CC BY
22
Общество: философия, история, культура. 2023. № 5. С. 70—77. Society: Philosophy, History, Culture. 2023. No. 5. P. 70-77.
Научная статья УДК 141.201:140.8 https://doi.org/10.24158/fik.2023.5.9
Технологический прогресс как культурный феномен в зеркале конкурирующих мировоззренческих детерминант
Елена Владимировна Малахова
Институт философии Российской академии наук, Москва, Россия, e.v.malahova@mail.ru, https://orcid.org/0000-0002-1829-8234
Аннотация. Темой данной статьи стали оценки феномена технического прогресса в стадиальных и цивилизационных подходах к социально-историческому развитию человечества. В работе ставится проблема философско-мировоззренческих причин по преимуществу негативных оценок технологических инноваций индустриальной эпохи в цивилизационных подходах и позитивных оценок этих же инноваций - в стадиальных подходах. Исследование предпринято с целью выявить представления, которые могли бы образовать фундамент для более объективных оценок современного научно-технического прогресса и его продуктов, в частности, технологий на основе искусственного интеллекта, нередко вызывающих амбивалентное отношение к себе. В результате исследования сделаны выводы о том, что для объективных оценок научно-технического прогресса и порождаемых им инноваций духовная культура, содержащая основания ценностных отношений, не может противопоставляться материальной; для достижения техногуманитарного баланса современные социумы должны целенаправленно, а не только стихийно вырабатывать формы нормативной регуляции использования технических инноваций, причем эта регуляция должна иметь место не только на правовом, но и на этическом уровне социальных отношений.
Ключевые слова: стадиальный подход, цивилизационный подход, научно-технический прогресс, техногуманитарный баланс, искусственный интеллект
Финансирование: исследование проведено при финансовой поддержке научного проекта РНФ (гранта) № 21-18-00184 «Социогуманитарные основания критериев оценки инноваций, использующих цифровые технологии и искусственный интеллект».
Для цитирования: Малахова Е.В. Технологический прогресс как культурный феномен в зеркале конкурирующих мировоззренческих детерминант // Общество: философия, история, культура. 2023. № 5. С. 70-77. https://doi.org/10.24158/fik.2023.5.9.
Original article
Technological Progress as a Cultural Phenomenon in the Mirror of Competing Worldview Determinants
Elena V. Malakhova
Institute of Philosophy, Russian Academy of Sciences, Moscow, Russia, e.v.malahova@mail.ru, https://orcid.org/0000-0002-1829-8234
Abstract. The topic of this article is the evaluation of the phenomenon of technological progress in stadial and civilizational approaches to the socio-historical development of mankind. The work raises the problem of philosophical and worldview reasons for the predominantly negative assessments of technological innovations of the industrial era in civilizational approaches and positive assessments of the same innovations - in stadial approaches. The aim of the study is to identify perceptions that could form the basis for more objective assessments of modern scientific and technological progress and its products, in particular, technologies based on artificial intelligence, which often cause ambivalent attitudes towards oneself. As a result of the study conclusions are made that for objective assessments of scientific and technological progress and innovations generated by it, spiritual culture, which contains the bases of value relationships, cannot be opposed to material ones; to achieve techno-humani-tarian balance modern societies must purposefully, not only spontaneously develop forms of normative regulation of technical innovations use, and this regulation must take place not only at the legal, but also at the ethical level of social relations.
Keywords: stadial approach, civilizational approach, scientific and technological progress, techno-humani-tarian balance, artificial intelligence
Funding: The reported study was funded by the Russian Science Foundation project No. 21-18-00184 "Social and humanitarian foundations of criteria for evaluating innovations using digital technologies and artificial intelligence".
For citation: Malakhova, E.V. (2023) Technological Progress as a Cultural Phenomenon in the Mirror of Competing Worldview Determinants. Society: Philosophy, History, Culture. (5), 70-77. Available from: doi:10.24158/fik.2023.5.9 (In Russian).
© Малахова Е.В., 2023
Введение. Современная цивилизация, нередко именуемая техногенной (Степин, 1989), не-представима без феномена научно-технического прогресса, породившего ее основополагающие достижения. И тем не менее этот прогресс далеко не всегда оценивается положительно, и более того, он нередко вызывает опасения как у обывателей, так и у представителей научного сообщества1. В последние годы особенно много страхов связано с цифровыми технологиями и искусственным интеллектом, которые развиваются быстрее всего и одновременно становятся все более массовыми2.
Однако если задаться вопросами о том, почему одни приветствуют научно-технические инновации, а другие высказывают опасения относительно них, то сквозь вполне практические соображения о рабочих местах, информационной безопасности или приватности проступают гораздо более глубокие мировоззренческие различия, которые могут быть осмыслены уже не с экономических, правовых или инженерных позиций, но с сугубо философских. Можно вспомнить и о том, что в рамках философского знания спорам по поводу роли научно-технической сферы в общественном развитии на самом деле не одно десятилетие и даже столетие. Они ведутся как минимум с XIX века, подарившего нам сначала веру в торжество прогресса, а затем и сомнения в такой возможности, которые еще более усугубились в первой половине XX столетия.
Философия науки, как и философия техники, на данный момент является весьма обширной областью исследований, поэтому в данной небольшой по объему работе мы сосредоточимся только на той сфере, которая касается мировоззренческих причин положительных или отрицательных оценок социокультурной роли технического прогресса в индустриальных и постиндустриальных социумах, что само по себе также неизбежно затрагивает и научный прогресс в той мере, в которой наука влияет на развитие техники.
Обращение к этой проблематике обусловлено предположением, что сходные причины могут также лежать в основе современных страхов и надежд, связанных с ускоряющимся техническим развитием, и объяснять те проблемы, с которыми мы сталкиваемся, пытаясь вписать новые технологии в уже существующие представления о нормах функционирования социума.
Основными вопросами статьи станут следующие.
1. На каких мировоззренческих основаниях могут строиться позитивные или негативные оценки научно-технического прогресса?
2. Каким образом все вышеуказанное может быть использовано для более объективного оценивания современных технологических инноваций, чтобы последние не провоцировали очередных социальных паник и более эффективно включались в социальные практики?
Методология. Философское осмысление техники формировалось на нескольких уровнях. Во-первых, еще во второй половине XIX века появились первые работы, посвященные философскому исследованию природы техники, ее сущностных особенностей (Философия техники: история и современность ..., 1997). Во-вторых, ненамного позднее техника начинает рассматриваться в рамках философии культуры и философии истории. Здесь речь идет уже, преимущественно, о роли техники и ее прогресса в макроисторических процессах развития культур и цивилизаций.
В данной статье мы сделаем акцент именно на второй группе подходов. Причина такого выбора в том, что они рассматривают технику и научно-технический прогресс или как двигатель социального развития, или как угрозу последнему - и потому почти всегда подразумевают некую оценочную позицию вместе с основаниями таких оценок.
Здесь можно выделить два магистральных направления философской мысли с во многом противоположными взглядами на технический прогресс. В подходах, которые часто называют цивилизационными, можно встретить преимущественно настороженные или даже негативные оценки указанного феномена, как мы покажем далее. В то же время так называемые стадиальные концепции обычно отличаются в этой сфере преимущественно положительными оценками. И несмотря на то, что все эти направления философской мысли сами по себе могут не фигурировать в современных сводках и обзорах, иллюстрирующих отношение к технологиям, за положительными или отрицательными оценками технического развития ясно прослеживаются те мировоззренческие основания, которые были эксплицированы философами XIX-XX веков.
Мы рассмотрим, в основном, взгляды тех мыслителей, которые в своих работах касались интересующих нас вопросов роли техники, поэтому среди множества цивилизационных и стадиальных подходов нами были выбраны лишь несколько. Стадиальные трактовки в статье представлены трудами О. Конта (Конт, 2003), марксистскими концепциями (Маркс, 1949; Илюшечкин,
1 Пугающий свет знаний: каких научных открытий люди боятся больше всего // Вечерняя Москва. 2022. 07 февраля.
2 Тадтаев Г. Россияне назвали свои главные страхи перед искусственным интеллектом [Электронный ресурс] // РБК. 28.12.2022. URL: https://www.rbc.ru/society/28/12/2022/63ab45de9a7947664c3ef893 (дата обращения 01.04.2023).
1996), работами П.А. Сорокина (Сорокин, 2006), Д. Белла (Белл, 2004), В.С. Степина (Степин, 1989). Среди цивилизационных подходов мы рассматриваем принадлежащие О. Шпенглеру (Шпенглер, 1998), А.Дж. Тойнби (Тойнби, 2009), Н.А. Бердяеву (Бердяев, 1969).
Результаты и обсуждение. Рассмотрим в первую очередь восприятие техники в рамках стадиальных подходов. Подобные концепции, причем не только ранние, как в позитивизме и марксизме, но и более поздние, например, у Д. Белла (Белл, 2004) или даже у В. Степина (Степин, 1989), как правило, отражают линейный принцип понимания истории, когда в силу технических и экономических изменений один этап развития сменяется другим, и все это обычно не предполагает возврата назад, а тем более к самому началу такого пути. При этом очевидно, что, например, существование постиндустриального общества ни в коей мере не элиминирует ни индустриальный, ни аграрный секторы экономики - но накладывает на них мощнейший отпечаток, автоматизируя все большую часть процессов и таким образом неизбежно создавая уже новые социальные вызовы. Но откат от постиндустриального общества к тому варианту аграрного уклада, который господствовал в доиндустриальную эпоху, можно представить только в результате какой-нибудь глобальной катастрофы.
Подобные линейно-стадиальные подходы не раз критиковались за недостаточное внимание к отдельно взятым локальным культурам с их уникальной спецификой развития, однако среди сильных сторон этих концепций необходимо сразу отметить не только попытки найти общие закономерности исторического процесса, но и четко прослеживаемую связь материальной и духовной культуры, что особенно важно для нас в рамках настоящей работы.
Одним из первых авторов, кто не только постулировал стадиальность исторического процесса, но и напрямую связал ее с представлениями о прогрессе как о поступательном развитии человеческого постижения реальности и ее законов, был О. Конт с его хорошо известным представлением о законе трех стадий, который сам его автор назвал также законом интеллектуальной эволюции человечества (Конт, 2003).
Еще одним, возможно, наиболее известным апологетом линейно-стадиального подхода к истории выступил К. Маркс (Маркс, 1949), а также его последователи. Несмотря на то, что Маркс и Энгельс не были первыми (Илюшечкин, 1996), кто отметил влияние на исторический процесс смены способов производства, тем не менее именно в марксизме эта концепция получила наибольшее развитие, так как была четко обозначена связь между изменением способа производства (то есть во многом именно технической его части), производственных отношений (экономики) и всех остальных социальных сфер, именовавшихся надстройкой, которая обязана была трансформироваться под происходящие технологические и экономические изменения.
Стадиальные трактовки истории как поступательного развития социума предпринимались неоднократно и в XX веке, преимущественно в рамках социологии и социальной философии, как например, у Д. Белла, представившего свою концепцию постиндустриального общества на основании такого параметра, как изменение общественного производства (Белл, 2004).
Несколько особняком среди представителей стадиальных подходов стоит П.А. Сорокин (Сорокин, 2006), так как с его точки зрения стадии исторического процесса сменяют друг друга не линейно, а циклично. Смены эти зависят не напрямую от уровня научно-технического развития, а, скорее, от внутренней логики меняющихся доминирующих начал в культуре - материальных или духовных. Из-за подобного отсутствия связи духовной сферы с техническим и экономическим состоянием культуры отношение П. Сорокина к техническому прогрессу оказывается схожим с тем, которое демонстрируют представители цивилизационных подходов - то есть является, скорее, негативным. Причины подобного будут рассмотрены далее.
В конце XX - начале XXI вв. предпринимались новые попытки рассмотрения цивилизаци-онной динамики через объединение сильных сторон стадиальных и классических цивилизационных исследований, в частности, в работах В.С. Степина (Степин, 1989; 2011). Ученый противопоставляет техногенную цивилизацию традиционной - рассматривая то и другое как определенные типы цивилизационного развития, а не как локальные социокультурные общности. Если традиционные цивилизации основаны на ценностях обычая, сформировавших паттерны, которые должны циклически воспроизводиться, то техногенная цивилизация представляет время линейно и устремлена не в прошлое, а в будущее. Несмотря на то, что В. Степин демонстрирует понятные опасения насчет бесконтрольного использования технологий, вместо критики он предлагает внедрение гуманистических ценностей в процессы научного и технологического развития, то есть, скорее, некую адаптацию социума и его культуры к научно-техническим достижениям.
Таким образом, можно констатировать, что в рамках стадиальных подходов научно-технический прогресс оценивается преимущественно положительно, и причину этого нетрудно обнаружить: он мыслится в первую очередь одним из ведущих двигателей социальной динамики.
В таких подходах материальная и духовная составляющие культуры рассматриваются не в отрыве друг от друга, а в нерасторжимом единстве, когда обусловленное научно-техническим прогрессом развитие материальной (в основном, экономической) культуры напрямую и, главное, положительно влияет на духовную. Опять же, в более поздних работах констатируется (Гуторович, 2018), что сам по себе научно-технический прогресс оказывается зависим от все более развитой духовной культуры в широком смысле данного термина как той самой марксистской «надстройки»: высокого уровня образования, возрастания творческой составляющей деятельности из-за автоматизации рутинных операций, роста качества жизни в целом.
Тем не менее во многих упомянутых выше подходах (за исключением работ В. Степина) можно обнаружить иногда имплицитное, а иногда и четко артикулируемое представление о том, что если духовная культура меняется вслед за материальной, то первая должна как-то сама приспосабливаться к новым виткам развития второй. А ведь именно к духовной культуре относится и нормативная, отвечающая за те самые оценки прогресса и отношение к нему, которые на деле далеко не всегда однозначно положительны. Это мы увидим на примерах цивилизационных подходов. Кроме того, уже позднее, в работах начала текущего века, в частности, А.П. Назаретяном (Назаретян, 2004), были поставлены вопросы как о причинах возможных негативных оценок научно-технического прогресса, так и подкрепляющих такие оценки не всегда оптимальных способах применения новых технологий. Однако прежде чем обратиться к этим материалам, необходимо рассмотреть вторую группу оценок научно-технического прогресса, которую мы находим преимущественно, в так называемых цивилизационных подходах (Келле, 2008).
Под ними мы здесь понимаем те, что рассматривают некоторое количество параллельно существующих цивилизаций, или не делая четкого различия между цивилизацией и культурой, или же представляя цивилизацию как возможную стадию развития каждой отдельно взятой локальной культуры.
Не первым, но одним из наиболее известных представителей плеяды авторов классического цивилизационного подхода был О. Шпенглер (Шпенглер, 1998), чья давно уже хрестоматийная работа «Закат Европы» до сих пор служит отправной точкой для осмысления противоречивых событий XX и даже XXI вв. Культура для Шпенглера напрямую связана с развитием основных духовных ценностей эпохи через творчество во всех сферах деятельности. «Весну» культур он связывает с рождением мифа, и в дальнейшем вообще противопоставляет мифопоэтическую духовность культур и материалистическую деловитость цивилизаций. В цивилизации, по Шпенглеру, материальное начинает господствовать над духовным и в каком-то смысле даже последнему противопоставляется (Шпенглер, 1998).
По мнению В.И. Шубина, Е.Ю. Смотрицкого, технику О. Шпенглер оценивает амбивалентно (Шубин, Смотрицкий, 2017). С одной стороны, как способ осуществления какой-либо деятельности она сопровождает человечество в течение всей его истории. С другой - именно современное производство вызывает у Шпенглера серьезные опасения - не станет ли человек «рабом» машины, не восстанет ли творение против своего создателя?
Еще одним классиком цивилизационного подхода, который, однако, не противопоставляет культуру и цивилизацию, был А.Дж. Тойнби (Тойнби, 2009; 2011). Для него техника - один из «внутренних» вызовов современной цивилизации в ситуации, когда «внешних» вызовов становится все меньше. Ее развитие техники также вызывало у него опасения как угрожающее экологии планеты, а возможно, и безопасности человечества (Toynbee, 1976).
Одним из русских философов, внесших значительный вклад как в развитие цивилизацион-ного подхода, так и в формирование ценностного измерения техники, был Н.А. Бердяев (Бердяев, 1969). Прогресс для него - это прежде всего обесценивание жизни и достижений предыдущих поколений, эпох и культур, которые, как он полагает, в таком случае мыслятся всего лишь как ступени для достижения лучшего будущего. Для Н. Бердяева идея прогресса может иметь смысл лишь в трансцендировании как обращении человечества к духовному началу. С точки же зрения прогресса материального он полагает ситуацию абсурдной, так как человечество, в стремлении к прогрессу воплощая в жизнь все новые идеи, неминуемо сталкивается как с неосуществимостью идеалов всеобщего счастья и благоденствия, так и с новыми, неожиданными трудностями.
Н. Бердяев разворачивает свою идею о культуре как стремлении к духовному в широком смысле в противовес цивилизации как стремлению к материальному. При всем этом он полагает, что недостаточное внимание к материальному на стадии культуры приводит к парадоксальной ситуации соседства самых высоких идей с бытовой неустроенностью и тем, что сейчас назвали бы низким уровнем жизни и, в частности, комфорта. Именно отсюда начинается перерождение культуры в цивилизацию - как стремление, наконец, использовать духовные достижения для улучшения материального благосостояния.
С точки зрения Н. Бердяева, смена культуры и цивилизации глубоко трагична, так как в каждом из этих состояний есть внутренние противоречия, которые, нарастая, и вызывают неизбежные изменения (Бердяев, 1969). Вполне понятная воля к благополучию, счастью здесь и сейчас, а не в отдаленном неясном будущем, приводит к торжеству материалистичной цивилизации, которая, убивая духовность, лишает жизнь цели и смысла и парадоксальным образом так же далека от осуществления этого желаемого счастья, как и предшествующая ей культура с ее неустроенностью и экономическими проблемами. Трагедия здесь, конечно, в том, что, как полагает ученый, решение проблем в одной сфере (материальной или духовной) всегда происходит за счет другой.
Что касается непосредственно техники, то здесь Н. Бердяев пишет, что само изобретение техники как творческий акт - все еще порождение культуры, а вот внедрение и массовое распространение - уже особенность цивилизации (Бердяев, 1969). Можно было бы, конечно, поспорить с этим, так как внедрение и использование техники не отменяет, а наоборот, неизбежно подстегивает творческую активность в этой области - и уже при жизни Бердяева это было более чем очевидно.
Упомянутые авторы, как минимум, без оптимизма относились к техницизму XX века, и именно от них исходили обвинения общества в потере духовности и творческого потенциала в связи со все большим вниманием к материальной составляющей культуры, в том числе к развитию техники.
Так, Шпенглер предрекал закат и едва ли не исчезновение той современной цивилизации, которую позднее назовут техногенной, заброшенность ее зданий и дорог, разрушение городов и забвение достижений (Шпенглер, 1998).
Тойнби, чуждый эсхатологическому детерминизму Шпенглера, тем не менее также неоднократно обращает внимание на вызовы и проблемы, создаваемые развитием техники в XX веке (Тойнби, 2009). Его заботила угроза ядерных катастроф, бесконтрольное использование ресурсов и в целом все те экологические и социально-политические риски, с которыми человечество столкнулось благодаря техническому прогрессу. Его отношение к нему не было целиком негативным, однако в каждом достижении этого прогресса Тойнби видел двойственность - одновременно улучшение жизни людей, повышение уровня их благосостояния и комфорта, но вместе с тем также увеличение количества рисков на уровне безопасности и социальных взаимосвязей (Куликов, 2014). Все указанное виделось мыслителю симптомом опасного духовного регресса. Здесь опять мы видим ту же тенденцию, что у Шпенглера.
Также среди тех, кто оценивал техническое развитие индустриальной эпохи по преимуществу негативно, был и П.А. Сорокин, о чем мы упоминали ранее. Несмотря на тяготение к стадиальному подходу, он не рассматривает научно-технический и связанный с ним экономический прогресс как двигатели социально-исторического развития, поэтому для него история не линейный и даже не движущийся по спирали, а цикличный процесс. Прогресс материальной сферы может быть обращен вспять только в результате каких-то очень серьезных катастроф. В то же время, если рассматривать духовное в некой изоляции от материального, как делают это и П. Сорокин, и авторы цивилизационных подходов, то теряются какие-либо основания, позволяющие выявлять закономерности развития духовной культуры, и она признается или вообще неизменной, или способной повернуть куда угодно, в том числе и вспять, к средневековому или архаическому сознанию. Если признать прямую взаимосвязь духовной и материальной культуры, то обращение, например, вновь к мифологическому сознанию можно будет представить себе только в результате отката экономического и технического состояния к уровню доиндустриальной эпохи, когда такое мировоззрение доминировало именно потому, что было способно решать возникавшие перед социумами того времени задачи.
Сорокин настаивает на том, что «чувственная культура» находится в глубоком кризисе. Последняя часть его масштабной работы «Социальная и культурная динамика» (Сорокин, 2006) производит крайне тягостное впечатление - и не столько обрисованными там «ужасами», ожидающими с точки зрения автора современную ему культуру, сколько его собственным пессимизмом. И опять же, представленным уже в максимально черных красках мы видим здесь противопоставление материального и духовного, причем таким образом, что духовное обязано как-то восторжествовать именно за счет победы над материальным, хотя очевидно, что разрушение материального базиса способно ввергнуть любое общество в хаос и разрушить социальные взаимосвязи и их нормативную регуляцию вернее, чем что-либо другое.
В пассажах, предрекающих скорый и бесславный конец «чувственной культуры», мыслитель-идеалист в П. Сорокине явно побеждает ученого-социолога, как, вероятно, идеализм и те-леологизм одерживал верх над научным историческим подходом у Шпенглера и временами даже у Тойнби. То же самое противопоставление материальной и духовной культуры, уже совершенно ничем не скрытое, можно было наблюдать и у Бердяева, констатировавшего это уже не с обличительным пафосом, а с грустью и едва ли не смирением перед неизбежным (Бердяев, 1969).
Проведем сравнительный анализ оценок технологического прогресса в рассмотренных философских концепциях.
Превалирующие в стадиальных или цивилизационных подходах оценки технических инноваций могут быть основаны на выделяемых доминантах культурной динамики, которые, по мнению того или иного автора, определяют существенные социальные изменения и в соответствии с которыми, что особенно важно, эти изменения оцениваются как созидательные или разрушительные.
Многие из тех авторов, которые мыслили в русле цивилизационных подходов, как мы увидели, весьма негативно относились к развитию техники. Несмотря на то, что значение последнего было очевидно, когда речь шла о повышении уровня и качества жизни, эти авторы со значительной долей скепсиса или даже прямых опасений отзывались о таких достижениях. И чаще всего звучит лейтмотив обвинения экономически и технически развитых обществ настоящего и даже прошлого в «бездушности», «бездуховности», а также, что особенно удивительно, в «стагнации» и «упадке» - и все это на фоне, казалось бы, очевидного прогресса.
Можно констатировать, что среди мыслителей, создававших различные варианты цивилизационных подходов, негативное отношение к технике могло быть продиктовано опасениями, что ее развитие обернется разрушением других, не менее важных культурных феноменов - преимущественно духовной культуры. И хотя мы не можем согласиться с представлениями именно о разрушении, однако предполагаем, что о видоизменении, и иногда существенном, здесь вполне может идти речь.
Культуры доиндустриальных обществ не имели необходимости специально создавать некие нормативные измерения для технологических инноваций, потому что очень медленно порождали последние, и те успевали встроиться в уже существовавшие социокультурные системы ценностей. Однако с нарастанием скорости технологического прогресса и становлением индустриальной эпохи такая необходимость в специальном ценностном измерении для техники возникла. Однако из-за отсутствия ценностных подходов, адекватных именно ускоренному техническому прогрессу, который при этом, очевидно, изменял и даже ломал устоявшиеся уклады, он мог оцениваться негативно как провоцирующий социальные кризисы или даже конфликты.
А.П. Назаретян (Назаретян, 2004), неоднократно упоминавший в своих работах понятие техногуманитарного баланса, связывал возникновение эндогенных и смешанных (эндогенных и экзогенных одновременно) кризисов с нарушением этого баланса, происходящим вследствие различной скорости технического и нормативного развития культуры. Если внимательнее рассмотреть, что представляет собой упомянутый техногуманитарный баланс, то он предстанет своего рода стабильным состоянием социокультурной системы, когда ее технические (или, в современном мире, научно-технические) достижения регулируются максимально соответствующими им нормативными комплексами культуры.
В некоторых ранее рассмотренных концепциях, в частности, у Шпенглера, Бердяева, Сорокина, отчасти даже у Тойнби, можно наблюдать критику наивысших уровней технического развития отдельных локальных культур или цивилизаций именно за «механистичность», «бездуховность» и тому подобные «пороки» - то есть, по сути, за несоответствие ценностно-нормативной, в том числе этической, регуляции, которая в эти периоды заметно отставала от развития техники и не имела необходимых инструментов для контроля за массовым внедрением технологических нововведений, менявших структуру социума. Этот феномен, описанный В. Огборном (Ogburn, 1923) как эффект культурного лага, сам по себе для культуры нежелателен, потому что способствует ее кризисным состояниям. Однако «изнутри» испытывающей подобные процессы культуры он воспринимается как крушение ценностей и идеалов под натиском чего-то чуждого им - и в определенный момент такой силой может выглядеть научно-технический прогресс. С чем-то подобным мы рискуем встретиться и сейчас, когда скорость технического развития, особенно в цифровой сфере, превышает доступные для культуры возможности стихийной адаптации к этим инновациям.
Итак, проведя анализ особенностей философских взглядов на технический прогресс на примерах стадиальных и цивилизационных подходов, мы можем, наконец, ответить на поставленные в начале работы вопросы. Что касается первого вопроса о мировоззренческих основаниях позитивных или негативных оценок указанного прогресса, то мы увидели, что эти оценки напрямую связаны с тем, постулирует ли конкретный автор наличие или отсутствие четкой зависимости развития духовной культуры в широком смысле данного понятия от материальной составляющей, в частности, от экономического и научно-технического состояния общества. Если такая зависимость прослеживается, и указывается, что уровень развития материальной культуры напрямую влияет и на духовную, подпитывая ее, то очевидно, что в таком случае оценки технического прогресса будут положительными. Подобное мы увидели, преимущественно, в стадиальных подходах с их стремлением к поиску общих закономерностей исторического процесса на основании видоизменений технической и экономической составляющих.
В случае же, когда духовная культура рассматривается как что-то самодовлеющее, в отрыве от материальной культуры, или даже противопоставляется последней, оценка технического прогресса нередко оказывалась отрицательной, что мы наблюдали в случаях рассмотренных классических цивилизационных подходов. Несоответствие каких-то отдельных, конкретных феноменов технического прогресса существовавшим на тот момент формам нормативной регуляции социальных практик могло абсолютизироваться как противопоставление материального и духовного в культуре в целом. Конечно, в более поздних работах мы видим попытки избежать подобных жестких противопоставлений. В частности, В. Степин, стремившийся объединить сильные стороны стадиальных и цивилизационных подходов, в своих трудах констатирует наличие кризисных явлений в так называемой техногенной цивилизации (Степин, 2011). Но при этом ученый настаивает на необходимости выработки таких форм нормативной регуляции научно-технической сферы, которые выполняли бы одновременно условия ее гуманизации и способствовали бы ее развитию, а не наоборот.
Второй из поставленных в начале статьи вопросов касается того, каким образом рассмотренная проблематика может помочь более объективному оцениванию современных технологических инноваций для успешного включения их в существующие социальные практики. Если все же принять точку зрения, согласно которой духовная культура (в том числе нормы и ценности) напрямую зависит от развития материальной и в то же время в последние примерно сто лет отстает от второй по скорости изменений, то оказывается, что для сокращения этого разрыва уже недостаточно стихийных социокультурных процессов адаптации, и усилия должны предприниматься сознательно и во все большем количестве областей, затронутых техническим прогрессом.
Давно описанный эффект культурного лага необходимо учитывать, чтобы целенаправленно сокращать разрыв между массовым внедрением технологий и ценностно-нормативной регуляцией их использования, включая юридическую и этическую стороны. Конечно, против такого подхода можно привести ряд возражений, в том числе таких, согласно которым регуляция подобного рода не должна меняться быстро и в ответ на каждую инновацию, чтобы не привести к релятивизму. Базовые ценности, такие как человеческая жизнь, свобода, счастье, не меняются веками, хотя и они, как известно, имеют свою историю возникновения и распространения. Но даже если не касаться вопросов о различии в определениях таких основополагающих ценностных категорий, сами факторы угрозы им могут появляться и видоизменяться достаточно быстро, как и меры защиты. Для того чтобы технический прогресс не становился таким фактором угрозы, он сам должен рассматриваться как неотъемлемая часть системы социальных отношений, которая вся целиком регулируется единым базовым комплексом ценностных представлений и производных от этого норм. Это позволит избежать той ситуации ценностного несоответствия, которая отражалась в классических цивилизационных подходах.
В качестве примеров подобных инициатив можно привести документы, направленные на этическую регуляцию использования такой технологии, как искусственный интеллект1.
Заключение. В эру стремительного технического прогресса мы все чаще вынуждены задаваться вопросами о том, каким образом можно направлять эту силу, чтобы социум под ее воздействием мог эволюционировать с оптимальной скоростью, без стагнации и резких скачков, так как и то, и другое способны привести к кризисам и разрушению социальных связей.
Если проанализировать, какая часть культуры меняется медленнее прочих, то чаще всего это будут те представления о содержании этических и эстетических категорий, особенностях социальных статусов, форм социализации и коммуникации, которые принадлежат к традициям как ядру той или иной конкретной культуры. Эти символические системы нередко, как артефакты, проносятся через века и крайне медленно видоизменяются. Они обеспечивают культуре и опосредованным ею социальным отношениям достаточно высокий уровень стабильности, который только и может быть достигнут через значительную инерционность и резистентность. При этом вполне возможны случаи, когда для той или иной инновации, в том числе технической, или просто не существует закрепленной традицией нормативной регуляции, или же ее применение впрямую разрушает некие устоявшиеся формы социального взаимодействия. Тем не менее социумов, которые по этим причинам отвергали бы подобные инновации полностью (если они экономически полезны), очень немного. Чаще мы можем наблюдать иногда постепенный и достаточно мягкий, иногда быстрый и потому болезненный путь принятия нового и адаптации к нему.
Тем не менее, завершая данную работу, мы можем констатировать, что подобного рода мировоззренческие кризисы - это ни в коем случае не «конец культуры» и не «наступление варварства и бездуховности», а вполне закономерный этап культурной динамики, когда породившая технику цивилизация вынуждена адаптироваться к своему творению через создание для этого необходимых систем ценностно-нормативной регуляции.
1 Кодекс этики в сфере искусственного интеллекта [Электронный ресурс] // Альянс в сфере искусственного интеллекта. URL: https://ethics.a-ai.ru/ (дата обращения 14.04.2023).
Список источников
Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. Опыт социального прогнозирования. М., 2004. 788 с.
Бердяев Н.А. Смысл истории. Опыт философии человеческой судьбы. Париж, 1969. 269 с.
Гуторович О.В. Четвертая промышленная революция и ее возможные последствия // Дискурс. 2018. № 6. С. 11-17.
Илюшечкин В.П. Теория стадийного развития общества: история и проблемы. М., 1996. 406 с.
Келле В.Ж. Цивилизационный подход и проблемы формирования теории исторического процесса // Вопросы социальной теории. 2008. Т. 2, № 1 (2). С. 356-374.
Конт О. Дух позитивной философии. Слово о положительном мышлении. Ростов н/Д., 2003. 256 с.
Куликов А.Ю. Мировоззренческие основы общественно-политических взглядов Арнольда Тойнби // Теория и практика общественного развития. 2014. № 12. С. 89-93.
Маркс К. К критике политической экономии. М., 1949. 270 с.
Назаретян А.П. Антропогенные кризисы: гипотеза техно-гуманитарного баланса // Вестник российской академии наук. 2004. Т. 74, № 4. С. 319-330.
Сорокин П.А. Социальная и культурная динамика. М., 2006. 1176 с.
Степин В.С. Научное познание и ценности техногенной цивилизации // Вопросы философии. 1989. № 10. С. 3-18.
Степин В.С. Цивилизация и культура. СПб., 2011. 408 с.
Тойнби А.Дж. Исследование истории: возникновение, рост и распад цивилизаций. М., 2009. 670 с.
Тойнби А.Дж. Цивилизация перед судом истории. Мир и Запад. М., 2011. 318 с.
Философия техники: история и современность / под ред. В.М. Розина. М., 1997. 283 с.
Шпенглер О. Закат Европы. Ростов н/Д., 1998. 640 с.
Шубин В.И., Смотрицкий Е.Ю. Философия техники Освальда Шпенглера: прогнозы и реальность // Наука и техника: история, философия, методология, мировоззрение. Онтарио, 2017. С. 113-124.
Ogburn W.F. Social Change. With Respect to Culture and Original Nature. N. Y., 1923. 365 p.
Toynbee A.J. Mankind and Mother Earth. A Narrative History of the World. N. Y. ; L., 1976. 684 p.
References:
Bell, D. (2004) Grjadushhee postindustrial'noe obshhestvo. Opyt social'nogo prognozirovanija [The Coming of Post-Industrial Society: a Venture in Social Forecasting]. Moscow. 788 p. (In Russian).
Berdjaev, N. A. (1969) Smysl istorii. Opyt filosofii chelovecheskoj sud'by [Meaning of History. Experience of the Philosophy of Human Destiny]. Paris. 269 p. (In Russian).
Gutorovich, O. V. (2018) The Fourth Industrial Revolution and Its Possible Consequences. Discourse. (6), 11-17. (In Russian).
Ilyushechkin, V. P. (1996) Teorija stadijnogo razvitija obshhestva: istorija i problemy [Theory of Stage Development of Society: History and Problems]. Moscow. 406 p. (In Russian).
Kelle, V. Zh. (2008) Civilizacionnyj podhod i problemy formirovanija teorii istoricheskogo processa [Civilizational Approach and Problems of Formation of the Theory of the Historical Process]. Scientific Almanac Questions of the Social Theory. 2 (1 (2)), 356-374. (In Russian).
Kont, O. (2003) Duh pozitivnoj filosofii. Slovo o polozhitel'nom myshlenii [The Spirit of Positive Philosophy. A Word about Positive Thinking]. Rostov-on-Don. 256 p. (In Russian).
Kulikov, A. Yu. (2014) Worldview Foundations of Social and Political Views of Arnold Toynbee. Theory and Practice of Social Development. (12), 89-93. (In Russian).
Marks, K. (1949) K kritike politicheskoj jekonomii [Contribution to the Critique of Political Economy]. Moscow. 270 p. (In Russian).
Nazaretyan, A. P. (2004) Anthropogenic Crises: the Hypothesis of Techno-Humanitarian Balance. Vestnik rossijskoj akade-mii nauk. 74 (4), 319-330. (In Russian).
Ogburn, W. F. (1923) Social Change. With Respect to Culture and Original Nature. New York. 365 p.
Rozin, V. M. (ed.) (1997) Filosofija tehniki: istorija i sovremennost' [Philosophy of Technology: History and Modernity]. Moscow. 283 p.
Shpengler, O. (1998) Zakat Evropy [The Decline of the West]. Rostov-on-Don. 640 p. (In Russian).
Shubin, V. I. & Smotrickij, E. Ju. (2017) Filosofija tehniki Osval'da Shpenglera: prognozy i real'nost' [Oswald Spengler's Philosophy of Technology: Forecasts and Reality]. In: Nauka i tehnika: istorija, filosofija, metodologija, mirovozzrenie. Ontario, рр. 113-124. (In Russian).
Sorokin, P. A. (2006) Social'naja i kul'turnaja dinamika [Social and Cultural Dynamics]. Moscow. 1176 p. (In Russian).
Stepin, V. S. (1989) Nauchnoe poznanie i cennosti tehnogennoj civilizacii [Scientific Knowledge and Values of Technogenic Civilization]. Voprosy filosofii. (10), 3-18. (In Russian).
Stepin, V. S. (2011) Civilizacija i kul'tura [Civilization and Culture]. St. Petersburg. 408 p. (In Russian).
Toynbee, A. J. (1976) Mankind and Mother Earth. A Narrative History of the World. New York ; London. 684 p.
Toynbee, A. J. (2009) Issledovanie istorii: vozniknovenie, rost i raspad civilizacij [The Study of History: the Emergence, Growth and Disintegration of Civilizations]. Moscow. 670 p. (In Russian).
Toynbee, A. J. (2011) Civilizacija pered sudom istorii. Mir i Zapad [Civilization Before the Judgement of History. The World and the West]. Moscow. 318 p. (In Russian).
Информация об авторе Е.В. Малахова - кандидат философских наук, старший научный сотрудник, докторант Института философии Российской академии наук, Москва, Россия.
Information about the author E.V. Malakhova - PhD, Senior Research Fellow, Doctoral Student, Institute of Philosophy, Russian Academy of Sciences, Moscow, Russia.
Статья поступила в редакцию / The article was submitted 04.04.2023; Одобрена после рецензирования / Approved after reviewing 25.04.2023; Принята к публикации / Accepted for publication 23.05.2023.
