CC BY
512
Вестник Омского университета. Серия «Право». 2016. № 1 (46). С. 54-68.
УДК 342
СУВЕРЕНИТЕТ: ПРОБЛЕМЫ СУБЪЕКТОВ
SOVEREIGNTY: THE PROBLEMS OF SUBJECTS В. А. СИМОНОВ (V. A. SIMONOV)
Исследуются существующие в научной литературе подходы к определению носителей государственного, народного и национального суверенитетов, правомерность постановки вопроса о суверенитете личности.
Ключевые слова: государственный суверенитет; народный суверенитет; национальный суверенитет; суверенитет личности; государство; государственная власть; народ; этнос; граждане.
Examines existing in the scientific literature, approaches to the definition of the native state, national, and national sovereignty, legitimacy the question of the sovereignty of the individual.
Key words: State sovereignty; Popular sovereignty; National sovereignty; The sovereignty of the individual; The state; State power; People; Ethnic group; Citizens.
Суверенитет в самом общем значении
может быть определён как реальная гарантированная свобода субъекта реализовать свою сущность, осуществлять собственную властную волю и развиваться в соответствии с собственными интересами и потребностями, уважая права и свободы других субъектов [1].
В современной юридической науке большинство исследователей различают го -сударственный, народный и национальный суверенитеты. Однако такая позиция поддерживается далеко не всеми. Одни авторы (Б. С. Эбзеев) вообще отрицают всякую возможность деления суверенитета между государством народом и нацией, так как это различные стороны одного и того же явления, и настаивают на его единстве [2]. Другие (С. В. Черниченко) объявляют суверенитет народа и нации «искусственными понятиями» и признают только государственный суверенитет [3]. Третьи (Р. А. Тузмухаметов), напротив, считают эту реальность ни чем иным, как «бюрократической узурпацией суверенитета народа» [4]. Четвёртые (Б. С. Крылов, А. И. Лепёшкин) в различных интерпретациях отстаивают существование только народного и государственного суверенитета [5], пятые
© Симонов В. А., 2016
(Л. Н. Карапетян и Т. Н. Хачатрян) сводят народный суверенитет к национальному [6], а шестые (К. С. Гаджиев) отождествляют национальный суверенитет и суверенитет государства [7].
Концепция так называемого суверенитета личности
Разногласия в признании или непризнании народного, национального и государственного суверенитетов во многом обусловлены различными толкованиями существительного «нация» и производного от него прилагательного «национальный», включающими не только этническую, но и этатическую интерпретации. По первой версии, преимущественной для русского языка не только в общелексическом, но и в специально-научном употреблении, под нацией подразумевается особый исторический тип этнической общности, существующей наряду с другими подобными субъектами [8]. Именно в этническом значении прилагательное «национальный» использовано в утверждённой Президентом Российской Федерации Концепции государственной национальной политики Российской Федерации [9].
По второй версии, более распространённой за рубежом, а также в международно-
правовой науке и практике, содержание термина «нация» рассматривают с общеполитических и общегражданских позиций, как синоним терминам «государство», а также «сообщество граждан государства» или «народ» в его государственно-правовом значении. Это, скорее всего, англоязычное заимствование, поскольку в английском языке термином «nation» и «nationality» обозначают не только этническую принадлежность, но и принадлежность к народу (населению), гражданству государства, а слово «national» может означать государственную принадлежность. Например, название National Bank of England переводится на русский как Государственный Банк Англии [10]; а международная организация государств названа Организацией Объединённых Наций; внутригосударственное право нередко именуется национальным; государственная безопасность - национальной безопасностью и т. д. [11].
Несмотря на такое разнообразие, по нашему мнению, отрицать существование народного, национального (этнического) и го -сударственного суверенитетов как самостоятельных государственно-правовых реалий нельзя. Каждому из них присущи свои собственные субъект, объект и формы реализации, и каждому из них посвящены отдельные конституционные статьи.
О народном суверенитете говорит ст. 3 Конституции, объявляющая носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации её многонациональный народ. Статья 4 провозглашает государственный суверенитет России, который распространяется на всю её территорию. Принцип национального суверенитета, несмотря, на отсутствие в Конституции конкретного правила с такой формулировкой, закреплён сразу в нескольких её статьях. Прежде всего это ч. 3 ст. 5, провозглашающая равноправие и самоопределение народов в качестве одного из принципов федеративного устройства России, и ст. 69, гарантирующая права коренных малочисленных народов [12].
В силу различий по составу и особенностям реализации государственный, народный и национальный суверенитеты имеют содержательную специфику. Если для первых двух основным элементом содержания является верховная власть, то национальный сувере-
нитет - это прежде всего политическая свобода, дающая этнической общности реальную возможность определять собственное развитие. Власть является средством, обеспечивающим такую свободу, но сведение национального суверенитета только к этнической власти [13] недопустимо. Особенно в многонациональной стране, где полновластие титульного этноса может обернуться произволом и угнетением для других этнических образований.
Субъектом или носителем государственного суверенитета вслед за Гуго Гроцием многие обоснованно считают государство. В то же время значительное количество авторов, как и Ж. Боден, считают носителем суверенитета государственную власть [14]. Оценивая её, следует вспомнить, что до революции 1917 г. исследователи традиционно рассматривали государство как единство го -сударственной территории, населения государства и государственной власти. Однако по вопросу о дефиниции последнего элемента среди современных авторов [15] единства мнений не существует. Анализ высказанных позиций позволяет рассматривать государственную власть как прежде всего разновидность социальной власти, управляющую обществом через подчинение государством в лице органов государственной власти других общественных элементов, применение к не исполняющим властные веления мер принуждения.
Такая власть есть функциональный признак государства, олицетворяющий его целенаправленную деятельность по переводу общества как совокупности управляемых подсистем из одного состояния в другое, осуществляемую структурированным коллективом людей, наделённым соответствующей управленческой компетенцией. Этот коллектив -государственный аппарат, составляющий неотъемлемую часть механизма государства. Последний же охватывает не только всю совокупность лиц-служащих, но и государственные учреждения, предприятия, а также другие материально-технические объекты, предназначенные для реализации государственных функций и задач [16].
Иными словами, механизм государства -неотъемлемый элемент государства, форма существования его сущности. Однако по-
скольку он представляет собой целостную иерархическую систему органов и учреждений, на практике осуществляющих государственную власть, именно механизм, т. е. го -сударственную структуру, иногда отождествляют с самой государственной властью [17].
Такой подход весьма спорен, и данные реалии отождествлению, на наш взгляд, не подлежат. Государство есть целостно-системная форма организации общества, а государственная власть - способ руководства социумом, или управленческая основа государства. Кроме власти элементами государства выступают государственная территория и госу-дарствообразующий народ, составляющие, соответственно, её материальную и социальную основы. Государство - это организация общества как единой целостной социальной системы, где управляющей подсистемой является специальный аппарат власти, распространяющейся на все население страны и ее территорию.
Будучи хотя и важным, но атрибутивным признаком государства, государственная власть не может считаться суверенной сама по себе. Её возникновение связано с появлением государства как особого субъекта управления. Поэтому суверенность публичной власти вторична и возможна лишь постольку, поскольку суверенный характер имеет обладающая ею территориальная организация публичной власти. Иными словами, только в этом случае власть с полным правом можно называть государственной. Не случайно в теории государства и права суверенитет традиционно считается таким же признаком государства, что и государственная власть. Разница лишь в том, что первый отличает государство от других элементов политической системы, а вторая - от механизма догосударственной организации управления обществом [18]. В подобной связи позиция Г. Гроция и его последователей о принадлежности суверенитета государству является более обоснованной, что и выразилось в её признании многими отечественными авторами советского и послесоветского периода [19]. Из дореволюционных государ-ствоведов данную позицию одним из первых ещё в 1871 г. высказал Н. Ворошилов [20].
Мысль о принадлежности суверенитета государству в Российской Федерации полу-
чила конституционное закрепление. Об этом сказано в ч. 1 ст. 4 Конституции нашего государства, согласно которой «Суверенитет Российской Федерации распространяется на всю ее территорию». О том же говорит ч. 2 ст. 80 Конституции, обязывающей Президента «в установленном Конституцией Российской Федерации порядке» принимать «меры по охране суверенитета Российской Федерации». Наконец, вступая в должность и принося народу присягу (ч. 1 ст. 82 Конституции), Президент также обязуется «защищать суверенитет» нашего государства.
Это свидетельствует об официальном признании отечественным законодателем принадлежности государственного суверенитета Российскому государству. Иначе приведённые выше статьи содержали бы нормы о суверенитете государственной власти России.
Думается, причина такой позиции законодателя в конституционном провозглашении России (ст. 1 Конституции) демократическим государством. Наряду с прочими признаками это означает и подконтрольность государственной власти народу, суверенитет которого закреплён ст. 3 Конституции Российской Федерации. Если представить государство как неразрывное единство трёх элементов - территории, населения и власти, то признание обладающей суверенитетом исключительно государственной власти заставляет гипотетически признать его отсутствие у народа. Подобное допущение, став реальностью, лишит народ возможности контролировать государственную власть, создав теоретическую основу её аномальной (или сверхнормативной) самостоятельности.
Такой режим, будь он установлен, в корне противоречил бы принципам демократического правового государства. Поэтому носителем государственного суверенитета следует считать не отдельно взятую государственную власть, существующую в виде государственного аппарата, а государство в целом, где постоянный контроль населения не даёт развиться волюнтаризму, способному перерасти в авторитарное или даже тоталитарное правление.
Субъектом (носителем) народного суверенитета в Российской Федерации является российский многонациональный народ, но легального исчерпывающего по содержанию
толкования этого термина отечественное законодательство не даёт. Нет его и в специальной научной литературе.
Сторонники марксистского направления в политологии называют народом политически активную часть населения, в наибольшей степени заинтересованную в достижении социального прогресса и позитивном преобразовании общества. Считается, что именно она способна адекватно сформулировать и выразить общественные интересы и обеспечить их достижение, участвуя в политических отношениях [21].
В социологии, вслед за американским автором Д. Дьюи и его сторонниками, подобные активные группы населения, сплотившиеся вокруг общих интересов, именуются общественностью. Это активное социальное образование, в тот или иной момент объединяющее всех, перед кем встает общая проблема, для совместного поиска путей её разрешения. Подобная группа формируется на основе признания некоего зла, способного навредить общему интересу определенного круга людей [22].
Однако названные подходы не охватывают всего населения страны, другие части которого хотя и не проявляют активности в данный момент, тем не менее имеют собственную точку зрения и собственные интересы, на защиту которых они готовы встать, если их ценности будут ущемлены.
В демографии под народом понимают всё население, все его классы, возрастные, этно-расовые, языковые, гендерные и иные социальные группы, состоящие как из граждан, так и из не граждан, постоянно проживающих в тот или иной момент на территории государства, вне зависимости от степени их политического участия [23].
В отечественном законодательстве наметилась тенденция определять народ как исторически сложившуюся социально-культурную совокупность этнических (национальных) общностей, постоянно проживающих на соответствующей территории. Данная позиция подразумевается ч. 2 ст. 2 действующей редакции Закона Российской Федерации от 21 февраля 1992 г. № 2395-1 «О недрах» [24]. Она же вытекает из текста самой Конституции Российской Федерации. Её преамбула начинается словами: «Мы, многона-
циональный народ Российской Федерации, соединенные общей судьбой на своей земле...». В соответствии с ч. 1 ст. 9 Основного закона нашего государства земля и другие природные ресурсы используются и охраняются в Российской Федерации как основа жизни и деятельности народов, проживающих на соответствующей территории.
Наконец, правовая позиция Конституционного Суда, выраженная в ч. 2 п. 2 Постановления от 23 апреля 2004 г. № 8-П, прямо говорит, что народы, проживающие на территории Российской Федерации, образуют весь ее многонациональный народ [25].
Если с политических позиций два последних подхода принципиальных возражений не вызывают, то с юридической точки зрения они требуют уточнения. В литературе, провозглашая народ носителем суверенитета и единственным источником власти, говорят об осуществлении этой власти через участие в референдуме и выборах, а также путём реализации иных форм прямой демократии на общероссийском уровне [26].
Это суждение имеет конституционную основу. Согласно ч. 3 ст. 3 Конституции Российской Федерации высшим непосредственным выражением власти народа являются референдум и свободные выборы. Для участия в их организации и проведении, а также в организации демонстраций, митингов, собраний, уличных шествий и пикетирований необходимо наличие гражданства Российской Федерации и полного объёма общей государственно-правовой правосубъектности, которым обладают не ограниченные в дееспособности граждане, достигшие 18-летнего возраста.
Аналогичные по структуре и функциям общности людей складываются и на уровне субъектов Федерации, в границах соответствующих республик, краёв, областей, городов федерального значения, автономных округов и автономной области. Эти общности обладают правами по осуществлению публичной власти в пределах компетенции конкретного национально-государственного или государственно-территориального образования России. Как субъекты конституционного права они участвуют в референдумах, выборах в законодательные органы государственной власти, в избрани высшего должностного лица «своего» субъекта Российской Федерации,
организуют и проводят другие мероприятия, напрямую выражающие мнение жителей соответствующей территории. Но и в этом случае требуется обладание гражданством Российской Федерации и полным объёмом общей государственно-правовой правосубъектности, который присущ не ограниченным в дееспособности гражданам, достигшим 18-летнего возраста.
Что касается граждан с ограниченной государственно-правовой правосубъектностью и даже не граждан из числа общественности, то они могут лишь участвовать в митингах, демонстрациях и уличных шествиях, а также в других организационно-массовых мероприятиях, не предполагающих каких-либо ограничений в зависимости от гражданства и состояния дееспособности. Это реакция, т. е. политическое действие (бездействие) в ответ на внешнее воздействие со стороны других субъектов политики; освоение и передача политической информации для участия в политических акциях; направление обращений и писем в органы публичной власти, встречи с политическими лидерами; бойкоты, голодовки и даже вооружённые выступления. В них способны участвовать практически любые представители населения без каких-либо ограничений.
Единство народа, провозглашённое Конституцией Российской Федерации, достигается не только общностью территории проживания. Как отмечал ещё Цицерон, необходимы общность интересов и обусловленное ею единство представлений морально-правового характера («согласие в вопросах права») [27]. На необходимость учёта единства интересов при формировании тех или иных социальных групп и общностей указывал М. М. Сперанский [28].
Преамбула Конституции 1993 г. среди морально-правовых ценностей называет прежде всего права и свободы человека, гражданский мир и согласие, исторически сложившееся государственное единство, общепризнанные принципы равноправия и самоопределения народов, почитание памяти предков, любовь и уважение к Отечеству, веру в добро и справедливость.
Единство является основополагающим фактором обеспечения безопасности нашего Отечества. Действующая редакция Концеп-
ции национальной безопасности Российской Федерации, утвержденная Указом Президента Российской Федерации от 10 января 2000 г. № 24, называет национальными (общенародными) интересами России «совокупность сбалансированных интересов личности, общества и государства в экономической, внутриполитической, социальной, международной, информационной, военной, пограничной, экологической и других сферах. Они носят долгосрочный характер и определяют основные цели, стратегические и текущие задачи внутренней и внешней политики государства» [29].
На сохранение общих духовных и нравственных начал неоднократно указывал Президент Российской Федерации В. В. Путин. По его мнению, духовное единство народа и объединяющие его моральные ценности и нравственные ориентиры значимы не менее, чем политическая и экономическая стабильность. Он дополняет их конституционный перечень родным языком, самобытными культурными ценностями, исторической памятью, свободой веры и творчества; духовной почвой христианства; заботой о людях с ограниченными возможностями; взаимной ответственностью государства, общества, бизнеса, каждого гражданина [30].
Только на этой основе возможны провозглашённые Преамбулой Конституции Российской Федерации 1993 г. возрождение суверенной государственности нашего Отечества и незыблемость ее демократической основы, благополучие и процветание России.
Таким образом, следует констатировать, что в конституционно-правовом смысле народ есть полиэтническая совокупность граждан государства, связанных общими интересами долгосрочного характера в экономической, внутриполитической, социальной, международной, информационной, военной, пограничной, экологической и других сферах.
В то же время нельзя забывать, что в реальных конституционно-правовых отношениях вся эта совокупность, т. е. народ в целом, никогда не участвует. При осуществлении выборов, референдумов, голосования об отзыве выборных лиц, собраний избирателей по месту жительства и других прямых демократических форм от имени народа выступа-
ет та его часть, которая обладает активным избирательным правом. В литературе и политико-правовой практике она издавна именуется «избирательный корпус». В условиях представительной демократии от имени народа выступает соответствующий выборный орган государственной власти или местного самоуправления либо исполнительный орган соответствующего публично-властного уровня.
Субъектом или носителем национального суверенитета является этническая (национальная) общность или народ-этнос [31].
Обобщив имеющиеся в литературе подходы, его можно охарактеризовать как реально существующую, внешне обособленную самовоспроизводящуюся биосоциальную общность людей с выраженным в этнониме общим самосознанием, естественно-исторически сформировавшуюся на единой территории под влиянием сопутствующих природных, экономических, социальных, организационно-управленческих факторов и обладающую этнокультурными и языковыми особенностями, отличительными чертами психологического склада характера и физиологического внешнего облика [32].
Иными словами, этнос представляет собой относительно обособленное целостное системное единство биологического и социального и может воспроизводить сам себя. Он исторически формируется на единой территории, в рамках единого вмещающего природного ландшафта, поскольку именно его особенности определяют род занятий и способ производства будущих членов этноса или этнофоров. Обладая общим групповым самосознанием, этнофоры осознают себя единым коллективным организмом. Одним из проявлений этого является наличие собственного самоназвания или этнонима, при помощи которого одна этническая общность отличает себя от других, и наоборот [33]. Данные факторы имеют этнообразующее значение. Они создают основу для способности этноса выступать в виде единого лица и вырабатывать, выражать и осуществлять единую персонифицированную волю. Эти признаки составляют одно из сформулированных профессором С. С. Алексеевым основных свойств возможного субъекта права, являющихся фактической предпосылкой участия этнической (национальной) общности в обществен-
ных отношениях, включая политическую и правовую сферы [34]. В конституционно-правовых отношениях от имени этноса выступает соответствующий этнический избирательный корпус.
Внешними отличительными (дифференцирующими) признаками одного этноса от другого выступают особенности культуры, включая вероисповедание, и языка, а также имеющая биологическую основу специфика психологического склада и физиологического внешнего облика.
Все вышеперечисленные признаки действуют только в совокупности, хотя значение и степень выраженности каждого из них в каждом конкретном случае могут быть не одинаковы. У тех или иных народов в разное время этнообразующую доминирующую роль играли вероисповедание (турки - месхе-тинцы), территориальная обособленность (северо-американская нация США), образ жизни и бытовое устройство (цыгане, казачество), экономическое единство и внутреннее самоуправление (европейские этносы) [35], сохранение общности культурных и языковых связей [36], единство происхождения, цивилизации и исторического прошлого [37], этнические поведенческие традиции и национальное правосознание [38].
Данную теорию разделяют большинство отечественных и достаточно значительное количество зарубежных исследователей [39]. Всех их объединяет взгляд на этносы как на реально существующие группы людей, способные рождаться, развиваться, взаимодействовать с окружающим миром и, наконец, умирать. В науке этот подход называют при-мордиалистским, и он наиболее приемлем для государственно-правовых исследований, хотя не универсален и не является в науке единственным.
Другие наиболее распространённые подходы к объяснению природы этнично-сти - это инструментализм [40] и конструктивизм [41]. Оба они рассматривают этнич-ность как плод чувства солидарности людей друг с другом, мобилизующего национальные общности на целенаправленную политическую деятельность, что превращает этносы в инструменты политиков для удовлетворения властно-статусных притязаний. В то же время если инструментализм рассматривает
этнос как объективную реальность, то конструктивисты судят о нём как о «воображаемом сообществе». Оно формируется лишь на основе культурно-языкового самоопределения, а этническое единство определяется не конкретными признаками, а верой людей в их существование.
Думается, каждые из рассмотренных нами взглядов и направлений при всех различиях не только не исключают, но, напротив, при системном рассмотрении конструктивно дополняют друг друга. Вместе с тем сами по себе внешняя обособленность, групповое самосознание и самоназвание могут быть и у иных социальных общностей, но специфика у них другая. Гражданская идентичность (принадлежность к народу как к сообществу граждан государства) имеет не социально-биологическую, а политико-юридическую природу, характеризуя отношение лица и государства в связи с наличием у них взаимных прав, обязанностей и ответственности. Кастовая и классовая идентичности выражают принадлежность к одному из социальных сло-ёв, из которых этнос состоит, характеризуя внутреннюю иерархию входящих в него человеческих сообществ. Причём классовая принадлежность обусловлена отношением субъекта к собственности и определяется его местом в системе производства и распределения материальных благ, т. е. в системе экономических отношений. Религиозная идентичность связана с отношением человека к Богу и иным сверхъестественным силам.
Эти и другие групповые идентичности не противоречат этнической идентичности и существуют одновременно с ней. Однако если возможно существование лиц без гражданства, деклассированных личностей и людей, не принадлежащих ни к одной из религиозных конфессий, то людей без национальной принадлежности просто не бывает. Более того, если в разные периоды своей жизни человек может изменить гражданство, принадлежность к классу, социальному слою, религиозному, атеистическому, иному социальному сообществу людей, то национальная принадлежность в течение всей жизни, как правило, остаётся неизменной.
Внешняя обособленность и групповое самосознание могут быть присущими и расовым общностям. Это исторически сложив-
шиеся группы людей, объединённые общностью происхождения, выражающейся в общности наследственных, передаваемых потомству второстепенных внешних физических особенностей. Данный подход не только наиболее распространён в отечественной науке, но и является основой общелексического понимания термина «раса», признанного семантической нормой для русского языка [42].
Расовые признаки, в отличие от этнических, носят биологический характер. Это рост, масса и форма тела, развитость мускулатуры, цвет глаз, волос, кожи, черты лица (форма носа, глазниц, скул и челюстей), развитие волосяного покрова. Ряд особенностей связаны с тонким внутренним строением разных тканей и органов, а именно: биохимические и физиологические различия, отличающие расы друг от друга по белкам сыворотки, группам крови, деталям строения зубов, папиллярным узорам на пальцах, ладонях, ступнях ног, губах, вкусовым ощущениям на фенилтиокарбомид, видам цветовой слепоты и т. д.
Расовые признаки влияют на признаки этнические, но знак равенства между расовыми и этническими общностями ставить нельзя. Этнические признаки имеют социальную природу и приобретаются в результате воспитания. Сам по себе факт рождения еще не обуславливает этническую принадлежность, а ребёнок сможет перенять этническое самосознание матери лишь в том случае, если будет воспитываться в условиях той же этнической среды и тех же этнических ценностей.
Тем не менее «биологический» подход к определению этнической идентичности долгое время имел официальный статус в Советском Союзе, когда национальная принадлежность ребёнка определялась прежде всего в зависимости от указанной в паспортах национальности родителей. Подобный порядок по сей день сохраняется во многих государствах [43].
По вопросу о видах этнических общностей в литературе также нет единства мнений. Из неюридических классификаций для государственно-правовых исследований наиболее приемлема классификация, принятая в социолого-философских отраслях науки. Это подразделение этнических образований на
племена, народности, нации, национальные, этнографические и этнические группы [44]. Оно позволяет предположить возможные формы, способы и пределы фактической реализации каждой этнической общностью права на самоопределение и национального суверенитета. Однако непосредственно юридического значения социолого-философские критерии не имеют.
При юридической классификации или классификации по правовому положению выявляется статус этнических общностей как субъектов права и участников правовых отношений [45]. В подобной связи в конститу -ционном и международном праве прежде всего выделяют национальное (этническое) большинство и «национальное (этническое) меньшинство», определяемые как по количе-ственному, так и по статусному (психологическому) признакам.
В самом общем смысле слова количественное меньшинство (большинство) представляет этническая общность, численность которой в составе населения многонационального государства уступает численности других его этнических общностей или, напротив, преобладает над ней.
Статусное меньшинство (большинство) представляет этническая общность, которая, не зависимо от численности в составе населения многонационального государства, ущемляется в правах или, напротив, пользуется политико-правовыми преимуществами в сравнении с другими этническими общностями.
Эти категории имеют политико-юридическую природу, опосредуя признаваемое юридическими нормами правовое положение обозначаемых им общностей, их возможность самоопределения и защиты своих коллективных интересов.
Национальные большинства и меньшинства могут иметь как титульный, так и нетитульный характер.
Титульными в специальной научной литературе и международно-правовой практике называют этнические общности, чьи наименования (этнонимы) дают названия на-ционально-государственн ым образованиям, на территории которых эти общности проживают. Как правило, такие образования -результат свободного политического само-
определения, реже идея создания исходит «сверху», как в конце 20-х - начале 30-х гг. ХХ в. были сформированы национальные округа на северных и дальневосточных окраинах РСФСР.
Все другие этнические общности считаются нетитульными.
Поскольку национальная государственность создаётся в интересах ускоренного развития прежде всего титульных этнических общностей, последним могут предоставляться определённые (порой существенные) льготы и преимущества. Это коренизация государственного аппарата, квотирование мест в депутатском корпусе и для поступления в учебные заведения всех уровней, провозглашение их этнического языка в качестве государственного языка или языка официального делопроизводства и другие мероприятия.
Мировой опыт показывает, что в роли титульных, как правило, выступают коренные этнические общности. В Российской Федерации в целом это русские, в Республике Татарстан - татары; в Республике Чувашия -чуваши, в Республике Бурятия - буряты и т. д. Однако бывают исключения. Не коренные для России немцы осенью 1918 г. провозгласили в РСФСР Трудовую коммуну немцев Поволжья, преобразованную впоследствии в автономную республику.
В юриспруденции достаточно широко используется термин «народ» в его этническом значении. Он применяется в Конституции Российской Федерации (ч. 3 ст. 5, ч. 1 ст. 9, ч. 3 ст. 68, ст. 69) и федеральных законах, в конституциях, уставах и законах субъектов Российской Федерации. Кроме того, отечественный законодатель говорит как о коренных малочисленных народах, так и о малочисленных этнических общностях, отечественное законодательство отождествляет данные термины друг с другом. Согласно ст. 69 Конституции наше государство «гарантирует права коренных малочисленных народов в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права и международными договорами Российской Федерации». Пункт «м» ч. 1 ст. 72 Конституции относит к сфере совместного ведения Российской Федерации и её субъектов защиту «исконной среды обитания и тра-
диционного образа жизни малочисленных этнических общностей».
В то же время с национальными меньшинствами законодатель эти общности, даже не имеющие доминирующего статуса, не отождествляет. В отличие от меньшинств ко -ренные малочисленные народы и малочисленные этнические общности не являются национальными группами зарубежного происхождения, а проживают на территориях традиционного расселения своих предков. Статья 1 Федерального закона от 30 апреля 1999 г. № 82-ФЗ «О гарантиях прав коренных малочисленных народов Российской Федерации» закрепляет и другие признаки данных народов: сохранение традиционного образа жизни, хозяйствования и промыслов; численность менее 50 тысяч человек и осознание себя самостоятельными этническими общностями.
В международном праве термином «коренные этносы (коренное население)» весьма часто обозначают народы, сложившиеся на данной территории или проживающие на ней на протяжении нескольких поколений и в течение длительного времени (не менее 400 лет) [46]. Это, в частности, русские, татары, башкиры, буряты, марийцы, мордва, хакасы, эвенки, якуты в Российской Федерации; немцы в Германии, болгары в Болгарии, финны в Финляндии и т. д.
Однако ряд документов Международной организации труда (МОТ) ориентируют на ограничительное толкование понятия коренного населения. Из содержания Конвенции 107 и Рекомендации 104 от 26 июня 1957 г., а также Конвенции 109 от 26 июня 1989 г. [47] вытекает, что в числе коренных остаются только аборигены, чьи территории проживания были колонизированы иноземцами, а состояние, развитие и быт значительно ниже уровня соответствующих показателей так называемых «цивилизованных» народов. В силу подобного неравенства представители коренного населения должны находиться на особом правовом положении. Что касается немцев в Германии, русских в России, французов во Франции и других подобных этносов, то они, будучи высокоразвитыми, даже имея титульное положение и составляя большинство в своих государствах, на роль коренных претендовать не могут.
Однако культура, быт, язык, традиции, образ жизни таких этнических общностей -также неотъемлемая часть мирового достояния и нуждаются в охране, а сами они - в сохранении от ассимиляции и утраты этнического своеобразия. Гарантии этого сохранения должны быть выработаны во внутреннем законодательстве соответствующих государств. Это тем более актуально в связи с наплывом в европейские государства и Российскую Федерацию мигрантов из других, главным образом мусульманских, стран, являющихся носителями иной культуры, иных ценностей, поведенческих стереотипов и моральных устоев.
К тому же, по мнению конфликтологов, обеспечение комфортного существования большинству социума есть залог стабильного состояния и устойчивого развития общества в целом. Это в полной мере касается и большинства этнического.
В отечественном политологическом и юридическом обороте достаточно давно используют термин «национальность». В настоящее время он чаще всего применим в субъективном аспекте, для обозначения принадлежности человека к той или иной нации, народности, национальной, этнической или этнографической группе в соответствии с его персональным этническим самосознанием. Свобода выбора национальной принадлежности провозглашена в ч. 1 ст. 26 Конституции Российской Федерации неотъемлемым конституционным правом каждого индивида. Такое использование представляется наиболее точным и целесообразным.
У этого термина есть и другие значения [48]. В политической лексике, публицистике и разговорной речи словом «национальность» нередко обозначают национально-государственное образование. В связи с этим кантональные палаты ЦИК СССР, Верховного Совета СССР и Верховного Совета Российской Федерации не вполне корректно называлась Советами Национальностей. Нетрудно заметить, что данное толкование аналогично этатическому значению термина «нация» и также нуждается в критическом анализе.
По кругу лиц субъекты национального суверенитета и народного суверенитета могут совпадать, но такое возможно только в однонациональных государствах, которых
в наше время практически не осталось. Подавляющее большинство современных государств имеют полиэтнический состав населения. Поэтому общее определение суверенитета, данное нами в начале статьи, применительно к этнической общности в многонациональной стране нуждается в уточнении.
Таким образом, если о реализации государственного и народного суверенитета говорят как об осуществлении соответственно государственной власти или власти народа, то говорить аналогичным образом о реализации национального суверенитета в многонациональном государстве было бы некорректным. Её интерпретация как власти этнической общности непременно породит вопрос о том, какой этнос будет властвовать, а какой -подчиняться. Как свидетельствует практика, в роли властвующего чаще всего выступает титульный этнос, особенно если он составит большинство. Для других этносов подобный подход способен создать угрозу их конституционному равноправию. Поэтому в многонациональном государстве обоснованно говорить только о совластии всех проживающих на его территории наций, народностей, национальных, этнических и этнографических групп.
Что касается концепции «суверенитета личности», то, как представляется, при определённых обстоятельствах она тоже может быть ошибочно интерпретирована как «власть личности». Однако данный целенаправленный комплекс знаний напрямую с публичной властью не связан. Он обосновывает реализацию естественной потребности свободного развития индивида в социуме без навязывания ему каких-либо ценностей или поведения со стороны. Провозглашённая Дж. Локком, данная идея [49] получила развитие в трудах Мейра Дэн-Коэна, Джеймса Дейл-Дэвидсона, Уильяма Риз-Могга, Роберта Нозика, Серены Олсаретти, Мюррея Рот-барда, Генри Дэвида Торо, Тимоти Тэррелла, Ганса-Германа Хоппе, Дж. Хэрриса, Иэна Шапиро и других авторов [50]. Отечественные учёные (Б. Я. Бляхман, В. П. Казимирчук, В. Н. Кудрявцев, Н. И. Матузов и др.) также уделяли внимание данной проблематике [51].
Центральная идея «суверенитета лично -сти» - право собственности на самого себя, подтверждённое существованием рынков
труда. Кроме того, её формируют свобода собственного выбора, свобода от засилья и давления управляющих сил, недопущение нарушения прав других субъектов, получение индивидами услуг от децентрализованных хозяйственных организаций как условие повышения эффективности экономики.
В качестве примера реализации концепции собственности на самого себя иногда рассматривают тринадцатую поправку к Конституции США, провозгласившую отмену рабства и подневольного услужения, кроме тех случаев, когда это является наказанием за преступление, за которое лицо было надлежащим образом осуждено.
Принцип «суверенитета личности» его сторонники провозгласили аксиомой, ибо, по их мнению, человек, спорящий с принципом собственности на самого себя, входит в противоречие с собственными действиями. В то же время если человек применяет право собственности на другого человека, то он проявляет по отношению к нему агрессию, что «оскорбляет его природу».
Границы «суверенитета личности» дискутируются, что прежде всего проявляется в спорах, связанных с правом на аборт, а также правом на самоубийство и эвтаназию. В первом случае зародыш рассматривают или как обладающий собственностью на себя, или как находящуюся в собственности часть материнского тела. В зависимости от подхода к решению этого вопроса право женщины на владение своим телом можно рассматривать как противоположное тому, что можно считать «правом зародыша на жизнь». Эта противоположность становится ещё более очевидной, если женщина вынуждена подвергать себя хирургической операции, чтобы родить здорового ребёнка.
Что касается эвтаназии и самоубийства, то некоторые из этих действий могут рассматриваться как саморазрушающие. Тем не менее они не могут быть исключены из устоявшегося понимания владения собой. Тем более, что, по мнению многих, право собственности включает и право на уничтожение, ибо созданное человеком может быть им же и разрушено. Причём не следует забывать и того, что у некоторых народов самоубийство не только уважается как индивидуальное право, но и считается поступком чести.
Различно отношение к рабству и подневольному наёмному труду. Если большинство сторонников концепции суверенитета личности считает рабство нарушением принципа собственности на самого себя, то значительное их количество полагает, что свобода индивида продать себя в рабство этому принципу не противоречит.
Учитывая сказанное, в данном контексте вместо суверенитета личности уместнее говорить о её полноправии, о гарантированно -сти юридического статуса человека и гражданина. Аналогичным образом, принцип ст. 2 Конституции Российской Федерации «человек, его права и свободы являются высшей ценностью» не следует толковать как противопоставление индивида другим субъектам конституционного права и участникам кон -ституционно-правовых отношений.
Иначе придётся согласиться с признанием неограниченной свободы индивида и оправданием возможности каждого творить всё, что заблагорассудится. Подобное поведение может нанести ущерб правам и свободам других людей, их сообществ, интересам российского государства и его многонационального народа. Не случайно оно запрещено Конституцией Российской Федерации, ч. 3 ст. 17 которой провозглашает: «Осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц».
Игнорирование данного правила противоречит не только общепризнанным нормам и принципам международного права [52], но и законам социальной кибернетики или теории управления. Одним из них является то, что устойчивое поступательное развитие целостной социальной системы, каковой является российское общество, возможно лишь при балансе, т. е. при равновесии, интересов каждого индивида с интересами общества в целом.
1. Конституционное право: университетский курс : учебник : в 2 т. - Т. 2 / под ред. А. И. Казанника, А. Н. Костюкова. - М. : Проспект, 2015. - С. 142.
2. Эбзеев Б. С. Человек, народ, государство в конституционном строе Российской Федерации. - М. : Юрид. лит., 2005. - С. 338-366.
3. См., например: Черниченко С. В. Теория международного права. - Т. 2 : Старые и новые теоретические проблемы. - М., 1999. - С. 214.
4. Такое мнение высказал Р. А. Тузмухаметов на заседании круглого стола «Суверенитет в го -сударственном и международном праве» (см.: Советское государство и право. - 1991. - № 5.
- С. 27).
5. По Б. С. Крылову, например, национальный и народный суверенитеты тождественны, а А.И. Лепёшкин, отводя национальному суверенитету подчинённую роль, считал его лишь одной из форм реализации суверенитета народа (см.: Крылов Б. С. Что такое суверенитет? // Народный депутат. - 1991. - № 3.
- С. 12 ; Лепёшкин А. И. Советский федерализм. - М., 1978. - С. 253).
6. Эти авторы, говоря о суверенитете народов, понимают под народом этническую общность (см.: Карапетян Л. Н., Хачатрян Т. Н. Суверенитет народа в многонациональном государстве // Советское государство и право. -1990. - № 11. - С. 6, 7, 9).
7. Гаджиев К. С. Суверенитет // Федерализм. Энциклопедия. - М., 2000. - С. 530.
8. См.: Абдулатипов Р. Г. Человек, нация, общество. - М. : Политиздат, 1991 ; Бромлей Ю. В. Этносоциальные процессы: теория, история, современность. - М. : Наука, 1987 ; Национальный вопрос и государственное строительство: проблемы России и опыт зарубежных стран : материалы научной конференции (Москва, 27-28 апреля 2000 г.) / под ред. С. А. Авакьяна. - М. : Изд-во МГУ, 2001 ; Са-дохин А. П., Грушевицкая Т. Г. Этнология. -М. : Академия - Высшая школа, 2002 ; и т. д.
9. Об утверждении концепции государственной национальной политики Российской Федерации : Указ Президента Российской Федерации от 15 июня 1996 г. № 909 // Российская газета.
- 1996. - 10 апр.
10. См.: Англо-русский словарь. - М. : Советская энциклопедия, 1970. - С. 477.
11. Вслед за М. Вебером российские сторонники этатической концепции рассматривают на-цию-согражданство как неразрывное единство гражданского общества и государства, поскольку именно наличие общей государственно-правовой организации, одного отечества есть главный фактор, превращающий человеческую общность в нацию (см. подробнее: Национальная политика в имперской России. Цивилизованные окраины. - М., 1997. - С. 49 ; Стешенко Л. А. Многонациональная Россия: государственно-правовое развитие. Х-ХХ1 вв. - М. : Норма, 2002. -С. 32 ; Тураев В. А. Этнополитология : учеб. пособие. - М. : Логос, 2004. - С. 39-53).
12. Кроме того, ст. 65 Конституции закрепляет в составе Российской Федерации территориально-политические формы реализации суверенитета этнических общностей в виде созданных по национальному признаку респуб-
лик, автономной области и автономных округов. Статьи 66 и 67 устанавливают особенности правового регулирования и реализации территориального верховенства этих субъектов. Статья 68 посвящена самоопределению народов в языковой сфере и государственным языкам Российской Федерации и её республик. Регулированию и защите прав национальных меньшинств, защите исконной среды обитания и традиционного образа жизни малочисленных этнических общностей посвящены соответственно п. «в» ст. 71 и п. «б» и «м» ч. 1 ст. 72 Конституции Российской Федерации.
13. Такая точка зрения достаточно распространена. См., например: Большой юридический словарь / под ред. А. Я. Сухарева. В. Е. Крут-ских. - М. : ИНФРА-М, 2002. - С. 359, 596.
14. Аржанов М. А. Государство и право в их соотношении. - М. : Изд-во АН СССР, 1960. -С. 58 ; Советское государственное право. -М., 1978. - С. 77 ; Лепёшкин А. И. Советский федерализм (теория и практика). - М. : Юрид. лит., 1977. - С. 243 ; Манов Г. Н. Признаки государства - новое прочтение // Политические проблемы теории государства / отв. ред. Н. Н. Деев. - М. : ИГПАН, 1993. - С. 43 ; Спиридонов Л. М. Теория государства и права. - М., 1996. - С. 20-21 ; Шевцов В. С. Го -сударственный суверенитет. - М., 1979. -С. 7.
15. См., например: Венгеров А. Б. Теория государства и права. - Часть 1. - М. : Зерцало, 2006 ; Гармоза П. В. Власть как категория юридической науки // Государство и право. -2008. - № 5. - С. 82-85 ; Дегтярев А. А. Политическая власть как регулятивный механизм социального общения // Полис. - 2007. -№ 3. - С. 8-14 ; ДмитриевЮ. А., Миронов В. А. Признаки государства: понимание и интерпретации // Государство и право. -2010. - № 10. - С. 5-16 ; КожевА. Понятие власти. - М. : Праксис, 2007. - С. 77-93 ; Краснов Б. И. Теория власти и властных отношений // Социально-политический журнал.
- 2004. - № 6. - С. 56-62 ; Малый А. Ф. Государственная власть как правовая категория // Государство и право. - 2001. - № 3. - С. 4549 ; Марченко М. Н. Теория государства и права. - М. : ТК Велби, 2002 ; Морозова Л. А . Функции Российского государства на современном этапе // Государство и право. - 2003.
- № 3. - С. 12-20 ; Новиков С. С. Проблемы теории государства и права. - М. : ИНФРА-М, 2006 ; Проблемы общей теории права и государства : учебник для вузов / под общ. ред. академика РАН, доктора юрид. наук, проф. В. С. Нерсесянца. - М. : НОРМА, 2007 ; Со-лодухин К. А. Власть как предмет юридико-политической науки // Государство и право. -
2009. - № 12. - С. 96-100 ; Теория государства и права : учебник для вузов. - М. : Феникс, 2008 ; Теория государства и права / под ред.
B. М. Корельского и В. Д. Перевалова. - М. : НОРМА - ИНФРА-М, 2005 ; Теория государства и права / под ред. А. С. Пиголкина. - М. : Юрайт-Издат, 2005 ; Теория государства и права : учебник / под ред. Г. Н. Мамонова. -М. : БЕК, 2007; Черданцев А. Ф. Государст-венная власть и ее обновление // Правоведение. - 2008. - № 2. - С. 34-42.
16. См. подробнее: Мухаев Р. Т. Правоведение. -М. : ЮНИТИ-ДАНА, 2013. В литературе данный подход к проблеме соотношения государственного аппарата и механизма государства не единственный. Ряд авторов рассматривают их как полностью совпадающие по объему категории (Алексеев С. С., Архипов С. И. Теория государств и права : учебник для вузов / отв. ред. С. С. Алексеев, С. И. Архипов. - М. : Норма, 2005). Некоторые исследователи понимают под государственным аппаратом систему органов, непосредственно осуществляющих управленческую деятельность и наделённых для этого властными полномочиями, а в понятие «механизм государства» дополнительно включают вооружённые силы, полицию, органы госбезопасности и прочие силовые структуры, на которые, действуя, опирается государственный аппарат (Общая теория права и государства : учебник / под ред. В. В. Лазарева. - 3-е изд., перераб. и доп. - М. : Юристъ, 2001. -
C. 238). Наконец, встречается оценка аппарата государства как совокупности всех органов государства в статике, а механизма государства - как той же совокупности в динамике (Алехина О. М. Теоретико-методологические аспекты проблемы определения понятия государственного механизма РФ // Право: теория и практика. - 2003. - № 15. - С. 42-45).
17. См. подробнее: Добролюбов А. И. Государст -венная власть как техническая система. О трех великих социальных изобретениях человечества. - М. : Едиториал УРСС, 2003.
18. См. подробнее: Общая теория государства и права / под ред. В. М. Лазарева. - М., 2000. -С. 72.
19. См., например: Советское государство и право. - М., 1978. - С. 77 ; Теория государства и права : курс лекций / под ред. Н. И. Матузо-ва, А. В. Малько. - М. : Юрист, 1997. - С. 52 ; Теория государства и права : учебник для юридических вузов и факультетов / под ред. В. М. Корельского, В. Д. Перевалова. - М. : НОРМА - ИНФРА-М, 1998. - С. 117 ; Баг-лай М. В. Конституционное право Российской Федерации. - М., 1999. - С. 125 ; Теория государства и права : учебник / под ред. В. К. Бабаева. - М. : Юрист, 2002. - С. 55-56 ;
Марченко М. Н. Государственный суверенитет: проблемы определения понятия и содержания // Правоведение. - 2003. - № 1 ; Руси-нова С. И. Федеративное устройство СССР // Советское конституционное право. - Л., 1975.
- С. 261.
20. См. подробнее: Ворошилов Н. Критический обзор учения о разделении властей. - Ярославль : Изд. Губернской Земской Управы, 1871. - С. 431-432.
21. В частности, основоположники научного социализма подразумевали под народом только эксплуатируемые классы, а буржуазию считали частью народа лишь в период буржуазных демократических революций (см., например: Ленин В. И. Полн. собр. соч. - Т. 11. - С. 124 ; Т. 24. - С. 66 ; Т. 26. - С. 58).
22. Dewey John. The Public and its Problems. -N. Y., 1927. - P. 15-17. См. также: Grunig James E. and Repper Fred C. Strategie Management, Publics, and Issues // Excellence in Public Relations and Communication Management / ed. by James E. Grunig. - N. J., 1992. -P. 135-139 ; Seitel F. P. The Practice of Public Relations. - 6 ed. - N. J., 1995. - P. 9-11. Однако в самом широком смысле общественно -стью можно назвать любую социально активную группу людей (и даже отдельных индивидов), так или иначе связанную с жизнедеятельностью организации, учреждения или территориально-политического образования. Это могут быть ее собственные служащие, окрестные жители, потребители, работники средств информации, государственные служащие, выдающиеся личности и т. д. (см. подробнее: Королько В. Г. Основы «паблик рилейшнз». - М. : Рефл-бук ; Киев : Ваклер, 2001. - С. 136-138).
23. Обзор подходов к содержанию понятия «народ» см. подробнее: Политология : энциклопедический словарь / общ. ред. и сост. Ю. И. Аверьянов. - М., 1993. - С. 365-368 ; Бутенко А. П. Народ // Большая советская энциклопедия : в 30 т. - 3-е изд. / гл. ред. А. М. Прохоров. - М. : Советская энциклопедия, 1974. - Т. 17. - С. 254.
24. Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации. - 1992. - № 16. - Ст. 834.
25. СЗ РФ. - 2004. - № 18. - Ст. 1833.
26. Конституционное право: университетский курс : учебник : в 2 т. - Т. 1 / под ред. А. И. Казанника, А. Н. Костюкова. - М. : Проспект, 2015. - С. 61-63.
27. Цицерон. Диалоги. О государстве. О законах.
- М., 1966. - С. 20.
28. Сперанский М. М. План государственного преобразования (введение к уложению госу-
дарственных законов 1809 г.). - М., 1905. -С. 12-13.
29. СЗ РФ. - 2000. - № 2. - Ст. 170.
30. См., например: Путин В. В. Послание Президента Федеральному Собранию Российской Федерации 4 декабря 2014 года. - URL: http://www.kremlin.ru/news/ 47173 (дата обращения: 23.03. 2015) ; Его же. Послание Президента Российской Федерации Федеральному Собранию Российской Федерации от 26 апреля 2007 года // Российская газета. - 2007. - № 90. - 27 апр. ; Новогоднее обращение Президента В. В. Путина (31.12.2014). - URL: http://www.youtube.com/watch?v=JTz2 i9yDSZ4/ (дата обращения: 23.03.2015).
31. В отечественный научный оборот термин «этнос» в начале 20-х гг. ХХ в. ввёл профессор С. М. Широкогоров (см.: Широкого-ров С. М. Этнос. Исследование основных принципов изменения этнических и этнографических явлений / Кафедра социологии международных отношений социологического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова. - М., 2010).
32. Обзор позиций см. подробнее: Симонов В. А. Этническая общность - коллективный субъект политики и права // Вестник Омского университета. Сер. «Право». - 2008. -№ 2 (15). - С. 9 ; Его же. Этническая общность как субъект конституционного права и участник конституционно-правовых отношений // Вестник Омского университета. Сер. «Право». - 2010. - № 3 (24). - С. 45-58.
33. Весьма часто наименование, данное этносом самому себе, отличается от наименования, данного ему другими этносами. Это характерно, в частности, для грузин, калмыков, китайцев, мордвы, немцев, татар, финнов, якутов, цыган и других народов. Немцы Германии называют себя deutsh, что восходит к древнегерманскому teuta, что, как и у множества других народов Планеты, означает «люди». Однако русские и вообще древние славяне, покуда их языки практически не отличались друг от друга, назвали немцев немцами, поскольку те были «не мы», т. е. «не наши», или «немы», т. е. не умевшими говорить (ср.: «немой»), как «все мы», т. е. славяне («словяне»), или «владеющие словом». Более того, на Руси и в России немцами поначалу вообще именовали любых иностранцев. Наименование «финны» связано с названием их страны в немецкой транскрипции - «finland», что значит «страна на окраине». Тем же образом появилось наименование «Украина», т. е. окраина русских земель. Так что по этимологическому алгоритму этнонимы «финн» и «украинец» идентичны. Сами финны называют Россию «Венея», как принято в их лексической традиции.
34. См. подробнее: Алексеев С. С. Общая теория права : в 2 т. - Т. 2. - М., 1982. - С. 138-139.
35. Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. - Т. 21. - С. 92-94.
36. См., например: Ренан Э. Что такое нация? -СПб., 1888 ; Бауэр О. Национальный вопрос и социал-демократия // Нации и национализм.
- М., 2002. - С. 52-120 ; Шпрингер Р. Национальная проблема. - СПб., 1909.
37. Градовский А. Д. Национальный вопрос в истории и литературе // Градовский А. Д. Собр. соч.: в 9 т. - Т. 6. - СПб., 1902. - С. 13.
38. См.: Ильин И. А. Путь духовного обновления. // Ильин И. А. Собр. соч. : в 10 т. - Т. 1. - М. : Русская книга, 1996. - С. 196-233 ; Его же. О большевизме и коммунизме // Там же. - Т. 7. -М., 1998. - С. 7-26 ; Членов М. А. Евреи // Народы России : энциклопедия. - М., 1994. -С. 152.
39. Она представлена в работах Ю. М. Бородая, Ю. В. Бромлея, Т. Г. Грушевицкой, Л. Н. Гумилёва, Р. Ф. Итса, В. И. Козлова, Ю. П. Платонова, А. И. Садохина, В. А. Тураева, С. М. Ши-рокогорова и других авторов (см., например: Бородай Ю. М. Этнические контакты и окружающая среда // Природа. - 1981. - № 9. -С. 82 ; Бромлей Ю. В. Этносоциальные процессы: теория, история, современность. - М. : Наука, 1987. - С. 11 ; Гумилёв Л. Н. Этногенез и биосфера Земли / предисл., коммент., общ. ред., карты А. И. Куркчи. - М., 1994. -С. 216-274 ; Итс Р. Ф. Введение в этнографию. - Л., 1991 ; Козлов В. И. Этнос. Нация. Национализм. Сущность и проблематика. -М., 1999. - С. 275-276 ; Платонов Ю. П. Основы этнической психологии : учеб. пособие.
- СПб. : Речь, 2003. - С. 440 ; Садохин А. И., Грушевицкая Т. Г. Этнология. - М., 2000. -С. 92-96 ; Тураев В. А. Этнополитология. -М. : Логос, 2004. - С. 384 ; Широкого-ров С. М. Этнос: исследование основных принципов изменения этнических и этнографических явлений // Известия восточного факультета Дальневосточного университета. -XVIII. - Т. 1. - Шанхай, 1923. - С. 6, 28, 75, 97, 100, 119, 124-128 и др.).
40. В отечественной науке этот подход разделяют, в частности, Н. Н. Чебоксаров и С. А. Арутюнов в их информационной концепции этноса. Подобный подход объясняет современный всплеск этничности, оценивая этнос не только как политическое средство, но и как способ удовлетворить основополагающую потребность людей в психологическом равновесии. Обращение к этничности - своего рода защитная реакция человеческой психики на повседневную обезличенность и нестабильность (см. подробнее: Чебоксаров Н. Н., Че-боксарова И. А. Народы. Расы. Культуры. -
М. : Наука, 1985 ; Арутюнов С. А. Народы и культуры: развитие и взаимодействие. - М. : Наука, 1989).
41. Андерсон Б. Воображаемые сообщества. Размышления об истоках и распространении национализма. - М., 2001 ; Калхун К. Национализм / пер. А. Смирнова. - М., 2006. - С. 79 ; Тишков В. А. Этничность, национализм и государство в посткоммунистическом обществе // Вопросы социологии. - 1993. - № 1/2. -С. 3-38 ; Его же. Очерки теории и политики этничности в России. - М. : Русский мир, 1997 ; Его же. Реквием по этносу : исследования по социально-культурной антропологии. - М., 2003. - С. 59-63; 68-132.
42. В литературе имеются и другие подходы, включая полное отрицание объективного и даже биологического характера расовых признаков. См. подробнее: Зубов А. А. Проблема термина «раса» и расовых классификаций в современной физической антропологии // Этнографическое обозрение. - 1996. - № 1. См. также: Авдеев В. Б., Савельев А. Н. Раса и русская идея (предисловие) // Расовый смысл русской идеи. Вып. 1 : сборник статей. - 2-е изд., испр. / под ред. В. Б. Авдеева, А. Н. Савельева. - М. : Белые Альвы, 2000 ; Гюнтер Ганс Ф. К. Избранные работы по расологии / пер. с нем. А. М. Иванова. - М. : Белые Аль-вы, 2002 ; Штарц К. Расовая женская красота / пер. с нем. В. Комаровского ; предисл.
B. Б. Авдеева. - М. : Белые Альвы, 2004.
43. Например, в Государстве Израиль от пребывающих на постоянное место жительства Министерство внутренних дел этого государства требует медицинское подтверждение их еврейского происхождения путем генетической экспертизы на уровне ДНК-теста. Такой подход противоречит провозглашенному в Израиле курсу на борьбу с проявлениями расизма, особенно развернувшемуся после принятия Кнессетом II созыва закона о предотвращении пропаганды расизма, встречая неоднозначное понимание общественности даже в самом Израиле. В ходе опроса относительно восприятия содержания понятия «еврей» и «израильтянин» лишь 64 % признали себя евреями, а 35 % заявили, что они только израильтяне (см. подробнее: Воробьев В. И. Государство Израиль: правовые основы возникновения и статус личности. - М. : Нац. обозрение, 2001. - С. 140-141).
44. См., например: Цамерян И. П. Национальные отношения в СССР. - М. : Мысль, 1987. -
C. 26-28.
45. См. подробнее: Симонов В. А., Симонова В. В. Меньшинство в конституционном праве многонациональной России: социальный и политический аспекты // Вестник Омского университета. Сер. «Право». - 2009. - № 2 (19). - С. 5-13.
46. См. подробнее: О проекте федерального закона «О защите прав национальных меньшинств». Материалы парламентских слушаний. - М. : Изд. Государственной Думы, 1996.
47. Конвенция 107 «О защите и интеграции коренного и другого населения, ведущего племенной и полуплеменной образ жизни, в независимых странах» : принята Генеральной конференцией Международной организации труда 26 июня 1957 г. ; Рекомендация 104 «О защите и интеграции коренного и другого населения, ведущего племенной и полуплеменной образ жизни, в независимых странах» : принята Генеральной конференцией Международной организации труда 26 июня 1957 г. ; Конвенция 169 «О коренных народах и народах, ведущих племенной образ жизни в независимых странах» : принята Генеральной конференцией Международной организации труда 26 июня 1989 г. (см.: Статус малочисленных народов России : правовые акты и документы. - М. : Юрид. лит., 1994. - С. 35-64).
48. О дискуссии по этому вопросу см., например: Сатыбалов А. А. О некоторых категориях теории национальных общностей // Проблемы исторического материализма. - Л., 1971. -С. 57 ; Бромлей Ю. В., Калтахчан С. Т. Актуальные проблемы марксистско-ленинской теории национальных отношений и борьба идей // Научный коммунизм. - 1980. - № 1 ; Куличенко М. И. Нация и социальный прогресс. - М., 1983. - С. 53.
49. Локк Дж. Два трактата о правлении // Локк Дж. Сочинения : в 3 т. - Т. 3. - М. : Мысль, 1988. - С. 137-405.
50. Block Walter. Toward a Libertarian Theory of Inalienability: A Critique of Rothbard, Barnett, Smith, Kinsella, Gordon, and Epstein // Journal of Libertarian Studies. - 2003, Spring. - Vol. 17,
№ 2. - P. 39-85 ; Dan-Cohen M. Harmful Thoughts: Essays on Law, Self, and Morality. -Princeton University Press, 2002. - Р. 296 ; Ol-saretti S. Liberty, Desert and the Market. - Cambridge University Press, 2004. - Р. 91 ; RothbardM. N. The Ethics of Liberty. - NYU Press, 2003. - P. 45-45 ; Shapiro I. Democratic Justice. - Yale University Press, 2001. - Р. 145146 ; Terrell T. D. Property Rights and Externality: The Ethics of the Austrian School // Journal of Markets & Morality. - 1999. - Vol. 2, № 2 ; Harris J. W. Property and Justice. - Oxford University Press, 1996. - Р. 189 ; и др.
51. Бляхман Б. Я. Суверенитет личности в системе общественных отношений // Актуальные проблемы правоведения : сборник статей. -Кемерово : Кузбассвузиздат, 1995. - С. 3-10 ; Его же. Суверенитет личности: политико-правовая конструкция в системе критериев формирования и функционирования гражданского общества // Право и образование. - М., 2007. - № 1. - С. 55-61 ; Кудрявцев В. Н, Ка-зимирчук В. П. Современная социология права. - М., 1995. - С. 164-165 ; Матузов Н. И. К вопросу о суверенитете личности // Правоведение. - 1994. - № 4. - С. 3-14.
52. Согласно Всеобщей декларации прав человека 1948 г. все люди должны поступать в отношении друг друга в духе братства (ст. 1); осуществление провозглашённых Декларацией прав и свобод ни в коем случае не должно противоречить целям и принципам Организации Объединённых Наций (ч. 3 ст. 29), и не означает представления отдельным лицам права заниматься какой-либо деятельностью или совершать действия, направленные к уничтожению прав и свобод, изложенных в настоящей Декларации (ст. 30).
