CC BY
1046
Правовые и политические аспекты управления
Будаев А.В.
Светлые и темные стороны «мягкой силы» Китая
Будаев Андрей Владимирович — кандидат политических наук, Чрезвычайный и Полномочный Посол Российской Федерации в Республике Никарагуа и по совместительству в Республике Эль-Сальвадор и в Республике Гондурас; Чрезвычайный и Полномочный Посланник 1 класса. E-mail: consrio@yandex.ru SPIN-код РИНЦ: 1351-8832
Аннотация
В статье рассматриваются источники происхождения, характерные признаки, особенности и перспективы развития «мягкой силы» Китайской Народной Республики. Автор отмечает идеологическое, философское и культурное измерения «мягкой» дипломатии Китая при ее направленности как вне, так и внутрь государства в целях построения «гармоничного общества» на национальном уровне и в мировом масштабе. В основе притяжения «мягкой силы» КНР находятся не только ее мощный экономический потенциал, богатые природные и людские ресурсы, но и реальная приверженность нормам международного права, проведение подлинно суверенной политики во внешних делах, неприятие глобальной унификации, заинтересованность в построении нового демократического многополярного миропорядка. Важными каналами и трансляторами «мягкой» дипломатии Китая являются исторические и современные достижения страны в области культуры, искусства, науки, образования, спорта, многочисленные зарубежные диаспоры, религиозный фактор, учение конфуцианства и распространение его институтов в мире. Одновременно в статье отмечаются слабые и уязвимые стороны китайской «мягкой силы», прежде всего связанные с особенностями развития демократии, политической системы и гражданского общества в этой стране. Автор приходит к выводу, что по мере дальнейшего формирования и консолидации собственных форматов и инструментов «мягкой силы» их роль и значение во внешней политике КНР будет объективно возрастать. При этом «мягкая» китайская экспансия может пересекаться и конкурировать с деятельностью России в этой области, что предопределяет целесообразность дальнейшего тщательного мониторинга, анализа и прогнозирования эволюции китайской политики «мягкой силы» под углом российских интересов, в первую очередь в целях учета и использования данного фактора в отечественной дипломатической деятельности.
Ключевые слова
Китай, Россия, «мягкая сила», дипломатия, экономика, культура, спорт, религия, конфуцианство, диаспора, влияние, экспансия.
«Всемерно усиливать строительство "мягкой силы" Китая — вот наша миссия в современную эпоху».
Лю Цзайци1
С начала XXI столетия концепция «мягкой силы»2 получила широкое распространение в международном научно-политологическом дискурсе и в
1 Лю Цзайци — доктор исторических наук, профессор, директор Института по изучению России и Украины Государственного Уханьского университета КНР.
практической дипломатии. Вполне закономерно, что в условиях возрастающей в мире конкуренции, глобальной политической нестабильности и меньшей предсказуемости политика «мягкой силы» стала эффективным инструментом обеспечения внешнеполитических интересов государств, гармонично дополняющим классическую традиционную дипломатию. Все большее число стран, претендующих на мировое лидерство, задействует «мягкую силу» в своих политических стратегиях с целью создания благоприятных внешних условий для внутреннего развития, решения практических вопросов модернизации и расширения ареала своего влияния.
При подготовке статьи автор изучил и использовал достаточно широкую базу первоисточников и материалов российских и зарубежных исследователей, посвященных концепту «мягкой силы» (труды Дж. Ная, обновленная Концепция внешней политики России), а также ключевым аспектам и проявлениям «мягкой» дипломатии Китая с начала 2000-х годов (выступления Председателя КНР Ху Цзиньтао и других китайских государственных и партийных деятелей на различных форумах и конференциях, отдельные положения Конституции КНР, «"Белой книги" Китайского правительства», работы С.М. Абрамец3, А.В. Бояркиной4, И.Р. Гарри5, К. Маркелова6, С.В.Михневича7, Е.В. Соловьевой8). Отдельно следует выделить исследования
2 Сформулированная в конце 80-х — начале 90-х годов прошлого столетия известным американским политологом и неолибералом Джозефом Найем концепция «мягкой силы» определяется как «способность добиваться желаемого на основе добровольного участия союзников, а не с помощью принуждения или подачек». Такое воздействие, как считает Дж. Най, может осуществляться с помощью трех основных компонентов: культуры, идеологии и внешней политики. Позднее к ним стали относить привлекательность внутренней политики, экономические достижения и даже образ жизни и ценности, в первую очередь американские. См.: Nye J. Soft Power // Foreign Policy. 1990. No 80. P. 167; Nye J. Soft Power: The Means to Success in World Politics. New York: Public Affairs Group, 2004. P. 45.
В обновленной Концепции внешней политики Российской Федерации (от 12 февраля 2013 года) «мягкая сила» определена как «комплексный инструментарий решения внешнеполитических задач с опорой на возможности гражданского общества, информационно-коммуникационные, гуманитарные и другие альтернативные классической дипломатии методы и технологии». См.: Концепция внешней политики Российской Федерации // Министерство иностранных дел РФ [Официальный сайт]. URL: http://www.mid.ru/brp 4.nsf/0/6D84DDEDEDBF7DA644257B160051BF7F (дата обращения: 14.02.2016).
3 Абрамец С.М. Аналитическая записка по книге «Стратегия "мягкой силы" Китая» // Россия и Китай: проблемы стратегического взаимодействия: cборник Восточного центра. 2013. № 13. С. 140— 141. URL: http://elibrary.ru/item.asp?id=19033563 (дата обращения: 17.02.2016).
4 БояркинаА.В. Язык и культура Китая как эффективные инструменты «мягкой силы» в реализации внешней политики КНР // Теория и практика общественного развития. 2014. № 12. С. 115-118.
5 Гарри И.Р. Религиозная ситуация в Тибетском автономном районе КНР // Религиоведение. 2009. № 4. С. 52-63.
6 Маркелов К. Новый шелковый путь бросает вызов гегемонии США // Политическая Россия [Общественно-политический интернет-журнал]. URL: http://politrussia.com/world/kitay-pomechaet-vozmozhnuyu-239/ (дата обращения: 14.02.2016).
7 Михневич С.В. Панда на службе Дракона: основные направления и механизмы политики «мягкой силы» Китая // Вестник международных организаций. 2014. Т. 9. № 2. C. 95-129.
китайского ученого Лю Цзайци9 и российских авторов О.Н. Борох и А.В. Ломанова10, в которых раскрываются истоки, особенности и приоритеты политики «мягкой силы» КНР на современном этапе. Несмотря на отдельные успешные усилия всесторонне проанализировать основное содержание и измерение китайской «мягкой силы», следует признать, что данная тема остается новой и недостаточно изученной. Предлагаемая работа представляет собой еще одну попытку составить более целостную картину «мягкой» мощи Китая и перспективы ее эволюции, в том числе в контексте российских интересов.
Руководство Китая своевременно уловило отмеченную тенденцию и решило не оставаться в стороне от происходящих процессов. Начало работы Пекина на этом направлении зафиксировано с 2000-х годов и связано с приходом на пост Председателя Коммунистической Партии Китая (КПК) Ху Цзиньтао. Причем на начальном этапе задача формирования собственных форматов «мягкой силы» рассматривалась лидерами страны во многом как ассиметричный ответ на широкомасштабные антикитайские действия Запада. В этой связи российские исследователи А.В. Ломанов и О.Н. Борох отмечают, что «первоначально речь шла о противодействии иностранным концепциям, предвещающим неминуемый крах китайских реформ либо указывающим на рост китайской угрозы»11.
В середине 2000-х годов в партийно-государственном аппарате КНР развернулась широкая дискуссия вокруг концепции «мягкой силы», путей и перспектив ее применения с учетом национальной китайской специфики. Председатель Ху Цзиньтао в 2005 году подчеркнул, что «усиленное формирование «мягкой силы» Китая обслуживает строительство социализма с китайской спецификой, а гармоничное общество представляет собой существенное свойство социализма с китайской спецификой»12. На 8-й Всекитайской конференции представителей литературы и искусства, состоявшейся в ноябре 2006 года, китайский лидер выдвинул следующий тезис: «Перед лицом великого течения, в котором сливаются разные идеи и культуры,
8 Соловьева Е.В. «Мягкая сила» — инструмент интеграции Китая в мировые процессы // Россия и АТР. 2012. № 1. C. 85-96.
9 Лю Цзайци. «Мягкая сила» в стратегии развития Китая // ПОЛИС. Политические исследования. 2009. № 4. C. 149-155.
10 Борох О.Н., Ломанов А.В. От «мягкой силы» к «культурному сотрудничеству» // Россия в глобальной политике. 2012. Т. 10. № 4. URL: http://www.globalaffairs.ru/number/Ot-mvagkoi-silv-k-kulturnomu-moguschestvu-15643 (дата обращения: 14.02.2016).
11 Там же.
12 Выступление Ху Цзиньтао в Партийной школе при ЦК КПК. 19 февраля 2005 г. // Лю Цзайци. Указ. соч. C. 151.
перед лицом требований, предъявленных развитием государства и улучшением жизни народа... перед лицом многообразия и оживления культурной жизни общества, нам предстоит решить важную и актуальную проблему: как точно ориентировать развитие культуры нашей страны, создавать новую блестящую страницу национальной культуры, увеличивать международную конкурентоспособность культуры нашей страны и повышать "мягкую силу" государства»13. Принципиально важно, что уже на начальном этапе, отталкиваясь от классических дефиниций, китайцы приступили к формированию собственных взглядов и подходов к использованию «мягкой силы», связанных с особыми представлениями о ее природе и возможностях. Уже в первых формулировках своего видения «мягкой силы» китайцы заметно отходят от классических американских и в целом англосаксонских концепций и воззрений.
В 2007 году XVII съезд КПК провозгласил задачу увеличения потенциала культуры. В политическом докладе съезда были сформулированы конкретные положения, касающиеся формирования «мягкой силы» государства в рамках строительства социализма с китайской спецификой по четырем направлениям: «1) создавать систему стержневых социалистических ценностей, увеличивать притягательные и цементирующие силы социалистической идеологии; 2) формировать гармоничную культуру, воспитывать цивилизованные нравы; 3) широко распространять национальную культуру, строить общий духовный очаг китайской нации; 4) продвигать новаторство в культуре, усиливать жизненную силу развития культуры». Согласно замыслу китайских разработчиков, «мягкая сила» страны должна «проводиться в конечном счете путем построения научной концепции развития», основное содержание которой «включает в себя две стороны: во-первых, сближение с народом, во-вторых, умение обобщать опыт и уроки, выдвигать конкретную стратегию, а также курс и политику для ее осуществления в соответствии с требованиями реальной действительности. При этом результирующая сила зависит от степени социальной гармонии»14.
Как следует из приведенных выше во многом синонимичных определений, даже за столь короткий период в китайской трактовке понятия «мягкая сила» произошла определенная эволюция, что свидетельствует о возрастании его места и значения во внешнеполитической деятельности страны в современных условиях.
13 Выступление Ху Цзиньтао в Партийной школе при ЦК КПК. 19 февраля 2005 г. // Лю Цзайци. Указ. соч. С. 150.
14 Там же. С. 149.
© Факультет государственного управления МГУ имени М.В.Ломоносова, 2016 109
Можно предположить, что в обозримой перспективе концепция китайской «мягкой силы» и ее трактовки не останутся застывшими конструкциями, получат свое развитие по мере дальнейшего становления и применения на практике «мягкой» дипломатии КНР. При этом теоретические основы и направленность «мягкой силы» Пекина несут заметные идеологические, философские и культурные нагрузки, в них просматривается, с одной стороны, нацеленность на внутреннее, в том числе философско-культурное потребление, а с другой — на продвижение в мире не столько универсальных общечеловеческих ценностей, сколько собственно китайских культурных и иных достижений. В данном контексте в аналитической записке по книге китайского автора Го Шуюна «Стратегия "мягкой силы" Китая» прямо говорится, что «суть стратегии "великой державы" сводится к тотальному распространению китайской культуры, расширению экономических связей и укреплению политических позиций Китая во всем мире»15.
Понятно, что в современном мире Китай выступает не в одиночку, а в союзе с партнерами и единомышленниками (включая Россию и другие страны БРИКС), с которыми он выстраивает отношения «стратегического партнерства». В поддержании прочности и долговременности этих отношений видную роль призваны играть факторы «мягкой силы», культурного и цивилизационного притяжения, которые обеспечивают сближение государств на основании одинаково понимаемых и разделяемых ими подходов, воззрений и идеалов, в том числе на мировую политику, формирующийся миропорядок и на создание позитивной международной повестки дня. В этом плане использование инструментов «мягкой силы» открывает большие перспективы как для Китая, так и для его партнеров по БРИКС в продвижении практического сотрудничества как на двустороннем уровне, так и в многосторонних форматах.
В реальной политике источниками происхождения «мягкой силы» Китайской Народной Республики являются фундаментальные принципы ее внешней политики: приверженность общепринятым нормам международного права и Уставу ООН, невмешательство во внутренние дела суверенных государств и уважение права народов на самоопределение, решение споров и разногласий мирными политическими средствами, содействие формированию нового, демократичного, многополярного мироустройства. Надо признать, что подобные подходы разделяют многие государства мира, однако Пекин не ограничивается лишь общей риторикой в пользу более
15 Абрамец С.М. Указ. соч.
справедливого и равноправного мирового развития и антигегемонизма, а подтверждает свою позицию конкретными практическими действиями. В середине 2000-х годов китайскими лидерами была сформулирована концепция «гармоничного мира», с помощью которой «Китай впервые выступает в качестве представителя общих интересов мира. Он выражает общие чаяния большинства стран нынешнего мира, всесторонне излагает свой взгляд на целый ряд важных теоретических проблем, касающихся всего человечества, включая нормы международных отношений, будущее и судьбу человечества. В результате утверждается статус Китая как субъекта идеологии мирового развития»16. Китайская концепция «гармоничного мира» не просто объясняет суть «мягкой» дипломатии Пекина, а служит для нее идеологической платформой и одновременно надежной политической подпоркой. Принципиально важным является и то, что внешнеполитическая деятельность Китая, как и России, и их двустороннее стратегическое партнерство не направлены против кого-либо, обе державы не участвуют в военно-политических альянсах. Президент России В.В. Путин, отвечая на вопросы одного из участников XIX Петербургского международного экономического форума (ПМЭФ) 19 июня 2015 года, подчеркнул: «Мы вообще ни с кем, в том числе с Китаем, а Китай тоже ни с кем, насколько я понимаю китайскую политику, не строит отношения против кого-то. Мы не строим союзов "против", мы строим союз "за", за то, чтобы реализовывать свои национальные интересы»17.
Как утверждает директор Института по изучению России и Украины Государственного Уханьского университета КНР Лю Цзайци, «Китай добивается признания многообразия цивилизаций и создания демократического миропорядка на основе признания и уважения множественности и самобытности ценностей. Все это способствует, с одной стороны, распространению смотрящей в вечность древней китайской культуры, а с другой — помогает понять сущность социализма с китайской спецификой»18. Данный тезис помогает дополнительно раскрыть «мягкое» измерение внешнеполитической деятельности Пекина. При этом КНР избегает и в принципе не заинтересована в каких-либо лобовых столкновениях и конфронтации с адептами однополярного мира, действуя цивилизованно, дипломатично, в поле, которое в международном научно-политологическом сообществе получило название как «мягкое
16 Лю Цзайци. Указ. соч. С. 152.
17 Пленарное заседание Петербургского международного экономического форума // Krsmlin.ru [Официальный сайт Президента России]. 19.06.2015. URL: http://www.kremlin.ru/events/president/news/49733 (дата обращения: 14.02.2016).
18 Лю Цзайци. Указ. соч. С. 152.
© Факультет государственного управления МГУ имени М.В.Ломоносова, 2016 111
балансирование». Американский исследователь, профессор Гарвардского университета Стивен Уолт считает, что «в нынешнюю эпоху доминирования США мягкое балансирование представляет собой сознательную координацию дипломатических усилий в целях достижения результатов, противоречащих предпочтениям США, и которые не могли бы быть достигнуты, если бы балансеры не оказывали друг другу определенной взаимной поддержки»19. Такое определение в полной мере можно отнести к внешнеполитической деятельности, включая его «мягкое» содержание, РФ и КНР.
Политическое руководство Китая вполне отдает себе отчет во всемерном возрастании значения «мягких» методов дипломатии в современной мировой политике и межгосударственных отношениях. В Пекине признают, что «мягкая сила» может быть даже важнее, чем «твердая сила». В этой связи Лю Цзайци полагает, что «по мере непрерывного углубления экономической глобализации и политической мультиполяризации "мягкая сила" приобретает все более и более рельефное место в международных отношениях и уже стала одинаково важной, даже, возможно, еще более важной, силой по сравнению с "твердой силой"»20. Развивая эту мысль, китайский исследователь подчеркивает, что, «как одна из мировых держав, Китай должен брать на себя в деле защиты мира во всем мире международную ответственность, которую надлежит нести великой державе. А для этого Китай должен наряду с увеличением "твердой силы", уделять еще больше внимания укреплению "мягкой силы"»21.
Характерные признаки «мягкой» мощи Китая связаны с тем, что эта страна является континентальным гигантом, влияющим на глобальные процессы в геополитике и экономике: она занимает первое место в мире по числу жителей (свыше 1,3 млрд человек) и находится на третьей позиции на планете по площади территории (9 596 960 км2)22. КНР является постоянным членом Совета Безопасности (СБ) ООН, обладает военным ядерным потенциалом и мирной атомной энергетикой, активно развивает национальные космические программы, делает заметные успехи в развитии современных информационных технологий, принимает деятельное участие в авторитетных международных и межрегиональных организациях, включая ООН и ее структуры, «Группу 20», БРИКС, ШОС, АТЭС, ВТО.
19 Wall S.M. Alliances in a Unipolar World II World Politics. 2009. Vol. 61. Issue 1. P. 104.
20 Лю Цзайци. Указ. соч. С. 154.
21 Там же.
22 Китайская Народная Республика // Википедия. [2016—2016]. Дата обновления: 15.02.2016. URL: http:IIru.wikipedia.orgI?oldid=76461793 (дата обращения: 17.02.201б).
© Факультет государственного управления МГУ имени М.В.Ломоносова, 2016 112
Отдельно следует сказать о заинтересованности Пекина в сопряжении таких крупных проектов, как Евразийский экономический союз (ЕАЭС) и «Новый Шелковый путь» (НШП)23 Еще в 2013 году председатель КНР Си Цзиньпин впервые озвучил в Казахстане идею НШП — как экономического союза стран, по территории которых пройдет новый наземный Шелковый путь. Затем данная инициатива получила более широкое толкование за счет включения в интеграционный процесс морского измерения. Смысл этой идеи заключается в том, чтобы задействовать в поясе экономических интересов не только исторические страны Шелкового пути, но и Азиатско-Тихоокеанский регион. В итоге мегапроект будет состоять из двух элементов — «Морской шелковый путь XXI века» и «Экономический союз Шелкового пути» под общим названием «Один пояс — один путь». Соответствующая договоренность была достигнута в феврале 2014 года российским президентом В.В. Путиным с лидером КНР Си Цзиньпином. В этой стратегической комбинации, по мнению российского исследователя, журналиста К. Маркелова, наблюдается «примирение вечного геополитического противодействия теллурократии и талассократии — сухопутного и морского могущества»24. Указанный проект, бесспорно, является привлекательным и многообещающим для многих стран региона, а следовательно, его можно рассматривать как одно из проявлений «мягкой силы» Китая и России25.
В последние годы Китай демонстрирует самые высокие экономические показатели в мире. В 2006-2013 годах среднегодовой прирост ВВП в Китае превысил 10%26. В условиях нынешних кризисных явлений в мировой экономике и финансах темпы экономического прироста замедлились в КНР до 7,7% в 2013 году и до 7,4% в 2014 году27. Но даже о таких несколько снизившихся экономических показателях
23 Полное название проекта — «Экономический пояс "Шелковый путь"»; географически охватывает Центральную Азию, Южную Азию, Западную Азию и Евразию; является одним из самых масштабных и амбициозных экономических и инфраструктурных проектов КНР за последнее время; направлен на формирование между государствами региона тесных комплексных отношений в экономической, политической и гуманитарной областях.
24 Маркелов К. Указ. соч.
25 Принципиально важно участие России в обоих составляющих проекта: в Экономическом поясе Шелкового пути (который пройдет от побережья Китая, через Центральную Азию, Ближний Восток в Россию и далее в Европу) и в Морском шелковом пути XXI века (предполагается, что он обогнет Юго-Восточную Азию и подойдет к российскому Дальнему Востоку). Как отмечает К. Маркелов, «проект этот с самого начала и по определению — не китайский, а китайско-российский, в ином случае он останется всего лишь узко региональным планом». См.: Маркелов К. Указ. соч.
26 Table 4.1. Summary of National Accounts on BRICS Countries — 2000/2013 BRICS Joint Statistical Publication 2014 / IBGE. Rio de Janeiro: IBGE, 2014. P. 38.
URL: http://www.brics.ibge.gov.br/downloads/BRICS Joint Statistical Publication 2014.pdf (accessed: 17.02.2016).
27 Китай обходит США // Газета.т. 08.10.2014. URL: http://www. gazeta.ru/business/2014/10/08/6254453.shtml (дата обращения: 14.02.2016).
большинство государств мира, включая развитые западные страны, может только мечтать. Таким образом, прогрессирующая экономическая модель Китая составляет одну из главных несущих конструкций его «мягкой» дипломатии, вызывает неизменный интерес за рубежом, прежде всего среди стран с формирующимися экономиками, становится своего рода политическим брендом Пекина. С другой стороны, ряд исследователей указывает на негативные аспекты китайского «экономического чуда», которое, по их мнению, стало возможным благодаря жесткой авторитарной власти в сочетании с рыночной экономикой. Так, прародитель концепции «мягкой силы» американский политолог и неолиберал Дж. Най с тревогой отзывался о популярности в развивающихся странах "пекинского консенсуса"... на фоне падения авторитета либерального "вашингтонского консенсуса"»28.
Самыми уязвимыми местами китайской «мягкой силы» видятся особенности развития политической системы и гражданского общества в стране. Китайские официальные лица вместе с представителями научно-политологического сообщества признают важность реформ и преобразований на этом направлении, одновременно утверждая о достижении определенных успехов. Так, Лю Цзайци полагает, что идея гармоничного общества, которое рассматривает защиту демократии и уважение прав человека как свой первостепенный отличительный признак и первоочередную цель, «состоит в следующем: народная демократия — это жизнь социализма. С момента развертывания реформы и провозглашения открытости мы активно и разумно продвигаем реформу политического строя. Реформа политической системы, как важная составная часть нашей трансформации в целом, должна по мере социально-экономического развития непрерывно углубляться, чтобы идти в ногу с постоянным ростом активного участия народа в политической деятельности»29. Вопреки подобным бравурно-философским выкладкам реальное положение дел в области демократии, политических свобод и соблюдения прав человека в Китае оставляет желать лучшего. Более того, согласно оценкам ряда международных экспертов, «у Китая не может быть "мягкой силы", поскольку в стране нет гражданского общества, а власть нарушает права человека»30. С подобной сентенцией можно согласиться лишь отчасти: во-первых, едва ли правомерно определять наличие или отсутствие «мягкой силы» в той или иной стране только за счет ее одного (хотя и важного) признака — гражданского
28 Борох О.Н., Ломанов А.В. Указ. соч.
29 Лю Цзайци. Указ. соч. С. 153.
30 Борох О.Н., Ломанов А.В. Указ. соч.
общества, а во-вторых, в Китае невозможно вести речь о гражданском обществе в западной либерально-демократической трактовке этого понятия. В то же время нельзя не замечать появления в КНР первых ростков и зачатков гражданского общества с китайской спецификой: отдельные элементы гражданских структур в виде студенческих, профсоюзных, правозащитных, экологических движений и организаций в стране присутствуют, хотя их деятельность не ведется на системной основе и отличается спорадичностью взаимодействия между собой внутри страны и по линии контактов с зарубежными партнерами. В стремлении хоть как-то парировать критику и обвинения Запада Лю Цзайци подчеркивает, что «современное общество рассматривает демократический строй и уважение прав человека как первостепенную ценность, а развитые западные государства под ширмой распространения демократических ценностей и охраны прав человека везде и всюду обрушиваются с нападками на правительства и политику других стран, не останавливаясь перед развязыванием вооруженной интервенции»31. Так или иначе, национальную политическую стратегию развития Китая, включая особенности демократического и правового пространства, трудно представить в качестве привлекательных для других акторов международных отношений, даже в развивающемся мире. Другими словами подобная ситуация представляет, пожалуй, наиболее слабое звено китайской «мягкой силы».
Сильной стороной, важным источником и каналом «мягкой» дипломатии КНР является культурно-гуманитарный базис, прежде всего исторические и современные достижения страны в области культуры, искусства, науки, спорта. Лю Цзайци отмечает, что Китай — «древняя нация с пятитысячелетней историей. Она обладает глубоким и ярким культурным богатством и прекрасными культурными традициями, включая, безусловно, и мудрость для использования "мягкой силы" и полного раскрытия ее эффективности»32. Китай внес заметный вклад и продолжает обогащать общемировую культурную «кладовую», особенно в области философии, поэзии, литературы, архитектуры, фэн-шуя, силовых единоборств, кинематографа и др. Многие из перечисленных выше китайских достижений наряду с их национальными кулинарными традициями превратились в настоящие маркетинговые образы, широко распространенные в мире и оказывающие заметное влияние на умонастроения людей в различных частях планеты.
31 Лю Цзайци. Указ. соч. С. 152-153.
32 Там же. С. 155.
Дополнительную значимость «мягкой силе» Китая придают ее многочисленные зарубежные диаспоры, занимающие важные ниши в развитии культурных и гуманитарных связей исторической родины с нынешним местом проживания. Примечательно, что китайская зарубежная община занимает первое место в мире по численности (по разным оценкам от 50 до 80 млн человек)33. История и генезис формирования китайской диаспоры за рубежом представляют собой достаточно сложные процессы, заслуживающие отдельного исследования. При всех особенностях и нюансах пребывания китайских общин в отдельных странах все они демонстрируют потребность в сохранении своей культурно-цивилизационной самобытности. Наличие зарубежных землячеств КНР — как значимого фактора «мягкой силы» — не может не проецироваться на особенности внутреннего развития государств их пребывания: представители национальных общин, включая простых тружеников, квалифицированных специалистов, культурную и научную интеллигенцию, работают в различных сферах общественной жизни и экономики, нередко занимают руководящие посты в государственных структурах, коммерческих организациях и предприятиях, так или иначе оказывая влияние на властные политические и экономические элиты общества. В упомянутой аналитической записке по книге «Стратегия "мягкой силы" Китая» признается, что «ставка делается на максимальное использование мощи растущей китайской миграции и деятельность китайских землячеств во всем мире. Первые результаты в этом направлении уже есть. Как пример можно привести расширение зоны изучения китайского языка»34.
Отмеченное выше положение дел дополняется таким явлением, как «утечка мозгов» из КНР. На протяжении последних десятилетий миллионы китайских работников, мелких и средних предпринимателей, квалифицированных специалистов, прежде всего молодого возраста, выезжают в развитые страны Запада и Юго-Восточной Азии, обосновываются там, живут и трудятся на постоянной основе. По данным китайских социологов, за последние десятилетия «пределы Поднебесной навсегда покинули порядка четырех миллионов, специалистов. Из них 2,2 млн переселились в США. другими популярными направлениями миграции для китайских невозвращенцев в "белых воротничках" стали Канада, Австралия, Сингапур и
33 Приведенные данные содержат следующие источники: Чепурин А.В. Проблемы консолидации зарубежной российской общины: автореф. дис. канд. полит. наук. M., 2010; Chinese Diaspora // Academy for Cultural Diplomacy [Official Site]. URL: http://www.culturaldiplomacy.org/academy/index.php7chinese-diaspora (accessed: 14.02.2016).
34 Абрамец С.М. Указ. соч. С. 140.
Япония»35. При этом реальный масштаб «утечки мозгов» может быть в разы больше, поскольку приведенная статистика учитывает только бывших граждан КНР, поменявших гражданство. Сколько китайских «белых воротничков» трудятся за рубежом, не меняя паспорта, подсчитывать никто не брался36. В этой связи в 2013 году газета «Жэньминь жибао» с сожалением констатировала, что Китай вышел на первое место в мире по масштабам «утечки мозгов»: 87% высококлассных специалистов из КНР не возвращаются домой после учебы или работы за рубежом37. Наряду с очевидными негативными последствиями для Китая, указанная тенденция несет в себе и некоторый позитивный заряд с точки зрения раскрытия и трансляции в мире «мягкой силы» государства под углом достаточно высокого уровня образования и профессиональной подготовки китайских граждан, наличия среди них высокого процента трудолюбивых, незаурядных людей, готовых рисковать в поисках лучшей доли и самореализации на чужбине.
Все это вкупе с заметно активизирующейся диаспоральной политикой Пекина создает своего рода плацдарм для распространения и популяризации зарубежными общинами культуры, традиций и языка их исторической родины. Как считает российский дипломат А.В. Чепурин, в диаспоральной политике выделяются три основные модели: репатриационная (переселение на историческую родину), патерналистская (защита прав соотечественников и их материальная поддержка) и прагматическая (модель, опирающаяся на использование политического, экономического, лоббистского потенциалов диаспоры)38. Применительно к Китаю речь можно вести о комбинировании этих трех моделей на основе партнерского взаимодействия китайского официоза с зарубежными общинами. Особая ценность этого канала определяется тем, что трансляция «мягкой силы» осуществляется представителями зарубежных диаспор среди своих же сограждан по новой родине, что повышает степень восприятия и доверия к получаемой информации.
Отдельное место принадлежит религии, являющейся мощным транслятором «мягкой силы», направленным вовнутрь государства и вовне. Различные вероисповедания, широко распространенные в Китае, объективно дополняют и
35 Про утечку мозгов из Китая // Бао Ке Бао [Сайт]. пю/цоу-и-кйауа/ (дата обращения: 14.02.2016).
36 Там же.
37 Про утечку мозгов из Китая // Бао Ке Бао [Сайт]. пю/цоу-и-кйауа/ (дата обращения: 14.02.2016).
38 Чепурин А.В. Указ. соч. С. 17.
URL: http ://www. daokedao.ru/2014/08/07/pro-utechku-URL: http ://www. daokedao.ru/2014/08/07/pro-utechku-
консолидируют нравственную и духовную составляющие «мягкой силы» государства, его цивилизационную миссию. Ведущие конфессии КНР имеют за рубежом своих последователей, многочисленные представительства, недвижимость и имущество. В Китае, кроме буддизма, ислама и христианства, широко распространено конфуцианство, которое в последние десятилетия пользуется возрастающим спросом за рубежом, в том числе в западном мире. Действительно, Пекин заметно преуспел в создании в различных странах мира Институтов Конфуция (ИК) — в качестве одного из действенных инструментов и каналов национальной «мягкой силы». Одной из основных задач запущенного в 2004 году проекта распространения ИК является популяризация китайской культуры и языка. «За это время по всему миру создано свыше 850 этих учреждений. Особое внимание уделено США, где появилось около 400 Институтов Конфуция... это глобальный проект... по содержанию работа похожа на деятельность Института Гёте, Британского совета или Института Сервантеса»39. Однако китайцы не стали действовать по отработанным схемам других стран, а пошли по собственному пути: «Институты Конфуция появляются непосредственно внутри действующих иностранных учебных заведений, партнером выступает один их китайских вузов. Иностранцы предоставляют помещение, китайцы — преподавателей и учебные материалы»40. По подсчетам агентства Bloomberg, к 2011 году на создание ИК в различных странах мира Пекин израсходовал около 500 млн долларов41.
Надо признать, что далеко не везде появление Институтов Конфуция однозначно приветствуется. В некоторых государствах эти китайские структуры воспринимаются как инструмент идеологической пропаганды и политического вмешательства. Так, в июне 2012 года газета The Global and Mail призвала канадские университеты и колледжи воздерживаться от партнерства с этими структурами, которые «включают пропагандистский элемент, не совместимый с либеральным образованием»42. О.Н. Борох и А.В. Ломанов отмечают, что в 2011 году китайские исследователи зафиксировали растущее число негативных откликов в американских СМИ по поводу деятельности Институтов Конфуция: «Положительная оценка ИК
39 Борох О.Н., Ломанов А.В. Указ. соч.
40 Там же.
41 Там же.
42 Там же.
американцами утилитарна и связана с надеждами на успех в экономике и торговле с помощью знания китайского языка»43.
Особый интерес и притягательность в контексте реализации китайской «мягкой силы» вызывают тибетские монастыри и деятельность монахов в Тибетском автономном районе (ТАР) КНР, с которыми у центральных властей традиционно существуют сложные отношения. Правительство Китая в 1980 году приступило к осуществлению широкомасштабных реформ в ТАР в целях разрешения двуединой задачи: обеспечение экономического развития и стабильности, в том числе через призму урегулирования болезненного и трудноразрешимого в условиях Тибета религиозного вопроса. По утверждению официального Пекина, на всей национальной территории, включая ТАР, осуществлено конституционное право свободы вероисповедания. Так, согласно «Белой книге китайского правительства» (февраль 1998 года) в ТАР действовали 1787 мест отправления религиозного культа и насчитывалось 46380 буддийских монахов и монахинь44. Упомянутая «Белая книга» констатирует, что свобода вероисповедания является одним из основных прав граждан страны. Согласно ст. 36 Конституции КНР, «государственные органы, общественные организации и частные лица не могут принуждать граждан исповедовать или не исповедовать религию, не могут дискриминировать граждан за исповедание или неисповедание религии... государство защищает обычную религиозную деятельность... Никто не может использовать религию для проведения деятельности, нарушающей общественный порядок, наносящей вред здоровью граждан или влияющей на государственную систему образования... Религиозные организации и религиозная деятельность не должны находиться под воздействием иностранного влияния». Как следует из этих положений основного закона КНР, официальные власти, формально поддерживая развитие религии в стране, тем не менее, устанавливают определенные рамки в этой сфере. Между тем возрождение религии в Тибете, включая его международные измерения (в том числе растущий интерес в мире), приняло невиданный размах и стало выходить из-под контроля государства вопреки его политике подавления и контроля. В целом можно констатировать, что религиозный фактор играет неоднозначную роль в политике «мягкой силы» КНР, оставаясь «головной болью» Пекина и уязвимым местом его «мягкой» дипломатии.
43 Борох О.Н., Ломанов А.В. Указ. соч.
44 Гарри И.Р. Указ. соч.
Мощный заряд в осуществлении «мягкого» внешнего воздействия Китая несет деятельность научно-исследовательских, образовательных и академических центров, занимающихся международной политической, правовой и экономической проблематикой, включая вопросы миротворчества, урегулирования различных интернациональных и региональных конфликтов, а также сотрудничество в формате ООН, ВТО, «Большой двадцатки», БРИКС. Так, в Совете экспертных центров (СЭЦ) БРИКС (BRICS Think Thank Council, BTTC)45 от Китая принимает участие Национальный центр современных мировых исследований (China Centre for Contemporary World Studies, CCCWS). Показательно, что во второй половине 2014 года при Институте международных отношений Пекинского университета был учрежден Государственный центр по исследованиям «мягкой силы» в сфере культуры — своего рода «мозговой центр», который будет заниматься изучением и анализом технологий и методов использования «мягкой силы» в мировой культуре, а также распространять традиции и достижения китайской культуры, современные китайские ценности, содействовать улучшению национального имиджа за рубежом. По словам министра культуры КНР Цай У, «"мягкая сила" в сфере культуры является важной гарантией и критерием измерения степени осуществления "китайской мечты", и она в настоящее время постепенно становится "твердой опорой" для роста Китая. Усиление "мягкой силы" в сфере культуры позволит создать благоприятный внешний климат для переживающего мирный подъем Китая»46. В деятельности Государственного центра по исследованиям «мягкой силы» (ГЦИМС) будут принимать участие опытные специалисты от центральных, партийных и государственных органов власти, вузов, исследовательских структур, различных корпораций. Как отметил председатель правления ГЦИМС Шэнь Цзяньго, «центр будет тесно работать с государством в области научных исследований, собирать данные для выработки национальных стратегий и способствовать укреплению "мягкой силы" Китая»47.
Фундаментальные труды и актуальные исследования китайских ученых и специалистов в области мирового культурно-коммуникационного общения и
45 Механизм регулярных консультаций между учеными из стран БРИКС был запущен еще до первого саммита объединения в Екатеринбурге: по инициативе В.А. Никонова в Москве в 2008 году прошла первая встреча исследователей и чиновников (в личном качестве) четырех (на тот момент без ЮАР) стран группы. Впоследствии этот формат превратился в ежегодный Академический форум (АФ), проводящийся в преддверии саммита лидеров БРИКС в стране-председательнице. Решения форумов и принимаемые итоговые документы в значительной степени помогают обогатить дискуссии на высшем уровне и способствуют дальнейшему развитию и углублению повестки дня объединения.
46 Китай готовится использовать «мягкую силу» в сфере культуры // Совет ректоров. 2014. № 9. С. 10.
47 Там же.
международных отношений переведены на многие иностранные языки, признаны и востребованы в профильных зарубежных учреждениях, в конечном счете воздействуют на ход образовательного и научного процессов. Этот, можно сказать, интеллектуальный компонент составляет элитную часть «мягкой силы» Китая с высоким коэффициентом отдачи, в первую очередь потому, что он оказывает влияние на формирование миросознания молодого поколения, представители которого в будущем станут определять экономические и политические направления развития своих государств.
Спортивная дипломатия, будучи «неотъемлемой частью культурной и публичной дипломатии»48, является одним из ключевых элементов «мягкой силы» любого государства, включая Китай. Как справедливо считает российская исследовательница В.А. Гаврилова, «спорт — это одно из направлений "мягкой силы" государства, посредством которого создается положительный, привлекательный образ на международной арене»49. Китайская Народная Республика считается сильной и перспективной спортивной державой, претендующей на глобальное лидерство в этой области. Отличительной чертой политики Пекина на этом направлении является активное продвижение и популяризация не только спорта высоких достижений, но и массовых, народных занятий физической подготовкой, что объективно способствует развитию среди населения здорового образа жизни, соответствующего менталитета и поведения. Данное обстоятельство приводит к тому, что спортивная дипломатия как одно из проявлений «мягкой силы» имеет четко выраженную внешнюю и внутреннюю проекцию. В последние годы Китай уверенно выходит на лидирующие позиции в мировых спортивных рейтингах, добиваясь наибольших результатов в летних спортивных дисциплинах: особенно в прыжках в воду, спортивной и художественной гимнастике, тяжелой атлетике, настольном теннисе, стрельбе. На летних Олимпийских играх 2008 года в Пекине и 2012 года в Лондоне китайская сборная занимала вторые
48 Зонова Т.В. Язык спорта универсален, как язык музыки // МГИМО Университет [Официальный сайт]. 25.07.2012. URL: http://www.mgimo.ru/news/experts/document226106.phtml (дата обращения: 14.02.2016).
49 Гаврилова В.А. Спорт как мягкая сила государства // Актуальные вопросы развития физической культуры и массового спорта на современном этапе. Материалы Всероссийской научно-практической конференции с международным участием, посвященной 90-летию Н.Н. Тарского, 11 июля 2014 г., с. Намцы, Республика Саха (Якутия). ФГБОУ ВПО «Чурапчинский государственный институт физической культуры и спорта». Киров: Международный центр научно-исследовательских проектов, 2014. URL: http://www.chgifkis.ru/ru/science/sborn akt vopr pazv.pdf (дата обращения: 17.02.2016). С. 165.
места в общекомандном зачете, 2000 года в Сиднее и 2004 года в Афинах — третье место50. В зимних видах спорта КНР входит в двадцатку лидеров.
В последние годы руководство КНР все активнее позиционирует ведущие города страны как удобные и комфортные места для проведения масштабных спортивных мероприятий. В Китае трижды проводились чемпионаты мира по настольному теннису (в 1961, 1995, 2005 годах), мировые первенства по спортивной гимнастике (1999 год), по тхэквондо (2007 год), по фигурному катанию (2015 год), по легкой атлетике (2015 год). Кроме того, в августе — сентябре 2001 года в Пекине и в августе 2011 года в городе Шэньчжэнь состоялись всемирные летние универсиады, а следующая летняя универсиада пройдет в августе 2017 года в городе Тайбей.
В целом же «мягкая» дипломатия и ее спортивная компонента становятся реальной политической величиной в международной деятельности Пекина, гармонично дополняя его внешнеполитический арсенал. Лидеры государства рассматривают спортивную дипломатию, участие и победы национальных команд в крупных международных спортивных состязаниях как политические достижения, безусловный успех в международной деятельности Китая. Спортивная дипломатия несет значительную культурно-гуманитарную и социальную нагрузку, не только улучшая имидж КНР за рубежом, но и содействуя решению внутренних социально-экономических проблем (в том числе в плане улучшения здравоохранения и образования, преодоления бедности, снижения преступности). Через спортивную дипломатию как составную часть «мягкой силы» страна подключается к решению важнейших вопросов межкультурного общения, распространения в мире гуманистических идеалов, терпимости, толерантности и других универсальных ценностей человечества.
Как отмечается в аналитической записке по книге «Стратегия "мягкой силы" Китая», КНР — «быстро развивающаяся, перспективная страна, которая отстаивает новую концепцию безопасности на основе взаимодоверия, взаимовыгоды, равноправия и взаимообмена, сотрудничества и построения всестороннего диалога. Для этого Китай активно наращивает свою "мягкую силу". Также можно предположить, что современный Китай стремится заявить о себе как о новом центре "мягкой силы", создание которой является частью целенаправленной долгосрочной политики государства. Наращивание "мягкой силы" в контексте развития национальной
50 Китайская Народная Республика на Олимпийских играх // Википедия. [2015—2015]. Дата обновления: 25.12.2015. URL: http://ru.wikipedia.org/?oldid=75319394 (дата обращения: 17.02.2016).
культуры стало одной из ключевых задач в политике КПК. Другими словами, наращивание "мягкой силы" Китая становится неотъемлемой частью "Большой стратегии" руководства КНР в построении "гармоничного мира"»51.
Содержание и проявления «мягкой силы» Китая базируются на многомерной идентичности этого государства, его древней культуре и традициях, современных экономических и технологических достижениях. При этом «мягкая» дипломатия Пекина основывается на собственном институциональном дизайне, существенно отличающемся не только от традиционных американских и англосаксонских канонов и стандартов, но и других неортодоксальных новых моделей «мягкой силы» (например российской). Последнее обстоятельство имеет принципиальное значение, поскольку любое копирование западных и иных шаблонов и схем, их перенос на специфическую китайскую культурно-историческую почву может оказаться неэффективным и, более того, контрпродуктивным и вредоносным с точки зрения продвижения внутри- и внешнеполитических интересов этого государства. Именно поэтому в основе притяжения «мягкой силы» КНР находятся не только мощный экономический потенциал, богатые природные и людские ресурсы, но и реальная (неформальная) приверженность нормам международного права и Уставу ООН, проведение суверенной политики во внешних делах, принципиальная заинтересованность в построении справедливого, гармоничного мира. Отличительной особенностью китайской «мягкой» дипломатии является ее идеологизированная база, идейно-философская заряженность, нацеленность на повсеместное продвижение в мире исключительно национальных (а не общечеловеческих) ценностей и мировозрения, направленность не только вне, но и внутрь страны. Во внутреннем измерении «мягкая» политика Пекина имеет важное значение в плане повышения самосознания и патриотизма китайской нации и в целом консолидации ее целостности и самоидентичности. Лю Цзайци отмечает, что, «с точки зрения внутренней политики, строительство "мягкой силы" Китая благоприятствует усилению национальной мощи, поднятию национального духа, укреплению чувства идентичности всей страны, сохранению и развитию лучшей традиционной китайской культуры, а также достижению полного единства Китая»52. Во внешнеполитическом и международном измерении руководство КНР отводит «мягкой силе» особую функцию повышения веса и авторитета страны, закрепления за ней статуса великой державы.
51 Абрамец С.М. Указ. соч. С. 140.
52 Лю Цзайци. Указ. соч. С. 155.
Лю Цзайци утверждает, что, «с точки зрения внешней политики, усиленное строительство "мягкой силы" Китая позволяет увеличивать влияние Китая в мировом масштабе, укреплять понимание народами всего мира внутренней и внешней политики нашей страны, создавать благоприятный для всего человечества справедливый мировой порядок и благоприятную для мирного развития Китая международную обстановку»53. Важными элементами и трансляторами «мягкой силы» КНР являются ее исторические и современные достижения в области культуры, искусства, науки, образования, спорта, многочисленная зарубежная диаспора, политика распространения за рубежом Институтов Конфуция. В этом отношении «мягкое», «завораживающее» воздействие со стороны Китая выигрышно отличается от англосаксонских концепций, нацеленных на то, чтобы перекроить мир по своим лекалам, навязать другим странам и народам собственные ценности и представления о демократии, свободе и справедливости, не считаясь с особенностями их исторического, культурного, этнического и конфессионального развития.
Очевидно, что Китай находится в начале пути формирования и реализации собственных форматов и инструментов «мягкой силы». По мере становления и отработки на практике различных форм и методов «мягкой» дипломатии Пекин будет обобщать и критически осмысливать приобретенный опыт, наращивая «мягкую» экспансию и совершенствуя свою стратегию на данном направлении. При этом роль «мягкой силы» во внешней политике КНР будет неуклонно возрастать, гармонично дополняя приемы традиционной дипломатии в интересах обеспечения геополитических позиций страны в мире. В этой связи Лю Цзайци подчеркивает, что «усиленное строительство "мягкой силы" Китая — в природе вещей; оно служит важной мерой реализации научной концепции развития и важной гарантией разрешения стратегической задачи создания гармоничного общества»54. Важно учитывать и то, что необходимость усиления «мягкой силы» рассматривается китайским руководством в качестве своего рода «амортизатора» или политического компенсатора происходящих процессов наращивания твердой мощи государства. В аналитической записке по книге «Стратегия "мягкой силы" Китая» признается, что всемерное усиление «мягкой» дипломатии Пекина «представляет собой весьма важный момент повышения международной конкурентоспособности страны. Межгосударственная конкуренция —
53 Лю Цзайци. Указ. соч. С. 155.
54 Там же.
это конкуренция не только в отношении ресурсов, но и в отношении мудрости их использования. "Мягкой силой" оказывается мудрость, выраженная в ходе применения "жесткой силы". Таким образом, усиление "жесткой силы" можно компенсировать усилением "мягкой силы"»55.
И все-таки общую направленность «мягкой» дипломатии КНР можно считать культуроцентричной (основанной на экспансии в мире китайских культурных достижений), в то время как американские и западные модели «мягкой силы» ориентированы главным образом на продвижение своих политических, демократических и правозащитных ценностей. «Пока Америка несет в мир свои политические ценности, Китай делает ставку на культуру, вследствие чего их "мягкие силы" оказываются в разных интеллектуальных измерениях»56. Это позволяет избегать прямой конкуренции и «лобовых столкновений» между моделями «мягкой силы» КНР и англосаксов. На этом фоне ученые и политологи продолжают дискуссии о том, «является ли соперничество "мягких сил" игрой с "нулевой суммой" и означает ли это, что рост влияния Китая должен сопровождаться закатом "мягкой силы" Запада во главе с США»57. Едва ли такой сценарий можно считать единственно возможным. Скорее всего, и западные державы, и КНР в обозримой перспективе продолжат последовательные усилия по наращиванию своей «мягкой» мощи. Нельзя исключать, что на каком-то этапе траектории их «мягкой» дипломатии начнут пересекаться и конкурировать между собой.
В случае с Россией подобное развитие событий еще более вероятно, поскольку культурно-цивилизационное и интеллектуальное содержание российской «мягкой» дипломатии во многом перекликается с китайскими подходами на этом направлении. «Мягкая» китайская экспансия и ее сопряжение с «твердыми» подходами Пекина уже начинают пересекаться с российскими приоритетами на международной арене и могут составлять серьезную конкуренцию «мягкому» измерению внешней политики нашей страны. Эта и другие отмеченные выше тенденции обусловливают целесообразность дальнейшего тщательного мониторинга, анализа и прогнозирования эволюции китайской политики «мягкой силы» под углом российских интересов, прежде всего в целях учета и использования данного фактора в отечественной дипломатической деятельности.
55 Абрамец С.М. Указ. соч. С. 141.
56 Борох О.Н., Ломанов А.В. Указ. соч.
57 Там же.
Список источников и литературы:
1. Абрамец С.М. Аналитическая записка по книге «Стратегия "мягкой силы" Китая» // Россия и Китай: проблемы стратегического взаимодействия: сборник Восточного центра. 2013. № 13. С. 140-141.
URL: http://elibrary.ru/item.asp?id=19033563 (дата обращения: 17.02.2016).
2. Борох О.Н., Ломанов А.В. От «мягкой силы» к «культурному сотрудничеству» // Россия в глобальной политике. 2012. Т. 10. № 4. URL: http://www.globalaffairs.ru/number /Ot-myagkoi-sily-k-kulturnomu-moguschestvu-15643 (дата обращения: 14.02.2016).
3. Бояркина А.В. Язык и культура Китая как эффективные инструменты «мягкой силы» в реализации внешней политики КНР // Теория и практика общественного развития. 2014. № 12. С. 115-118.
4. Гаврилова В.А. Спорт как мягкая сила государства // Актуальные вопросы развития физической культуры и массового спорта на современном этапе. Материалы Всероссийской научно-практической конференции с международным участием, посвященной 90-летию Н.Н. Тарского, 11 июля 2014 г., с. Намцы, Республика Саха (Якутия). ФГБОУ ВПО «Чурапчинский государственный институт физической культуры и спорта». Киров: Международный центр научно-исследовательских проектов, 2014. URL: http://www.chgifkis.ru/ru/science/sborn_akt_vopr_pazv.pdf (дата обращения: 17.02.2016).
5. Гарри И.Р. Религиозная ситуация в Тибетском автономном районе КНР // Религиоведение. 2009. № 4. С. 52-63.
6. Зонова Т.В. Язык спорта универсален, как язык музыки // МГИМО Университет [Официальный сайт]. 25.07.2012. URL: http://www.mgimo.ru/news/experts/document2261
06.phtml (дата обращения: 14.02.2016).
7. Китай готовится использовать «мягкую силу» в сфере культуры // Совет ректоров. 2014. № 9. С. 10.
8. Китай обходит США // Газета.т. 08.10.2014.
URL: http://www.gazeta.ru/business/2014/10/08/6254453.shtml (дата обращения: 14.02.2016).
9. Китайская Народная Республика // Википедия. [2016—2016]. Дата обновления: 15.02.2016. URL: http://ru.wikipedia.org/?oldid=76461793 (дата обращения: 17.02.2016).
10. Китайская Народная Республика на Олимпийских играх // Википедия. [2015— 2015]. Дата обновления: 25.12.2015. URL: http://ru.wikipedia.org/?oldid=75319394 (дата обращения: 17.02.2016).
11. Концепция внешней политики Российской Федерации // Министерство иностранных дел РФ [Официальный сайт]. URL: http://www.mid.ru/brp 4.nsf/0/6D84DD EDEDBF7DA644257B160051BF7F (дата обращения: 14.02.2016).
12. Лю Цзайци. «Мягкая сила» в стратегии развития Китая // ПОЛИС. Политические исследования. 2009. № 4. C. 149-155.
13. Маркелов К. Новый шелковый путь бросает вызов гегемонии США // Русская сила [Сайт]. URL: http://rusila.su/2015/02/18/novyj-shyolkovyj-put-brosaet-vyzov-gegemonii-ssha/ (дата обращения: 14.02.2016).
14. Михневич С.В. Панда на службе Дракона: основные направления и механизмы политики «мягкой силы» Китая // Вестник международных организаций. 2014. Т. 9. № 2. C. 95-129.
15. Про утечку мозгов из Китая // Dao Ke Dao [Сайт]. URL: http://www.daokedao.ru/20 14/08/07/pro-utechku-mozgov-iz-kitaya/ (дата обращения: 14.02.2016).
16. Пленарное заседание Петербургского международного экономического форума // Kremlin.ru [Официальный сайт Президента России]. 19.06.2015. URL: http://www.kremlin.ru/events/president/news/49733 (дата обращения: 14.02.2016).
17. Соловьева Е.В. «Мягкая сила» — инструмент интеграции Китая в мировые процессы // Россия и АТР. 2012. № 1. C. 85-96.
18. Чепурин А.В. Проблемы консолидации зарубежной российской общины: автореф. дис... канд. полит. наук. M., 2010.
19. BRICS Joint Statistical Publication 2014 / IBGE. Rio de Janeiro: IBGE, 2014. URL: http://www.brics.ibge.gov.br/downloads/BRICS Joint Statistical Publication 2014.pdf (accessed: 17.02.2016).
20. Chinese Diaspora // Academy for Cultural Diplomacy [Official Site]. URL: http://www. culturaldiplomacy.org/academy/index.php?chinese-diaspora (accessed: 14.02.2016).
21. Nye J. Soft Power // Foreign Policy. 1990. No 80. P. 153-171.
22. Nye J. Soft Power: The Means to Success in World Politics. New York: Public Affairs Group, 2004.
23. WallS.M. Alliances in a Unipolar World // World Politics. 2009. Vol. 61. Issue 1. P. 86-120.
Budaev A.V.
Light and Dark Sides of Chinas's "Soft Power"
Andrey V. Budaev — Ph.D., Ambassador Extraordinary and Plenipotentiary of the Russian Federation to the Republic of Nicaragua and the Republics of El Salvador and Honduras; Extraordinary and Plenipotentiary Counsellor Minister. E-mail: consrio@yandex.ru
Annotation
The article deals with the roots, distinctive features, peculiarities and prospects of the development of the People's Republic of China "soft power". The author emphasizes ideological, philosophical and cultural dimensions of the Chinese "soft" diplomacy directed outside as well as inside the country with the objective to create a "harmonic society" at the national level and on global scale. The basis of the PRC's "soft power" attraction are not only its powerful economic potential and abundant natural and human resources, but also real adherence to the norms of international law, implementation of authentically sovereign policy in international relations, rejection of global unification, and an expressed interest in constructing a new democratic multipolar world order. The important channels and translators of China's "soft" diplomacy are historical and modern achievements of the country in culture, art, science, education, sports, numerous foreign diasporas, religious factor, Confucianism and spreading of its institutions all over the world. At the same time, the article emphasizes weak and vulnerable sides of the Chinese "soft power", mostly related to the peculiarities of the democracy, political system and civil society development in the country. The author comes to the conclusion that with further formation and consolidation of the "soft power" instruments their role and significance in PRC's foreign policy will grow objectively. Herewith "soft" Chinese expansion can intercross and compete with Russia's activity in this area, and that predetermines the necessity of further monitoring, analysis and projecting the evolution of the Chinese "soft power" policy in relation to Russian interests, primarily for the purpose of considering and applying those estimations to Russian diplomatic activities.
Keywords
Russia, China, "soft power", diplomacy, economy, culture, sports, religion, Confucianism, diaspora, influence, expansion.
References:
1. Abramets S.M. Analiticheskaia zapiska po knige «ff^^II^» «Strategiia "miagkoi sily" Kitaia».
Rossiia i Kitai: problemy strategicheskogo vzaimodeistviia: cbornik Vostochnogo tsentra, 2013, 13, pp. 140141. URL: http://elibrary.ru/item.asp?id=19033563 (data obrashcheniia: 17.02.2016).
2. Borokh O.N., Lomanov A.V. Ot "miagkoi sily" k "kul'turnomu sotrudnichestvu". Rossiia v global'noi politike, 2012, t. 10, no 4. URL: http://www.globalaffairs.ru/number/Ot-mvagkoi-silv-k-kulturnomu-moguschestvu-15643 (data obrashcheniia: 14.02.2016).
3. Boiarkina A.V. Iazyk i kul'tura Kitaia kak effektivnye instrumenty "miagkoi sily" v realizatsii vneshnei politiki KNR. Teoriia i praktika obshchestvennogo razvitiia, 2014, 12, pp. 115-118.
4. Gavrilova V.A. Sport kak miagkaia sila gosudarstva. Aktual'nye voprosy razvitiia fizicheskoi kul'tury i massovogo sporta na sovremennom etape. Materialy Vserossiiskoi nauchno-prakticheskoi konferentsii s mezhdunarodnym uchastiem, posviashchennoi 90-letiiu N.N. Tarskogo, 11 iiulia 2014 g., s. Namtsy, Respublika Sakha (Iakutiia). FGBOU VPO "Churapchinskii gosudarstvennyi institut fizicheskoi kul'tury i sporta". Kirov: Mezhdunarodnyi tsentr nauchno-issledovatel'skikh proektov, 2014.
URL: http://www.chgifkis.ru/ru/science/sborn akt vopr pazv.pdf (data obrashcheniia: 17.02.2016).
5. Garri I.R. Religioznaia situatsiia v Tibetskom avtonomnom raione KNR. Religiovedenie, 2009, 4, pp. 52-63.
6. Zonova T.V. Iazyk sporta universalen, kak iazyk muzyki. MGIMO Universitet [Ofitsial'nyi sait]. 25.07.2012. URL: http://www.mgimo.ru/news/experts/document226106.phtml (data obrashcheniia: 14.02.2016).
7. Kitai gotovitsia ispol'zovat' "miagkuiu silu" v sfere kul'tury. Sovet rektorov, 2014, 9, pp. 10.
8. Kitai obkhodit SShA. Gazeta.ru, 08.10.2014.
URL: http://www.gazeta.ru/business/2014/10/08/6254453.shtml (data obrashcheniia: 14.02.2016).
9. Kitaiskaia Narodnaia Respublika. Vikipediia. [2016—2016]. Data obnovleniia: 15.02.2016. URL: http://ru.wikipedia.org/?oldid=76461793 (data obrashcheniia: 17.02.2016).
10. Kitaiskaia Narodnaia Respublika na Olimpiiskikh igrakh. Vikipediia. [2015—2015]. Data obnovleniia: 25.12.2015. URL: http://ru.wikipedia.org/?oldid=75319394 (data obrashcheniia: 17.02.2016).
11. Kontseptsiia vneshnei politiki Rossiiskoi Federatsii. Ministerstvo inostrannykh delRF [Ofitsial'nyi sait]. URL: http://www.mid.ru/brp 4.nsf/0/6D84DDEDEDBF7DA644257B 160051BF7F (data obrashcheniia: 14.02.2016).
12. Liu Tszaitsi. "Miagkaia sila" v strategii razvitiia Kitaia. POLIS. Politicheskie issledovaniia, 2009, 4, pp. 149-155.
13. Markelov K. Novyi shelkovyi put' brosaet vyzov gegemonii SShA. Russkaia sila [Sait]. URL: http://rusila. su/2015/02/18/novyj -shyolkovyj -put-brosaet-vyzov-gegemonii-ssha/ (data obrashcheniia: 14.02.2016).
14. Mikhnevich S.V. Panda na sluzhbe Drakona: osnovnye napravleniia i mekhanizmy politiki "miagkoi sily" Kitaia. Vestnik mezhdunarodnykh organizatsii, 2014, t. 9, no 2, pp. 95-129.
15. Pro utechku mozgov iz Kitaia. Dao Ke Dao [Sait]. URL: http://www.daokedao.ru/2014/08/07/pro-utechku-mozgov-iz-kitaya/ (data obrashcheniia: 14.02.2016).
16. Plenarnoe zasedanie Peterburgskogo mezhdunarodnogo ekonomicheskogo foruma // Kremlin.ru [Ofitsial'nyi sait Prezidenta Rossii]. 19.06.2015. URL: http://www.kremlin.ru/events/president/news/49733 (data obrashcheniia: 14.02.2016).
17. Solov'eva E.V. "Miagkaia sila" — instrument integratsii Kitaia v mirovye protsessy. Rossiia i ATR, 2012, 1, pp. 85-96.
18. Chepurin A.V. Problemy konsolidatsii zarubezhnoi rossiiskoi obshchiny: avtoref. dis... kand. polit. nauk. Moscow, 2010.
19. BRIGS Joint Statistical Publication 2014 / IBGE. Rio de Janeiro: IBGE, 2014.
URL: http://www.brics.ibge.gov.br/downloads/BRICS Joint Statistical Publication 2014.pdf (accessed: 17.02.2016).
20. Chinese Diaspora. Academy for Cultural Diplomacy [Official Site].
URL: http://www.culturaldiplomacy.org/academy/index.php?chinese-diaspora (accessed: 14.02.2016).
21. Nye J. Soft Power. Foreign Policy, 1990, 80, pp. 153-171.
22. Nye J. Soft Power: The Means to Success in World Politics. New York: Public Affairs Group, 2004.
23. Wall S.M. Alliances in a Unipolar World. World Politics, 2009, vol. 31, issue 1, pp. 86-120.
