CC BY
71
Вестник Челябинского государственного университета. 2015. № 16 (371). История. Вып. 65. С. 66-72.
УДК 94(47).084.8(470.55)
ББК 63.3(2)6(235.55)
А. В. Сушков, А. В. Береза
СВАСТИКА НА БАШНЯХ МОСКОВСКОГО КРЕМЛЯ:
К ИСТОРИИ ОДНОЙ ПУБЛИКАЦИИ В ГАЗЕТЕ «ЧЕЛЯБИНСКИЙ РАБОЧИЙ» В 1951 ГОДУ
Небывалый ажиотаж среди населения Челябинской области, массу слухов и домыслов вызвал фотоснимок, опубликованный в одном из номеров газеты «Челябинский рабочий» в 1951 г. На нем вместо звезды на башне Московского Кремля виднелся небольшой крестик, напоминавший фашистскую свастику. Тщательное расследование, проведенное органами госбезопасности, не выявило чьего-либо злого умысла. Тем не менее разразившийся скандал не только был способен парализовать работу издательства и типографии, но и представлял реальную угрозу для местного партийно-государственного руководства.
Ключевые слова: А. Б. Аристов; газета «Челябинский рабочий»; Л. Д. Константиновский; партийно-государственная система власти; г. Челябинск.
Областная газета в период позднего сталинизма играла значительную роль не только в общественно-политической жизни региона, но и в повседневной жизни советских граждан. На ее критические выступления вынуждены были реагировать руководящие работники местных комитетов ВКП(б), исполнительных органов власти, руководители действовавших в области самых различных предприятий, учреждений и ведомств. Нередко по итогам разбирательств «летели» руководящие головы, порой случалось, что «выведенные» в газетных статьях персонажи становились фигурантами уголовных дел. Статья, посвященная доселе никому не известному «простому советскому труженику», мгновенно делала его знаменитым на всю область. И даже обыкновенный технический брак в газете мог вызвать небывалый ажиотаж среди населения с бурным обсуждением этого «события».
В 1951 г. исполнялось тридцать лет со дня выхода первого номера газеты «Челябинский рабочий» - главной областной газеты, органа Челябинского обкома ВКП(б). Незадолго до юбилейной даты, в начале октября 1950 г., первый секретарь обкома партии Аверкий Борисович Аристов подписал постановление бюро обкома с ходатайством перед ЦК ВКП(б) об увеличении периодичности выхода областной газеты с пяти до шести номеров в неделю1. Просьбу руководство обкома партии мотивировало тем, что
1 Российский государственный архив социально-политической истории (далее - РГАСПИ). Ф. 17. Оп. 119. Д. 130. Л. 52; Объединенный государственный архив Челябинской области (далее - ОГАЧО). Ф. П-288. Оп. 15. Д. 12. Л. 5.
в Челябинскую область центральные газеты доставлялись только на третий-четвертый день, а областная газета, выходившая пять раз в неделю, не имела возможности своевременно информировать население области о происходивших в стране и за рубежом событиях. Подстегивал Челябинский обком партии и тот факт, что многие региональные газеты крупных областей - Ростовской, Горьковской, Куйбышевской, Саратовской, а также отдаленных Кемеровской и Иркутской областей, Алтайского и Хабаровского краев - к тому времени издавались периодичностью шесть номеров в неделю. Аналогичную «привилегию» для себя получила газета северного соседа - орган Свердловского обкома ВКП(б) «Уральский рабочий»2. Так что увеличение периодичности своей главной газеты стало для Челябинского обкома в некотором смысле вопросом престижа.
Отдел пропаганды и агитации ЦК ВКП(б), куда на заключение поступило постановление бюро Челябинского обкома, возражать не стал и даже заручился согласием Госснаба СССР на выделение для этих целей дополнительных 120 тонн газетной бумаги в год. Положительное заключение замзавотделом ЦК Л. А. Слепов направил своему непосредственному начальнику - секретарю ЦК ВКП(б) и одновременно заведующему этим отделом М. А. Суслову. В итоге в ноябре Секретариат ЦК ВКП(б) своим постановлением дал добро Челябинскому обкому партии на увеличение с января 1951 г. периодичности «Челябинского рабочего» до шести номеров в неделю3.
2 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 119. Д. 130. Л. 51.
3 Там же. Л. 50-51.
А в начале января на стол А. Б. Аристова лег проект постановления бюро обкома «О 30-летии газеты "Челябинский рабочий"». По случаю круглой даты проектом предусматривалось проведение Челябинским горкомом ВКП(б) совместно с редакцией газеты общегородского собрания и выпуск специального номера газеты. Оставив без изменений вторую часть проекта постановления
0 выпуске спецномера, Аверкий Борисович чернилами внес правки в первую - повысил статус собрания с городского до областного, сняв при этом с горкома исключительную ответственность за его проведение, а докладчиком предложил утвердить редактора газеты Льва Давидовича Константиновского. Члены бюро согласились с предложением первого секретаря, завизировав проект, после чего постановление считалось принятым путем опроса1. Празднование тридцатилетия газеты по воле Аристова становилось важным идеологическим мероприятием областного масштаба, и отметить это событие предстояло с большим размахом. Однако праздничное настроение работников «Челябинского рабочего», да и партийного руководства области бесследно исчезло вслед за выходом в свет одного из рядовых номеров газеты.
В январе 1951 г. в СССР отмечалась 27-я годовщина со дня смерти В. И. Ленина. Из ЦК ВКП(б) на места была спущена директива - всем газетам широко осветить «жизнь и деятельность Владимира Ильича Ленина - основателя и руководителя великой партии большевиков и советского государства, вождя и учителя трудящихся всего мира». Бюро Челябинского обкома партии традиционно «предложило» редакторам областных, городских и районных газет выпустить 21 января специальные номера, посвященные этому событию2.
Как и предписывалось постановлением бюро обкома, 21 января «Челябинский рабочий» вышел под заголовками: «Под знаменем Ленина, под водительством Сталина - вперед, к победе коммунизма!», «Советский народ свято чтит память В. И. Ленина», «Мы побеждаем под знаменем великого Ленина». Первая страница следующего номера «Челябинского рабочего» за 22 января 1951 г. была посвящена состоявшимся накануне торжественно-траурным мероприятиям. Внизу страницы расположилась небольшая тассовская статья «У мавзолея Ленина», проиллюстрированная традиционным для тех лет снимком с изображением длинной очереди, растянувшейся вдоль
1 ОГАЧО. Ф. П-288. Оп. 15. Д. 12. Л. 21.
2 Там же. Л. 5-6.
Красной площади к мавзолею. Но не мавзолей, а вид Спасской башни Кремля привлек внимание многочисленных читателей газеты. Разглядывая изображение, многие с удивлением заметили, что на месте рубиновой звезды, венчавшей башню, еле виднеется небольшой крестик, напоминавший фашистскую свастику.
Новость о напечатанной в «Челябинском рабочем» свастике стремительно разлетелась по Челябинску и области. «Впоследствии это получило широкую огласку и послужило поводом к различным кривотолкам», - констатировало спустя месяц в своем постановлении бюро Челябинского обкома ВКП(б). Все жители, и стар и млад, стремились воочию убедиться в достоверности слухов и увидеть неожиданно ставший знаменитым номер газеты. Об иллюстрации в газете судачили рабочие и служащие, школьники и пен-сионеры3.
Возмущенные жители принялись сигнализировать об увиденном и услышанном в партийные инстанции, требуя разобраться в небрежности редакции газеты и изъять номер. Некоторые, отвечая на призыв партийной пропаганды не снижать уровень политической бдительности, уже стали придавать случившемуся политический окрас. «Это не только просто ошибка, - писал в заявлении на имя А. Б. Аристова один из жителей Челябинска член ВКП(б) С. П. Подрезов, - а ошибка, имеющая политическое значение». Другие пошли еще дальше и в искажении снимка разглядели происки врагов народа. «Как могло получиться, чтобы враги народа использовали страницы газеты в своих гнусных целях», - негодовал анонимный заявитель в письме к А. Б. Аристову и просил принять необходимые меры4.
Если в оценке произошедшего среди населения области имелись некоторые расхождения, то в одном мнения всех без исключения авторов заявлений совпадали: виновного (а возможно, врага) нужно искать в стенах редакции газеты «Челябинский рабочий». Учитывая же то обстоятельство, что газета являлась органом Челябинского обкома партии, а ее ответственный редактор - членом обкома ВКП(б), поиск виновных без особого труда мог перекинуться на партийно-государственное руководство области.
Первый сигнал в Управление Министерства государственной безопасности СССР по Челябинской области поступил на следующий день после выхода газеты - 23 января. По этому фак-
3 У мавзолея Ленина // Челяб. рабочий. 1951. 22 янв.; ОГАЧО. Ф. П-288. Оп. 42. Д. 42. Л. 30, 38-39.
4 ОГАЧО. Ф. П-288. Оп. 42. Д. 42. Л. 38-39.
ту сотрудники госбезопасности незамедлительно приступили к расследованию.
Следственные мероприятия чекисты начали с изъятия и тщательного изучения всех трех клише, с которых печатался тираж газеты, и самого фотоснимка, присланного ТАСС и отретушированного художником газеты «Челябинский рабочий», по которому было изготовлено клише. Экспертиза установила, что на всех трех клише, с которых печаталась иллюстрация, вместо звезды на башне Кремля виден крест. Каких-либо повреждений или подчисток на клише обнаружено не было. Не было выявлено злого умысла и при исследовании фотоснимка под микроскопом: ретушь по краям звезды, хоть и была наложена грубо ввиду ее малого размера, форму самой звезды не исказила.
На этом оперативники не успокоились и в целях выявления возможных нарушений технологии изготовления клише инициировали следственный эксперимент, в ходе которого с фотоснимка было изготовлено новое клише тех же размеров. Для проведения эксперимента пригласили специалиста, никак не связанного с «Челябинским рабочим». Однако и здесь эмгэбэшни-ков вновь ожидало разочарование: на экспериментальном клише получилось аналогичное искажение кремлевской звезды. В итоге экспертиза пришла к заключению, что «искажение явилось следствием малого размера звезды на оригинале фотоснимка, грубой ретуши граней звезды, наложенной черной тушью, и уменьшения оригинала фотоснимка в 1,6 раза при изготовлении клише»1. Почему работа ретушера, несмотря на отсутствие доказательств, все же была признана одной из причин искажения снимка, будет сказано ниже.
Последние события не отменили проведение торжественных мероприятий в связи с 30-летием газеты: они пришлись на самый разгар следствия по «делу о свастике». 11 февраля 1951 г. вышел специальный праздничный номер газеты. Редакция получила поздравления от коллег из Свердловска, Перми, Кургана, Чкалова, Уфы и Кеме-рово2. Но настроение, царившее в редакции и типографии «Челябинского рабочего», было далеко не праздничным.
Установив, что искажение не являлось результатом действий злоумышленников, а было
1 ОГАЧО. Ф. П-288. Оп. 42. Д. 42. Л. 33-34.
2 От редакции газеты «Уральский рабочий» // Челяб. рабочий. 1951. 11 фев.; От редакции газеты «Звезда» // Там же; От редакции газеты «Кузбасс» // Там же; От редакции газеты «Красный Курган» // Там же; От редакции газеты «Красная Башкирия» // Там же; От редакции газеты «Чкаловская коммуна» // Там же.
обусловлено простым стечением обстоятельств, сотрудники госбезопасности принялись за выявление тех, кто по должности должен был заметить брак и предпринять соответствующие меры, но этого не сделал. Вот здесь недостатка в виновных не было, и все они были аккуратно перечислены в справке о результатах проведенного расследования, направленной начальником Управления МГБ по Челябинской области полковником Е. В. Рудаковым в обком ВКП(б) на имя А. Б. Аристова. Как было установлено, мастер-цинкограф А. М. Кашин, изготовивший клише, не рассмотрел тщательно ни поступивший к нему ретушированный фотоснимок, ни клише и его оттиск. Получивший от Кашина клише дежурный секретарь редакции А. И. Столяров также не стал тщательно при помощи лупы его просматривать и передал его ответственному секретарю редакции Р. Ф. Шнейвайсу. Тот, в свою очередь, оттиск первой полосы газеты осмотрел невнимательно и, хотя оттиск был выполнен небрежно, замаран краской, подписал полосу к печати. Просматривавшие сигнальный номер газеты заведующий отделом партийной жизни А. Ф. Панов, ответственный за выпуск тиража начальник ротационного цеха М. А. Мейлах и бракер типографии И. М. Завьялов также ничего подозрительного не заметили.
Вполне выглядело бы логичным, если бы ответственность за выпуск разделил руководитель редакции Л. Д. Константиновский, подписавший номер в печать. Но Лев Давидович даже не был упомянут в справке Рудакова. Зато к числу виновных была причислена ретушер «Челябинского рабочего» Т. И. Эллинкриг. И это несмотря на вывод экспертизы, что при ретушировании фотографии не была искажена форма звезды, и на отсутствие эксперимента, доказывающего, что при помощи наложения ретуши каким-либо иным образом можно было предотвратить брак. Причиной тому, скорее всего, послужили анкетные данные Татьяны Исааковны, пробудившие особый интерес сотрудников госбезопасности к ее личности. Как сообщал Е. В. Рудаков в обком партии, «художник-ретушер газеты Эллинкриг Татьяна Исааковна, беспартийная, имеет родственников в США». Попытки отыскать подобный компромат в отношении Л. Д. Константиновского изначально были обречены на провал: его биография тщательнейшим образом проверялась и перепроверялась еще до того, как он возглавил редакцию газеты.
На остальных виновных чекисты так же скрупулезно собрали «компрометирующие сведе-
ния». Но ничего серьезнее партийных взысканий и других «погрешностей» в анкетных данных найти им не удалось. В ходе тщательной проверки было установлено, что секретарь редакции Р. Ф. Шнейвайс в 1937 г. за связь с врагами народа переводился из членов в кандидаты ВКП(б), дежурный секретарь редакции А. И. Столяров в прошлом являлся офицером белой армии, А. Ф. Панов в 1933 г. был исключен из рядов ВКП(б) за зажим критики, а в 1938 г. арестован органами НКВД, но за недоказанностью состава преступления был выпущен на свободу.
На расследование у органов госбезопасности ушел без малого месяц. 21 февраля 1951 г. Е. В. Рудаков подписал информацию в обком о проведенных следственных мероприятиях, и в тот же день вместе с актом экспертизы и другими приложениями она поступила в особый сектор Челябинского обкома ВКП(б)1.
Партийные инстанции тем временем сложа руки тоже не сидели и со своей стороны пытались разобраться в произошедшем и найти виновных. Тратить много времени на их поиски нужды не было: в халатности, недобросовестном отношении к исполнению служебных обязанностей можно было обвинить каждого, в чьих руках побывал номер газеты до того как попасть на печатный станок, точнее - на ротационную печатную машину. Было очевидно, что принятое недавно решение об увеличении периодичности выхода газеты с пяти до шести раз в неделю значительно повысило нагрузку на всех имевших хоть какое-то отношение к ее появлению на свет: на работников редакции, типографии, органов цензуры. Никто из них просто не заметил ставший сенсацией злополучный крошечный крестик, и в этом заключалась вся их виновность. Но «дело» получило слишком широкую огласку, вызвало крайне негативный резонанс в обществе, и потому не могло быть тихо «спущено на тормозах».
Перед областным руководством - отделом пропаганды и агитации обкома партии, секретарем обкома по пропаганде и агитации А. Е. Сте-панцом и первым секретарем обкома А. Б. Аристовым - стояла нелегкая задача. Им предстояло найти такое решение, которое бы позволило положить конец спекуляциям на эту тему, строго наказать виновных, дабы удовлетворить всех «жаждущих крови» и не быть обвиненными в «замазывании политических ошибок». Но при этом сделать так, чтобы не развалить редакцию и типографию, которые должны были бесперебойно обеспечивать выход газеты.
Спустя ровно месяц после выпуска скандального номера газеты, 22 февраля 1951 г., бюро Челябинского обкома ВКП(б) рассмотрело этот вопрос на своем заседании. Итогом обсуждения стало постановление под наименованием «Об искажении рисунка в газете "Челябинский рабочий"». Констатирующая часть постановления решительно и бескомпромиссно громила редакцию и издательство давно выработанными штампами. «Искажение снимка явилось результатом притупления большевистской бдительности, наличия бесконтрольности и крайне слабого развития критики и самокритики в работе редакции и издательства "Челябинского рабочего", - отмечалось в постановлении. - Это породило небрежное отношение к выполнению своих обязанностей со стороны ряда сотрудников газеты и работников издательства, которые допускают прямое нарушение установленных для них требований. На ответственных постах типографии есть люди, не внушающие политического доверия, ранее состоявшие во враждебных, контрреволюционных партиях»2.
«Прямая вина» за выпуск номера, по мнению бюро обкома, лежала на ответственном секретаре редакции Шнейвайсе, просматривавшем и подписавшем к печати первую полосу газеты. Следом обвинялись «давно уличенная в халтурном отношении к делу» художник-ретушер газеты Эллинкриг, цинкограф Кашин, «с такой же беспечностью и безответственностью» отнесшиеся к делу выпускающий Прокудин и дежурный секретарь редакции Столяров; не заметившие «грубых искажений в снимке» начальник ротационного цеха Мейлах и бракер Завьялов; проглядевший допущенную редакцией ошибку цензор газеты Ульянский; а также не заметивший искажений в газете его непосредственный шеф - начальник обллита Вилен.
Наиболее резкие обвинения в постановлении прозвучали в адрес главы редакции: «Редактор газеты тов. Константиновский не принимал действенных мер к повышению большевистской бдительности, к усилению контроля за выпуском газеты и к развитию критики и самокритики в коллективе работников редакции и издательства. Тов. Константиновский лично проявил политическую беспечность, подписав к выпуску газету с искаженным снимком».
После таких формулировок следовало ожидать решительные оргвыводы в отношении всех вышеперечисленных. Однако этого не случилось. Своей должности в соответствии с постановле-
1 ОГАЧО. Ф. П-288. Оп. 42. Д. 42. Л. 33-35.
2 Там же. Л. 30.
нием лишился лишь один человек: «козлом отпущения» был назначен бракер, член ВКП(б) Иван Михайлович Завьялов. В отношении еще троих бюро обкома ограничилось наложением партийных взысканий. Строгий выговор «за халатное отношение к своим обязанностям и притупление большевистской бдительности, что выразилось в разрешении к изданию газеты с искаженным снимком» получил Рафаил Фадеевич Шнейвайс. Выговор был объявлен начальнику Челябинского обллита Алексею Евгеньевичу Вилену «за отсутствие должного контроля со стороны цензуры при выпуске газеты "Челябинский рабочий"».
Выговор был объявлен и ответственному редактору газеты Л. Д. Константиновскому. В представленном на подпись А. Б. Аристову проекте постановления формулировка занимала шесть строк: «за проявленную политическую беспечность и бесконтрольность, за наличие в коллективе работников редакции и издательства фактов потери большевистской бдительности и слабое развитие критики и самокритики, что привело к выпуску в свет газеты "Челябинский рабочий" за 22 января с. г. с крупным политическим искажением снимка "У мавзолея Ленина"». Аристов вычеркнул слова «и слабое развитие критики и самокритики», сочтя, что и без того обвинений в его адрес более чем достаточно1.
Постановлению бюро обкома была присвоена высшая степень секретности - гриф «особая папка», что означало его отсутствие в подписном экземпляре протокола заседания бюро обкома, с которым знакомился достаточно широкий круг партийно-государственной номенклатуры. Какой-либо надобности в таком особом засекречивании постановления необходимости не было, так как ни местная госбезопасность, ни партийные структуры не смогли выявить преступного замысла работников редакции и типографии. По всей вероятности, это было сделано ввиду слишком бросающегося в глаза контраста между констатирующей и постановляющей частями документа: из принятого решения явствовало, что А. Б. Аристов взял под защиту работников редакции газеты и, прежде всего, ее ответственного редактора.
Непростую ситуацию, в которой оказалась редакция «Челябинского рабочего», усугубило то обстоятельство, что выход в свет злополучного номера газеты по времени совпал с проведением в области отчетно-выборной кампании в партийных структурах власти. Присвоение постановлению бюро обкома ВКП(б) грифа «особая папка»,
1 ОГАЧО. Ф. П-288. Оп. 42. Д. 42. Л. 31-32.
а следовательно, его сокрытие от местной номенклатуры привело к тому, что эта самая номенклатура уже по прошествии достаточно длительного времени с момента выхода газеты неустанно проявляла бдительность и бомбардировала местные органы власти вопросами: каким образом фашистская свастика могла оказаться в газете? Письменные вопросы о свастике делегаты состоявшихся в конце февраля - начале марта 1951 г. челябинских городской и областной партконференций адресовали первым секретарям горкома и обкома ВКП(б) - Н. В. Лаптеву и А. Б. Аристову соответственно. На городской партконференции Николай Васильевич Лаптев сообщил, что по поручению бюро обкома партии «специальные органы» провели проверку того, «как произошла эта грубейшая политическая ошибка», и они установили, «что это произошло по техническим причинам без всякого злого умысла работников типографии». Лаптев проинформировал о вынесенных выговорах Константиновскому и Шней-вайсу, а также сообщил, что «наказаны работники типографии, непосредственно виновные в допущении этой ошибки»2.
А. Б. Аристов, в свою очередь, на областной конференции проигнорировал поступившую к нему записку с вопросом о свастике и в заключительном слове на нее не ответил. И зря, так как вопрос: «почему был искажен снимок?» — впоследствии был задан из зала напрямую Л. Д. Кон-стантиновскому в самый неподходящий момент -во время обсуждения его кандидатуры в состав членов обкома ВКП(б). Редактор, словно нашкодивший ученик, был вынужден оправдываться перед шестью сотнями делегатов: «Была проведена тщательная проверка, которая показала, что никакого злого умысла не было. Получилось по чисто техническим причинам. Вина заключается в том, что когда вышел сигнальный номер, это не заметили и не исправили. В этот день читали газету члены редколлегии, но поскольку я не воспитывал у членов редколлегии достаточной бдительности, бюро обкома партии правильно сделало, что записало мне выговор»3.
Несмотря на пояснения и раскаяния, многие делегаты сочли, что Константиновский не достоин входить в состав пленумов горкома и обкома партии. И если на городской конференции его фамилия была вычеркнута в 31 бюллетене из 454-х, что стало относительно большим, но не самым высоким показателем, то на областной парткон-
2 Там же. Ф. П-92. Оп. 6. Д. 286. Л. 206; Ф. П-288. Оп. 15. Д. 1. Л. 225.
3 Там же. Ф. П-288. Оп. 15. Д. 2. Л. 235.
ференции он стал бесспорным лидером по числу поданных против него голосов - 54 голоса из 550-ти, намного опередив своего «ближайшего соперника» А. Е. Степанца, получившего 23 голоса «против»1.
Тем не менее расчет с присвоением грифа «особая папка» в итоге себя оправдал: ажиотаж вокруг свастики постепенно сошел на нет. Руководители редакции сохранили свои посты и продолжали выпускать главную областную газету. Управленческий аппарат был вынужден довольствоваться заверениями, что виновные установлены и понесли заслуженное наказание. А жители города и области погрузились в решение собственных, гораздо более важных для них проблем. Спустя год, когда заведующий административным отделом обкома ВКП(б) неожиданно покончит жизнь самоубийством, когда станут известными обстоятельства кражи денег и документов у второго секретаря Челябинского горкома, всем сполна хватит новых тем для разговоров2.
1 ОГАЧО. Ф. П-92. Оп. 6. Д. 286. Л. 223; Ф. П-288. Оп. 15. Д. 1. Л. 56-57.
2 Там же. Ф. П-288. Оп. 73. Д. 236. Л. 26; Оп. 16. Д. 148. Л. 27-28; Сушков А. В., Разинков С. Л. Преступление и наказание... С. 308-314.
Крошечный, трудноразличимый невооруженным глазом крестик, лишь отдаленно напоминавший фашистскую символику, сумел вызвать на Южном Урале целую бурю негодования и заставил заняться историей своего появления на свет серьезные властные структуры. «Дело о свастике» в «Челябинском рабочем» стало очередным свидетельством того, сколь глубокие раны нанесла советскому народу недавно окончившаяся война.
Список литературы
1. Сушков, А. В. Преступление и наказание: причины кадровых перестановок в руководстве города Челябинска в августе 1952 г. / А. В. Сушков, С. Л. Разинков // Личность в истории: теоретико-методологические и методические аспекты. XV всероссийские историко-педагогические чтения : сб. науч. ст. - Екатеринбург, 2011. - Ч. 1. -С. 308-314.
Сведения об авторах
Сушков Андрей Валерьевич - кандидат исторических наук, старший научный сотрудник отдела истории Института истории и археологии УрО РАН (Екатеринбург). suschkow@mail.ru
Береза Алевтина Владимировна - археограф Объединенного государственного архива Челябинской области.
guogacho@mail.ru
Bulletin of Chelyabinsk State University. 2015. № 16 (371). History. Issue 65. P. 66-72.
SWASTIKA OVER MOSCOW KREMLIN TOWERS: BACK TO THE HISTORY OF AN ARTICLE IN THE NEWSPAPER «CHELYABINSK RABOCHIY» IN 1951
A. V. Sushkov
Candidate of Historical Sciences, Senior Researcher of the History Department, Institute of History and Archaeology of the Ural Branch of the Russian Academy of Sciences. suschkow@mail.ru
A. V. Beryoza
An archaeography expert of Chelyabinsk Region State Archive. guogacho@mail.ru
The people of Chelyabinsk region were extremely stirred up by a photoshot that appeared in an issue of the newspaper «Chelyabinski Rabochiy» in 1951. There was a tower of the Moscow Kremlin with a cross slightly resembling a swastika instead of a star above it in the picture. That caused a great deal of different rumours and versions there. The thorough investigation conducted by the organs of the state security revealed
72
A. B. CywKoe, A. B. Eepe3a
no one's evil intention in that case. But the scandal, nevertheless, could have paralyzed the work of the local printers, publishers, and seriously threatened the state and party authorities of the region.
Keywords: A.B. Aristov, the newspaper «Chelyabinsk Rabochiy», L.D. Konstantinovski, party and state system of power, Chelyabinsk.
References
1. Sushkov A.V., Razinkov S.L. Prestuplenie i nakazanie: prichiny kadrovyx perestanovok v rukovodstve goroda Chelyabinska v avguste 1952 g. [Crime and punishment: reasons for the staff reshuffle of Chelyabinsk municipality in August, 1952]. Lichnost v istorii: teoretiko-metodologicheskie i metodicheskie aspekty. XV vserossijskie istoriko-pedagogicheskie chteniya : sb. nauch. st. [Person in history: theoretical, methodological and methodical aspects. XV All-Russian historical and pedagogical readings: collection of scientific articles]. Ekaterinburg, 2011. P. 1, pp. 308-314. (In Russ.).
