CC BY
16
ФИЛОСОФИЯ
Вестник Омского университета, 2001. №.1. С.33-36. © Омский государственный университет, 2001
УДК 111
ТЕХНОАНТРОПОС (НАБРОСОК ОНТОЛОГИИ СУБЪЕКТИВНОСТИ КАК ФИЛОСОФСКОГО ОСНОВАНИЯ ЧЕЛОВЕКА
БУДУЩЕГО)
В.М. Шкарупа
Омский государственный университет, кафедра философии, 644077, Омск, пр. Мира, 55а 0
Получена 10 января 2001 г.
The concept " technoanthropos" is representing by its logic volume the mutual coevolution of man and technology (technique). This coevolution is the development of the internal world of man, of his spirituality against the background development of his immanent external world as technology
Самость человеческая изначально связана с сущностью техники, эволюция которой с самого начала вытеснила биологическую эволюцию человека. Но техника, выступив по отношению к человеку как его трансцендентная форма, развивалась только как его отчужденная сущность. Поэтому развитие техники как трансцендентно-объективной сущности человека неизбежно приводит к крайним формам отчуждения человека и результата его труда — техники, овнешненной формы его пребывания в мире. Преодоление отчуждения возможно на путях такого существования техники, когда она делается имманентной формой эволюции самого человека.
Философское осмысление проблем эволюции, с одной стороны, человека, с другой — техники как порождения человеческой цивилизации приводит нас к необходимости поставить принципиально новую проблему — проблему соотнесения (соединения) как эволюции самого человека, так и творения рук его — техники, т.е. проблему коэволюции человека и техники. При этом важно иметь в виду следующее обстоятельство; коэво-
0 e-mail: shkarupa@univer.omsk.su
В век маловерия, в век ослабления не только старой религиозной веры, но и гуманистической веры XIX в., единственной сильной верой свободого и цивилизованного человека остается вера в технику, в ее мощь и ее бесконечное развитие.
H.A. Бердяев
люция должна в данном контексте означать не нечто тривиальное — в силу того, что техника, являясь результатом творческих усилий, творческого развития человека, приводит нас к констатации — эволюция техники есть следствие корреляции ее развития с эволюцией духовного мира человека (его, в частности, инженерных способностей). Коэволюция должна означать нечто принципиально иное — эволюция техники встраивается, становится неотъемлемым элементом, имманентным моментом эволюции собственного творца — человека.
Обратимся вначале к рассмотрению отдельных моментов этой проблемы.
1. Эволюция человека
Под этим понимается, конечно, прежде всего развитие, творческая эволюция человеческой духовности, его сознания и самосознания (человека, взятого как родовая сущность). Его биологическая, телесная эволюция в основном завершилась несколько десятков тысяч лет назад, и кроманьонец телесно (биологически) считается тождественным современному человеку. Поэтому мы имеем следующую картину, эволюция
внутреннего мира человека при его застывших, не изменяющихся внешних (телесных, или, точнее, телесно-биологических) формах.
2. Эволюция техники
Можно сказать, что здесь дело обстоит прямо противоположным образом. Являясь отражением внутреннего мира человека, техника воплощает его эволюцию в эволюции своих внешних форм. При этом создается ситуация как бы двойного отчуждения: человека - от своей внешней, телесной сущности, которая сосредоточивается в технических формах; техники - от своей внутренней, духовной сущности, которая, в свою очередь сосредоточивается в человеке.
Ясно, что мы, таким образом, подходим к необходимости не внешнего, как это было до сих пор и как это продолжается и сейчас, а внутреннего, органичного соединения этих двух ветвей эволюции, получая коэволюцию - развитие внутреннего мира человека, его духовности на фоне развития его имманентного внешнего мира в лице техники. Мы подходим к самому решающему моменту в данной концепции - может быть, не к самой трудной для понимания, но к самой трудной и даже невозможной для восприятия и принятия проблеме - проблеме кардинального (тотального) единения человека и техники. (Должен предостеречь читателя от соблазна примитивного толкования термина "техноантропос" — от попытки простого, механического соединения "тела" техники с человеческим телом, от наивного представления техноантропоса как некоего техномонстра - монстра в человеческом обличье, увешанного всевозможной, мыслимой и немыслимой техникой - наподобие дикаря, увешанного побрякушками, у которого техническое явно перевешивает человеческое, техническое измерение настолько гипертрофировано, что даже упоминать о каком-либо собственно человеческом измерении вроде бы как и неудобно, а то попросту и вовсе неуместно).
3. Эволюция техноантропоса как коэволюция человека и техники
Данный момент заключается в том, чтобы техника не просто окружала человека, дополняя и усиливая его, в основном, механические функции или даже интеллектуальные, и не просто агрегировалась бы с его телесными формами (дополняя и замещая), а имплантировалась, вживлялась, органично встраивалась в человека как момент необходимой его телесной эволюции, влияющей на механизмы функционирования человеческого сознания (его субъективности).
Таким образом, мы имеем взаимоотражающу-юся эволюцию - коэволюцию человека и техники. Биологизированные (биологические) формы существования человека дополняются его технизированными (технологическими) формами, в силу чего становится возможной согласованная эволюция как внутренней, так и внешней составляющей человеческого бытия. Технобиологизи-рованные формы существования человека уже не являются столь косными, как чисто биологические; релевантное изменение первых гарантирует гармонию, равновесие между внешним и внутренним мирами человека, что и позволит ему вполне адекватно отвечать на вызовы первой природы.
Человеческое измерение техники предполагает ее сущностное, органичное включение не только в телесную структуру человеческого организма, но и в психическую и даже субъективную структуру человеческой самости.
Для этого необходимо преодоление крайностей как технофобии, так и технофилии, а этого можно достичь лишь с помощью всеобщей, глобальной экологизации "системы отношений между человеком, обществом, природой, знанием и техникой", в силу чего "человек существует не в себе и не в природе, а в сочетании себя с природой, социумом, техникой и ноосферой (сферой разума). Он осуществляет себя уже и как человек-техника, а последняя на кибернетической стадии все отчетливее проявляется в качестве его второго " неорганического тела"... Вслед за экологизацией природы на повестку дня встает экологизация всех сфер "человекости". Осознание их и выработка консенсуса между ними — дело человеческого разума, тем самым возвышающего себя в экоразум" [1, 90].
Встраивание техники в человеческий организм вещь, безусловно, тонкая и весьма деликатная. Не надо представлять себе этот процесс если не чисто механическим, то довольно близким к этому. Данное направление движения по техническому "улучшению" человека (искусственные сердце, почки и т.д.) отнюдь не отрицается, хотя и не должно переоцениваться. Да в общем-то на этом и не нужно акцентировать свое внимание, т.к. здесь нет главного - органичного соединения с самостью человека, соединения внутреннего, соединения интимного. До сих пор такая техника брала на себя, в основном, механические функции человека, речь же должна идти об информационных процессах. Вот тут-то и выступает принципиальная разница между внешним тех-
Техпоантропос
35
ническим достраиванием человека и его внутренним техническим достраиванием.
Последнее же претендует на то, чтобы сам психический мир человека, его сознание, его субъективность формировались также и при помощи технических устройств, когда отсутствует промежуточное, опосредствующее звено в цепи передачи информации от технического устройства до человеческого сознания. Эта информация непосредственно генерируется технической соматикой человека и им осознается, используется в субъективно-психическом аспекте его бытия. В ситуации, когда, например, мне нужно определить текущее время, я это делаю не по внешним часам, а по внутренним — это время, как измеренный ритмический процесс по моему желанию уже является моим достоянием, достоянием информационного поля моего бытия; различного рода вычисления совершаются и в этот же момент мною осознаются, моим внутренним, а не внешним микропроцессором; я, например, слышу в своем сознании голос моей жены, находящейся за тысячи километров от меня и звонящей мне по радиотелефону — почему бы и не пофантазировать на эту тему, задумываясь над тем, каким же он будет — человек будущего? Либо техноантропос, адекватно отвечающий на любой вызов Природы, либо утлый челн, по воле рока плывущий в небытие.
Назовем внешнее (большей частью, механическое) опосредствование человека и окружающего мира с помощью техники трансцендентным, а внутреннее (большей частью, информационное) — имманентным. Но даже в первом случае диалектический подход выявляет, что "техносфера — не простой посредник, а предметное воплощение человеческих отношений, особая форма их объективированного бытия. Техника самоценна не против человека, а как частица самоценности его самого. Тратясь и воспроизводясь в технике, человек по-человечески себя осуществляет". Во втором случае, как я отметил выше, эта опосредствованность настолько снимается, что практически совершается переход в сферу непосредственного. Даже тогда, когда внешним техническим устройствам передается часть интеллектуально-логических функций в процессе становления кибернетического способа связи с техникой, мы можем констатировать, что "в отличие от прежнего, механического, способа, когда преобладал обмен веществом и энергией, на кибернетической фазе превалирует информационный канал связи. Границы между человеком и "неорганическим телом" его разума — компьютеризированной техносферой — размываются" [1, 89].
Как мы видим, к технике нельзя относить-
ся, как к простому дополнению до окружающей среды. Напротив, отношение человека к технике должно характеризоваться "принципом целевого единства, гласящим, что техника выступает носителем тех целей, для достижения которых ее создает человек" [1, 86]. При чисто же утилитаристском подходе к технике, при таком подходе, когда техника не выступает как самодостаточное звено в единой цепи человек-техника-окружающая среда (природа), не обладает самоценностью, мы получаем в итоге картину, в которой не столько человек "применяет технику, сколько техника применяет его" [1, 87]. Философский анализ роли техники для развития и становления самого человека с необходимостью приводит к выводу, что "новая стратегия мироот-ношения должна будет реализовать новые принципы встраивания техники в мир человеческого бытия" [1, 88].
Итак, для понимания такого подхода к проблеме взаимоотношения человека и техники необходимо обращение к разработке онтологических оснований человеческой субъективности.
Субъективность — чисто человеческий способ пребывания в этом мире, который, однако, неразрывно связан с объективным планом как его бытия, так и бытия окружающего мира. При этом субъективность есть нечто, самость чего совпадает имманентным образом со своей рефлек-тированностью в иное как свое непосредственно.
Иными словами, бытие личности неразрывно связано с окружающим объективным бытием, которое преобразуется в ней в форму ее субъективности. В этом смысле субъективность суть трансформированная объективность, особым образом пребывающая в онтологических глубинах человека, внешне выступающая как психологизм личности (подробнее см.: [3, 25]). Опосредствующий характер или план бытия человеческой субъективности выявляется в концепции мезоре-альности, представленной в работах автора (см., например, [2-6]). Кратко суть концепта "мезоре-альность" можно свести к утверждению, что это часть субъективной реальности, которая идентифицируется или даже отождествляется познающим (но также и действующим) субъектом с объективной реальностью. Необходимость мезо-реальности в том, что перед исследователем стоит проблема выявления в самой субъективности элементов, выступающих как моменты объективного, не зависящих от человеческого сознания, человеческой субъективности, выступающих как то, что конституирует объективные моменты внутреннего бытия человека (подробнее см.: [2]). Если техника является материально-опосредствующим звеном между человеком и внешним миром, то мезореальность— идеально-
опосредствующим.
Техноантропос, человек будущего, выступает, стало быть, средостением опосредствующего бытия в органичном синтезе объективного и субъективного начал: с одной стороны, объективное опосредствуется человеческой субъективностью, взятой как мезореальность, а с другой — субъективное опосредствуется объективностью, взятой как техника.
Технический прогресс неумолим, и поэтому это дело предрешенное. Оно предрешено уже по самому своему глубинному смыслу, т.к. именно технизация стояла у истоков зарождения человечества. Человечность и техногенность цивилизации (да и культуры), созидаемой человеком, — две стороны одной и той же медали. Человек взял в руки палку — свой первое орудие в борьбе за выживание — и начал ею манипулировать (в соответствии со своими задатками и умственными способностями), т.е. применять технически. Техническое отношение (применение) к окружающему — основа эволюции применяющего (относящегося) как человека. Поэтому технофобия (как, впрочем, и технофилия — во всем нужно знать меру, а крайности, как известно, любят сходиться) есть легкое недоразумение на пути человечества к высшей цивилизации, цивилизации, построенной на имманентной инкорпорации техники, бывшей прежде как нечто внешнее, в тело (структуру) человеческой культуры (цивилизации), его самости, идентифицируя себя тем самым в качестве новой самобытной единицы мира — техноантропоса. И, стало быть, проблема человека будущего кроется в проблеме трансформации технизированной среды его обитания в техноантропосферу как альтернативы технофобии.
Овладение человеком подлинной, а не мнимой сущностью техники — превращение ее формы эволюции как телесной эволюции самого человека из трансцендентной в имманентную — означает овладение им подлинного искусства пребывания в мире (внешнее существование человека в мире возвышается до внутреннего — осуществляется слияние сущности человека с сущностью мира).
как субъекта социального творчества. Омск, 1997.
[4] Шкарупа В.М. Структура субъективности и проблема оптимизации личностного фактора науки/ /Там же.
[5] Шкарупа В.М. Онтология мезореальности//Х1Х World Congress of Philosophy: Book of abstracts. Moscow, 22-28 August 1993. M., 1993, V. 1. Секц. 2.
[6] Шкарупа В.М. Предел субъективности. Эссе о трансцендирующем Я//Человек: феномен субъективности, система сущностных сил: Материалы межународн. симпозиума. В 3 ч. Ч. З/Ом. ун-т. Омск, 1994.
[7] Шкарупа В.М. Мезокосм Г.Фолльмера и феномен мезореальности//Современная западная философия: мир человека и мир культуры на пороге третьего тысячелетия: Тезисы докл. Российской науч. конф./ЧГИИК. Челябинск, 1994.
[]] Синченко Г.Ч, Николаенко Н.М., Шкарупа В.М. От техницизма — к экоразуму//А1та mater. Вестн. высш. шк. 1991. №1.
[2] Шкарупа В.М. Мезореальность как онтологическое ядро субъективности//Вестн. Ом. ун-та. 1998. №1.
[3] Шкарупа В.М. Личность и онтологические основания субъективности//Становление человека
