CC BY
9УДК 894.4 (.9Магомед-Расул7Отец пророка.03=82.06) П.К. Рамазанова
Своеобразие хронотопа в романе Магомед-Расула «Отец пророка»
Северо-Кавказский филиал Российской правовой академии МЮ РФ; Patee1@mail.ru
В статье анализируются основные хронотопические образы романа Магомед-Расула «Отец пророка», отмечается своеобразие хронотопа в данном произведении. Основными хронотопами романа являются хронотоп дома, социальный хронотоп и хронотоп биографический, включающие в себя ряд мелких хронотопов.
Ключевые слова: хронотоп, хронотопический образ.
Жанровая специфика социально-нравственного романа Магомед-Расула «Отец пророка» обусловила особенности символики хронотопических образов, представленных в произведении. М. Бахтин отмечал, что большие и существенные хронотопы могут включать в себя неограниченное количество мелких хронотопов. «...Каждый мотив может иметь свой хронотоп» [1, с. 290]. Можно, таким образом, сказать, что большие хронотопы слагаются из составных элементов, являющихся «мелкими» хронотопами. «В пределах одного произведения и в пределах творчества одного автора мы наблюдаем множество хронотопов и сложные, специфические для данного произведения или автора взаимоотношения между ними, причем один из них является объемлющим, или доминантным... Хронотопы могут включаться друг в друга, сосуществовать, переплетаться, сменяться, сопоставляться, противопоставляться или находиться в более сложных взаимоотношениях... Общий характер этих взаимоотношений является диалогическим (в широком понимании этого термина)» [2, с. 401].
В романе Магомед-Расула «Отец пророка» мы выделяем ряд больших и существенных хронотопов: хронотоп дома, социальный хронотоп и хронотоп биографический. Все они включают в себя ряд мелких хронотопов.
В романе Магомед-Расула «Землетрясение» социальный хронотоп включает в себя хронотоп села Лачин и хронотоп работы. Лачин выступает самостоятельным героем произведения, при изображении которого Магомед-Расул поднимает такую социальную проблему, как сохранение самого села, искусства лачинцев. Несмотря на то, что аул вымышленный, он является собирательным образом дагестанских сел, главная цель которых - сохранение традиций, обычаев, мастерства. Хронотопический образ Лачина проходит через весь роман и выступает символом мастерства, трудоспособности горцев. Многих героев произведения волнует будущее их села. Опустевший аул вызвал боль в сердце Малакай, вернувшейся из тюрьмы. «Впечатление было такое, словно в ее отсутствие на аул совершили налет отчаянные абреки - такое запустение царило вокруг» [3, с. 344]. Писатель рассказывает об известных мастерах села, чьи дома сейчас пустуют. Это и уста Тубчи, уста Мубарак, уста Абамуслим. Все они потеряли веру в то, что их труд кому-либо нужен, и покинули село. Магомед-Расул, повествуя о мастерах Лачина, использует форму притчи. В произведении автор постоянно обращается к фольклорному материалу (притчи, пословицы, поговорки). Это обусловлено спецификой жанра, о чем говорил и М. Бахтин: «Для романа это состояние иносказания имеет громадное формообразующее значение» [4, с. 91].
Красота природы Лачина не оставила равнодушным и Ашрапи, который уже давно живет в городе. «В нем проснулось давно забытое чувство причастности к вечной и
доброй земле» [3, с. 397]. Ашрапи, как и Малакай, увидел, что аул опустел. «Только ленивая перекличка собак и визгливые голоса неугомонных детей подтверждали, что жизнь в ауле продолжается» [3, с. 398].
Обеспокоен судьбой лачинцев Уста Чуть-Чуть. Он утверждает, что народ без сохранения своих особенностей не имеет будущего. И в то же время он видит, что искусство лачинцев постепенно угасает. «.. .Но дело в том, что работа наша стала устаревать. Надобности в клинках все меньше и меньше. Кинжал теперь мало что решает в жизни человека, в жизни джамаата - тем более. Так же, как и серп. И подковы. И прочие изделия лачинцев.» [3, с. 405]. На вопрос Ашрапи, что делать, Уста отвечает, что нужно найти свое, не сидеть лачинцам, сложа руки, использовать свое мастерство, свои умения. «Когда же джамаат отказывается от прошлого, от опыта предков, это беда всего джамаата, это беда непоправимая» [3, с. 406].
Переживает за будущее Лачина и главный герой романа Масандил. «Люди спешат покинуть горы, жить в городах, лошадей машинами заменить, землю - асфальтом, клинки - бомбами, все - воду, цветы! - продавать и покупать. Неужели людей больше не потянет к родным местам - к горам и лесам, к чистому воздуху и родниковой воде? Неужели люди совсем отучатся держать скот, сеять, косить, ковать? К чему все это приведет?» [3, с. 537]. Масандила волнует именно будущее его детей, его народа, его села. Он осознает себя ответственным за будущее своего народа. «Масандил борется за то, чтобы сохранить искусство предков - мастеров по стали, золоту и серебру, сохранить не как реликтовую культуру, а как неотъемлемое деяние, творчество, созвучное времени и обогащающее духовную культуру современника» [5]. Масандил не может оставаться равнодушным, он считает, что обязан сохранить искусство лачинцев. «Размышляя, Масандил неожиданно поймал себя на том, что не может отделить свою судьбу от судьбы семьи, от судьбы аула. Словно железо со сталью, они переплетались, спаивались, соединялись.» [3, с. 605]. И даже душевная рана, разлад с семьей отступают на второй план. «Более того, он все менее думал о себе и о своем благополучии: то ли потому, что беда его притупилась и он свыкся с нею, то ли потому, что она так мало значила в сравнении с тем, что волновало его в последнее время. Мысль об исчезновении искусства кузнецов, а следовательно - и лачинцев как народа мастеров, казалась ему дикой и кощунственной» [3, с. 605]. Масандил ищет выход. Он пишет письмо в министерство с предложением создать завод в селе Лачин. И даже получив отказ, он не сдается. И в этом его поддерживает Кумсият. «Личное горе, неприятность уходят на второй план, когда дело касается общей боли: и Масандил, и Кумсият находят в себе силы, еще не оправившись от душевных потрясений, бороться за сохранение древнего народного искусства лачинцев» [6].
Для лачинцев самое важное в жизни - это работа. Именно в работе они видят смысл своего существования. Понимая, что их труд становится бесполезным, лачинцы покидают родной аул, так как не могут без работы. Для них очень важно ощущать себя и свое дело нужными. «С тех пор как работа лачинцев пошла на убыль и большинство мастеров покинуло родные очаги, оставшиеся аульчане вступили в колхоз» [3, с. 355]. То, что мастерство лачинцев перестает быть интересным людям, понимает и уста Чуть-Чуть: «Наша работа теперь ведь не та, что раньше» [3, с. 404]. И уста, и все лачинцы осознают, что, не сохранив свое искусство, они потеряют свою ценность как народ. «Когда же заговорили о запрете на производство клинков, возмущению лачинцев не было предела. Как это запретить мастеру делать то, что ему передано от предков, то, что сложилось как результат многовекового опыта народа, то, чем жил и славился народ? Тогда ведь искусство отомрет! А народ без своего искусства - какой народ?!»
[3, с. 444]. Хронотопический образ работы проходит через весь роман. Работа сплачивала всех лачинцев. Когда обрушился дом Айбалы, все село пришло восстанавливать его. «На другой день аульчане - от мала до велика - шумно и торжественно, словно на праздник, собрались у сакли Айбалы: кто притащил из дому бревно, кто направился за аул, чтобы раздобыть особую - желтоватую - глину для цементирующего раствора, кто поспешил к источнику по воду... Даже дети проявляли редкую исполнительность» [3, с. 488]. Лачинцы понимали, что в единстве, в сплоченном труде их сила. «Весь день не утихала работа, и сакля Айбалы обновлялась на глазах - как говорят лачинцы, если все помогают, то и войлочный кол в землю войдет» [3, с. 392]. Бессмысленность человека без работы видит и главный герой романа Масандил. «- Человек только тогда и человек, когда он работает, - сказал он после паузы» [3, с. 410]. В романе Масандил и Аш-рапи противопоставляются в отношении к работе. Совершенно иначе относился к работе Ашрапи: «Не одной работой жив человек» [3, с. 410]. Масандил же именно во время работы забывал о проблемах, чувствовал себя по-настоящему счастливым. Работа увлекала его настолько, что он забывал обо всем. Именно работа по-настоящему объединяла Масандила с Кумсият. «За время ударов по наковальне Масандил успевал повернуть клещами стальную стопку вправо или влево, а она - приметить, куда и как сильно следует ударить. Оба священнодействовали, движимые единой мыслью - как можно крепче сварить пластинки, доказать аульчанам, что напрасно принимают их за людей, на которых можно поглядывать свысока» [3, с. 332]. Работа их объединяла, и Кумсият это знала. Только Масандил не хотел признавать. «- Нашла о чем беспокоиться, - проворчал он, недовольный тем, что жена слишком преувеличивает свою роль в их совместной работе» [3, с. 331]. Масандил чувствовал себя счастливым, когда все получалось, когда его труд был востребован. «Работа спорилась. Доселе незнакомое удовольствие от сдержанности, от неспешного, размеренного ритма ударов охватило Ма-сандила. Так работали настоящие мастера, правда, Масандил даже не думал об этом -ему было вполне достаточно ощущения легкости и доступности свершения» [3, с. 334]. Встреча главного героя с Малакай выбила его из обычного ритма работы. «Не ладилась в этот день работа у Масандила. Брал клещами болванку не за тот конец, забывал вовремя повернуть под молотком, чертыхался.» [3, с. 386]. Но именно работа и помогала ему забыться. Масандилу тяжело было скрывать свои чувства к Малакай от Кумси-ят. Еще тяжелее стало, когда он видел, что Малакай избегает его. «Ни Малакай, ни Кумсият и никто другой не подозревал, каких усилий стоило ему казаться спокойным и довольным жизнью. Он все больше уходил в себя и все острее чувствовал свою раздвоенность. И только в работе забывался. И представить себе не мог, что бы делал, что бы с ним сталось, если бы не струился в горне огонь, отводящий душу, если бы не звенел на все лады верстак.» [3, с. 425]. Оставшись один и занявшись новым заказом, Масан-дил ощутил, что ему нужна Кумсият. Именно работа помогла ему понять ценность своей семьи, ощутить свою ответственность за сохранение кузнечного мастерства, а значит, и села Лачин. Масандил твердо убежден, что он сможет возродить работу в родном селе.
В романе Магомед-Расула «Отец пророка» нравственные, этические проблемы тесно переплетаются с социальными. Связующими являются и герои, и ситуации. Рассказывая об обычных бытовых ситуациях, писатель говорит о взаимоотношениях в семье, о положении женщины, о любви. В связи с затронутыми проблемами мы выделяем в романе «Отец пророка» биографический хронотоп, который включает в себя хронотоп семьи. Именно с изображения семейных будней писатель начинает свой роман. «- В добрый час! - сказала Кумсият тихим грудным голосом. Жена часто говорила
ему: «В добрый час!» Говорила, когда провожала за пределы аула, когда он шел в кузницу, что стояла на пригорке в трех шагах от сакли» [3, с. 307]. В этой короткой сцене писатель повествует о взаимоотношениях в семье Масандила. «Хотелось повернуться, обнять ее, но мешали узелок с едой и топор в руках. Так ему казалось. На самом же деле в его сдержанности заключалось давнее привычное невнимание к Кумсият как женщине. Он считался с нею как с женой, как с матерью его детей, но мир ее забот был далек от него» [3, с. 307]. Масандил не осознавал, как порой важны были Кумсият его внимание, ласка. Кумсият автор-повествователь рисует мудрой, терпеливой женщиной, именно на этих ее качествах и держалась семья. Это понимал, но не хотел признать и сам Масандил. «Его всегда удивляло, как жена, казалось бы, в безвыходном положении умела держать себя - вызывала не жалость к себе, а уважение. Не унижаясь и не унижая, она умела возвыситься и возвышать» [3, с. 310]. Писатель не раз рисует семью Масандила в те моменты, когда по вечерам все они собирались вместе. «Предугадывая намерения матери, которая вот-вот пошлет детей спать, Тутум нарочно бралась вязать джураб; Султан затевал разговор с отцом о том, чем они будут заниматься завтра, будто отец не мог обойтись без его совета и помощи; Амир брался за букварь и, ткнув пальцем в первую попавшуюся букву, спрашивал о ней, словно она была единственной в алфавите, которую он не знал» [3, с. 362]. Именно Кумсият выступает хранительницей очага. Переняла эту традицию Тутум, для которой важно, чтобы семья была вместе. «Мучаясь, она и не подозревала, что в ней говорила будущая хозяйка дома. Может, в нее переселилась душа хранительницы очага ее прабабушки Каримат?» [3, с. 608]. Раскрывая семейные отношения, автор раскрывает характеры своих героев. Масандил имел трудный характер, об этом прямо говорит и сам автор. Поэтому семья дорожила теми минутами, когда отец бывал в хорошем настроении.
Масандил очень любил детей и поэтому понимал, что его отношения с Малакай -это предательство по отношению к ним. Его предательство стало ударом прежде всего для Кумсият. Но значимость жены в своей жизни Масандил ощутил, потеряв ее, оказавшись вдали от нее, от дома, от семьи. «Сердце екнуло, когда увидел «усатую» ложку. Хотя она была видавшая виды, обгрызанная по краям, треснутая сбоку, все же приятно было держать ее в руке - от нее веяло домашним уютом, благополучием. Ему припомнился родной дом, почетное место, занимаемое им в кругу домочадцев, «усатая» ложка, право первым начинать есть и другие, незаметные на первый взгляд детали горского этикета, которые подчеркивали его авторитет.» [3, с. 534]. Масандил осознавал, что не может без семьи, без Кумсият. «Но для ощущения полноты порыва ему не хватало одного: не просто помощника, а человека, понимающего его без слов, по одному взгляду, кивку головы, движению руки. Ему не хватало Кумсият.» [3, с. 548]. И даже достигнутые цели в работе его не радовали.
При анализе хронотопических образов в романе «Отец пророка» Магомед-Расула отчетливо вырисовывается связь социального хронотопа с биографическим. Это обусловлено тем, что писатель, рисуя бытовые, житейские ситуации, поднимает серьезные социальные проблемы. Все обозначенные хронотопические образы позволили писателю подчеркнуть остроту поднятых социальных проблем, раскрыть внутренний мир героев с их чувствами, переживаниями, мыслями, не акцентируя внимания на событиях.
Литература
1. БахтинМ.М. Литературно-критические статьи. - М., 1986.
2. Бахтин М.М. Формы времени и хронотопа в романе. Очерки по исторической поэтике // Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. - М., 1976.
3. Магомед-Расул. Отец пророка. - Махачкала, 1983.
4. Бахтин М. Формы времени и хронотоп в романе// Эпос и роман. - СПб, 2001.
5. Абуков К.И. И вот почему // Комсомолец Дагестана. - 1986. - 25 марта.
6. Полухина Л. Металл и цветок. (О прозе Магомед-Расула) // Литературная Россия. -1986 - 24 января.
Поступила в редакцию 27 июня 2013 г.
UDK 894.4 (.9Magomed-Rasul7TheProphet's Father.03=82.06)
Chronotope specifics in Magomed-Rasul's novel "The Prophet's Father"
P.K. Ramazanova
North-Caucasus Branch of the Russian Legal Academy of the Ministry of Justice of the Russian Federation; Patee1@mail.ru
This article analyses the main chronotopic images of the novel "The prophet's father» written by Magomed-Rasul, the originality of chronotope in this work is noted. The main cronotopes of the novel are: chronotope of home, social chronotope and biographical chronotope which in their turn include a number of minor chronotopes.
Keywords: chronotope, chronotopic image.
Received June 27, 2013
