CC BY
84
Ю. Ю. Афанасьев
СВОЕОБРАЗИЕ ХУДОЖЕСТВЕННОГО ХРОНОТОПА В РОМАНЕ М. ПРИШВИНА «ОСУДАРЕВА ДОРОГА»
Работа представлена кафедрой историко-культурного наследия Елецкого государственного университета им. И. А. Бунина.
Научный руководитель - доктор филологических наук, профессор Н. В. Борисова
В статье описывается, как М. Пришвин в своем романе «Осударева дорога» осмысливает реальность посредством мифологической символики.
Ключевые слова: Пришвин, Беломорско-Балтийский канал, «Осударева дорога», время, пространство, старообрядцы, «новые люди», вода.
Yu. Afanasyev
ORIGINALITY OF CHRONOTOPOS IN THE NOVEL “OSUDAR’S ROAD”
BY M. PRISHVIN
The article describes how M. Prishvin comprehends reality by means of mythological symbolism in his novel “Osudar’s Road”.
Key words: Prishvin, White Sea-Baltic Canal, Osudar’s road, time, space, Old Believers, “newpeople”, water.
«Осударева дорога» М. Пришвина -один из самых «вымученных» романов ХХ в. Материал для произведения накапливался в течение всей творческой жизни писателя, роман претерпел несколько редакций в связи с замечаниями критиков, но был опубликован после смерти автора в первоначальном варианте. «Осударева дорога» занимает особое место в художественном дискурсе писателя еще и потому, что в нем философское содержание является определяющим по отношению к художественной форме произведения.
В «Осударевой дороге» трансформация реальности происходит в процессе мифоло-газации действительности: «Пришвин создает мифопоэтическую картину меняющегося мира, трагедия которого заключается в процессе бесконечного умаления бытия. В романе канал - метафизический символ насилия над природой, историей и человеческой личностью, имеющей соответственно географическую, историческую, религиозную и культурную подоплеку. Географические и исторические реалии для Пришвина чрезвычайно важны: перенести действие романа в какое бы то ни было другое место, как предлагают ему рецензенты, он не хочет и не может. Реалии делают роман исторически и социально конкретным, но они существуют в границах той модели мира, которую строит писатель...» [2, с. 610].
Параллели между содержанием романа и исторической действительностью 30-х гг. ХХ в. очевидны. В центре произведения -строительство Беломорско-Балтийского ка-
нала. Однако Пришвин, обращаясь к трагической реальности, пытается осмыслить ее философски, поместив события в мифологическую среду, ибо мифопоэтика позволяет занять особую авторскую позицию: Пришвин ищет метафизические причины социального зла. Оно многолико, в том числе у него есть и исторический след.
Еще Петр I в свое время думал о том, чтобы соединить Белое море с Балтийским неким водным руслом, экономически выгодным для страны. Но в результате случайного стечения обстоятельств эта мечта царя не была претворена в жизнь. Ради победы над шведами он был вынужден «переправить» посредством физической силы простых людей два фрегата от одного водоема к другому. Вот почему, утверждает Пришвин, для местных жителей, старообрядцев, Осударева дорога - жертвенное место «священного народного труда», достойного почтения:
«Что тут народа легло!» [3, с. 15], - говорит Сергей Мироныч, один из героев финального романа.
«Дорога смерти» оставила свой неизгладимый след-«узор», о котором не могут забыть местные жители, как не могут они забыть и о главном преобразователе - Петре I .
Действительность в романе разворачивается в особом времени - историко-мифологическом. С одной стороны, это время старообрядцев, отрицающих настоящее и устремленных к будущему апокалипсису. Их время эсхатологично. Но конец света в эпоху «новых людей» отменяется. Им не интересны представления о небесном рае, они хотят
построить рай на земле. Намечается конец света старого, предполагается обновление мира посредством искоренения идеологии старообрядцев и внедрения в их сознание социалистических идеалов. Героиня романа Марья Мироновна, «ревнительница старой веры», долго сопротивляется новому насилию, и тем не менее и ее мировоззрение трансформируется под напором новых социальных преобразований.
Старообрядцы наблюдают за тем, как социалисты готовятся приспособить Осуда-реву дорогу к судоходству. Сам факт того, что водопад, или падун, как называют его герои романа, можно «обуздать», воспринимается поморами в штыки. «Мирская няня» с ужасом наблюдает, как начальник строительства Сутулов «посягнул» на святыню старообрядцев - восьмиконечный крест. И это становится началом нового насилия над Осу-даревой дорогой.
Время строительства событийно, оно разворачивается в физически реальном и одновременно мифологическом пространстве, что типично для пришвинского мирообраза. Пришвин не просто описывает в «Осударе-вой дороге» поморский Крайний Север России. Писатель воссоздает удивительную картину быстро меняющегося мира, стремящегося обуздать свободную волю водной стихии, преобразовать социальный мир по новым законам, создать вектор движения к общественному единству. Однако все это входит в глубокое противоречие с религиозными представлениями старообрядцев.
Стремление «переплюнуть» Петра I приводит к тому, что представители нового сознания вторгаются в замкнутое пространство старожилов, пренебрегая их привычками и традициями. Строительство приобретает эпические масштабы - оно собирает всю Россию, которая посредством труда, как считают большевики, может преобразиться сама и может улучшить бытие всех без исключения.
Создавали канал как русские, так и тюрки, таджики - политические заключенные и уголовники со всей страны. Это труд каторжный - постоянные угрозы завалов во время рытья русла потенциального водоема,
подрывные работы, связанные с риском для жизни... Руководство канала - Сутулов и Маша Уланова - олицетворение новой России, новой власти и нового насилия.
Осударева дорога, по ходу развития сюжета романа превращающаяся в БеломорскоБалтийский канал, - глубоко символический локус. Пришвин показывает его как пространство несвободы; вписанное в реальное историческое пространство, оно мифологизируется с помощью архетипов, среди которых особое место принадлежит природным стихиям: воде и огню.
Вода - витальная сила, источник всего живого. Это живая субстанция, которая «связывает небо и землю: она первая из природных стихий “получает отпуск на небо”, являя момент преображения, но и вновь возвращается уже в качестве “воды небесной”, способствуя оплодотворению и расцвету» [1, с. 85].
Не случайно покорение воды описывается в романе как дело непростое, порой даже связанное с риском для жизни. Прежде всего это определяется амбивалентностью образа водной стихии в «Осударевой дороге»: она выступает в произведении не только как созидательная сила, но и как разрушительная. И при первой же возможности эта природная стихия будет пытаться вырваться из плена и стремиться погубить тех, кто захочет помешать ее вольному руслу (глава «Аврал»).
Эта крылатая, вольная, живая, трепетная стихия в особенности дорога Пришвину. По сравнению с ней тускнеют другие силы природы.
Но вольное и невольное состояния воды -это не все ее характеристики в «Осударевой дороге». В романе она предстает в различных ипостасях: в главе «Сказанье о венике» ей приписывается очистительная сила; в главе «Табашники» она «горит», что символизирует конец света старого и приближение света нового; в главе «Загуменная дорожка» она борется с морозом; в главе «Лесной оборотень» дарует свободу живым существам; впоследствии несет испытания животным и маленькому Зуйку, внуку Марьи Миронов-
ны, постигающему окружающий мир; в конце - исправно служит людям.
Однако вода является не просто организующим элементом жизни и отражением ее. Эта стихия содержит в себе «образ мира: в падуне сила падающей воды таит образ неведомого человека, “шагающего все вперед и вперед”, в упорядоченной стихии - “плененной воде” таится неизвестная “волшебная” сила воздействия на окружающий мир, придающая бытию новое качество прозрачности или подобия.» [2, с. 614].
Вода выступает в романе как живая творческая стихия, которая должна покориться воле человека. Человек-созидатель берет на себя функцию «царя природы». В связи с этим Пришвин актуализирует вечную мифологему потопа, актуальную во всех мифах народов мира. Однако библейский потоп - наказание людям за их грехи. Рукотворный потоп в «Осударевой дороге» имеет другую семантику. Он создан, в представлении «новых людей», как благо, как социальная необходимость.
В мифологизации художественного пространства вода и огонь выступают как силы противоположные: рукотворный потоп
строителей канала и огненный Апокалипсис старого мира для Пришвина - необходимое условие созидания художественного пространства «Осударевой дороги». Для строи-
телей канала - вода - средство социального конструирования мира. Представители старообрядцев ожидали огненного преображения. Вода и огонь у Пришвина являются своего рода концептуальными художественными константами в картине мира старообрядцев и людей из команды Сутулова.
«Новые люди» отвергают идею Божественного промысла, в этом мире для них святы только их собственные идеалы, им нетрудно идти против природной гармонии, создавая «рукотворное водное чудо». Представители социалистического сознания строят канал, отвергая вмешательство трансцендентных сил в земную жизнь. Даже сама Марья Мироновна утверждает, что Бог больше не будет наказывать людей потопом, и, как на память об этом явлении, указывает на небесную радугу. Рай-дуга - так ее называют жители Выгореции - в представлении старообрядцев это райская дуга, по которой можно пройти в царство праведников. Радуга на небе - это еще и знак перемен. В романе эти перемены связаны с новыми «царями природы», сумевшими обуздать падун - символ свободы - и заставить его служить людям.
Пришвин выносит на суд читателей две правды русского мира - религиозную и материалистическую, оставляя открытым вечный вопрос о том, каким должен быть русский путь.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Борисова Н. В. Жизнь мифа в творчестве М. М. Пришвина: монография. Елец: ЕГУ им. И. А. Бунина, 2001. 282 с.
2. Гришина Я. З. Комментарии // Пришвин М. М. Собрание сочинений: в 3 т. М.: ТЕРРА - Книжный клуб, 2006. Т. 3. 624 с.
3. Пришвин М. М. Собрание сочинений: в 8 т. М.: Художественная литература, 1982-1986. Т. 6. 439 с.
REFERENCES
1. Borisova N. V. Zhizn' mifa v tvorchestve M. M. Prishvina: monografiya. Elets: EGU im. I. A. Bunina, 2001. 282 s.
2. Grishina Ya. Z. Kommentarii // Prishvin M. M. Sobraniye sochineniy: v 3 t. M.: TERRA - Kniz-hny klub, 2006. T. 3. 624 s.
3. Prishvin M. M. Sobraniye sochineniy: v 8 t. M.: Khudozhestvennaya literatura, 1982-1986. T. 6. 439 s.
