CC BY
14
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
Вестник Омского университета, 2005. № 1. С. 106-107. © М.С. Гринберг, 2005
СУТЬ И СПОСОБЫ ПРИНУЖДЕНИЯ В КАТЕГОРИЯХ ФИЗИКИ (уголовно-правовой аспект)
М.С. Гринберг
Омский государственный университет, кафедра уголовного права и процесса,
644077, Омск, пр. Мира, 55а
Получена 15 ноября 2004 г-
In the article there is proved determinate difference (in physics categories) between the status of the low-abiding individual and the status of the unlow-abiding one must exist. If there is no such difference, coercion does not take place.
Любая система производит определенную работу за счет перепада между исходным и конечным состояниями ее элементов. Тот же перепад характеризует уголовно-правовой статус законопослушного и закононепослушного индивидов.
Из физики известно, что любая система работоспособна в рамках перепада между исходным и конечным состоянием ее элементов (частей) (предмета), идет ли речь о различии между верхним и нижним бьефами водосливной плотины, между давлениями внутри и снаружи парового котла или, имея в виду нашу тему, между статусом (судьбой) законопослушного и закононепослушного индивидов. Там, где такого перепада нет, и положение второго не отличается от положения первого, места для принуждения нет. Другими словами, наказать можно только того, у кого можно что-то отнять.
Об этом, в частности, свидетельствует постановление ЦИК и СНК СССР от 7 августа 1932 г. «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности» [1], установившее для всех, в том числе для решавшихся из-за голода на людоедство [2], смертную казнь или длительное лишение свободы за кражу или иное хищение имущества. Постановление, действовавшее в годы, когда «матери убивали своих детей, чтобы прокормить остальную семью» [3], было непсихологично и небиологич-но, ибо не устанавливало различий между положением законопослушных граждан и граждан,
Система, элементы которой находятся в равновесии друг с другом, энергетически бесплодна.
Binopoe начало термодинамики нарушавших закон. Индивиду, нацеленному на
самосохранение, «было выгодно» предпочитать неизбежной гибели от голода вероятное наказание за кражу. «Когда же голод и холод, - писал 2000 лет назад китайский философ Ван Чун, - настигают людей одновременно, то среди них немного окажется таких, которые не станут нарушать законы» [4].
Впервые в истории был проведен эксперимент, казалось бы, с предрешенным финалом: неизбежной (весьма вероятной) смерти от голода человек не мог не предпочесть кражу или иное нарушение закона.
Формой перепада между переживаниями законопослушного индивида и нарушителя уголовного закона был и его страх за судьбы близких, удваивавший, утраивавший и множивший в еще большее число раз страх перед наказанием. По законодательству циньского Китая (III в. до н.э.) вместе с осужденным за государственную измену карались смертью три поколения его родственников - по отцу, матери и жены [5]. По древним английским законам дети и все домашние преступника, знавшие о воровстве, поступали в рабство [6]. Русская правда предусматривала отдачу разбойника вместе с женой и детьми на поток и разграбление [6, с. 96]. Однако формировался и взгляд о неприемлемости кары за чужую вину. De ventre inspiciendo - гласил известный римскому праву запрет приговаривать к смертной казни беременную женщину, чтобы не казнить за ее преступление и ее ребенка. Соборное уложение 1649 г. устанавливало: «А будет которая жена про измену мужа своего или дети про измену же отца
Суть и способы принуждения в категориях физики (уголовно-правовой аспект)
107
своего не ведати... и их за то не казннтн и никакого наказания им не чинити». Постфеодальное уголовное право не знало, как представляется, ответственности за чужую вину.
После революции 1917 г. в отечественном уголовном праве произошел возврат к ответственности за такую вину. Ст. 8 Положения о дисциплинарных товарищеских судах 1921 г. предусматривала за нарушение трудовой дисциплины исправительные работы или заключение в концентрационный лагерь на срок до шести месяцев как самих рабочих и служащих, виновных в этом нарушении, так и рабочих, попустительствовавших такому нарушению [7]. В литературе не удалось найти ни одного примера применения этого декрета: люди безнаказанно проворачивали болт на производстве не положенные пять, а только два раза, красили деталь два раза вместо пяти.
Однако если в циньском Китае близким виновного не адресовывался упрек в государственной измене, то рабочим, попустительствовавшим нарушениям трудовой дисциплины со стороны другого, адресовывался такой упрек.
Однако, подавив вся и все, устранив подлинных и мнимых политических противников и намеки на политическую оппозицию, тоталитарная система не могла принудить людей к добросовестному труду, ибо при сложных вероятностных связях, складывающихся на всяком и тем более на сложном современном производстве, каждый «оказывается в ситуациях, когда почти нет риска быть пойманным» [8] .
Иным было положение, связанное с уголовной ответственностью за недонесение о достоверно известном готовящемся или совершенном контрреволюционном преступлении (ст. 58 УК РСФСР 1926 г. [10]), о готовившихся или совершенных преступлениях, предусмотренных ст. 592 , 593 и 597 УК РСФСР 1926 г., об ответственности за недонесение о достоверно известном готовящемся или совершенном квалифицированном хищении государственного, общественного или личного имущества граждан. Строгие санкции за недонесение о таковых должны были принуждать к доносу.
К нему же принуждали ч. 2 ст. 581 в УК РСФСР 1926 г., предусматривавшая лишение избирательных прав и ссылку в отдаленные районы Сибири на пять лет совершеннолетних членов семьи военнослужащего-изменника родине, совместно с ним проживавших или находившихся на его иждивении, но не способствовавших совершенной или готовившейся измене и даже не знавших о ней, и Оперативный приказ наркома внутренних дел СССР от 15 августа 1937 г. По этому приказу жены изменников Родины, членов право-троцкистских шпионско-диверсионных ор-
ганизаций, осужденных к расстрелу или к длительному заключению, направлялись в лагеря на сроки не менее 5-8 лет, а их «социально опасные дети» - в лагеря или исправительно-трудовые колонии НКВД (ст. 11 и 12). По п. «б» ст. 5, аресту не подлежали «жены осужденных, разоблачившие своих мужей и сообщившие о них органам власти сведения, послужившие основанием к разработке и аресту мужей» [9].
Непсихологичной и мало соответствующей интересам производства была и ст. 6 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 26 июня 1940 г. «О переходе на восьмичасовой рабочий день, на семидневную рабочую неделю и о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий и учреждений», предусматривавшая судебную ответственность руководителей предприятий и учреждений за уклонение от предания суду лиц, виновных в самовольном уходе с предприятия и из учреждения, и лиц, виновных в прогулах без уважительных причин [10]. Жесткое следование данной статье могло бы при определенных обстоятельствах прийти в противоречие с интересами производства.
Так или иначе, суть любого наказания - от административного или дисциплинарного взыскания до наказания, предусмотренного уголовным законом, - лишение наказанного определенных благ или, что то же, перепад между статусом лица, не конфликтовавшим с уголовным законом, и статусом лица, вступившим в такой конфликт. Величина перепада зависит от тяжести преступления: чем более тяжкое преступление, тем более тяжкой должна быть кара за него.
[1] Собрание законодательства СССР. 1932. № 62.
[2] См., напр.: Хлевнюк О.В. 1937-й: Сталин, НКВД и советское общество. М., 1992. С. 11; Зубкова Е. Послевоенное советское общество: Политика и повседневность 1945-1953. М., 2000. С. 77.
[3] Неизвестная Россия. М., 1992. С. 108.
[4] Цит. по: Кудрявцев В.Н. Преступность и нравы переходного общества. М., 2002. С. 20-21.
[5] Машкин H.A. История Древнего мира. М., 2000.
[6] Кистяковский А.Ф. Исследования о смертной казни. М., 2000.
[7] СУ РСФСР. 1921. № 23-24.
[8] Шибутани Т. Социальная психология. М., 1969.
[9] Сборник законодательных и нормативных актов о репрессиях и реабилитации жертв политических репрессий. М., 1993.
[10] Ведомости Верховного Совета СССР. 1940. № 20.
