CC BY
247
ПРАВО
УДК 340
СВОБОДА ЛИЧНОСТИ В УЧЕНИИ И. КАНТА: ОНТОЛОГИЧЕСКИЕ, АКСИОЛОГИЧЕСКИЕ И ПРАВОВЫЕ АСПЕКТЫ
© Ирина Анатольевна КАЛИНИНА
Тамбовский государственный университет им. Г.Р. Державина, г. Тамбов, Российская Федерация, кандидат юридических наук, доцент кафедры административного и финансового права, e-mail: IAGorulko@mail.ru
Свобода рассматривается как необходимый элемент правовой действительности. Представлены основные положения теории познания и этики Канта в целях определения особенности постановки мыслителем проблемы свободы личности и определения ее значения для общества и государства. Отдельно акцентируется внимание на ценностной природе свободы личности и ее зависимости от должного поведения. Определяется производность от понятия свободы возможности вменения поступка и ответственности.
Ключевые слова: свобода; свобода личности; моральный закон; долг; право.
Проблематика этических ценностей является традиционной для правовой мысли, что обусловлено необходимостью обоснования признания человека, его свободы и достоинства, прав и свобод в качестве высшей ценности для государства и общества, для других индивидов. Фундаментальной этической ценностью выступает свобода личности. Несмотря на философские основания проблемы свободы, ее решение в любом случае находит непосредственное выражение в правовом поле: признание человека в качестве высшей ценности; права и свободы; основания и границы государственного принуждения; привлечение к юридической ответственности (вменение поступка, совершение преступления в состоянии аффекта) и т. п. Но решение юридических вопросов вне анализа основ и норм человеческого общежития, разрабатываемых философией в целом и этикой в частности, лишено всякого смысла. Наиболее полному и всестороннему исследованию данная проблема была подвергнута Иммануилом Кантом.
Исследование свободы личности (свободы воли, автономии) осуществляется Кантом на границе этики и онтологии.
В основание понятия свободы личности мыслитель закладывает представления о свободе как о трансцендентальной идее. Здесь
сделаем несколько пояснений к понятию «трансцендентального». Анализируя трансцендентальную семантику Канта, Е.В. Семенов приходит к следующим выводам: «основополагающим определением, которое
обусловливает все остальные дефиниции «трансцендентального», является характеристика последнего в качестве априорного, неэмпирического и синтетического»; «в силу своей функциональной природы, это понятие гораздо богаче содержанием, чем все подчиненные ему элементы ряда, поскольку включает в себя всю совокупность коннотаций, которыми обладают трансценденталистские термины меньшей степени общности»; «в наибольшей степени фундаментальным, самым «глубоким» и фундирующим среди всех кантовских трансценденталистских понятий, является понятие трансцендентального сознания», которое «полностью детерминирует своими характеристиками все опытное человеческое познание и соответствующий тип мышления - трансцендентальный идеализм, а также науку о познании, моральном действии, высших ценностях и эстетико-телеологическом конструировании культуры -трансцендентальную философию» [1].
Итак, под свободой как трансцендентальной идеей Кант понимает понятие разума, выходящее за пределы возможного опы-
та, но определяемое в соответствии с этим опытом [2, с. 293]. Именно поэтому, по мнению мыслителя, анализ представления свободы личности необходимо начать с установления трансцендентальной сущности свободы. Только после трансцендентального рассмотрения свободы целесообразно переходить к анализу ее практического применения.
Для исследования трансцендентальной идеи свободы Кант выделяет два мира: умопостигаемый мир и мир чувственно воспринимаемый. При этом свобода, а следовательно, и свобода личности, принадлежит исключительно миру умопостигаемому, миру «вещей в себе», в отличие от чувственно воспринимаемого мира (мира природы), где все происходит по законам причинности и необходимости. Как отмечает В.Ф. Асмус, одним из значений понятия «вещь в себе», к которому относится и свобода, является ее рассмотрение как объекта умопостигаемого мира. Подобный взгляд нашел отражение в этике, философии истории, философии права и государства. К такому представлению о «вещах в себе», по мнению В.Ф. Асмуса, Канта склоняли принципы его этики [3, с. 33-34]. Рассмотрение свободы как «вещи в себе» и обусловило идеалистическую трактовку мыслителем проблемы свободы личности.
Обнаружение противоречия между свободой и природной необходимостью (законом причинности) послужило основанием разработки Кантом теории познания, в рамках которой он исследует сущность свободы, ее основания и возможность познания. Мыслитель приходит к выводу о том, что возможности разума не безграничны, и познать свободу он не способен. В силу этого перед ним возникает дилемма, реальна ли свобода, или все в природе имеет причинно-следственную связь. Здесь находит свое выражение т. н. «антиномия свободы». Есть мнение о том, что размышления над антиномией свободы стимулировалось чтением работы Юма «Диалоги о естественной религии», где, как и у Канта, проблема свободы трактуется очень широко и касается «вопросов ответственности человека, социальных границ фатализма, права на распоряжение своей жизнью и т. д. И все это в довольно сложном переплетении» [4, с. 66].
Тезис антиномии свободы сводится к утверждению свободы, антитезис ее опроверга-
ет, определяя, что все в мире совершается только по законам казуальности [2, с. 353]. Содержание третьей антиномии сводится к следующим вопросам: «свободен ли я в своих поступках или же я, подобно другим существам, управляем природой и судьбой» [2, с. 365], «возникает ли и создается ли что-то свободно, или же все связано цепью естественного порядка» [2, с. 377].
Применительно к свободе человека содержание третьей антиномии представляется следующим образом. Согласно положениям антитезиса, человек как часть чувственно воспринимаемого мира полностью подчиняется законам природы. Из этого следует, что каждый его поступок является следствием предшествовавшего ему другого поступка. Но человек не властен над прошлым, а значит и не властен над своим прошлым поведением. Любое его деяние становится предсказуемым. Это исключает свободу, а соответственно, возможность вменения поступка и ответственность. Хотя человек обладает психической свободой, он в то же время подвержен и физической необходимости. Поэтому любое поведение человека как члена чувственно воспринимаемого мира составляет наряду с другими явлениями механизм природы. Однако наряду с этой относительной свободой существует подлинная трансцендентальная свобода. Поэтому человек, будучи также членом умопостигаемого мира, обладает свободой. Таким образом, тезис и антитезис не противоречат друг другу, поскольку говорят о человеке в разных его ипостасях, а именно, как части мира свободы и мира природы. А возможность существования свободы основывается на усмотрении человека как члена умопостигаемого мира. По мнению А.Э. Коврова, в «Критике чистого разума» мыслитель сделал «гениальный ход», которым полностью снял противоречие, порождаемое привычкой человека в установлении причинно-следственной связи для объяснения явлений. «В третьей антиномии Кант вместо случайности говорит о причинности посредством свободы (Causalitat durch Freiheit), которая для научного рассмотрения попала бы в разряд «причинности посредством случайности». Главным остается одно: наука усматривает в рядах явлений необходимые закономерности, но сам мир явлений случаен» [5, с. 39].
В «Критике чистого разума» Кант отмечает, что трансцендентальная идея свободы составляет настоящий источник затруднений в вопросе о возможности свободы [2, с. 412], а в «Критике практического разума» делает вывод, что неразрешимость противоречия между свободой и необходимостью приводит нас к идее о ценности свободы только как относящейся к практическому применению. При этом практическое понятие свободы основывается на трансцендентальной идее свободы. Понятие практической свободы раскрывается через понятие воли. «Свобода в практическом смысле есть независимость воли (Willkür) от принуждения импульсами чувственности» [2, с. 412]. Воля - это вид причинности разумных существ, а свобода есть свойство этой причинности. Иными словами, каждое разумное существо обладает волей, свойством которой выступает свобода. Свобода позволяет действовать независимо от посторонних причин, т. е. от эмпирических условий. «...воля разумного существа может быть его собственной волей, только если она руководствуется идеей свободы...» [6, с. 228]. При этом субъект, обладающий свободой, есть также личность.
Иметь представление о себе как о субъекте, наделенном свободой, человек способен исключительно благодаря разуму. Разум определяет все окружающее человека и происходящее с ним. Поэтому внешний мир не является чем-то нечто самостоятельным и обособленным от человека. Напротив, это разум человека его конструирует. И делает он это в соответствии со своими представлениями о свободе, ценности и достоинстве личности, о справедливости. При этом необходимость человеческий разум видит в приоритете общечеловеческого блага над благом индивидуальным. Если бы разум не содержал в себе идею свободы, свободное поведение было бы обусловлено внешними факторами, а это противоречит природе чистого практического разума. «Разум должен рассматривать себя как творца своих принципов независимо от посторонних влияний; следовательно, как практический разум или как воля разумного существа он сам должен считать себя свободным.» [6, с. 228]. Для понимания данного положения важно учитывать подход Канта к определению соотношения познавательных возможностей разума и
морального закона, который достаточно точно сформулировал Л.В. Максимов: «по-
знающий разум, по Канту, не выявляет законы, а «дает» их миру, в этом как раз и заключается «познание из разума»; конструируемые a priori законы «необходимы» и в этом смысле объективны» [7, с. 109].
Мыслитель пытается найти все возможные основания воли личности. В результате он выделил субъективные и объективные ее возможные основания, поделив их на внутренние и внешние. Субъективные внешние: воспитание (по Монтеню) и гражданское устройство (по Мандевиллю); субъективные внутренние: физическое чувство (по Эпикуру) и моральное чувство (по Хатчисону). Объективное внутреннее основание - совершенство (по Вольфу и стоикам); объективное внешнее - воля божья (по Крузию и другим теологическим моралистам) [8, с. 295]. Исследовав указанные основания, Кант пришел к выводу, что ни одно из них не может быть положено в основу воли, поскольку все эти принципы материальны. Это значит, что если мы будем рассматривать их в качестве основания воли, то получим «обусловленную свободу», т. е. свободу, подчиненную объективным или субъективным факторам. Поскольку свобода является свободой, только будучи безусловной, то и основанием ее способна выступать только форма всеобщего законодательства, которая находит свое выражение в категорическом императиве. Поэтому категорический императив есть принцип нравственности (всеобщий закон), определяющий автономию.
Как отмечал Кант в «Критике чистого разума», в мире свободы разумное существо может «начинать ряд», исходя из понятия разума, вовсе не будучи обусловленным природной необходимостью. В «Основах метафизики нравственности» он также подчеркивает, что свобода, тем не менее, подчиняется законам особого рода - нравственным законам, т. к. если бы она не подчинялась никаким законам, она была бы «бессмыслицей». При этом под волей, подчиняющейся нравственным законам, понимается такая воля, которая способна устанавливать всеобщие законы, то есть такие максимы поведения, которыми могли бы руководствоваться все остальные лица. «...а чем же другим может быть свобода воли, как не автономи-
ей, т. е. свойством воли быть самой для себя законом?» [6, с. 226]. Поэтому высшим принципом нравственности является автономия воли. Следовательно, свободная воля и воля, подчиненная нравственным законам (всеобщим законам), - это одно и то же.
В качестве всеобщего закона Кант выдвигает категорический императив и его три формулы: «поступай только согласно такой максиме, руководствуясь которой ты в то же время можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом» [6, с. 196] или «поступай так, чтобы максима твоей воли могла в то же время иметь силу принципа всеобщего законодательства» [8, с. 283]; «поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого так же, как к цели и никогда не относился бы к нему только как к средству» [6, с. 206]; идея «воли каждого разумного существа как воли, устанавливающей всеобщие законы» [6, с. 209]. Кант отмечает, что это лишь разные формулы единого категорического императива [6, с. 214]. Суть категорического императива заключается в установлении правил, которые человек как член умопостигаемого мира сам же на себя и накладывает, поскольку, как указано выше, именно он является творцом мира свободы. Категорический императив «предписывает не тот предмет, которого следует желать, а пригодную для всеобщего закона форму желания» [5, с. 39]. Будучи априорным по своей природе и независимым от эмпирии, он, подобно математическим аксиомам, абсолютен, безусловен, истинен. В «Критике практического разума» Кант подчеркивает, что он не устанавливает нового принципа моральности, а дает ей только формулу. «Но тот, кто знает, что значит для математика формула, которая совершенно точно и безошибочно определяет то, что надо сделать для решения задачи, не будет считать чем-то незначительным и излишним формулу, которая делает это по отношению ко всякому долгу вообще» [8, с. 255].
Следуя требованиям морального закона, человек является свободным. Если поступки человека не соответствуют ему, тогда то, что называлось свободой, действует на человека как принуждение (категорический императив), под которым мыслитель понимает не принуждение самой личности, ее воли, а
лишь только ее природных склонностей, желаний, инстинктов, воздействующих на волю со стороны разума. Объясняется это тем, что хотя воля и определяется всеобщими законами (долгом), «эта воля по своей природе послушна им не с необходимостью» [6, с. 187], поскольку она также подвержена природным склонностям, желаниям, инстинктам. Последнее объясняется действием гипотетических императивов, поскольку человек принадлежит также и миру чувственно воспринимаемому.
Обращаясь к учению Канта об автономии личности и категорическом императиве для сравнения с взглядами Кропоткина и Фромма, М.Д. Рахманинова приходит к выводу о том, что «фактически исходная точка вектора категорического императива в этом случае находится в самом человеке, а потому учение о категорическом императиве не есть некая внешняя человеку этическая концепция, парящая в абстрактной области транс-ценденции... но есть концепция антропологическая, раскрывающая сущностные аспекты самого человека» [9]. Кант писал: «Две вещи наполняют душу всегда новым и все более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них, - это звездное небо надо мной и моральный закон во мне» [8, с. 435]. В этом смысле точным является утверждение
А.В. Кучеренко о том, что для Канта свобода воли - это не набор возможных вариантов поведения, а «движение только по одной направленности воли, обусловленное строгими рамками установленной причинной зависимости, а содержание понятия свободы носит лишь номинальный характер, поскольку она заключается в отказе от всего противоречащего моральному закону при беспрекословном ему подчинении»; «свобода воли в этике Канта полностью детерминирована моральным законом» [10, с. 127].
Кант определяет значимость воли как всеобщего закона для возможных поступков в качестве аналогии с всеобщей связью существования вещей по всеобщим законам. А поскольку всеобщий закон есть также закон природы, мыслитель устанавливает значимость всеобщего закона по аналогии с силой всеобщих законов природы. Напомним, человек выступает одновременно членом умопостигаемого мира и мира чувственно вос-
принимаемого. В связи природы и свободы в одном и том же субъекте в учении Канта В.Е. Семенов усматривает гармоничное объединение теоретического и практического разума [1].
Провозглашение человека в качестве свободно действующего субъекта обусловливает возможность вменения. Это можно продемонстрировать на следующем примере. Человек совершает отрицательный поступок. В качестве оснований его совершения можем назвать природные склонности, результат дурного воспитания, озлобленность на общество, власть, низкий материальный достаток и т. д. Но рассуждая в данном направлении, мы выявляем причинность его поступка, т. е. связываем его поведение с действием эмпирических законов. И хотя мы ставим совершенный поступок в зависимость от указанных условий, тем не менее, упрекаем виновного, поскольку полагаем его независимость от этих факторов, а именно, признаем его в качестве субъекта, наделенного свободой [2, с. 426-427].
Таким образом, свобода в учении Канта безусловна, т. е. поступки имеют нравственное основание и необходимы сами по себе, а не «потому что.». На наш взгляд, именно кантовское представление свободы наделяет ее свойствами высшей ценности, неоспоримого, священного права человека. В поведении, соответствующем нравственным законам, субъект проявляет свою свободу и человеческое достоинство.
Для полноты понимания проблемы свободы в морально-практической философии Канта необходимо также руководствоваться и идеей Бога, который действует «не как мировая душа в природе, но как личностный принцип человеческого разума (ens summum, summa intelligentia, summum bonum), который как идея святого существа связывает полную свободу с законом долга в категорическом императиве долга: не просто технически- но и морально-практический разум. Бог и мир встречаются друг с другом в идее как синтетическое единство трансцендентальной философии» [11, с. 543].
Трансцендентальные идеи, в т. ч. и идея свободы, не только служат для завершения эмпирического применения разума, но и обособляются от него, порождая себе предметы, материал которых не заимствован из опыта, а
основывается на одних лишь чистых априорных понятиях [2, с. 433-434]. К таким понятиям можно отнести наряду со свободой автономию воли, долг, достоинство личности, ее права и обязанности, ответственность.
Чтобы придать полную объективность чему-либо, необходимо подвести под это какое-либо созерцание. Поэтому теоретически мы не можем узнать ни о свободе, ни об автономии воли, ни о достоинстве. Практически мы сами создали себе эти предметы, мы верим в них и ведем себя соответствующим образом. Несмотря на то, что мы не можем доказать свободу, нам необходимо, отмечает Кант, ее предполагать, чтобы мыслить разумное существо как субъекта, наделенного свободой, а соответственно, наделенного свободой воли. Таким образом, в идее свободы как бы предполагается моральный закон, а именно сам принцип автономии воли, однако мы не можем доказать его реальность и объективную необходимость, узнать, откуда возникает обязательность морального закона. Так Кант рассуждает в «Основах метафизики нравственности». В «Критике практического разума» мыслитель уточняет данное положение. Спекулятивная критика (критика чистого разума) говорит о том, что вещи в себе относятся к умопостигаемому миру, а в чувственно воспринимаемом мире они представляются нам как явления и потому непознаваемы. Но это для спекулятивного разума. В отношении же практического разума дело обстоит иначе: «.практический разум теперь сам по себе и без соглашения со спекулятивным разумом дает сверхчувственному предмету категории причинности, а именно свободе, реальность (хотя только как практическому понятию и только для практического применения), следовательно, на деле подтверждается то, что там можно было только мыслить» [8, с. 252].
Таким образом, трансцендентальная свобода - это лишь идея нашего разума, благодаря которой мы и имеем представление о себе как о свободной личности. В свою очередь, осознание человеком себя свободным, по мнению мыслителя, обусловливает возможность вменения и ответственность каждого за свое поведение.
В трактате «Идея всеобщей истории во всемирно-гражданском плане» Кант отмечает, что какое бы себе представление о мета-
физической сущности свободы воли мы не составили, в мире природы все человеческие поступки полностью подчиняются общим законам природы (причинности), что соответствует ее закономерному ходу, поскольку в мире природы нет места свободе [12, с. 939]. В этом многие исследователи творчества Канта и видят противоречивость его взглядов. Так, по мнению В.Ф. Асмуса, разделив мир свободы и мир необходимости, «Кант оказался неспособным дать имманентную диалектику необходимости и свободы в пределах эмпирической природы человека» [3, с. 315]. «Когда он «развел» уточняемые им составные части антиномий (разные суждения) в различные «стороны», - считает И.С. Нарский, - то произошел обрыв связей между ними: они разошлись в разные миры без реальной надежды встретиться вновь» [4, с. 69]. «Резкий разрыв между теорией и практикой, отражавший в Германии - в силу ее экономической и политической отсталости -односторонность самой практики, - по мнению В. И. Синютина, - приводил к превратному решению главной философско-исторической проблемы» [13, с. 113]. Кант объявляет необходимость и свободу реальными, закрепляя необходимость за сферой опыта, а свободу - за сферой трансцендентального. Подобный взгляд на необходимость и причинность, как указывает В.И. Синютин, не мог способствовать разрешению указанной проблемы. «Оторванность от жизни» кантовской этики усматривают и в том, что ею не учитывается специфика эпох и культур. Так,
В.Н. Жуков отсылает к противопоставлению культур Англии и устоям жизни человека на африканском континенте середины XIX в.: в первом случае - трепетное отношение к правам и свободам человека, во втором - каннибализм [14, с. 26-27].
На наш взгляд, в трудах Канта действительно произошел разрыв между теорией и практикой. Но это есть лишь следствие его принципиального отношения к свободе как принадлежащей исключительно к умопостигаемому миру. Одно из назначений философии мыслитель видел в непоколебимом утверждении в сознании человека убеждения о существовании свободы, поскольку наука обеспечить это не в состоянии. Именно с этой целью Кант объявляет свободу, в т. ч. и свободу личности, непознаваемой, с тем что-
бы навсегда вывести ее из-под критики и возможного опровержения. Мыслитель был сторонником признания единых норм человеческого общежития, основанных на незыблемых ценностях, таких как личность, свобода личности (автономия), достоинство, уважение. На наш взгляд, ни о какой «относительности» здесь речи быть не должно. Признание правила поведения в качестве общеобязательного и социально-оправданного в конкретной стране ставит вопрос лишь о том, соглашаемся ли мы считаться с данным правилом, осуждаем такую «норму» поведения или нет. Мир, в т. ч. и социальный, просто не способен существовать без единых общих правил, универсальных стандартов и мерил, другое дело как они преломляются в культуре того или иного народа.
Анализируя Декларацию независимости Соединенных Штатов Америки, А. Хеллер считает, что утверждение о том, что все люди свободны от рождения, как и кантовская трансцендентальная свобода, порождает трудности, поскольку они «не являются эмпирическими, и никто не может их ни доказать, ни опровергнуть». «С утверждением, что Бог в равной мере наделил нас разумом и совестью, дело обстоит еще хуже. Но можно представить себе эти высказывания в качестве регулятивных теоретических и практических идей в значительной мере в кантианском смысле. Я могу сказать: «Я (далее следует мое имя) обязуюсь думать об общественных и политических делах так, как если бы люди рождались свободными, и обещаю действовать, исходя из предположения о равной свободе для всех людей» [15, с. 33]. На наш взгляд, здесь в наиболее концентрированном виде демонстрируется как идея непознаваемости свободы, так и практическая ценность свободы, необходимость признания ее реальности в обществе как условия его полноценного функционирования.
Проблема свободы личности, ее автономии и достоинства способствует переходу этического учения Канта из области метафизических конструкций на уровень практически значимых категорий в сфере обеспечения прав и свобод человека и гражданина. Ценностные и этические основания правового устройства общества и государства несомненно важны, поскольку именно они способствуют наиболее эффективному регулирова-
нию правоотношений, укрепляют со стороны отдельных индивидов и общества в целом уважение к праву и доверие к публичной власти.
Кантом было создано учение, в котором максимально полно и всесторонне исследована проблема свободы личности, ее сущность, основания, роль в обществе и государстве. Вся его работа над данной проблемой направлена на утверждение необходимости свободы не только как фактора, определяющего поведение человека, но, и это самое главное, как свойства личности, как основания ее достоинства. Подобно тому, как в арифметике строятся различные формулы, через неизвестные «х», «у», «2» решаются наисложнейшие уравнения, Кант через понятие «свобода» выводит значение самых важных для теории государства и права категорий, таких как личность, автономия, долг, право, обязанность, вменение, ответственность. Разработанное им учение о свободе личности представляет собой мощный фундамент для дальнейшего исследования данной проблемы, с тем чтобы в максимальной степени претворить в жизнь эту великую идею свободы воли, благодаря которой личность только и способна реализовать себя в условиях общественно-политического устройства.
1. Семенов В.Е. Трансцендентальная семантика И. Канта // Вопросы философии. иКЬ: Шр:/^рЫ1.гиЛМех.рЬр?орйоп=сот_соПеШ:&1 ask=view&id=430&Itemid=52 (дата обращения: 05.04.2013).
2. Кант И. Критика чистого разума / пер. с нем. Н. Лосского сверен и отредактирован Ц.Г. Ар-заканяном и М.И. Иткиным; примеч. Ц.Г. Ар-заканяна. М., 2007.
3. Асмус В.Ф. Иммануил Кант. М., 1973.
4. Нарский И.С. Диалектика «критического» Канта // Вопросы теоретического наследия Иммануила Канта: сборник статей / под ред. Д.М. Гринишина (отв. ред.), Л. А. Калинникова. Калининград, 1975.
5. Ковров А.Э. Постановка вопроса о свободе воли // Вестник Московского университета. Серия 7 Философия. 2010. № 5.
6. Кант И. Основы метафизики нравственности. 1785 г. // Кант И. Основы метафизики нравственности. М., 1999.
7. Максимов Л. В. Эпистемологические истоки этического абсолютизма Канта // Философия и культура. 2010. № 12.
8. Кант И. Критика практического разума. 1788 г. // Кант И. Основы метафизики нравственности. М., 1999.
9. Рахманинова М.Д. Кропоткин и Штирнер: современность как точка встречи полюсов анархизма // Вопросы философии. URL: http://vphil.ru/index.php?option=com_content&t ask=view&id=746&Itemid=52 (дата обращения: 05.04.2013).
10. Кучеренко А.В. Сопоставление содержания априорных форм в гносеологии и этике И. Канта // Философия и общество. 2010. № 4.
11. Кант И. Из рукописного наследия (материалы к «Критике чистого разума», Opus postumum). М., 2000.
12. Кант И. Идея всеобщей истории во всемирно-гражданском плане. 1784 г. // Кант И. Метафизические начала естествознания. М., 1999.
13. Синютин В. И. О влиянии идей Канта на философию истории в России в первой половине XIX века // Вопросы теоретического наследия Иммануила Канта: сборник статей / под ред. Д.М. Гринишина (отв. ред.), Л.А. Калинникова. Калининград, 1975.
14. Жуков В.Н. Введение в юридическую аксиологию (вопросы методологии) // Государство и право. 2009. № 6.
15. Хеллер А. Два столпа современной этики // Вопросы философии. 2004. № 3.
Поступила в редакцию 12.04.2013 г.
UDC 340
FREEDOM OF INDIVIDUAL IN TEACHINGS OF I. KANT: ONTOLOGICAL, AXIOLOGICAL AND LEGAL ASPECTS
Irina Anatolyevna KALININA, Tambov State University named after G.R. Derzhavin, Tambov, Russian Federation, Candidate of Law, Associate Professor of Administrative and Financial Law Department, e-mail: IAGorulko@mail.ru
Freedom is defined as a necessary element of legal reality. The basic tenets of the theory of knowledge and ethics of Kant in order to determine the feature performances problem of individual freedom and the definition of its value to society and the state in works of the philosopher are presented. Separately the attention is focused on the valuable nature of a personal freedom and its dependence on due behavior. Derivative character of possibility of imputation of an act and responsibility from idea of freedom is established.
Key words: freedom; freedom of individual; moral law, duty; right.
