CC BY
94
10.24411/2227-7315-2020-10072 УДК 342.41
Н.В. Тупиков
СВОБОДА ЧЕЛОВЕКА И СОВРЕМЕННЫЙ РОССИЙСКИЙ КОНСТИТУЦИОНАЛИЗМ
Введение: в статье предлагается рассмотреть феномен свободы человека с позиций конституционных доктрины, принципов и практики; обозначить возможные пути совершенствования связанных с данным феноменом моделей конституционного регулирования. Цель: выявить проблемы и перспективы реализации свободы человека в конституционном строе современной России. Методологическая основа: диалектический метод, эмпирические и теоретические методы научного исследования, формально-юридический, сравнительно-правовой. Результаты: аргументированы тезисы относительного того, что ухудшение правового положения человека и есть деформация конституционализма. Деформации российского конституционализма во многом имеют общие с западными государствами философско-мировоззренческие основы — таким образом, имеются и общие проблемы реализации права личности на свободу. Иная часть деформаций является следствием цивилизационных особенностей российского общества, «постсоциалистических» преобразований в его конституционном строе. Выводы: конституционализм зародился именно благодаря особому отношению к свободе человека как высшей ценности, что стало основой всестороннего развития всех сфер социальной жизни и не может не учитываться в процессе поиска средств, обеспечивающих цивилизационную идентичность конституционного развития России. Возникнет ли новая модель конституционного обеспечения свободы человека в XXI в.? Это вопрос современной науки.
Ключевые слова: свобода человека, власть, права человека, конституционализм, конституция, конституционный строй, конституционные ценности, конституционный режим, народовластие, собственность.
N.V. Tupikov
THE HUMAN FREEDOM AND THE MODERN RUSSIAN CONSTITUTIONALISM
Background: the article proposes to consider the phenomenon of human freedom from the standpoint of constitutional doctrine, principles and practice; possible ways to improve models of constitutional regulation related to this phenomenon. Objective: to identify problems and forward-looking strategies connected with human freedom in constitutional order of Russia. Methodology: dialectic method, empirical and theoretical methods of scientific research, formally legalistic method. Results: the deterioration of the legal status of a person is a deformation of constitutionalism. The deformations of Russian constitutionalism in many respects share the same philosophical and ideological foundations with western States, so there are also common problems of implementation. Another part of the deformations is the result of civilizational features of Russian society, "post-socialist" transformations in
© Тупиков Николай Владимирович, 2020
Кандидат юридических наук, старший преподаватель кафедры конституционного права (Саратовская государственная юридическая академия), адвокат (Адвокатская палата Саратовской области) © Tupikov Nikolai Vladimirovich, 2020
Candidate of Law, Senior lecturer of the Constitutional law department (Saratov State Law Academy), Advocate (Saratov Chamber of Advocates) 85
its constitutional structure. Conclusions: constitutionalism was born precisely because of the special attitude to human freedom as the highest value, which became the basis for the comprehensive development of all spheres of social life and cannot be ignored in the search for means to ensure the civilizational identity of the constitutional development of Russia. Will there be a new model of constitutional protection of human freedom in the twenty-first century? This is a question of modern science.
Key-words: human freedom, governmental power, human rights, constitutionalism, constitution, constitutional order, constitutional values, constitutional regime, democracy, property.
Свобода — универсалия культуры субъектного ряда, фиксирующая возможность деятельности и поведения в условиях отсутствия внешнего целеполагания [1, с. 608].
Особое отношение к свободе человека как наивысшей гуманистической ценности является одним из главных достижений современной цивилизации. Вместе с этим преодоление пороков социальных доктрин в жизнедеятельности человека никогда не носило окончательного характера, каждый новый этап развития общества требует новых эффективных механизмов решения проблем. Развитие конституционного строя России в XXI в. сталкивается с актуальными вызовами, среди которых обеспечение свободы человека в соответствии с закрепленными в Конституции России 1993 г. стандартами имеет ключевое значение. В настоящей статье предлагается рассмотреть феномен свободы человека с позиций конституционных доктрины, принципов и практики; возможные пути совершенствования связанных с данным феноменом моделей конституционного регулирования.
Несомненно, что право — это форма выражения и существования свободы. Однако право наполняется тем смыслом и содержанием, которые соответствуют исторической эпохе, и, следовательно, его развитие обусловлено постоянным переосмыслением гуманистических ценностей. Так, например, античный кос-моцентризм был связан с рабовладельческим строем общества; теоцентризм средневековья, пантеизм Возрождения — с феодальным; антропоцентризм Просвещения, материалистические идеи Нового времени, современные позитивизм и прагматизм — с капиталистическим и социалистическим строем. Во всех названных типах общественного устройства человек занимает соответствующее положение и отношение к нему во многом обусловлено представлениями общества о мире. Свобода личности всегда означает свободу деятельности. Ее основные направления, характер и формы, целевое назначение, пределы определяются правами и обязанностями, отражающими позитивный юридический аспект свободы. При этом содержание свободы находится в прямой зависимости от уровня социально-экономического развития общества, фактического места личности в системе общественных отношений [2, с. 20].
Современное обобщение естественной науки, проведенное в работе С. Хокинга, Л. Млодинова, феномен свободы воли объясняет физическими законами, в которых он утрачивает смысл в виду абсолютной с их помощью предсказуемости и им подчиненности. Делается предположение, что человек — это «биомеханизм». Вместе с этим в возможности предсказания его поведения, «если считать, будто поведение людей действительно подчиняется законам природы, то ... результат
определяется столь сложно и со столь многими вариациями, что делать какие-либо прогнозы практически невозможно» [3, с. 37-38]. При всей нерациональности или ошибочности последствий выбора человеком в объяснении и прогнозировании его поведения оказываются эффективными социальные теории, которые очевидно противоречат естественным наукам в исходных позициях в виду наличия в них свободы воли как аксиоматичного принципа. В методологическом смысле остается неясным следующее: как в междисциплинарных исследованиях можно заимствовать идеи и методы, если они имеют столь фундаментальные противоречия и ведут к столь разным выводам?
Примечательно, что именно конституционализму как доктрине и социальной практике принадлежит особая роль в обеспечении свободы человека. Идеи эпохи Просвещения (Д. Локка, Ф.М. Вольтера, Ш.Л. Монтескье) существенно изменили характер взаимоотношений в обществе, стремление человека к личной свободе привело к буржуазным революциям и ограничению власти абсолютной монархии в конце XVIII - начале XIX в.; появлению первых конституций: в США в 1787 г.; во Франции в 1791 г. С этими обстоятельствами и появлением иных систематических конституционно-правовых актов в литературе связывают зарождение науки конституционного права. Конституционное право как наука, изучая фундаментальные отношения человека, общества и государства, синтетически отражает идеи не только иных отраслей права, но и иных наук: философии, психологии, социологии, экономики. Таким образом, как гуманитарной науке конституционному праву нельзя остаться в стороне от вопроса: «есть ли у человека свобода воли?», неизбежно доказывая, что — есть.
С событиями начала XIX в. связано появление оригинальной ^цколы россий- ш ского государственного (конституционного) права, впервые исследовавшей отно- и шения человека, общества и государства применительно к системе общественного а устройства России (Б.Н. Чичерин, Н.М. Коркунов, А.Д. Градовский, В.М. Гессен). о
Т-1 « и и в
В немалой степени идеи дореволюционных исследователей о конституционной о монархии, гражданских правах и свободах, институтах народовластия в соче- Г
с
тании с монархическими традициями нашли закрепление в основных законах | Российской империи, где последовательно отстаивалась идея свободы человека в периода раннего буржуазного конституционализма, что вместе с тем не нашло о достаточного отражения в практике реализации. После революции 1917 г. в ю
TD
России развитие науки конституционного права можно условно подразделить на |
два направления: первое из них связано с постепенным догматическим утверж- к
дением марксизма-ленинизма; второе — развивает буржуазный подход в трудах а
государствоведов, вынужденно покинувших страну (И.А. Ильин, Н.Н. Алексеев). |
Марксистско-ленинская теория свободы личности, воплощенная в социали- ии
стической действительности, несмотря на догматический характер, позволила №
о 3
ученым советского периода внести существенный вклад в развитие науки консти- i
3
туционного права, обобщить опыт реализации данной теории в конституционном ) регулировании (этими учеными были О.Е. Кутафин, Ф.В. Коток, В.А. Ржевский, 0 И.Е. Фарбер).
Актуально сформулирована профессором И.Е. Фарбером в советский период проблема свободы личности и для современного конституционного права в том отношении, «что есть в социальном плане вопрос о взаимоотношении власти и личности, а в юридическом — об отношении государственной власти к основным правам человека, о конституционном механизме закрепления этих прав в юриди- 87
ческих конституциях при помощи институтов гражданства и конституционных правах и обязанностях» [4, с. 24].
В социалистических государствах, писал он, «представитель власти и личность — это равные субъекты общественных отношений, тут нет отношений субъекта и объекта власти, ибо обе стороны наделены взаимными правами и обязанностями» [4, с. 26]. И.Е. Фарбер отмечал, что именно законность является той мерой, которой измеряются границы свободы человека, сопоставляя буржуазный и социалистический типы законности как разные способы ее обеспечения [4, с. 27]. Таким образом, в советских конституциях был закреплен особый — социалистический — правовой механизм обеспечения свободы человека, реализованный в общественном строе.
В основе любой из известных моделей обеспечения свободы человека находится особое отношение общества к принципу равенства. В этой связи профессор В.Е. Чиркин выделял в современной мире три основные глобальные модели конституционного регулирования прав человека: «либерально-полусоциальную капиталистическую» (нормами которой руководствуются около 4 млрд чел.); мусульманскую (около 1,6 млрд чел.); тоталитарно-социалистическую (около 1,5 млрд); в каждой из них отражаются различные подходы к регулированию равенства личных, политических и социально-экономических прав человека [5].
Стремительная трансформация социалистического строя в современный конституционный строй России была связана с доктринальным отрицанием в российском обществе социалистической модели обеспечения свободы человека и переходом к либеральной модели конституционализма. Более 25 лет после принятия Конституции РФ в 1993 г. человек, общество и государство формируют отношения на ее основе, что предусматривает реализацию в обществе таких конституционных ценностей, как признание человека, его прав и свобод высшей ценностью, правовое государство, народовластие, социальное государство, свобода экономической деятельности, разделение властей, местное самоуправление, иных, при которых высшим непосредственным выражением власти народа являются референдум и свободные выборы.
Это время исторически необходимого укрепления народного единства и суверенитета неизбежно сопровождалось разукреплением и последующим усилением власти, расширением и ограничением отдельных сфер свободы личности [6]. Примечательно, что к данной необходимости привело развитие социалистического строя, особой формы социалистической демократии, основанной на общенародной собственности, что при существенном ограничении свободы привело к фактическому отстранению человека от средств производства и управления государством, утрате народного единства, революционному переходу к либеральным моделям обеспечения данных сфер общественной жизни [7, с. 108].
За это время внимание ученых-конституционалистов к феномену свободы человека, к его фундаментальным аспектам возросло в сравнении с советским периодом, в частности в трудах Н.С. Бондаря, В.В. Гошуляка, В.Т. Кабышева, М.А. Краснова, В.Д. Мазаева, В.В. Невинского, В.Е. Чиркина, Б.С. Эбзеева; более чем в 240 кандидатских диссертациях и в небольшом количестве — докторских1. Несомненно, что каждая работа по праву в определенной степени затрагивает
1 По данным интернет-ресурса «Юридическая Россиия». URL: http://law.edu.ru (дата обращения: 13.10.2019).
свободу личности (мы имеем в виду сам феномен как объект исследования). Для современного этапа характерны изменения во всех сферах жизнедеятельности человека. Профессор В.Т. Кабышев в этой связи справедливо отмечает, что «в первую очередь речь идет об отношениях собственности, свободы и власти в их мировоззренческом осмыслении и конституционном закреплении» [8, с. 5].
Конституционной формой реализации свободы человека в России следует считать закрепленную в гл. 2 Конституции РФ систему неотъемлемых личных, гражданских, политических, экономических, социальных и культурных прав во взаимосвязи с основами конституционного строя. По мнению Е.Н. Хазова, институт прав и свобод, содержащийся в Конституции РФ, основан на сочетании естественно-правового и позитивистского подходов, что проявляется в признании неотчуждаемых, принадлежащих каждому от рождения прав и учреждении прав, которые не принадлежат человеку от рождения. [9, с. 11]. Профессор В.В. Невинский отмечает, что выделение особой группы естественных прав в конституциях и иных важнейших политико-правовых актах в ХУ11-Х1Х вв. обеспечило появление гуманистической концепции прав человека как единства естественных и позитивных прав, обусловленных взаимодействием человека с государством. С середины XX в. доктринально обосновывается и конституционно закрепляется расширение перечня естественных прав человека за счет отнесения к ним некоторых политических и социально-экономических прав и свобод, подчинение государства, его органов праву в интересах человека [10, с. 30]. Данные обстоятельства оказали влияние на доктрину современного конституционализма и положения Конституции РФ о правах человека.
Последовательность расположения в Конституции РФ норм о правах чело- е века подчеркивает особую значимость для законодателя личных прав, упоми- и нанием о них — в первую очередь, как о гарантии высшей ценности человека. а Примечательно, что в текстах советских конституций (в частности, Конститу- о ции РСФСР 1937 г. и 1978 г.) права личности законодатель располагал после к социально-экономических, политических прав, что также подчеркивало осо- о бое отношение к данной категории прав. Профессор И.Е. Фарбер в этой связи | писал, что социально-экономические и политические права служат основой и в
е
гарантией для личных конституционных прав, находясь с ними в неразрывной о взаимосвязи, поскольку только социальные условия осуществления данных ю
Т5
прав наполняют реальным содержанием личные права [4, с. 146]. Человек в |
системе конституционного строя современной России — высшая ценность, обе- к
спечиваемая социально-либеральной моделью равенства и соответствующим а
типом законности, в основе которых находятся идеи раннего буржуазного кон- |
ституционализма об устройстве власти и собственности. Следствием этого стала ии
трансформация ценностей в законодательстве в сравнении с советским периодом, №
позволившая существенно изменить взгляд российского общества на важнейшие 1
права личности: права на жизнь человека; достоинство личности; неприкосновен- )
ность частной жизни; свободу мысли и слова. Это дало возможность обеспечить 0 расширение личной свободы до пределов европейского гуманизма, отраженных в Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод (Рим, 1950 г.), что является несомненным достижением российского конституционализма.
Воспроизведенная в Конституции РФ 1993 г. идея политической свободы, конституционной демократии — продолжение буржуазных западноевропейских
традиций. Эта модель возникла как результат признания права класса буржуа- 89
зии на управление государством, изменения хозяйственного уклада, принципов собственности. Профессор Н.С. Бондарь в этой связи приводит мнения об искажении на постсоветском пространстве форм развития конституционной демократии и превращение их в некую «корпоративную демократическую систему», которая является результатом слияния политической, экономической и административной сил, основана на теневой экономике и реалиях абсолютизации власти [11].
Это имеет следствием невысокий уровень политической культуры, что, по мнению докторов социологических наук П.М. Козыревой, А.И. Смирнова, обусловлено «глубоко укоренившимся на российской почве патернализмом, ... низким уровнем доверия граждан политическим институтам, неверием россиян в эффективность демократических структур, которые не способны серьезно влиять на складывающуюся ситуацию. Немаловажное значение имеет и то, что значительная часть российских граждан озабочены решением материальных, социальных и иных проблем, . тогда как стремление реализовать свои конституционные права, участвуя в управлении делами государства, отодвинуты на второй план» [12, с. 19]. Вместе с этим не только население отдаляется от публичной власти, но и современное соотношение политических сил характеризуется укреплением «управляемой демократии» с монополией одной политической партии; сужением институтов прямой демократии (референдума и свободных выборов), сопровождающихся государственно-монополистическими тенденциями [13, с. 207-210; 14, с. 29]. В этих условиях юридическая возможность граждан реализовать политические свободы ограничивается тенденциями концентрации функций формирования органов власти в полномочиях самих же органов власти, сужения свободных выборов в пользу конкурсного порядка замещения должностей.
Вместе с идеей демократии в российской Конституции воспроизведена либеральная модель экономики. Профессор В.Д. Мазаев в этой связи справедливо отмечает, что Конституция 1993 г. восприняла «старую упрощенную либеральную модель экономики», что отразилось в отсутствии в ее тексте современных стабилизирующих механизмов в виде социальной ответственности частной собственности, приоритета публичных интересов в решении общенациональных задач и ряда иных [15, с. 51]. Часть 2 ст. 14 Основного Закона ФРГ 1949 г. между тем гласит: «Собственность обязывает. Ее использование должно одновременно служить общему благу». Эта норма, пишет В.Т. Кабышев, «есть, по сути, выражение социальной функции собственности» [13, с. 215], отсутствие ее надлежащего закрепления дополняет деформацию российского конституционализма. Данное обстоятельство имеет следствием обсуждаемые в науке проблемы абсолютизации собственности, сопровождающиеся государственно-монополистическими тенденциями: увеличением долей государства и государственных компаний в экономике [14, с. 29]; высоким уровнем коррупции и социального расслоения; значительной доли теневой экономики2. И.Н. Плотникова указывает, что это актуализирует проблему оптимального баланса частных и публичных интересов, конкуренции конституционных ценностей: свободы экономической деятельности и социально ориентированной рыночной экономики [16, с. 133]. На этот счет и нами ранее высказывалось мнение, что названное составляет проблему
2 См.: Указ Президента РФ от 13 мая 2017 г. № 208 «О Стратегии экономической безопасности Российской Федерации на период до 2030 года» // Собр. законодательства Рос. Федерации.
90 2017. № 20, ст. 2902.
собственности, в том числе связанную с перераспределением единого фонда государственной собственности в переходный период трансформации социалистического строя в современный конституционный строй России, что породило новые неправовые формы слияния государственной и экономической власти, основанные на теневой экономике [8, с. 10].
Закрепленная в Конституции РФ 1993 г. модель конституционализма в практике реализации приняла особенные формы, что вызывает вопросы: насколько она отвечает идентичности российского общества? И есть ли пути совершенствования? Примечательно, что в рамках проведенного профессором В.Т. Кабышевым в преддверии 25-летнего юбилея Конституции РФ 1993 г. конституционного диалога ведущих российских конституционалистов ученые выделяли несколько вариантов развития данной модели обеспечения свободы человека: настаивая на особых возможностях Конституционного суда РФ восполнять недостатки Конституции в своих решениях; рассматривая возможность точечных изменений в тексте Конституции РФ. Есть мнения, что конституционная модель вовсе игнорирует цивилизационную идентичность российского общества. Неслучайно профессор
A.Н. Кокотов говорит о «болезни самоотречения» современного российского общества, вызванной чрезмерным заимствованием «инокультурного опыта», который через призму собственных ценностей «не щадит основ национальной самобытности, отечественного правосознания» [17, с. 12]. При этом возможность масштабной конституционной реформы оценивалась невысоко [18]. Принятый 14 марта 2020 г. Закон № 1-ФКЗ о поправке к Конституции РФ3 отразил путь законодателя к «точечным изменениям», которые затронули политическую и социально-экономическую сферы свободы личности в рамках существующих основ правового положения в конституционном строе.
По какому бы пути ни развивались события в дальнейшем, любые изменения отражаются на достигнутом уровне конституционных гарантий свободы, ухудшение вследствие них положения человека и есть деформация конституционализма. Деформации российского конституционализма во многом имеют общие с западными государствами философско-мировоззренческие основы, что обусловлено заимствованием европейских конституционных ценностей — таким образом, имеются и общие проблемы реализации. Иная часть деформаций является следствием цивилизационных особенностей российского общества, «постсоциалистических» преобразований в его конституционном строе.
Конституционализм зародился именно благодаря особому отношению к свободе человека как высшей ценности, что стало основой всестороннего развития всех сфер социальной жизни и не может не учитываться в процессе поиска средств, обеспечивающих цивилизационную идентичность конституционного развития России. Возникнет ли новая модель конституционного обеспечения свободы человека в XXI в.? Это вопрос современной науки.
Библиографический список
1. Новейший философский словарь / под ред. А.А. Гришанова. Минск: Изд-во
B.М. Скакун, 1999. 877 с.
3 См.: Закон РФ о поправке к Конституции РФ от 14 марта 2020 г. № 1-ФКЗ «О совершенствовании регулирования отдельных вопросов организации и функционирования публичной власти» // Российская газета. 2020. 16 марта.
2. Эбзеев Б.С. Конституционные проблемы прав и обязанностей человека в советском обществе: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Свердловск, 1989. 34 с.
3. Хокинг С., Млодинов Л. Высший замысел / пер. с англ. М. Кононова, под ред. Г. Бурбы. М.: АСТ, 2018. 208 с.
4. Фарбер И.Е. Свобода и права человека в советском государстве. Саратов: Изд-во Саратовского университета, 1974. 190 с.
5. Чиркин В.Е. Основные права человека: современные глобальные модели // Гражданин и право. 2015. № 5. С. 3-13.
6. Эбзеев Б.С. Актуальные проблемы реализации Конституции России 1993 года // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2018. № 1. С. 20-27.
7. Ржевский ВА.. Проблема собственности в конституционном праве // Личность и власть: межвузовский сборник научных работ. Ростов н/Д: Изд-во Ростовской ВШ МВД России, 1995. С. 101-116.
8. Тупиков Н.В. Собственность в системе конституционного строя современной России / под ред. В.Т. Кабышева; предисл. В.Т. Кабышева. М.: Юрлитинформ, 2018. 144 с.
9. Хазов Е.Н. Конституционные гарантии прав и свобод человека и гражданина в России. Теоретические основы и проблемы реализации. М.: ЮНИТИ-ДАНА: Закон и право, 2017. 343 с.
10. Невинский В.В. Естественные права человека на весах современного конституционализма // Конституционное и муниципальное право. 2016. № 8. С. 28-33.
11. Бондарь Н.С. Конституционная модернизация политических институтов российской государственности // Гуманитарий юга России. 2015. № 3. С. 19-27.
12. Козырева П.М., Смирнов А.И. Эволюция российских партий и ожидания общества // Власть. 2019. Т. 27. № 2. С. 17-27.
13. Кабышев В.Т. С Конституцией по жизни: Избранные научные труды. М.: Фор-S мула права, 2013. 320 с.
? 14. Мазаев В.Д. Публичная форма собственности как инструмент конституционно-
а правового регулирования экономики // Право. Журнал Высшей школы экономики. ™ 2017. № 3. С. 19-33.
15. Мазаев В.Д. Конституция России — неоднозначность матрицы развития // I Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2018. № 3. С. 38-47. I 16. Плотникова И.Н. Конституционные ценности и экономическая свобода лич-
'I ности: материалы Х Международного Конституционного Форума, посвященного ü 100-летию Конституции РСФСР 1918 г., 25-летию Конституции РФ 1993 г., 70-летию
1 Всеобщей декларации прав человека. Саратов, 2019. С. 130-134.
2 17. КокотовА.Н. Конституция России и «болезнь самоотречения» // Вестник Сара-£ товской государственной юридической академии. 2018. № 1 (120). С. 11-16.
« 18. Кабышев В.Т. 25 лет Конституции Российской Федерации: итоги конституцион-
S- ного диалога // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2019. f № 2 (127). С. 76-83.
5S
0
g References
1 1. The Latest Philosophical Dictionary / ed. by A.A. Grishanov. Minsk: publ. by I V.M. Skakun, 1999. 877 p.
ö 2. Ebzeev B.S. Constitutional Problems of Human Rights and Responsibilities of Soviet
m Society: extended abstract ... diss. doc. of law. Saratov, 1989. 34 p.
3. Hawking S, Mlodinov L. The Grand Design / transl. by M. Kononov, ed. by Burba G. М.: АSТ, 2018. 208 p.
4. Farber I.E. Human Freedom and Rights in Soviet State. Saratov: publ. by Saratov University, 1974. 190 p.
5. Chirkin V.E. Fundamental Human Rights: Modern Global Models // Citizen and Law. 92 2015. № 5. P. 3-13.
6. Ebzeev B.S. Current Problems of the Implementation of the 1993 Constitution of Russia // Vestnik of Saratov State Law Academy. 2018. № 1. P. 21-28.
7. Rghevski V.A. The Problem of Property in Constitutional Law // Person and Power: Inter-institutional Compilation of Academic Works. Rostov-on-Don: publ. by Rostov HS Ministry of home affairs, 1995. P. 101-116.
8. Tupikov N.V. The Property in a System of Constitutional Order of Modern Russia: monograph / ed. by doctor of law, prof. V.T. Kabyshev, preface of V.T. Kabyshev. M.: Urlitinform, 2018. 144 p.
9. Hazov E.N. Constitutional Guaranties of Rights and Freedoms of Human and Citizen in Russia. Theoretical Basis and Problems of Realization. M.: UNITY-DANA: The legislation and law, 2017. 343 p.
10. Nevinski V.V. Natural Human Rights on the Scale of Modern Constitutionalism // Constitutional and Municipal Law. 2016. № 8. P. 28-33.
11. Bondar N.S. Constitutional Modernization of Political Institutions of Russian Statehood // Humanitarian of South of Russia. 2015. № 3. P. 19-27.
12. Kozyreva P.M., Smirnov A.I. The Evolution of Russian Parties and Expectations of Society // Authority. 2019. V. 27. № 2. P. 17-27.
13. Kabyshev V.'.T. With the Constitution Through Life: selected works. M.: Formula prava, 2013. 320 p.
14. Mazaev V.D. Public Form of Property as an Instrument of Constitutional Law Regulation of Economy // Pravo. Journal of Highest School of Economy. 2017. № 3. P. 19-33.
15. Mazaev V.D. The Constitution of Russia — the Ambiguity Matrix Development // Vestnik of Saratov State Law Academy. 2018. № 3. P. 48-54.
16. Plotnikova I.N. Constitutional Values and Economical Freedom of Person: materials of X International Constitutional Forum, dedicated to 100th Anniversary of RSFSR Constitution of 1918, 25th anniversary of RF Constitution of 1993, 70th anniversary of e the Universal Declaration of Human Rights. Saratov, 2019. P. 130-134. |
17. Kokotov A.N. The Constitution of Russia and «Disease of Self-denial» // Vestnik of a Saratov State Law Academy. 2018. № 1(120). P. 11-16. |
18. Kabyshev V.T. 25th Anniversary of the Constitution of the Russian Federation: K Results of the Constitutional Dialogue // Vestnik o f Saratov State Law Academy. 2019. r № 2 (127). P. 76-85. J
a
T
5
J
a
J
№
U
)
2
