CC BY
57
дении методических правил по организации законопроектной работы федеральных органов исполнительной власти»; Методические рекомендации по юридико-техническому оформлению законопроектов (направлены письмом Аппарата ГД РФ от 18 ноября 2003 г. № вн2-18/49 0).
6. Бюллетень нормативных актов федеральных органов исполнительной власти. — 2007. — № 23.
7. См.: Тихомиров Ю.А. Административные процедуры и право / Ю.А.Тихомиров, Э.В. Талапина //Журнал российского права. — 2002. — № 4. — С. 5—6.
8. См.: Хабриева Т.Я. Концепция развития законодательного процесса//Концепция развития российского законодательства / Под ред. Т.Я. Хабриевой, Ю.А. Тихомирова, Ю.П. Орловского. — М., 2004. — С. 83.
9. Еремина О.Ю. Новый этап в технико-юридическом регулировании // Журнал российского права. — 2006. — № 2. — С. 160.
10. См.: Васильев В.И. Модельный регламент представительного органа местного самоуправления (думы) муниципального образования // Журнал российского права. — 2000. — № 10. — С. 72—93.
М.В. Баранова
Баранова Марина Владимировна — кандидат культурологии, доцент, доцент кафедры государственно-правовых дисциплин Нижегородской академии МВД России
Технико-юридические проблемы динамики структуры и содержания базового закона «О рекламе»
В современной юридической литературе нет устоявшегося понимания категорий «динамика» и «динамизм норм права». Нередко в качестве синонимов применяют «развитие», «изменение», «совершенствование», «дополнение» норм права. Некоторые ученые (например, В.А. Кирин) вводят в научный оборот понятие «движение правовых норм», под которым понимается «в одних случаях возникновение и изменение состояния правовых норм, в других — проявление их жизнеспособности, оказание влияния на общественные отношения, а также на другие нормы права, побуждение их к функционированию»1. Что касается терминологии, то вряд ли понятие «движение правовых норм» можно признать удачным. Видеть определенную аналогию развития норм права в учении о непрерывности движения материи не совсем верно. Движение — одна из многозначных философских категорий, которая в сфере правоведения не приобретает конкретной определенности.
Понятия «движение» и «развитие» норм права вообще не сравнимы в формально-логическом отношении, ибо относятся к различным и непере-секающимся понятийным рядам. «Развитие — как правильно пишет И.Ф. Ведин, — это тоже движение, но это то же движение, только рассматриваемое со стороны его внутреннего источника, как единство и борьба противоположностей, какдиа-лектическое самоотрицание»2. Развитие — не нечто, пребывающее наряду с движением, а сущ-ностьдвижения, своего рода самодвижение.
Более оправданным представляется использование категории «динамизм норм права». «Дина-
мизм права — отмечает Д.А. Керимов — требует всестороннего познания каждого звена, каждого направления его движения, системного единства всех движущихся звеньев: процесса правообра-зования и правотворчества, характера самих правовых норм, ненормативных правовых явлений и иных правовых форм, их восприятия, уяснения и оценки людьми, этапов правореализации и эффективности правового действия, результатов и социальных исследований правового регулирования общественных отношений»3.
Таким образом, динамизм есть проявление и элемент социального ритма, заключающийся в развитии и совершенствовании содержания и формы норм права в целях своевременного стабильного обеспечения практически необходимого их соответствия отражаемой действительности4.
Динамика конкретного закона, безусловно, об-ладаетзначительным своеобразием. При этом тенденции развития отдельного закона объективно находятся «в русле» пути совершенствования действующего законодательства, ибо напрямую зависят от экономического уровня общества, от политического «вектора» работы органов государственной власти и управления.
Вместе с тем, именно в динамике отдельных, особенно базовых законов можно порой уловить зачатки новых правовых закономерностей, выявить доминанты развития инновационной юридической деятельности.
Все элементы системы базового закона в той или иной степени динамичны. Структура акта среди этих элементов играет доминирующую роль.
Именно структура закона, ее совершенствование обусловливают адекватность отражения в юридических нормах регулируемых общественных отношений, а значит, и эффективность действия его в целом.
На примере динамизма структуры и содержания базового закона «О рекламе» можно проиллюстрировать эти методологические тезисы.
История развития правового регулирования рекламной деятельности в современной России не очень богата и отражена в динамике двух редакций базового закона «О рекламе».
Федеральный закон «О рекламе», принятый 13 марта 2006 г., открыл новый этап в регулировании рекламной деятельности в России5. Почти одиннадцатилетняя история существования первого ФЗ «О рекламе» завершилась. Принятия нового закона рекламное сообщество, контролирующие органы и общественность ждали, с интересом следили за ходом обсуждений отдельных положений нового нормативного правового акта. После опубликования закона в прессе и по телевидению появились высказывания о неадекватности ряда его статей, сложности применения, возможности и необходимости скорого внесения поправок. Так национальная ассоциация телерадиовещателей (НАТ) через неделю после принятия нового закона договорилась с руководством партии «Единая Россия» о создании согласительной комиссии, которая будет обсуждать и вносить необходимые поправки6.
Всякая новация вызывает вопросы, опасения, требует времени для выработки подходов к использованию. Сегодня необходим тщательный не только содержательный, но и технико-юридический анализ ФЗ «О рекламе», способствующий выявлению сильных и слабых сторон этого нормативного правового акта.
Динамизм базового закона можно проанализировать через ряд его новаций, в том числе вызывающих вопросы и нарекания. Как и прежде, закон состоит из 6 глав, количество статей увеличилось с 33 до 40. Но структура и содержание рассматриваемого нормативно-правового акта претерпела некоторые изменения.
В главе 1 «Общие положения» наряду с целями, сферой применения, основными понятиями (статьи 1—4) содержатся требования к рекламе, причем как общие (статья 5), так и специальные (статьи 6, 8, 9, 10). Здесь же размещены: статья о сроке действия рекламы (статья 11), о сроке хранения рекламных материалов (статья 12), о предоставлении информации рекламодателем (статья 13). Подобное наполнение главы вызывает недоумение. Требования к рекламе разнесены по трем главам: 1 — «Общие положения», 2 — «Особенности отдельных способов распространения рекламы» и 3 — «Особенности рекламы отдельных видов товаров». Нормы, посвященные правонарушениям (недобросовестной, недостоверной, скрытой рекламе), включены в статью 5 главы 1. Выделить и классифицировать виды ненадле-
жащей рекламы представляется весьма сложным, так как втексте юридического акта они порой представлены через перечисление признаков. Например, в части 6 статьи 5 законодатель вторгается в область морального регулирования, что в развернутом виде имело место в статье 8 «Неэтичная реклама» ФЗ «О рекламе» от 18 июля 1995 г. Указывая на недопустимость использования бранных слов, непристойных и оскорбительных образов, сравнений и выражений, законодатель не дает названия этому виду ненадлежащей рекламы, что осложняет не только классификацию, но и правоприменение. Можно предположить, что практики рекламного дела и рекламорегулирующие органы выработают свое «рабочее» наименование этому виду ненадлежащей рекламы. Расплывчатость, отсутствие цельности в построении главы 1 приводит к сложности поиска конкретных норм.
Пойдя по пути выделения в отдельные главы (2 и 3) специальных требований к рекламе, законодатель неоправданно оставляет требования к рекламному воздействию на несовершеннолетних (статья 6) к рекламе товаров при дистанционном обслуживании (статья 8), к рекламе о проведении стимулирующих мероприятий (статья 9), к социальной рекламе (статья 10) в главе 1. Тем более, что к «общим положениям» эти нормы вряд ли можно отнести.
Очередность изложения целей настоящего Федерального закона в статье 1 главы 1 такова, что первой и, соответственно, приоритетной целью закона названо «развитие рынков товаров, работ и услуг на основе соблюдения принципов добросовестной конкуренции», следующая цель — обеспечение в Российской Федерации единства экономического пространства. Эти «гиперцели» свойственны не только отдельно взятому нормативному правовому акту, а законодательству о рекламе в целом, антимонопольному законодательству, различным юридическим актам, направленным на регулирование отношений связанных с экономической сферой. Для ФЗ «О рекламе» это, скорее, стоящие перед ним глобальные идеи, то, ради чего нужен этот нормативный правовой акт. Реальные, первоочередные цели закона: реализация права потребителей на получение добросовестной и достоверной рекламы, предупреждение нарушения законодательства о рекламе, пресечение фактов ненадлежащей рекламы изложены в конце общего перечня, что позиционирует их как второстепенные, не столь актуальные. С подобной позицией законодателя сложно согласиться.
Формулировка «реализация права потребителей на получение добросовестной и достоверной рекламы» также вызывает ряд вопросов.
Во-первых, реализация права названа одной из целей закона, но скорее следует говорить о способствовании реализации права. К реализации этого права стремятся и другие юридические акты, различные этические и деонтологические документы в сфере рекламы7.
Во-вторых, из названных в статье пяти требований к рекламе следует, что видов ненадлежащей рекламы больше двух. Из законодательного определения понятия ненадлежащей рекламы, данного в статье 3 «Основные понятия, используемые в настоящем Федеральном законе», следует, что реклама, не соответствующая требованиям законодательства, является ненадлежащей. Таким образом, нарушение любого из изложенных требований, даже не относящегося к понятиям добросовестности и достоверности, ведет к ненадлежащей рекламе, то есть к правонарушению. Законодатель говорит лишь о праве потребителя на добросовестную и достоверную рекламу, что эквивалентно признанию права на защиту только от недобросовестной (часть 2 статьи 5) и недостоверной (часть 3 статьи 5) рекламы, оставляя без внимания защиту от других видов ненадлежащей рекламы. Корректно и оправданно было бы говорить о праве на надлежащую рекламу, либо о защите потребителя от ненадлежащей рекламы как о цели закона.
В-третьих, законодательных определений понятий добросовестной и достоверной рекламы в тексте закона нет, что приводит к необходимости использовать подход «от противного» — опираться на понятия недобросовестной и недостоверной рекламы.
Статья 4 «Законодательство Российской Федерации о рекламе» ФЗ «О рекламе» устанавливает, что законодательство о рекламе состоит из настоящего Федерального закона («О рекламе») и принятых в соответствии с ним федеральных законов. Также предусмотрена возможность подзаконного регулирования на федеральном уровне. Отношения, возникающие в процессе производства, размещения и распространения рекламы, могут регулироваться указами Президента РФ, нормативными правовыми актами Правительства РФ.
Толкование данной нормы позволяет заключить, что законодательство о рекламе относится к предмету ведения Российской Федерации. Однако эта проблема уже вызывала оживленную дискуссию, разрешать которую пришлось Конституционному Суду РФ. Поводом явились запросы Законодательного Собрания Омской области и Московской городской думы о проверке конституционности статьи 3 ФЗ «О рекламе» от 18 июля 1995 г. Этот пример является актуальным и во многом показательным, так как содержательно статья 3 ФЗ «О рекламе» от 18 июля 1995 г. аналогична статье 4 ФЗ «О рекламе» от 13 марта 2006 г. Основанием к рассмотрению дела явилась неопределенность в вопросе о том, соответствуют ли положения закона Конституции РФ.
Конец дискуссиям положил Конституционный Суд РФ, признав статью 3 ФЗ «О рекламе» соответствующей Конституции РФ. Логика решения заключалась в признании отношений, возникающих в процессе рекламы, гражданско-правовыми, а следовательно, не относящимися к ведению субъектов Российской Федерации, которые, соот-
ветственно, не вправе осуществлять свое собственное регулирование в этой сфере.
Вместе с тем было отмечено, что рекламная деятельность является объектом комплексного нормативного правового регулирования. Если те или иные вопросы рекламы выходят за рамки гражданско-правовых отношений, не относятся к основам единого рынка, то есть не являются предметом ведения Российской Федерации, субъекты федерации могут осуществлять их законодательное регулирование в рамках, определенных Конституцией России. Так, например, органы местного самоуправления вправе самостоятельно решать вопросы местного значения,связанные с особенностями распространения наружной рекламы, поскольку они затрагивают правомочия пользования, владения и распоряжения муниципальной собственностью8.
Наличие постановления Конституционного Суда РФ по этому вопросу во многом позволило разрядить(нормализовать) возникшую спорную ситуацию. Вместе с тем, каждая из сторон спора — как органы власти Федерации (Министерство РФ по антимонопольной политике и поддержке предпринимательства9 ), так и органы власти субъектов федерации — полагала, что подобное решение ограничивает ее правомочия в области рекламы.
Неоднозначность ситуации вызвала особое мнение судьи Конституционного Суда РФВ.Д. Зорькина (в настоящее время Председателя Конституционного Суда РФ). Он полагает, что отношения в области рекламы регулируются нормами гражданского, административного, финансового и других отраслей права и по этой причине являются предметом ведения (регулирования) как Российской Федерации, так и ее субъектов. Аргументация позиции В.Д. Зорькина представляется достаточно взвешенной и обстоятельной, что в очередной раз свидетельствует о сложности рассматриваемой проблемы.
Как известно, постановление Конституционного Суда является окончательным, не подлежит обжалованию и действует непосредственно. Так говорится в статье 79 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации». Однако это не исключает обсуждения и критики постановлений Конституционного Суда, что вскоре и последовало.
Содержательная тождественность свидетельствует о неизменности позиции законодателя в вопросе разграничения полномочий. Можно сделать вывод о том, что противостояние федеральной и региональной властей в области законодательства о рекламе не завершено. Очевидно, что новых судебных разбирательств по этому вопросу в перспективе не избежать.
Ранее, согласно статье 7, реклама, содержащая «расхваливания» — термины в превосходной степени, в том числе слова «самый», «только», «лучший», «абсолютный», «единственный», без их документального подтверждения, считалась ненадлежащей в силу своей недостоверности. В новом
нормативном правовом акте регламентируется информация о преимуществах рекламируемого товара перед находящимися в обороте товарами других изготовителей или продавцов. В случае несоответствия действительности такая реклама тоже признается недостоверной (пункт 1 части 3 статьи 5). Однако о запрете «расхваливаний», о необходимости их подтверждений речь не идет. Термины в превосходной степени апеллируют к эмоциональной стороне личности рекламопотребите-ля, влияют на его предпочтения. Выбор при этом часто основан не на здравом смысле, а на рефлексии, вызванной хвалебными эпитетами. Известный продукт компании «Procter&Gambl», стиральный порошок «Ariel», позиционируется на рынке как «Порошок № 1 в Европе», что было подтверждено документально. Популярность этого продукта сомнений не вызывает, ведь для российского потребителя первое место, лидирующее положение в Европе — привлекательный показатель. Использовать подобный, столь результативный, рекламный ход способны многие рекламодатели, в том числе не вполне законопослушные, с низким уровнем правосознания и правовой культуры.Таким образом,рекламопотребительбудет получать искаженную («улучшенную») информацию, что нарушает его права. Отсюда возникает сомнение в оправданности отсутствия законодательного запрета «расхваливаний» в рекламе без соответствующих подтверждений.
Существенные изменения претерпела регламентация рекламы, направленной на детей и подростков и использующей их образы. От полного запрета текстового, визуального, звукового использования образов несовершеннолетних в рекламе, не относящейся непосредственно ктоварам для несовершеннолетних (часть 2), до ограничения, распространяемого только на рекламу алкогольной продукции (пункт 6 части 1 статьи 21) и рекламу табака (пункт 4 части 1 статьи 23). Такой подход законодателя может привести к необдуманной неразумной эксплуатации детского образа, что, в свою очередь, будет способствовать привлечению внимания несовершеннолетних к рекламе продуктов, услуг, для них не предназначенных.
Вызывает вопросы позиция законодателя в отношении контррекламы, весьма действенного ранее вида ответственности. Антимонопольный орган утратил право самостоятельно выносить решение об осуществлении контррекламы, ныне это компетенция суда. Также суд или арбитражный суд определяет форму, место и сроки ее размещения (пункт 4 части 2 статьи 33, часть 3 статьи 38). ФЗ «О рекламе» от 18 июля 1995 г. № 108-ФЗ предписывал осуществление контррекламной акции посредством того же средства распространения, с использованием техже характеристик продолжительности, пространства, места и порядка, что и опровергаемая ненадлежащая реклама. Отсутствие же в тексте нормативного правового акта четких характеристик опровержения делает усмотрение
суда в этом вопросе чрезвычайно широким, что не оптимизирует рассмотрение дел. Передача компетенции по использованию контррекламы, безусловно, увеличит нагрузку на суды, что неизбежно приведет к увеличению сроков рассмотрения дел о нарушении рекламного законодательства. Следует также обратить внимание на отсутствие законодательного определения контррекламы в тексте закона, само это понятие дается в скобках (пункт 4 части 2 статьи 33, часть 3 статьи 38) как некая конкретизация опровержения.
Вместе с тем, ФЗ «О рекламе» от 13 марта 2006 г. № 38-ФЗ вводит ряд своевременных, важных, позитивных новаций. Некоторые из них заслуживают отдельного рассмотрения.
В статье 3 вводятся дефиниции ранее неизвестных рекламному законодательству понятий. В частности, новым является понятие «объект рекламирования» — «товар, средство его индивидуализации, изготовитель или продавецтовара, результаты интеллектуальной деятельности либо мероприятие (в том числе спортивное соревнование, концерт, конкурс, фестиваль, основанные на риске игры, пари), на привлечение внимания к которым направлена реклама» (пункт 2 статьи 3). В пункте 3 статьи 3 сформулировано определение понятия «товар», под которым понимается «продукт деятельности (в том числе работа, услуга), предназначенный для продажи, обмена или иного введения в оборот». Также можно отметить относительно новый для отечественного законодательства термин «спонсор» — «лицо,предоставившее средства либо обеспечившее предоставление средств для организации и (или) проведения спортивного, культурного или любого иного мероприятия, создания и (или)трансляции теле- или радиопередачи либо создания и (или) использования иного результата творческой деятельности» (пункт 9 статьи 3). Введение этих законодательных определений позволит четко идентифицировать сами понятия, выделять их квалифицирующие признаки, что должно привести к оптимизации правоприменения.
Теперь законом четко определено, что ненадлежащей в силу недобросовестности признается реклама «зонтичных брендов», которая «представляет собой рекламу товара, реклама которого запрещена данным способом, в данное время или в данном месте, если она осуществляется подвидом рекламы другого товара, товарный знак или знак обслуживания которого тождествен или сходен до степени смешения с товарным знаком или знаком обслуживания товара, в отношении рекламы которого установлены соответствующие требования и ограничения, а также под видом рекламы изготовителя или продавца такого товара» (пункт 3 части 2 статьи 5).
Весьма своевременно введен запрет на «размещение рекламы в учебниках, предназначенных для обучения детей по программам начального общего и основного общего образования, школьных дневниках, а также в школьных тетрадях»
(часть 10 статьи 5). Учебник или тетрадь, являясь носителем рекламы, отвлекает детей и подростков отучебного процесса, часто содержит довольно сомнительные, а порой вовсе не предназначенные для детского восприятия визуальные образы. Объектом рекламирования часто выступает «взрослый» ассортимент товаров и услуг, что не способствует оптимизации воспитательной и учебной деятельности в школе.
Оправдан запрет на «использование образов медицинских и фармацевтических работников, за исключением такого использования в рекламе медицинскихуслуг, средствличной гигиены, в рекламе, потребителями которой являются исключительно медицинские и фармацевтические работники» (пункт 4 части 5 статьи 5). Авторитет человека в белом халате, особенно у представителей старшего поколения, очень высок. Это приводит к необоснованному, иногда влекущему непоправимые для здоровья последствия потреблению рекламируемых препаратов без консультации с лечащим врачом. Отсутствие рекламного образа врача, фармацевта предоставит рекламопотребителям возможность при выборе лекарства руководствоваться здравым смыслом, а не устоявшимися стереотипами.
Актуальные для современной России и для мирового сообщества в целом проблемы использования в медицинских и фармацевтических целях тканей эмбриона человека, продажи органов и тканей человека нашли отражение в пункте 5 части 5 статьи 5 и пункте 4 статьи 7 закона, где законодатель вводит запрет на рекламу, содержащую подобную информацию. Вопросы возможного ис-пользованиятканей, стволовых клеток, трансплантации органов сами по себе сегодня не урегулированы правом в должной мере, что делает запрет их рекламирования необходимым и оправданным.
Глубокий моральный подтекст имеют нормы, посвященные запрету распространения рекламы в дни траура, объявленные в Российской Федерации (часть 14статьи 14, часть 13статьи 15). Часто используемые в рекламе юмор, эротические мотивы, веселая музыка не соответствуют печали и скорби траурных дней, могут оскорбить чувства пострадавших, потерявших близких. Ранее ряд телевизионных и радиоканалов(в основном центральных) добровольно снимали рекламу с эфира в такие дни, но не все готовы были следовать их примеру. Эта законодательная новелла позволит поставить всех рекламораспространителей теле-и радиорекламы в одинаковые условия, предъявить к ним единые требования.
К разряду положительных нововведений можно отнести запрет на распространение рекламы по сетям электросвязи без предварительного согласия абонента или адресата (часть 1 статьи 18). Этотзапрет позволит противостоять спа-мингу, что весьма своевременно и актуально для проходящего становление информационного общества.
В настоящее время эта деятельность (спаминг) превратилась в эффективный бизнес, включающий также несанкционированный сбор адресов электронной почты, номеров телефонов и факсов, разработку необходимого для этих целей специального программного обеспечения. При этом спаминг обычно является частью целого комплекса правонарушений, включая нарушение Конституции РФ, законодательства, регулирующего рекламную деятельность, предоставление услуг связи, авторское право, распространение продукции эротического содержания, а также ряд нарушений административного и уголовного законодательства10.
Представляется оправданным то, что «использование транспортных средств исключительно или преимущественно в качестве передвижных рекламных конструкций запрещается» (часть 2 статьи 20). Таким образом распространяемая реклама объединяет в себе ряд признаков рекламы на транспортных средствах и наружной рекламы. Про-бельность законодательства в вопросе регулирования этого специфического, нового вида рекламы влекла проблемы для всех субъектов и объектов рекламной деятельности. Это касалось и налогообложения, и содержания рекламы, и угрозы дорожно-транспортного происшествия в связи с неудачно выбранным местом парковки машин-«рекламоносителей».
Новыми и позитивными являются положения о регламентации рекламы биологически активных добавок и пищевых добавок (часть 1 статьи 25). Целенаправленное смешение в сознании потенциального потребителя биологически активных добавок и лекарственных препаратов приводило к негативным последствиям для их жизни и здоровья. Ограничения, налагаемые на этот вид рекламы, позволят избежать создания впечатления о том, «что они являются и (или) лекарственными средствами и (или) обладают лечебными свойствами» (пункт 1 части 1 статьи 25), а также «не позволят создавать впечатление о преимуществах таких добавок» (пункт 5 части 1 статьи 25).
В целях защиты здоровья детей, популяризации идеи естественного грудного вскармливания законодатель вводит ограничения, налагаемые на рекламу продуктов детского питания. Такая реклама «не должна представлять их в качестве полноценных заменителей женского молока и содержать утверждение о преимуществах искусственного вскармливания детей, предназначенных для использования в качестве заменителей женского молока, и продуктов, включенных в рацион ребенка в течение его первого года жизни, должна содержать сведения о возрастных ограничениях применения таких продуктов и предупреждение о необходимости консультаций специалистов» (часть2 статьи 25).
К разряду актуальных нововведений можно также отнести положения Закона, связанные с рекламой основанных на риске игр, пари (статья 27), где нашло отражение стремление законодателя
защитить от формирования «игровой зависимости» несовершеннолетних посредством запрета обращения к ним (пункт 1 части 1 статьи 27), ограничения времени рекламирования в теле- и радиопрограммах с 22 до 7 часов и места рекламирования (часть 2 статьи 27). Владельцы игорных заведений часто пользуются легковерностью граждан, стараясь привлечь их к участию в игре, пари, поэтому четкая регламентация этого вида рекламы с акцентом на защиту рекламопотребителя необходима.
Особенно ценным представляется включение в новый Закон положений о рекламе, связанной с привлечением денежных средств для строительства дома или иного объекта недвижимости. Как известно, в этом секторе реклама оказалась весьма далекой от норм добропорядочности, что привело к многочисленным злоупотреблениям и скандалам на строительном рынке. В соответствии с частью 6 статьи 28 не допускается реклама, связанная с привлечением денежных средств физических лиц для строительства жилья, за исключением рекламы, связанной с привлечением денежных средств на основании договора участия в долевом строительстве, рекламы жилищных и жилищно-строительных кооперативов, рекламы, связанной с привлечением и использованием жилищными накопительными кооперативами денежных средств физических лиц на приобретение жилых помещений. Иными словами, рекламировать по-зволяетсятолько договоры участия вдолевом строительстве, жилищные, жилищно-строительные и жилищно-накопительные кооперативы. В этом отношении новый Закон соответствует статье 4 Федерального закона от 30 декабря 2004 г. № 214-ФЗ «Об участии вдолевом строительстве многоквартирных домов и иных объектов недвижимости и о внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации», который также признает только одну форму договора, исключая все иные варианты, являющиеся по сути, ловушками для доверчивых граждан.
При этом в отношении рекламы, связанной с привлечением денежных средств участников долевого строительства для строительства (создания) многоквартирных домов и (или) иных объектов недвижимости, выдвинут ряд требований, установленных частями 7, 8 и 9 статьи 28. Так, указанная реклама должна содержать сведения о месте и способах получения проектной декларации, предусмотренной федеральным законом. Такая реклама не допускается до выдачи разрешения на строительство объекта недвижимости, до опубликования в СМИ и (или) размещения в сетях общего пользования (в том числе в Интернете) проектной декларации, до государственной регистрации права собственности или права аренды на земельный участок, представленный для строительства11.
Безусловно, злободневным является введение регламентации рекламы услуг по заключению договоров ренты, втом числе договора пожизненного содержания с иждивением (статья 30). Эта
реклама не должна содержать выражения благодарности физическими лицами, заключающими такие договоры, утверждать, что такой договор имеет преимущества перед завещанием жилья или другого имущества, упоминать о подарках для лиц, принявших решение о заключении договоров ренты (пункты 1, 2, 4 части 1 статьи 30). Эти ограничения призваны, в первую очередь, способствовать защите одинокихлюдейтретьего возраста, а также людей с ограниченными физическими возможностями. Именно они являются целевой аудиторией рекламы услуг по заключению договоров ренты и договоров пожизненного содержания с иждивением. Следует отметить особую ценность содержащегося в пункте 3 части 1 статьи 30 запрета осуждать в рекламе членов семьи и близких родственников потенциального потребителя таких услуг, якобы не заботящихся о нем. Этот мотив часто используют правонарушители, пытающиеся путем мошеннических действий отнять жилье и другое имущество у одиноких, нуждающихся в помощи и опеке людей.
Подводя итоги краткого анализа технико-юридической динамики базового нормативного правового акта рекламного законодательства России, можно сделать ряд выводов и предложений.
Федеральный закон «О рекламе», принятый 13 марта 2006 г., структурно и содержательно претерпел изменения, при этом он стал более громоздким, сложным для восприятия, ряд новационных положений носит спорный характер. Вызывает сожаление тот факт, что некоторые понятия и положения, оправдавшие себя на практике в период действия прежнего нормативного правового акта, не нашли отражения в новом Законе. Все это, безусловно, негативно отразится на эффективности его реализации.
Наряду с этим, Закон содержит новые важные и прогрессивные положения, призванные способствовать повышению уровня защищенности рек-ламопотребителей, предотвращению их материальных потерь, предостережению от потребления потенциально опасныхтоваров и услуг.
Поскольку динамизм неразрывно связан со стабильностью правового регулирования, то актуально отметить элементы, которые при модификации рекламного законодательства остались прежними, хотя их изменение вполне могло улучшить нормативный правовой акт, поднять на иной уровень. Так, не изменилось наименование — «О рекламе». Ныне вполне можно и нужно вести речь о своевременности и необходимости Рекламного кодекса, что привело бы к изменению уровня и качества правовой деятельности в рекламной сфере в целом12.
Ни прежний, не ныне действующий федеральный закон «О рекламе» не содержат преамбулы. Между тем, преамбула в базовом законе, особенно касающемся прав и законных интересов граждан, просто необходима. Нельзя забывать, что роль преамбулы состоит не только в мотивировке закона. Многое ее элементы обладают нормативно-
стью и способны существенно повысить эффективность реализации закона.
Технико-юридическая динамика структуры и содержания базового закона как развитие и совершенствование содержания и формы его норм проявляется и будет проявляться в длительном процессе внесения изменений идополнений вэтот нормативный правовой акт. Практика его применения с течением времени расставит необходимые акценты и проявит слабые и сильные стороны. Этот процесс обусловлен необходимостью своевременного стабильного обеспечения соответствия норм базового закона реалиям рекламной действительности.
Примечания
1. Кирин В.А. Движение как форма бытия права // Советское государство и право. — 1976. — № 12. — С. 105.
2. Ведин И.Ф. Бытие человека: деятельность и смысл. — Рига, 1987. — С. 108.
3. Керимов Д.А. Философские основания политикоправовых исследований. — М., 1986 — С. 167—168.
4. См.: Баранов В.М. Истинность норм советского права. Проблемы теории и практики. — Саратов, 1989. — С. 302.
5. Об основных этапах развития отечественного рекламного законодательства и общетеоретической характеристике некоторых его институтов см.: Баранова М.В. История правового регулирования рекламных отношений в России (дореволюционный и советский периоды). — Н. Новгород, 2006; Она же. Административная ответственность за нарушения законодательства России о рекламе (общетеоретические и прикладные проблемы): Монография. — Н. Новгород, 2006; Она же. Общетеоретические и прикладные проблемы гражданско-правовой ответственности за нарушения рек-
ламного законодательства России (опыт доктринального тематического анализа Федерального закона РФ от 13 марта 2006 года «О рекламе»): Монография. — Н. Новгород, 2006; Она же. Международное рекламное право: Монография. — Н. Новгород, 2006.
6. Подробнее см.: Левинский Р. Закон «О рекламе» уже начинают править. «Единая Россия» договаривается с телевизионщиками / Р. Левинский, Т. Бордюг // Коммерсантъ. — 2006. — 24 марта; Ефремен-ко Т. Ролики поставили на место. Рекламистам не хватает эфира, а зрителям — передач без рекламы // Российская газета. — 2006. — 24 марта; Бордюг Т. Рекламодатели не влезают в эфир // Коммерсантъ. — 2006. — 30 марта; Ефременко Т. В одни руки не давать. Рекламный рынок ждут перемены // Российская газета. — 2006. — 24 ноября.
7. См.: Реклама: Законодательные и нормативне акты. Судебная практика и судебные прецеденты. Международные правила и обычаи делового оборота. — 2-е изд., перераб. и доп. — М., 2005. — 144 с.
8. См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 4 марта 1997 г. «По делу о проверке конституционности статьи 3 Федерального закона от 18 июля 1995 года “О рекламе”» // СЗ РФ. — 1997. — № 11. — Ст. 1372.
9. В настоящее время Федеральная антимонопольная служба РФ.
10. См.: АфонинА.И. Правовое обеспечение противодействия спамингу. Теоретические проблемы и решения / Под ред. М.П. Сычева. — М., 2006. — С. 3—4.
11. См.: Еременко В.И. Новое российское законодательство о рекламе // Адвокат. — 2006. — № 5. — С. 68—69.
12. Подробнее см.: Баранов В.М. Исключение статьи 182 УК РФ «Заведомо ложная реклама»: экономическая целесообразность, политико-юридическая ошибка или победа лобби? / В.М. Баранов, М.В. Баранова. — Н. Новгород, 2004. — С. 26—30.
Р.Б. Головкин
Головкин Роман Борисович — доктор юридических наук, профессор, начальник кафедры государственно-правовых дисциплин Владимирского юридического института ФСИН России
Некоторые аспекты юридической технологии обеспечения правомерного поведения личности
Двадцать лет активных реформ российского общества изменили не только наш мир, но и затронули глубинные слои сознания человека, обусловливающие его восприятие окружающего мира, в том числе и правовой реальности. Изменения в политической, экономической и духовной сферах жизнедеятельности общества повлияли и на внешние способы взаимодействия человека с юриди-
ческими нормами — на правовое поведение людей. Правовое поведение, являясь феноменом социально-правовой действительности, проявляется в различных формах и объективируется в деятельности участников общественных отношений. Характер, масштаб и направление данного поведения во многом определяется не только особенностями самой личности, ее осознанием обществен-
9 8
