CC BY
65С. Н. Кистерев
СУЖДЕНИЯ С. Б. ВЕСЕЛОВСКОГО О ТАМОЖЕННЫХ КНИГАХ КАК ДОКУМЕНТЕ И ИСТОРИЧЕСКОМ ИСТОЧНИКЕ
Творчество столь серьезного историка, каким был С. Б. Веселовский, результаты исследований которого во многом не теряют своей актуальности по сей день, эпизодически становится объектом пристального внимания историографов, для кого исследователь был и остается одним из крупнейших специалистов в области истории землевладения и налогообложения в Русском государстве XIV-XVII вв., политических процессов, их отражения в административной практике, наконец, генеалогии господствующего класса того времени.
По естественным причинам использование С. Б. Веселовским такого массового источника как таможенные книги и его размышления по их поводу не рассматриваются в историографических работах,1 поскольку сами таможенные книги редко упоминались на страницах трудов историка, а сколько-нибудь пространные рассуждения его об их особенностях как документов, характеризующих экономические явления русской жизни XVII в., вообще содержатся только в одной из самых ранних публикаций.2 Тем не менее, некоторые замечания С. Б. Веселовского представляются весьма интересными и
1 Даже в наиболее, на наш взгляд, обстоятельной из них: Черепнин Л. В. Степан Борисович Веселовский (Творческий путь) // История и генеалогия. С. Б. Веселовский и проблемы историко-генеалогических исследований. М., 1977. С. 9-41. См. так же: Тихонов В. В. Московские историки первой половины XX века. Научное творчество Ю. В. Готье, С. Б. Веселовского, А. И. Яковлева и С. В. Бахрушина. М., 2012. С. 55-61, 110-118.
2 Насколько можно судить по обзору архива С. Б. Веселовского, в нем также нет заметных следов исследования историком этого рода материалов (Левшин Б. В. Обзор документальных материалов фонда академика С. Б. Веселовского // АЕ за 1958 год. М., 1960. С. 259-266).
Кистерев С. Н. Суждения С. Б. Веселовского о таможенных книгах...
11
перспективными для специалиста, посвящающего свои досуги изучению данного вида исторических источников.
Занимаясь рассмотрением системы сбора такого специфического для русских условий начала XVII столетия налога как «пятина», С. Б. Веселовский обратил внимание на то, что его сборщики использовали в своей деятельности таможенные книги для оценки платежеспособности отдельных представителей торгово-промышленного населения страны. Не считая возможным пройти мимо этого факта, историк весьма критично отозвался о правомерности привлечения книг в названном качестве и, тем самым, дал их характеристику как источника для получения требуемых пятинщиками сведений, а значит и исторического источника для исследователей. «Не говоря о возможных уклонениях от записи товаров в таможенные книги, — писал С. Б. Веселовский, — и о пониженных оценках явленных товаров, таможенные книги никак не могли дать сколько-нибудь полные сведения ни о годовом обороте того или иного лица, ни, тем более, о его промысловом доходе. Все, что можно было сделать при помощи таможенных книг в лучшем случае, это констатировать отдельные факты обращения товаров вне всякой связи с общей деятельностью того или иного лица».3
Историк верно подметил фрагментарность содержащихся в таможенных книгах сведений о предпринимательской деятельности упоминаемых на их страницах лиц. И дело здесь, конечно же, не только и не столько в пресловутой неадекватности отражения в них объемов товарных масс, обращающихся на рынках, а в том, что каждая отдельно взятая книга характеризует лишь некое конкретное событие в деятельности предпринимателя — заключение частной торговой сделки, транспортировку товара, аренду или даже просто прохождение транспортного средства через какой-то пункт таможенного контроля и т. п. Даже процесс обращения одной и той же товарной партии в отдельно взятой книге только в исключительных случаях предстает в своем полном виде, куда чаще фиксируется либо начальная, либо заключительная его стадия для определенного торговца, хотя никогда нельзя быть уверенным, что эти стадии действительно являются таковыми, и товар каждый раз не выступает предметом очередной сделки перекупщиков.
Правда, стоит заметить, что маленькая неточность в приведенном суждении С. Б. Веселовского все же есть, а именно, в части отрицания возможности оценки промыслового дохода производителя. Дело
3 Веселовский С. Б. Семь сборов запросных и пятинных денег в первые годы царствования Михаила Федоровича. М., 1908. С. 47.
12
Вестник «Альянс-Архео» № 2
в том, что таможенная документация содержит сведения о сборе пошлин, уплачиваемых солепромышленниками при первичном поступлении соли в продажу. Требование уплаты таких пошлин содержится, например, в уставной таможенной грамоте г. Тотьмы 1622 г.: «А хто продаст соль на Тотьме варничную, и с тое соли с продавца имати пошлины с трех пудов по деньге, да с купца имати по полуденьге с пуда да припуску с рогожи по две деньги».4 Фиксация таких пошлин в таможенной книге позволяет судить об объеме произведенного продукта, что при наличии данных о его цене дает возможность представлять валовый доход производителя. Естественно, варничная соль в своей основной массе предназначалась к вывозу в другие регионы страны. Тотемская уставная грамота, предусматривая такую вероятность, постановляла: «А только тотмянин, купя соль, да отпустит с Тотьмы в ыной в которой город ни буди, и с тое соли у тотмича имати отвозу с рогожи соли по алтыну, а с ыногородцов по два алтына».5 Наличие соответствующих сведений в таможенной книге характеризует уже экспортную доходность отрасли в границах региона.
Эти частные замечания, тем не менее, не влияют на степень справедливости суждений С. Б. Веселовского или влияют в самой малой степени.
В продолжение историк писал: «Торговый человек мог испродать свой товар в одном городе, купить на вырученные деньги другого товара, отвезти его в другой город и продать там и т. д. Словом, его товары или их стоимость могли быть записаны в нескольких городах. Сверх того, он мог попасть в оклад своего города, так как выборные окладчики учитывали отъезжие и местные торги своих мирян. Вследствие этого часто происходило, что пятенщики, основываясь на выписях из таможенных книг, подвергали торгового человека двойному обложению, раз по месту торговли, а другой раз по месту постоянного жительства».6 Для нас в данном случае важно, что в представлении историка изолированное использование таможенной выписи или отдельной записи в таможенной книге для характеристики капитализации предпринимательского хозяйства недопустимо, поскольку необходимо видеть весь процесс превращения в руках торговца товара из покупаемого в продаваемый, чтобы иметь возможность сколько-нибудь точно судить о доходности его деятельности. Следовательно, обязательным становится привлечение таможенной
4 Кистерев С. Н. Нормативные документы таможенных учреждений городов Устюжской четверти конца XVI — начала XVII в. М., 2003. С. 152. № 104.
5 Там же.
6 Веселовский С. Б. Семь сборов... С. 47-48.
Кистерев С. Н. Суждения С. Б. Веселовского о таможенных книгах...
13
документации как минимум двух городов, в первом из которых товар был куплен, а во втором продан.
Особо важно замечание С. Б. Веселовского об использовании так называемых «товарных» денег, то есть полученных при продаже одного товара и потраченных при закупке другого. При явке к реализации товар облагался рублевой пошлиной. Все или в какой-то части вырученные деньги, потраченные на покупку нового товара, обложению той же пошлиной уже не подвергались.7 Тем самым, разница в объемах продаж и закупок показывает фиксацию прибыли от первой операции, то есть продажи изначально предъявленного товара. Вывоз товара в другой город сопровождался получением таможенной выписи, и реализация его в новом пункте была связана с необходимостью уплаты рублевой пошлины.
Даже с учетом повышения при продаже цены товара, а вместе с тем и суммы пошлины при реализации товарной партии, обложению фактически подлежала не сама эта партия, а, главным образом, потраченные на ее приобретение «товарные» деньги. Соответственно, вновь вырученные при продаже деньги, потраченные на закупку нового товара, как товарные, снова не облагались пошлиной, и т. д. Тем самым, при таком порядке операций при каждой второй сделке пошлины платились лишь с суммы, образовывавшейся вследствие различия цен.
Несколько иной порядок был при первичной закупке товара на привезенные деньги. С них при покупке платилась рублевая пошлина, при реализации товара в другом городе пошлина платилась уже с продажи, то есть две операции подряд подлежали рублевому сбору, и лишь в дальнейшем при условии использования «товарных» денег все сводилось к первому случаю, когда пошлины опять же с каждой второй сделки брались только с части выручки. Если же купец использовал выручку лишь для закупки товаров за пределами города, в котором он занимался их продажей, рублевую пошлину в полном объеме он был вынужден платить при каждом акте купли-продажи.
Очевиден вывод, что постоянное использование «товарных» денег сулило торговцам большие преимущества при непрерывности торговой деятельности каждого из них. Разумеется, объем пошлинных сборов включался продавцами в цену товара и напрямую не влиял
7 Например, в той же тотемской уставной грамоте записано: «А которые торговые люди иногородцы и тотменя, приехав на Тотьму с товаром, испродав товар свой, и на те деньги купят иной товар какой ни буди, и с тех пошлины не имати, потому что он платил пошлину с товаров» (Кистерев С. Н. Нормативные документы. С. 152. № 104).
14
Вестник «Альянс-Архео» № 2
на результаты их деятельности. Однако он влиял на объемы продаж, поскольку снижал платежеспособность тех из покупателей, кто являлся одновременно потребителем. И конечно же, в таких исключительных случаях, какими были сборы пятины, самым негативным образом через посредство того же увеличения цены мог сказаться на благосостоянии самого торговца, что и отмечено С. Б. Веселовским.
И исследователь специально неоднократно подчеркивал это обстоятельство. «Эти разорительные для торговых людей приемы, — писал он далее, — т. е. недопущение вычета долгов и двойное обложение, логически вытекали из свойства положенного в основу выяснения торгов материала — таможенных книг и выписей из них. Правительство и его агенты не имели возможности учесть в целом торги торгового человека и по необходимости брали отдельные моменты торговой деятельности, вследствие чего допущение вычета долгов становилось нелогичным и очень рискованным, а обложение только по месту жительства дало бы возможность многим людям совсем уклониться от пятины».8 Разрозненность, дробность таможенной документации, в том числе и в первую очередь таможенных книг, отсутствие механизмов сведения их данных в единое информационное поле делало книги весьма ненадежным источником сведений о состоятельности торгово-промышленного населения для правительства, как до поры, до времени оставляет их в том же качестве для современных исследователей. Особенно это относится к тем из последних, кто, вопреки очевидности, старается ограничиться в изучении «рынка» отдельно взятого города таможенными книгами, созданными в самом этом городе.
В виде примера укажем хотя бы на две книги А. И. Раздорского,9 в которых их автор намеренно не привлекал данные документации соседних с изучаемыми городов, отчего не увидел самого важного обстоятельства формирования и функционирования рынка — связей между производящим и потребляющим регионами. И совсем странным выглядят выводы о межрегиональных связях, основывающиеся на показаниях курских или вяземских таможенных книг о приезде в Курск или Вязьму иногородних купцов без учета направления движения этих последних. Белгородец в Курск или смолянин в Вязьму мог приехать не только из своего родного города, но и из любого дру-
8 Веселовский С. Б. Семь сборов... С. 48.
9 Раздорский А. И. 1) Торговля Курска в XVII веке (По материалам таможенных и оброчных книг города). СПб., 2001; 2) Торговля Вязьмы в XVII веке (по материалам таможенных и кабацких книг города). СПб.; М., 2010. Ср.: Мизис Ю. А. Формирование рынка Центрального Черноземья во второй половине XVII — первой половине XVIII вв. Тамбов, 2006.
Кистерев С. Н. Суждения С. Б. Веселовского о таможенных книгах...
15
гого, и тогда межрегиональные связи будут выглядеть совсем иначе, нежели при буквальном понимании текста документов, как это предстает в трудах А. И. Раздорского. Однако для этого-то и необходимо сопоставление данных книг разных, преимущественно, но не только соседних городов. Можно лишь сожалеть, что исследователю начала XXI века остается непонятным то, в чем не сомневался С. Б. Веселовский за сто лет до него.
А С. Б. Веселовский был уверен в недостаточности сведений таможенных книг даже нескольких соседних городов для реконструкции отдельных характеристик хозяйства предпринимателя. «Таможенные книги, главный и почти исключительный материал для выяснения платежеспособности торговых и промышленных людей, — писал он, — не могли дать представления о деятельности того или иного лица за целый год. Они констатировали лишь отдельные моменты деятельности, а в лучшем случае давали неполную сумму отдельных моментов. Таким путем приказ более чем через год труда выяснил по таможенным книгам разных городов торги Строгановых. Но то, что было возможно и целесообразно сделать относительно таких богачей как Строгановы, было немыслимо по отношению большинства торговых людей. Пятинщики пользовались таможенными книгами лишь некоторых, немногих ближайших городов. Притом к ним попадали в руки то выписи торгов за целый год, то за части года. И теми, и другими они пользуются безразлично. Вследствие этого, как общее правило, в основу пятины мог быть положен не годовой доход и не годовой оборот торгово-промышленных лиц, а отдельные части того и другого».10 Все та же разрозненность, фрагментарность сведений даже при условии наличия книг в их полном объеме, по Веселовскому, — основной недостаток таможенной документации данного вида. И спустя столетие нет оснований для серьезной корректировки вывода исследователя.
Однако дело не только в том, что сведения таможенных книг нельзя или трудно свести воедино. Заслуживает самого пристального внимания замечание С. Б. Веселовского о «долгах» торговцев, иначе говоря — о торговых операциях с использованием денежного или товарного кредита. На страницах таможенной книги каждый из участников товарного оборота выступает как бы самостоятельной фигурой, являющейся собственником предъявленного им товара, тогда как в реальности многие из фигурантов торговали с привлечением чужих средств. Естественно, что при таком образе действий торгует один, а прибылью или убытками вознаграждаются двое и более че-
10 Веселовский С. Б. Семь сборов. С. 55.
16
Вестник «Альянс-Архео» № 2
ловек, но эти партнеры записанного в таможенной книге купца остаются сплошь и рядом неизвестными. И С. Б. Веселовский обращает особое внимание на это обстоятельство, показывая порочность применявшейся пятинщиками практики оценки благосостояния торговца по фиксации его торгового оборота в таможенной книге или выписи, предостерегая современного исследователя от той же ошибки. Данных таможенной документации для выводов в этой области недостаточно, и крайне необходимо привлечение иных и самых разнообразных источников.
Разумеется, не все особенности таможенных книг как исторического источника привлекли внимание С. Б. Веселовского. Это попросту не входило в его задачу при изучении специфических форм налогов начала XVII в. Он не задавался вопросами достоверности представленных в них сведений, системы фиксации тех или иных данных о товарах и пошлинах, о реальности декларируемых ими действий таможенных служителей. Однако и после него эти вопросы частично остаются спорными, а частью и вовсе не рассматривались. И эти обстоятельства не лишают ценности те немногие замечания, которые были им сделаны и способны и ныне провоцировать движение исследовательской мысли.
