение строить «образы непредсказуемого» [3]), учитывающие требования текущей реальности, перспективную динамику «иной» реальности и возможность актуализировать собственные внутренние ресурсы человека.

Процессы «сканирования горизонта», если воспользоваться метафорами Н. Талеба, включены в процессы смыслообразования и превращают человека из экзистенциального «туриста», однозначно определившего и спланировавшего цель и движущегося к ней без значительных отклонений от маршрута, в «рационального фланера», «пересматривающего свой маршрут на каждом шагу, чтобы сделать его зависимым от получения новой информации» [38, с. 261]. Это две разные экзистенциальные позиции, которые человек может занять по отношению к собственной жизни, и во втором случае он отчетливее осознает необходимость выработки поведенческой и когнитивной гибкости, усиления любопытства и внимательности в нахождении новых направлений развития, расширения границ личной свободы, творчества, «авторства» жизни.

Один из психологических механизмов, способствующих занятию позиции «рационального фланерства», - трансгрессия: выход за собственные пределы, порой непривычный, парадоксальный; нарушение самому же себе установленных рамок и стратегий во взаимодействии с реальностью. Любая личность реализует некий собственный проект бытия, предполагающий наличие определенных рамок, целей и стратегий действования, но в условиях неопределенности он частично или полностью утрачивает внутреннюю ясность, требуя делать выбор в пользу неизвестности, строить новое тождество самому себе (новую временную определенность).

Хотя концепт трансгрессии еще не стал в полной мере достоянием психологии, его концептуальный, эвристический и методологический потенциал давно активно используется в философии, социологии, искусствоведении, культурологии. В современной трактовке трансгрессия исследуется с разных ракурсов: как действия, направленные на вещное окружение человека; как действия, направленные на других людей; как символические действия, «запускающие» творческие процессы; наконец, как действия, направленные на созидание себя, обретение индивидуального опыта и «заботу о себе» [22]. Анализ его содержания, представленного работами Ж. Батая, М. Фуко, Ж. Делеза, Ж. Дерриды [4, 14-15, 43, 51, 55], позволяет предположить, что трансгрессия есть способ смещения границ между уже принятыми, «особствованными» субъектом смыслами и ценностями и потенциально для него возможными и реализуемыми. Фактически, речь идет о субъективном переходе от «Я-наличного» к «Я-иному», который обычно составляет также суть кризисов и лиминальных фаз жизни [36]. Тем самым трансгрессия становится самостоятельной психологической проблемой, а ее обретение субъектом в процессе социализации - одной из целей современного развития.

Столкновение с неопределенностью выводит индивидуальную жизнь из привычной повседневности, и «делает невозможное возможным» [7, с. 617]. И если сначала этот выход за привычный фрейм может быть временным и даже единичным, в случае подтверждения и, следовательно, признания его эффективности в совладании с неопределенностью он постепенно становится новым модусом существования, новой стратегией жизнеосуществления. Именно поэтому трансгрессия оказывается механизмом саморазвития, становясь внутренней философией человека, принципом его индивидуального бытия. Более того, трансгрессия «позволяет взглянуть на мир по-новому, почувствовать относительность всего существующего и возможность совершенно иного миропорядка» [31, с. 51], что открывает еще большие границы свободы и познания реальности.

Будучи актом индивидуальной свободы, трансгрессия может быть и шагом в сторону смены принятой ранее субъектом онтологии [37] - актуализации воли и ответственности за себя и свое существование. В этом плане она, безусловно, усиливает в человеке его «яйность», способность рисковать и «мужество жить» в «авантюре саморазвития», но, с другой стороны, способствует и укреплению индивидуалистической позиции, прагматизма (менеджерского отношения к собственной жизни), экзистенциального эгоизма и нарциссизма. Иными словами, стремление к достижению адаптивного совладания с ситуациями разного рода вовсе не обязательно ведет к обнаружению оптимальных для конкретного субъекта вариантов развития и может порождать метапатологии [21].

Являясь способом совладания с неопределенностью, трансгрессия и сама оказывается вероятностно-возможностным процессом, распахивая для субъекта множественность реализации перехода от «Я-наличного» к «Я-иному», многозначность выбора: «трансгрессия не допускает ничего субстанциального: завершенного, самотождественного, фиксированного и устойчивого, абсолютного. Трансгрессия знает только переход, стирание и смещение установленных границ» [42, с. 146]. Именно поэтому в ее гипотетическом «контейнере возможностей» человеку бывает сложно выбрать «тот самый» путь, кажущийся единственно возможным и необходимым модус совладания с неопределенностью именно «здесь-и-сейчас». Поэтому полифоничность выбора нового модуса существования и соответствующего ему нового «Я» оказывается для человеком вызовом: необходимость постоянного изменения порой лишает его ощущения своего константного «ядра», идентичности, своей «твердой» внутренней подлинности, превращая в принципиально неунитарного «текучего субъекта» (мы используем эту метафору по аналогии с «текучей реальностью» З. Баумана [6]), а следовательно, снижает и ощущение самоуправления.

Проблема изменчивости/устойчивости идентичности и без того является достаточно сложной для психологии, но в контекстах неопределенности она еще больше усложняется: быстрая изменчивость реальности обнаруживается «в нарастающей множественности и потенциальности различных Я-структур» [8, с. 12]. В этих условиях привычная самокатегоризация отступает на второй план, а на первый выходят подвижные контексты существования человека, порождаемые неопределенностью. Это находит отражение в современных концепциях идентичности, в частности, в идее утраты личностью собственной подлинности [45], «лоскутной», «множественной» идентичности М. Кастеллса [48], в процессуальной теории идентичности Г. Брейкуэлл [47], в модели идентичности М. Берзонски [46], описывающей информационный (поиск и опора на максимум информации для выбора), нормативный (опора на информацию вкупе с традиционными способами взаимодействия с неопределенностью) и диффузный (принятие решений о трансформации своей идентичности по ходу ситуации столкновения с неопределенностью или отсрочивание выбора на неопределенное время) стили взаимодействия субъекта с «текучей реальностью».

Во всех случаях приходится говорить о «никогда не заканчивающейся, всегда незавершенной, неоконченной, открытой в будущее» [5, с. 192] идентичности, о выбранных и потерянных возможностях Я-строительства («невоплощенные Я», их «отставание от своих возможностей» [11, 13]), выводя за скобки обсуждение комфортности такого экзистирования для человека, но все же усиливая методологические позиции социального конструктивизма и нарративной психологии, концепций «возможных Я» [1, 11, 24, 29, 49, 52-54].

Неопределенность и связанная с ней необходимость трансгрессии меняют ценностные системы человека, ослабляя «приверженность собственной идентичности» [19] - выбранного на предшествующих этапах развития в процессе реализации «заботы о себе» комплекса целей, смыслов, жизненных стратегий, образов себя и пр. На первый план выходит ценность времени жизни («carpe diem»), пространственная и социальная мобильность субъекта, скорость реализации жизненных шансов (скорость овладения информацией, скорость мышления, скорость принятия решений, скорость достижения/получения результата в деятельности, скорость объединения в «команды» для совместной активности и пр.). Отсутствие в личной иерархии этой экзистенциальной ценности, долгое «раскачивание» в выборах и принятии решений, созерцательная позиция, «slow life» и пр. фактически превращает современного человека в простого потребителя того, что создано другими. Ценность постоянства (верности долгу или человеку, преданности идее или другой личности) в новых контекстах утрачивает свое значение.

Столь же высоким уровнем значимости обладает сегодня ценность ассертивности, позволяющая человеку быстро и легко «сбрасывать кожу» - меняться, расставаясь с прежней личностной определенностью, освобождаясь от больше не подлежащих реализации смыслов, свободнее разотождествляться с самим собой во имя построения новых личностных тождеств. Такая «отвязанность» не только от пространства существования, но и от себя самого, способность устранять личностную «барьерность» [35] оказывается более потенциированным ресурсом, чем интегральная личностная целостность, стянутая вокруг ядра традиционного самоотношения, самоактуализации и мировоззрения. И хотя эта ценность усиливает функциональный, «менеджерский подход» к собственной жизни, она обусловливает возможность самодетерминации и самоорганизации как способов актуального существования.

В известном смысле трансгрессия предполагает усиление значимости ценности индивидуальной сложности, связанной с креативным потенциалом субъекта. Жить в условиях объективной стохастичности реальности нелегко: и без того непростой мир с каждым годом становится еще сложнее как с точки зрения условий существования, так и со стороны осваиваемых технологий, уводя человека от традиционных, более или менее понятных и устойчивых картин мира [50]. Чтобы совладать с неопределенностью, человек

должен усложняться сам, и его самоусложнение оказывается ресурсом самостоятельного доопределения неопределенности. В этом процессе он продуктивнее самоопределяется своими новыми значениями и открывает себе новые смысловые горизонты, строит себя как обновленную семантическую систему. В этом плане трансгрессия может быть понята также и как часть механизма смыслообразования.

Готовность к самостоятельному доопределению неопределенности, толерантность к ней являются условиями переживания психологического благополучия, формированию устойчивости к стрессам, развитию ассертивности и ощущения себя «живым», а также критерием зрелости личности. Говоря о самоусложнении, добавим, что в современной диалектике «Me» и «Self» при заметном снижении уровня актуализации «Me» (части личности, вовлеченной во множество социокультурных связей) нарастает способность к построению альтернативных, возможных «Self» (отношений человека к себе самому как собственному проекту и индивидуально значимый результат множественных саморефлексий) [1, 10, 24, 52, 56]. Современный человек сильнее ориентируется на возможное в жизни и возможное в себе, а развитие личности понимается не только как расширение сферы возможного, но и как увеличение количества неосуществленных вариантов и рост сферы невозможного [24]. В этой связи ценность самотождественности субъекта отходит на второй план, хотя может продолжать декларироваться в гуманитарных дискурсах, а ей на смену приходит «игровое Я».

С усилением собственной сложности тесно связана ценность самоэффективности (самополезности). Самоэффективность как принципиальная способность достичь ожидаемого результата детерминирует поведение и деятельность человека, укрепляет веру в возможность совладать с неопределенностью, оправдывает затраченные на это время и жизненные усилия. Эта ценность, способствуя переживанию независимости, «самостояния», во многом влияет на построение конкретной стратегии совладания с неопределенностью, но одновременно ведет к появлению метапатологий [34] и формированию сообществ со «слабыми связями» между людьми [6, с.161], к их регулярному самораспаду. В этом плане трансгрессия оказывается двойственным процессом: с одной стороны, она помогает снять напряжение неопределенности, с другой стороны, требуя перенастройки системы ценностей, она «отвязывает» человека от социума, способствуя развитию жизненной стратегии «сам за себя». В этой связи обсуждается вопрос о современной неустойчивой, незавершенной идентичности, нередко соотносимой лишь с уровнем индивидуального потребления.

В перечень «новых ценностей» кажется естественным добавить индивидуально принимаемую ценность жизненного минимализма как стремления не обременять свое существование большим количеством собственности, вещей («тяжелыми благами»), людей, идей, обязательств, отношений и т.д., не выходить за пределы комфортного удовлетворения своих текущих потребностей. К сожалению, это относится и к освобождению от ряда социальных обязательств, что приводит к исповедыванию стратегий связей без обязательств, «childfree», поверхностной морали, низкому уровню гражданственности, уклонению от долженствования, отсутствию альтруистических тенденций, избеганию экзистенциальных уровней общения, чтобы не обременять себя решением чужих проблем и пр.

Отдельно можно упомянуть усиление ценности реализма, понимаемой как тенденция обнаруживать максимально рациональную, легко и просто объяснимую «опору собственного бытия» как противовес иррационалистической и/или идеалистической тенденциям. Эта ценность опирается на внутреннюю убежденность субъекта в «универсальности смыслополагания, смыслообразующего потенциала человеческой деятельности» и одновременно в отсутствии какого-либо смыслового начала за ее пределами [20, с 7].

В завершение отметим, что обсуждение вопроса о трансформации ценностно-смысловой сферы «текучего субъекта» выходит далеко за пределы данной работы, и

обнаружение экзистенциальной связки «неопределенность - трансгрессия - личность» еще ждет своего детального исследования.

Литература

1. Аванесян М.О. Альтернативная автобиографическая история как составляющая возможного «я» // Психологические исследования. 2018. Т. 11. №. 61. URL: http://psystudy.ru/index.php/num/2018v11n61/1619-avanesyan61.html (дата обращения: 21.02.2022).

2. Асмолов А.Г. Homo Complexus: индивидуальность в пространстве невозможного. Доклад на симпозиуме «Личность в пространстве возможного» в рамках Международной научной конференции «Ананьевские чтения-2021: 55 лет факультету психологии в СПбГУ: эстафета поколений». СПб.: 2021. URL: https://psy.su/feed/9557/?utm_campaign=news&utm_medium=mail&utm_source=Психологипод писчики&utm_content= (дата обращения: 18.02.2022).

3. Асмолов Г.Г. Информационные технологии и гражданское общество: зачем нужно сканирование горизонтов // Сканирование горизонтов: роль информационных технологий в будущем гражданского общества / Науч. ред. Г.Асмолов. М.: Когито-Центр, 2020. С. 7-25.

4. Батай Ж. Проклятая часть. Сакральная социология. М.: Ладомир, 2021. 742 с.

5. Бауман З. Индивидуализированное общество. М.: Логос, 2002. 390 с.

6. Бауман З. Текучая современность. СПб.: Питер, 2008. 240 с.

7. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М.: Эксмо, 2015. 640 с.

8. Белинская Е.П. Изменчивость я: кризис идентичности или кризис знания о ней? // Психологические исследования. 2015. Т. 8. № 40. С. 12. URL: http://psystudy.ru/index.php/num/2015v8n40/1120-belinskaya40.html#e3 (дата обращения: 24.02.2022).

9. Бочавер А.А., Жилинская А.В., Хломов К.Д. Перспективы современных подростков в контексте жизненной траектории // Современная зарубежная психология. 2016. № 5 (2). С. 31-38.

10. Василевская Е.Ю. Мотивационный потенциал возможных «я» в академической сфере. Дисс. ... к. психол.н. 19.00.01. М.: НИУУ ВШЭ, 2019. 201 с.

11. Волченкова Е.А., Молчанова О.Н. Потерянные возможные «Я»: содержание и связь с психологическим благополучием // Вестник Санкт-Петербургского университета. Психология, 2019. № 9(3). С. 295-310.

12. Гидденс Э. Последствия современности. М.: Праксис, 2011. 352 с.

13. Гришутина М.М., Костенко В.Ю. Возможное и невозможное «я»: уточнение конструктов // Вестник СПбГУ. Серия 16: Психология. Педагогика. 2019. № 3. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/vozmozhnoe-i-nevozmozhnoe-ya-utochnenie-konstruktov (дата обращения: 09.03.2022).

14. Делез Ж. Логика смысла. М.: Академический проект, 2015. 472 с.

15. Деррида Ж. Письмо и различие. М.: Академический проект, 2007. 495 с.

16. Диев В. С. Риск и неопределенность в философии, науке, управлении // Вестник Томского государственного университета. 2011. № 2(14). С. 79-89.

17. Дорожкин А.М., Доронин Д.Ю. Гносеологическая неопределенность в научной и мифологической рациональности // Вестник ННГУ. 2012. № 1 (3). С. 36-46.

18. Дорожкин А.М., Соколова А.И. Понятие «Неопределенность» в современной науке и философии // Вестник Вятского государственного гуманитарного университета. 2015. № 12. С. 5-12.

19. Зайцева Ю.Е., Исаева А.Н. Временная перспектива у лиц с различными стилями конструирования личностной идентичности // Научные исследования выпускников факультета психологии СПбГУ / под ред. А. В. Шаболтас. 2014. Вып. 3. С. 110-116.

20. Зоткин Н.В. Смыслополагание в ситуации неопределенности. Автореф. дисс. ... к. психол.н. 19.00.11. М.: Институт дошкольного образования и семейного воспитания РАО, 2000. 24 с.

21. Иванченко Г.В. Понятие метапатологии у А. Маслоу: контексты и перспективы // Психология. Журнал Высшей школы экономики. 2008. Т. 5. № 3. С. 105-122.

22. Кормачева И.Н. Трансгрессия как механизм мотивации личности // Человек в эпоху перемен. Вызовы настоящего, построение будущего. Материалы IV Съезда психотерапевтов, психиатров, психологов и консультантов Сибирского Федерального Округа (г. Новосибирск, 3-8 апреля 2015 г.). Новосибирск: Новосибирский государственный технический университет, 2015. С. 226-229.

23. Корнилова Т.В., Чумакова М.А., Корнилов С.А., Новикова М.А. Психология неопределенности: Единство интеллектуально-личностного потенциала человека. М.: Смысл, 2010. 334 с.

24. Костенко В.Ю., Гришутина М.М. Невозможное Я: предварительное исследование в контексте теории Хейзел Маркус // Пензенский психологический вестник. 2018. № 1. С. 126-148.

25. Леонтьев Д.А. Вызов неопределенности как центральная проблема психологии личности // Психологические исследования. 2015. Т. 8. № 40. 2 с. URL: http://psystudy.ru (дата обращения: 18.02.2022).

26. Лихачева Е.Ю. Смыслообразование как механизм преодоления неопределенности (на материале имитационных игр) // Вестник Московского государственного областного университета. Серия «Психологические науки». 2010. № 3. С. 22-32.

27. Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров. Человек - текст - семиосфера - история. М.: Языки Славянской Культуры, 1999. 458 с.

28. Львова Е.Н. Личностное опосредствование выбора стратегий совладания в ситуации неопределенности. Дисс. ... к. психол.н. 19.00.01. М.: МГУ им. М.В.Ломоносова, 2017. 290 с.

29. Мид Дж. Г. Избранное. М.: ИНИОН РАН, 2009. 290 с.

30. Михина М.В. Неопределенность: основные характеристики и определение // Инновационная наука. 2018. Т. 2. № 5. С. 140-143.

31. Ницше Ф. Черновики и наброски 1885-1887 гг. // Ницше Ф. Полное собрание сочинений. В 13-ти тт. Т. 12. М.: Культурная революция, 2005. 560 с.

32. Первушина О.Н. Человек и неопределенность: на подступах к постановке проблемы // Вестник НГУ. Серия «Психология». 2007. Т. 1. Вып. 1. С.11-19.

33. Пригожин И. Философия нестабильности. Вопросы философии. 1991. № 6. - С. 46-52.

34. Руднев В.П. Принцип непонимания // Чернавин Г.И. Непонятность само собой разумеющегося. СПб., М.: Центр гуманитарных инициатив, Добросвет, 2018. С. 233-239.

35. Салихова Н.Р. Реализуемость личностных ценностей в ситуации жизненного кризиса // Психологический журнал. 2009. Т. 30. № 1. С. 44-51.

36. Сапогова Е.Е. Кризисы зрелости: скрытые экзистенциальные потенциалы // Экзистенциальный анализ. 2017. № 9. С. 195-215.

37. Сапогова Е.Е. Субъективная онтология и жизненный мир личности // Культурно-историческая психология. 2019. Т. 15. № 1. С. 35-45.

38. Талеб Н.Н. Антихрупкость. Как извлечь выгоду из хаоса. М.: КоЛибри, Азбука-Аттикус, 2014. 768 с.

39. Талеб Н.Н. Черный лебедь. Под знаком непредсказуемости. М.: Колибри, 2022. 736 с.

40. Тульчинский Г.Л. Возможное как сущее // Эпштейн М.Н. Философия возможного. СПб.: Алетейя, 2001. С. 7-21.

41. Урманцев Н.М. Неопределенность бытия и свобода человека // Вестник Забайкальского государственного университета. 2008. № 5. С. 111-116.

42. Фаритов В.Т. Философские аспекты творчества М. Бахтина: онтология трансгрессии // Вопросы философии. 2016. № 12. С. 140-149.

43. Фуко М. О трансгрессии // Танатография Эроса: Жорж Батай и французская мысль ХХ века. СПб.: Мифрил, 1994. С. 111-133.

44. Эпштейн М.Н. Философия возможного. СПб.: Алетейя, 2001. 334 с.

45. Baumeister R.F. The need to belong: interpersonal attachements as a fundamental human motivation // Psychological Bulletin. 1995. No. 117(3). Pp. 75-90.

46. Berzonsky М. Identity formation: The role of identity processing style and cognitive processes // Personality and Individual Differences. 2008. Vol. 44. Pp. 645-655.

47. Breakwell G.M. Resisting representations and identity processes // Papers on Social Representations. 2010. Vol. 19. Pp. 6.1-6.11.

48. Castells M. The Information Age; Economy, Society and Culture. Oxford: Wiley-Blackwell, 2009. 656 p.

49. Сinnirella M. Exploring temporal aspects of social identity: the concept of possible social identities // European Journal of Social Psychology. 1998. No 28(2). Pp. 227-248.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

50. Csikszentmihalyi M. Introduction. In: M.Csikzentmihalyi, I.S.Csikzentmihalyi (Eds.), A Life Worth Living: Contributions to Positive Psychology. New York, NY: Oxford University Press, 2006. Pp. 3-14.

51. Jenks Ch. Transgression. London; N.Y.: Routledge, 2003. 216 p.

52. Markus Н., Nurius P. Possible Selves // American Psychologist. 1986. № 41(9). Pp. 954-969.

53. Oyserman D., Bybee D., Terry K., Hart-Jonson T. Possible selves as roadmaps // Journal of research in personality. 2004. № 38. P. 130-149.

54. Oyserman D., Fryberg S. The possible selves of diverse adolescents: Content and function across gender, race and national origin // Dunkel C., J. Kerpelman J. (Eds.) Possible Selves: Theory, research and applications. Nova Science Publishers, 2006. Pp. 17-39.

55. Stallybrass P., White A. The Politics and Poetics of Transgression. Ithaca, NY: Cornell University Press, 1986. 228 p.

56. Strahan E.J., Wilson A.E. Temporal comparisons, identity, and motivation: the relation between past, present, and possible future selves // C. Dunkel, J. Kerpelman (Eds.), Possible Selves: Theory, Research and Application. Huntington, NY: Nova Science, 2014. Pp. 1-15.

УДК 159.9

ОПЫТ «ОЗАРЕНИЯ» В ЖИЗНИ ДЕТЕЙ И ВЗРОСЛЫХ

А.А.Мелик-Пашаев, д.психол. н., М., ПИ РАО

Аннотация

В статье рассматриваются два типа «озарения», описанные творчески одаренными людьми. Один из них связан с решением некоторой ключевой проблемы в уже избранной человеком области творчества. Другой впервые раскрывает перед человеком, обычно в раннем возрасте, предстоящий ему путь творчества. Ставится вопрос о способах и критериях познания, адекватных проблематике творчества.

Ключевые слова: творчество, смысл жизни, инсайт, озарение, детерминизм, каузальная логика.

EXPERIENCE "INSIGHT" IN THE LIFE OF CHILDREN AND ADULTS

A.A. Melik-Pashaev, Doctor in Psychology,chief researcher at Federal State Budget Scientific Institution "Psychological Institute of the Russian Academy of Education"

Abstract

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.