CC BY
71
УДК 352:27-725](470.344)«17»
Д.В. БАСМАНЦЕВ
СВЯЩЕННОСЛУЖИТЕЛИ И СИСТЕМА ВОЕВОДСКОГО УПРАВЛЕНИЯ В ЧУВАШИИ В 1719-1781 ГОДЫ
Ключевые слова: Чувашия, административное управление, воеводы, духовенство, христианизация.
Исследована деятельность священнослужителей и воевод по проведению государственной политики по отношению к «инородцам» и показана организация системы административного управления на территории Чувашии в 1719-1781 гг.
D.V. BASMANTSEV
THE PRIESTS AND VOEVOD’S GOVERNING SYSTEM OF THE CHUVASHIA IN 1719-1781
Key words: Chuvashia, administrative governing, voevody, clergy, Christianizing.
This article is dedicated to research about voevods and priests activity and their followed a state policy to «inorodtsy» and is shown organization of the system of administrative governing on territory Chuvashia in 1719-1781.
Русская православная церковь на протяжении многих столетий была проводником политики царского правительства. Она придавала политическую устойчивость стране, играла ключевую роль в международных отношениях. Сферы влияния духовной власти в феодальном государстве и обществе были обширными. Социально-экономические и христианско-просветительские интересы церкви тесно переплетались с деятельностью государственных учреждений.
Среднее Поволжье стало объектом активной политики Русской православной церкви после присоединения Русским государством территории Казанского ханства и учреждения в 1555 г. Казанской епархии. Царское правительство осознавало необходимость проведения среди инородческого населения поливариантной политики как в административном, социальном, культурном, так и в конфессиональном плане. Русское государство возлагало немало надежд на православное духовенство в приобщении нерусского населения Среднего Поволжья к православной вере и русской культуре. В городах и деревнях Чувашии на протяжении XVII-VIII вв. были построены десятки церквей.
Заявленная тема в региональной историографии затрагивалась в трудах Н.А. Фирсова, А.Ф. Можаровского, Н.В. Никольского, В.Д. Димитриева, Д.М. Макарова и др. Однако вопрос о роли священнослужителей в системе местного управления остается еще малоизученным. Целью исследования является попытка восполнения существующего пробела. В этой связи ставятся вопросы о том, как происходило соприкосновение интересов воевод и духовных лиц в местном административном управлении, каким было участие священнослужителей Чувашии в системе воеводской власти в XVIII в. (до административной реформы 1775-1781 гг.).
Хронологические рамки статьи ограничены 1719 г., когда в провинциях, а затем и в уездах (1727 г.) были учреждены должности воевод, и 1781 г. - временем ликвидации системы воеводского управления на территории Чувашии.
Петром Великим были проведены модернизационные реформы, в том числе в области административно-территориального устройства Российской империи и церковного управления. В 1708 г. началось проведение губернской реформы. В мае 1719 г. губернии были разделены на провинции, включавшие несколько уездов. Чебоксарский, Цивильский, Козьмодемьянский, Свияжский, Кокшайский, Казанский и Симбирский уезды с чувашским населением вошли в состав Казанской губернии, а в 1714 г. Алатырский, Ядринский и Курмышский уезды, ранее входившие в Казанскую губернию, отошли к Нижегородской губернии. Согласно административному делению Российской империи территория современной Чувашии до 80-х гг. XVIII в. была разделена между двумя губерниями, четырьмя провинциями (Казанская, Свияжская, Алатырская, Симбирская) и десятью уездами.
После административной реформы 1726-1727 гг. во главе губерний стояли губернаторы, в провинциях (1719 г.) и уездах - воеводы. Они были наделены широкими административными, финансовыми, судебными, военными и полицейскими полномочиями. Вся исполнительная власть в провинциях и уездах ложилась на аппарат воеводских канцелярий. В сельских общинах была сохранена низшая ступень воеводского управления, состоявшая из волостных сотников, пятидесятников («полусотников»), десятников, выборных, деревенских старост и др. На сходах решались насущные вопросы «миров».
В ходе петровских реформ церковь была подчинена потребностям самодержавного государства. В 1721 г. был утвержден «Духовный регламент» и учреждена Духовная коллегия, вскоре переименованная в Святейший правительствующий Синод. Завершающим этапом подчинения церкви государству явилась секуляризационная реформа Екатерины II, которая означала интеграцию церкви «в систему государственного управления, как ее (государства. -Д.Б.) составляющей» [8. С. 392]. Очевидно, что самодержавной властью духовенство стало рассматриваться как институт доносительства, направленный на предотвращение и искоренение преступлений, на сохранение стабильности в обществе в целом [1. С. 180-182; 8. С. 140].
Чувашией управляли несколько духовных заказов (правлений) Казанской и Нижегородской епархий. Приходы были низшими административными единицами церкви, объединявшими несколько деревень вокруг православного села, где располагался храм. В зависимости от количества мирян и их способности содержать причт приходы различались по территории и, как правило, не совпадали с уездным делением. В 1730-1740-х гг., с усложнением местной церковной администрации, были созданы благочинные округа, учреждены духовные консистории при епархиях. В руках духовных чиновников сконцентрировались административные, судебные, надзорные и иные функции внутри церковного ведомства.
Священнослужители имели важное значение в среде сельского и городского населения. Их роль усилилась со времени правления Петра I. Как справедливо отмечает историк А.Б. Каменский, церковь превратилась в часть «государственной машины, один из инструментов воспитания подданных» [8. С. 140]. Для этого верховной властью был принят ряд законодательных норм. Например, в указе от 14 января и в изданном 17 марта 1730 г. манифесте говорилось о том, чтобы духовенство обращало иноверцев в православие увещеванием, вело ведомости о неисповедавшихся и непричастившихся мирянах [13. С. 245; 14. С. 257], а губернаторам и воеводам по инструкции 1728 г. следовало ограждать новокрещен от исламского вероучения [12. С. 100]. Духовенство было обязано также открывать тайну исповеди прихожанина [11. С. 685-689]. Нередко этим пользовались воеводские учреждения. Так, при расследовании обстоятельств убийства отставного солдата Ф. Анчутина (Он(т)чутина) чебоксарский воевода обратился к настоятелю Чебоксарского архиерейского духовного приказа, чтобы был допрошен священник, который исповедовал лежавшего при смерти солдата. Архимандрит Чебоксарского Троицкого монастыря Феодосий сообщил, что священник Рождественской церкви И. Кирилов действительно совершил тайну исповеди, где «о побоях он, Анчутин, ему, попу ничего не объявил» [3. Д. 32. Л. 16].
Труд священников на христианско-нравственном поприще, особенно в работе с мирянами среди язычников и мусульман, был довольно тяжелым. Духовенству часто приходилось обращаться к воеводским канцеляриям в решении вопросов, касающихся сельских и городских обывателей. Так, в 1742 г. новокрещеный чуваш П. Патрикеев из д. Босаева Чебоксарского уезда преследовался Новокрещенской конторой по обвинению «о святые иконах ругательствах и христианскои вероуничижении». В розыске были задействованы рассыльщики Свияжской провинциальной и Чебоксарской воеводской канцелярий [3. Д. 34. Л. 300, 456-457, 470]. Священнослужитель с. Богородское Первые Киняры Чебоксарского уезда
Б. Андреев в мае 1769 г. обратился в Чебоксарскую воеводскую канцелярию с доношением, в котором просил прислать нарочного для розыска новокрещеных чувашей из д. Вторые Киняры Чебоксарского уезда, обвинявшихся «в непоказы-вании ими руских имен и о нехождении на исповедь» [3. Д. 135. Л. 93].
Определенные корректировки во взаимоотношения между светскими и духовными учреждениями были внесены в 1740-е гг., когда началась активизация политики христианизации иноверцев. Например, сенатский указ 1742 г. гласил, чтобы губернская и епархиальная администрации совместно принимали меры по недопущению строительства мечетей в Казанской губернии, а также чтобы местные власти разведывали и наблюдали за иноверцами, штрафовали их за непринятие христианства [15. С. 719-720]. С народов Поволжья, принявших христианство, губернские и воеводские учреждения согласно указу 1743 г. не должны были взимать государственные сборы в течение трех лет, а «взыскивать бы за них на оставших... иноверцах некрещеных» [16. С. 916-917]. Однако усилия светских и духовных лиц не всегда оправдывали надежды самодержавного правительства, особенно тогда, когда среди иноверцев находились те, которые, не приняв православную веру, обращались в ислам. Так, из указа 1749 г. видно, что местным властям предписывалось чувашей-мусульман «возвратить по-прежнему в чувашу» и проследить «чтоб они впредь магометанского закона отнюдь не держали». Исполнение закона также было возложено на сотников [17. С. 82-85].
Нарочным воеводских канцелярий приказывалось составлять описи осмотров умерших только в присутствии представителей духовенства и жителей округи. Такая процедура необходима была как для установления причин и выяснения обстоятельств смерти обывателей, так и для принятия решения по светским и духовным законам. Например, Чебоксарской воеводской канцелярией был составлен приказ, по которому нарочному необходимо было выехать в д. Вторые Тинсарины Туруновской волости Чебоксарского уезда для освидетельствования тела умершего. В нем говорилось: «Какие. есть признаки при священно-церковнослужителе и тутошних лутчих обывателях, ос-мотря, описать» [4. Д. 54. Л. 108 об.-109]. В апреле 1762 г. в д. Котякова Первой Тугаевской волости Цивильского уезда произошло убийство Д. Яковлевой. Осмотр мертвого тела производили священнослужитель округи и канцелярист Цивильской воеводской канцелярии. Подозрение в убийстве легло на чуваша С. Васильева, ибо Д. Яковлева последний раз направлялась к нему «для прошения котла медного к варению пива». После допросов свидетелей священнослужителем было принято решение: подозреваемого С. Васильева, «набив на того... колодку», вместе с деревенскими людьми отправить в Цивильскую воеводскую канцелярию [2. Д. 1. Л. 240-243 об.]. Священник с. Никольское Яндаше-ва Г. Родионов производил осмотр удавившейся чувашки А. Ховадаровой из д. Чотакова Шерданской волости Чебоксарского уезда и составил сказку для предоставления в Чебоксарскую воеводскую канцелярию [4. Д. 41. Л. 3 об., 12].
Священнослужители оказывали большую помощь областным правителям в проведении судебно-следственных мероприятий. При больших повальных обысках показания сельских обывателей заверялись приходскими священниками [7. Д. 10. Л. 14-16 об.]. Духовенство привлекалось воеводской властью также для расследования дел о порубке заповедных лесов [7. Д. 11. Л. 11 об.], в приведении в церквах свидетелей или ответчиков к присяге и в увещевании подозреваемых перед допросами и очными ставками в застенках или тюремных острогах воеводских канцелярий [7. Д. 7, 13-14, 26 об.; Д. 8. Л. 28 об.].
Воеводская администрация была заинтересована и в том, чтобы на должности общинного самоуправления выбирались крещеные «иноверцы». Например, Свияжской провинциальной канцелярией запрещалось выбирать в
сотники для смотрения заповедных лесов и искоренения воров и разбойников из числа некрещеных жителей общин. В указе говорилось, что иноверческие сотники могут причинить обиды и разорения крещеным односельчанам [21. С. 128]. Исполнение указа возлагалось на воеводу и священников. Так, вместо волостного сотника Князь-Аклычевой сотни Свияжского уезда Рахманкула Сулейманова жителями десяти деревень был выбран П. Селиверстов (Абдылмен). Для утверждения выбора волостного сотника в Свияжскую провинциальную канцелярию направлялось доношение и «поверенное за священниковыми руками писмо». Таким образом, священнослужители с. Покровское Большая Тояба тоже признали выборы волостного сотника [9. Л. 15-16 об.].
Духовные ведомства обращались к представителям местной власти за помощью в сыске и поимке беглых церковнослужителей, монахов. Такие обращения сохранились в делопроизводственных материалах воеводских учреждений Чувашии. Например, в марте 1768 г. Нижегородская духовная консистория обратилась в Нижегородскую губернскую канцелярию с требованием о сыске и поимке беглого пономаря с. Сомовки М. Савинова. В это же время разыскивался монах Анатолий [5. Д. 143. Л. 38, 53-53 об.].
Церковь также являлась своеобразным рупором царского правительства, поскольку в храмах перед мирянами оглашались указы и распоряжения государственных учреждений Российской империи. Так, в царском указе 1721 г. говорилось, чтобы указы в церквах «по вся праздники и в крестные дни, для ведома прихожан читать, чтоб всяк... было сведом и никому б нельзя было прибавить или убавить» [6. Д. 9. Л. 2]. Такая практика оглашения царских указов и других правительственных распоряжений действовала, по крайней мере, до последней четверти XVIII в.
В церквах проходила присяга и служащих воеводских канцелярий на верность государю в службе, а также при получении нового чина [1. С. 47-48]. Текст клятвенного обещания гласил, что присягающий обязуется пред Богом верно и нелицемерно служить государю, «по совести своеи исправлять» должностные обязанности [4. Д. 54. Л. 76-76 об.]. По приказу Чебоксарской воеводской канцелярии от 12 февраля 1776 г. подканцеляристу А. Попову было решено присвоить чин канцеляриста. В Соборной церкви города Чебоксары А. Попов должен был «...пожалованнои чин привесть к присяге» и для этого протопопу указанной церкви направлялось уведомление [4. Д. 13. Л. 105]. Присяга состоялась в присутствии всех служащих воеводской канцелярии при участии воеводы. Из следственного дела, заведенного в отношении секретаря Ядринской воеводской канцелярии А. Кудрявцова, узнаем, что «по окончании литургии онои Стечкин (воевода. - Д.Б.) канцеляриста Федорова приводил к присяге» [5. Д. 196. Л. 37 об.]. После зачитывания клятвенного обещания и церковного обряда целования креста и Евангелия, присягающий и священнослужитель подписывали присяжный лист, например: «К сей присяге Чебоксарской воеводской канцелярии копиист Александр Алексеев сын Апехтин был, руку приложил. По сеи присяге показанного Чебоксарской воеводской канцелярии копииста Александра Алексеева сына Апехтина приводил Чебоксарского Введенского собора протопоп Иоанн Игнатьев» [4. Д. 54. Л. 76-76 об.].
Таким образом, священнослужители тесно соприкасались с воеводскими учреждениями. Непосредственная работа духовенства с воеводской властью укрепляла влияние последнего в сельской местности. В свою очередь, воеводы в рамках своих полномочий всячески пытались помочь духовным лицам в решении их насущных вопросов. В силу выполняемых ими функций на местах была выстроена такая структура административного управления, в которой отношения складывались на взаимовыгодных условиях и в интересах самодержавия.
Литература и источники
1. Анисимов Е.В. Дыба и кнут. Политический сыск и русское общество в XVIII веке. М.: Новое литературное обозрение, 1999. 720 с.
2. Государственный исторический архив Чувашской Республики (ГИА ЧР). Ф. 1. Оп. 1.
3. ГИА ЧР. Ф. 2. Оп. 1.
4. ГИА ЧР. Ф. 2. Оп. 2.
5. ГИА ЧР. Ф. 3. Оп. 1.
6. ГИА ЧР. Ф. 289. Оп. 1.
7. ГИА ЧР. Ф. 545. Оп. 1.
8. Каменский А.Б. От Петра I до Павла I: Реформы в России XVIII века (опыт целостного анализа). М.: РГГУ, 2001. 575 с.
9. Научный архив Чувашского государственного института гуманитарных наук (НА ЧГИГН). Фонд В.Д. Димитриева. Т. 58.
10. НА ЧГИГН. Фонд Н.В. Никольского. Т. 197.
11. Полное собрание законов Российской империи. Собрание первое. (1649-1825 гг.) (ПСЗ РИ-1). СПб., 1830. Т. 6. № 4012. 1722. 17 мая.
12. ПСЗ РИ-1. Т. 8. № 5333. 1728. 12 сент.
13. ПСЗ РИ-1. Т. 8. № 5496. 1730. 14 янв.
14. ПСЗ РИ-1. Т. 8. № 5518. 1730. 17 марта.
15. ПСЗ РИ-1. Т. 11. № 8664. 1742. 19 нояб.
16. ПСЗ РИ-1. Т. 11. № 8792. 1743. 28 сент.
17. ПСЗ РИ-1. Т. 13. № 9631. 1749. 14 июня.
БАСМАНЦЕВ ДМИТРИЙ ВИКТОРОВИЧ - аспирант кафедры архивоведения и документо-ведения, Чувашский государственный университет, Россия, Чебоксары (basmantsevd@rambler.ru).
BASMANTSEV DMITRIY VICTOROVICH - post-graduate student of Archives and Documents Chair, Chuvash State University, Russia, Cheboksary.
УДК 61 (470.344)”1917/1941 ''(091)
О.Н. ВИКТОРОВ
ОРГАНИЗАЦИЯ И ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ МЕДИКО-САНИТАРНОЙ СЛУЖБЫ ПОМОЩИ НАСЕЛЕНИЮ В ЧУВАШСКОМ КРАЕ В 1917-1941 ГОДЫ
Ключевые слова: система здравоохранения, медицинские учреждения, здравотдел, реорганизация.
Рассмотрены основные этапы организации и деятельности медико-санитарной службы помощи населению в Чувашском крае в 1917-1941 гг. Первые изменения в этой сфере произошли вследствие событий осени 1917 г. и прихода к власти большевиков. Решающим этапом стали организационные успехи второй половины 1920-х гг.
В связи с этим в 1930-е гг. уже можно говорить о существенных сдвигах в плане качества и масштабов охвата населения системой здравоохранения Чувашии.
O.N. VIKTOROV
THE ORGANIZATION AND ACTIVITY OF MEDICAL AND SANITARY SERVICE TO THE POPULATION IN THE CHUVASH REPUBLIC IN 1917-1941
Key words: health system, medical institutions, health department, reorganization.
The article deals with the main stages of the organization and activity of medical and sanitary service to the population in the Chuvashia in 1917-1941. The first changes in this sphere occurred among the consequences of the events in autumn of 1917 and the Bolshevik's accession to power. The decisive stage was the organizational success in the second half of 1920s. In connection with this, serious changes in the quality and scales of the population's covering by the health system of Chuvashia can be mentioned in the 1930s.
Как показывает мировая практика, главные задачи здравоохранения, сохраняющие актуальность и сегодня, это - предупреждение и лечение болезней. Конечная эффективность организации и деятельности медико-санитарной службы оценивается именно по этому критерию. На формы организации и ведение практической деятельности системы здравоохранения в Чувашии влияло большое количество факторов. В специализированной литературе по
