CC BY
40
УДК 615.373(470.53)
сывороточный 25-гидроксивитамин й у населения пермского края
А.И. Козлов1-2, Г.Г. Вершубская1,
Научно-исследовательский институт и музей антропологии Московского государственного университета, г. Москва; 2ГБОУ ВПО «Пермский государственный гуманитарно-педагогический университет»
Козлов Андрей Игоревич - e-mail: dr.kozlov@gmail.com
Определена концентрация 25(OH)D в сыворотке крови 245 жителей Пермского края 14-59 лет. Значимых различий по полу, возрастной группе (подростки-взрослые) и месту жительства (населённому пункту) не выявлено. В различные сезоны года медианные значения 25(OH)D у подростков 14-17 лет варьируют в пределах 31,3-51,0 нмоль/л, у взрослых 18-59 лет - от 32,7 до 44,5 нмоль/л. Ранговая корреляция Спирмена между 25(OH)D и продолжительностью светового дня RSp=0,396 (p<0,00001). В августе-октябре удовлетворительный D-витаминный статус имели 48%, маргинальный гиповитаминоз - 45,1%, выраженный гиповитаминоз - 6,9% обследованных; в феврале - 0%, 60% и 40%, соответственно.
Ключевые слова: витамин D, 25(OH)D, 25-гидроксивитамин D, витаминный статус,
гиповитаминоз, продолжительность светового дня.
Blood serum 25(OH)D concentration was measured in 245 subjects 14-59 years of age living in Perm region. Sex, age group (adolescents vs. adults), and residence (locality) showed no significant influence. The median values of 25(OH)D vary by time of the year within the range of 31,3-51,0 nmol/l in adolescents aged 14-17, and from 32,7 to 44,5 nmol/l in adults aged 18-59. The rank Spearmen correlation between the 25(OH)D concentrations and the length of day was RSp=0,396 (p<0,00001). Among the subjects examined In August-October, 48% were vitamin D sufficient, 45,1% had marginal and 6,9% prominent hypovitaminosis. In February, the percentage of the statuses was 0%, 60% and 40%, respectively.
Key words: vitamin D, 25(OH)D, 25-hydroxyvitamin D, vitamin D status,
hypovitaminosis, day length.
Введение
Термином «витамин D» обозначают два стероидных про-гормона, имеющих разное происхождение. Холекальцифе-рол D3 синтезируется в коже под воздействием ультрафиолетового облучения, тогда как поступление эргокальцифе-рола D2 обеспечивает получаемый с пищей растительный стерол. Холе- и эргокальциферол в печени превращаются в 25-гидроксивитамин D - 25(ОНЮ. Циркулирующий в кровеносном русле 25(ОНЮ служит транспортной формой витамина и его основным резервуаром в организме.
При недостатке витамина D снижается как абсорбция фосфора и кальция в кишечнике, так и их обратное всасывание (реабсорбция) в почках, что ведёт к нарушению метаболизма костной ткани. Широко известны такие клинические проявления D-гиповитаминоза, как рахит у детей, остеомаляция и остеопороз у взрослых. Но недостаточность витамина ведёт к развитию гораздо более широкого спектра патологических и предпатологических отклонений: нарушениям углеводного и белкового обмена, снижению устойчивости к возбудителю туберкулёза, развитию аутоиммунных, сердечно-сосудистых, онкологических заболеваний [1]. Установление этих фактов стало одной из причин повышения интереса к показателям D-витаминного статуса представителей различных возрастных, этнических и географических групп населения.
Важной инновацией стала разработка радиоиммунных и иммуноферментных технологий оценки содержания 25(ОНЮ в сыворотке крови [2]. Появление в 2000-х годах
стандартизованных лабораторных методов анализа [3] позволило существенно расширить масштабы популяци-онных исследований. Содержание 25(ОНЮ в сыворотке крови считается лучшим из известных на сей день биомаркеров D-витаминного статуса. В отличие от применявшихся ранее качественных оценок, концентрация 25(ОН) D служит количественным диагностическим критерием. Интенсивность продукции 25(ОНЮ в печени варьирует незначительно и зависит в основном от поступления в организм субстратов для синтеза. Кроме того, 25(ОНЮ физиологически относительно стабилен: период его полувыведения составляет 2-3 недели [3]. Это открывает новые возможности для изучения эпидемиологии состояний, связанных с обменом витамина D.
Интенсивные исследования D-витаминного статуса различных групп населения РФ развернулись, по сути, только в последнее десятилетие. Обзор отечественных публикаций по данной теме не входит в задачи данной статьи, поэтому укажем лишь, что анализу удовлетворительных по объёму выборок (от десятков до сотен практически здоровых индивидов) посвящено всего несколько работ. Этой информации недостаточно для оценки изменчивости признака в различных возрастных, географических, этноантропологических группах в масштабах страны.
Важной задачей является накопление данных о сезонных колебаниях содержания 25(ОНЮ и, соответственно, D-витаминного статуса населения. Именно обусловленный УФ-облучением эндогенный источник витамина D
МЕДИЦИНСКИЙ
АЛЬМАНАХ
рассматривается специалистами как основной. В зависимости от уровня сезонной инсоляции, аутосинтез покрывает 65-95% потребностей в витамине [4]. Однако вся территория Российской Федерации лежит выше 35°СШ -условной границы, севернее которой уровень инсоляции недостаточен для круглогодичного аутосинтеза холекаль-циферола D3 [5]. С этой точки зрения Пермский край, охватывающий территорию между 56 и 61°СШ, должен расцениваться как область повышенного риска D-гиповита-минозных состояний.
Задачи настоящего исследования:
1) дать общую характеристику содержания 25(OH)D в сыворотке крови у представителей различных групп населения Пермского края;
2) проследить изменчивость содержания 25(OH)D в зависимости от уровня естественной освещённости (продолжительности светового дня);
3) оценить D-витаминный статус подростков и взрослых региона.
Материал и методы
Обследованы 245 человек, проживающих в городах Пермь, Краснокамск и Губаха, а также Кудымкарском и Ор-динском районах Пермского края. Самый северный из охваченных исследованием населённых пунктов (г. Кудымкар) расположен на 59°00' СШ, самый южный (с. Орда) - на 57°18' СШ. Обследования проводились в ходе плановых медицинских (профилактических) осмотров населения, организованных местными органами здравоохранения. Дизайн исследования одобрен временным Комитетом по этике Пермского государственного гуманитарно-педагогического университета (ПГГПУ).
Продолжительность сбора образцов в каждом из указанных пунктов варьировала от 2 до 10 дней. Поскольку длительность полувыведения 25(OH)D составляет 2-3 недели [6], продолжительность светового дня определялась для средней даты периода соответствующего обследования. Расчёт проводился с применением общедоступного калькулятора http://www.timezone.ru/suncalc.php. Длительность светового дня для географических точек по датам варьирует от 6 ч 23 мин (декабрь 2014, Губаха) до 15 ч 27 мин (август 2014, Пермь).
Выборки формировались методом простой рандомизации в ходе плановых медицинских профилактических обследований 2010-2015 годов. Согласно возрасту, обследованные разделены на группы подростков 14-17 (средний возраст М=15,6; SD=1,13) и взрослых 18-59 лет (М=27,7±9,30 года).
Забор крови производился из локтевой вены в вакутай-неры «Bekton Dickinson BP» (UK). Для получения сыворотки кровь центрифугировали при 3000 об./мин в течение 15 минут. Образцы замораживали в течение 2-3 часов после центрифугирования и хранили при -30°С до выполнения анализа. Концентрация 25(OH)D в сыворотке крови определялась методом иммуноферментного анализа (IDS EIA, стандартная методика неавтоматизированной обработки) с использованием наборов фирмы Immunodiag-nostic Systems Ltd (Boldon, UK).
Обработка данных
Диагностические критерии обеспеченности витамином долгое время дискутировались. В соответствии с послед-
ними рекомендациями [7], мы расцениваем концентрации 25(OH)D в 30 нмоль/л и 50 нмоль/л как граничные значения дефицита (выраженного гиповитаминоза), недостаточного (маргинальный гиповитаминоз) и удовлетворительного D-витаминного статуса.
Статистический анализ проведён с использованием программного обеспечения StatSoft, Inc. (2011) STATISTICA (data analysis software system), version 10. Межполовых различий в содержании 25(OH)D не выявлено, поэтому выборки анализируются без подразделения по полу. Для парных сравнений применялся U-критерий Манна-Уитни. При множественных сравнениях использовался ранговый дисперсионный анализ Краскела-Уоллиса. Согласованность признаков оценивалась расчетом ранговой корреляции Спирмена.
Результаты и их обсуждение
В обследованных группах не выявлено значимых различий в содержании 25(OH)D при разделении по полу, возрасту и месту жительства (населённому пункту). Однако, учитывая рекомендации [1] и сложившиеся традиции представления материалов, мы приводим описательные данные о содержании 25(OH)D в сыворотке крови раздельно для представителей различных возрастных групп (таблица 1). Показатели витаминной обеспеченности населения Пермского края по сезонам приведены в таблице 2.
Для проверки гипотезы о влиянии длительности светового дня на содержание 25(OH)D мы рассмотрели изменчивость признака в подвыборке (n=55), включающей только взрослых жителей г. Перми. Таким образом, минимизирован возможный вклад возрастных и социальных различий (тип питания, активность вне помещения и т. п.). На графике рисунка 1 видно, что медианные значения концентрации 25(OH)D снижаются с летне-осеннего к осенне-зимнему периоду и достигают минимальных значений в конце зимы (февраль). Ранговый дисперсионный анализ
таблица 1.
Содержание 25(OH)D в сыворотке крови жителей Пермского края в различные сезоны года
возраст сезон световой день (чч:мм) N 25(OH)D (нмоль/л)
M SD Me 25% 75%
14-17 лет август-октябрь 15:2310:22 74 50,7 13,35 51,0 42,8 61,0
ноябрь-январь 7:57-7:11 13 38,2 18,20 33,0 27,5 40,5
февраль 9:24 2 31,3 17,04 31,3 19,2 43,3
18-59 лет август-октябрь 15:2310:22 28 50,8 24,60 44,5 38,3 60,5
ноябрь-январь 7:57-7:11 69 37,2 15,74 35,0 25,0 48,0
февраль 9:24 13 32,4 7,61 32,7 26,5 39,0
март 10:31 46 44,7 9,01 43,5 38,0 52,0
таблица 2.
D-витаминный статус населения Пермского края с учётом сезона и продолжительности светового дня (без учёта пола, возраст 14-59 лет)
сезон световой день (чч:мм) N 25(OH)D(нмоль/л)
M SD Me
Август-октябрь 15:23-10:22 102 6,9 45,1 48,0
ноябрь-январь 7:57-7:11 82 34,9 44,6 20,5
Февраль 9:24 15 40,0 60,0 0,0
Март 10:31 46 2,2 65,2 32,6
Краскела-Уоллиса подтвердил, что сезон является значимым фактором (р=0,0081). Апостериорное попарное сравнение показало, что содержание 25(ОНЮ в летние месяцы значимо выше, чем в феврале (р=0,0076).
Учитывая этот промежуточный результат, мы рассчитали ранговую корреляцию Спирмена между показателями длины светового дня и концентрацией 25(ОНЮ в общей выборке обследованных на территории Пермского края, без подразделения по возрасту, полу и месту жительства. Значения составили R5p=0,396 (р<0,00001; п=245).
Сравнение полученных нами данных с материалами публикаций затрудняется тем, что распределение значений 25(ОНЮ в выборках существенно отличается от нормального. Поэтому оценивать межпопуляционные различия на основании данных описательной статистики (выборочных средних, стандартной вариации и/или ошибок средней) некорректно. Учитывая это, сравним лишь об-
рис. 1.
Содержание 25(OH)D в сыворотке крови у жителей г. Перми в разное время года (возрастная группа 18-59 лет).
РИС. 2.
Доля индивидов с удовлетворительным D-витаминным статусом в различных группах населения РФ в летне-осенний (август-ноябрь) и зимний (ноябрь-февраль) сезоны. Географическая локализация групп: 1 - Пермский край; 2 - Сыктывкар; 3 - Ижевск; 4 - Москва; 5 - С.-Петербург; 6 - с. Корткерос, Республика Коми. Ссылки на источники приведены на диаграмме.
щие характеристики наших групп с материалами обследований населения других регионов России.
Для анализа связи групповых показателей использованы материалы публикаций, имеющих указания на дату (период) обследования и включающих выборки, близкие по возрасту к представленным в настоящем исследовании [8-14]. Длительность светового дня для этих групп мы рассчитали по единой методике (см. Материал и методы). Объединение собственных и опубликованных материалов позволило получить набор данных из 21 точки. По этому массиву была рассчитана ранговая корреляция Спирмена между средней продолжительностью светового дня и среднегрупповой концентрацией 25(ОНЮ. Она составила R5p=0,64 (р=0,0017; п=21). Полученные при обследовании населения Пермского края данные отвечают общей картине распределения концентраций 25(ОНЮ в популяциях Европейской части России. Кроме того, анализ подтвердил предположение о влиянии длительности светового дня на содержание витамина D у современного урбанизированного населения в северном регионе с недостаточной инсоляцией.
Сравнение полученных нами данных о D-витаминном статусе населения Пермского края с материалами публикаций затрудняется двумя обстоятельствами. D-витаминный статус определяется по концентрации 25(ОНЮ, но этот признак подвержен сезонным колебаниям. Следовательно, корректно сравнивать только группы, обследованные в соответствующее время года. Для российских выборок это возможно для летне-осеннего (с августа по ноябрь) и зимнего (ноябрь-февраль) сезонов. Вторая сложность заключается в несогласованности диагностичес-ких критериев. Чтобы по возможности минимизировать расхождения в различных публикациях, мы сравнили только данные о проценте индивидов с удовлетворительным D-витаминным статусом, приняв его нижней границей концентрацию 25(ОНЮ в 50 нмоль/л [7]. Результаты приведены на диаграмме рисунка 2. Видно, что в летне-осенний период доля обследованных с удовлетворительным D-витаминным статусом колеблется в пределах 31-48%, тогда как зимой она существенно ниже и не превышает 24 процентов.
Заключение
Полученные нами данные о содержании 25(ОНЮ в сыворотке крови и о сезонных колебаниях D-витаминного статуса жителей Пермского края отвечают результатам исследований, проведённых в других регионах Европейской части России.
Медианные значения 25(ОНЮ у подростков 14-17 лет варьируют в пределах 31,3-51,0 нмоль/л, у взрослых 1859 лет - от 32,7 до 44,5 нмоль/л. Концентрация транспортной формы витамина D в сыворотке крови изменяется в зависимости от продолжительности светового дня, определяемой сезоном года. Ранговая корреляция Спирмена между признаками R5p=0,396 (р<0,00001; п=245).
D-витаминный статус населения региона варьирует в зависимости от времени года. В августе-октябре удовлетворительное содержание витамина D диагностировано у 48%, маргинальный гиповитаминоз - у 45,1%, выраженный гиповитаминоз - у 6,9% обследованных; в феврале -0%, 60% и 40%, соответственно.
Исследование поддержано грантом РФФИ 15-04-02309.
МЕДИЦИНСКИЙ
АЛЬМАНАХ
литература
1. Holick M.F. Vitamin D deficiency. N. Engl. J. Med. 2007. № 357. P. 266-281.
2. Wallace A.M., Gibson S., Hunty A. de la, Lamberg-Allardt C., Ashwell M. Measurement of 25-hydroxyvitamin D in the clinical laboratory: Current procedures, performance characteristics and limitations. Steroids. 2010. V. 75. № 7. P. 477-488.
3. Zerwekh J.E. Blood biomarkers of vitamin D status. Am. J. Clin. Nutr. 2008. V. 87 (Suppl.). P. 1087-1091.
4. Brot C., Vestergaard P., Kolthoff N., Gram J., Hermann A.P., Sorensen O.H. Vitamin D status and its adequacy in healthy Danish perimenopausal women: relationships to dietary intake, sun exposure and serum parathyroid hormone. Brit. J. Nutr. 2001. V. 86 (Suppl.1). P. 97-103.
5. Webb A.R., Kline L., Holick M.F. Influence of season and latitude on the cutaneous synthesis of vitamin D3: exposure to winter sunlight in Boston and Edmonton will not promote vitamin D3 synthesis in human skin. J. Clin. Endocrinol. Metab. 1988. V. 67. P. 373-378.
6. Clemens T.L., Zhou X., Myles M., Endres D., Lindsay R. Serum vitaminD2 and vitamin D3 metabolite concentrations and absorption of vitamin D2 in elderly subjects. J. Clin. Endocrinol. Metab. 1986. V. 63. P. 656-660.
7. Ross A.C., Manson J.E., Abrams S.A. et al. The 2011 report on Dietary Reference Intakes for calcium and vitamin D from the Institute of Medicine: What clinicians need to know. J. Clin. Endocrinol. Metab. 2011. V. 96. P. 53-58.
8. Михайлов Е.Е., Короткова Т.А., Демин Н.В., Беневоленская Л.И. Частота дефицита витамина D среди подростков московской выборки. Научно-практическая ревматология. 2005. № 1 С. 85-90.
Mihajlov E.E., Korotkova T.A., Demin N.V., Benevolenskaya L.I. Chastota deficita vitamina D sredi podrostkov moskovskoj vyborki. Nauchno-prakticheskaya revmatologija. 2005. № 1. S. 85-90.
9. Витебская А.В., Смирнова Г.Е., Ильин А.В. Витамин Д и показатели кальций-фосфорного обмена у детей, проживающих в средней полосе России, в период максимальной инсоляции. Остеопороз и остеопатии. 2010. № 2. С. 2-6.
Vitebskaya A.V., Smirnova G.E., Il'in A.V. Vitamin D I pokazateli cal'cij-fosfornogo obmena u detej, prozhivauschih v srednej polose Rossii, v period maksimal'noj insoljacii. Osteoporoz i osteopatii. 2010. № 2. S. 2-6.
10. Козлов А.И., Атеева Ю.А., Вершубская Г.Г., Рыжаенков В.Г. Содержание витамина D у детей школьного возраста Приуралья и Северо-Запада РФ. Педиатрия. 2012. № 1. С. 144-148.
KozlovA.I., Ateeva Yu.A., Vershubskaya G.G., Ryzhaenkov V.G. Soderzhanie vitamina D u detej shkol'nogo vozrasta Priural'ja i Severo-Zapada RF. Pediatrija.
2012. № 1. S. 144-148.
11. Дрыгина Л.Б., Дорофейчик-Дрыгина Н.А., Прохорова О.В. Статус витамина D при формировании остеодефицита у пожарных МЧС России. Медико-биологические и социально-психологические проблемы безопасности в ЧС.
2013. № 3. С. 5-9.
Drygina L.B., Dorofejchik-Drygina N.A., Prohorova O.V. Status vitamina D pri formirovanii osteodeficita u pozharnyh MCS Rossii. Mediko-biologicheskie i social'no-psihologicheskie problemy bezopasnosti v ChS. 2013. № 3. S. 5-9.
12. Каронова Т.Л., Гринева Е.Н., Никитина И.Л. и др. Уровень обеспеченности витамином D жителей Северо-Западного региона РФ (г. Санкт-Петербург и г. Петрозаводск). Остеопороз и остеопатии. 2013. № 3. С. 3-6.
Karonova T.L., Grineva E.N., Nikitina I.L. i dr. Uroven' obespechennosti vitaminom D zhitelej Severo-Zapadnogo regiona RF (g. Sankt-Peterburg i g. Petrozavodsk). Osteoporoz i osteopatii. 2013. № 3. S. 3-6.
13. Viskari H., Kondrashova A., Koskela P., Knip M., Hyoty H. Circulating vitamin D concentrations in two neighboring populations with markedly different incidence of type I diabetes. Diabetes Care. 2006. V. 29. № 6. P. 1458-1459.
14. Kozlov A., Khabarova Yu., Vershubsky G., Ateeva Yu., Ryzhaenkov V. Vitamin D status of northern indigenous people of Russia leading traditional and «modernized» way of life. Int. J. Circumpolar Health. 2014. V. 73. P. 1-7. 26038 -http://dx.doi.org/10.3402/ijch.
ej
УДК Б1Б-071.3-05Б.7/.8
антропогенетическая и онтогенетическая модель обших клинических проявлений соматического состояния человека
Л.Р. Диленян1, А.С. Багрий2, Г.С. Белкания3, Д.И. Рыжаков1, Л.Г. Пухальская4,
1ГБОУ ВПО «Нижегородская государственная медицинская академия», Россия;
2Винницкий национальный медицинский университет, Украина;
3Лаборатория медицинских экспертных систем «Антропос Системс Лэб.», Винница, Украина;
4Варшавский медицинский университет, Польша
Диленян Левон Робертович - e-mail: levon-nn@yandex.ru
На основе антропогенетической и онтогенетической модели анализируются проявления по основным группам состояний сердечно-сосудистой системы и другим системным и сегментарно ориентированным (голова, грудь, живот, таз, бедро, голень) состояниям, а также по основным синдромам (боль висцерального и невралгического происхождения, головокружение и др.) у мужчин и женщин. Проведенный анализ обосновывает положение о том, что антропогенети-ческая модель возрастной периодизации позволяет получить более адекватные характеристики динамики различных соматических состояний, включая проявления полового диморфизма, по онтогенетической модели. Показана четкая стабилизация по нозологическому профилю соматического состояния в 1-ом репродуктивном возрасте (22-35 лет).
Ключевые слова: антропофизиологический поход, антропогенетическая модель, возрастная периодизация, онтогенетическая модель, соматические состояния,
клинические синдромы.
The main manifestations of groups of states of the cardiovascular system and other systems and segmentally oriented (head, chest, abdomen, pelvis, femur, tibia), including major syndromes (visceral pain and pain of the neurological origin, dizziness, etc.) for men and women are analyzed on the basis of the anthropogenetic and ontogenetic model. It is shown that anthropogenetic model of age periodization provides a more adequate and precise characteristics of the dynamics of various somatic conditions, including manifestations of sexual dimorphism according to the ontogenetic model. A clear stabilization in accordance with nosological profile of the somatic condition in the first reproductive age (22-35 years) is shown.
Key words: anthropophysiological approach, anthropogenetic model, age periodization,
ontogenetic model, somatic condition, clinical syndromes
condition, clinical syndromes.
