CC BY
104
Тайна Малышевой
ЖИВОТНЫЙ II ЛЕГЕНДАРНО-ИСТОРИЧЕСКИЙ КОДЫ в РАССКАЗЕ ШУКШИНА «БЕССОВЕСТНЫЕ»
Л.К. Валь брит Барнаул
Своеобразие системы персонажей в рассказе Шукшина «Бессовестные» (1970) определяется необычностью ситуации, связывающей трех главных героев: шестидесятивосьмилетний старик Глухов сватается к старухе Отавиной, прибегая при этом к помощи «свахи» -пенсионерки Ольги Сергеевны Малышевой. «Сваха» не просто не сумела справиться с возложенной на нее функцией, но сделала всё возможное, чтобы этот союз не состоялся. После неудачного сватовства все связи между персонажами обрываются.
В открытом высказывании Малышева отстаивает принцип одинокого существования как более нравственного с ее точки зрения: «Да люди всю жизнь живут одинокие... Я все живу одинокая, с двадцати трех лет одинокая» [!]. Однако мотив некой нераскрытой тайны сопровождает образ Малышевой. Эту тайну чувствует Г лухов, он даже пытается ее выведать, но не доводит до конца свое расследование. Он не может понять причину злости Малышевой, когда говорит ей о своем желании сойтись с Отавиной: «Чего она злится? Она же вся изозли-лась. Чего?» (69). В заключительном эпизоде мотив тайной злости и боли Малышевой повторяется в авторском повествовании: «Малышева бросала эти слова в лицо Г лухову и Отавиной. С какой-то необъяснимой жестокостью, от всего сердца, наболевшего тайной какой-то болью, бросала» (72).
Попытаемся с помощью животного кода проникнуть в тайну Малышевой. В рамках ее мировосприятия в рассказе возникает оппозиция «хищные птицы - травоядные животные». Положительный полюс (с точки зрения героини) этой оппозиции представляет хищная птица орел, которая является образной параллелью комиссара времен революции и гражданской войны - погибшего мужа Малышевой: «Ольга Сергеевна... сказала, что после своего орла-комиссара она никогда в жизни никого к себе близко не подпустит... Все мужики не стоят мизинца ее незабвенного комиссара» (66).
На отрицательном полюсе оппозиции находятся различные виды травоядных животных:
«У одного - каждая порочка содержанием пропитана, а другие... делают свое дело и все. Жеребцы (67).
• Прожить можно и сто лет. А смысл-то был? Слоны по двести лет живут, а какой смысл? (67).
• Он такой же козел, как все, но поможет дожить остаток жизни (70).
• Совсем как ... подзаборники. Тьфу! Животный (72).
Эти бранные наименования Ольга Сергеевна направляет в адрес Глухова и Отавиной - жениха и невесты - с целью усовестить и предостеречь их от «легких отношений», от позора на старости лет. Очевидно, что данные животные - жеребец, козел, слон - воплощают эротические производительные силы.
Действительно, старик Глухов за всю жизнь породил и вырастил четверых сыновей, у Отавиной есть дочь и внуки. В свои шестьдесят восемь лет Г лухов еще не утратил тяги к противоположному полу. Хотя возраст и скорректировал этот тип отношений, но все-таки не со стариками, а со старухами поддерживает он дружеские отношения.
Правда, их целью становится уже не воспроизведение жизни, как в молодые годы, но помощь в продлении остатка жизни. Малышевой он помогает сохранять тепло в доме, со старухой Отав иной он хочет сойтись для совместного «облегчения жизни». Само имя старика - Емельян - греческого происхождения, восходит к Емилию, что значит «ласковый, приятный».
Более того, Глухов, обиженный на Малышеву за «жеребца», неоднократно уличается в сходстве с этим животным через ассоциативный фон своей мысли. Так, вместо слова «не рисковать» он пользуется диалектной формой «не рысковать» для обозначения своей предусмотрительности в организации будущей семейной жизни с Отавиной: «... пускай пока заколотит ее (т.е. свою избу - Л.В.), поживем - уживемся - тогда уж пускай продает. Чтоб не рисковать зря» (68). Из этого намеренного отступления от нормативного слова возникает коннотативное значение «не бегать рысью». Рысь, как известно, является специфическим лошадиным бегом, «при котором лошадь ставит на землю одновременно одну переднюю и одну заднюю ногу» [2]. К отказу от подвижного образа жизни, сходного с бегом рысью, вынуждает Глухова возраст. В молодости же он, похоже, успешно «рисковал»: «Я смолоду дураковатый был, буйный» (67). С учетом возрастной коррекции у него определилась иная «животная» положительная цель жизни - крепко стоять «на четырех ногах» (вместо «бежать рысью»): «На четырех-то ногах, хоть они у нас не резвые теперь, но все же покрепче стоять можно» (68).
Второй аргумент в пользу того, что ассоциативный фон сознания Глухова определяется животной темой, заключается в следу-
ющем - для обозначения неудовлетворенности своим одиноким после смерти жены существованием Глухов выбирает слово «дико»: «Дико стадо одному в большом доме» (64). Состоянию одичалости, одинокости Глухов предпочел бы состояние прирученности, работу в одной упряжке с Отавиной, так как жизнь теперь ассоциируется для него с тяжелым грузом: «Чижало одному» (68). А перевозка грузов является все-таки специфической лошадиной функцией.
В образе Отавиной тоже просматривается сходство с лошадью. Во-первых, название деревни, в которой жила Отавина - Булани-ха - дважды упоминается в ее монологе. Этот топоним содержит в себе название лошадиной масти: «буланый - светло-желтый с черным хвостом и гривой» [3]. В Отавиной есть черты, указывающие на ее сходство и с другими нехищными животными. Например, ее набожность и кротость заставляет вспомнить о традиционно жертвенных животных -овце и козе. Дважды указал автор и на ее манеру смеяться - «мелко засмеялась» (70, 71), сходной с блеянием козы. Впрочем, это не исключает сходство и с ржанием немолодой спокойной лошади.
Оппозицию травоядным (а поэтому не злобным, а ласковым и даже эротичным) животным составляет хищная птица орел. Носителем орлиных качеств в рассказе является, как известно, давно сгинувший муж Ольги Сергеевны - «орел-комиссар». Его мировоззрение пытается сохранить и реализовать в своей жизни его вдова Малышева. В ее передаче «орлиное» отношение к жизни и смерти пронизано мотивами, хорошо знакомыми широкому кругу читателей по образам горьковского Сокола в «Песне о Соколе» и орла из калмыцкой сказки, которую пересказывает Гриневу Пугачев в повести Пушкина «Капитанская дочка». Общими, для них и шукшинского орла-комиссара являются, во-первых, идеальный мотив ранней гибели, или короткой, но яркой жизни. И как следствие - мотив уничижения долгой жизни.
Пушкин: «Однажды орел спрашивал у ворона: скажи, ворон-птица, отчего живешь ты на белом свете триста лет, а я всего-на-всего тридцать три года?» [4].
Горький: «Пускай ты умер! Но в песне смелых и сильных духом всегда ты будешь живым примером...» [5].
Шукшин: «Слоны по Двести лет живут, а какой смысл?»
(67).
Постоянными в образе хищной птицы являются и мотивы битвы, крови и смерти:
Пушкин: Чем триста лет питаться падалью, лучше раз напитаться живой кровью» [6].
Горький: «Врага прижал бы я к ранам груди и... захлебнулся
моей б он кровью! О, счастье битвы!» [7].
Шукшин: «Где-нибудь с головой увяз в тогдашней кровавой мешанине» (66).
Когда Ольга Сергеевна укоряет «жеребца» Глухова в отсутствии «содержательности» его жизни, то, вероятно, имеет в виду его миролюбивый нрав, его неучастие в противостоянии. А поскольку крайняя степень дружелюбия - это любовное и эротическое отношение - то носители какого-то отношения (кони и козлы) становятся наиболее презренными именами в речах Ольги Сергеевны.
Сама Ольга Сергеевна старательно имитирует хищную птицу. Она настаивает на том, что относится к той же породе, что и орел-комиссар. Поэтому Малышева почти всегда настроена воинственно. Не случайно Глухов «побаивался ее и неумеренно хвалил советскую власть» (66). Однако боевитость Малышевой имеет в рассказе отнюдь не героическое, а пародийное воплощение. Будучи довольно немощной старушкой, она внезапно обнаруживает мощный словесный удар в эпизоде рассказа на не ожидавших нападения стариков - Глухова и Отавину, в которых именно в эту минуту появились робкие надежды на стариковский вариант счастья. Сила ее удара и ярости явно не соответствует ни провинности «жениха и невесты», ни возрасту всех троих участников эпизода. Пародийно снижены и претензии Малышевой на ожидание смерти. С одной стороны, действительно, ее «смертынька» сближается с описанием смерти горьковского Сокола через мотив героической смерти на воде:
Горький: «... волна потока его схватила и, кровь омывши, одела в пену, умчала в море» [8].
Шукшин: «Всю вот так вот как обдаст, ну, думаю, все. А после рассла-абит всю - ни рукой, ни ногой не шевельнуть. И вроде я плыву-у куда-то, плыву-у, плыву-у» (66).
Но обязательно ли только морская стихия, адекватно выражающая героический дух погибающего сокола, воссоздается в описании ожидаемой Ольги Сергеевной смерти? Увы! С таким же успехом может плавать в кастрюле домашняя курица, из которой готовят обед. Более того, в тексте есть прямая аналогия Малышевой с курицей: «Малышева собирала губы в куриную гузку» (68). То есть Ольга Сергеевна всего лишь курица, которая мнит себя орлицей. Известную куриную вздорность, заполошность [9] она выдает за готовность бороться за идеалы и принципы.
В ракурсе заявленной Ольгой Сергеевной оппозиции курица соединяет в себе противоречивые признаки. С хищными птицами ее сближают некоторые внешние детали: крылья, клюв, когти. А с расти-
тельноядными животными кур роднит большее - образ жизни. Крыльями куры практически не пользуются. Их «небо» легко можно измерить высотой плетня или сарая. Их основной пищей является вовсе не сырое мясо, а зерна злаковых' растений. Наконец, зимой хозяева держат кур вместе с другими домашними животными в утепленных помещениях. Как в курах, так ив Ольге Сергеевне, «орлино-соколиные» признаки находятся в рудиментарном состоянии: воинственность в виде вздорности, твердость духа - в виде равнодушия к чужому горю (например, когда речь идет о погибших на войне трех сыновьях старика Г лухова) и в виде безжалостности к трогательной мечте Отавиной Глухова о «тепле». Тайна Ольги Сергеевны, таким образом, кроется ее тщательно скрываемом «животном» начале: в страхе смерти, в страхе перед полным одиночеством, перед утратой потенциального жениха в лице Глухова и т.д.
По логике животного кода существенным дополнением к образу Ольги Сергеевны является бранное слово «стерва», которым окончательно определил ее разгневанный Глухов. Этимологически это слово восходит к значениям «мертвый, падаль». Если даже орла-комиссара нельзя отнести к стервятникам (т.е. питающимся падалью [10]), то все равно связь между орлом-комиссаром и Ольгой Сергеевной осуществилась когда-то не по принципу союза равных, а по принципу «хищник и его жертва» - «свежее мясо», которое хищник не успел употребить по причине собственной гибели. И вот теперь она всего лишь «стерва».
Трагедия Ольги Сергеевны в том, что она сориентировала свою жизнь на чуждые своей куриной безобидной породе хищные идеалы и в то же время не сумела подавить свойственные собственной природе инстинкты. Фамилия старика - Глухов - возможно, намекает на его недогадливость, на неспособность расслышать невысказанные желания Малышевой.
Финальная сцена рассказа, где Ольга Сергеевна коварно разрушает брак Г лухова с Отавиной, содержит, на наш взгляд, еще один код, легендарно-исторический. Этот код тоже подтверждает противоречивость образа Ольги Сергеевны. Здесь можно увидеть параллель с летописным сказанием о мести древлянам княгини Ольги за убийство ее мужа князя Игоря (события из истории Киевской Руси X века). Княгиня Ольга, как и Ольга Сергеевна, делает вид, что допускает ситуацию сватовства, когда древляне, убившие ее мужа, отправляют к ней послов - сватов с предложением выйти замуж за древлянского князя Мала. Это событие завершается так: «Доверчивые древляне принарядились и, сидя в ладье, позволили нести себя к камен-
ному терему Ольги. А на княжьем дворе была заранее вырыта яма, в которую ввергли послов и живыми закопали в землю» [11]. И у Шукшина ход словесной атаки Ольги Сергеевны и состояние Глухова с Отавиной передаются в образах, составляющих тему похоронного закапывания и погружения в землю:
» У старика упало сердце (71).
* Малышева бросала эти слова в лицо Глухову (ее слова здесь подобны комьям земли - Л.В.) (72).
* Как же вы после этого на белый свет глядеть будете? (72).
* Глухов готов был сквозь землю провалиться (72).
Летопись сообщает и о втором акте мести княгини Ольги.
Следующим послам, было предложено помыться в бане, где их заперли в баню подожгли. В завершающем эпизоде у Шукшина слова Ольги Сергеевны подобны не только комьям земли, но и сжигающему огню Поэтому Г лухов с Отавиной «вылетели, как ошпаренные» (72), к тому же чуть позже о Глухове сказано: «Сгоряча подумал» (73). Возможно, не случайно и то, что свою месть герой замышляет в форме ответного поджога: «Подожгу, стервозу такую» (73).
До сих пор мы наблюдали в героине Шукшина только ту непримиримость с позицией Глухова и Отавиной, которая делает ее похожей на княгиню Ольгу. Но фамилия Ольги Сергеевны - Малышева - соединяется с именем Ольга по оксюморному принципу соединения несоединимого, поскольку фамилия содержит в корне имя ее смертельного врага - древлянского князя Мала. Этой потенциальной фамильно-семейной соедиияемостью с идейным недругом и отличается героиня Шукшина от летописной княгини.
Примечания:
1. Шукшин В. Рассказы. Барнаул, 1989. Здесь и далее текст рассказа «Бессовестные» цитируется по этому изданию
2. Ожегов СИ. Словарь русского языка. М, 1960.
3. Ожегов СИ. Указ. соч. С. 60.
4. Пушкин А.С. Сочинения: В 3 т. Т. 3. М., 1987.
5. Горький М. Собр. соч.: В 8 т. Т. 1. М„ 1987.
6. Пушкин А.С. Указ. соч. С. 302.
7. Горький A.M. Указ. соч. С. 181.
8. Там же.
9. Словом «заполошная» назвал Шукшин эту же черту «куриной» натуры в рассказе «Залетный», где женой Филиппа Наседкина является Нюра-Заполошная.
10. Это в строго научном смысле. Но как художественный образ Орел может допускать тождество между хищником и стервятником. Например, у Пушкина в «Капитанской дочке» снимается романтизация пугачевского сказочного образа орла тем, что следующая за монологом Пугачева фраза
Гринева дает прямо противоположную оценку инстинкту этой птицы: «Но жить убийством и разбоем значит по мне клевать мертветчину» (3, 302).
11. Подробно передачу летописного сказания и комментарий к нему см.: Рыбаков Б.А. Киевские и русские княжества ХИ-ХШ веков. М., 1993. С. 361.
