CC BY
68УДК 94(47+57)«16/17» DOI 10.51255/2311-603Х_2021_1_230
К. В. Петров
Свободное население
Московского государства ХУ1-ХУ11 вв.:
«вольные и гулящие люди»*
6 марта 1639 г. царским указом боярину И. П. Шереметеву с дьяком В. Прокофьевым было велено «для своей государевы службы нынешняго лета прибрать в драгунскую и салдатцкую службу детей боярских, и ино-земцов, и новокрещенов, и татар, которые не верстаны и не в службе, и за которыми прожиточных поместий и вотчин нет, и которые дети боярские наперед сего были в салдатцкой и драгунской службе, а з городы ^ в службе не написаны, и поместей и вотчин за ними нет же; также и стре-
сс лецких и казачьих и всяких чинов людей детей и братью и племянников,
^ которые не в службе и не в тягле, и не в пашне, в и холопех ни у ково
^ не служат, всяких охочих волных людей»1. В указах XVII в. термин «охо-
§ чие вольные люди» нередко заменяется термином «вольные и гулящие
люди»2, в указах XVI в. встречается также термин «вольные люди»3.
'§ О ком идет речь в указе 1639 г.? Начнем с того, что прибрать нужно было си тех, кто не состоит в службе, не платит тягла, и не является холопом. ^ Отметим, какие категории населения несли государеву службу в XVII в.: н 1) дети боярские и дворяне (включая членов государева двора); ,2 2) стрельцы, служилые казаки, пушкари, затинщики, ездоки, вожи;
^ * В основу статьи положены материалы выступлений 22 октября 2020 г. на заседании Древнерусского семинара в Санкт-Петербургском институте истории РАН и 21-22 ноября ^ 2019 г. на международной научной конференции «Чтения памяти академика Л. В. МилоС ва» в Московском государственном университете имени М. В. Ломоносова.
3) солдаты и драгуны;
4) кормовые и поместные атаманы и казаки;
5) ямщики;
6) иноземцы;
7) поместные мурзы и татары, и новокрещены;
8) гости, члены гостиной и суконной сотен.
Категория населения, которая несла личную службу, — холопы. Наконец, категории населения, которые платили тягло:
1) крестьяне;
2) посадские люди.
Собственно, выше перечислены все слои населения, за исключением «охочих вольных людей», «вольных и гулящих людей», «гулящих людей».
В указе 1639 г. говорится о детях боярских, иноземцах, «поместных мурз и татар, и новокрещен», которые не верстаны и не в службе и т. п.
Процедура «верстания» детей боярских известна нам по наказным грамотам о ее проведении и по вводной части текста десятен, другим документам разрядного приказа4. Вот как это отражено в коломенской десятне 7085(1577) г.: по царскому «наказу» верстанье проводили боярин Петр Васильевич Морозов и дьяк Василий Низовцов, которые «смотрели и верстали» «которые наперед сего поместным окладом верстаны, и тех верстали денежным жалованьем». Таким образом, «верстанье» — процедура определения (назначения и пересмотра) размера поместного и денежного оклада. Данный размер выясняется путем опроса окладчиков относительно конкретного лица, при необходимости проводится «сыск», т. е. установление требуемых фактов иным образом о том, «хто кому службою и отечеством в версту»5. Причем важно отметить, что фактическое несение службы не делает людей «верстанными»; в десятне о них говорится следующим образом: «новики неслужилые, которые служат с Коломны года по два <...> и по десяти, а государевым жалованьем поместьем и деньгами наперед сего не верстаны, а ныне они поместьем и деньга- ^ ми поверстаны»6. Наконец, десятни содержат указания лиц, которые не могут g быть «верстаны». Муромская десятня 1606 г. содержит следующее указание: ~ «неслужилых отцов детей и холопей боярских не верстати и подставою к вер- -з станью никого не ставити»; в епифанской десятне 1606 г. добавлено: «.и бра- ¡з тью и племяников и посадских людей и пашенных крестьян»7. В XVII в. требо- ^ вания к лицам, которые могут быть «верстаны», более определенны — это дети .У и близкие родственники дворян и детей боярских, «от отцов детей, от братьи братью, от дядь племяники»8. ¿g
Таким образом, дети боярские, иноземцы, новокрещены, татары, которые 53 не верстаны и не в службе, — это по существу дети, братья, племянники указан- £ ных категорий населения. ^
Но известен случай (ряжская десятня 1597 г.), когда к «верстанью» был допущен и верстан стрелецкий сын Родка Михайлов Павлов, Микитка Григорьев $
Балашев, «ямщиков сын»9. Здесь важно отметить, что сын стрельца и ямщика — лица, не несущие службу.
Нет сомнений, что верстаться в дети боярские мог вольный (гулящий) человек. Материалы XVII в., сохранившиеся значительно лучше, чем документы XVI в., показывают нередкие подобные случаи10. В одной «скаске» 1670 г. вер-хотурский сын боярский И. И. Мещеряков указал о себе, что его отец служит подьячим в приказной избе, а сам он — гулящий вольный человек, «верстан в дети боярские не из какого чину»11. Известны случаи верстания в дети боярские детей беглых крестьян, выдавших себя за «вольных» людей. В своем иске к короченским детям боярским Печиным в крестьянстве от 1652 г., истцы дети боярские Юрий и Василий Шумаковы писали: «А бегаючи, живут Фед-ка да Кирюшка на Корочи в детех боярских, а вдова Варка з детми на Обояни, дети ея в детех боярских»12. В другом случае истец в своей челобитной о побеге крестьян Ширяевых из Новосильского уезда из вотчины сельца Черемо-шен пишет: «...те мои беглыя крестьяня на Оскол и переменя они имена свои и поверстались в дети боярские, и нынеча государь те мои беглые крестьяня поверстався в дети боярские и живут на Осколе»13. В третьем случае, как указали старожильцы при процедуре отказа поместья курским детям боярским Шумаковым в июне 1662 г., крестьяне «бежали во Обоянской и ныне они в Обоянском в детех боярских»14. Но, конечно, в дети боярские могли быть верстаны стрельцы, служилые казаки, пушкари и др. — служилые люди, которые обязаны нести службу в силу процедуры «прибора». Таким образом называли личный найм для выполнения обязанностей, при котором нанимателем выступало государство в лице Стрелецкого, Казачьего, Пушкарского, Разрядного приказов, или головы в съезжих или воеводских избах на территории уездов. Причем в простом найме существенным моментом заключения договора было получение задатка, в «приборе» — получение государева жалованья в части ^ или полностью. В отличие от простого личного найма, который предполагал заключение договора в какой-либо форме (порядная со сроком, жилецкая за-^ пись, кабала и др.), «прибор» предполагал внесение записи в список стрельцов « (казаков и т. п.)15. В указе 1639 г. указаны стрелецкие, казачьи и всяких чинов
людей дети и братья и племянники. ^ Итак, говоря обо всех категориях населения, представители которых были 5§ обязаны нести государеву службу, важно иметь в виду, что эти обязанности у распространялись лишь на тех лиц, которые прошли соответствующие юриди-Ци ческие процедуры — «верстанья», «прибора» и др. Дети, братья, племянники, ° дяди и др. лица, не прошедшие указанные процедуры, собственно были воль® ными людьми в том смысле, который заложен в Указе 1639 г. и многих других
§ подобных актах. Известны также документы, в которых стрелецкий сын прямо
° 16 ^ назван гулящим человеком16.
^ В указе 1639 г. упомянут холоп как человек, который также не может быть
£ «прибран» в солдатскую и драгунскую службу, поскольку служит другому чеС
ловеку. Очевидно, что если холоп будет отпущен на свободу, он станет вольным человеком. В равной степени стать холопом мог только вольный человек. Вот как это выражено в правиле ст. 7 главы XX Соборного уложения 1649 г.: «А будет к кому придут какие люди и учнут бити челом в холопство, а скажутся, что они волные люди <...> Да будет <...> они не служилых отцов дети и в госуда-реве службе и в тягле нигде и в холопех и во крестьянех и в бобылях ни у кого не бывали <...> и те их речи записав, велеть на них давати служилые кабалы»; ст. 10 главы XX: «.а давать на них служилые кабалы тем людем, к кому они напередь с отпускными придут». Впрочем, известны также документы, в которых холопы, отпущенные на свободу, названы «гулящими людьми»17.
Наконец, категориями населения, которые несли «тягло», были крестьяне и посадские люди. Неоднозначным представляется ответ на вопрос о том, являлись ли дети крестьян и посадских людей вольными людьми.
Начнем с того, что важным этапом в жизни российского общества стало воцарение Алексея Михайловича. К тому времени было очевидно, что в стране отсутствуют финансовые ресурсы. Это обстоятельство было сдерживающим фактором для реорганизации армии и увеличения приказного аппарата. Иначе говоря, финансовая слабость государства всегда влечет за собой административную и военную ограниченность возможностей государства. Первые годы правления Алексея Михайловича ознаменовались реформами, направленными на изменение существующей ситуации. Поскольку самому царю в 1645 г. было лишь 16 лет, проведение преобразований связывают с деятельностью боярина Бориса Ивановича Морозова, созданием «морозовского законодательства» (термин П. П. Смирнова18). На это нацелены все мероприятия первой половины царствования Алексея Михайловича — от переписи 1646-1648 гг. (несмотря на мнение С. Б. Веселовского о том, что «перепись не преследовала финансовых целей»19), сбора недоимок и увеличения косвенных налогов в 1646-1648 гг. до «денежной реформы» 1654-1661 гг.
«Писцовая крепость», установленная писцовыми и переписными книгами 1646-1686 гг., создавала общие правовые основания отношений меж- ^ ду помещиками и вотчинниками с одной стороны и крестьянами с другой а стороны. Естественно, что нормы Соборного уложения, вобравшие в себя ^ положения писцового наказа, могли действовать в случае их нарушения, ^ создавая право на иск20. При этом Соборное уложение не изменило общий |
порядок перехода в субсословие владельческих крестьян — через «поряд- ^
21 ° ную» и «судную» записи21. -с
М. А. Дьяконов был единственным исследователем, кто задался вопросом о том, кто поряжался в крестьяне. Судя по тексту порядных записей, это были ^ вольные люди. Вот что о них пишет исследователь: «.вольный человек по мо- ^ сковскому праву не был связан никакими прочными общественными и госу- § дарственными отношениями и пользовался полною свободою передвижения и выбора занятий, в противоположность служилым и тяглым людям и холопам, я
он считался вполне свободным. Но одновременно с тем, он стоял как бы вне общественных связей, не занимая никакого общественного положения, являлся человеком бесприютным»22.
Из кого пополнялась группа вольных людей? М. А. Дьяконов указывает холопов и крестьян, (1) отпущенных на свободу либо (2) вышедших из плена, и (3) детей и родственников тяглых людей, «отделившихся от семей или покинутых своими родственниками, или в малолетстве осиротевших». Причем если в первых двух случаях правовое состояние лиц считалось бесспорным, то положение «отделившихся» детей и родственников вызывало судебные споры.
Действительно, в соответствии со статьей 24 главы XX Соборного уложения 1649 г., «а будет которой холоп, или крестьянин от кого побежит, покиня отца своего, или матерь, и даст на себя иному кому служилую кабалу вновь, и про таких беглых старинных и кабалных людей и про крестьянских детей по челобитью тех людей, от кого они збежат, сыскивати отцами их и матерми, и ставить с ними отцов их и матерей с очей на очи. Да будет про то сыщется подлинно, что те спорные люди и крестьяне родилися у кого в старинном холопстве, или во крестьянстве, и тех холопей по старине и по крепости, и с очной ставки от-давати тем людем, у которых отцы их и матери, а по новым кабалам отказывати. А крестьян и крестьянских детей отдавать ко отцом и к матерем по тому же государеву указу» (выделено мной. — К. П.).
Однако судебная практика решала данные споры по-разному, единая позиция отсутствовала. С одной стороны, известны примеры возврата крестьянских сыновей помещикам их отцов23. Но есть прямо противоположные случаи. Один из них отразился в порядной записи: «.се яз Иван Петров сын вольной человек старинной Спасской крестьянин» порядился «где отец мой Петр жил» (1649 г.)24. М. А. Дьяконов приводил подобные случаи, датированные концом XVI — началом XVII в.: «.а которые тех крестьян дети похотят сести во кре-^ стьяне» (1616 г.)25. Более того, М. А. Дьяконов полагал, что практика возврата крестьянских детей «не была господствующей, иначе может показаться стран-^ ным, что нередко помещики «не добиваются возвращения сошлых крестьян-« ских детей и даже заведомо не мешают их уходу»26. Исследователь считал, что причина этого связана с расходами, которые должен был нести помещик на соз-^ дание нового хозяйства в связи с разделом между отцом и сыном; он отмечал 5§ также, что помещики очень часто не стремились вернуть ушедших детей кре-& стьян в связи со значительными расходами27.
в Все же полагаем, причина подобного поведения людей той эпохи, в част-£ ности крестьянских детей («без стеснения», как писал М. А. Дьяконов, они ® рассказывали об уходе от тяглых родителей, считая себя вольными людьми), § непоследовательность судебной политики в данном вопросе и существование ^ порядных во второй половине XVII в. — все это свидетельство обычая, в соответствии с которым: 1) дети крестьян, поскольку они не несут тягло, являем ются свободными людьми, если иное не предусмотрено условиями порядной С
записи; 2) отношения между помещиками и крестьянами носили договорный характер и оформлялись порядными записями. Условия этих договоров и соответственно содержание порядных зависело от самих соглашений сторон и было различным28.
В ряде случаев, видимо, условия приближали поряжавшихся лиц к положению холопов и позволяли осуществлять действия, отраженные в сделочных и поступных записях29. Для исследуемой темы важно, что в течение второй половины XVI — конца XVII в. — были порядные с указанием в них детей крестьянина, а были без таковой записи30. А. С. Лаппо-Данилевский, отметив существование в первой половине XVII в. порядных записей, в которых дети рядились с помещиками своих отцов на отдельные участки, указал, что неполнота порядных записей объясняется также обычаем в оформлении их усло-вий31. Это наблюдение представляется единственным возможным объяснением чрезвычайного разнообразия правового положения порядившихся крестьян. Однако помимо обычаев, исчезнувших вместе с реалиями XVI-XVII вв., представляется очевидным, что заключение порядной записи не вело к утрате крестьянином возможности «выхода» от помещика (вотчинника).
Видимо, правы те исследователи, которые отмечали существенное условие, усложняющее возможность ухода от помещика (вотчинника) — «ссудная запись»; ее отсутствие означало, что помещик «подмоги не давывал ни денежной, ни хлебной, ни животиной, и ссудной и рядной памяти на него <...> не взял»32. Один крестьянин в расспросных речах (Белозерский уезд, 1680 г.) указал: три года жил в крестьянах «добровольно» без ссудной записи. К расспросным речам приложен текст ссудной записи, которая начинается следующим образом: «Се аз государев вольной человек». Как справедливо замечает по этому поводу В. Г. Гейман, термин «жить во крестьянех» еще не значит быть крепостным кре-стьянином33, — важны условия поряда.
Известны порядные записи бессрочные и с указанием срока. Исследователи склонны полагать, что отсутствие указания на срок в порядной записи лишает крестьянина возможности прекратить свои отношения с помещиком ^ (вотчинником)34. Однако в случае выдачи ссуды и оформления ссудной записи С! вместе с порядом, установления срока в порядной записи, правовое положение ^ порядившегося человека ухудшалось — как бы парадоксально это ни звучало. ^ Вот почему. Ссуда в отношениях с порядившимся крестьянином имела вспомо- | гательное значение — «для крестьянского завода», так нередко писали в ссудных ^ записях. Следовательно, окончание срока поряда должно было повлечь за собой -с выплату ссуды. В условиях, когда уплата ссуды зависит преимущественно от результатов труда в сельскохозяйственном производстве, обусловленном клима- ^ тическими и иными факторами, срочные договоры являются высокорисковыми. ^
Со « Сй
другой стороны, отсутствие срока для возврата денежно-вещной ссуды, ^ с одной стороны, фактически превращало ее в дар, с другой стороны, юридически возврат ссуды вел к возможности прекращения отношений между я
крестьянином и помещиком (вотчинником). Опять же — если иное не было предусмотрено соглашением сторон (например, «а за ссуду мне <. > жить во крестьянах вечно»35) или обычаем.
М. А. Дьяконов отметил еще один способ утраты сословных крестьянских прав и обязанностей (выхода из крестьянского состояния) — передача обязанности по уплате тягла другому лицу. Он же привел примеры, когда во второй половине XVII в. помещичий крестьянин становится свободным человеком, когда вместо себя «поселил на свою деревню жить во крестьянство» вольного человека36. В равной степени это относилось к черным крестьянам — в 1661 г. был принят указ, в соответствии с которым «которые государевы крестьяне тягла свои сдали иным государевым крестьянам, и им велеть жить <...> где кто живет»37. Переход из крестьян в гулящие люди и обратно отражен в порядной 1630 г.: «старинный вознесенской крестьянин», как указал он сам в порядной записи, «гулял и жил по наймом», ныне вновь рядился в крестьяне38.
Советская историографическая традиция изучения крестьянства была направлена на доказательство того, что основное содержание исторического процесса в данной сфере общественных отношений — борьба крестьян за свободу, которая облекается в форму их почти повсеместного бегства от помещиков и вотчинников. Работы постсоветской исторической науки, несмотря на отход от марксистской догматики, сохраняют подходы советской науки и отчасти дореволюционной историографии, создавая невольную иллюзию жесткого налогового и административного пресса государства в отношении крестьян и посадского населения (военно-фискальное государство). Причем интересно, что ряд аргументов работ дореволюционных исследователей, не совпадающих с основной позицией, «легко отводятся».
Между тем даже примеры, приведенные М. А. Дьяконовым, заставляются усомниться в указанных выше выводах. В частности, как следует из данных ^ кабальных книг Вотчинной конторы по Пскову за 7176-7178 гг., в Псковском уезде за 16 лет были выданы 148 отпускных записей — т. е. крестьяне и дво-^ ровые люди стали юридически вольными; одновременно было зафиксировано « 199 записей в крестьяне вольных людей. Иначе говоря, крестьяне добровольно
Л
на правовых основаниях переходили в другое (вольное) состояние; вольные
^ люди так же законно становились крепостными крестьянами39.
5§ Итак, повторимся. Есть основания полагать, что в соответствии с обычаем,
у если иное не предусмотрено условиями порядной записи, дети крестьян, по-
Ци скольку они не несли тягло, являлись по существу свободными людьми.
£ Следующий вопрос — были ли вольными дети посадских людей. Принци-
® пиальные положения относительно правового положения посадских людей от-
§ ражены в XIX главе Соборного уложения 1649 г. В принципе, исследователям
^ понятны основные направления «посадского строения», т. е. политики в указанной сфере общественных отношений, которая проводилась в то и последующее
£ время — не допустить снижения доходов, а следовательно, сохранить количе-С
ство тяглых дворов. Обязанность по уплате тягла связана с занятием на посаде «своим делом» («лавки и всякие промыслы»). Правило 33-й статьи XIX главы содержит указание на единственное общее основание освобождения от тягла — освобождение из плена. Кроме того, несколько статей содержат упоминания о детях посадских и тяглых людей: тяглых отцов дети не могли быть прибраны в солдаты и ямщики (ст. 31, 32 XIX главы); тяглых (посадских) отцов дети могут быть прибраны в стрельцы только в случае, если они являются не первыми и не вторыми сыновьями (ст. 26, 27 XIX главы). Здесь возникает следующая правовая коллизия — обязанностей по уплате «тягла», первый и второй сын посадского человека оказывался по существу посадским человеком. Принципиально важно, что третий и, по всей видимости, последующие сыновья посадских людей частично рассматривались в качестве вольных людей, поскольку могли быть «прибраны» в стрельцы, но не в солдаты и ямщики40.
В историографии категория «гулящих людей» рассматривалась по-разному. И. Д. Беляев писал о них следующее: «.существовал еще значительный класс вольных государевых людей. Это были люди не за кем не состоявшие в службе, не принадлежавшие ни к какой общине и жившие или вольною работою, или мирским подаянием, или каким-нибудь ремеслом, не привязывающим ни к какому месту жительства; сюда относились скоморохи, шерстобиты, вожаки медведей и т. п. Этот класс государевых людей был самый беспокойный и буйный; тут были бродяги, нищие и разбойники; вообще это были представители пролетариата»41.
В. О. Ключевский подходил к вопросу о природе «гулящих людей», как представляется, более взвешенно: «.между холопами и свободными классами бродил многочисленный смешанно составленный слой вольных, или гулящих, людей: в него входили затяглые родственники тяглых домохозяев, неотделенные сыновья, братья и племянники, и захребетники, также не имевшие своего хозяйства, работавшие при чужом, и дети духовенства, не пристроившиеся к приходам, и дети боярские, замотавшиеся и просившие службу, но ни к кому не поступившие во двор, и крестьяне, покинувшие пашню и не избравшие опре- ^ деленного рода жизни, и холопы, вышедшие на волю и еще не давшие на себя а новой крепости. Все такие люди, живя в селе, не имели земельного надела ^ и не несли поземельного тягла, а обитая в городе, промышляли, но не отбывали ^ городских повинностей»42. Причем в XVII в. этот «бродячий бездомный класс» | называли «гулящими людьми», в XVI в. — для них, поскольку они были «на- ^ емными рабочими», использовался термин «казаки»43. В других работах исто- -с рик выразился еще более определенно: «Вольные или гулящие люди составляли класс чрезвычайно пестрый по своему экономическому составу. Одни из них ^ жили за чужим тяглом. То были люди, не имевшие своих хозяйств и вступав- ^ шие в товарищества с тяглыми людьми. Они обыкновенно помогали последним § в их работах, но не принимали на себя податного тягла. То были или сторонние, чужие для хозяев лица, или их родственники — отцы, потерявшие способность я
к работе, дети, еще не севшие на отдельные участки, и т. п. Те и другие — и чужие лица и родственники — носили название захребетников, соседей или подсо-седников. Другие вольные люди не имели определенных занятий и постоянного местожительства, промышляли подвижными перехожими занятиями, "кормились, походя" по старинному выражению. Наконец, третьи совсем не работали, а жили Христовым именем, просили милостыню. Вольные люди жили в городах и селах, но не приписывались ни к городским, ни к сельским обществам»44.
Н. Д. Чечулин, говоря о «свободных и лично независимых людях», указывал на то, что к ним относились подсуседники и захребетники, т. е. братья, отцы, тести и др.; поскольку они не несли податей, постольку они не были полноправными членами посадской общины45.
В советское время гулящие люди рассматривались как категория феодально-зависимого населения, наряду с бобылями46. С другой стороны, их положение изучалось в контексте развития крепостничества и зарождения капиталистических отношений в XVII47 и XVIII вв.48 Отмечалось, что они занимали важное место в освоении Зауралья49.
В постсоветское время возобладало отношение к ним как маргинальной группе50, хуже того, ряд исследователей-юристов считают «гулящих людей» нищими, живущими за счет милостыни51. Представляется, что данный подход, помимо историографической традиции, обусловлен также «магией слов», современной коннотацией слов, обозначающих данную группу населения. Впрочем, исключение в этом историографическом ряду представляют работы В. Е. Борисова, который основательно подошел к изучению гулящих людей на материалах Ирбитской слободы52.
Что же представляли собой «гулящие люди»? Начнем с того, что в переписных книгах посадов XVII в. дворы нищих выделяются отдельно от дворов гулящих людей — дворы, в которых живут «нищая бобылка», «нищая вдова», ^ «нищий»53. «Гулящий человек», как и «бобыль», в документах обозначают социально-правовое положение лиц; слово «нищий» являлось указанием на эко-^ номическую несостоятельность, или, еще точнее — на податную (налоговую) « несостоятельность.
Социально-правовой облик гулящих людей достаточно выясняется по име-^ ющимся материалам. Очевидно, что гулящие люди были субъектами уголовного 5§ права; наряду с прочими сословиями они подвергались наказаниям, либо, буду-& чи потерпевшими, могли требовать возмещения причиненного ущерба. Важно Ци отметить, что Соборное уложение 1649 г. прямо указывает на ответственность £ гулящих людей за нарушение финансовых прав государства54. Наряду с кре-® стьянами, гулящим людям можно было нанести сравнительно небольшой вред § в случае оскорбления; их «безчестье» наказывалось штрафом в размере 1 руб. ^ в соответствии со статьей 94 главы X Соборного уложения.
Причем указанные правовые нормы не были «мертвыми»; известно много £ случаев из применения: гулящие люди несли имущественную ответственность С
за бой и грабеж55, были ответчиками по искам детей боярских о «безчестье»56; по имущественным искам крестьян57; заключали договоры займа. Известно о решенном судном деле «чюгуевца сына боярского Онфимка Ивакина, что искал на чюгуевце гулящем человеке на Рамашку Садохине заемного хлеба на два рубли с четвертью»58. Гулящие люди были ответчиками по искам в холопстве. Известно о нерешенном деле «Григорья Байдикова з гулящим человеком с Александриком Кондратьевым» в холопстве59.
В социально-экономическом отношении «гулящие люди» XVII в. представляли собой людей, работающих по найму. Очевидно, что работать по найму могли представители различных социальных групп60; но для гулящих людей это было единственное возможное занятие. Однако наиболее значимым было то, что «гулящие люди» не несли «тягло». Они проживали в своих домах на посаде: «на посаде живут вольные люди себе дворами кормятся работаю в миру». В числе возможных договоров найма, которые заключали «гулящие люди», — дворничество. В переписной книге 1646 г. Оскольского уезда: «.на посаде у аскольских у детей боярских на дворех живут вольные всякие ремесленные люди во дворничестве»61. Вполне доступным занятием была работа по «мирским договорам», например «наплечными мастерами»62. Сопровождая в Москву челобитную оскольских воротников Ивана Карпова «с товарыщи» 1635 г., воевода Константин Пущин в своей отписке от 15 февраля 1635 г. писал: «а которые на Осколе живут гулящие люди себе дворами, не в тягле, и твоего государева оброку не платят, а живут в белых. И я из тех из гулящих людей в наплечные мастера без твоего указу выбрать не смел»63.
Важным представляется вопрос о количестве гулящих людей. В исторической науке этому обстоятельству не уделяли внимания, поскольку считалось и считается, что «гулящие люди» — достаточно малочисленная группа населения. Однако отсутствие постоянной фиксации было обусловлено как раз тем, что «гулящие люди» не были никак «связаны» с государством и подвергались учету фрагментарно (в переписных книгах) и зачастую в военно-оперативных целях (по южным уездам страны). ^
О
При этом следует иметь в виду, что в переписных книгах посадов, кроме С! дворов гулящих людей, стрельцов и др., указаны почти исключительно главы ^ посадских дворов, т. е. собственно посадские тяглые люди; в редких случаях ^ указан один сын посадского человека64. Это означает, как отмечалось выше, от- | сутствие учета тех, кто не нес обязанности по уплате тягла — детей, братьев, ^ захребетников, подсуседников. Как правило, в переписных книгах отмечалась -с цель описания, например: «.переписать посацких людей дворы и во дворех людей по имяном и их братью и племянников, которые торгуют, всякими промыс- ^ лы промышляют.»65 Положение с писцовыми описаниями уездов, в частности ^ крестьянских дворов второй половины XVII в., значительно лучше — во мно- § гих случаях фиксировались дети крестьян. Положение с фиксацией гулящих людей осложняется тем, что в ряде случаев, например в писцовой книге я
Костромы 1627/28-1629/30 гг., сам термин «гулящий человек» отсутствовал, вместо него использовался термин «работный человек» или применялось выражение «кормится работой»66. В контексте данных источников XVII в. слово «гулящий» следует понимать как — ни от кого не зависящий, делающий то, что захочет, никому не подчиняющийся.
Несмотря на высказанные соображения, осложняющие установление численности гулящих людей, представляется, что в центральных уездах число их дворов было невелико. Например, в Вологде в 1646 г. число дворов гулящих людей не превышает числа дворов нищих посадских людей и бобылей — около десятка67. В то же время, судя по крестоприводной книге 1645 г., в Верхотурье было 849 служилых людей и 617 гулящих людей68. Вообще в слободах Зауралья, отметил В. Е. Борисов вслед за А. А. Преображенским, гулящие люди «имели очень внушительную численность», «то есть их было гораздо больше, чем крестьян», причем они зачастую сохраняли свое социальное положение в течение всей жизни69. Очевидно, что в центральных уездах страны (к северу от Оки), в замосковных и северо-западных уездах страны численность гулящих людей незначительна; она нарастает по направлению к южным уездам, в сторону Поволжья, Урала и Сибири.
Однако ситуация с численностью вольных и гулящих людей меняется, если учитывать в составе гулящих людей детей, братьев, племянников, захребетников, подсуседников крестьян, посадских людей, стрельцов, пушкарей, казаков и др. Напомним, что в некоторых документах эти лица приравниваются к гулящим людям. Например, в переписной книге Вологды 1646 г. указано: «двор гулящего человека стрелецкого сына».
С учетом этого обстоятельства их численность варьировалась от 20 до 60 % от населения уезда. Например, в 1627 г. на Сапожке было «гулящих людей» 292 человека, представителей остальных сословий — 181 чел.; в 1626 г. на Лив-нах 234 человека «гулящих людей», представителей остальных сословий — ^ 1093 чел. По сметной книге Белгорода 1653 г. служилых и посадских людей 1320 чел., «гулящих людей» («братьи и племяников») — 632 чел.70 В другом слу-^ чае А. И. Папков привел данные осадных списков Белгорода, из которых следуем ет: в 1633 г. в ходе войны крепость Белгород защищали: служилые люди «по прибору» (стрельцы — 190 чел., казаки, станичные вожи и ездоки — 330 чел.) ^ в количестве 520 чел., а также лично свободная часть населения города («дети, 5§ братья и племянники») в количестве 406 чел. Всего с учетом крестьян 20 % обо-& роняющихся составляли неслужилые родственники служилых людей; в следу-Ци ющем 1634 г. их число возросло до 24 %71. Таким образом, становится понятным, £ за счет какого населения за сравнительно небольшое время удалось увеличить ® «служилые города» по южным уездам72, сформировать солдатские, драгунские § и рейтарские полки73. Всего за почти двадцать лет (с 1632 по 1651 г.) числен-^ ность уездных служилых городов в стране выросла на 11 тыс. чел.74
В заключение следует отметить, что проблема исследования социальной £ структуры населения XVI-XVII вв. осложняется историографической тради-С
цией, которая зачастую задает ракурс рассмотрения источников, не позволяя выйти за его пределы. Кроме того, большое значение имеют психологические эффекты, которые свойственны людям, в том числе исследователям. Среди них — группа эффектов стереотипизации, в соответствии с которым люди (1) склонны скорее поддерживать собственные установки и стереотипы, нежели изменять их; (2) в большей степени учитывать ту информацию, которая согласуется с их установками, и игнорировать те данные, которые им не соответствуют; (3) мы склонны интерпретировать информацию таким образом, чтобы она подтверждала имеющееся убеждение. В подтверждение указанного тезиса приведу следующий пример. В исследовании Н. И. Шпаковского о стрельцах автор утверждал, что «стрелецкая служба <...> была наследственной»75; при этом вся его работа изобиловала примерами обратного: «на мертвых и на вы-былых стрельцов место прибирать» «по приказу боярина и воевод», «прибирать людей гулящих от отцов детей, от братьи братью, и от дядь племянников, и подсоседников, и захребетников, не тяглых и не пашенных, и не крепостных людей»76, прибирать в стрельцы в качестве наказания, или из числа инозем-цев77 — а не по наследству. Стоит отметить, что современная (советская и постсоветская) историография в данном отношении в целом принципиально ничем не отличается от дореволюционного подхода историка.
Итак, «вольные и гулящие люди» — категория свободных, ничем не обязанных государству людей, основное занятие которых заключалось в работе по найму. Она составляла в первой половине XVII в. от 20 до 60 % от населения уездов. «Гулящие люди» работали исключительно на себя и свою семью, не платили прямые налоги («тягло»), не несли обязанности в пользу государства в виде личных действий (службы). В силу этого они были лишены политических прав в виде участия в работе земских соборов, земских и губных изб.
В состав вольных и гулящих людей, по всей видимости, включались все мужчины, на кого не возлагались обязанности по несению государевой службы, личной службы, уплаты тягла. К потенциальным вольным и гулящим людям относились дети, братья, племянники, дяди, захребетники, подсуседники слу- ^
О
жилых людей и посадских людей. Дети и родственники крестьян относились а к потенциальным «вольным и гулящим людям» в соответствии с обычаями, ^ в зависимости от условий порядных записей и текущей политики государства. ^ С методологической точки зрения важно всегда отличать человека (физиче- | ское лицо) и его социально-правовой статус, его участие в различных социаль- ^ ных и правовых классификационных системах. Сын крестьянина, посадского -с человека, стрельца и др., будучи «при отце», находясь под его «домашней» властью, является потенциальным гулящим человеком; уйдя из-под власти отца ^ (с его согласия или без, это обстоятельство не имеет значения), он становится ^ «вольным» («гулящим» человеком). Это в свою очередь означает, что, по су- § ществу, значительная часть населения страны была лично свободными, никак не связанными с какими-либо обязанностями в пользу государства. я
1 Русская историческая библиотека (далее — РИБ). Т. 10. Записная книга Московского стола 1638-1639 гг. СПб., 1888. С. 161.
2 Напр., Указ от 02.01.1697 г. (Полное собрание законов Российской империи. 1-е собрание (далее — ПСЗ). Т. 3. № 1564).
3 «...прибирати иных стрельцов ис вольных людей, а не с пашень и не ис холопства, по нашему указу» (Зенченко М. Ю. Южное российское порубежье в конце XVI — начале XVII в. Опыт государственного строительства. М., 2008. С. 76-77).
4 Востоков А. А. Русское служилое сословие по десятням 1577-1608 гг. // Юридический вестник. 1888. № 6/7. С. 264-278. См.: РИБ. Т. 10. Записная книга Московского стола 1640 г. СПб., 1888. С. 240-241.
5 Сторожев В. Н. Десятни и Тысячная книга XVI в. // Описание документов и бумаг Московского архива Министерства юстиции. 1891. Кн. 8. Отд. 3. С. 1-58.
6 Там же. С. 28.
7 Там же. С. 90, 131.
8 Наказ от 20 октября 1652 г. (ПСЗ. Т. 1. № 86).
9 Сторожев В. Н. Десятни и Тысячная книга XVI в.. С. 423-424.
10 Напр., Десятня Курск разбора и раздачи денежного жалованья Г. Г. Образцова 7150 г. (РГАДА. Ф. 210. Оп. 4. Д. 188. Л. 537 об.)
11 Акты юридического быта. М., 1884. Т. 3. № 341.II. С. 346-347.
12 РГАДА. Ф. 210. Столбцы Севского стола. № 379. Л. 16.
13 Там же. Столбцы Белгородского стола. № 9. Л. 77-80.
14 РГАДА. Ф. 1209. Оп. 2. Отказные книги по Курску. № 15688. Л. 163 об. См. также: РГАДА. Ф. 210. Столбцы Белгородского стола. № 379. Л. 8-15 (иск курчанина сына боярского Галактиона Зорина к корочанцу сыну боярскому Фоме Афонасьеву сыну с детьми в крестьянстве, 7161 г.).
15 Таль Л. С. Трудовой договор: Цивилистическое исследование. Ч. 1. Общие учения. Ярославль, 1913. С. 282-305. Термин «верстанье» нередко применялся по отношению к казакам (верстальная десятня казаков 7182 г. на Луках Великих).
16 Писцовые и переписные книги Вологды XVII — начала XVIII в. / Подг. М. С. Черкасова, И. В. Пугач. Т. 1. Писцовые и переписные книги Вологды XVII в. М., 2008. С. 16.
17 РГАДА. Ф. 210. Оп. 20. Д. 224. Л. 146 об. — 147.
18 Смирнов П. П. Посадские люди и их классовая борьба до середины XVII в. М.; Л., 1948. Т. 2. С. 288-289.
^ 19 Веселовский С. Б. Сошное письмо. Исследование по истории кадастра и посошного об-^ ложения Московского государства. М., 1916. Т. 2. С. 228-229.
S 20 Дьяконов М. А. Очерки из истории сельского населения в Московском государстве
(XVI-XVII вв.). СПб., 1898. С. 64-66. ^ 21 Там же. С. 84-85. « 22 Там же. С. 85 и далее. ^ 23 Там же. С. 42-44. ^ 24 Там же. С. 41. =s 25 Там же. С. 44. § 26 Там же. £ 27 Там же. С. 44, 88.
s 28 По указу 25 июля 1682 г. сделочные записи полагалось регистрировать в Приказе Холопьего суда. См.: Маньков А. Г. Развитие крепостного права в России во 2 пол. XVII в. Ö М.; Л., 1962. С. 201, 232-233, 234.
=s 29 Дьяконов М. А. Очерки из истории сельского населения в Московском государ-§ стве. С. 96-100 и др. В некоторых случаях в поступных записях помещиков указы-й вается не на порядные, а на жилецкие записи между ними и крестьянами (Там же. J^ С. 98, 99).
30 См.: Дьяконов М. А. Акты тяглого населения. Вып. 1. Крестьянские порядные. Юрьев, Й 1895.
31 См.: Лаппо-Данилевский А. С. Разыскания по истории прикрепления владельческих крестьян в Московском государстве 16-17 вв. Отзыв о книге М. А. Дьяконова «Очерки из истории сельского населения в Московском государстве (16-17 вв.)». СПб., 1900. С. 20.
32 Порядная 8 декабря 1740 г. (Гейман В. Г. О некоторых своеобразных юридических документах XVII в. // Исторический архив. 1962. № 1. С. 190).
33 Гейман В. Г. О некоторых своеобразных юридических документах XVII в. С. 191. См. также: Калачов Н. В. Договоры вольных людей XVII и начала XVIII в. о поступлении в крестьяне и дворовые на срочное время // Архив исторических и практических сведений, относящихся до России. 1859. Кн. 1. С. 84-85.
34 Напр., Образцов Г. Н. Оброчные и порядные записи Антониево-Сийскому монастырю XVI-XVII вв. // Исторический архив. М., 1953. Вып. 8. С. 92-93, 95, 104.
35 Калачов Н. В. Договоры вольных людей XVII и начала XVIII в. о поступлении в крестьяне и дворовые на срочное время. С. 83.
36 Дьяконов М. А. Очерки из истории сельского населения в Московском государстве. С. 13.
37 Там же. С. 14.
38 Дьяконов М. А. Акты тяглого населения. Вып. 1. № 18. С. 17.
39 Дьяконов М. А. Очерки из истории сельского населения в Московском государстве. С. 84-85.
40 Проблема, связанная с записью посадских людей в стрельцы из посадских тяглых дворов, остро стояла начиная с послесмутного времени. См., напр.: Указные грамоты городовым воеводам и приказным людям 1613-1626 гг. / Отв. ред. И. В. Пугач. М., 2012. С. 18. № 37.
41 Беляев И. Д. Лекции по истории русского законодательства. М., 1879. С. 496-497.
42 Ключевский В. О. Русская история. Полный курс лекций. М.; Минск, 2002. Т. 1. С. 318.
43 Там же. С. 266.
44 Ключевский В. О. 1) История сословий в России // Ключевский В. О. Сочинения. М., 1989. Т. 6. С. 299; 2) Терминология русской истории // Там же. С. 128-129.
45 Чечулин Н. Д. Города Московского государства в XVI веке. СПб., 1889. С. 324.
46 См.: Шапиро А. Л. Эволюция бобыльства в России в XVIII в. // Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы за 1958 г. Таллин, 1959. С. 91-104, 162-163, 220-221; Устюгов Н.В. [Обсуждение доклада] // Там же. С. 63-64, 142-145; Маньков А.Г. [Обсуждение доклада] // Там же. С. 154-155.
47 Устюгов Н. В. Работные люди на Сухоно-Двинском водном пути в первой половине XVII в. // Исторические записки. Т. 6. М., 1940. С. 167-194; Степанов И. В. 1) Гулящие — работные люди в Поволжье в XVII в. // Там же. Т. 36. М., 1951. С. 142-164; 2) Работные люди Поволжья в XVII в. (К вопросу о характере найма) // Вопросы генезиса капитализ- ^ ма в России. Л., 1960. С. 90-109; Бакланова Н. А. Судовые работники в торгово-промыш- § ленном предприятии Калмыковых // К вопросу о первоначальном накоплении в России ^ (XVII-XVIII вв.). М., 1958. С. 117-143; Люцидарская А. А. «Гулящие люди» в Томске ^ во второй половине XVII в. // Тезисы докладов X научной конференции. История. ^ Филология. Новосибирск, 1972. С. 35-36.
48 Недосекин В.И. Работные люди Липецких мануфактур в XVIII в. // Вопросы генезиса ка- о питализма в России. Л., 1960. С. 135-156; ПевзнерИ. В. Положение работных людей и клас- ^ совая борьба на суконных мануфактурах во второй половине XVIII в. // Промышленность -У и торговля в России XVII-XVШ вв. М., 1983. С. 118-137; Черкасова А. С. Мастеровые 2 и работные люди Урала в XVIII в. М., 1985; Ковальчук А.В. Работные люди текстильной ^ промышленности Москвы в последней трети XVIII в. (изучение проблемы в современной историографии) // Проблемы общественно-политического развития и классовой борьбы з в России XVII-XVШ вв. М., 1983. С. 96-118. £
49 Преображенский А. А., Никитин Н. И. Рец.: Емельянов Н. Ф. Население Среднего Приобья
в феодальную реформу (состав, занятия и повинности). Томск: ТГУ, 1980. 251 с. // ^ Проблемы исторической демографии СССР. Вып. 2. Томск, 1982. С. 138-143. .5
со
50 Каменский А. Б. Элиты Российской империи и механизмы административного управления // Российская империя в сравнительной перспективе. М., 2004. С. 115.
51 Напр.: Черных К. В. Государственно-правовые меры по предупреждению и пресечению нищенства и бродяжничества в Российском государстве (Х — начало ХХ столетия): Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Нижний Новгород, 2008. С. 9, 15.
52 Борисов В. Е. Гулящие люди и другие нетяглые категории населения за Уралом в XVII в. // Новый исторический вестник. 2013. № 37. С. 6-26. Оброк, о котором пишет В. Е. Борисов, представляется нам косвенным платежом (пошлиной).
53 См., напр.: Писцовые и переписные книги Вологды XVII — начала XVIII в. / Подг. М. С. Черкасова, И. В. Пугач. Т. 1. Писцовые и переписные книги Вологды XVII в. М., 2008. С. 18, 19, 21, 23, 35 и др.
54 Статьи 14 и 16 главы XXV Соборного уложения.
55 РГАДА. Ф. 210. Оп. 20. Д. 224. Л. 209.
56 Там же. Л. 248 об.
57 Там же. Л. 209.
58 Там же. Л. 223 об.
59 Там же. Л. 242 об.
60 Например, в подчинении у начального человека рыбного двора находились два подьячих, работающих по найму. Они могли быть из любого сословия — из крестьян, посадских людей, детей боярских. См.: Булгаков М. Б. Белозерский рыбный двор во второй половине XVII в. // Русь, Россия: Средневековье и Новое время. Вып. 6. VI чтения памяти академика Л. В. Милова. Материалы к международ. научн. конф. (= Труды Исторического факультета МГУ. Вып. 163. Сер. II. Исторические исследования. 102). М., 2019. С. 316-324.
61 Никулов А. П. Переписная книга 1646: текст и комментарий. М., 2017. С. 192.
62 Ср.: «А в палачи на Москве прибирати из вольных людей» (ст. 96 главы XXI Соборного уложения).
63 Никулов А. П. Переписная книга 1646. С. 193. Ср.: «А в городех <...> палачей выбирать с посадов и с уездов» (ст. 97 главы XXI Соборного уложения).
64 Н. Д. Чечулин, критикуя подсчеты А. С. Лаппо-Данилевского, на примере писцовой и переписной книг Устюга Великого 1676-1683 гг. показал, что итоговые цифровые данные населения в писцовой книге и переписной книге отличаются, несмотря на то что они были составлены одновременно одними и теми же лицами ( Чечулин Н. Д. К вопросу о населенности посадского двора в XVII в. // Журнал министерства народного просвещения.
_ 1891. Ч. 274. № 3. С. 27-29).
65 Писцовая и межевая книга Старицы 1624 г. (Писцовые и переписные книги Старицы Ц XVII в. / Сост. А. В. Матисон. М., 2016. С. 35).
^ 66 См.: Писцовая книга города Костромы 1627/28-1629/30 гг. / Сост. Л. А. Ковалева, ^ О. Ю. Кивокурцева. Кострома, 2004.
« 67 См.: Писцовые и переписные книги Вологды XVII — начала XVIII в. Т. 1.
зр 68 Курмачева М. Д. Торговля в Сибири в XVII в. (по материалам Верхотурской таможенной
^ книги 1635/36 г.) // Проблемы социально-экономической истории феодальной России:
К 100-летию со дня рождения С. В. Бахрушина. М., 1984. С. 108. § 69 Преображенский А. А. Урал и Западная Сибирь в конце XVI — начале XVIII в. М., 1972. & С. 111; Борисов В. Е. Гулящие люди и другие нетяглые категории населения за Уралом а в XVII в. // Новый исторический вестник. 2013. № 37. С. 8. ^ 70 РГАДА. Ф. 210. Книги Белгор. стола. Оп. 6-д. Кн. 10. Л. 328-372.
о 71 Папков А. И. Участие неслужилого населения южных уездов России в боевых действиях
в XVII в. // Русь, Россия: Средневековье и Новое время. Вып. 6. С. 559, 560. § 72 Например, огромные по численности служилые города по разбору 1649 г. во Мценске й князя Г. С. Куракина и дьяка Исака Кудрина: Мценск — 1010 чел., Орел — 883 чел., ^ Ефремов — 1104 чел., Новосиль — 501 чел. (Сторожев В. Н. Десятни и Тысячная книга XVI в. // Описание документов и бумаг Московского архива министерства юстиции. н 1891. Кн. 8. Отд. 3. С. 140). С
73 Курбатов О. А. Военные реформы в России второй половины XVII в. Конница. М., 2017; Хацкевич М. В. Из «вольных людей» в солдаты: о причинах и характере наборов из «вольницы» в конце XVII в. // Русь, Россия: Средневековье и Новое время. Вып. 6. С. 585-589 и др.
74 Водарский Я. Е. Численность, состав и размещение дворянства в первой половине XVII в. // Дворянство России и его крепостные крестьяне. XVII — первая половина XVIII в. М., 1989. С. 120-130.
75 Шпаковский Н. И. Стрельцы // Журнал министерства народного просвещения. 1898. Ч. 319. № 9. С. 146.
76 Там же. С. 139.
77 Там же. С. 146.
References
BAKLANOVA N. A. Sudovye rabotniki v torgovo-promyshlennompredprijatii Kalmykovyh. [Ship workers in the Kalmykovs' commercial and industrial enterprise. In Russ.] // K voprosu o pervonachal'nom nakoplenii v Rossii (XVII-XVIII vv.). Moscow, 1958.
BELJAEV I. D. Lekcii po istorii russkogo zakonodatel'stva. [Lectures on the history of Russian legislation. In Russ.]. Moscow, 1879.
BORISOV V. E. Guljaschie ljudi i drugie netjaglye kategorii naselenija za Uralom v XVII v. ["Gulyashchiye" people and other non-taxable categories of the population beyond the Urals in the 17th century. In Russ.] // Novyj istoricheskij vestnik. 2013. N 37.
BULGAKOV M. B. Belozerskij rybnyj dvor vo vtoroj polovine XVII v. [Belozersky fish yard in the second half of the 17th century. In Russ.] // Rus', Rossija: Srednevekov'e i Novoe vremja. Vyp. 6. VI chtenija pamjati akademika L. V. Milova. Materialy k mezhdunarod. nauchn. konf. (= Trudy Istoricheskogo fakul'teta MGU. Vyp. 163. Ser. II. Istoricheskie issledovanija. 102). Moscow, 2019.
CHERKASOVA A. S. Masterovye i rabotnye ljudi Urala v XVIII v. [Artisans and "rabotnye" people of the Urals in the 18th century. In Russ.]. Moscow, 1985.
CHECHULIN N. D. Goroda Moskovskogo gosudarstva v XVI veke [Towns of the Moscow State in the 16th century. In Russ.]. Moscow, 1889.
CHECHULIN N. D. K voprosu o naselennostiposadskogo dvora vXVIIv. [On the Population of the Posad Court in the 17th Century. In Russ.]. // Zhurnal ministerstva narodnogo prosveschenija. 1891. Ch. 274. N 3.
D'IAKONOV M. A. Akty tjaglogo naselenija. Vyp. 1. Krestjanskie porjadnye [Acts of the taxable population. In Russ.]. Jur'ev, 1895. ^ D'IAKONOVM. A. Ocherki iz istorii sel'skogo naselenija v Moskovskom gosudarstve (XVI-XVII vv.). [Essays <n on the history of the rural population in the Moscow state (16th-17th centuries). In Russ.]. St. Petersburg, 1898. <n
GEJMAN V. G. O nekotoryh svoeobraznyh juridicheskih dokumentah XVIIv. [About some peculiar juridical documents of the 17th century. In Russ.] // Istoricheskij arhiv. 1962. N 1. 2
HACKEVICH M. V. Iz "vol'nyh ljudej" v soldaty: oprichinah i haraktere naborov iz "vol'nicy" v konce XVIIv. § [From "vol'nye lyudi" to soldiers: on the reasons and nature of selections from "vol'nitsa" at the end of the -3 17th century. In Russ.] // Rus', Rossija: Srednevekov'e i Novoe vremja. Vyp. 6. VI chtenija pamjati akademika 1—■ L. V. Milova. Materialy k mezhdunarod. nauchn. konf. (= Trudy Istoricheskogo fakul'teta MGU. Vyp. 163. 3 Ser. II. Istoricheskie issledovanija. 102). Moscow, 2019. 'g
KALACHOV N. V. Dogovory vol'nyh ljudej XVII i nachala XVIII v. o postuplenii v krestjane i dvorovye na "K srochnoe vremja. [The treaties of "free" people of the 17th and early 18th centuries on admission to peasants and ffi "dvorovye" for an urgent time. In Russ.] // Arhiv istoricheskih i prakticheskih svedenij, otnosjaschihsja do s? Rossii. 1859. Kn. 1. J
KLJUCHEVSKIJ V. O. Istorijasoslovij v Rossii [History of estates in Russia. In Russ.] // Kljuchevskij V. O. Sochinenija. Moscow, 1989. T. 6. 1u
KLJUCHEVSKIJ V. O. Russkaja istorija. Polnyj kurs lekcij. [Russian history. The full course of lectures. ^
In Russ.] Moscow; Minsk, 2002. T. 1. .5
J a
KLJUCHEVSKIJ V. O. Terminologija russkoj istorii. [The terminology of Russian history. In Russ.] // Kljuchevskij V. O. Sochinenija. Moscow, 1989. T. 6.
KOVAL'CHUK A. V. Rabotnye ljudi tekstil'nojpromyshlennosti Moskvy v poslednej treti XVIII v. (izuchenie problemy v sovremennoj istoriografii) ["Rabotnye" people of the Moscow textile industry in the last third of the 18th century. (the study of the problem in modern historiography). In Russ.] // Problemy obschestvenno-politicheskogo razvitija i klassovoj bor'by v Rossii XVII-XVIII vv. Moscow, 1983.
KURBATOV O. A. Voennye reformy v Rossii vtorojpoloviny XVIIv. Konnica. [Military reforms in Russia in the second half of the 17th century. Cavalry. In Russ.]. Moscow: Kvadriga, 2017.
KURMACHEVA M. D. Torgovlja v Sibiri v XVII v. (po materialam Verhoturskoj tamozhennoj knigi 1635/36 g.) [Trade in Siberia in the 17th century (based on materials from the Verkhoturye customs book of 1635/36). In Russ.] // Problemy social'no-ekonomicheskoj istorii feodal'noj Rossii: K 100-letiju so dnja rozh-denija S. V. Bahrushina. Moscow, 1984.
LAPPO-DANILEVSKIJ A. S. Razyskanija po istorii prikreplenija vladel'cheskih krestjan v Moskovskom gosudarstve 16-17 vv. Otzyv o knige M. A. Djakonova " Ocherki iz istorii sel'skogo naselenija v Moskovskom gosu-darstve (16-17 vv.) " [Investigations on the history of the attachment of private serfs in the Moscow state of the 16th-17th centuries. Review of the book by M. A. Dyakonov "Essays from the history of the rural population in the Moscow state (16th-17th centuries) ". In Russ.]. St. Petersburg, 1900.
LJUCIDARSKAJA A. A. "Guljaschie ljudi" v Tomske vo vtorojpolovine XVII v. ["Gulyashchiye" people in Tomsk in the second half of the 17th century. In Russ.] // Tezisy dokladov X nauchnoj konferencii. Istorija. Filologija. Novosibirsk, 1972.
MAN'KOV A. G. [Obsuzhdenie doklada] [Discussion of the report. In Russ.] // Ezhegodnik po agrarnoj istorii Vostochnoj Evropy za 1958 g. Tallin, 1959.
MAN'KOV A. G. Razvitie krepostnogoprava v Rossii vo 2pol. XVIIv. [Development of serfdom in Russia in the second half of 17th century. In Russ.] Moscow; Leningrad: Izd-vo AN USSR, 1962.
NEDOSEKIN V. I. Rabotnye ljudi Lipeckih manufakturv XVIIIv. ["Rabotnye" people of Lipetsk manufactures in the 18th century. In Russ.] // Voprosy genezisa kapitalizma v Rossii. Leningrad, 1960.
NIKULOV A. P. Perepisnaja kniga 1646: tekst i kommentarij. ["Perepisnye" books 1646: text and commentary. In Russ.]. Moscow, 2017.
OBRAZCOV G. N. Obrochnye i porjadnye zapisi Antonievo-Sijskomu monastyrju XVI-XVII vv. [Quitrent and "poryadnye" records to the Anthony-Siysky monastery of the 16th-17th centuries. In Russ.] // Istoricheskij arhiv. Moscow, 1953. Vyp. 8.
PAPKOV A. I. Uchastie nesluzhilogo naselenija juzhnyh uezdov Rossii v boevyh dejstvijah v XVII v. [Participation of the non-service population of the southern districts of Russia in hostilities in the 17th century. In Russ.] // Rus', Rossija: Srednevekov'e i Novoe vremja. Vyp. 6. VI chtenija pamjati akademika L. V. Milova. Ma-terialy k mezhdunarod. nauchn. konf. (= Trudy Istoricheskogo fakul'teta MGU. Vyp. 163. Ser. II. Istoricheskie ^ issledovanija. 102). Moscow, 2019.
g PEVZNER I. V. Polozhenie rabotnyh ljudej i klassovaja bor'ba na sukonnyh manufakturah vo vtoroj polovine G- XVIII v. [The situation of "rabotnye" people and the class struggle in cloth factories in the second half of the 1-1 18th century. In Russ.] // Promyshlennost' i torgovlja v Rossii XVII-XVIII vv. Moscow, 1983. ^ PREOBRAZHENSKIJ A. A. Ural i Zapadnaja Sibir' v konce XVI — nachale XVIII v. [Urals and Western § Siberia in the late 16th — early 18th centuries. In Russ.]. Moscow, 1972.
PREOBRAZHENSKIJ A. A., NIKITIN N. I. Rec.:EmeljanovN.F. Naselenie SrednegoPriobja v feodal'nuju reformu (sostav, zanjatija ipovinnosti). Tomsk: TGU, 1980. 251 s. [Review to: Emelyanov N. F. The population sg of the Middle Ob region in the feudal reform (composition, occupation, and duties). In Russ.] // Problemy § istoricheskoj demografii SSSR. Vyp. 2. Tomsk, 1982.
cu SHAPIRO A. L. Evoljucija bobyl'stva v Rossii v XVIII v. [Evolution of "bobyl'stvo" in Russia in the S 18th century. In Russ.] // Ezhegodnik po agrarnoj istorii Vostochnoj Evropy za 1958 g. Tallin, 1959. c^ SHPAKOVSKIJ N. I. Strel'cy. ["Streltsy". In Russ.] // Zhurnal ministerstva narodnogo prosveschenija. u 1898. T. 319. N 9.
sS SMIRNOV P. P. Posadskie ljudi i ih klassovaja bor'ba do serediny XVII v. ["Posadskye" people and their S class struggle until the middle of the 17th century. In Russ.]. Moscow; Leningrad: Izd-vo AN USSR, 1948. T. 2. ^ STEPANOV I. V. Guljaschie — rabotnye ljudi v Povolzh'e vXVIIv. ["Gulyashchiye" — "rabotnye" people in ^ the Volga region in the 17th century. In Russ.] // Istoricheskie zapiski. T. 36. Moscow, 1951. ^ STEPANOV I. V. Rabotnye ljudi Povolzhja v XVIIv. (K voprosu o haraktere najma) ["Rabotnye" people of h the Volga region in the 17th century. (On the question of the nature of the hiring). In Russ.] // Voprosy genezisa ^ kapitalizma v Rossii. Leningrad, 1960.
STOROZHEV V. N. Desjatni i Tysjachnaja kniga XVI v. ["Desyatni" and "Tysyachnaya kniga" of the 16th century. In Russ.] // Opisanie dokumentov i bumag Moskovskogo arhiva Ministerstva justicii. 1891. Kn. 8. Otd. 3.
TAL' L. S. Trudovoj dogovor: Civilisticheskoe issledovanie. Ch. 1. Obschie uchenija. [Employment Contract: A Civilist Study. Part 1. General teachings. In Russ.]. Jaroslavl', 1913.
USTJUGOV N. V. [Obsuzhdenie doklada] [Discussion of the report. In Russ.] // Ezhegodnik po agrarnoj istorii Vostochnoj Evropy za 1958 g. Tallin, 1959.
USTJUGOV N. V. Rabotnye ljudi na Suhono-Dvinskom vodnomputi vpervojpolovine XVIIv. ["Rabotnye" people on the Sukhon-Dvinsky waterway in the first half of the 17th century. In Russ.] // Istoricheskie zapiski. T. 6. Moscow, 1940.
VESELOVSKIJ S. B. Soshnoe pis'mo. Issledovanie po istorii kadastra i pososhnogo oblozhenija Moskovskogo gosudarstva. ["Soshnoe" letter. Research on the history of the cadaster and "pososhnoje" taxation of the Moscow state. In Russ.] Moscow, 1916. T. 2.
VODARSKIJ Ja. E. Chislennost', sostav i razmeshenie dvorjanstva v pervoj polovine XVII v. [The number, composition, and placement of the nobility in the first half of the 17th century. In Russ.] // Dvorjanstvo Rossii i ego krepostnye krest'jane. XVII — pervaja polovina XVIII v. Moscow, 1989.
VOSTOKOV A. A. Russkoe sluzhiloe soslovie po desjatnjam 1577-1608 gg. [Russian service class in "desyatni" of 1577-1608. In Russ.] // Juridicheskij vestnik. 1888. N 6/7.
ZENCHENKO M. Ju. Juzhnoe rossijskoeporubezh'e v konce XVI — nachale XVII v. Opyt gosudarstvennogo stroitel'stva. [Southern Russian borderlands in the late 16th — early 17th centuries. State building experience. In Russ.] Moscow: Pamjatniki istoricheskoj mysli, 2008.
ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ
К. В. Петров. Свободное население Московского государства XVI-XVII вв.:
«вольные и гулящие люди» // Петербургский исторический журнал. 2021. № 1. С. 230-248
Аннотация: В статье рассматривается вопрос о значении и численности части населения, названной в документах XVI-XVII вв. «вольными» и «гулящими» людьми. Автор предлагает выйти за пределы историографической традиции, которая зачастую задает ракурс рассмотрения источников. При этом предлагается отличать человека (физическое лицо) и его социально-правовой статус, его участие в различных социальных и правовых классификационных системах. С учетом этих подходов в проведенном исследовании делается вывод о том, что численность «вольных» и «гулящих» людей в центральных уездах страны, в замосковных и северо-западных уездах страны была незначительна, но нарастала по направлению к южным уездам, в сторону Поволжья, Урала и Сибири и составляла в первой половине XVII в. от 20 до 60 % населения уездов. Помимо людей, обозначенных в источниках в качестве «воль- ^ ных» и «гулящих», таковыми по существу являлись люди, не платящие «тягло» и не несущие службу g в пользу государство, т. е. дети и иные родственники крестьян, посадских служилых людей. Находясь Св составе двора (семьи), они были потенциальными гулящими людьми; уйдя из-под власти отца, они ^ становились «вольными» и «гулящими» людьми. г-д
Ключевые слова: история России, Московское царство, XVI в., XVII в., свободное население, сосло- с вия, социальная структура общества, гулящие люди, вольные люди, несвободное население. g
13 о
FOR CITATION g
сл
К
K. V. Petrov. Free population of the Moscow state 16th-17th centuries: "free" and "gulyashchiye" <jg people // Petersburg historical journal, no. 1, 2021, pp. 230-248 J^
Abstract: The paper deals with the issue of the meaning and size of the part of the population named in the -g documents of the 16th-17th centuries "free" and "gulyashchiye" people. The author proposes to go beyond the ^ historiographical tradition, which often sets the perspective for considering sources. At the same time, it is
proposed to distinguish a person (individual) and his social and legal status, his participation in various social ^
and legal classification systems. Considering these approaches, the study concludes that the number of "free" and "gulyashchiye" people in the central districts of the country, in Moscow and territory to the east from it and northwestern districts of the country was insignificant, but it was growing towards the southern districts, towards the Volga region, Urals and Siberia and was in the first half of the 17th century from 20 to 60 % of the population of counties. In addition to the people designated in the sources as "free" and "gulyashchiye" people, such in essence were people who did not pay the "tax" and did not serve in the favor of the state, that is, children and other relatives of peasants, "posadsky" service class people. Being in the court (family), these people were potential "gulyashchiye" people; leaving from the power of their father, they became "free" and "gulyashchiye" people.
Key words: history of Russia, Moscovia, 16th century, 17th century, free population, estates, social structure of society, "gulyashchiye" people, "free" people, unfree population.
Автор: Петров, Константин Васильевич — к. и. н., доцент, Ленинградский государственный университет имени А. С. Пушкина.
Author: Petrov, Konstantin Vasil'evich — Ph D., associate Professor of Leningrad State University under the name of A. S. Pushkin E-mail: 1petrov_kv@mail.ru
и rt К CP
«
s «
о
v
s
¡^
о
H о
S «
s «
о \o
