CC BY
223
Вестник Челябинского государственного университета. 2010. № 4 (185). Филология. Искусствоведение. Вып. 40. С. 167-170.
О. С. Тарасенко
СЮЖЕТ О ВЫБОРЕ СПУТНИКА ЖИЗНИ В СКАЗКЕ С. Т. АКСАКОВА «АЛЕНЬКИЙ ЦВЕТОЧЕК» И РАССКАЗЕ М. А. ОСОРГИНА
«ВЫБОР НЕВЕСТЫ»
В статье проводится сопоставительный анализ сказки «Аленький цветочек» С. Т. Аксакова и рассказа М. А. Осоргина «Выбор невесты». Разные по жанру произведения объединяет сюжет о выборе спутника жизни.
Ключевые слова: сюжет, сказка, рассказ, стилизация.
Писатели С. Т. Аксаков и М. А. Осоргин прочно вошли в русскую классическую литературу как нравственные идеологи не только своего времени, но и современности. В их произведениях («Семейная хроника», «Детские годы Багрова-внука», «Времена», «Земля», «Дневник отца», «Портрет матери» и др.) находят воплощение основы крепкой здоровой семьи, заложенные нашими предками и бережно передаваемые от поколения к поколению. Следование этим обычаям способствует нравственному становлению личности и закладывает фундамент прочного государства. Также и в сказке С. Т. Аксакова «Аленький цветочек» и рассказе М. А. Осоргина «Выбор невесты» находят воплощение эти принципы. Разные по жанровой принадлежности произведения объединяет сюжет о главном в жизни каждого человека событии - выборе спутника жизни.
Как известно, творческим методом и Аксакова, и Осоргина является опора на действительность (см., например работы С. И. Машинского, О. Г. Ласунского), так и исследуемые нами произведения либо имеют прочную документальную основу, либо были услышаны автором и тем самым нашли воплощение в одноименных произведениях. В предрождественское морозное утро 1854 года, в тот самый день, когда Оле исполнилось шесть лет, её дедушка Сергей Тимофеевич, души не чаявший во внучке, пообещал, что через год подарит девочке свою новую книгу. Однако «Дедушкины рассказы» были готовы только к 1858 году и получили в итоге название «Детские годы Багрова-внука». Аксаковская повесть воспитания стала классикой автобиографической прозы о детстве. «Аленький цветочек» был помещён в приложении к истории о Багрове-внуке, чтобы, по признанию самого автора, «не прерывать рас-
сказа о детстве» [1. С. 456].
Сказка об аленьком цветочке - из числа детских грёз-воспоминаний Аксакова. В письме к сыну от 23 ноября 1856 года Сергей Тимофеевич сообщал: «Я пишу сказку, которую в детстве я знал наизусть и рассказывал на потеху всем со всеми прибаутками сказочницы Пелагеи. Разумеется, я совсем забыл о ней; но теперь, роясь в кладовой детских воспоминаний, я нашёл во множестве разного хлама кучу обломков этой сказки <и> принялся реставрировать» [1. С. 456].
Большая часть рассказов М. А. Осоргина имеет прочную документальную основу. Зимой 1935 года Осоргин особенно много работал в библиотеках Парижа. Жена писателя Т. А. Бакунина-Осоргина вспоминала, как он сидел целыми днями обложенный толстыми фолиантами, а потом сразу - «вдруг» - рождался очередной рассказ. Сам он, с юмором говоря о своих поисках, о цепи «архив - журнал - исследователь», припоминал библейское изречение: «Оставшееся от гусеницы ела саранча оставшееся от саранчи ели кузнечики и оставшееся от кузнечиков доели мошки» [9. С. 524]. Для Осоргина толчком в работе мог быть намек, весьма туманный документ, а дальше наступал черед воображения - «о многих иных подробностях в документах ничего не имеется, прибавлено же это по усердию “писателя этих строк”» [Там же]. Но мастерство писателя определяется тем, что грань между документом и фантазией не сразу определит и профессиональный историк. Он создает цикл стилизованных рассказов, вышедших в сборнике «Повесть о некоей девице: старинные рассказы» в 1938 году в Талине. Рассказ «Выбор невесты» открывает сборник.
В обоих произведениях авторы используют прием стилизации: в качестве типа речи
употребляют сказ. Как известно, сказки рассказывают бабушки и нянюшки, для того чтобы сон малыша был спокойным и сладким. В русской классической литературе Арина Родионовна, Алена Фроловна, Татьяна Филипповна подарили немало интересных сюжетов своим подопечным. Роль бабушки непреложна - они заставляли работать воображение будущих гениев, тем самым развивая творческое мышление. Так и у С. Т. Аксакова была своя сказочница - ключница Пелагея. Из «Воспоминаний» писателя мы узнаем о ее нелегкой судьбе: «... очень в молодых годах бежала она, вместе с отцом своим, от прежних господ своих Алакаевых в Астрахань, где прожила с лишком двадцать лет; отец ее скоро умер, она вышла замуж, овдовела, жила внаймах по купеческим домам и в том числе у купцов персиян, соскучилась, проведала как-то, что она досталась другим господам», а именно деду писателя, и в 1796 году прибыла в Аксаково. «Пелагея, кроме досужества в домашнем обиходе, принесла с собою необыкновенное дарование сказывать сказки, которых знала несчетное множество» [1. С. 56]. Больше всего маленькому Сереже запомнилась и полюбилась история об аленьком цветочке, и потому через много лет, отдавая дань сказочнице Пелагее, Аксаков, воссоздавая сказку, сохранил колорит ее речи, привнесенный из Астрахани.
Свою сказку писатель начал так: «В не-киим царстве, в некиим государстве жил-был богатый купец» [1. С. 283]. Тем не менее слов, типа «супротив» (юго-западное «против, вопреки»), «муравчатый» (архангельское «поросший травой»), «некиим» (окончание местоимения -им распространено в зап. говоре); «товаров», «жемчугов» (окончание -ов в род. п., мн. ч. характерно для юго-западного говора); «тувалет» (межслоговое рас-
пространено в юго-западных говорах) и подобных немного. Однако достаточно, чтобы смышленый читатель получил самое общее представление о юго-западном диалекте сказочницы писателя. Также Аксаков изменяет строй предложений, чтобы приблизить речь к разговорной напевной речи Пелагеи. Писатель даже сохраняет устаревшую лексику в сказке (например, такие слова как: «бурмицкий», «скатерть браная», «камка», согласно словарю В. Даля XIX века, были устаревшим для современников), чтобы читатели поняли, что событие было в далеком прошлом.
М. А. Осоргин много думал о природе стилизации, осмысляя примеры своих предшественников и современников: «Опыт воссоздания языка эпохи целиком, во всей грамматике и всем синтаксисе, вообще нельзя считать правильным художественным приемом, осторожная стилизация дает гораздо больше. <... > Но вряд ли диалоги людей прошлого строились по нынешним схемам, да и мысль развивалась в головах иначе. Постоянное “зрю” вместо “вижу” эпохи не дает» [9. С. 523]. В своих произведениях он стремился избежать иллюстративности, «исторического маскарада» [Там же], когда литературные герои начинают выражаться историческими фразами, теряют живое лицо.
Рассказ «Выбор невесты» стилизован под исторический предание - в произведении речь идет об одном событии из жизни Алексея Михайловича. Вся художественная ткань рассказа М. А. Осоргина «Выбор невесты» (1934) состоит из узора старых слов. Тем не менее, его стилизация, действительно, осторожна, проделана с ювелирной тонкостью. Включена не только лексика описываемой эпохи, но и воссоздана сама атмосфера XVII века. Из произведения мы узнаем, что царь в будние дни «одевался просто: на сорочку и на сатиновый кафтан обычно легкий зипун» [9. С. 17]. Создавая образ Алексея Михайловича, Осоргин подобрал точный эпитет к его характеру: «тишайший» [Там же]. Не поскупился писатель на яркие эпитеты при описании Наташенькиного убора при встрече с царем. Была она в «телогрее атлас зелен полосат с волоченным золотом на пупках собольих, кружило делано в кружки черв-чат шелк с золотом и серебром» [Там же].
Как известно, сказка - это один из видов народной литературы, в котором речь идет о вымышленных событиях, иногда фантастического характера; отличается строгой формой, обязательностью определенных моментов, а также устойчивостью компонентов. Свою сказку С. Т. Аксаков строит в соответствии со строгими канонами жанра народного творчества.
«Аленький цветочек» можно отнести к волшебной, на что указывает несколько ее особенностей. Прежде всего, это сюжет, традиционный для данного вида. Здесь речь идет о купеческой дочери, которая, перед тем как стать «женою короля славного, королевою в царстве могучем» не зависимо от «роду и звания» [1. С. 301], преодолевает ряд препят-
ствий. В роли нечистой силы здесь выступает «злая волшебница», прогневавшаяся на «короля славного и могучего» и заколдовавшая «сатанинским колдовством своим» [Там же] малолетнего принца. Также олицетворением зла являются старшие дочери купца, не пожелавшие спасти жизнь отцу. Они, завидуя счастью сестры, перевели часы: «пусть-де околеет <зверь лесной>, туда и дорога ему» [1. С. 299]. Цепь событий скрепляется чудесным предметом - аленьким цветочком.
В. Я. Пропп в своей работе «Фольклор и действительность» отмечает, что сказка воспринимается как «нарочитая и поэтическая фикция» [6. С. 104]. Содержание ее не вписано в реальное пространство и время, однако жизненное правдоподобие сохраняется: отражаются исторические и природные условия жизни народа. Подтверждение тому - сюжет стилизованного рассказа М. А. Осоргина «Выбор невесты», который имеет достоверную историческую основу. Наталья Кирилловна Нарышкина, племянница Артмона Сергеевича Матвеева, пройдя ряд испытаний, стала русской царицей в 1671 году.
Самым главным и трудным испытанием для Натальи стала первая встреча с царем. Немудрено, что на смотринах девица скромная, молившаяся усердно, увидев «сквозь щелочку» «в одном глазке» «перед собой царскую бороду и два мужских глаза», «застыдилась <...> легонько вскрикнула и закрылась руками, как могла» [9. С. 18]. Также и купеческая дочка, как только «показался ей издали зверь лесной», «всплеснула руками белыми, закричала истошным голосом и упала на дорогу без памяти» [1. С. 297].
Как для девушек, так и для царей выбор спутницы жизни представляется делом нелегким. Алексей Михайлович с ноября по апрель устраивает смотрины красавиц: «.какая
лучше всех - той быть царицей» [9. С. 15]. Жили девушки в «небольшой комнатке, обитай сукнами, постеля велика и содержится бережно» [9. С. 17]. К каждой приставлены «тетки с мамкой» или «посестрия» и «старица» [9. С. 18]. С осмотром не спешит: «... подымается в месяц три раза, в шести покоях смотреть по девке» [9. С. 15].
У царя теперь и другая забота: готовит и покои затем, что нужно достойно встретить будущую государыню. «Завел немцов и поляков», чтобы вместо традиционных узоров по стенам пошли «золотые кожи, резьба ста-
ла фигурной, <...> на потолке звездотечное небесное движение» [9. С. 16]. Готовится и царская опочивальня. Для супруги все самое лучшее и даже «одеяло - оксамит золотной, по нем полосы на горностаях, грива - по атласу червчатому низано жемчугом, в гриве двадцать два изумруда, и в том числе два камня зеленых граненых» - «взор радует самый прихотливый» [Там же].
И хозяин зачарованного леса в выборе невесты осторожен. «Залучал <он> в дворец заколдованный одиннадцать девиц красных» [1. С. 301]. Оказывал им прием царский. Угощал яствами сахарными, винами заморскими, питьями медвяными. Гуляли красавицы в саду диковинном, где «птицы летают невиданны, словно по бархату зеленому и пунцовому золотом и серебром выложенные, песни поют райские» [1. С. 288]. В опочивальне суженой «одна стена была зеркальная, а другая золоченая, а третья вся серебряная, а четвертая стена из кости слоновой, мамонтовой» [1. С. 293]. А коль страшно одной в хоромах таких ночевать и «девушка сенная, верная и любимая» [1. С. 294] тут как тут. Чуток хозяин к желаниям своих гостей: не успеет подумать - а уж исполнится все загаданное. Да вот только не спешат девушки полюбить завороженное чудовище «за <...> ласки и угождения, за <...> душу добрую» [1. С. 301]. Возможно, сердцу не прикажешь. А может быть, как и старшие сестры в рассказе о доброте хозяина, так и гостюшки, видели лишь «богатства несметные <. > и власть царскую над своим господином, словно над рабом своим» [1. С. 299].
По какому же критерию можно превзойти соперниц и стать царицей? Безусловным в этом плане выступает нравственность. Наталья и купеческая дочь, как и персонажи подобного рода, не причастны к какой-либо борьбе за успех. Даже будучи склонны к рефлексии, они продолжают пребывать в мире аксиом и непререкаемых истин, а не глубинных сомнений и неразрешимых проблем. Духовные колебания в их жизни либо отсутствуют (младшенькая без промедления решается ехать к чудо-юду, чтобы спасти жизнь отца; Наталья предпочитала игрищам и хороводам усердную молитву и дела хозяйские), либо оказываются кратковременными и, главное, вполне преодолимыми (купеческая дочь не сразу, но совладела с собой при виде чудища, и «вели они беседы прежние,
ласковые и разумные» [1. С. 298]; во вторую встречу с царем Наталья «от <. > взгляда не убегала только пылала заревом молодого пожара» [9. С. 19]).
Однако верность нравственным устоям присуща и царям. Они также открыты миру окружающих, способны любить и быть доброжелательными к каждому другому. Так, Тишайший входил в покои, где находились девицы, «с лицом спокойным и ласковым, не позволяя себе неприличной спешки и торопливости чувств» [9. С. 17]. «Перед осмотром усердно молился, чтобы Бог вразумил его <...> всех бы посмотреть со здравым вниманием, избирая супругу <...> на долгие года» [Там же]. И до тех пор, пока Алексей Михайлович не женился, тянул он «томительное вдовство» [Там же]. И чудище с достоинством выдержало свое испытание - «жить в таком виде безобразном, пока не найдется девица <которая> полюбит его в образе страшилища» [1. С. 301]. О колдовских чарах героиня узнает только в конце.
По сути, они оба ищут себе верную спутницу, что разделит и радость, и горе. Ю. Б. Хабермес отмечает, что действие, ориентированное на успех, со временем уступает место коммуникативному действию, направленному на установление взаимоотношения. Поэтому главных персонажей произведений можно отнести к житийно-идиллическому типу, для которых «ореолом святости окружается не аскетическая монастырская жизнь, а идеальная супружеская жизнь в мире и мудрое единодержавное управление своим княжеством» [11. С. 188]. В рассказе М. А. Осоргина не приводятся диалоги между героями, тем не менее, ход повествования наталкивает на мысль о том, что общение между будущими супругами будет похоже на то, которое наблюдается в сказке С. Т. Аксакова. Дочь купеческая обращается к зверю лесному не иначе как «мой добрый господин, ласковый и милостивый», в ответ же слышит «моя госпожа прекрасная». «И возлюбляла она своего господина милостливого день ото дня» [1. С. 294], понимая, что недаром он зовет ее госпожой своей и исполняет каждое веяние души, что любит он ее пуще себя самого.
Выбор спутника жизни стал для персонажей одним из самых важных испытаний в жизни. С. Т. Аксаков и М. А. Осоргин показали на примере героев, что путеводной звездой в этом плане должно быть нравственное совер-
шенство, свободное от вещной зависимости, и искренняя любовь к близким. Именно ради родных пожертвовала купеческая дочь своей свободой и не побоялась дважды вернуться к чуду-юду (в первом случае, это любовь и ответственность за свои просьбы и поступки перед родными, во втором - открытая любовь к человеку чуткой души, залученной в шкуру страшилища). Наталья Нарышкина, не смотря на требования с закрытыми глазами стоять на «смотринах», не смогла оказаться безучастной к своему будущему и приоткрыла один глаз. Девичья стыдливость проснулась в ней в полную силу - прикрыла она себя, как смогла, от взора осмотрщиков. Неподдельность чувств не могла пройти мима взора царя. Стала Наталья Нарышкина русской царицей и «осталась памятной в истории, что родила царю сына, а царству - Петра Великого» [9. С. 19].
Список литературы
1. Аксаков, С. Т. Собр. соч. : в 3 т. М., 1986.
2. Бакунина-Осоргина, Т. А. М. А. Осор-гин. Биографический очерк. Л., 1991.
3. Бегунов, Ю. К. Источники сказки
С. Т. Аксакова «Аленький цветочек» // Рус. лит. 1983. № 1.
4. Даль, В. И. Толковый словарь. М., 1964.
5. Кравцов, Н. И. Русское устное народное творчество / Н. И. Кравцов, С. Г. Лазутин. М., 1983.
6. Литературная энциклопедия терминов и понятий / гл. ред. и сост. А. Н. Николюкин. М., 2001.
7. Москвин, В. П. Стилистика русского языка. Теоретический курс. Ростов н/Д, 2006.
8. Оглоблина, Н. М. Сказка и сказ в структуре повести С. Т. Аксакова «Детские годы Багрова-внука» / Н. М. Оглоблина, Н. А. Петрова // С. Т. Аксакова и славянская культура : тез. докл. юбилейн. конф. (27-30 сент. 1991 г.). Уфа, 1991.
9. Осоргин, М. А. Собр. соч. : в 2 т. Воронеж, 1992. Т. 2.
10. Русская диалектология / под ред. П. С. Кузнецова. М., 1973.
11. Хализев, В. Е. Теория литературы. М., 2004.
12. Шаров, А. И. Волшебники приходят к людям. М., 1985.
