CC BY
7DOI 10.31250/2618-8600-2022-3(17)-274-290 УДК 39(511.1)
Институт археологии и этнографии СО РАН Новосибирск, Российская Федерация; Музей природы и человека, А. В. Бауло Ханты-Мансийск, Российская Федерация
ORCID: 0000-0001-8379-3760 E-mail: bau194@yandex.ru
Музей Природы и Человека Н. А. Тучкова Ханты-Мансийск, Российская Федерация
ORCID: 0000-0002-4448-0355 E-mail: natatutschkova@yandex.ru
|«Так получилось...»: офицер, кочегар, профессор (к 80-летию со дня рождения И. Н. Гемуева)
АННОТАЦИЯ. Статья посвящена научному пути известного сибирского этнографа, доктора исторических наук И. Н. Гемуева (1942-2005). Изложена его краткая биография. Раскрыты основные маршруты экспедиционных исследований И. Н. Гемуева у селькупов, ненцев, хантов и манси. В начале своего научного пути И. Н. Гемуев занимался такими темами, как эволюция социального устройства селькупского общества, более детально — эволюцией семьи и семейной обрядности у селькупов. Основной вклад И. Н. Гемуева в изучение религиозного мировоззрения и обрядовой практики манси включает разработку классификации категорий святилищ; выделение домашних святилищ (Дом и Космос); концепцию «угорского митраизма» через культ Мир-сусне-хума. Священные места манси в стадиальном плане разделены им на природные объекты и творения рук человека; типы культовых мест — на локальные, поселковые (включавшие места предка — покровителя селения, женские культовые места, места почитания водных стихий); культовые места территориальной группы; «памятные места». Гемуевым введен в научный оборот феномен семейных (фамильных) святилищ, сформулировано положение о трехчленном делении жилища в вертикальной и горизонтальной плоскостях. Ряд работ И. Н. Гемуева посвящен сопоставлению арийского культа Митры и угорского культа Мир-сусне-хума, а также изложению предложенной им схемы последовательного изготовления жертвенных покрывал у манси. Список работ И. Н. Гемуева включает более 70 монографий и научных статей. Исследователь по праву входит в группу выдающихся российских этнографов, внесших неоценимый вклад в изучение социальной организации и мировоззрения самодийских и угорских народов.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: И. Н. Гемуев, научная биография, эволюция семьи у селькупов, священные места, культ Мир-сусне-хума
ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ: Бауло А. В., Тучкова Н. А. «Так получилось...»: офицер, кочегар, профессор (к 80-летию со дня рождения И. Н. Гемуева). Этнография. 2022. 3 (17): 274290. doi 10.31250/2618-8600-2022-3(17)-274-290
A. Baulo
N. Tuchkova
Institute of Archaeology and Ethnography Novosibirsk, Russian Federation; Museum of Nature and Man Khanty-Mansiysk, Russian Federation ORCID: 0000-0001-8379-3760 E-mail: bau194@yandex.ru
Museum of Nature and Man, Khanty-Mansiysk, Russian Federation ORCID: 0000-0002-4448-0355 E-mail: natatutschkova@yandex.ru
I "So It Happened...": An Officer, A Stoker, A Professor (To the 80th Anniversary of Izmail Gemuev)
ABSTRACT. The paper explores the academic journey of the well-known Siberian ethnographer, Doctor of historical sciences I. N. Gemuev (1942-2005). The article provides the readers with Gemuev's brief biography and surveys the main routes of Gemuev's research expeditions: territories populated by the Selkups, the Nenets, the Khanty, and the Mansi. At the beginning of his scientific career, Gemuev examined the social structures within the Selkup society, particularly the evolution of family and family rituals among the Selkups. His primary scholarly contribution was the study of the religious worldview and ritual practice of the Mansi, including his classification of Mansi's sanctuaries, identifying its different categories, including home sanctuaries (the House and the Cosmos), and developing the concept of "Ugric Mithraism" through the cult of Mir-susne-khum. Gemuev classified the Mansi sacred places chronologically into natural objects and creations of human hands. He grouped the places of worship into local, regional (including places for worshiping the ancestor-patron of the village, women's places of worship, and places of worship for the water elements), religious sites of the territorial group, and "memorable places". Gemuev was the first to introduce into science the phenomenon of a "family (family name) sanctuary" and described the three-member division of a Mansi dwelling in the vertical and horizontal planes. Gemuev devoted many of his works to comparing the Aryan Mithra cult and the Ugric cult of Mir-susne-khum. He also explained the scheme for sequential manufacturing of sacrificial bedspreads among the Mansi. Gemuev's published works include more than 70 monographs and scientific articles. The researcher is one of the outstanding Russian ethnographers who have made an invaluable contribution to studying the social organization and worldview of the Samoyed and Ugric peoples.
KEYWORDS: I. N. Gemuev, FOR CITATION: Baulo A.,
scientific biography, the evolution Tuchkova N. "So It Happened...": An
of family among the Selkups, sacred Officer, A Stoker, A Professor (To the 80th
places, the cult of Mir-susne-khum Anniversary of Izmail Gemuev). Etnografia.
2022. 3 (17): 274-290. (In Russ.). doi 10.31250/2618-8600-2022-3 (17)-274-290
«Так получилось» — одно из любимых выражений Измаила Нуховича Гемуева (1 июня 1942 — 17 июня 2005), этнографа, доктора исторических наук, заслуженного деятеля науки РФ. Имеется в виду, конечно, судьба.
Судьба и жизнь его вышли непростыми. Измаил Нухович был родственником заместителя председателя облисполкома Кабардино-Балкарии Ако Гемуева. В 1931 г. Ако Гемуев был объявлен врагом народа, после чего на Кавказе началась борьба с «гемуевщиной»1. Отец Измаила — Нух Адилович — был усыновлен Ако Гемуевым, учился на рабфаке в Москве. После репрессий в отношении Ако Гемуева он по совету М. И. Ульяновой (младшей сестры В. И. Ленина) переехал из Москвы в Одессу, затем в Воркуту и Котлас, где и родился Измаил. После смерти И. В. Сталина Н. А. Гемуев вернулся в Кабардино-Балкарскую АССР, где работал начальником телефонно-телеграфной станции в Нальчике. Мать Измаила Нуховича — Нина Леонидовна Гемуева — работала в Нальчике заведующей контрольной лабораторией треста ресторанов и столовых.
Окончив среднюю школу № 42 Печорской железной дороги, И. Н. Гемуев в 1959-1962 гг. учился в Пушкинском военном радиотехническом училище войск ПВО. В 1962-1966 гг. — офицер зенитно-ракетных войск ПВО; демобилизован по состоянию здоровья. В 19661968 гг. — инженер радиоцентра Кабардино-Балкарской АССР, инженер-технолог завода «Севэлектроприбор» (г. Нальчик), старший инженер-технолог СКБ математических машин и тензометрических приборов (г. Томск).
В 1968-1972 гг. — студент историко-филологического факультета Томского государственного университета. В это же время работал кочегаром III разряда в Томском транспортном управлении.
В 1972 г. И. Н. Гемуев окончил обучение в Томском университете, защитив дипломную работу «Социальная организация северных селькупов XIX — начала XX вв.» под научным руководством Г. И. Пелих2. Поступив в аспирантуру ТГУ, он выдвинул концепцию функционирования специфических братских семей у селькупов. Однако Г. И. Пелих с его выводами не согласилась, настаивая на своей концепции структуры семьи и брачных отношений у селькупов (ею была выдвинута идея «кольцевых» брачных связей, что предполагает наличие родовых групп и строго упорядоченных правил брачевания между ними, но не братских семей со своей спецификой брачных связей и внутрисемейных отношений). Отказавшись принять точку зрения научного руководителя, И. Н. Гемуев вернулся в Нальчик, где до 1977 г. работал учителем средней школы.
В 1977 г. он переехал из Нальчика в Новосибирск и стал сотрудником Института истории, филологии и философии СО АН СССР, начав свою
1 См. об этом в: (Люцидарская 2007).
2 В 2022 г. научная общественность отмечает столетие со дня рождения известного этнографа-сель-куповеда Г. И. Пелих (1922-1999).
карьеру в научном институте в должности старшего лаборанта и дойдя по карьерной лестнице до должности заведующего сектором этнографии Сибири (1992 г.) и заместителя директора по научным вопросам Института археологии и этнографии СО РАН.
В 1980 г. в Новосибирске Измаил Нухович защитил кандидатскую диссертацию «Семейные отношения у селькупов (XIX — начало XX в.)» (научный руководитель — Г. И. Пелих). На защите Г. И. Пелих публично высказалась в пользу выдвигаемой им весьма сложной схемы эволюции семейно-брачных отношений селькупов. Сама она к концу 1970-х в своих публикациях не затрагивала более тему семейной организации селькупов и структуру их брачных связей, переместив фокус своих научных интересов на вопросы шаманизма у селькупов.
В 1980-е гг. после защиты кандидатской диссертации И. Н. Гемуев стал заниматься в большей степени вопросами религии и мировоззрения, а не социальной структурой селькупского общества. При этом, начав с полевых сборов у селькупов, он переключился потом на иные — сопредельные — народы (ненцев, манси, хантов). Возможно, данный переход от социальной к религиозно-мировоззренческой тематике был совершен им опять же под влиянием его научного общения с Г. И. Пелих или когда на фоне «бедности» селькупской религиозной ситуации, ее «смазанности» он вдруг столкнулся с обилием культовой атрибутики и святилищ у манси, что вывело эту тему в его исследованиях на передний план.
В 1991 г. Измаил Нухович защитил диссертацию «Религиозно-мифологические представления манси» (в форме представленного доклада по теме исследования) на соискание ученой степени доктора исторических наук. С 1992 г. руководил студентами и аспирантами из Томска, Бийска, Абакана, Новосибирска. Под его научным руководством было защищено 10 кандидатских и 1 докторская диссертация. Одновременно был профессором кафедры всеобщей истории Бийского государственного педагогического института.
В 1990-е гг. под руководством И. Н. Гемуева был создан научно-коммерческий центр при Институте археологии и этнографии СО РАН, который занимался организацией выставок за рубежом, а также научным туризмом на Алтае. Заработанные деньги во многом позволили институту благополучно пережить ту нелегкую эпоху.
И. Н. Гемуев занимался и общественной деятельностью. Он был членом Президиума Ассоциации этнографов и антропологов России, членом-корреспондентом Российской академии естественных наук, заместителем председателя Ученого совета и членом диссертационного совета Института археологии и этнографии СО РАН. Являлся заместителем главного редактора журналов «Археология, этнография и антропология Евразии» и «Гуманитарные науки в Сибири».
Данная статья посвящена исследованиям И. Н. Гемуева, его вкладу в этнографическую (и шире — историческую) науку.
ИССЛЕДОВАНИЯ ПО ИСТОРИИ И КУЛЬТУРЕ САМОДИЙСКИХ НАРОДОВ
Полевые этнографические исследования начались для Измаила Нуховича Гемуева с его участия в студенческие годы в экспедиционных поездках Г. И. Пелих к северным и южным группам селькупов. Так, в 1970 г. он стал участником этнографической экспедиции в деревню Маковка (на р. Кеть в Красноярском крае, бывший Маковский острог) и село Фар-ково (Туруханский район Красноярского края), в 1971 г. — в населенные пункты Красноселькупск, Сидоровск, Толька, Ратта (Красноселькупский район ЯНАО), в 1972 г. — в пос. Иванкино (Колпашевский район Томской области).
Позднее он уже ездил в экспедиции как сотрудник Института истории, филологии и философии СО АН СССР: в 1978 г. — в Фарково и Туру-ханск, в 1979 г. — в Красноселькупск, Сидоровск, Тольку, Усть-Покольку и ряд стойбищ в бассейне р. Худосей (рис. 1), в 1980 г. — в поселки Мар-ково, Айдара, Катайга, Усть-Озерное, Лукьяново, Степановка, Максим-кин Яр и Напас на Тыму (Верхнекетский и Каргасокский районы Томской области). Речь об итогах этих исследований и основных публикациях пойдет ниже.
В 1980 г. И. Н. Гемуев совершил также поездку к шаманскому лабазу эвенков, который находился в верховьях р. Тым.
В 1982 г. этнографический отряд под руководством И. Н. Гемуева работал в Пуровском районе ЯНАО в местах компактного проживания лесных ненцев (пос. Тарко-Сале, дд. Харампур, Халесавэй). Сохранились 155 карточек из двух тетрадей. Здесь описаны основные занятия, календарный цикл, состав семьи в чумах, родственные связи, сватовство, игры молодежи во время свадьбы, особенности проживания вместе с двумя женами, имена и прозвища, вопросы собственности, права наследования; устройство чума, схема расположения людей, фигур богов и вещей в чуме, отделение сыновей после женитьбы, убийство медведя и разделка туши, использование шкуры медведя при обряде излечения от болезни, церемонии с телом умершего, шаманский обряд «снимания образа» покойного, категории шаманов, переодевание фигур божков шаманом, кормление божков, обряд «привязывания к небу» ребенка, пища, детские игры, священные олени и пр. Материалы экспедиции не опубликованы.
Собранный у селькупов значительный полевой материал о социальной организации, и прежде всего об эволюции семейно-брачных отношений, позволил исследователю сделать важные теоретические обобщения, ставшие основными тезисами его кандидатской диссертации. Следует
Рис. 1. И. Н. Гемуев и Г. И. Пелих в экспедиции 1979 г. Фото А. В. Бауло Fig. 1. I. N. Gemuev and G. I. Pelikh during expedition. Photo by A. V. Baulo, 1979
отметить, что развитие семьи у селькупов за относительно короткий период — чуть более ста лет (с начала XIX в. до начала ХХ в.) — было представлено Измаилом Нуховичем как трехступенчатая эволюционная цепочка, которая начинается от группового брака (реализуемого при этом в парной семье, а также материнской филиацией, уксурилокальностью брачного поселения), развивается через авункулатную общину к архаичной семейной общине, обозначаемой исследователем как братская семья — мат темпам (искаженное селькуп. 'мои братья'), существовавшей затем в XIX в. и отчасти в начале ХХ в. На протяжении всего исследуемого хронологического периода у селькупов незыблемым продолжало оставаться коллективное общесемейное владение имуществом и средствами производства. Разделы семей и выделы из нее были исключены: семья сама являлась субъектом наследования в лице очередного поколения мужчин — родных и коллатеральных братьев. К началу ХХ в. селькупы перешли к третьей стадии развития семейной организации — малой и неразделенной семье, когда сыновья, за исключением младшего, выделяются, но так как в семье остается младший сын, она продолжает быть неразделенной вплоть до смерти исходной супружеской пары (Гемуев 1984: 118-125).
Эта схема на сегодняшний день является, с одной стороны, признанной и устоявшейся, с другой — все эти многочисленные и сложные для восприятия формы семейных сообществ, характеризующие разные стадии развития семьи у селькупов, современными исследователями
воспринимаются как явно избыточные. Тем не менее никто никогда не подвергал эту схему критическому анализу и не предлагал какую-либо иную ей на смену. Вероятно, это еще только предстоит сделать, в том числе и тем исследователям, которые будут сопоставлять достижения такого особого направления науки, как этология, с выводами этнологов и этнографическим материалом3.
Особое значение в научном наследии И. Н. Гемуева имеют дескриптивные исследования семейных обрядов селькупов, прежде всего — свадебного обряда. Занимаясь эволюцией семьи, Измаил Нухо-вич рассматривал семейную обрядность как важный источник информации, из которого путем аналитических процедур можно извлечь данные по интересующему его теоретическому вопросу. Именно им были записаны у информантов из разных локальных групп селькупского этноса сведения о том, из каких этапов состоял свадебный обряд, как совершались свадебные действия, какими атрибутами это сопровождалось, какие словесные формулы произносились и т. п. На эту тему им была написана статья «К истории семьи и семейной обрядности селькупов» (1980), в значительной степени этот материал вошел в его кандидатскую диссертацию, а затем и монографию «Семья у селькупов (XIX — нач. XX в.)» (1984). Позднее Измаил Нухович задействовал этот же материал при написании раздела «Селькупы. Социальная организация и общественный быт» для коллективной монографии энциклопедического характера «Народы Западной Сибири. Ханты. Манси. Селькупы. Энцы. Нганасаны. Кеты» (2005). Следует подчеркнуть, что И. Н. Гемуев был фактически единственным исследователем, целенаправленно и много записывавшим полевые данные на эту тему среди представителей селькупского этноса, ему удалось многое зафиксировать, впоследствии эти данные позволили выявить некоторые важные детали селькупской традиционной свадебной обрядности, которая во второй половине ХХв. оказалась под плотным покровом русской семейной (советской и постсоветской) обрядности. Таким образом, материал, собранный Измаилом Нуховичем в этой области, год от года становится все более и более ценным, хотя традициологией как теоретическим направлением И. Н. Гемуев никогда не занимался.
Переход от темы социального устройства селькупов к изучению религиозных вопросов и сбор полевых данных на эту тему завершились
3 Для исследователей-этологов, например, наблюдения за поведением приматов дали понимание того, что все коллективы обезьян, близкие по видовой принадлежности к человеку (гориллы, шимпанзе и др.), и все человеческие коллективы (и этнические сообщества в том числе) устроены по принципу «самцовой иерархии», а матриархат — интересная, но не подтверждаемая биологическим материалом гипотеза. Для Измаила Нуховича Гемуева, как и для большинства историков СССР второй половины ХХ в., занимающихся вопросами социальной эволюции общества, понятие «матриархат», например, было рабочим термином, И. Н. Гемуев искал (и нашел!) его проявления в селькупской среде (этой теме посвящена его статья 1973 г. «Реликты матриархата у селькупов»).
написанной в соавторстве с Г. И. Пелих статьей «Категории селькупских шаманов», изданной в ведущем отечественном этнологическом журнале «Этнографическое обозрение» (1997, № 5). Статья эта получила широкую популярность в среде этнографов-сибиреведов. Приводимая авторами классификация селькупских служителей культа впоследствии много раз тиражировалась в исследованиях разного рода — от студенческих рефератов и курсовых работ до научных исследований, кандидатских и докторских диссертаций (в частности, см., например, монографию А. А. Ким «Очерки по селькупской культовой лексике» (1997), где все приведенные авторами многочисленные термины, которыми обозначались шаманы у селькупов, были подвергнуты лингвистическому анализу).
ИССЛЕДОВАНИЯ ПО ИСТОРИИ И КУЛЬТУРЕ ОБСКИХ УГРОВ
С 1983 г. исследования И. Н. Гемуева были связаны с изучением традиционной культуры обских угров. В 1983-1986 и 1989-1990 гг. отряд под его руководством работал в Березовском районе ХМАО — Югры в селениях манси, расположенных в бассейне рр. Северная Сосьва и Ляпин (рис. 2) (Бауло 2016, 2017а).
Рис. 2. И. Н. Гемуев с Т. И. Номиным и его женой. 1989 г. Фото А. В. Бауло Fig. 2. I. N. Gemuev with T. I. Nomin and his wife. Photo by A. V. Baulo, 1989
В 1987 и 1988 гг. были предприняты поездки к аганским хантам (Нижневартовский район ХМАО — Югры), в ходе второй экспедиции Р. М. Ерназаровой был снят документальный фильм. К сожалению, от этой поездки сохранилось буквально несколько фотографий, экспедиционные записи на данный момент считаются утерянными.
Исходя из вышесказанного, остановимся на вкладе юбиляра в изучение истории и культуры северных манси. Прежде всего следует принять во внимание два момента: 1) район полевых работ и 2) предшественники Гемуева в этом районе. Поскольку основное внимание И. Н. Гемуева было сосредоточено на мировоззрении и религиозно-обрядовой практике северных манси, его предшественниками можно считать Н. Л. Гондатти, А. Каннисто, В. Н. Чернецова и З. П. Соколову. Таким образом, нам остается выделить те стороны наследия Гемуева, которые отличают его от сложившейся ранее научной традиции. На наш взгляд, к таковым можно отнести разработку категорий святилищ; выделение домашних святилищ (Дом и Космос); культ Мир-сусне-хума и «угорский митраизм». Остановимся на этих трех пунктах подробнее.
Священные места северных манси4. Необходимо отметить, что Гемуев был прежде всего полевым исследователем. В ходе многочисленных экспедиций он старался посетить как можно больше священных мест манси, которые в те годы были фактически закрыты для ученых; в этом смысле он был первопроходцем среди этнографов. В итоге все священные места в стадиальном плане им были разделены на природные объекты и творения рук человека; типы культовых мест — на локальные, поселковые (включали места предка-покровителя селения, женские культовые места, места почитания водных стихий); культовые места территориальной группы; «памятные места» (Гемуев, Сагалаев 1986: 120-130). В бассейне р. Ляпин им были описаны места первого типа: святилища Вор-сик-ойки (Трясогузки-старика); Куль-отыра (Князя Подземного мира); место с оружием; место у д. Ханглы; Пайпын-ойки (хозяина д. Хошлог); Йипыг-ойки (Филина-старика); Луски-ойки (старика д. Луски) (Гемуев, Сагалаев 1986: 8-25, 26-56, 78-79); Товлынг-ойки (Крылатого старика) (Гемуев, Бауло 1997). К святилищам второго типа относятся святилища Хонт-Торума (бога войны); Торум-кан (божье место) (Гемуев, Сагалаев 1986: 57-79, 82-91). К третьему типу — Семи менквов (Семи лесных духов); Сат виклы (Семи ненецких богатырей) (Гемуев, Сагалаев 1986:
4 И. Н. Гемуев являлся одним из авторов двух монографий, посвященных священным местам северных манси (Гемуев, Сагалаев 1986; Гемуев, Бауло 1999). Фактически автором первой монографии был именно он, а А. М. Сагалаев принял небольшое участие в написании IV главы под названием «О ранних формах культовой практики обских угров», поскольку в экспедиции 1984 г. он занимался археологическими раскопками на территории д. Хурумпауль и на святилище Йипыг-ойки. Текст второй монографии — по материалам экспедиций И. Н. Гемуева и А. В. Бауло 1985, 1989, 1990 гг. и экспедиции А. В. Бауло 1997 г. — принадлежит последнему, И. Н. Гемуев написал к ней только заключение.
80-81, 104-110). В бассейне р. Северная Сосьва он посетил и описал святилища первого типа — Халев-ойки (Чайки-старика) (Гемуев 1990б; Бауло 2017а: 32-45); Каль-Нехос (Самки соболя) и Тулям-ур-ойки (Мужчины, похожего на палец мыса, выступающего от возвышенности); Торум-ойки — Мир-сусне-хума Торум-ойка — это общее название/обозначение бога, а МСХ — это уточнение его имени, типа наш Бог — Иисус Христос; Мис-хум-ойки; Полум-торум-пыга (Сына Пелымского бога) (Гемуев, Бауло 1999: 44-49, 76-80, 94-100, 107-119); к второму типу тут относятся святилища Нер-ойки (Урала старика) и Чохрынь-ойки (Стрекозы старика) на оз. Турват (Гемуев, Бауло 1999: 6-14, 53-61); Сяхэл-торума (бога грома) (Гемуев 1990а: 130-152). На Малой Оби описаны священные места первого типа у д. Неремовы (Гемуев, Сагалаев 1986: 92-101; Бауло 2016: 9-33); Сакр-ойки (Цыгарского старика); Товлынг-ойки (Крылатого старика) у д. Верхние Нарыкары (Бауло 2017а: 68-77). Впервые подробно были описаны женские культовые места двух типов: с суконными прикладами на деревьях (дд. Ясунт и Ломбовож) и антропоморфными фигурами (д. Хурумпауль) (Гемуев, Сагалаев 1986: 111-115). Большое внимание было уделено возникновению культовых мест (на местах старых городищ, кладбищ; в результате «откровений», «инициирования» и пр.), планам и сооружениям на культовых местах, персонажам и иконографии пантеона, атрибутике изображений, жертвоприношениям на святилищах. Фактически можно говорить о том, что Гемуевым была разработана схема описания священных мест обских угров.
Из вышеперечисленных 26 мест до И. Н. Гемуева исследователи в разное время посетили только два культовых места: Неройки — К. Д. Носилов (Носилов 1904: 79-82), а Чохрынь-ойки в Усть-Тапсуе — В. Н. Чернецов (Чернецов 1927: 21-25). Таким образом, полевые изыскания И. Н. Гемуева позволили специалистам увидеть «вблизи» — в описаниях, рисунках и фотографиях — один из ярчайших феноменов традиционной культуры северных манси. Важную роль в этом сыграл и документальный фильм «Боги и богатыри народа манси», снятый в ходе поездки 1984 г. режиссером-оператором Рижской киностудии А. Х. Слапиньшем. Уместно отметить и то, что в настоящее время часть святилищ уже исчезла, а значительная часть оставшихся находится на грани разрушения: этот факт только увеличивает ценность собранных Гемуевым сведений.
Безусловно, сбор уникального материала не мог обойтись без общения И. Н. Гемуева с носителями культуры, он как никто мог разговорить любого человека, во многом это была школа работы с информантами Г. И. Пелих. В большинстве случаев его информантами были мужчины, прошедшие Великую Отечественную войну, блестящие знатоки народной культуры, обладавшие при этом удивительным чувством юмора,
которое неоднократно выручало их во время многокилометровых походов по северной тайге.
Домашние святилища северных манси. Этот феномен традиционной культуры обских угров введен в научный оборот именно И. Н. Гемуевым (чаще он употреблял понятие «семейные (фамильные) святилища»), наиболее полно он представлен в его главной монографии «Мировоззрение манси: Дом и Космос», которая послужила основой его докторской диссертации. В известной степени к подробному обоснованию положения о том, что «мансийский дом в миниатюре повторяет образ Вселенной в том виде, в котором он существовал в традиционном мировоззрении народа» (Гемуев 1990: 28), его подтолкнули идеи А. К. Байбурина, высказанные в книге «Жилище в обрядах и представлениях восточных славян» (1983). И. Н. Гемуевым было сформулировано положение о том, что в соответствии с трехчленным строением Вселенной обиталище семьи также делилось на три сферы как в вертикальной, так и в горизонтальной плоскости; в этой схеме чердак дома являлся местом высшей сакральной значимости, символизируя область верхнего мира. Вторым наиболее значимым сакральным элементом жилища выступала стена дома, противоположная входу — мул; семантическое единство мула и чердака подчеркнуто в атрибутивной сфере. Изображение духов-покровителей и другие реликвии размещались на чердаке у фронтона, являющегося продолжением мула (Гемуев 1990: 18-28).
Сопоставление дома и космоса позволило И. Н. Гемуеву доказать, что у манси культовое место замыкалось на минимальную ячейку социума — семью, обладавшую домашним святилищем, центральной фигурой которого являлось изображение семейного духа-покровителя. Наличие такого святилища в каждом жилище и соответственно домашнего «жреца» в лице хозяина дома выделяло религиозную практику манси из общей для сибирских народов тенденции к преобладанию роли шамана. Шаманство у северных манси в этой ситуации оказывалось на периферии.
Культ Мир-сусне-хума и «угорский митраизм». Это еще один крупный раздел научных изысканий И. Н. Гемуева, который был начат под влиянием сторонних идей. Речь идет о сопоставлении арийского культа Митры и угорского культа Мир-сусне-хума, которое было предложено в ряде работ В. Н. Топорова (Топоров 1975, 1981). Идея В. Н. Топорова была встречена с известной сдержанностью и расценена лишь как гипотеза (Айхенвальд, Петрухин, Хелимский 1981: 181), но она очень увлекла Гемуева. Он нашел немало параллелей понятию «мир» в угорских языках, обозначив отношения опеки Мир-сусне-хума «со всем народом», сопоставил эпитеты угорского и арийского божеств как «выпрямителей линий (границ)», уделил внимание одинаковому характеру отношений Митры и Мир-сусне-хума с высшими богами иранского и соответственно обско-угорского пантеона, предпочтению определенной жертвы (животного
белого цвета), элементам солярного культа у манси и др. «В конце концов — они оба всадники» (Гемуев 1990а: 190-194). «Угорский митраизм» в работах Гемуева обрел второе дыхание, эта идея стала весьма популярной в научных кругах, но так же, как и в случае с работами В. Н. Топорова, достаточно быстро сошла на нет, и сегодня о ней мало кто упоминает.
Конечно, вопрос о том, почему у северных манси, не знающих всадничества, популярнейшее божество почитается в облике Небесного всадника, продолжает оставаться актуальным, но на него есть и иные, помимо митраизма, ответы. Вполне корректно обсуждать иконографию Мир-сусне-хума, используя для этого источники второй пол. I — нач. II тыс. н. э. Она не могла опираться на местную традицию. Следует говорить о заимствовании, которое в наибольшей степени имело в основе изображение всадников — иранских царей — на блюдах. Это заимствование происходило вместе с проникновением серебряных блюд на север Сибири в конце I тыс. н. э. ИконографияМир-суне-хума на поздних суконных жертвенных покрывалах хантов и манси создана на основе сюжета сасанидских и среднеазиатских блюд (Бауло 2017б).
В рамках изучения культа Мир-сусне-хума И. Н. Гемуевым была предложена схема последовательного изготовления жертвенных покрывал (ялпынг-улама). По его версии, у манси каждому этапу в жизни семьи соответствовал определенный вид покрывала. После женитьбы шили первое покрывало с четырьмя фигурами всадников. Следующий ялпынг-улама с шестью всадниками изготовляли «в середине жизни». Последним считался «великий ялпынг» с семью всадниками: его шили, «когда до старости доживали». «Богатырские» шлем и пояс изготовляли к тому времени, когда мужчина, прожив достойную жизнь, должен был встать в ряд наиболее уважаемых членов общества, приблизившись к эталону «богатырского» бытия (Гемуев 1990а: 185-186). Однако в полевой практике за 30 прошедших лет не было выявлено ни одного комплекса, который бы включал все указанные категории, наоборот, стали заметны региональные особенности в атрибутивных комплексах. Например, у ляпинских манси «богатырские» шлемы не встречены; для манси верховьев Северной Сосьвы характерно наличие в семье только двух атрибутов с изображением всадника — покрывала и шлема и т. д. (Бауло 2017б: 98-106).
В то же время интересно, что спустя годы после создания указанной схемы нашлось подтверждение ранее полученной частной информации. Первым покрывалом считалось изделие с четырьмя фигурами всадников, при этом И. Н. Гемуев сделал важную оговорку: зафиксировано единичное сообщение о том, что первый ялпынг-улама состоял из трех квадратов с изображением всадника, четвертое же поле выполнялось из перемежающихся полосок ткани: «Мне таких покрывал видеть не доводилось» (Гемуев 1990а: 185). Сведения о том, что первое покрывало шили с тремя фигурами всадников, были получены И. Н. Гемуевым от жительницы д.
Хурумпауль А. С. Меровой в 1985 г.: «Ялпын делают сначала, когда женились, через три дня — трехпольный» (Бауло 2016: 231); она же в 1999 г. рассказала, что «первый ялпынг — три квадрата с узорами, четвертый без узоров» (узором она называла изображение всадника). Шли годы, а подобные экземпляры не встречались. Это можно было объяснить либо тем, что подобная традиция умерла, либо тем, что А. С. Мерова озвучила то, что слышала, но в действительности не видела.
Наконец в 2017 г. такое покрывало было найдено сотрудником Музея природы и человека (г. Ханты-Мансийск) А. С. Резвым в ходе полевых работ в пос. Саранпауль (Березовский район ХМАО — Югры). Оно выполнено из сукна красного и зеленого цвета в 1960-е гг. В три квадрата вшиты фигуры всадников, четвертый квадрат состоит из горизонтальных полос ткани — двух красных и двух зеленых. Таким образом, устная информация была подтверждена находкой реального атрибута.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Научное наследие И. Н. Гемуева обширно, оно состоит из более 70 изданных работ, этот список включает почти десяток монографий. Гемуев — один из редакторов фундаментального труда «Народы Западной Сибири: Ханты. Манси. Селькупы. Ненцы. Энцы. Нганасаны. Кеты» (2005), вышедшего в серии «Народы и культуры», а также тома «Мифология манси» (Новосибирск, 2001)5 из серии «Энциклопедия уральских мифологий».
Его научная карьера была недолгой — около 20 лет, начавшись в студенческие годы и фактически закончившись после защиты докторской диссертации в 1991 г. После нее он как-то потерял интерес к науке, тиражируя разделы своего докторского автореферата по разным изданиям и иногда возвращаясь к селькупской тематике, но и там многое было повтором ранее изданного. Вспоминаются и курьезные эпизоды: в конце трехлетней работы под его руководством над «Мифологией манси» выяснилось, что в издании отсутствует словарная статья о Мир-сусне-хуме... Остались неизданными материалы экспедиций к лесным ненцам, аган-ским хантам, селькупам. Даже материалы последних поездок к манси в 1989 и 1990 гг. не вызывали его интереса.
Возможно, одна из причин этого была скрыта в методике исследовательского процесса И. Н. Гемуева: он чаще шел от какой-либо идеи, а не от источника. Он прекрасно знал научную литературу и нередко черпал оттуда идеи для своих работ. Можно упомянуть воспринятые и переработанные им идеи Ю. В. Бромлея о братской семье, В. Н. Топорова
5 Версия с рядом дополнений на английском: ^етиеу, Ваи1о, Lyitsidarskaya, Sagalaev, Sokolova, ЗоЫагоуа 2008).
об «угорском митраизме», А. К. Байбурина о структурировании жилищного пространства, увлечение трудами М. Элиаде. Оригинальных идей не может быть много, а ездить в экспедиции уже не позволяло здоровье.
Ему было в большей степени свойственно обобщение, теоретизирование, а не углубление в детали. Иногда он упускал очевидное: так, в публикации своей замечательной находки — Нильдинского серебряного блюда — он ограничился сопоставлением предмета и его двойника — Аниковского блюда из собрания Государственного Эрмитажа (Гемуев 1988), а тот факт, что в известном предании «Серебряное блюдо из селения Верхне-Нильдинского», записанном В. Н. Чернецовым (1947: 122), речь шла о его собственной находке, оказался вне его внимания.
Любопытно отметить также то, что И. Н. Гемуев как исследователь — ученый своего времени и своей страны (советский исследователь, работавший в 1970-1980-е гг.). Это ярко демонстрирует заключение к его монографии «Семья у селькупов (XIX — нач. XX в.)» (1984), где изложена та самая эволюционная схема развития селькупской семьи. Она изложена строго по канонам диалектического материализма (т. е. с применением диалектики как метода объяснения происходящего эволюционного процесса), как и было положено писать советскому исследователю в те годы. В свете этого методологического подхода развитие семьи у селькупов идет строго по этапам, преодолевая определенные «противоречия»; внутри общества происходит постоянная борьба противоположных тенденций; противоречия нарастают в количественном отношении и находятся в состоянии взаимоотрицания, разрешение противоречий приводит к «качественному скачку», новая стадия развития семьи отрицает старую, но, в свою очередь, на новом этапе нарастают свои противоречия, требующие разрешения и т. д. Таким образом, мы видим, что автором учтены и применены все три закона диалектики: закон единства и борьбы противоположностей, закон превращения количественных изменений в качественные, закон отрицания отрицания.
Спустя уже больше пятнадцати лет после его смерти становится все более очевидно, что И. Н. Гемуев вошел в группу выдающихся сибирских этнографов, его труды по социальной организации и религиозному мировоззрению самодийских и угорских народов стали классическими и составляют тот фундамент, на который еще долгие годы будут опираться его последователи при изучении традиционной культуры коренных народов Сибири.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
Айхенвальд А. Ю., Петрухин В. Я., Хелимский Е. А. К реконструкции мифологических представлений финно-угорских народов // Балто-славянские исследования. М.: Институт славяноведения РАН, 1982. С. 162-192.
Бауло А. В. Экспедиции Измаила Гемуева к манси: этнокультурные исследования в Нижнем Приобье. Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2016. Т. 1: 1983-1985 годы. 284 с.
Бауло А. В. Экспедиции Измаила Гемуева к манси: этнокультурные исследования в Нижнем Приобье. Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2017а. Т. 2: 1986-1990 годы. 224 с.
Бауло А. В. Жертвенные покрывала обских угров: итоги столетнего изучения // Этнографическое обозрение. 2017б. № 3. С. 97-112.
Гемуев И. Н. Реликты матриархата у селькупов // Происхождение аборигенов Сибири и их языков. Томск: ТомГУ, 1973. С. 214-216.
Гемуев И. Н. Семейные отношения у селькупов (XIX — начало XX вв.): дис. ... канд. ист. наук. Новосибирск, 1980. 218 с.
Гемуев И. Н. К истории семьи и семейной обрядности селькупов // Этнография Северной Азии. Новосибирск: Наука, 1980. С. 86-138.
Гемуев И. Н. Семья у селькупов (XIX — нач. XX в.). Новосибирск: Сиб. отд. изд-ва «Наука», 1984. 155 с.
Гемуев И. Н. Еще одно серебряное блюдо из Северного Приобья // Изв. СО АН СССР. Сер. истории, филологии и философии. 1988. № 3. Вып. 1. С. 39-48.
Гемуев И. Н. Мировоззрение манси: Дом и Космос. Новосибирск: Наука, 1990а. 232 с.
Гемуев И. Н. Святилище Халев-ойки // Мировоззрение финно-угорских народов. Новосибирск: Наука, 1990б. С. 78-91.
Гемуев И. Н. Селькупы. Социальная организация и общественный быт // Народы Западной Сибири. Ханты. Манси. Селькупы. Ненцы. Энцы. Нганасаны. Кеты. М.: ИЭА РАН, 2005. С. 351-356.
Гемуев И. Н., Бауло А. В. Святилище Товлынг-ойки // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий: материалы V Годовой итоговой сессии ИАЭт СО РАН. Новосибирск: Изд-во ИАЭт СО РАН, 1997. Т. 3. С. 356-360.
Гемуев И. Н., Бауло А. В. Святилища манси верховьев Северной Сосьвы. Новосибирск: Изд-во ИАЭт СО РАН, 1999. 240 с.
Гемуев И. Н., Бауло А. В. Небесный всадник. Жертвенные покрывала манси и хантов. Новосибирск: Изд-во ИАЭт СО РАН, 2001. 160 с.
Гемуев И. Н., Пелих Г. И. Категории селькупских шаманов // Этнографическое обозрение. 1997. № 5. С. 36-45.
Гемуев И. Н., Сагалаев А. М. Религия народа манси. Культовые места (XIX — начало XX в.). Новосибирск: Наука, 1986. 190 с.
Ким А. А. Очерки по селькупской культовой лексике. Томск: Изд-во НТЛ, 1997. 219 с.
Люцидарская А. А. Измаил Нухович Гемуев (попытка жизнеописания) // Памяти И. Н. Гемуева: сб. науч. статей и воспоминаний. Новосибирск: ИАЭТ СО РАН, 2007. С. 184-192.
Носилов К. Д. У вогулов. СПб.: издание А. С. Суворина, 1904. 255 с.
Топоров В. Н. К иранскому влиянию в финно-угорской мифологии // Финно-угорские народы и Восток. Тарту, 1975. С. 72-76.
Топоров В. Н. Об иранском влиянии в мифологии народов Сибири и Центральной Азии // Кавказ и Средняя Азия в древности и средневековье. М.: Наука, 1981. С. 146-162.
Чернецов В. Н. Жертвоприношение у вогулов // Этнограф-исследователь. Л., 1927. № 1. С. 21-25.
Чернецов В. Н. К вопросу о проникновении восточного серебра в Приобье // ТИЭ. Нов. сер. 1947. Т. 1. С. 113-134.
Gemuev I. N., Baulo A. V., Lyitsidarskaya A. A., Sagalaev A. M., Sokolova Z. P., Soldatova G. E., eds. Mansi mythology. Budapest: Akademiai Kiado, 2008. 200 p.
REFERENCES
Ajkhenval'd A. Ju., Petrukhin V. Ja., Helimskij E. A. [Towards the reconstruction of the Mythological representations of the Finno-Ugric peoples]. Balto-slavyanskie issledovaniya [Balto-Slavic studies]. Moscow, 1982, pp. 162-192. (In Russian).
Baulo А. V. Expeditsii Izmaila Gemueva k mansi: ehtnokul 'turnye issledovaniya v Nizhnem Priob'e [Izmail Gemuev's expeditions to Mansi: Ethnocultural studies in the Lower Ob region]. Novosibirsk, 2016, vol. 1: 1983-1985. (In Russian).
Baulo А. V. Expeditsii Izmaila Gemueva k mansi: ehtnokul 'turnye issledovaniya v Nizhnem Priob'e [Izmail Gemuev's expeditions to Mansi: Ethnocultural studies in the Lower Ob region]. Novosibirsk, 2017а, vol. 2: 1986-1990. (In Russian)
Baulo А. V. Zhertvennye pokryvala obskikh ugrov: itogi stoletnego izucheniya [Sacrificial veils of the Ob Ugrians: the results of a century-long study]. Etnograficheskoe obozrenie [Ethnographic Review], 2017b, no. 3, pp. 97-112. (In Russian).
Gemuev I. N. [Relics of the matriarchy among the Selkups]. Proiskhozhdenie aborigenov Sibiri i ikhyazykov [The origin of the aborigines of Siberia and their languages]. Tomsk, 1973, pp. 214-216. (In Russian).
Gemuev I. N. Semejnye otnosheniya u sel'kupov (19 - nachalo 20 vv.). [Family relations among the Selkups (19 — beginning 20th centuries)]. Dissertation for the degree of Candidate of Historical Sciences. Novosibirsk, 1980. (In Russian).
Gemuev I. N. [On the history of the family and family rites of the Selkups]. Etnografiya SevernojAzii [Ethnography of North Asia]. Novosibirsk, 1980, pp. 86-138. (In Russian).
Gemuev I. N. Sem'ya u sel'kupov (19 — nachalo 20 v.). [The family of the Selkups (19 — beginning 20 century.)]. Novosibirsk, 1984. (In Russian).
Gemuev I. N. [Another silver dish from the Northern Ob region]. Izvestiya SB AS USSR, serija: history, philology and philosophy [Proceedings of SO AS USSR. Ser. history, philology and philosophy]. Novosibirsk, 1988, no. 3, iss. 1, pp. 39-48. (In Russian).
Gemuev I. N. Mirovozzrenie mansi: Dom i Kosmos [Mansi's Worldview: Home and Space]. Novosibirsk, 1990а. (In Russian).
Gemuev I. N. [Khalev-ojka's Sanctuary]. Mirovozzreniefinno-ugorskikh narodov [The world-view of the Finno-Ugric peoples]. Novosibirsk, 1990b, pp. 78-91. (In Russian).
Gemuev I. N. Sel'kupy. Sotsial'naya organizatsiya i obshhestvennyj byt [Selkups. Social organization and social life]. Narody Zapadnoj Sibiri. Khanty. Mansi. Sel 'kupy. Nentsy. Entsy. Nganasany. Kety. [The peoples of Western Siberia. Khanty. Mancy. Selkups. Nenets. Enets. Nganasans. Kety]. Moscow, 2005, pp. 351-356. (In Russian)
Gemuev I. N., Baulo A. V. Svyatilishhe Tovlyng-ojki [Tovlyng-ojka's Sanctuary]. Problemy arkheologii, ehtnografii, antropologii Sibiri i sopredel'nykh territorij [Problems of archeology, ethnography, anthropology of Siberia and adjacent territories]. Novosibirsk, 1997, vol. 3, pp. 356-360. (In Russian).
Gemuev I. N., Baulo A. V. Svyatilishha mansi verkhov'ev Severnoj Sos'vy [Mansi's sanctuaries of the upper of the Northern Sos'va]. Novosibirsk, 1999. (In Russian).
Gemuev I. N., Baulo A. V. Nebesnyj vsadnik. Zhertvennye pokryvala mansi i khantov [The heavenly Horseman. Sacrificial veils of Mansi and Hunts]. Novosibirsk, 2001. (In Russian) Gemuev I. N., Pelikh G. I. [Categories of Selkup shamans]. Etnograficheskoe obozrenie [Ethnographic Review], 1997, no. 5, pp. 36-45. (In Russian)
Gemuev I. N., Sagalaev A. M. Religiya naroda mansi. Kul'tovye mesta (19 — nachalo 20 veka). [The religion of the Mansi people. Places of worship of the 19 — early 20th century]. Novosibirsk, 1986. (In Russian).
Kim A. A Ocherkipo sel'kupskoj kul'tovoj leksike [Essays on the Selkup cult vocabulary]. Tomsk, 1997. (In Russian)
Ljucidarskaja A. A. [Izmail Nukhovich Gemuev (an attempt at a biography)]. Pamyati I. N. Gemueva. Sb. nauch. statej i vospominanij [In memory of I. N. Gemuev. Collection of scientific articles and memoirs]. Novosibirsk, 2007, pp. 184-192. (In Russian)
Toporov V. N. [Towards Iranian Influence in Finno-Ugric Mythology]. Finno-ugorskie narody i Vostok [Finno-Ugric peoples and the East]. Tartu, 1975, pp. 72-76. (In Russian)
Toporov V. N. [About the Iranian influence in the mythology of the peoples of Siberia and Central Asia]. Kavkaz iSrednyaya Aziya v drevnosti i srednevekov'e [The Caucasus and Central Asia in antiquity and the Middle Ages]. Moscow, 1981, pp. 146-162. (In Russian).
Chernetcov V. N. [Sacrifice at the Voguls]. Etnograf-issledovatel' [Ethnographer-researcher]. Leningrad, 1927, no. 1, pp. 21-25. (In Russian)
Chernetcov V. N. [On the question of the penetration of Eastern silver in the Ob region]. Trudy Instituta etnografii [Proceedings of the Institute of Ethnography], 1947, vol. 1, pp. 113134. (In Russian).
Gemuev I. N., Baulo A. V., Lyitsidarskaya A. A., Sagalaev A. M., Sokolova Z. P., Soldatova G. E., eds. Mansi mythology. Budapest: Akademiai Kiado, 2008. (In English).
Submitted: 09.02.2022 Accepted: 18.07.2022 Article published: 01.10.2022
