CC BY
27
СВЯТИЛИЩЕ В ЛАБРАНДАХ И ДИНАСТИЯ ГЕКАТОМНИДОВ
В статье рассматриваются вопросы культа в Лабтндах, одном из главных святилищ Карии в IV в. до н. э., а также визуальный язык, использовавшийся Гекатомнидами. В качестве примера берется новая культовая статуя Зевса.
Ключевые слова: Кария, династия Гекатомнидов, IV век до н. э., святилище в Лабрандах.
«‘Hekatomnid Karia’ is a political, not a geographical expression»1, отмечает Саймон Хорнблоуэр в своей монографии, посвященной Мавсолу (Hornblower 1982: 2). Действительно, под термином «Кария Гекатомнидов» подразумевают сложную совокупность общественных и культурных явлений, связанных с деятельностью этого амбициозного рода. Неудивительно, что в последние десятилетия эта эпоха все больше привлекает внимание ученых2. Приведенная выше книга Хорнблоуэра легла в основу большинства исследований, поскольку в ней впервые предпринята всеобъемлющая концептуализация деятельности Мавсола и Гекатомнидов. Этот труд способствовал формированию общепринятых взглядов на Карию в контексте истории древнего мира. Местные правители IV в. сочетают власть, данную Ахеменидами с сакральным аспектом, основанным на местных традициях. Их политика во многом предвосхищает модели
1 ‘Кария Гекатомнидов является не географическим понятием, а политическим’.
2 В рамках данной статьи нет возможности раскрыть всю историографию вопроса, однако можно привести ряд изданий материалов тематических конференций: Linders T., Hellstrom P. (eds.). Architecture and Society in Hecatomnid Caria. Uppsala, 1989; Isager J. (ed.) Hekatomnid Caria and the Ionian renaissance. Odense, 1994; Rumscheid F. (ed.), Die Karer und die Anderen. Bonn, 2009; van Bremen R., Carbon J.-M. (eds). Hellenistic Karia: Proceedings of the First International Conference on Hellenistic Karia. Oxford, 2010; Karlsson, L., Carlsson, S. (eds). Labraunda and Karia, Proceedings of the International Symposium Commemorating Sixty Years of Swedish Archaeological Work in Labraunda. Uppsala, 2011; Henry O. (ed.). 4th Century Karia. Defining a Karian identity under the Hekatomnids. Istanbul; Paris, 2013.
поведения эллинистических правителей. Династия, сумевшая в IV в. до н. э. создать в юго-западной Малой Азии квазигосудар-ственное образование, демонстрирует широкий набор политических инструментов, причем обращение к греческому культурному опыту было лишь одним из них. Потомки Гекатомна из Милас, получив статус сатрапа, постепенно расширяют свою сферу влияния, всегда уделяя много внимания репрезентации собственной власти. Самым мощным политическим актом, пожалуй, можно считать предпринятый Мавсолом синойкизм побережного Галикарнаса и окружающих городов (Ногп-blower 1982: 78-105). Во внутренних же регионах Гекатомниды активно развивали карийские религиозные центры - засвидетельствовано множество посвящений в Синури, Амизоне и в Лабрандах.
Святилище в Лабрандах в эпоху Гекатомнидов было значительно расширено. Однако покровительство династии обозначало не только возведение новых зданий: из места локального культа Лабранды превратились в символ могущества династии. Эта тема неоднократно рассматривалась исследователями, но некоторые моменты требуют уточнения. В настоящей статье будет дан краткий обзор основных проблем, связанных с развитием лабрандского святилища и его связей с династией Гекатомнидов. Помимо этого, хотелось бы высказать несколько соображений по поводу иконографии культовой статуи Зевса Стратия/Лабрандского, установленной Гекатомнидами. Этот вопрос, на наш взгляд, еще не получил должного рассмотрения.
1. Святилище в Лабрандах
Топоним Лабранда, засвидетельствованный в греческих и латинский текстах в нескольких вариантах написания , имеет лувийское происхождение. Он обозначает «местность, богатую 1аЬга-», определенным видом растений (Негёа 2013: 433, п. 39). Эта связь была утеряна, и античные авторы, описывая святилище Зевса Лабрандского, соотносили название места с лаб-рисом, двусторонним топором, одним из атрибутов чтимого здесь бога (Р1и1 Оиае81;. вг. 45), или с присылаемой им «свирепой» (^арро^) грозой (Ае1. КА 12.30). Впрочем, именно возможная связь с лабрисом, с лабиринтом, а также сообщение
3 Самые распространенные варианты: ЬаЬгапёа, ЬаЬгаипёа, ЬашЬга-ипёа, ЬаЬгаупёа (Не^гош 2007: 16; НеШМш 1997: 113, п. 1).
Геродота о том, что карийцы пришли в Анатолию с эгейских островов (Hdt. 1.172) привели к началу раскопок на территории святилища в 1948 году. Предводитель экспедиции, шведский археолог Аксель Перссон, надеялся найти архив карийских текстов, а в них - ключ к расшифровке линейного письма B (Hellstrom 2007: 49). Количество находок с карийскими текстами оказалось достаточно скромным, а самыми ранними находками долгое время, вплоть до сезона 2012 года (Henry et al. 2013), были фрагменты керамики VII века до н. э. Поиски эгейских связей постепенно уступили место поискам анатолийских корней, но вопрос о начале культовой деятельности в Лабрандах до сих пор остается открытым.
Святилище находится на верхней центральной точке большой долины, на высоте 650 метров над уровнем моря (Karlsson 2013: 178). На первых этапах оно было связано с природными явлениями - карийцы (или их предки), можно сказать, «служили богам своим, на высоких горах и на холмах, и под всяким ветвистым деревом» (Втор. 12.2). Геродот упоминает священную платановую рощу (Hdt. 5.119). Центральной точкой святилища могла быть т. н. «Расколотая скала» (“Split Rock”) - огромный валун местного гнейса округлой формы, рассеченный на две части. Рядом возвышается еще одна скала (часть коренной породы). В обеих скалах были высечены ступени для подъема и прорублены квадратные ниши для даров.
Приспособление природных форм и применение скальной архитектуры для культовых целей является общей чертой древних народов, населяющих гористые регионы. Это встречается у хеттов, урартов, фригийцев (Berndt-Ersoz 2006: 143). Из-за сходства лабрандского комплекса с фригийскими святилищами, также располагавшимися под открытым небом, возникло предположение, что «Расколотая скала» и ее окружение могли служить местом почитания Кибелы: близость источника, культовые ниши и находка небольшой терракотовой статуэтки Кибелы на троне (V в. до н. э.) подтверждают эту идею. По мнению Л. Карлссона, основным мотивом древнейшего лаб-рандского культа был священный брак (lepo^ уацо^) между Кибелой, отождествляемой с «Расколотой скалой», и богом Грозы (Karlsson 2013). В последних отчетах Шведского археологического института термин «святилище Кибелы» уже обычен (Henry et al. 2013: 298). В том же отчете опубликованы первые результаты недавно начатых работ на этом участке. Самые
ранние находки датируются серединой V тыс., есть фрагменты керамики бронзового века - разумеется, это еще не говорит о наличии здесь святилища. Однако есть надежда, что дальнейшие раскопки прольют свет на раннюю историю этого места.
С большой вероятностью можно говорить о том, что во второй половине VII в. до н. э. в Лабрандах уже существует святилище (НеШ^ош 1991: 297; Вагап 2006: 22), но оно занимает сравнительно небольшую территорию. Рядом с «природными» элементами появляются новые, рукотворные: укрепляется терраса и в конце VI в. до н. э. строится первый храм (Вагап 2006). Возможно, что это связано с изменениями в культе, но о точном характере архаических лабрандских практик мы судить пока не можем. Новый храм не обозначает, что зона «Расколотой скалы» теряет свою значимость, но определенные сдвиги акцентов можно предположить. Оформление террасы, более четкое выделение теменоса, появление построек указывают на стремление организовать движение по святилищу.
В IV в. на территории Лабранд проводились строительные работы. За сравнительно короткий период времени в святилище был воздвигнут ряд новых зданий, большинство из которых можно напрямую (благодаря вотивным надписям) связать с Мавсолом и Идриеем. Территория была расширена на юг за счет двух новых террас, сообщение между которыми осуществлялось посредством монументальных лестниц. Очевидно, движение участников религиозных праздников играло важную роль в лаб-рандском ритуале - святилище было кульминационной точкой шествия от города Миласы по «Священной дороге» длиною в 60 стадиев (81таЬ. 14.2.23). Дорога имела каменное покрытие, и на всем ее протяжении были источники, оформленные небольшими постройками (Вагап 2011). На территории самого святилища постройки (пропилеи, стои, андроны и прочие здания) задавали зигзагообразную траекторию движения к храму, с постепенным подъемом. П. Хельстрем сравнивает эту схему с планировкой святилища в Дельфах и допускает, что Гекатомниды могли сознательно ориентироваться на нее (НеШ^ош 1991: 308).
Заслуживают внимания пиршественные залы, андроны, построенные Мавсолом (андрон Б) и Идриеем (андрон А). Оба здания созданы по схожей схеме. Они представляют собой прямоугольные постройки, сочетающие в себе черты разных ордеров: на фасаде две ионические колонны в антах поддерживают дорический антаблемент. Внутри зданий располагался большой
зал с 20 ложами. Вотивные надписи высечены по архитраву. Вынесение личных имен и посвятительных формул на такую центральную позицию считалось проявлением «варварского высокомерия» Гекатомнидов, но в статье Г. Умхольц было убедительно доказано, что лабдранские андроны вписывается в традицию личных посвящений (Umholtz 2002).
Повышенное внимание Гекатомнидов к Лабрандскому святилищу позволяет предположить, что в IV веке до н. э. в ритуалах появляется новый элемент, акцентирующий роль царя, или царя-жреца. Неизвестно, является ли это нововведением, или усилением/возобновлением старых традиций.
2. Лабранды как религиозный центр в IV веке до н. э.
Мужское божество, почитаемое в Лабрандах, в античных источниках известно только как Зевс. С ним связны два эпитета. Один из них относится к топониму Лабранды. Второй - Стратий (известный в эллинистических культах) определяет воинственный характер бога. Однако античные авторы применяют эти определения непоследовательно. Геродот сообщает (Hdt. 5.119), что карийцы, после поражения в битве с персами (497 г. до н. э.), искали убежище на территории святилища Зевса Стра-тия Дю<; атратюи Ipov) в Лабрандах. Страбон сначала называет бога по имени местности - Зевс Лабрандский, но потом пишет, что в лабрандском храме стоит древняя деревянная статуя Зевса Стратия (coavov Aioc Ртратюи). В этом же пассаже автор упоминает почитание в Миласах Зевса Осого и Зевса ^рий^ого (Strab. 14.2.23). Неудивительно, что в более позднем тексте Элиана возникает путаница - он отождествляет Зевса Стратия с Зевсом Арийским, но упоминает и Зевса Лабрандского (Ael. NA 12.30).
Справедливо предполагать, что за греческим названием «скрывается» местный вариант общеанатолийского бога Грозы (не является ли «народная этимология» Елавдия Элиана отголоском этой традиции?). Его карийское имя, возможно, засвидетельствовано на обломке горловины аттического чернофигурного кратера, найденного в Иасосе (C.Ia 3; фотография памятника - Karlsson 2013: Fig. 11). Буквы нацарапаны поверх фриза с бегущими кабанами и собаками. По мнению Адиего надпись имеет прочтение (Adiego 2007: 147):
?] ares | sanne mAne | siyklos | sann | trquSe | kAmuS [?
Слово 1щи8е интерпретируется как имя бога, соответствующее Тархунту и, судя по посвятительному характеру надписи, стоит в дательном падеже (АШе§о 2007: 286).
Правомерно возникает вопрос - сколько и каких богов почитали карийцы, как они понимали эту многоименность? Очевидно, что Зевс Осого отличался от местных богов в Лабрандах и в Миласе: по функциям и атрибутам он связан с морем (Кишбали 2012: 31). Не ясно, чем отличаются друг от друга Зевс Лабрандский и Зевс Карийский; являются ли они разными божествами и как соотносятся с Зевсом Стратием.
Главной характеристикой можно считать «принадлежность» божества к святилищу и общине. Исследователи отмечают важную роль общин (когуа) в социальной жизни Карии, что способствовало длительному размежеванию местных культов, ведь именно святилища выступали одним из организующих факторов. В монографии о карийской религии Ломонье утверждает, что мы имеем дело с божествами разных уровней - Зевс Карийский был «общекарйским» божеством и отождествлялся с верховным божеством лидийцев и мисийцев, имеющих «долю как братья»4 в миласском святилище (81таЬ. 14.2.23); Зевс Лаб-рандский был богом общины Милас (или одной из общин города) (Ьаишотег 1958: 39-40). Хорнблоуэр в монографии о Мавсоле посвящает целую главу разбору коша (Ногп-blower 1982: 52-78).
Необходимо сделать небольшое отступление историографического характера. У обоих авторов (и у ряда последующих, напр. Саг^еш 2011) нет четкого определения «карийской общины». Под этим термином понимают и небольшие, локальные объединения населенных пунктов, и крупные союзы, некую «Карийскую лигу» - о! Каре<; (Hornblower 1982: 55). Сама идея о существовании общего объединения кажется верной - в античной традиции карийцы часто выступают единым фронтом
4 Необходимо отметить, что лидийцы могли иметь там долю в VI веке до н. э. не как «братья», а как «братья старшие»... Согласно Геродоту, мать Креза была карийкой (Нй. 1.92), а карийцы были его подданными (Нй. 1.28). Крез славился своим богатыми дарами, посылаемыми во все крупные святилища (Нй. 1.92) - можно предположить, что свою долю в миласском храме лидийцы получили именно таким образом. После падения Лидийского царства и установления власти Ахемени-дов в Малой Азии, Кария входила в состав сатрапии Лидия-Спарда. Вполне возможно, что лидийско-карийские связи в Миласах продолжали действовать и на этом этапе, в форме сатрапальных вотивов.
(Hom. II. 2.865; Hdt. 5.119). Однако на данный момент существует недостаточно материалов, относящихся к IV, а тем более, к VI-V вв. до н. э. Слово koivov, возможно, встречается в двух надписях времени Г екатомнидов, однако только по реконструкции Хорнблоуэра (Homblower 1982: 55-56, n. 28). Кажется более вероятным, что термин был привнесен родосцами в III в. до н. э. В этом заключается парадокс изучения ранних форм карийских объединений: суждения высказываются исследователями либо «ретроспективно», на основе богатого эпиграфического материала эллинистического времени (своеобразная «обратная разработка», reverse engineering), либо с ссылками на более древнюю (отчасти - гипотетическую) «коренную» традицию. «Карийская лига» Хорнблоуэра смоделирована по образцу и современного ей Ионийского союза, и Хрисаорейского союза эллинистического времени. Нельзя исключать, что Мавсол и/или карийцы могли ориентироваться на опыт соседей. Тем не менее, общественный строй Карии доэллинистического времени требует дальнейших исследований: идея о существовании союзов и объединений правильна, но нужно найти модель для ее понимания.
Теперь возвращаемся к теме «карийских Зевсов». С учетом всего вышесказанного, божество номинально могло быть одним и тем же - в IV веке речь идет о «Зевсе Стратии лабрандского святилища» и «Зевсе Стратии миласского святилища».
3. О новом и старом культовых образах Зевса в Лабрандах
Новый храм, выстроенный Идриеем на месте старого (возможно даже с включением его в новый комплекс - Baran 2006: 36) сохранял древнюю статую (ксоан) Зевса Стратия, упоминаемую Страбоном. Можно предположить, что Гекатомниды (а конкретно - Мавсол), помимо построек, посвятили и новую статую. Архитравная надпись андрона Б гласит:
МайааюЯЯо<; 'Екаторую [dveBnKe tov a]vSp&va [ка]1 та
eveovxa Ail Лацрраш8ю1 (ILabraunda 14 = PHI 260081), т. е. Мавсол, сын Гекатомна, посвящает этот андрон и имеющееся [внутри] Зевсу Лабрандскому. Уточнение “та eveovxa”, возможно, указывает именно на статую. Местом же для образа служила прямоугольная «апсида» в восточной части здания.
Ни ксоан, ни новая статуя до нас не дошли, однако о них можно судить по косвенным данным. Любопытно, что на миласских монетах римского времени предпочитали изображать
нарочито архаический (или архаизированный) ксоан5. Но на монетах IV в. до н. э. божество имеет иной вид. Если принять, что изображается конкретная статуя божества (связанная с конкретным правителем), то нумизматический материал может служить фундаментом для гипотетической реконструкции.
Основной тип чекана Мавсола включал голову Аполлона6 на аверсе и изображение статуи Зевса на реверсе. Зевс изображен в профиль опирающимся на одну ногу в своем движении. В левой руке он держит длинное копье, а в правой - лабрис, двуострый топор (с£ Ии:. 0иае8І;. вг. 45). Он облачен в длинный хитон и гиматий, образующий на животе крупные горизонтальные складки. Отметим, что известная статуя Мавсола7, найденная при раскопках Мавзолея в Галикарнасе имеет сходную позу (опирается на правую ногу, а левую выставляет вперед) и ровно такое же одеяние. Остатки рук позволяют судить о том, что они были почти прижаты к телу. Левое предплечье было вытянуто. Неизвестно, держал ли «Мавсол» какие-либо предметы. Реконструкция утраченных рук по схеме, близкой к культовому образу Зевса Лабрандского кажется заманчивой, но не имеет основания, однако имеется определенное иконографическое сходство позы и одеяния. Возможно, именно эти черты являлись признаками власти в глазах современников и широко применялись для изображения «царя божеств» (Зевса Лабрандского) или же - обожествленного царя.
Более точное представление об облике новой культовой статуи дает голова Зевса из Милас, находящаяся в Музее изящных
5 Предположительно такой же образ присутствуюет и на утраченном рельефе, который Дж. Вуд, стоявший во главе раскопок в Эфесе, видел «в саду турецкого джентльмена в Миласах» (Wood 1877: 270-271).
6 В рамках данного исследования нет возможности остановиться на этом образе, но необходимо отметить, что Аполлон, наравне с Зевсом, играл важную роль в сложении синкретических культов на территории Малой Азии и «брал на себя» часть функций анатолийских богов. См. подробнее: Сапрыкин 2009: 47-49. «Аполлоновская» тематика прослеживается во многих аспектах деятельности Мавсола в Карии IV в. до н. э. (Konuk 2013: 107-108), и высказывалось предположение, что он отождествлял себя с Аполлоном (Hornblower 1982: 261).
7 Собрание Британского Музея: инв. № 1857, 1220.232 / BM-1001; по каталогу Waywell 1978: no. 26. Статуя скорее всего изображает одного из предшественников Мавсола, возможно, Гекатомна, и могла стоять в т. н. «галерее предков» Мавзолея (Кишбали 2013: 62-63). В настоящее время исследователи видят Мавсола в сидящей на троне мужской фигуре (№ 1857, 1220.235 / BM-1044; Waywell 1978: no. 33).
искусств Бостона (инв. № 04.12). Памятник датируется 350340 гг. до н. э., т. е. был создан при Гекатомнидах (и, возможно, по их заказу). Данное произведение является вольной интерпретацией головы Зевса Олимпийского Фидия (Уегшие1е 1967). На верхней части головы находится отверстие для крепления еще одной детали - высокого полоса. На монетах бог изображен без головного убора.
Еще одним источником реконструкции облика культовой статуи Зевса Лабрандского является рельеф из Тегеи - верхняя часть стелы с эдиктом (в собр. Британского Музея: инв. ном. 1914, 0714.1). В центре изображен Зевс Лабрандский, в фас, с лабрисом и копьем. На его груди находится девять выпуклых полусфер, образующих треугольник - подобно пекторальным украшениям культовой статуи Атремиды Эфесской. По сторонам представлены изображения Ады и Идриея (фигуры подписаны: 8у11.3 225). Царская чета стоит в молитвенной позе. Идрией поднимает правую руку верх, обращаясь к богу, а в левой держит копье или длинный скипетр8. На наш взгляд, важно визуальное сходство Идриея с богом (прическа, борода). Хельстрем, на основании этого рельефа, а также из-за ширины прямоугольной ниши-«апсиды», предполагает, что в андронах стояла именно подобная триада (НеШйбш 1997: 110): в андроне Б Мавсол и Артемисия, в андроне А - Идрией и Ада. Появление изображений царей неудивительно: статуи Гекатомнидов часто ставились и в самой Карии (Ма 2013: 80), и в других местах, например в Дельфах (Бу11.3 225; Ма 2013: 27).
Устойчивыми атрибутами бога выступают только одеяние, лабрис и (отчасти) копье. Головной убор и пекторальные украшения встречаются далеко не на всех изображениях - они свидетельствуют либо об иконографических вариантах, либо о неправильной их атрибуции как Зевса Лабрандского. Особых дальнейших исследований требует полос. Возможно, что включение тех или иных «дополнительных» элементов было связано с желанием царя подчеркнуть определенные функции божества, что может также указывать на возрастание роли правителя в культе Зевса Стратия в Лабрандах.
Таким образом, изменения, которым в IV веке до н. э. подвергаются Лабранды, являются примером объединения двух
8 Чекан Идриея отличается от монет Мавсола одной единственной деталью: в руках Зевса Лабрандского вместо копья помешается длинный скипетр (Копик 2013: 109-110).
тенденций - эллинизации и обращения к местным культам, т. е. можно говорить о своеобразной «гекатомнидизации». Помимо обустройства святилища, представители династии активно разрабатывают визуальный язык репрезентации собственной власти, призванный подчеркивать их особую, исключительную связь с божеством. Для этого широко применяются различные формы эллинизированного искусства, и необходимо уточнить целый ряд деталей, чтобы найти «Карию Гекатомнидов» между анатолийской древностью и эллинизмом последующих веков.
Литература
Кишбали 2012 - Кишбали Т. Погребальные сооружения Карии IV века до н. э. // Актуальные проблемы теории и истории искусства. Сб. статей, вып. 2. / Под ред. А. В. Захаровой. СПб., 2012. С. 29-33. Кишбали 2013 - Кишбали Т. П. Программа скульптурного убранства Галикарнасского мавзолея // Актуальные проблемы теории и истории искусства. Сборник научных статей, вып. 3. / Под ред. А. В. Захаровой. СПб., 2013. С. 60—64.
Сапрыкин 2009 - Сапрыкин С. Ю. Религия и культы Понта эллинистического и римского времени. М., 2009.
Adiego 2007 - Adiego I. J. The Carian Language. Leiden; Boston, 2007. Baran 2006 - Baran A. The Archaic Temple of Zeus Labraundos // Anadolu/Anatolia. 2006. T. 30. P. 21-46.
Baran 2011 - Baran A. The Sacred Way and the Spring Houses of Labraun-da Sanctuary // Karlsson L., Carlsson S. (eds). Labraunda and Karia, Proceedings of the Intern. Symposium Commemorating Sixty Years of Swedish Archaeological Work in Labraunda. Uppsala, 2011. P. 51-98. Berndt-Ersoz 2006 - Berndt-Ersoz S. Phrygian Rock-Cut Shrines.
Structure, Function and Cult-Practice. Leiden; Boston, 2006.
Carstens 2011 - Carstens A.-M. Achaemenids in Labraunda. A case of imperial presence in a rural sanctuary in Karia // Karlsson L., Carlsson S. (eds). Labraunda and Karia... 2011. P. 121-131.
Hellstrom 1991 - Hellstrom P. The Architectural Layout of Hecatomnid Labraunda // Revue Archeologique. 1991. N. S., 2, P. 297-308. Hellstrom 1996 - Hellstrom P. Hecatomnid Display of Power at the Labraynda Sanctuary // Hellstrom P., Alroth B. (eds.). Religion and Power in the Ancient Greek World. Uppsala, 1996. P. 133-138 Hellstrom 1997 - Hellstrom P. Sculpture from Labraynda // Jenkins I., Waywell G. B. (eds.). Sculptors and Sculpture of Caria and the Dodecanese. London, 1997. P. 109-113.
Hellstrom 2007 - Hellstrom P. Labraunda. A Guite to the Karian Sanctuary of Zeus Labraundos. Istanbul, 2007.
Henry et al. 2013 - Henry O. et al. Labraunda 2012 - Rapport preliminaire // Anatolia Antiqua. 2013. T. XXI. P. 285-355.
Herda 2013 - Herda A. Greek (and our) Views on the Karians // Mouton A., Rutherford I., Yakubovich I. (eds.). Luwian Identities. Culture,
Language and Religion Between Anatolia and the Aegean. Leiden; Boston, 2013. P. 421-506.
Hornblower 1982 - Hornblower S. Mausolus. Oxford, 1982.
Karlsson 2013 - The Sanctuary of the Weather God of Heaven at Karian Labraunda. A Bronze Age cult expose for Robin Hagg // Perspectives on ancient Greece: Papers in celebration of the 60th anniversary of the Swedish Institute in Athens. Stockholm, 2013. P. 173-189.
Konuk 2013 - Konuk K. Coinage and Identities under the Hekatomnids // Henry O. (ed.). 4th Century Karia: Defining a Karian Identity Under the Hekatomnids. Paris, 2013. P. 101-122.
Laumonier 1958 - Laumonier A. Les cultes indigenes en Carie. Paris, 1958. Ma 2013 - Ma J. Statues and Cities: Honorific Portraits and Civic Identity in the Hellenistic World. Oxford, 2013.
Umholtz 2002 - Umholtz G. Architraval Arrogance? Dedicatory Inscriptions in Greek Architecture of the Classical Period // Hesperia. 2002. T. 71. P. 261-293.
Vermuelen 1967 - Vermuelen C. Large and Small Sculptures in the Museum of Fine Arts, Boston // The Classical Journal. 1967. Vol. 63, No. 2. P. 49-69.
Waywell 1978 - Waywell G. B. The Free-Standing Sculptures of the Mausoleum at Halicarnassus. London, 1978.
Wood 1877 - Wood J. T. Discoveries at Ephesus: including the site and remains of the great temple of Diana. Boston, 1877.
Tamas Kisbali. The Sanctuary at Labraunda and the Hekatomnid dynasty
The Karian Hekatomnid dynasty of the 4th c. BC has been the object of many studies during the last decades. The dynasty’s members were deeply involved into the local cult, and the Sanctuary of Zeus Labraundos is acknowledged the main stage for the display of power. The present paper provides a brief overview of an ongoing research. It is proposed that some important historiographical data about Karia and its political organization in the 4th c. BC, have to be partially reassessed. It is shown that the theory of local communities (Koiva) by S. Hornblower relies too much on later Hellenistic material. The Labraundian cult itself is examined, concentrating on the identity of the venerated god and the changes in ritual that took place during the reign of the Hekatomnid dynasty. Finally, a tentative reconstruction of the new cult statue of Zeus Stratios/Labraundos is proposed. The changes in the visual representative language correlate with the Hellenizing aspirations of the dynasty and are intended to underline their divine connections.
Keywords: Karia, Hekatomnid dynasty, 4th century BC, Labraunda.
