CC BY
90
НОВОЕ В НАУКЕ О ЯЗЫКЕ
Г.В. БОБРОВСКАЯ (Волгоград)
СВОЕОБРАЗИЕ ИНТЕРТЕКСТУАЛЬНОСТИ В ПУБЛИЦИСТИЧЕСКОЙ РЕЧИ: КУЛЬТУРНЫЕ КОДЫ И ЭМОТИВНО-ОЦЕНОЧНЫЕ СМЫСЛЫ
Анализируются проявления категории интертекстуальности в сфере публицистической речи, уточняются коммуникативно-прагматические механизмы экспликации интертекстем как единиц интертекстуальности. Предлагаются классификации интертекстем по способам видовыхрепрезентаций, эмотивно-оценочной окраске, функциональной нагрузке, степени смысловой связи с опорным текстом.
Одним из частных аспектов исследований в рамках антропоцентрической лингвистической парадигмы является изучение интертекстуальной рефлексии говорящего субъекта. Интертекстуальная рефлексия - это способность к установлению ассоциативных связей с неким прецедентным феноменом, понимаемым как «дискурсивно обусловленный факт, имевший ранее место в лингвокогнитивной деятельности членов определенного культурноязыкового сообщества и служащий образцом для последующих подобных фактов» (Алефиренко 2002: 10). Рефлексия как имманентная способность языковой личности к осмыслению собственной речемыслительной деятельности в плане интертекстуальности проявляется в интенциональ-но обусловленном отборе прецедентных феноменов как элементов нового текста, а также в детерминирующем адекватную рецепцию текста «узнавании» этих феноменов адресатом.
Рассмотрение одной из наиболее значимых в настоящее время сфер воздействующей публицистической речи в широком социокультурном контексте позволяет выявить высокий индекс обращения к ранее созданным текстам. Цель данной статьи - уточнение коммуникативно-прагматических аспектов включения прецедент-
ных феноменов в публицистический текст, описание использующихся в публицистике способов экспликации интертекстем -видовых репрезентаций прагмем (экспрессивных, прагматически маркированных компонентов языка).
Термин «интертекстуальность», введенный семиотиками, в понимании Ю. Кри-стевой обозначает «такую текстуальную интеракцию, которая происходит внутри отдельного текста. Для познающего субъекта интертекстуальность - это признак того способа, каким текст прочитывает историю и вписывается в нее» (Ильин 1989: 225). Категория интертекстуальности проявляется в способности автора текста творчески использовать структурно-содержательные элементы других текстов, обусловливая текстовое диалогическое взаимодействие в культурно-историческом континууме. Аксиологическое значение интертекстуальности предопределяется тем, что межтекстовые связи являются способами выражения стереотипных представлений - культурных кодов, извлеченных из определенной области знания.
Как было доказано предыдущими исследованиями (Земская 1996; Супрун 1995; Слышкин 2000; Алещанова 2000; Новоха-чева 2005 и др.), прецедентные тексты, как правило, вводятся «в свернутом, сжатом виде - пересказом, фрагментом, намеком» (Караулов 2006: 218). Не ставя в данной работе задачи детального анализа понятийно-терминологического аппарата для описания интертекстуальных явлений, выделим основные виды включения прецедентных текстов. «Приемы, основанные на интертекстуальных (межтекстовых) ассоциациях», определяются как «фигуры интертекста» (Москвин 2006: 337). В современной российской публицистике, анализируемой нами на газетном материале, выявлены следующие типы фигур интертекста как разновидностей фигур выразительной речи:
1) цитирование - воспроизведение с указанием на первоисточник: Великий русский политик и патриот П. Столыпин, про-
© Бобровская Г.В., 2008
двигая свои реформы, говорил о новой России - «свободной в лучшем смысле этого слова. Свободной от нищеты, от невежества, от бесправия». Мечта еще не сбылась; Мы пели о свершениях, подвигах, о гении Ленина, о прозорливости КПСС, а тем временем, пользуясь словами великого русского историка Ключевского, - «государство пухло, а народ хирел»;
2) аппликация - вставка фрагмента прецедентного текста без указания на первоисточник: «После нас хоть потоп». Именно эта фраза приходит на ум, когда разговор заходит о деятельности нынешней временной городской власти; Крепостная стена VIP-поселения. Здесь будет город-сад;
3) реминисценция - перифразирование фрагмента прецедентного текста, видоизмененная цитата: Когда в жильцах согласье есть Инструкция по созданию товарищества собственников жилья; Физики без лирики: Сергей Королев против Вернера фон Брауна;
4) аллюзия - подчеркнуто фрагментарно выраженный намек на прецедентный текст: В отличие от 80-х сегодня мини-фаустовские сделки с властью гарантируют не только свободу и положение, но и деньги; Хотя в условиях, когда наша экономика и политика сжались, как шагреневая кожа, пока наука сама по себе не может быть локомотивом развития экономики.
Как средство объективации межтексто-вых связей, фигуры интертекста служат репрезентации интертекстем, определяемых как «межуровневый реляционный (соотносительный) сегмент содержательной структуры текста <...>, вовлеченный в межтекстовые связи» (Сидоренко 1998: 6). Публицистический текст, как и художественный, в этом отношении «представляет собой уникальную дешифруемую семантическую структуру, способную выделять в ней вербальные включения особого типа - интертекстемы» (Липатов 2004: 76). Важное значение в коммуникативно-прагматической структуре публицистического текста приобретают интертекстемы, основанные на конвергентном взаимодействии фигур интертекста. Совместное использование, контекстуальное соединение фигур интертекста может принимать различные формы, в связи с чем дифференцируем интертекстемы, основанные на:
- соединении фигур интертекста: Рад ли он (зритель) был обманываться? Скорее
всего, да. В темноте зрительного зала иллюзия правды, облаченная в ярмарочные пы-рьевские зарисовки, упоительную музыку Дунаевского, улыбки и слезы таких любимых, таких народных артистов, обволакивала, помогала уснуть, забыться. И видеть, видеть кинематографические сны (последовательное включение в текст поэтических реминисценций, а также кинематографических аллюзий);
- контаминации, наложении фигур интертекста: Идет война холодная? (историческая аллюзия совместно с песенной реминисценцией);
- контаминации фигур и тропов: Мороз. Ушанки торжествуют (реминисценция, олицетворение, метонимия).
Интенциональные предпосылки публицистического текстообразования предопределяют широкий диапазон коннотаций, выражаемых с помощью фигур интертекста. Используемые в публицистической речи прецедентные феномены, отражающие одобряемые или не одобряемые обществом стереотипные ситуации, являются маркерами оценочности, которая зачастую оказывается диффузной (Фокина 2007: 537). Кроме того, межтекстовые связи помогают передать позитивные или негативные чувства, испытываемые автором-журналистом по отношению к предмету речи. С точки зрения эмотивно-оценоч-ной окраски представляется возможной следующая классификация интертекстем:
1) шутливые (Кто к нам с клюшкой придет, тот от клюшки и «погибнет». Финал Еврохоккей-турнира Россия-Швеция);
2) иронические (Верю, хочется человеку как лучше, но получается хуже, чем всегда. Сочувствую, но, быть может, не стоит так надрываться);
3) саркастические (Именно в эту цену оценивается детская душа. Чичиков живет и побеждает!);
4) патетические (Мальчик был! Между домом Достоевского и Бутыркой поставили памятник собаке по кличке Мальчик);
5) трагикомические (А «Птичку» - жалко. Репортаж наших корреспондентов из мест заражения пернатых);
6) трагические (Если не мальчик, то муж? По детской и мужской смертности Россия на первом месте в «черном рейтинге» планеты).
Межтекстовые связи в публицистике, таким образом, служат генерированию эмотивно-оценочных смыслов, обусловлен-
ных референтной основой публицистического текста: апелляция к тексту-источнику позволяет автору дать рациональную и эмоциональную оценку сообщаемому, вовлечь читателя в свои рассуждения. Исходя из прагматических установок газетных текстов, мы выделили следующие функциональные типы интертекстем:
- информирование (Таможня взяла добро. Сотрудники оперативных подразделений решили наведаться в магазины города и проверить их на предмет незаконного использования товарных знаков ведущих фирм-производителей);
- прогноз (Принесенная ветром: Будущее возобновляемой энергии);
- предостережение (Уж грипп к нам приближается, а прививаться нечем. О ситуации с вакцинарным обеспечением);
- упрек (Праздник без охраны на глазах. День ВДВ прошел, проблемы остались);
- призыв (Платить, и никаких гвоздей! Городские власти намерены стимулировать рост зарплаты на предприятиях не только экономическими, но и административными методами);
- напоминание (Пожилые делегаты, знамена, гербы, доклады - в духе «жить стало лучше, жить стало веселей»);
- сомнение (А все ли спокойно в «финансовом королевстве» и не случится ли чего с банком, в котором лежат мои деньги?);
- одобрение (Бывший «агент национальной безопасности» - один из тех, кто «поднялся» на сериалах, грудью проложив себе дорогу в большое кино и к большим гонорарам) .
Выделение интертекстем первого типа носит в значительной степени условный характер, поскольку информирование, являющееся одной из главных публицистических коммуникативных целеустановок, присуще всем названным типам. Определение «информирование» свидетельствует, что одни интертекстемы ориентированы главным образом на сообщение новостной информации, тогда как в других случаях очевидна более сложная прагматическая структура. Неоднозначность трактовки ин-тертекстем информирующего типа связывается еще и с указанным выше широким спектром эмотивных окрасок, передаваемых с помощью фигур интертекста. Так, в примере Министр ударил концепцией по бездорожью интертекстуальные связи выполняют, помимо информативной, также
игровую функцию, создавая шутливо-ироническое сообщение.
Контекстуальная актуализация интертекстуальных связей потенциально предполагает трансформацию смысловой структуры прецедентного высказывания, что нередко влечет «семантическую упрощенность» (Чумак-Жунь 2006: 319). По степени смысловой связи с опорным текстом интертекстемы могут быть разделены на следующие группы:
1) соответствующие (дублирующие) -сохраняют содержательно-смысловое ядро текста-ассоциата: По области бродит призрак фальсификации выборов (отличие от текста-источника заключается в формальной синтагматической сочетаемости);
2) частично совпадающие - наследуют лексико-синтаксический каркас исходного высказывания, однако демонстрируют значительные смысловые трансформации; в этой группе выделяется два вида интер-текстем:
а) дополняющие - основаны на развитии основной мысли, заключенной в первоначальном высказывании: Сюжет - не роскошь, а средство движения романа (реминисценция как метафорическое переосмысление);
б) уточняющие - основаны на переосмыслении одного из содержательных аспектов текста-источника: Заблудились в трех тарифах (более конкретное значение по сравнению с обобщенно-образным значением опорного текста);
в) контрастирующие - существенно отличаются от текста-источника и структурно, и семантически: Катание красного конька (о катке на Красной площади).
Образно говоря, в палитре интертекстуальных импровизаций можно выделить: 1) «вариации на одну и ту же тему»,
2) «вольные переделки», примеры достаточно свободного творческого обращения с опорным текстом и 3) «отдельные ноты», отголоски, отзвуки текста-первоисточника.
В заключение отметим, что приведенные классификации не претендуют на исчерпывающее объяснение речевоздействующего эффекта прецедентных текстов и затрагивают только некоторые аспекты манифестации интертекстуальности в публицистике. Вместе с тем проведенный анализ показывает, что прагматические установки публицистики оказывают непосредственное влияние на формально-структурные и семантические механизмы включе-
ния текста-источника в заимствующий текст. Использование фигур интертекста служит концентрированному выражению социального содержания, оценочного и эмоционального отношения к предмету публицистической речи - общественно значимому событию; активизирует фоновые знания адресата, побуждая его к самостоятельному «конструированию смысла». В аспекте реализации речевого воздействия экспликация интертекстем в публицистике демонстрирует два типа речевого поведения - механическое, проявляющееся в репродукции ранее созданных образцов, и творческое, проявляющееся в новаторском переосмыслении созданного наследия. Своеобразие интертекстуально -сти в публицистике предопределено также условиями массовой коммуникации: адресуя текст обобщенному и прогнозируемому адресату, автор публицистических материалов рассчитывает на распознание заключенных в интертекстемах культурных кодов и эмотивно-оценочных смыслов, на дешифровку посылаемого интертекстуального сигнала. Рецепция основанного на интертекстуальных связях публицистического текста детерминирована, таким образом, интертекстуальной компетенцией адресата.
Литература
Алефиренко, Н.Ф. К проблеме дискурсивно-текстового универсума культуры / Н.Ф. Алефиренко // Лингвориторическая парадигма: теоретические и прикладные аспекты: сб. науч. тр. Сочи, 2002. Вып. 1. С. 5 - 12.
Алещанова, И.В. Цитация в газетном тексте (на материале современной английской и российской прессы): автореф. дис. ... канд. филол. наук / И.В. Алещанова. Волгоград, 2000.
Ильин, И.П. Стилистика интертекстуальности: теоретические аспекты / И.П. Ильин // Проблемы современной стилистики: сб. науч.-аналит. обзоров. М., 1989.
Земская, Е.А. Цитация и виды ее трансформации в заголовках современных газет / Е.А. Земская // Поэтика. Стилистика. Язык и культура: Памяти Татьяны Григорьевны Винокур. М., 1996. С. 157 - 168.
Караулов, Ю. Н. Русский язык и языковая личность / Ю.Н. Караулов. М., 2006.
Липатов, А.Т. Лингвориторическая интерпретация логико-семантической трихотомии «текст - дискурс - интертекст» / А.Т. Липа-
тов // Лингвориторическая парадигма: теоретические и прикладные аспекты: сб. науч. тр. Сочи, 2004. Вып. 5. С. 70 - 81.
Москвин, В.П. Выразительные средства современной русской речи: тропы и фигуры. Общая и частная классификации: терминологический словарь-справочник /
B.П. Москвин. М., 2006.
Новохачева, Н.Ю. Стилистический прием литературной аллюзии в газетно-публицистическом дискурсе конца ХХ - начала XXI века: автореф. дис. ... канд. филол. наук / Н.Ю. Новохачева. Ставрополь, 2005.
Сидоренко, К.П. Цитаты из «Евгения Онегина» А.С. Пушкина в текстах разного жанра / К.П. Сидоренко. СПб., 1998.
Слышкин, Г.Г. От текста к символу: лингвокультурные концепты прецедентных текстов в сознании и дискурсе / Г.Г. Слышкин. М., 2000.
Супрун, А.Е. Текстовые реминисценции как языковое явление / А.Е. Супрун // Вопр. языкознания. 1995. № 6. С. 17 - 29.
Фокина, О.В. Аксиологическая функция прецедентных имен литературного происхождения (на материале российских СМИ) / О.В. Фокина // Русский язык: исторические судьбы и современность: тр. и материалы III Междунар. конгресса исслед. рус. яз. М., 2007. С. 536 - 537.
Чумак-Жунь, И.И. Понятие прецедент-ность в контексте дискурсивных исследований / И.И. Чумак-Жунь // Журналистика и медиаобразование в XXI веке: сб. науч. тр. Междунар. науч.-практ. конф. Белгород, 2006.
C. 315 - 319.
Е.И. АЛЕЩЕНКО (Волгоград)
К ВОПРОСУ О СООТНОШЕНИИ СКАЗКИ И МИФА
Рассматриваются различные точки зрения на проблему происхождения и соотношения мифа и сказки. Отмечаются некоторые сюжетные и структурные особенности сказочного текста, указывающие на его связь с мифом.
Вопрос о происхождении сказки решался и решается по-разному, в зависимости от принадлежности исследователя к той или иной школе. В центре внимания
© Алещенко Е.И., 2008
