CC BY-NC
3Философия и культура
Правильная ссылка на статью:
Плужникова Н.Н., Саенко Н.Р. Техника: метафоры "машины" и "механизма" в истории философской мысли // Философия и культура. 2024. № 10. DOI: 10.7256/2454-0757.2024.10.72077 EDN: AGXCWM URL: https;//nbpublish.com'Hbrary_read_article.php?id=72077
Техника: метафоры "машины" и "механизма" в истории философской мысли
Плужникова Наталья Николаевна
ORCID: 0000-0002-4143-1216 кандидат философских наук
доцент; кафедра Гуманитарные дисциплины; Московский политехнический университет 140050, Россия, Московская область, пгт. Красково, ул. Школьная, 2/3, кв. 98
Саенко Наталья Ряфиковна
СКСЮ: 0000-0002-9422-064Х доктор философских наук
профессор; кафедра Гуманитарные дисциплины; Московский политехнический университет
107023, Россия, г. Москва, ул. Павла Карчагина, 22
ЕЗ [email protected] Статья из рубрики "Философия техники"
DOI:
10.7256/2454-0757.2024.10.72077
EDN:
AGXCWM
Дата направления статьи в редакцию:
25-10-2024
Аннотация: Статья посвящена изучению концепта «техники» в истории философской мысли. Авторами последовательно проанализированы психологические, символические и социокультурные факторы влияния на процессы зарождения и эволюционирования техники, которая представлена в истории, прежде всего, классической философии, в виде метафор «машины» и «механизма». Данный фокус исследования позволяет в
исторически и культурно опосредованном философском дискурсе провести изучение взаимодействия человеческого и технического. В заключение дан краткий обзор моделей репрезентации техники и образа человека, связанного с ней, как машины или механизма, доминирующих в современной информационной культуре, выделены гносеологические философские и естественно-научные факторы функционирования данного процесса, а также сделан вывод о доминирующем концепте техники в качестве "несущей конструкции" современной культуры. С помощью сравнительного метода исследованы античные, средневековые, а также относящиеся к Новому времени и современные концепции техники, а также формируемой ей бинарной оппозиции «человека - машины». Впервые проведена реконструкция концепта техники посредством анализа социально-культурного дискурса в философских построениях. Определена роль данных построений в культуре. Авторы пришли к следующим выводам: 1. Генезис концепта техники был связан с пониманием техники в качестве технологии, однако техника в античной мысли была более широким концептом, обозначающим всю совокупность искусственной деятельности людей, представленных в технологиях (конкретных предметах, образах) как средствах опредмечивания действительности. 2. «Несущей конструкцией» концепта техники в западноевропейской культуре являются метафоры «машины» и «механизма», заложившие основы понимания человека в постиндустриальном обществе. 3. Современная культура может быть рассмотрена как технико-технологическая действительность, продолжающая реконструкцию метафоры «машины», сложившейся в истории философской мысли.
Ключевые слова:
техника, технология, машина, механизм, история философии, общество, человек, культура, схематизация, формализация
В процессе исторической эволюции философская рефлексия феноменов, процессов и объектов внешней действительности периодически обнаруживала определенное тяготение к механистическим интерпретациям в создании объяснительных моделей объектов, обладающих способностью не только к перемещению в пространстве, но и к самостоятельному контролю и определению особенностей этого процесса. Попытки объяснения внутренней природы и структуры такого рода феноменов при переходе от объектов, процессов и явлений природы к феноменологии культуры, в силу целого ряда причин, главным образом связанных с общефилософским генезисом исторически сменяющих друг друга протонаучных и эпистемологических концепций, на этих самых ранних этапах во все большей степени эволюционировали от трактовок религиозно-мифологических (природа) к трактовкам механистическим (культура).
Указанная тенденция с усложнением создающейся сферы культуры, науки, а затем и техносферы человека обозначила все более отчетливо формулируемый запрос не только на адаптацию, но и на интеграцию все более новых представлений о технике и ее влиянии на человека и общество. В этом контексте речь идет об актуальности изучения создаваемой единой научно-философской традиции представления о технике, которой разум человека и далее планировал придерживаться в процессе своего не только постижения, но и создания нового в естественной опоре на уже имеющийся фундамент знаний.
Однако последующая оценка особенностей процесса развития мира культурных и научно-технических достижений человека и общества обратила внимание также и на
целый ряд затруднений, неизменно возникающих по ходу этого развития вследствие крайней подвижности грани между метафоризацией и реализацией историко-реконструкций о технике в качестве механистических представлений о последней в философском дискурсе, в языке, и в человеческой практике - что, по существу, и определило актуальность настоящего исследования.
Цель настоящего исследования - анализ историко-философского дискурса в осмыслении и становлении концепта техники применительно к современным тенденциям ее развития. Реализация данной цели исследования невозможна без учета особенностей метафоризации концептов «машина» и «механизм» в хронологически эволюционирующем научно-философском и культурно-историческом дискурсе различных по своему содержанию исторических вех философской мысли.
В античности прямо или косвенно ставился вопрос о возможности представления процесса познания окружающего мира через следование законам естественного развития и в подчиненности этого познания известным на то время правилам логики и математики (законам численных преобразований и геометрическим закономерностям). Эта сохраняющаяся и никогда не доводимая до своего логического завершения склонность к поиску начал взаимосвязанной и строгой схематизации и систематизации, как приоритетных основ построения изменяющихся в пространстве и времени образов внешнего мира, являлась одной из наиболее заметных универсалистских тенденций внутри закладываемых основ будущей философской, а затем и научной эпистемологии ■Ш. Изучение техники как технологии, схематизации описания действительности берет свое начало со времени возникновения философии
Самые ранние свидетельства о технике в качестве технологии опредмечивания социокультурной действительности относятся к Древней Греции. Одна из ранних тем, которая звучит в творчестве древних философов — это тезис о том, что технология
учится у природы или подражает ей [3, с 325-3261 Например, по Демокриту, строительство домов и ткачество были впервые изобретены путем подражания ласточкам и паукам,
строящим свои гнезда и сети соответственно [4; 5 Сш 1541.
Аристотель ссылался на эту традицию, повторяя примеры Демокрита, но он не утверждал, что технология может только имитировать природу: «обычно технэ в некоторых случаях завершает то, что природа не может довести до конца, а в других имитирует природу»
Вторая тенденция развития философской мысли в осмыслении концепта техники в античной философии — это тезис о том, что существует фундаментальное онтологическое
различие между природными вещами и артефактами. Согласно Аристотелю первые имеют свои принципы порождения и движения внутри, тогда как последние, поскольку они являются артефактами, порождаются только внешними причинами, а именно человеческими целями и формами в человеческой душе. Природные продукты (животные и их части, растения и четыре элемента) движутся, растут, изменяются и воспроизводят себя внутренними конечными причинами; они движимы целями природы. Артефакты, с другой стороны, не могут воспроизводить себя. Без человеческого ухода и вмешательства они исчезают через некоторое время, теряя свои искусственные формы и разлагаясь на (природные) материалы.
Тезис о том, что существует фундаментальное различие между рукотворными продуктами и природными веществами, определил последующее определение концепта техники в
истории философской мысли. Так, например, в Средние века Авиценна критиковал алхимию на том основании, что она никогда не сможет производить «подлинные»
вещества [8, с 147].
Учение Аристотеля о четырех причинах — материальной, формальной, действенной и конечной — можно рассматривать как ценный вклад в философию техники, определяя технику как совокупность артефактов, искусственно создаваемых людьми в процессе свой деятельности, в которой отражена идея конфликтности материи и формы. В этой связи, известный мысленный парадокс «корабль Тесея» о материальном строении предмета и его измпенении во времени был введен в современную философию Гоббсом как демонстрация конфликта между единством материи и единством формы. Американский исследователь Дэвид Уиггинс считает его даже определяющей характеристикой артефактов [9, с- 89].
Техника в античности понималась также как искусство. Имеющая собственное и самодостаточное эстетическое измерение доминанта гармонии внешних зримых форм и визуальных образов в искусстве и архитектуре античности по сути, выполняла функцию символики переднего края («фасада»), позади которого шли постоянные и часто мучительные поиски единства материального и идеального в форме гармонизации визуализируемого (структура) и практически-прикладного (функционализация) содержания этих же образов и форм. Причем, решая эти часто крайне непростые задачи, человек, как культурный субъект, стремился черпать свое вдохновение в гармонизации образов внешнего мира естественного характера, не оставляя без внимания и себя самого, вследствие чего в последующем и возникли представления о теле человека, об обществе, как форме совместного проживания людей, имеющей собственную структуру и организацию, а следом затем и о мире в целом - как о
«машине» Обращает на себя внимание и то, что в своем последующем историческом генезисе такого рода образ техники в качестве «машины» действительности еще более укрепился при переходе от античности к раннему европейскому Средневековью. Однако далее, при переходе от последнего к эпохе Ренессанса и к Новому времени, эта ситуация глубоко и существенно изменилась.
Отсылка формирования концепта техники в качестве обращения к метафоре «машины» наиболее ярко проявила себя в философии Ж. Ламетри. В философии Ж. Ламетри общество рассматривается как машина, а роль техники заключается в том, что техника становится формой выражения могущества человека Техника у философа
абсолютизирует всю реальность, придавая ее механизированную структуру. Философ утверждал, что все мысли, чувства и действия объясняются физическими процессами в теле человека. При этом механизм человеческого тела способен самостоятельно заводиться и поддерживать рабочее состояние.
Развитие капитализма на рубеже XVI - XVII в.в. в Европе впервые в истории человечества превратило науку в реальную производительную силу и сделало научную деятельность хотя бы в определенных отношениях экономически рентабельной, к чему предыдущие исторические периоды развития науки просто даже не могли приблизиться. Однако, в то же самое время, пикообразный рост прикладной роли науки и немедленное внедрение ее реальных достижений в обычную жизнь и в экономику предъявили принципиально новые требования к точности и валидности результатов научного исследования, что не могло не повлиять на новый, в значительной степени обновленный по сравнению со Средневековьем, статус науки Нового времени как реально и полноценно функционирующего социального института, эффективно и продуктивно
интегрированного в социальное пространство европейского общества XVI - XVII в.в. Точная механика, оптика, гидравлика становятся теми сферами научного поиска и исследования нового, в рамках которых возникают и закрепляются первые модели верификации теоретических научных построений не только научной, но и общесоциальной практикой, тем самым дистанция между научной практикой и теорией (и обратно) сокращается, а сами эти дисциплины «новой» физики формируют, по существу, идеал классической науки Нового времени.
К рубежу XVII - XVIII в.в. у научного сообщества копится все больше вопросов к научным моделям объяснения действительности и соответствующей им картине мира, в основе которой лежит механистический детерминизм Ньютона - Лапласа, поскольку при переходе от статических математических моделей и построений к динамике, прежде всего - к термодинамике, обнаруживается целый ряд несоответствий, опровергающих исключительность претензий детерминистской классической механики на абсолютный универсализм в мире науки. Открытие первого и второго начал термодинамики обнаруживает существенные расхождения в результатах описываемой физической реальности с предыдущими механистическими трактовками, применение которых оказывается не в состоянии такие расхождения объяснить.
Парадоксально, но эпоха Просвещения, начиная уже от раннего английского Просвещения XVI - XVII в.в., поставила перед человеком и человечеством больше вопросов общефилософских, нежели собственно научных. Менее подверженная опеке со стороны средневековых схоластов, по сравнению с естественнонаучными дисциплинами, математика подошла к этому времени с существенно большим потенциалом, тогда как происходящие в это время практически одно за другим новые научные открытия сформировали и обозначили требование все большего расширения и универсализации математической методологии науки, тем самым заложив основы математизации естествознания как одной из характерных для развития науки в то время тенденций.
Таким образом, увеличение объемов математических расчетов, связанных с инновационной деятельностью ученых-естественников Нового времени, с одной стороны, и успехи механики, в т.ч. теории механизмов и машин, с другой - постепенно поставили перед научным сообществом вопрос об оценке самой возможности создания
«вычислительной машины» способной при большом уровне сложности и объемах
вычислений заместить человека в этой рутинной сфере развития науки. Поскольку у этой проблемы было как минимум две стороны, то все то же впоследствии оказалось также и инициализацией процесса развенчания идеологемы человеческого разума как вершины божественного творения. Впервые в истории науки единый и цельный человек акционально и операционально приравнивался к совокупности «человек плюс машина» - а это было терминологически небезопасно, поскольку, по сути - тем самым возник и утвердился новый антропологический ракурс, внутри которого такого рода перепозиционирование прямо указывало на возможность замещения человека машиной. Это формировало некоторый концептуальный каркас для осуществления последующего перехода от метафоры к практике, и от естественного к искусственному, способному внутри такого рода практики заместить это естественное вполне себе продуктивно.
За этим последовал ряд концептуальных отчасти смещений - отчасти замен в выборе внутренних семантических преференций в словаре сначала научного, а затем общефилософского дискурса, что создало принципиально новые, до того невозможные, условия перехода от понимания человеческого разума как машины, к несопоставимо
более сложному пониманию устройства мироздания как также своего рода машины в рамках принципиально новых взглядов на это мироустройство, возникших в тотально-детерминистском пространстве классической механики по итогам научных трудов Ньютона - Лапласа - Лейбница, и ряда других выдающихся мыслителей того времени
Бог-творец обретал прежде канонически невозможный для него статус «Великого Часовщика», который как бы «заводил» весь этот вселенский механизм регулярно с тем, чтобы движение внутри него, как и внутри всякого другого механизма, осуществлялось постоянно и не прерывалось ни на мгновение, поскольку невыполнение этого условия рушило базисные постулаты классической механики и денонсировало ее же аксиоматику
Эта охранительная позиция в конце концов привела к отождествлению внутри научного, а затем и массового сознания образа окружающего человека мира с образом огромного механизма, своего рода «технической матрицы» XVII - XVIII в.в., научное обоснование истинности взглядов на который немедленно переводило его из статуса метафоры в статус удобной для человеческого понимания объяснительной модели, содержательно фундируемой и верифицируемой наукой того времени.
Не только европейская культура, но и вся цивилизация Старого Света с течением времени все более отходила от следования примату «чистой науки» в сторону прагматики и функционализации в формировании концепта «техника» - и тем самым становилась все более технократической, т.е. «машинной». Совершенно очевидно, что эта сторона бытия «нового» европейского человека все более обособлялась от идеализма и от связанных с ним проблем классической европейской философии не только в сфере онтологии, но и гносеологии - а вслед за тем и выстраивании новых аксиологических преференций. Так, в частности, этот новый европейский человек со значительно меньшими затратами смог миновать глубокий кризис европейской культуры рубежа XIX - XX в.в., поскольку для него не существовало проблемы утраты прежнего божества и наступивших после этого «сумерек» (в терминологии Ф.Ницше), ибо у него
уже было его новое божество - и это божество было создано им самим -И^. Тем самым этот «новый технократический европейский человек» исполнил функцию богостроительства, над проблемами которого, например, так много и разнообразно корпела в это же время религиозная русская философия - да еще и смог реализовать все это таким образом, чтобы воплотить сверхчеловеческий идеал Ф.Ницше - правда, в специфическом образе «Великого Технократа», или «Великого Инженера», который далее становится почти неразличимым с образом «Великого Архитектора Вселенной» мирового масонства. Созданное новым европейским человеком божество было машиной в самом широком смысле этого слова. Новый европейский человек свято и истинно верил в созидаемое им не как в метафору, а как в самую настоящую реальность - как в принципиально новое бытие, обретающее в тотальности и прагматизме этой веры свой новый, самостоятельный и обособленный онтологический статус.
Эта новая тенденция в массовом сознании европейского общества рубежа XIX - XX в.в., переживающего глубокий культурный кризис вследствие утраты основ прежней аксиологии и потому отчаянно и повсюду изыскивающего новые идеалы, способные заменить идеалы утраченные, обретает такую силу и мощь, что это находит отражение даже в художественной культуре того времени. Можно совершенно по-разному относиться к таким мировым киношедеврам, как, например «Метрополис» Ф. Ланга, или «Новые времена» Ч. Чаплина, однако ни у профессиональных критиков, ни у массового зрителя не возникает ни малейшего сомнения в том, что человек, «естественный» ч е лов е к, ка к ма сс о в ый и о б о б щ е с тв ле нный пе рс о на ж о б о их этих фильмо в , р а в но ка к и мир, окружающий этого прежде «естественного» человека, проигрывают новому миру
машин, к которому необратимо переходят полномочия по организации жизни социума и по управлению им. Символический триггер целенаправленно опрокидывается постановщиками обоих этих фильмов - и уже не машина, или механизм, становятся метафорами в стремительно исчезающем «до-машинном» мире прежнего человека - сам человек становится метафорой - некой «как-бы-машиной» в нарождающемся новом мире машин в функции того или иного механического придатка к нему.
Многоплановый характер визуализации процесса омассовления этой «придаточности» на киноэкране перед глазами зрителя ставит вопрос о жанровой принадлежности обеих этих кинокартин - только ли антиутопией «в чистом виде» они являются? Современный человек сам, добровольно сегодня садится за руль автомобиля, или за клавиатуру компьютера, сам и по доброй воле формирует свой образ внутри виртуальной реальности и оперирует им там столь же сноровисто, как и в реальности настоящей. Человек меняется вместе со временем и с окружающей его культурой в технократическом мире, обретая новый статус оператора, пользователя (а отчасти и создателя) того или иного технического устройства - и тем самым конвергируется с техносферой функционально и операционально на основе ее собственных, внутренних законов, которые лишь в определенной степени опираются на законы функционирования и развития природы, общества, человека.
С гносеологической точки зрения, такого рода конвергенция невозможна только как чисто физическое взаимодействие объектов, в препозиции этого взаимодействия всегда должна лежать возможность импликации в новую реальность тех или иных значимых сторон человеческого бытия - его антропных констант, которые могут быть использованы разумом и телом человека для создания такой условной модели последнего, целью создания которой является адаптация «естественного» человека, и которая могла бы эффективно и целенаправленно функционировать внутри пространства такой искусственно созданной реальности. Фактически - все это суть новые «машинные» роли, которые современный человек, ведомый динамикой техносферы, добровольно примеряет на себя внутри непрерывно меняющейся и развивающейся реальности.
Информационная культура постиндустриального общества, трактуя человека как единицу, в равной мере принадлежащую как миру биологическому, так и миру технико-технологическому, опирается на множественные паттерны машинно-антропной аналогизации, корни которых уходят в исторический генезис анатомии и физиологии тела человека, физиологии его высшей нервной деятельности и т.п. Работы И. И. Мечникова и И. П. Павлова по физиологии высшей нервной деятельности человека, по теории адаптации и практике исследования рефлекторной деятельности организма человека положили начало кибернетическим трактовкам высшей нервной деятельности человека с последующим проведением функциональных аналогий между деятельностью
его ЦНС и работой современной вычислительной техники I161.
Возникновение современной коммуникационной культуры и ее главного детища -цифрового пространства виртуальной реальности - фактически ознаменовало свершение когнитивной революции, которая, как и всякая другая революция вообще, поставила вопрос о новом фактическом статусе ее главного участника и основной движущей силы - человека, рассматриваемого ныне в операционально-функциональном ключе в качестве сложной открытой системы конвергентного типа, обменивающейся с внешним миром материей, энергией и информацией то как объект биосферы, то, как субъект техносферы. На данные антропологические аспекты неоднократно указывает в своих исследованиях известный отечественный ученый В.А. Кутырев [17, 18, 191, а применение
методов моделирования может вызвать весьма интересные эффекты исследования
концепта техники Этот самый современный (из всех известных философии и культуре человека) дуализм позволяет откорректировать один из базисных принципов современной философии науки - антропный принцип - в сторону тех очевидных изменений, которым быть не только свидетелем, но и творцом, выпала современному человеку судьба.
В качестве выводов, к которым пришли авторы данного исследования, можно обозначить следующие выводы:
1. Генезис концепта техники был связан с пониманием техники в качестве технологии, однако техника в античной мысли было более широким концептом, обозначающее всю совокупность искусственной деятельности людей, представленных в технологиях (конкретных предметах, образах) как средствах опредмечивания действительности.
2. «Несущей конструкцией» концепта техники в западноевропейской культуре являются метафоры «машины» и «механизма», заложившие основы понимания человека в постиндустриальном обществе.
3 . Современная культура может быть рассмотрена как технико-технологическая действительность, продолжающая реконструкцию метафоры «машины», сложившейся в ис тории фило с офско й мыс ли.
Библиография
1. Sternberg R.J. Metaphors of mind. Cambridge: Cambridge University Press, 1990.
2. Vallianatos E. G. The antikythera mechanism. The story behind the genius of the Greek computer and its demise. Universal Publishers, 2021.
3. Платон. Законы. Послезаконие. Письма. СПб.: Наука, 2014.
4. Diels H., Die Fragmente der Vorsokratiker, Berlin: Weidmann, 1903.
5. Freeman K. 1948, Ancilla to the Pre-Socratic Philosophers (A complete translation of the Fragments in Diels, Fragmente der Vorsokratiker), Cambridge, MA: Harvard University Press, 1948.
6. Schummer J. Aristotle on Technology and Nature // Philosophia Naturalis. Vol. 38, 2001. Pp. 105-120.
7. Аристотель. Физика. М.: Соцэкгиз, 1937.
8. Briffault R. Rational Evolution (The Making of Humanity). New York: The Macmillan Company, 1930.
9. Wiggins D. Sameness and Substance, Oxford: Blackwell, 1980.
10. Seung S. Connectome. How the brain's wiring makes us who we are. Boston: Mariner Books, 2013.
11. Степанова И.Н. «Человек-машина» как антропологическая эпистема индустриальной цивилизации // Вестник КГУ, 2009. № 2. C. 43-46.
12. Boden M. A. Mind as machine. A history of cognitive science. Oxford: Clarendon Press, 2008.
13. Bonner A. Transformation-Based Reactive Systems Development. ARTS 1997. Lecture Notes in Computer Science / M. Bertran, T. Rus. Berlin, Heidelberg : Springer, 1997. Pp. 114.
14. Шилов В. На пути к искусственному интеллекту: Логические ЭВМ и их создатели. М.: Ленанд, 2019.
15. Fraile A., Panagiotakis E., Christakis N., Acedo L. Cellular Automata and Artificial Brain Dynamics // Mathematical and Computational Applications. 2018. T. 23. № 4. P. 75.
https://doi.org/10.3390/mca23040075.
16. Татаринов Л. П. Параллелизм и направленность эволюции // Эволюция и биоценотические кризисы. - М.: Наука, 1987. С. 124-143.
17. Кутырёв В. А. Человеческое и иное: борьба миров. Спб.: Алетейя, 2009.
18. Кутырев В. А. Человечество и Технос: философия коэволюции / В. А. Кутырев, В. В. Слюсарев, Т. М. Хусяинов. СПб.: Алетейя, 2020.
19. Кутырев В. А. Постчеловеческая революция как результат технологизации человеческого мира // Наука. Мысль: электронный периодический журнал. 2017. Т. 7. № 1-3. С. 45-49.
20. Беляев Н. Ю. «Механицизм». К проблеме онтологических оснований новоевропейского мышления // Studia Сикигае. 2005. № 8. С. 144-162.
Результаты процедуры рецензирования статьи
В связи с политикой двойного слепого рецензирования личность рецензента не раскрывается.
Со списком рецензентов издательства можно ознакомиться здесь.
В рецензируемой статье «Техника: метафоры "машины" и "механизма" в истории философской мысли» предмет исследования - это изменения в восприятии техники, которые влияют на мировоззрение человека и культуру общества. Целью данного исследования является анализ историко-философского дискурса, посвящённого осмыслению и развитию концепта техники, с учётом современных тенденций её развития.
В тексте не указаны конкретные методы, использованные в исследовании. Однако, исходя из общего контекста, можно предположить, что в работе использовались методы философского дискурсивного анализа и сравнительного анализа особенностей метафоризации концептов «машина» и «механизм» в хронологически эволюционирующем научно-философском и культурно-историческом дискурсе различных по своему содержанию исторических вех философской мысли. Это даёт возможность лучше осознать истоки и эволюцию современных представлений о технике и её месте в обществе.
Актуальность исследования обусловлена, с одной стороны, значительным влиянием техники на мировоззрение и культуру, а с другой — недостаточной изученностью феномена техники. Быстрая трансформация техники в ключевой фактор экономических и социальных изменений делает особенно важными различные методологические вопросы, касающиеся сущности, происхождения, содержания, развития и социальной роли техники. Работа подчёркивает важность методологического подхода к изучению техники, что может способствовать дальнейшему развитию философии техники как самостоятельной области знания.
В рамках работы аргументированы следующие выводы, имеющие научную новизну: 1. Генезис концепта техники изначально был связан с ее пониманием как технологии. Однако в античной философии техника охватывала более широкое значение, включающее все формы искусственной деятельности человека, которые проявлялись в технологиях и предметах как инструментах отражения реальности. 2. Концепт техники в западной культуре строится на метафорах "машины" и "механизма", которые легли в основу восприятия человека в постиндустриальном обществе. 3. Современная культура воплощает технико-технологическую реальность, продолжающую развивать метафору "машины", укоренившуюся в истории философской мысли. Исследование акцентирует внимание на значительном влиянии техники на культуру и мировоззрение современного человека, что имеет важное значение для понимания текущих и будущих социальных
изменений.
Данное исследование характеризуется общей согласованностью, которая задаётся последовательным описанием понимания «техники» в античной, новоевропейской и современной западной культуре. Содержание соответствует требованиям научного текста. В целом работе присущ хороший уровень философской рефлексии. Библиография работы включает 20 публикацию и состоит произведений, затрагивающих понимание техники в различные исторические эпохи. Тем самым, апелляция к основным оппонентам из рассматриваемой области присутствует в определённой мере. Тем не менее, следует подчеркнуть, что оформление списка литературы не полностью соответствует требованиям издания.
Таким образом, представленная на рецензирование статья «Техника: метафоры "машины" и "механизма" в истории философской мысли» имеет определённую научно-теоретическую значимость. Работа может быть опубликована. Статья представляет интерес для специалистов в области философии техники.
