CC BY
88
3. Астафьев В. П. Последний поклон: Повесть: В 2 т. - Изд. доп. и испр. - Красноярск: Благовест, 1994 (повесть имеет множество изданий).
4. Боже, вразуми нас в учение!: Из воспоминаний Ф. Д. Останина / Публ., ред. и прс-дисл. В. А. Зверева // Сиб. учитель: Науч.-метод. журн. - 2004. - № 1. - С. 19—23.
5. Останин Ф. Д. В начальной школе и учительской семинарии // Красен человек ученьем: Материалы о воспитании и образовании детей в селениях Сибири (конец XIX—начало XX в.). - Новосибирск: Изд-во НГПУ, 1995. - С. 80—90.
6. Останин Ф. Д. Учеба учителей //Школа и учительство в Сибири, 20-е—начало 30-х гг.: Материалы по истории культуры и интеллигенции советской Сибири. - Новосибирск: Наука, 1978. - С. 36—59.
7. Пыстина Л. И. Новониколаевск, год 1916-й: Воспоминания Ф. Д. Останина о Новониколаевской учительской семинарии // Гуманитарные науки в Сибири: Сер.: Культура, наука, образование. - 2002. - N9 3. - С. 104—109.
СВОЕОБРАЗИЕ ФИЛАНТРОПИЧЕСКОЙ И ПРОСВЕТИТЕЛЬСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В. Ф. ОДОЕВСКОГО
О. В. Василенко
Направленность на гуманистическую, демократически ориентированную парадигму, в рамках которой происходило формирование мировоззрения и социально-педагогических взглядов В. Ф. Одоевского, предопределила и специфику его филантропической и просветительской деятельности во всем ее многообразии. Пути реализации гуманистически ориентированных идей, сформулированных В. Ф. Одоевским, в контексте социокультурной концепции просвещения были весьма разноплановы и включали в себя следующие направления:
- литературно-публицистическая деятельность и издание художественных и научно-популярных произведений;
- пропаганда идей благотворительности и просвещения в отечественной демократически настроенной аристократической среде;
- формирование позитивного отношения к просветительской и филантропической деятельности в российском государстве посредством создания общественных организаций (комитетов, попечительских советов и благотворительных обществ);
- создание и активное участие в работе различных типов благотворительных и учебно-воспитательных учреждений и организация контроля над их деятельностью;
- подготовка документации для систематизации и повышения эффективности деятельности данных учреждений (инструкции, методические рекомендации, руководства, положения для работы и т. д.).
Одновременно эти направления определялись и первостепенными задачами, стоящими перед государством и российской общественностью в начале XIX в.
Одним из направлений характеристики просветительства В. Ф. Одоевского следует считать и его публицистику. Его статьи являются исключительно ценным и важным материалом для понимания гуманистической направленности собственно общественно-педагогической деятельности. Именно в статьях князь откликался на события общественной жизни, высказывал свое мнение по основным вопросам русской жизни, излагал
собственные этико-эстетические взгляды в журнальной периодике тех лет, В частности, он был известным издателем альманаха «Мнемозина», журналов «Современник», «Отечественные записки», книжек «Сельское чтение», «Московский вестник», «Московский наблюдатель».
Именно литературная деятельность В. Ф. Одоевского в «Мнемозине» заложила основы его просветительской идеологии. В контексте литературного движения 20—40-х гг. XIX в. он выступал с идеей, которая была близка как представителям движения за социальные преобразования революционным путем - декабристам, так и сторонникам эволюционного развития общества - славянофилам. Эта концептуальная позиция была связана с пропагандой национально-самобытной поэзии, нового искусства и литературы на основе высоких идей гражданственности и патриотизма, ознакомления с лучшими произведениями западно-европейской литературы, способствующей самообразованию русского человека.
Альманах «Мнемозина» под редакцией В. Ф. Одоевского являлся основным источником, освещающим становление такого сложного явления, как «любомудрие», первым печатным органом и своеобразной программой («Зеленая книга») кружка как особого идейно-политического течения, оппозиционного официальной идеологии. На этом основании можно сделать вывод о том, что просветитель в своих подцензурных статьях рассматривал проблему «моральной эмансипации» (В. И. Егоров) человека не как политическую, а как нравственно-этическую.
Принимая активное участие в выпуске журнала «Современник», издаваемого А. С. Пушкиным, В. Ф. Одоевский выводил нравственные императивы добродетели, веры в исторический прогресс и пользу просвещения. Произведения автора были высоко оценены его современниками. В частности, одну из публикаций А. С. Пушкин охарактеризовал как весьма «дельную, умную и сильную», а собственно фантастические статьи В. Ф. Одоевского с их явно проявившимся реализмом находил «более истинными и занимательными». В целом поэт позитивно относился к литературной деятельности В. Ф. Одоевского, отмечая, что «всякое деяние ваше благо» [1; 307].
Участие князя в издании журнала «Отечественные записки» позволило В. Г. Белинскому увидеть в его работах склонность к нравственному поучению, которое сочеталось с высоким художественным стилем автора. «Несмотря на дидактическую цель его произведений, в них все говорит и блещет яркими цветами фантазии, в них слышится одушевленный язык живого страстного убеждения, они проникнуты пафосом истины...» [1; 305]. На страницах журнала в своих публикациях В. Ф. Одоевский поднимает актуальные проблемы, волнующие прогрессивную общественность: об историческом пути России; о крепостном праве; о борьбе и примирении отечественных идейно-литературных течений; о значении просвещения русского крестьянства как способа преобразования общества.
Тем самым, можно констатировать, что автор продолжал отстаивать гуманистически ориентированную позицию, отвергающую революционные способы преобразования общества, оставаясь при этом истинным просветителем; он считал, что все социальные противоречия следует решать с этической точки зрения. Свидетельством тому являлся широкий диапа-
зон проблематики статей В. Ф. Одоевского во всех публицистических изданиях [9; 12; 13]. Этот своеобразный «энциклопедизм» и «многоликость» сам князь объяснял следующим образом: «Это движение по разным путям, невозможное для тела, весьма возможно для духа».
В 40-х гг. XIX в. князь В. Ф. Одоевский совместно с А. П. Заболоц-ким-Десятовским издает сборники «Сельское чтение», в которых пытается популяризировать научные знания среди низших сословий. Этот ранний опыт содержал статьи по вопросам, интересующим крестьян (сельское хозяйство, медицина, элементарные сведения по естественным наукам), что позволило В. Г. Белинскому назвать данное издание «классической книгой для чтения простолюдинам», а также отметить, что «бессильная злоба...ругань славянофилов является блестящим доказательством, что это прекрасное издание достигло своей цели» [1; 371].
В журнале «Московский вестник» (который также являлся публицистическим изданием любомудров после разгрома восстания декабристов) В. Ф. Одоевский публикует статьи, в которых пытается дать с умереннопросветительских позиций собственную трактовку общественно-политической проблематики. Продолжением издательской деятельности князя стала организация журнала «Московский наблюдатель», в котором помещались статьи, критикующие современное ему социальное устройство Европы. Одновременно В. Ф. Одоевский в своих материалах знакомил русского читателя с позитивными достижениями европейской науки и явлениями, характеризующими социально-экономическое развитие России.
Гуманистический аспект решения автором проблемы государственного устройства проявился, в частности, в его отношении к крестьянину как к личности, интересе к его внутреннему миру и культуре. Просветительские устремления В. Ф. Одоевского были проникнуты верой в будущее России, он пропагандировал необходимость образования русского народа. Его идеи вызвали широкий общественный резонанс. Публикации В. Ф. Одоевского в журнале «Московский наблюдатель» являлись фактом не только его «борьбы за чистоту литературных нравов» (В. И. Егорова) с идеализмом и реакционизмом Ф. В. Булгарина, Н. И. Греча, М. Н. Загоскина, О. И. Сенковского, но и попыткой осуществления просветительских задач издания, ориентирующегося на реальные возможности широкой читательской аудитории.
Для понимания путей реализации В. Ф. Одоевским гуманистически ориентированных идей российского просвещения необходимо наряду с публицистикой коротко охарактеризовать и его литературное наследие. Это детерминировано тем, что именно в своих художественных произведениях В, Ф. Одоевский, на наш взгляд, наиболее ярко выразил существенные принципы идеологии просветительства, среди которых для него самого наиболее значимыми были: распространение знаний, науки в различных социальных слоях как способа эволюционного общественного преобразования; популяризация синтеза науки и искусства как средства прогресса; идея дидактизма и всеобщей морализации в контексте единства рационализма и эмпиризма; трактовка гражданской позиции «просветителя» и «истинно просвещенного человека» посредством «обличения невежества, несправедливости и сословных предрассудков» литературными средствами.
Литературное наследие В. Ф. Одоевского является достаточно многообразным, оно представлено в прозе (повести, рассказы, очерки, фрагменты романов), драматургии (комедия) и публицистике (письма, памфлеты, фельетоны). В своих произведениях автор поднимает нравственные проблемы, неразрывно связанные с задачами семейного и общественного светского воспитания. Именно специфика художественного произведения позволяла ему в иносказательной и даже утопической форме критиковать существующие в обществе недостатки.
Как отмечается в многочисленных работах филологов, посвященных литературной деятельности В. Ф. Одоевского (С. Ф. Касумовой, М. В. Ло-быциной, Н. М. Михайловской, С. А. Соколовской, М. А. Турьян, Н. Ф. Ху-душиной и др.), его сатирико-обличительные произведения оказывали огромное влияние на современников. Это связано с тем, что автор придает фантастический характер не героям, а ситуации, обстоятельствам, где доминируют трагизм, напряженность, драматизм, страстность.
Даже в своих ранних романтических работах, так называемых «апологах» («Дервиш», «Алогий и Епименид» и др.) В. Ф. Одоевский рассматривает не логику «развития событий... а логику развития определенного строя суждений». Путем «фантастического предположения» (по терминологии Ю. Манна) писатель обнажает проблемы современного ему общества, заставляя задуматься о возможных перспективах развития человека и человечества (Н. М. Михайловская). Данное положение позволяет охарактеризовать его произведения как дидактические, т. е. поучительные, воспитывающие, носящие просветительский характер. Эта идея находит свое подтверждение и в отзывах современников. В частности, В. Г. Белинский рассматривает «апологи» и «Русские ночи» В. Ф. Одоевского как «одушевление, жизнь и мысль».
На этом основании возможно сделать следующий вывод (опираясь в том числе и на исследование Н. М. Михайловской): «метафизичность мышления Одоевского - просветителя и материалистический сенсуализм его -сторонника опытных знаний и явились той философской основой, которая объединила в Одоевском просветителя идеолога и просветителя писателя» [8; 30]. Подобная концептуальная позиция подтверждается и в исследовании Н. Ф. Худушиной, отмечающей, что В. Ф. Одоевский неоднократно обращался к проблеме соотношения философии и науки. В частности, в произведении «Русские ночи» писатель выдвинул идею о необходимости становления новой научной теории в единстве с практикой, на основе принципов научного исследования; определения путей развития науки - от случайного к закономерному, от частного к общему [20; 12].
С целью пропаганды идей демократизации общества В. Ф. Одоевский в своих рассказах и повестях («Сирота», «Нищий», «Старушка», «Записки старой девушки», «Бабушка или пагубные следствия воспитания» и др.) вскрывает проблему «маленького человека» (продолжая традиции Н. В. Гоголя и предваряя произведения Ф. М. Достоевского) (Итокава Копти, М. В. Ло-быцина). Основные персонажи - это ремесленники, чиновники, обитатели ночлежек, т. е. люди разных социальных слоев и профессий, которые требуют реализации своего естественного права на достойную жизнь и осознания обществом «несословности» ценности человека.
В целом литературное творчество В, Ф. Одоевского выходит за пределы собственно литературных интересов и имеет высокое общественное значение, в нем нашли отражение и его просветительские идеи. Понятия «литература» и «просвещение» для него становятся синонимами, так как именно литература развивает в человеке эстетическое начало, его нравственные идеалы, смысл которых - совершенствование людей через просвещение. Общественное развитие и преобразование, по мнению В. Ф. Одоевского, «возможно лишь там, где наука и искусство проникают в жизнь народа...». Пафос литературных произведений автора заключается в его убежденности в том, что человечество в своем поступательном движении и развитии идет к совершенствованию, к будущему, которое будет лучше настоящего.
Эти идеи получили свое отражение в научно-фантастических работах В. Ф. Одоевского. В его рассказах «Последнее самоубийство», «Город без имени» и неоконченном романе «4338-й год» представлены два вида существующей сегодня футурологической фантастики, из которых один изображает неминуемую гибель человечества в результате его же собственной деятельности, другой - благоденствие благодаря той же деятельности. Фантастика В. Ф. Одоевского строится на законах научного познания.
В рассказе «Город без имени» В. Ф. Одоевский показывает крах общества, основанного на принципах эгоистического индивидуализма, а в «Последнем самоубийстве» изображает последние дни человечества, которые заканчиваются кошмаром, разгулом низменных инстинктов, отчаяньем и гибелью. В романе «4338-й год» изображен критический период существования человечества, когда через год должно произойти столкновение Земли с кометой. Писатель ставит перед собой задачу - «проведать, в каком положении будет находиться род человеческий до этой страшной минуты; какие об ней будут толки, какое впечатление она произведет на людей, вообще, какие будут тогда нравы, образ жизни; какую форму получат сильнейшие чувства человека: честолюбие, любознательность, любовь».
Человечество 44-го века, в трактовке В. Ф. Одоевского, не охвачено ужасом перед катастрофой, люди «вспоминали все победы, уже одержанные человеческим искусством над природою, их вера в могущество ума была столь сильна, что они с насмешкою говорили об ожидаемом бедствии»; «ученые очень спокойны и решительно говорят, что если только рабочие не потеряют присутствия духа при действии снарядами, то весьма возможно будет предупредить падение кометы на Землю». Эта спокойная уверенность в разумность будущего человеческого общества - главная гуманистическая черта фантазии В. Ф. Одоевского, и все остальное - технический прогресс, быт, мышление человека будущего - выводится из главной линии развития человечества.
В. Г. Белинский считал роман «4338-й год» богатым «остроумными мыслями» и писал, что «главная мысль романа, основанная на таком твердом веровании в совершенствование человечества и в грядущую мирообъемлю-щую судьбу России, мысль истинная и высокая, вполне достойная таланта истинного». Убежденность автора - не слепая вера беспочвенного мечтателя, но вывод, сделанный писателем-мыслителем.
В предисловии к роману автор объясняет принципы, на которых основана его футурологическая фантазия. Начиная конструировать будущее, он, прежде всего, опирается на уже существующее в обществе и человеке: «... люди всегда останутся людьми, как это было с начала мира: останутся все те же страсти, все те же побуждения; с другой стороны, формы их мыслей и чувств, а в особенности, их физический быт должен значительно измениться», учитывает он и то, что генеральные линии технического прогресса уже заложены в настоящем: «...за исключением аэростатов - все это воочию совершается».
Что касается «формы - мыслей и чувств», то фантазия, отмечает В. Ф. Одоевский, «всегда более или менее находится под влиянием настоящих наших понятий», «я уверен, что всякий человек, который, освободив себя от всех предрассудков, от всех мнений, в его минуту господствующих, и отсекая все мысли и чувства, порождаемые в нем привычкою, воспитанием, обстоятельствами жизни, его собственными и чужими страстями ... тот в последовательном ряду своих мыслей найдет непременно те мысли и чувства, которые будут господствовать в близкую от него эпоху» [11; 33].
Благодаря реалистическому основанию своей фантазии В. Ф. Одоевский предсказал немало будущих научных открытий: цветную фотографию, открытие фотосинтеза растений, синтетические ткани («эластическое стекло») и т. д. В утопии В. Ф. Одоевского затронуты такие проблемы, которые и сейчас являются предметом прогнозов. Он, например, предполагал, что человечество освоит космос, и задумывался о том, «когда жизнь человечества будет в пространстве, какую форму получит торговля, браки, границы, домашняя жизнь, законодательства, преследование преступлений и проч. т. п. - словом, все общественное устройство?» Поскольку технические утопии В. Ф. Одоевского время подтвердило, то и его гуманитарные предвидения и, прежде всего, «увеличившееся чувство любви к человечеству» тоже осуществятся.
Прогресс человечества, по мысли В. Ф. Одоевского, для каждого отдельного человека будет выражаться в уменьшении, а затем и исчезновении страдания. Страдание - «удел лишь несовершенного мира, - создание существа несовершенного», утверждал он в повести «Сильфида». Тем самым он провозглашал главный постулат гуманистической парадигмы -потребность человека в самореализации и самоопределении; необходимо создать условия для его духовного роста и возможности счастливой естественной жизни, где бы полно раскрылись его основные качества и способности; «просветительская вера в просветление человека».
В конце 40-х гг. XIX в. В. Ф. Одоевский совершает для многих неожиданный и ничем не оправданный поступок - уходит с литературного поприща, объясняя это следующим образом: «Время это вовсе не литературно, а ростбифно», «в России еще нет ни отдельного пространства, ни отдельного времени для искусств...В такие эпохи отказываться от скучного, сухого дела для труда более привлекательного было бы при известной личной обстановке до некоторой степени эгоизмом, особливо теперь, когда Россия зажила новою жизнью, когда кипит в ней сильная, благодетельное движение, когда все отрасли общественной жизни, словно рас-
крытые рты, требуют здоровой разумной пищи - а между тем безлюдье большое, одними идеями не накормишь ...» [10; 517].
На этом основании, считая филантропизм одним из способов воплощения гуманистических идеалов общества, источником его реформирования, предотвращения революционных настроений среди населения и препятствования социальным катаклизмам, В. Ф. Одоевский активно включается в благотворительную деятельность с середины 30-х гг. XIX в. Причем филантропия рассматривается им как наука, основанная на принципах разумного и полезного для тех, кто ее получает: в программах для сиротских домов предусмотрено обязательное обучение неимущих.
Идеал писателя: «Дом призрения нещастных, основанный на ясном знании всех потребностей общества, обогащенный всеми хитростями наук». Подобная позиция В. Ф. Одоевского, согласно современным исследованиям, позволяет охарактеризовать его как филантрописта-гуманиста (Н. М. Михайловская, А. М. Ступель, В. Я. Струминский, В. И. Егорова и др.). Гуманизм князя В. Ф. Одоевского проявлялся в том, что его критика бесчеловечности и бездуховности правящего сословия была исторически оправданной, хотя «вера в филантропию как одно из средств решения социальной проблемы была иллюзией» [8; 17]. Пропаганда идей просветительства и благотворительности велась В. Ф. Одоевским очень активно, она проходила в рамках оформления и реализации официальной государственной идеологии и отражала ее основную направленность.
Как отмечается Н. М. Михайловской, «изучая работы французских просветителей XVIII в. (но не приняв французской революции), Одоевский принял их просветительский лозунг: мнение правит миром («В общем смысле люди никогда не торжествуют, торжествуют одни мнения... Всякая мысль - есть сила»). Разум, знание способны создать передовую культуру, способствовать историческому прогрессу. Знание - основа этики человека, использующего естественное стремление к добру, к жизни «сообразно своей природе». Путь к совершенствованию человека и общества лежит через просвещение. «Просвещение - род нитки, на которой нанизаны все нервы общественной жизни». Просвещение - единственный путь к достижению человеком всех жизненных благ, путь к счастью. «Человек должен... дойти до своего совершения». Понятие просвещения в этот период приобретает у Одоевского реальное, демократическое содержание: от степени его развития зависит деятельность всех «институтов» государства, зависит его социально-общественная и духовная жизнь. Практическое выражение понятия «просвещение» - все разнообразие форм просветительских учреждений, учебно-воспитательных мероприятий, издание книг для народа и т. д.» [8; 14].
Именно поэтому в качестве одного из значимых направлений просветительской деятельности В. Ф. Одоевского следует рассматривать и его филантропизм. Князь был убежден, что никакое общественное устройство не может предохранить от бедности, а равнодушие к страданию близких - это математическая нелепость. Если люди хотят избежать социализма, то должны заниматься благотворительностью, филантропизмом, даже милостыней.
В начале XIX в. после либеральных реформ Александра 1 благотворительность рассматривалась как одно из направлений культурной полити-
ки правительства, прежде всего по отношению к системе народного образования, просвещения и социального призрения бедных и сирот. Для ограждения России от революционных потрясений Западной Европы Министерством народного просвещения предполагалось «умножить, где только можно, число умственных плотин». В этой связи сам князь уделял большое внимание «очень простой мысли, а именно, что всякий человек должен помогать другому и друг другу тяготы носить» [18; 159—160]. Подобная убежденность В. Ф. Одоевского в значимости благотворительности и пропаганде ее культурной значимости среди петербургских дворян и лиц, близких к императорскому двору, вызвала критику. В частности, П. А. Плетнев в своем письме В. А. Жуковскому писал: «Одоевский, как я извещал вас, погиб для нашего круга, уклонившись в новый круг людей, называющихся обществом посещения бедных» [16; 640].
Но, вместе с тем, филантропическая деятельность стала восприниматься российской общественностью, в частности, императрицей Александрой Федоровной, великой княгиней Еленой Павловной, да и почти всей аристократической петербургской знатью (И. И. Воронцов-Дашков, Д. Н. Шереметьев, кн. Е. П. Салтыкова) и прогрессивно настроенными отечественными писателями, публицистами и издателями (Н. А. Некрасов, И. И. Панаев, А. Н. Карамзин, И. С. Тургенев и др.) как «житейская обыденность».
В. Ф. Одоевский настаивал при этом, чтобы просветительство и благотворительность были целенаправленными, реальными и систематическими. В подтверждение этой идеи он писал: «Кинуть грош или рубль и отвернуться - несравненно покойнее и удобнее, но такого рода благотворительность похожа на философию калмыка, который помажет своего деревянного болванчика жиром и спокоен, - думает, что сделал истинно доброе дело» [2; 4].
Вместе с В. Ф. Одоевским и его убежденными соратниками российское общество пришло к выводу о том, что народ необходимо избавить от мук нищеты и бедности, которые с годами росли в стране. Одновременно В. Ф. Одоевский искренне полагал, что в первую очередь необходимо помогать самым социально незащищенным, самым обездоленным - беспризорным детям. Данную точку зрения поддерживала и передовая отечественная общественность. Их убежденность в потребностях просвещения и филантропии по отношению к детям имела практические результаты.
Так, например, стали создаваться учреждения открытого типа для беспризорных детей. Еще в 1833 г. в Петербурге известным фабрикантом-горнозаводчиком и меценатом А. Н. Демидовым был основан «Дом для призрения трудящихся», получивший впоследствии название «Демидовский дом призрения». Его цель заключалась в предоставлении нуждающимся женщинам помещения для работы и снабжении их пищей, рабочим инструментом и материалами. За свой труд в Доме призрения они получали соответствующие денежные отчисления. В связи с многочисленными просьбами работниц в 1837 г. в Демидовском доме было организовано убежище для детей, «оставляемых матерями, идущими на заработки». Впоследствии это учреждение долгие годы существовало под названием «Образцового приюта барона Штиглица». Вскоре, как отмечается
в работе Ю. В. Васильковой, в городе открылись еще четыре подобных заведения [2; 126].
Особый интерес представляют статистические данные, которые содержатся в исследовании А. Г. Рашина и свидетельствуют о соотношении в России воспитательно-образовательных учреждений, находящихся в ведении различных ведомств {см. таблицу). Как видим, большая часть благотворительных учреждений находилась при Ведомстве императрицы Марии Федоровны (Мариинское ведомство) и Министерстве народного просвещения [17; 51].
Распределение учащихся всех учебных заведений по ведомствам в 1834 г.
Ведомство Численность учащихся, тыс. чел. Численность учащихся, % к итогу
Все ведомства 245 100
Министерство народного просвещения 76,9 31,4
Духовное ведомство 57,4 23,4
Военное ведомство 52,5 21,4
Министерство внутренних дел 39,7 16,2
Учреждения имп. Марии Федоровны 5,2 2,1
Морское ведомство 4,2 1,7
Корпус горных инженеров 3,7 1,5
В 30-е гг. XIX в. бурно появляются новые типы детских учреждений: детские приюты и ясли при фабриках как в самой столице, так и в других крупных городах. Следует отметить, что их эффективность во многом зависела от государственного контроля. Организацию детских приютов правительство вынуждено было подчинить своему надзору и официально оформить их существование утверждением особого попечительства о детских приютах в 1838 г. Данная идея была всецело принята и поддержана В. Ф. Одоевским, считавшим, что «мануфактурной филантропии» присущи ничтожные результаты, а придать этому делу больший размах возможно посредством объединения деятельности правительства, общественной и частной благотворительности.
В контексте нашего исследования особую значимость приобретает тот факт, что высший надзор за всеми приютами был возложен на Комитет главного попечительства детских приютов (под покровительством императрицы Александры Федоровны), правителем дел которого являлся князь В. Ф. Одоевский. В состав Комитета входили крупные государственные деятели того времени: обер-камергер граф Строганов - председатель, члены - граф Блудов, князья Голицын и Лонгинов. По сведениям из литературных источников, Комитет собирался в доме его председательницы г-жи Сухаревой на Обуховском проспекте.
Согласно статистическим данным, в Петербурге, например, были приюты, подведомственные Комитету во 2-й, 3-й, 4-й Адмиралтейских, Ка-
ретной, Нарвской, Васильевской и Петербургской частях города для призрения детей бедных родителей и обучения их рукоделиям и другим полезным занятиям. К 1839 г. приюты находились вблизи Невской Лавры с присвоением им названия Александро-Невские; на Петербургской стороне, устроенные графиней Лаваль и поэтому называвшиеся Лавалевскими; в Литейной части города - созданные дворянином Сперанским; в Невской части города - почетным гражданином Жуковым и называвшиеся Жуковскими.
Общее количество детей в приютах Петербурга, по данным Комитета на 1838 г., составляло около 450. В приютах детей кормили, одевали, следили за их здоровьем, обучали чтению, письму и счету, различным трудовым навыкам. В этих учреждениях открывали ремесленные классы и создавали хоровые кружки [14; 220]. В 40-х гг. подобные приюты создаются при промышленных предприятиях, а также организуется целая сеть приютов, содержащаяся частными лицами и общественными организациями.
Как правило, эти учреждения имели три отделения: для приходящих детей, для сирот, смешанное, где находились постоянно живущие и приходящие дети.
Воспитанники в них получали начальное и ремесленное образование в переплетных, слесарно-механических и часовых мастерских, направлялись на дальнейшее обучение в реальные училища. В женском отделении приютов существовали гимназии и педагогические классы, одновременно девочки обучались игре на рояле, белошвейному мастерству, росписи по ткани и фарфору, изготовлению искусственных цветов, осваивали навыки самообслуживания, работали в саду и огороде. Выпускницы устраивались на работу помощницами модисток, а лучшие оставались помощницами смотрительниц в самих приютах [5; 117—119].
К 1841 г. таких приютов в Петербурге было 6, а в Москве - 7, а существовали они на пожертвования благотворителей и на деньги, вырученные от лотерей, которые проводились ежегодно в пользу благотворительных учреждений, от организации концертов, публичных лекций, выступлений известных деятелей культуры. Сам В. Ф. Одоевский старался уделять из своих скромных средств необходимые деньги на содержание приютов, но делал он это, по образному выражению О. Д. Голубевой, «без всякого расчета на популярность, а по душевной потребности» [4; 98]. Подобные поступки и стремления активно пропагандировались и поощрялись в обществе. Современники отмечали, что «радостные чувства вызывала картина первого развития ума и сердца в толпе грубой и необразованной».
Так воспринималась правительством и прогрессивной общественностью начала XIX в. деятельность по обеспечению приютов под руководством Комитета необходимыми средствами существования. Как показал анализ мемуарной литературы этого периода, все участники филантропического движения отмечали, что активным деятелем, пропагандистом и инициатором создания приютов был В. Ф. Одоевский. Именно под его руководством были разработаны основы «Положения о детских приютах», что позволило значительно облегчить деятельность их организаторов и руководителей, так как четко регламентировались условия существования данного типа благотворительных учреждений. Правила, введенные
Комитетом, базировались на изучении опыта по организации аналогичных приютов в странах Западной Европы и устанавливали, что они являются «одинаковыми в своих главных основаниях, изменяются в каждой стране сообразно с местными нравами и даже с самим климатом и географическим положением».
Поэтому В. Ф, Одоевский особо отмечал в данном Положении, что детские приюты в Российской империи должны быть истинно русскими, соответствующими русскому быту, потребностям и степени просвещенности в России. Эта идея отвечала как требованиям правительственной идеологии и пониманию принципа народности в области просвещения, так и тенденции, провозглашенной славянофилами (среди которых находились почти все близкие друзья и соратники В. Ф. Одоевского), ориентированными на возрождение и принятие идеализированных ими самобытных нравственно-религиозных начал Допетровской Руси. Нередко, как подчеркивается в исследовании И. В. Чувашева, именно на детские приюты, особенно в западных и восточных губерниях России, правительственными распоряжениями возлагалась миссия русификации окраин, и начинать следовало с самого раннего возраста [209; 62].
Подобное положение дел перестало удовлетворять В. Ф. Одоевского, и уже в 1841 г. он уходит со своего поста. Современники отмечали, что этот поступок привел к тому, что деятельность Комитета значительно ухудшилась. Это, в свою очередь, свидетельствовало о том значении, которое имела личность В. Ф. Одоевского для работы такого рода проправительственной организации. Но благотворительная деятельность князя продолжалась. Биографические данные и рукописи В. Ф. Одоевского содержат информацию о том, что он продолжает свои преобразования, но уже в иной сфере.
Им была создана новая благотворительная организация - Общество попечения о бедных в Петербурге (1846). Биографы князя отмечали, что трудно было определить, кому точно принадлежала идея о создании подобного общества - графу В. Ф. Сологубу или графу М. Ю. Виельгорскому. Однако реализацией данного проекта стал заниматься В. Ф. Одоевский.
Гуманистические идеи В. Ф. Одоевского о необходимости демократизации общества были неразрывно связаны с его благотыорительной деятельностью в Обществе; он навещал бедных, нуждающихся, престарелых, больных, сирот. Решено было учредить специальное справочное бюро о бедных, которые действительно нуждались в помощи. Это позволяло целенаправленно и адресно доставлять пособия тем, кто действительно не имел возможности изменить свое социальное положение. Общество выдавало денежные единовременные пособия, создало ряд благотворительных учреждений: «общую квартиру», т. е. богадельню для старушек, «семейные квартиры», обеспечивающие условия для труда рукодельниц и лиц рабочего возраста, магазин для продажи изделий ремесленников, детские ночлежки - для девочек и мальчиков от 5 до 13 лет, «лечебницы для приходящих».
Организация разного рода социальных мероприятий (общие вечера, обеды, балы-маскарады, лотереи и т. п.) сближала членов Общества, которое, по утверждению современников, было для В. Ф. Одоевского «семьею,
которой он предавался всей душой, всеми материальными и моральными силами...Одна чистая любовь к добру и к людям руководила отношением его» [6; 1019], «благотворительность для князя В. Ф. Одоевского... была ...потребностью - наслаждением жизни» [3; 7].
В 1855 г. усилиями правительства Общество было закрыто, что практически стало основанием для прекращения В. Ф. Одоевским собственно благотворительной деятельности, которая оказалась неэффективной в борьбе с бедностью. Тем самым было изменено отношение общества к филантропии и общественному призрению на основе показа всех достоинств и недостатков всех благотворительных организаций в целом. Стало превалировать мнение о необходимости не либеральных, а радикальных социальных реформ, которые и были проведены впоследствии.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Белинский В. Г. Поли. собр. соч. - М., 1955, - Т. 8.
2. Боцяновский В. Ф, Князь В. Ф. Одоевский и «Общество посещения бедных» в Пе-тербурге//Трудовая помощь. - 1899. -№ 4—5.
3. В память о князе В. Ф. Одоевском: заседание Общества любителей российской словесности. 13.04.1869. - М., 1869.
4. Голубева О. Д. В. Ф. Одоевский. - СПб., 1995. - 192 с.
5. Горшков Е. А. Воспитательные дома и приюты Российской империи //Педагогика. -1995. - № 1.-С. 117-119.
6. Писарский В. А. Общество посещений бедных // Русский архив. - 1869. - № 6.
7. Измайлов Н. В. Очерки творчества Пушкина. - Л., 1975.
8. Михайловская Н. М. В. Ф. Одоевский - писатель-просветитель. Автореф... дис. д-ра филол. наук. - М., 1985-45 с.
9. Одоевский В. Ф. Избранные педагогические сочинения / Под ред. В. Я. Струмин-ского. - М., 1955. - 367 с.
10. Одоевский В. Ф. Музыкально-литературное наследие. - М., 1956.224 с.
11. Одоевский В. Ф. Последний квартет Бетховена. - М.,1982.
12. Одоевский В. Ф. Текущая хроника и особые происшествия. Дневник, - М., 1935.
13. Одоевский В. Ф. О литературе и искусстве / Под ред. В. И. Сахарова - М., 1982. -223 с.
14. Озерская Ф. С. Воспитательные учреждения ведомства императрицы Марии //Очерки истории школы и педагогической мысли народов СССР. - М., 1973.
15. ОР РНБ, Ф. 539, Оп. I, Ед. хр. 8.
16. Плетнев П. А. Сочинения и переписка: В 3 т. - СПб., 1885.
17. Рашин А. Г. Грамотность и народное образование в России в XIX и начале XX вв. //Исторические записки. - М., - 1951. -Т. 37.
18. Российский отдел рукописей РНБ. Ф. 539, Оп. 1, Ед. хр. 87.
19. Ходанен Л. А. Поэтика времени в русском философском романе конца 30-х—начала 40-х гг. XIX в. Автореф... дис. канд. филол. наук. - М., 1978.
20. Худушина И. Ф. Философские и социальные воззрения В. Ф. Одоевского. Автореф,.. дис. канд. филол. наук. - М., 1983 - 15 с.
