CC BY
51
УДК 81'23
текст и Его «проекции»: памяти ю.а. сорокина и А.и. новиковА
нестерова наталья Михайловна
профессор Пермского национального исследовательского политехнического
университета
Россия, Пермь, Комсомольский проспект, 29 e-mail: [email protected]
Система представлений (смыслов) и составляет, по-видимому, ту проекцию текста, которая формируется у реципиента при взаимодействии его с некоторой
знаковой продукцией.
Ю.А. Сорокин
В статье рассматриваются Текст как объект исследований Ю.А. Сорокина и А.И. Новикова. Как известно, оба лингвиста изучали текст с точки зрения его восприятия и понимания, для чего оба пользовались термином «проекция», который был предложен Н. Рубакиным для описания взаимодействия текста и реципиента. Используя этот термин, А.И. Новиков дает определения понятиям «содержание текста» и «смысл текста», что позволяет выявить принципиальное различие между этими двумя результатами понимания текста. Сквозь призму теории текста А.И. Новикова рассматривается и феномен перевода, который также входил в круг научных интересов Ю.А. Сорокина.
Ключевые слова: текст, сознание, проекция, значение, смысл, содержание, перевод, переводческое решение.
предварительные замечания
Юрий Александрович Сорокин и Анатолий Иванович Новиков - два человека, два выдающихся лингвиста, которых связывала не только человеческая дружба, но и общий научный интерес, а именно Текст. Для меня же они оба связаны с моей первой диссертацией, которая писалась в Институте языкознания. Один из них (А.И. Новиков) был руководителем, второй (Ю.А. Сорокин) - оппонентом. Когда в 2003 году ушел из жизни Анатолий Иванович, мы (ученики и сотрудники сектора, которым он руководил) планировали издать научный сборник, посвященный Анатолию Ивановичу. Одним из первых, кто откликнулся на предложение участвовать в этом проекте, был Юрий Александрович. Им была написана статья «Поэтический текст: в чем его тайна и притягательность?». Сборник, к сожалению, так и не увидел свет. Статья, возможно, была опубликована, но я хочу вспомнить так называемую «минипреамбулу», с которой начинался текст Юрия Александровича. Приведу ее почти полностью, т. к. в ней отражена атмосфера Института тех лет: «С Толей Новиковым (написать: «С Анатолием» или «Анатолием Ивановичем» рука не поднимается) мы встречались по вторникам и четвергам в Институте. Он приходил на работу пораньше. Я тоже. Ставили чайник. Пили что было: чай или кофе - растворимый, конечно: по одежке протягивай ножки. Разговаривали, пока «народ» не набегал в его Сектор, и о делах житейских <...>, и о том, чем оба интересовались: ТЕКСТОМ, его структурой, ЗНАЧЕНИЕМ и СМЫСЛОМ, возможностью препарировать текст и заглянуть в его нутро. Особенно он подбивал меня
на разговоры о значении и смысле, от которых я старался увернуться: «Кто ученик Жинкина? Ты. Тебе и карты в руки. Ты и разъясняй - и себе, и мне. Одного не могу понять: как эта застывшая лава, этот канон по имени Значение может совмещаться со смыслом, который всегда температурит» (Выд. автора)[Сорокин, рукопись]. Далее Сорокин добавляет, что его очень интересовали новиковские приемы анализа текста: сверху, а не снизу, не с «половиц», а с «крыши, со стропил».
Как мы видим, в этой «минипреамбуле» Ю.А. Сорокин обозначил проблематику, интересовавшую их обоих: текст, значение и смысл, текст и реципиент.
текст в зеркале исследований Ю.А. сорокина и А.и. новикова
Итак, как пишет сам Ю.А. Сорокин, оба ученых интересовались Текстом, думали о том, как его «препарировать и заглянуть в его нутро». Результаты раздумий вылились в две монографии «Психолингвистические аспекты изучения текста» (Сорокин 1985) и «Текст и его смысловые доминанты» (Новиков 2007)1. Обе монографии начинаются с объяснения всплеска интереса к феномену текста. Так, Ю.А. Сорокин пишет: «Анализ текста как весьма сложного и полифункционального знакового образования занимает в последнее время все большее место в работах специалистов-гуманитариев самого различного профиля» (Здесь и далее выд. наше —Н.Н.) [Сорокин 1985: 5]. Далее он подчеркивает, что одной из существенных проблем, от которой зависит коммуникация, является именно проблема адекватного восприятия, понимания и оценки текста.
Объясняя интерес к феномену текста, ученый говорит и о той самой вечной проблеме — проблеме смысла и значения, о проекциях, образующихся «в процессе восприятия, понимания и оценки текста реципиентами (возникновение вторичных текстов на основе исходного текста, служащего пусковым механизмом для возникновения проекций-семантем)» [Op. cit.: 5] .
Книга А.И. Новикова, которая была написана много позже, также начинается с указания на неослабевающий, а, наоборот, усиливающийся интерес к Тексту и на актуальность его изучения. Ученый с сожалением констатирует, что за прошедшие 30 лет интенсивных исследований не была создана единая теория текста. В частности, он отмечает, что «вместо единого учения, на роль которого в свое время претендовала лингвистика текста, появились такие достаточно самостоятельные дисциплины, как функциональная лингвистика, коммуникативная лингвистика, когнитивная лингвистика, теория дискурса и др. И дело здесь, вероятно, не только в многогранности текста как объекта исследования. Большую роль здесь играют причины более принципиального характера. Это — прежде всего само понимание природы текста, его основных свойств и признаков» [Новиков 2007: 10]. Объясняет он такую ситуацию с изучением текста его спецификой, которая «заключается в том, что он представляет собой целостный комплекс языковых, речевых и когнитивных факторов, неразрывное единство и взаимодействие которых и определяет его внутреннюю смысловую сущность» [Op. Cit.: 10].
В приведенных выше цитатах выделено то основное в феномене текста, что занимало умы обоих ученых. Это, как мы видим, сложность и многогранность природы текста, его основные свойства и признаки, функционирование текста, восприятие и оценка текста реципиентом. Как известно, Ю.А. Сорокин высоко ценил исследования Н.А. Рубакина и пользовался его термином «проекция» (см.
эпиграф к данной статье), под которой Рубакин понимал результат восприятия текста некоторым реципиентом [Рубакин 1977: 55-56]. Согласно Рубакину, содержание текста нужно рассматривать как стимул для формирования тех или иных проекций в сознании реципиентов, воспринимающих текст.
Итак, термин «проекция» в концепции Ю.А. Сорокина становится принципиальным для описания «взаимодействия» между текстом и реципиентом. А.И. Новиков в своих последних работах также использует данный термин для дефиниций содержания и смысла текста, для выявления их сущностного различия. Таким образом, можно сказать, что случилось то, о чем один ученый просил другого: «ученик Жинкина» начал разъяснять себе и другим, как содержание «может совмещаться со смыслом, который всегда температурит», причем начал «сверху, а не снизу, не с «половиц», а с «крыши, со стропил» [Сорокин, рукопись].
И вот появляются одна за другой работы А.И. Новикова, в которых разрабатывается смысловая проблематика («Содержание и смысл текста», «Смысл: семь дихотомических признаков», «Смысл как особый способ членения мира в сознании», «Доминантность и транспозиция в процессе осмысления текста» и, наконец, монография «Текст и его смысловые доминанты»). Приступая к изучению феноменологической сути смысла, ученый писал: «Смысл относится к тем загадочным явлениям, которые считаются как бы общеизвестными, поскольку постоянно фигурируют как в научном, так и обыденном общении. Но на самом деле он не только не имеет сколько-нибудь строгого общепринятого определения, но и на описательном уровне существует большой разброс суждений о том, что это такое» [Новиков 2007: 162]. А.И. Новиков и поставил перед собой задачу дать релевантное определение понятию «смысл текста». В результате интенсивных экспериментальных исследований и теоретического осмысления полученных результатов формируется теория смысла. На основании проведенных экспериментальных исследований соотношения содержания и смысла в тексте Новикову удалось найти ту демаркационную линию, которая разделяет данные понятия. Нашел он ее в способе проецирования содержания и смысла на сферу сознания, что и сделало возможным выявить принципиальное феноменологическое различие между этими понятиями и дать им соответствующие определения, согласно которым содержание — это проекция текста на сознание, а смысл - это обратная проекция сознания на текст. Таким образом, содержание и смысл, будучи оба результатами понимания, представляют собой разные ментальные образования, и, соответственно, в основе их формирования лежат различные речемыслительные механизмы: «Содержание формируется как ментальное образование, моделирующее тот фрагмент действительности, о котором говорится в тексте, а смысл - это мысль об этой действительности, т.е. интерпретация того, что сообщается в тексте. Содержание базируется на денотативных (референтных) структурах, отражающих объективное «положение вещей» в мире. Смысл же базируется в определенной степени на уяснении «сути дела», запрограммированной автором в замысле текста, который при восприятии предстает как некоторый код, который следует расшифровать» [Новиков 2007: 143]. Из вышесказанного можно сделать вывод: содержание объективно (и поэтому его можно моделировать), смысл же всегда субъективен. Отсюда еще одно очень важное заключение: «Текст сам по себе не имеет смысловой структуры. Смысловая структура является принадлежностью не текста, а смысловой сферы личности, воспринимающей и осмысливающей текст» [Новиков 2007: 179].
Итак, смыслу, который, как говорил Ю.А. Сорокин, «всегда температурит», дано вполне релевантное, операциональное, не противоречащее здравому смыслу определение. Ученик Жинкина выполнил «задание», данное ему его другом и коллегой.
смысл и перевод
В круг научных интересов Ю.А. Сорокина , как известно, входил и перевод. Юрий Александрович был не только переводчиком-практиком, но и теоретиком перевода, который имел свой собственный взгляд (чуть-чуть эпатажный) на проблемы перевода. Достаточно взглянуть на содержание его небольшой книжки под названием «Переводоведение: статус переводчика и психогерменевтические процедуры». Там мы найдем такие главы - вопросы: «Что ждет переводчика - рай или ад?», «Существует ли художественный перевод?», «Зачем существуют переводы и переводчики: размышления не для себя».
Размышляя о переводе, Ю.А. Сорокин пишет о влиянии степени креативности переводчика на перевод и его результат — текст перевода. А И. Новиков, никогда не занимавшийся переводом сам, предложил мне заняться проблемой вторич-ности в переводе. Так родилась тема «Вторичность как онтологическое свойство перевода».
В процессе исследования различных переводов стало очевидно, что вторич-ность не является абсолютной характеристикой текстов перевода, что ее степень зависит от нескольких факторов, в том числе, и от личности переводчика, и его
креативности: чем выше креативность, тем ниже степень вторичности перевода. Это не вызывало и не вызывает сомнений, это бесспорный факт. Но хотелось бы подчеркнуть другое, а именно проблему смысла в переводе.
Аксиоматичным считается, что объектом перевода является смысл. Со времен Цицерона и Иеронима известен главный принцип перевода: Non verbum de verbo, sed sensum de sensu exprimere. Однако возникают вопросы: Как может переводиться то, что «постоянно температурит», то, чего нет в тексте, что есть лишь проекция сознания на текст? Какой (чей) смысл в этом случае мы переводим?
Если следовать теории смысла А.И. Новикова, то ответ на этот вопрос может быть следующим. Создавая текст перевода, переводчик вербализует свою собственную проекцию на переводимый текст, которая, в свою очередь, формируется у него как «реакция» на содержание, которое, в свою очередь, есть проекция текста на сознание. И здесь снова возникают вопросы: Что можно считать критерием сохранения смысла в переводе? Какую проекцию сознания переводчика на текст оригинала можно признать адекватной, а какую нет? Что считать ошибочной проекцией, а что верной? Становится понятным и актуальным вопрос Ю.А. Сорокина: «Что ждет переводчика - рай или ад?» Его собственный ответ - Чистилище. Почему? Потому что «Чистилище -это место пребывания медленного времени. Его хватит, чтобы рассчитаться с самим собой, и прежде всего за торопливость в нахождении переводческих ответов [Сорокин 2003: 69].
Рассмотрим один из таких «переводческих ответов», основываясь на теории текста А.И. Новикова. Речь идет о романе английского писателя-постмодерниста Питера Акройда «The Lambs of London».Точный перевод этого заглавия должен бы звучать как «Лэмы из Лондона» или «Лондонские Лэмы», т.к. the Lambs - это
Чарльз и Мэри Лэм, авторы переведенных на многие европейские языки популярных рассказов для детей по сюжетам У Шекспира. Лэмы хорошо известны английским читателям.
В России роман вышел под названием «Лондонские сочинители». Переводчик Инна Стам, переосмыслив название романа, заменила фамилию Лэм на многозначное слово «сочинители». И вот перед нами два заглавия: «The Lambs of London» и «Лондонские сочинители». Их смысловое различие очевидно.
Заглавие, как известно, играет очень большую роль в восприятии текста,. Будучи первой и сильной позицией текста, оно в значительной степени влияет на формирование проекции сознания читающего на текст, т.е. на формирование смысла. Именно заглавие часто становится камнем преткновения для переводчика, поскольку, как писал С.Д. Кржижановский, оно «вправе выдавать себя за главное книги». [Кржиновский 1931: 3]. Ему же принадлежит афористическое высказывание об отношении книги и заглавия: «книга и есть развернутое до конца заглавие, заглавие же — стянутая до объема двух-трех слов книга» [Op. Cit: 3]. Такая роль заглавия накладывает особую ответственность на переводчика, если мы говорим о сохранении «главного книги». Уместно вспомнить и УЭко, который считал, что «название должно запутывать мысли, а не дисциплинировать их. Ничто так не радует сочинителя, как новые прочтения, о которых он не думал и которые возникают у читателя» [Эко 201: 3].
Вернемся к «Лондонским сочинителям». Насколько оправдан такой «переводческий ответ» на вызов, который «бросает» переводчику автор? Лэмы - это имя, которое хорошо известно английским читателям, но для большинства русских читателей оно ничего не говорит. Это то, что Ю.А. Сорокин и И.А Марковина назвали «лакуной культурного фонда», такая лакуна указывает «на несовпадение в том комплексе (запасе) знаний, которым владеют "типичные" представители различных лингвокультурных общностей» [Марковина, Сорокин 2010: 62].
Говоря об оригинальном названии романа П. Акройда, нужно отметить, что помимо того, что оно содержит лакуну культурного фонда, оно еще и «запутывает мысли», поскольку главным героем произведения оказывается фальсификатор Уильям Айрленд, умело подделавший якобы обнаруженные им рукописи У. Шекспира, в то время как Лэмы становятся «фоновыми» персонажами, вовлеченными в историю фальсификации Айрленда. Именно это и явилось причиной эффекта обманутого ожидания, если судить по отзывам англоязычных читателей, которые полагали, что их ждет беллетризованный рассказ о жизни Чарльза и Мэри Лэм.
Очевидно, что «точный» перевод данного заглавия невозможен, если ориентироваться на русскоязычного читателя, поэтому рождается новое заглавие «Лондонские сочинители». Не знаю, как бы принял такое переводческое решение Ю.А. Сорокин, но мне оно представляется удачным. Попытаемся интерпретировать данное решение переводчика в терминах теории А.И. Новикова, т. е. в терминах проецирования. В предложенном заглавии выразилась проекция И. Стам на текст. Но сначала возникла проекция текста на сознание, т. е. было сформировано ментальное образование, соответствующее содержанию текста, которое, по словам А.И. Новикова, является моделью фрагмента действительности, представленного в тексте. Эта модель отражает объективное «положение вещей» в мире [Новиков
2007: 143] «Положение вещей» в романе Акройда таково, что всех героев так или иначе можно назвать сочинителями в разном значении данного русского слова. Это сочинители — писатели, это и сочинители - выдумщики, даже обманщики.
Такое «положение вещей» порождает обратную проекцию сознания переводчика на текст, т. е. тексту приписывается смысл, который и заключается в том, что все, что происходит в романе - это сочинительство, это игра. Но это уже моя проекция на русский текст романа, на формирование которой, несомненно, повлияло заглавие.
Заключение
В заключение хотелось бы сказать, что интерес к Тексту, который был объектом исследования и Ю.А. Сорокина и А.И. Новикова, не угас. По-прежнему продолжаются попытки его препарировать, понять его «устройство», вскрыть механизмы смыслопорождения. И если в 70-е годы прошлого столетия возникла так называемая лингвистика текста, то сейчас мы можем говорить и о психолингвистике текста, заслуга в формировании которой принадлежит обоим ученым.
Сегодня мы можем наблюдать и все возрастающий интерес к феномену перевода, исследования которого поражают количеством и разнообразием подходов к его пониманию. Представляется, что психогерменевтическое «переводоведение» Ю.А. Сорокина и психолингвистическая теория текста А.И.Новикова могут предложить новый ракурс в исследованиях перевода как опосредованного вида межъязыкового и межкультурного общения.
Подводя итог, хочется также отметить, что перевод - это не только искусство потерь, как считал М.Л. Лозинский, но и искусство приобретения, примером чего, как нам кажется, и является русскоязычный вариант перевода заголовка романа П. Акройда «Лондонские сочинители» («The Lambs of London»). Смысл, заложенный в названии текста оригинала, был утерян при его переводе, вместе с тем в названии переведенного текста появился другой. Так и возникают «новые прочтения» текста, которые, по словам У. Эко, очень радуют сочинителя. Это дает возможность предположить, что есть переводчики, которых ждет Рай.
Акройд П. Лондонские сочинители / Пер. И. Стам. М.: Иностранка, 2008. -
Кржижановский С.Д. Поэтика заглавий. М.:Никитинские Субботники, 1931.
Марковина И.Ю., Сорокин Ю.А. Культура и текст. Введение в лакунологию: учеб. пособие. М.: ГЭОТАР-Медиа, 2007. - 144 с.
Новиков А.И. Текст и его смысловые доминанты / Под ред. Н.В.Васильевой, Н.М. Нестеровой, Н.П. Пешковой. М.: Институт языкознания РАН, 2007. - 224 с.
Рубакин Н.А. Психология читателя и книги. Краткое введение в библиологическую психологию. М.: Книга, 1977. - 263 с.
Сорокин Ю.А. Психолингвистические аспекты изучения текста. М.: Наука, 1985. - 168 с.
Сорокин Ю.А. Переводоведение: статус переводчика и психогерменевтические процедуры. М.: Гнозис, 2003. - 160 с.
AckroydP. The Lambs of London. London: Vintage, 2005. - 224 p.
литература
272 с.
- 32 с.
TEXT AND ITS "PROJECTIONS": in Memoriam of Yuriy A. Sorokin and Anatoliy I. Novikov
Natalia M. Nesterova
Professor of Perm National Research Polytechnic University, 29 Komsomolsky prospekt, Perm, Russia.
e-mail: [email protected]
The article discusses the text as a research object of Yuriy A. Sorokin and Anatoliy I. Novikov. As is known both linguists studied the text from the point of view of its perception and comprehension and they both used the term «projection», which was proposed by Nikolay Rubakin for describing the interaction between the text and the recipient. Using this term A.I. Novikov defined such concepts as «text content» and «meaning of the text», which made possible to reveal the fundamental difference between the two results of text understanding. As Y.A. Sorokin was interested not only in the phenomenon of text but also in the phenomenon of translation the author of the paper considers the latter as well and does it in the terms of Novikov's theory of text.
Keywords: text, consciousness, projection, meaning, content, translation, translation solution.
References
Akroyd P. Londonskie sochiniteli / Per. I. Stam [Ackroyd P. London writers]. Moscow, Inostranka, 2008. 272 p.
Krzhizhanovskij S.D. Pojetika zaglavij [Krzhizhanovskij S.D. Poetics of Titles]. Moscow, Nikitinskie Subbotniki, 1931. 32 p.
Markovina I.Y., Sorokin Y.A. Kul'tura i tekst. Vvedenie v lakunologiju: ucheb. Posobie [Markovina I.Y., Sorokin Y.A. Culture and Text. Introduction to Lacunology: Manual] Moscow, GEOTAR-Media, 2007. 144 p.
Novikov A.I. Tekst i ego smyslovye dominanty / Pod red. N.V.Vasil'evoj, N.M. Nesterovoj, N.P. Peshkovoj [Text and Its Semantic Dominants /Ed. by N.V.Vasil'eva, N.M. Nesterova, N.P. Peshkova] Moscow, Institute of Linguistics, Russian Academy of Sciences, 2007. 224 p.
Rubakin N.A. Psihologija chitatelja i knigi. Kratkoe vvedenie v bibliologicheskuju psihologiju. [Philology of Reader and Book. Short Introduction to Bibliologicheskaya Philology]. Moscow, Kniga, 1977. 263 p.
Sorokin Y.A. Psiholingvisticheskie aspekty izuchenija teksta [Sorokin Y.A. Psycholinguistic Aspects of Text Studies]. Moscow, Nauka, 1985. 168 p.
Sorokin Ju.A. Perevodovedenie: status perevodchika i psihogermenevticheskie procedury. M.: Gnozis, 2003. 160 s.Sorokin Yu.A. Perevodovedeniye: status perevodchika i psikhogermenevticheskiye protzedury [Translation Studies: the status of the translator and psycho-hermeneutic procedures]. Moscow, Gnozis., 2003. 160 p.
Ackroyd P. The Lambs of London. London: Vintage, 2005. 224 p.
